Огонь и Сталь | ходы игроков |

Не секрет, что служение Дагрунду сопряжено с многочисленными тяготами. Одна из них заключается в том, что далеко не всегда даже Высшие Мастера властны над своею собственною судьбою. Ты славно потрудился в подавлении мятежей и искоренении ересей у себя на родине. Церковь по достоинству оценила твои старания. Но именно сейчас сильней всего она нуждалась в людях с железной волей и горячим сердцем на юге Священной Рэмской Империи. С недавних пор, неспокойно стало в Ломбардии. Патрициат Медиоланума требуют себе всё больше прав и позволяют всё больше вольностей. Да и в деревнях, бывает, крестьяне отказываются платить положенную десятину.

Чтобы упрочить свою власть, Церковь начала возводить сеть хорошо укреплённых монастырей, укомплектованных небольшими, но боеспособными гарнизонами. Каждый из них имел исключительные права на закреплённую территорию. Подрывая, тем самым, кормовую базу патрициата и делая его сговорчивей.

Вот и тебя направили на юг, в недавно достроенный монастырь Святого Фридриха. Расположенный на берегу озера Лаго-Маджоре, он частично уходил вглубь скалы и являлся, фактически, неприступной крепостью. Отсюда можно было даже пешим порядком достичь города Варесе, центра одноимённой коммуны, менее, чем за день. А оттуда до Медиоланума чуть более тридцати рэмских миль.

Гарнизон монастыря насчитывает около двухсот пятидесяти монахов. Соответственно, две центурии и штаб. Ты был назначен командиром первой. Аббат радушно принял тебя и явно возлагал большие надежды. Мастера и подмастерья встретили учтиво, но с настороженностью. Послушники же с благоговейным страхом, не зная, чего ожидать.

Едва только ты принял дела и обязанности центуриона, как начали приходить тревожные известия о странным образом изменённых животных, нападающих на людей. В Вареме начали собирать ополчение. Аббат же приказал усилить дорожные патрули и в обязательном порядке сопровождать все обозы. Однако, не смотря на все принятые меры, один из них, отправленный в деревню Леджуно с пятком возниц на телегах и десятком охраны из второй центурии, так и не вернулся. Да и из самой деревни что-то давно нет никаких вестей. Подозрительно. Кузнец-настоятель потребовал разобраться, что произошло. У тебя в распоряжении сотня рядовых послушников, десяток деканов-подмастерьев и твой личный помощник, мастер-опцион.

Ты можешь выделить столько людей, сколько считаешь нужным. Но учти: слишком слабый отряд может стать чьей-то лёгкой добычей. Так же как и монастырь нельзя оставлять без охраны. Почти вся вторая центурия сейчас в патрулях, охране и сопровождениях. И вернутся лишь через пару дней. В самой крепости, кроме твоего подразделения, только командование, минимальный десяток караула и помощники-миряне, занятые по хозяйству.

Фелицит мрачным взглядом оглядел крепость-монастырь, положив курящееся кадило на плечо. Он ходил от стороны в сторону на наполненном людьми кругу главной "площади", и думал. Привычно ныли кости, не то от погоды, не то от дурных предчувствий.

Доминик никогда не любил путешествовать, и вообще удалятся от своего родного монастыря. Но роптать на Церковь было богохульством, о котором сам монах не мог и помыслить. Ведь Её воля - воля Дагрунда, и если местные оказались в таком кризисе веры, что к ним приходится посылать высокопоставленного Мастера... а это плохой признак, очень плохой. Ослабевшее и распустившееся руководство - хуже, чем никакого.

Поэтому Аэус положил себе выискать причину слабой веры, и искоренить её, мечом и огнём, при необходимости. И первое за что следовало взяться - за тех безумцев, то ли случайных разбойников, то ли крестьян, то ли действительно диких животных, которые решили поставить себя выше Церкви и убивать Её слуг не заботясь о возмездии.
Хорошее слово. Возмездие. Звучит как справедливость.

