Hunter x Hunter | Приключение | ходы игроков | История

    Западный Горуто как маленькая частичка федеративного объединения Митен полностью соответствовала тем самым типичным федерациям, где вся политическая ситуация — сплошная путаница. Вроде как все владеют самодостаточностью, а на деле не так и каждый федеративный округ обязан другим латочкам объединения; вроде как каждая страна в тесном союзе с другими латочками, но на деле же, объединение напоминает неполноценную семью из тех самых сказок с плохими мачехами. И, в общем, Западный Горуто в этой семейке был бы средним ребёнком. Не самым глупым, потому что в городе были успешные торговые порты, но и не успешным НГЛ. Через улицы города проходили самые разнообразные товары, но сам город гнил. Полицейских для защиты не хватало, трущобы разрастались как зараза. Богатые богатели, а бедные уходили в небытие, если, конечно, не умели хорошо прятаться.
    Твоя семья была хороша в том, чтобы хорошо прятаться. Ведь хороший охотник, при встрече с опасным противником то и делает в первую очередь, что прячется. Ведь если атакует — поведётся на провокацию и совершит оплошность; если убежит — откроет спину для удара. Отец с мамой тебя всему этому обучили, ещё до того как ты начал всерьёз задаваться вопросами, почему вы так настойчиво избегаете городов и плотных скоплений неизвестных людей вообще. Тогда было твоё детство, совершенно беззаботное, не смотря на ужасные условия жизни. Мальчишек в трущобах было немного, но родители неплохо зарабатывали на мясе для рынка. Твои первым подарком был плюшевый обезьяно-геккон, с ним было намного веселе. Но лучше всего тебе запомнились те дни, когда ты с родителями уходил в лес на длительную охоту. Ведь тогда ты обучался. Больше всего ты любил...

…Идти по звериным тропам и выслеживать дичь в диком лесу!

Ещё до того, как мама с папой начали учить меня грамоте и счёту, они учили меня читать лес и следы, чтобы понимать его обитателей даже без изначального их понимания.
Кто хищник, а кто добыча? Кто идёт на водопой, а кто убегает от погибели? Кто прошёл тут пару дней назад, а кто не более часа? Когда будет дождь? Откуда дует ветер?! Все эти мелкие детали улавливал мой нос с дуновением ветра, чувствовали ладошки приложенные к мягкой и сырой земле, улавливали махонькие ушки и вырывали из кромешной темноты чащобы чёрненькие глазки. Папа всегда говорил быть внимательным и настороженным! И не только в лесу.

В такие моменты меня переполняло возбуждение! Хотелось броситься вперёд и начать бороться со зверем или стрелять!.. Но, родители не сразу доверили мне ружьё, а отец учил прятаться и выжидать. Так что когда я находил добычу, то получал лишь скупой одобрительный кивок от отца или улыбку матери и мы начинали следовать за добычей в тишине и спокойствие. Этого мне было достаточно.

Я чувствовал себя нужным. Я чувствовал себя всеведущим. Чтобы снизить возбуждение, я с силой обнимал игрушку, которую носил на спине на манер рюкзака. Если мы находили цель и мои предчувствия или суждения о звере были верны, мама говорила “мой маленький лев”, и трепала меня по голове в награду.

То были… наверное, лучшие дни во всей моей жизни?

    Маленький корабль контрабандистов — это большая семья, постоянно находящаяся рядом. Почти весь экипаж постоянный, и лишь некоторые, по причины смерти, страшных болезней, резкий приступов жадности покидают семью — навсегда. Когда ты родился, ты стал чем-то вроде символом судна. Признаком его удачливости, символом надёжности. Это нужно было и твоим родителям, и остальным из стаи контрабандистов, ведь давление на таких как вы большое, как и большая ответственность. Когда ты рос, вся жизнь для тебя казалась постоянным движением: непонятно для чего, непонятно зачем, ты даже не осознавал, что то, чем вы занимались, не законно, и что в будущем, из-за этого могут возникнуть проблемы. Родители об этом молчали, даже когда ты ставал более осознанным, и это отдаляло вас друг от друга.
    Но, во всей этой жизни были и хорошие моменты. Суша. Когда вы становились в портах для разгрузки и торговли, ты получал заработанные 2000 дженни и убегал в город. Каждый раз, когда это случалось, ты в первую очередь...

