| |
|
|
Пам-ба-бам! Выстукиваешь ритм на барабанах, надеясь, что запомнил верно: одна ошибка и мир за дверью может оказаться совсем другим, не тем, что тебе нужен.
Но нет. Всё верно. Шагаешь сквозь мерцающую дымку из своей серости в темноту ночного пригорода. Дверь закрывается за тобой. Присаживаешься на краю. Ты на крыше двухэтажного дома. Напротив тебя такой же двухэтажный дом. Окна горят. В одном из них — она. Семилетняя девочка. Лежит в кровати, закутанная в одеяло. Слушает то, что читает сидящая на той же кровати женщина. Не мать, бабушка скорее, не старая, но "пожилая" уже. В куске дверного проёма, видного тебе отсюда, ноги привалившегося к косяку мужика с бутылкой пива у бедра. Ты слишком рано. Но мог и опоздать. Сомкнёт глаза и не пройдёт минуты, как одна из сторон осчастливит её своим присутствием. Истории — мощный стимул для детского воображения. Нельзя упустить момент.
Ждёшь. Уже вот-вот.
|
|
1 |
|
|
|
|
Пусть девочка засыпает. Её душа - моя душа. Должна стать моей. Но что есть я?
Любое действие, движение, намерение, мысль - обязаны быть рождены уверенностью. Отчего я так уверен в том, что должен делать?
Всё то, что предстаёт взгляду, отзывается привычными, знакомыми образами. Огромный нос только непривычно мешает смотреть. Такого нет ни у девочки, ни у женщины, ни у мужика.
Впрочем, и так понятно, что я - не они.
Но кто?
...семь лет. Хороший возраст.
|
|
2 |
|
|
|
|
Ты помнишь тот момент, будто он произошёл только что.
Слизь. Как при родах. Только вместо околоплодовых вод какое-то вонючее гнилое дерьмо. С примесью какого-то прочего твёрдого говна. Ты - в этом всём. Часть его даже. Или оболочка. Как выброшенный в унитаз использованный гондон. Чувствовал себя так же. Нихуя не понятно и не очень интересно.
Потом уже, полежал, глаза чуток прочистил, стало ясно. Ты - на свалке. Уши освободил, ещё и голоса услышал. Потом крик. Мусорщики - мудаки, типа тебя, как узнал потом, только деградировавшие до полудикого состояния - нашли кого-то. Ну и грохнули его, чтобы в пищу употребить. Как-то ты сразу понял в тот момент, что подобной судьбы не хочешь. Ну, и выжил. Как?
|
|
3 |
|
|
|
|
Когда пришли эти говножоры, ещё толком не успев осознать ничего, понял главное - неохота, чтоб сожрали. Затаился. Замер. Дышу смрадом. Лежу на свалке, будто здесь мне и место. Растворяюсь в окружающем мусоре. Выгляжу, как мусор. Пахну, как мусор. Думаю, как мусор. Меня выкинули, безжалостно, бессердечно, безразлично. Отработанный материал. Отходы. Биоразлагаемые, а может, и не очень. Ибо что есть мусор, как не бесконечность, которую нельзя помножить на смерть?
Разложение. Гниение. Агония длиной в вечность. Бездыханная, неслышимая, угловатая и неровная. Для некоторых это - целый мир. Для этих ублюдков: просто укромное место, чтобы полакомиться плотью.
Забавно, что даже мусорщики брезгуют есть мусор. Предпочитают мясо, гурманы ёбаные. Ну и пусть. Я - просто бесполезный кусок говна. Такой же, как и всё в этой выгребной яме. Не на что смотреть. Жрите, мрази, а потом идите своей дорогой...
|
|
4 |
|
|
|
|
Сколько ты лежал тогда? Не помнишь. Показалось, что вечность. Когда они ушли, ты, на всякий случай, ещё подождал немного, чтобы точно быть уверенным. Потом ещё. И ещё. Не сразу, вылез, иными словами. А потом ещё долго бродил по свалке, ищя, чем прикрыться, пока не отыскал вот этот вот балахон, в котором и ходишь с тех пор. Удобная тряпка. Рвали её тебе, рубили, резали, а ничего - отлежишься, заштопаешь, как новенькая.
И таких историй немало с тех пор пережито. Всякого говна натерпеться пришлось. Впрочем, не даёшь себе в яму воспоминаний провалиться: гаснет вдруг свет и освобождается от ног проём, женщина откладывает книгу, поправляет девочке одеяло, целует в щёку и поднимается, чтобы уйти. Пора. Считанные секунды.
|
|
5 |
|
|
|
|
Сейчас!
Прежде, чем успеют другие. Позже, чем поторопился бы сам.
Бесконечно многое вложено в понятие правильного момента. Смысла. Усилий. Внимания.
Я знаю, что сейчас наступил именно он. Дело за малым - успеть.
|
|
6 |
|