Развернувшись кругом, Мастер обратился к "своей" центурии:
– Братия! – раздался громовой, уверенный в себе и своем деле голос фанатика, рождённого для того чтобы вести за собой в бой когорты – сколько можно же терпеть оскорбление, этот плевок на лицо Дагрунда, нападения и исчезновения наших боевых братьев? Кузнец-настоятель приказал разобраться, и мы не должны подвести ни его, ни Огненнобородого Нашего Бога – Фелицит осенил себя "знаком железа" – принесём же в эти края нашу веру, и истинные законы! Мастер-опцион – на склоне лет Доминику стало сложно запоминать имена, почему он и обратился к доверенному советнику по титулу – с вами остаётся двадцать монахов-воинов, и пятеро подмастерий. Не открывайте ворот, прежде чем мы вернёмся, хоть бы сам Архиепископ стучался в них, и постарайтесь не потерять крепость, если не хотите впасть в вечное проклятие. Я, возглавляя оставшиеся восемьдесят пять, проведу разведку боем, дабы научить уважать стальное оружие и сталь нашей веры. Без нас не теряйте темп производства, и не позвольте одурачить вас никому и ничему.

Благословив своего помощника, Фелицит резко развернулся и принялся выстраивать войска в походную формацию.

– Да, господин центурион! – с готовностью отозвался помощник, имя которого ты запамятовал. Но теперь вспомнил. Леонардо Эспозити. Имя означает "Лев Храбрый". А фамилия – "Подкидыш". Такие присваивают сиротам. Окончание же "и" характерно для жителей северной части Апеннинского полуострова. Третьего имени опцион пока не заслужил.
Помощник принялся распределять личный состав на тех, кто останется, и тех, кто пойдёт в "разведку боем".
Пять деканов из твоего отряда, почесав затылки, поровну распределили тридцать "лишних" послушников между своими отделениями. Как раз по шесть в каждое.

Выстраиваешь всех в походную колонну по три всадника. Больше не получается – дорога не настолько широка. Назначаешь разведчиков и отправляешь вперёд. Подгоняешь замыкающих, придерживаешь направляющих. Следишь, чтобы подчинённая братия не растягивалась и соблюдала походный порядок.

Около полудня добираетесь до деревни Леджуно. Дома стоят, но из труб ни одного дыма. И ни людей, ни скота не видать. Будто повымерли там все. Присмотревшись, видите и знакомые телеги. Только там тоже ни лошадей, ни возниц, ни охраны. А вокруг лес. И тишина. Даже птицы не поют.

"Это неприятно" подумал про себя Фелицит. В начале он полагал, что столкнулся с обыкновенным крестьянским бунтом - тихим, и от этого ещё более бессмысленным и беспощадным сопротивлением. Этим упрямцам и следовало показать мощь и блеск армий Дагрунда, чтобы они сами, не обменявшись не единым ударом, выдали своих главарей, повинились и согласились вновь уплачивать свои десятины.

Тут все было не так. Зловещее предчувствие сковало грудную клетку Доминика.
– Всем спешится! – и малое войско поспешило выполнить этот приказ – вооружиться! Готовится к сражению!

На своём коне - не первого возраста, как и масти, кобыле (искусным наездником центурион отродясь не был), Мастер осмотрел войско. Хорошо было - ни один не взял с собою на поле щиты, орудие труса, стремящегося в битве укрыть себя. Каждый держал хороший молот, булаву, или, в случае деканов отделений, боевые кадила, в которых спешно раскуривались укрепляющие благовония - и это было тяжёлое, праведное оружие.

– Тридцать человек пусть охраняют тылы и коней – проговорил Фелицит. Кузнец не был очень искусен в воинском деле сам, заслужив и звания, и посвящения от борьбы с тайными врагами Церкви, но будь он проклят если покажет слабину, опираясь на советников – остальные, соблюдая порядок, идём на дома. Если тут убийцы наших братьев, к ним пришло возмездие. Если же они вырезали и всю деревню, находящуюся под покровом защиты Дагрунда, они познают божественную кару. Все поняли? Вперёд!