    Детское сознание ещё не способно вычленить из опыта ценные уроки, но в этом вся его прелесть. Ведь когда неизвестно, чем есть твой опыт — он воспринимается в полной мере, не стёсывается как грубый камень разумом, способным ошибаться. Это чистые, хаотические воспоминания, которые формируют мировоззренческий базис. Тебе нравилось бывать на охоте с родителями, и ты концентрировался в первую очередь на этих ощущениях, а полученная в последствии внимательность стала твоим ближайшим спутником с ранних времён.
    Ты умел различать важные детали там, где деталей было множество. Ты знал чем отличаются следы пятнистого кабанолося от тигрового вепря, и умел выводить информацию из надломов веток на кустах. Это казалось для тебя чем-то естественным, будто, каждый человек умеет также, но лишь становясь взрослее, ты понял, что эти знания ты обрёл благодаря родителям.

***

    К этому времени, у вас наступили сложные времена. В стране началась смута, связанная с политическими войнами за власть. Кланы криминальных семейств набирали собственные армии, и диктатор не собирался уступать им. На улицах городов начали пропадать люди, и чаще всего это были люди из трущоб. Их силой забирали в войска, чаще всего накачивали дешёвыми наркотиками для того, чтобы человек получил зависимость, а потом управляли ими благодаря этим веществам. Это касалось и страны-соседа — Восточного Горуто.
    Вы успешно прятались. Жизнь вдали от тесных социальных кругов дала вам более индивидуальное, критическое мышление. Так как вы хорошо знали окрестности, многие просили у вас помощи, пытаясь сбежать от смутных времён. Да и выбора у вас было не так много.
    Всё больше беженцев вы направляли в тайные лесные лагеря. И это было ошибкой. Чем больше их там становилось, тем был выше риск попасться. И вас поймали. Патрульная группа клана Нгахао, который представлял пират и наркобарон Оуне Нгахао услышала звуки музыки в лесу и направилась туда. Лагерь окружили и начали ловить беженцев с помощью транквилизаторов. Как каких-нибудь животных. Убежали немногие. Ты, несколько парней и девчонок твоего возраста в это время находились возле озера, ловили рыбу для ужина. По прибытию вы наткнулись лишь на остатки лагеря. В вашей палатке ты смог найти лишь мамин дневник, который она постоянно прятала от отца в земле. Среди остальных лагерей началась паника. Началась настоящая охота на людей, ведь охотиться на тех, кто хорошо сопротивляется — лучше, чем на обкурышей из трущоб. С твоими умениями вы с одногодками спрятались в самом сердце лесов, где вас ни за что бы не нашли.
    Именно там ты и стал кем-то вроде лидера для твоих новых друзей. Выживать без родителей было сложно, ведь ты так и не сумел стать таким же хорошим охотником как они, но вам пришлось выживать. Это были трудные времена. Трудные времена рождают сильных людей. Тебе пришлось срочно обретать новые навыки или умереть. Ты не умер, зато научился...

...Изучал город и местонахождение интересных местечек. Спустя время пришёл опыт по быстрому поиску местных рынков и кабаков, ведь чего тут искать - просто иди за толпой и приглядывай за кошельком. Больше всего любил залезать куда повыше и осматривать всё с высоты птичьего полёта.

Накопленное старался не тратить разом. После первого случая траты всех денег, Андре пришёл к выводу, что на что-то стоящее нужно копить. Так что в таких вылазках он позволял себе довольно мало, покупая какой-нибудь диковинный и вкусный фрукт для себя и родителей. Это он считал не столь благородным поступком, сколько самим собой разумеющемся - почему это он не должен угощать близких?

