Сознание плыло. Сначала полурослик считал, что он видит кошмар, какую-то отсылку к дурным запахам выгребных ям дома, когда ему еще надо было “отрабатывать постой”. Но пары вдохов хватило, чтобы привести его в чувства, во снах запахов не бывает, тем более таких. Это осознание заставило его закашляться и попытаться избавиться от проклятого вкуса гнилого воздуха вокруг, и уже тогда он заметил, что по его рукам струятся золотые узоры. За такие дома били бы линейкой, наверное. Образ домашней жизни был подёрнут туманной дымкой в памяти полурослика, но он чувствовал, что ему не хочется вспоминать подробности.
По крайней мере резной образ Саренрае, единственная его опора в тяжкие времена, остался на четках на запястье, где и должен был быть. С чувством облегчения, юноша привычным жестом сжал его и начал читать молитву в сторону солнца… но солнца не было. Холод кошмара снова начал сжиматься вокруг его сердца, поскольку с одного взгляда он мог понять, что это не то небо на которое он смотрел всю сознательную жизнь. Запах гнили снова подступил к его глотке, заставив подавиться собственным дыханием.
- Нет… нет, этого не может быть… - пробормотал он, чувствуя сухость на губах. С каждым словом реальность происходящего сильнее и сильнее укоренялась в его сознании. И одного взгляда на струящийся позади туман было достаточно, чтобы принять решение.
Он побежал.