Воины в точности исполнили приказы. Тридцать послушников были назначены охранять лошадей, а остальные в пешем порядке ровной цепью направились вперёд. Деревню следовало как следует прочесать.

Ворвавшись в первые дома, стоящие на окраине, воинство не обнаружило внутри ни единой живой души. И при этом всё выглядело так, будто жители резко побросали свои дела и ушли, оставив после себя лёгкий беспорядок, а также, ворота и двери нараспашку. В раскрытых настежь хлевах также не оказалось ни единой скотины. Хотя, всё указывало, что ещё недавно она там была.

Полусотня воинов неумолимо приближалась к центральному строению – кузнице-церкви. Снаружи она выглядела достаточно просторной, чтобы вместить всех жителей разом. Да и должна была быть такой, чтобы проводить службы для всех мирян трижды в день. Створки дверей оказались закрыты, а стрельчатые окна с витражами располагались слишком высоко, чтобы заглянуть внутрь. А даже если и получилось бы, внутри слишком темно. Не видно ни зги.

– Господин центурион, смотрите! – подал голос один из деканов и указал в сторону леса.
Смотришь туда и замечаешь взлетевшую тучу птиц и какое-то движение между деревьями. Похоже на две дюжины волков, выскочивших из леса и спугнувших стаю ворон.

"Волки? Собираются атаковать отряд вооруженных людей??" быстро пронеслась мысль в голове Фелицита. Это было странно, да, очень странно. Как правило, животные или благоразумно прятались от людей, либо нападали, будучи поражены бешенством. Может ли заболеть бешенством целая стая волков?
– Сформировать периметр вокруг храма! – приказал Мастер – этот противник слаб и немногочисленен, даже если обладает глупостью нападать на нас. Дагрунд с нами. Декан! – подозвал он к себе одного из младших командующих – ваше отделение идёт за мной. Я пришёл сюда в поисках ответов, и клянусь жарким Троном что получу их.

Сопровождаемый отделением, и подойдя ближе к двери, со надсадным кряхтением Доминик налёг плечом на дверь, пытаясь открыть её.

Действительно, с чего бы это две дюжины волков вдруг решились напасть на полусотню вооружённых воинов Дагрунда? Предполагая, что это неспроста, пытаешься разглядеть стаю получше. И замечаешь, что двигаются они как-то странно, прыжками. А ещё шерсть всклокочена и будто шевелится. Оглядываешься по сторонам – и только тогда замечаешь ещё две таких же группы. Быстро приближаются и окружают деревню с трёх сторон!

Раздаёшь команды, организуешь периметр. Лучше всего для этого использовать дома и дворы зажиточных селян. Они окружают церковь со всех сторон. Так что, воины заняли проходы между стенами, создав дополнительные баррикады из телег.

Отряд воодушевлён и готов бесстрашно биться, крепко держа оборону.

Попасть в церковь получилось не сразу – та была заперта на засов изнутри. Пришлось выбивать дверь молотом. Хрясь-хрясь-бдыщ! Справился быстро. Изнутри пахнуло смрадом гниющей плоти. Видишь в полумраке кости животных и фигуры людей. Да только что-то с ними не так. Будто спят стоя. А, нет, просыпаются. Заметили тебя и твоё отделение. Идут толпой. В руках – вилы, косы, топоры, ножи. Глаза выпучены, из полуоткрытых ртов раздаются нечленораздельные хрипы, стоны, утробный рык и шипение. Движения ломаные, дёрганые, неестественные.