Багаж множества поездок за спиной позволял как хорошему фрегату плавать среди цен на рынке. Торговаться за лишнюю дженни уже вошло в привычку. После покупок пару вкусностей переходил к осмотру витрин различных лавок, удивляясь сначала их содержимому, а после ценам. В голове грезила мысль накопить себе на... Острый и красивый кинжал? Ну уж нет, одна лишь показуха! Таких навалом везде найти можно. А вот компас какой иль часы - это да, гораздо полезнее.

…Выживать группой и вести за собой людей. Я был самым большим и сильным из детей, высоким и хорошо сложенным благодаря всему тому времени, что провёл в лесу… но всё ещё ребёнком. Что может сделать в одиночку ребёнок? Да, дитя охотников. Но без оружия?..

Мне было страшно. Было плохо. Всё тело ломило, а в голове царил бардак. Но другим было ещё хуже: они дети из города, из трущоб, но явно не привычные к лесу. Они любят своих родителей. И даже близко не представляют что делать. Если группа впадёт в панику — мы мертвы.

Я знал это очень хорошо, так что ради себя и окружающих сделал то, что делал на охоте чтобы впечатлить маму с папой: натянул на лицо самоуверенную и самодовольную маску человека, что знает что делать. Я не знал! Нет, я не знал! Мне было ужасно страшно, но ещё страшнее мне было признавать своим друзьям в этом. Потому я взял дневник матери и сказал группе собирать остатки вещей из лагеря.

Мы взяли с собой всё что успели, всё что могли унести и ушли в лес по тропам, по которым мы раньше ходили с родителям. Нельзя было попасться патрулям… так что мы решили встретиться лицом к лицу с дикой природой, вместо того чтобы сразиться с офицерами. Мы скрылись в чаще: с оборвавшейся вытоптанной дорожкой наше детство закончилось и с начавшимися звериными тропами началась взрослая жизнь.

Вместо прямых столкновений с противником я полагался на засады и выслеживание противников, обучая понемногу остальных тому, что знал сам и срабатываясь. Мы не могли подкрадываться к своей дичи как мама с папой, так что я решил готовить ловушки. Ямы с кольями, чьи концы обожжены в костре. Силки и подвесные ловушки. Копья смазанные ядовитыми ягодами, упомянутыми в её записях. Засады. Бег за добычей и загон её в тупик… ненадолго мы все стали дикарями, и я был лидером этой ватаги, главным копьём что всегда первым идёт на зверя загнанного в угол, сам подавая пример окружающим. Мы выживали как могли, обучаясь чем-то понемногу.

Пробами и ошибками мы вырабатывали новые стратегии. Каждая наша вылазка была осторожной — нельзя было позволить ранить хоть кого-то из нас, ведь мы плохо понимали как лечить раны или как ухаживать за собой. Но с каждой удачной вылазкой мы раз за разом становились смелее. Я всё чаще выплёскивал свой гнев на охоте. Всё чаще меня посещала мысль о том, что может быть… с этими ловушками, и сигналами, что мы выучили, может быть мы… можем заманить пару ловцов в чащу и попытаться охотиться на них?..

Я не знал, но очень хотел этого. И очень скучал по родителям, в ночи оставаясь один на один со своим рюкзаком, в котором прятал записную книжку и который с силой обнимал... один на один со своими страхом и тоской.

Мне нельзя было больше терять голову, нет-нет, ведь я отвечаю за остальных! Это давило на меня... но и вызывало гордость.

    Вскоре, ты настолько сроднился с городами, что, казалось, знал их лучше даже тех, кто жил там всю жизнь, и ни ногой за пределы не ступал. Но, ведь говорится: ценим лишь тогда, когда теряем. А после каждый трёх дней на суше тебя снова ждало родное судно. Вот почему ты так много времени уделял не просто отдыху в таверне, а попытками по максимуму изъять из этих трёх дней пребывания на суше. И в последствии, ты обучился чрезвычайно важному навыку — поиску информации. Ты это понял далеко не сразу. В детском возрасте такое обычно воспринимается как что-то обыденное, общее. Но с возрастом корабль становился для тебя меньше и теснее, и ты понимал, что вокруг есть и другой мир, и ты хотел туда, где ничто не сможет остановить твою любопытность.