Молот, выпав из руки, коротко звякнул на цепочке. Люди, которые или убили его братьев в Дагрунде, или сами стали чьим то жертвами, сейчас - были живы? И атаковали боевых монахов?
Это было безумие. И безумие худшего рода - когда людей предаёт собственная плоть, когда их разумы настолько отравлены слабостью, что они бросаются на своих сеньоров в надежде обрести хотя бы смерть. Фелицит встречал уже таких. Хотя настолько неестественно отчаявшихся - ещё ни разу.
– Отойдите, и ваши жизни будут, возможно, пощажены! – гулким голосом, призванном раздаваться в стенах соборов, выкрикнул он.
Завращав кадило над головой, пожилой монах перешёл в наступление. Двумя ударами кованый лик Дагрунда раскроил головы двум нападавшим, причём брызгами ярко-красных искр засыпал других людей в толпе. Зажглась одежда, чьи-то волосы.
Запахло паленой плотью.
Фелицит Доминик лишь показал зубы в некоем подобии яростной улыбки, в которой ничего человеческого уже не осталось.
– Или вы можете подойти, и умереть!

Селяне как будто бы не обратили никакого внимания на твои грозные предупреждения. Они выглядели как марионетки, которых дёргают за ниточки артисты-кукольники на городских площадях и в балаганах. Они шли на тебя беспорядочной толпой. Первые трое – так вообще в затылок друг другу. И это было тебе на руку.

Размахиваешь боевым кадилом и попадаешь в первого. Удар так себе. Ранит, но не убивает. Новый взмах – и вот уже голова второго селянина взрывается как перезрелый арбуз, а его плоть загорается от Жреческого Огня. Пламя перекидывается на первого противника, его волосы мгновенно сгорают. К зловонию в осквернённой церкви добавился запах палёной шерсти. Размахиваешься снова, и ещё одно попадание в голову, теперь уже третьего врага. В отличие от второго, этот даже попытаться уклониться не успел. Но самый первый противник и не думал умирать! Не обращая никакого внимания на охватившее его пламя, он раз за разом всё пытался достать тебя, но безуспешно. И только подоспевшие послушники ударами своих молотов окончательно упокоили немёртвого.

Ты и ещё двое рядовых воинов стоите в проходе. Его ширина как раз позволяет встать рядом не более чем трём людям в доспехах. Остальная же толпа сомкнулась перед вами в полукруг, наконец-то образовав подобие строя. Выставили вилы и косы вперёд, наподобие копий. В первой шеренге только шестеро. Остальные нетерпеливо топчутся позади. Если достаточно долго будешь удерживать вход – численное преимущество врагов не будет иметь никакого значения.

Ты можешь стоять до упора. Или же отступить. Но в последнем случае, вся эта толпа в сотню человек вырвется наружу и нападёт на твой обороняющийся отряд изнутри.

Что делать, если происходящее, в котором ты увяз, словно бабочка в смоле, стало безумным? Только атаковать собственным безумием в ответ.
Тяжело дыша, вновь раскручивая кадило, Фелицит остановился, удерживая позицию, и приказал:
– Читайте про себя Литанию отлучения. Атакуйте со мной.
Обрушивая на подходившего противника удары и удары, монах повторял про себя святую боевую молитву.
"Да низринется Огнь Его на Недостойных. Да горит земля под их ногами. Да отравятся воды, из которых пить они будут. Да задушит их воздух, который они вдыхают, ибо такова воля Дагрунда, и да будет так!"

Размахиваешь как следует боевым кадилом над головой, делаешь полукруговой выпад... и понимаешь, что поторопился, удар вышел неточным, смазанным. Поджечь никого не получилось. Бьёшь снова, целясь ближайшему противнику в голову – но тот, вопреки твоим представлениям об анатомии, резко выгнулся дугой назад, аж кости затрещали, а затем выпрямился снова и нанёс сокрушительный удар своим двуручным топором, когда ты оказался открыт. На нагруднике образовалась рубленая щель с зазубренными краями и вмятиной вокруг. От ран тебя спас поддоспешник. Это ж какой нечеловеческой силищей надо обладать, чтобы так повредить сталь?! А ведь второго подобного удара броня может и не выдержать.
Послушникам также не удалось достичь сколь-нибудь значимых успехов. Враги легко уходили от не слишком умелых атак, при этом сами смогли нанести твоим гвардейцам несколько ран.