***

    Ты рос без отца. Твой умер ещё когда тебе было 3. Парадоксально, но при всём этом, ты не ощущал нехватки именно отцовского воспитания. Его заменял твой дядя, лучший друг твоего дяди, навигатор Азиз, и почти каждый второй мужчина в команде. Каждый считал, что знает, как тебе стоит жить. И это надоедало. Ты стал придумывать поводы, чтобы задерживаться на суше подольше. Искал и находил более масштабные сделки. Буквально создал для маленького судёнышка новую успешную жизнь, благодаря тому, что ты никогда не тратил время за выпивкой. И всё ради личных целей.
    Тогда ты уже смог купить себе компас, и даже недешёвые часы, но толку от этого было мало. Однако, когда ты пребывал в одном из портовых городов Яппонии, ты услышал о том, что некоторые фермеры были недовольны налогами на продаж их собственных товаров в собственной стране. Это была отличная возможность для тебя заключить ещё одну хорошую сделку. Мама и другие одобрили это и ты отправился на поиски этих самых фермеров. Выживать в городах ты умел прекрасно, по этому, за тебя не волновались. Без предупреждения ты отправился за город, к той самой деревне, но по пути, когда ты вышел из автобуса — на тебя напали.
    Такого раньше не случалось никогда. Это были полицейские. Не трезвые, и не очень совестные. Кажется, они знали о вашем не совсем легальном деле, и хоть без доказательств не имели никаких прав что-то с этим делать, решили, что помогут обществу, если поймают тебя. Ты оказался в каком-то охотничьем домике в лесу. Они тебя связали и угрожали. Требовали, чтобы ты признался в каких-то надуманных преступлениях. Говорили тебе — ребёнку, о том, что ты убийца и вор. Тебе было очень страшно, и хуже всего становилось от понимания, что если бы ты предупредил других, подобных проблем бы не было. Но в какой-то момент полицейские повздорили. Устроили драку и случайно перевернули стул с тобой на землю. Там ты смог схватиться за осколок разбитой бутылки и подрезать шнурок. Когда пьяные полицейские отвлеклись, ты...