Тем временем, в глубине церкви послышался звон битого стекла. Видимо, противники из задних рядов потеряли всякое терпение и решили не дожидаться покорно своей очереди, а попытаться выбраться из церкви через узкие стрельчатые окна. Кроме того, находящиеся во втором и третьем рядах вдруг подозрительно задёргались. Послышался хруст костей, после чего тела врагов начали стремительно менять форму. У одних кожа вдруг вздулась буграми, стала оплывать и заполняться чем-то изнутри, образуя будто бы жировые складки. У других из спины начали прорастать извивающиеся отростки, быстро ставшие щупальцами. Все эти метаморфозы сопровождались нечленораздельными мычаниями и стонами, что говорило об их болезненности для носителей, пусть даже их разум и был чем-то затуманен.

И, как будто этого было недостаточно, снаружи донеслись крики и брань, перемежаемые звуками боя. Враг атаковал внешние позиции. И, судя по паническим ноткам в голосах твоих бойцов, что-то там явно пошло не по плану. А значит, ситуация требовала, как минимум, твоего внимания. Но тогда придётся оставить свою позицию здесь, чтобы во всём разобраться и отдать новые приказы.

Фелицит в ужасе оглядел зал. Похоже, что своим отказом он приблизил к смерти множество из войск, вверенных его попечению, и своим провалом мог оскорбить руководство Церкви, или того более - самого Дагрунда.
Угроза, которой они противостояли, имела явно не человеческое происхождение. Только сила их Владыки могла бы помочь.
Лёгким движением закинув за спину кадило, монах воззвал к послушникам:
– Либо мы сокрушим их здесь, либо нигде. Охраняйтесь меня – и затем куда громче, голосом, который более века разносился по церквям как свежевыкованный колокол – войска! Постойте мне в два ряда! Угроза и внутри и снаружи, но мы - выстоим!
И, опёршись на рукоять тяжёлого боевого молота, Фелицит начал зачитывать Молитву о Экзорцизме:
– Услышь Меня и подчинись,
Враждебный дух!
Изгоняю тебя Силой Моей Руки,
Железом Моей Воли,
Огнём Моего Слова.
Изыди ты из тел Моих слуг!
Да не появишься ты снова
Ни во снах ночных
Ни в дневных помыслах.

К сожалению, слова Молитвы не возымели сколь-нибудь заметного влияния на врагов, уже потерявших, отчасти, человеческий облик. По крайней мере, их не объяло священное пламя и они не рассыпались пеплом. Зато твои послушники воспряли духом.

Пока ты молился, один из изменённых "враждебным духом", покрытый похожими на огромные волдыри наростами, бросился на твоих воинов. Первый послушник ударил его молотом так, что кости хрустнули, и тот рухнул на пол. Несколько волдырей вскрылись, из них с шипением начал выходить газ. Затем под сводами Церкви прогремел оглушающий гром, враг разлетелся кровавыми ошмётками, а у всех резко зазвенело в ушах. Но вряд ли тут дело в молитве. Больше похоже на то, как взрывается перегретый котёл с плотно закрытой крышкой.

Похоже, этот изменённый собирался убить вас вместе с собой, но, благодаря послушникам, вы все легко отделались. Но теперь и остальные противники, до того благоразумно державшиеся поотдаль, попёрли вперёд. Их трансформированные тела внушали тревогу. У некоторых щупальца были мясистыми, покрытыми шипами и оканчивались костяными наростами. У других же были тонкими и очень гибкими. У третьих руки превратились в подобие клешней. И почти у всех на голове и торсе образовались наросты, похожие на пластины шлемов и нагрудников.

Крики снаружи становились громче. Ты расслышал команды деканов, приказывавших отходить к Церкви и строиться в двойное кольцо вокруг него. Однако, через стрельчатые окна наружу начали выползать первые противники, что, судя по брани, вызвало полнейшее смятение.

– Господин Центурион, эта деревня проклята! Надо уходить отсюда! – взмолился один из послушников.

Фелицит коротко вздохнул. Затем поднял руку в тяжёлой латной перчатке и отвесил послушнику звонкую пощечину.
– Ты, значит, решил бросить на смерть восемьдесят твоих братьев? – с яростью вопросил Доминик – спасти собственную жизнь, пока остальные прикрывают отход, ведь они не в состоянии отойти пока на них нападают? Дерись так, чтобы попасть в Железные Чертоги, дерись, как должно, или я сам тебя убью!
Нельзя сказать, что жрец не был в настоящих сражениях, но это было худшим из всех, какие он видел или про которые читал. Где ещё враг был столь непознаваем, нечеловечен и непобедим? Аэуса объяла паника, страх, который сам жрец мог изгнать только яростью.
Он воздел ввысь собственный молот, и с гневом обрушил его на врага. Пусть они и проиграют, но по крайней мере смогут забрать этих монстров с собою, уничтожив скверну.

Железным сапогом собственной воли Фелицит безжалостно подавил ползучую гадину страха в собственной душе. Речь командира, преисполненная праведного гнева, заставила тех монахов, чей дух оказался недостаточно крепок, устыдиться своей слабости и ринуться в самоотверженный бой, дабы искупить этот грех. В священной ярости, центурион бросился на врагов с боевым молотом наперевес, а затем начал крушить врагов направо и налево, прорубая настоящую просеку в их рядах. Воодушевлённые этим примером, многие легионеры воспряли духом и ринулись следом в образовавшуюся брешь, прикрывая своего предводителя с флангов. Казалось бы, победа близка! Но...

Увлёкшись битвой, ты совсем позабыл о своём главном предназначении как командира. Находясь в гуще сражения, в окружении толпы врагов, ты не мог отдавать приказы. Многие монахи сражались невероятно храбро, но поскольку их строй был нарушен, гибли из-за нападений со спины. Деканы пытались привнести хоть какой-то порядок в этот хаос, но, из-за отсутствия единого командования, каждый управлял своим десятком по собственному разумению. Кто-то пошёл в рискованную атаку, следуя за тобой, другие, под натиском врага, ушли в глухую оборону, третьи же начали прорываться на выход из окружения. Само собой, ни о каком взаимодействии не могло быть и речи. В итоге ты и сам не заметил, как оказался отрезан от основной части своего войска. Меньшая же часть, сплотившаяся вокруг тебя, сражалась с отчаяньем обречённых. Одними из первых пали монахи-послушники, бывшие с тобой в церкви. Чуть позже отлетела голова одного из деканов, шею которого перекусило клешнёй. Двоих легионеров разорвал очередной "подрывник". Ещё несколько получили множественные раны в незащищённые доспехами места, ослабели от потери крови и рухнули, обессиленные, став добычей волков, из чьих тел торчали щупальца с когтистыми наростами. Ты и сам не заметил, как, выйдя к краю деревни, ты оказался совсем один. Правда, и врагов вокруг осталось всего несколько штук. Так что, за их спинами ты смог заметить нескольких воинов твоей центурии, которые... бежали в разные стороны, преследуемые чудовищами. И тут уже было бесполезно грозить какими-либо карами, земными или небесными. Почти все сильные духом сегодня нашли свою смерть, а слабые – выжили. Остался лишь ты, весь в чужой липкой крови с головы до ног, шатающийся от усталости, против последних своих врагов. Ещё пара круговых ударов, несколько добивающих... и вот, последнее отродье испустило дух и ты остался совсем один. Обессиленный, ты упал на колени и потерял сознание.

Очнувшись, ты обнаружил себя в темноте, под звёздным небом, среди груды тел. В основном, это были изменённые люди или волки. аступила ночь. Деревня утопала в трупах и не подавала никаких признаков присутствия жизни. Похоже, ты – последний выживший...