    Вы будто превратились в свору собак, которых было полно в трущобах. Объединённые одним горем: голодом, холодом и желанием жить, они сбивались в стаи, и благодаря этому выживали. Совсем как и вы. Бывали трудные времена, когда от голода вы питались сырым мясом, потому что не даже подождать, когда вернётесь в лагерь. Но это было по началу. А со временем всё становилось... проще. Для других, но не для тебя. Ты стал лидером, и это оказалось большой ответственностью. Раньше ты даже и мечтать не мог о настоящих, живых друзьях, а теперь ты стал другом и надеждой для десятков других детей.
    Ваши отношения стали прочнее. Дети жестоки, но те дети, кто вырос в окружении жестокости, мечтали о чём-то совершенно ином, противоположном. О надёжности, любви, понимании. Всем не хватало родителей, и ты пытался заменить это острое желание чем-то другим: постоянными играми, пирушками, историями. И тебе же было тяжелее всего. Ведь ты осознавал, что твои родители где-то там. И не обязательно мертвы. Вполне вероятно, что они стали частью жестоких войн. Мысль о том, чтобы вернуться и попытаться их всех спасти взрастала в тебе с самого семечка: долго и мучительно, пуская корни и ростки.
    Ты уже стал подростком, когда понял, что вы с бандой окрепли достаточно, чтобы выйти из своего убежища. Война, как вам было известно, уже притихла. Один тиран был заменён другим. Западный и Восточный Горуто стали гнить ещё сильнее, но про охоту на бедняков уже начали забывать. Именно тогда вы появились. Единое целое, вы вернулись в родные трущобы и начали показывать всем, чего стоит небольшая стая выросших в тяжёлых условиях детей в мире наркоманов, бандитов и баронов, растолстевших как ленивые зяблики-крикуны в период цветения перечной ягоды. Этот мир, в сравнении с пережитым вами в лесах казался Эдемским садом, вы попросту не могли не привлечь внимание, и нажить врагов.
    Твои друзья стали достаточно взрослыми, чтобы понять, что они хотят спасти родителей. Ты не признавал, но хотел того же. И конечно же, войска барона не хотели идти вам навстречу. Вы встретили и их. Эти войска. Худые, посиневшие от постоянной жажды наркотиков, они с трудом помнили вчерашний день, не говоря уже об более ранних периодах жизни. Все они требовали помощи. Для этого, ты принял решение выкрасть лекарства барона и спасти их.
    Товары перевозили поездом вдоль границы с Восточным Горуто. Нужно было ночью попасть внутрь, загрузить ящики на грузовик и скрытно уехать. Так вы и начали делать, пока не встретились с ним. Это был человек в белом костюме. Вместо одной его руки был металлический протез серебристого цвета. Он менял форму по желанию владельца. Когда вы впервые встретились, он стоял на крыше поезда. Протез превратился в дуло гранатомёта, куда он загрузил снаряд и выстрелил. Четверо твоих друзей умерло. Автомобиль взорвался, а ты, твоя подруга Мэйо и друг Золтан остались в вагоне поезда. Это был охотник. И вы стали его жертвой. Тогда ты понял, что проиграл. Барон послал за вами настоящего профессионала. Нужно было спасаться. По этому ты...

...Первым делом подавил в себе панику. Страх нельзя было выдавить - он был двигателем мыслей и действий, заставляя напрячься всё тело и разум в поисках выхода из ситуации, а вот паника только мешала.

За время допроса Андре так и не смог сообразить за что его взяли. Почему его? Он просто хотел помочь местным жителям и своей команде приобрести как можно больше денег. Яппония со слухов являлась хорошей страной, но как тогда там оказались такие люди? И не простые бандиты, а охрана правопорядка да ещё в таком виде! Паззл никак не мог собраться. Парень просто не понимал всей ситуации и намеревался хорошенько расспросить дядю и маму. Его не волновало возможное наказание за такую оплошность, ведь правда была важнее.

Но как бы то не было, теперь в подсознании юного Мийо будет заложено недоверие к полицейским и всем им подобным. Он будет держаться настороже и если выберется, то подучит как выдавать себя за местных жителей. С своей внешностью он и так сильно выделяется, а в будущих вылазках умение растворяться с толпой может пригодится. Да и как он собрался путешествовать в будущем, если будет бояться выходить за границы портовых городов? Андре ещё не осознавал, что так-то он и не имел права выходить за такую границу, ведь по документам не был жителем конкретной страны, имея в графе жительства "свободные воды".

Поддавшись острию стеклянного осколка, узел наконец-то спал. Не стоило шумить. Они заметят, но пусть лучше позже. Андре был намерен убегать. В окно или дверь - без разницы. На ногах, хоть те только пару мгновений назад перестали дрожать от накативших эмоций, он держался получше обычного жителя суши - за спиной был не один шторм, научившие парнишу как ловить равновесие и как правильно падать, если не повезло. А тут в виде соперников ещё и пьянь, хоть и нанятая для поимки преступник.

Осколок крепче сжался в ладони, а взгляд начал искать выход.

…Сделал единственное, что мог — принял бой, чтобы остальные члены отряда могли уйти в безопасности с поля битвы.

Я был слишком опрометчив вначале. Слишком самонадеян. С тех самых пор, как мы “захлестнули” улицы и стали главными в среди такой же шпаны, как и вся наша ватага, маска самоуверенного лидера стала прирастать ко мне. Больше мне не нужно было ни перед кем притворяться, что “всё схвачено”, что я знаю “что делаю”, или что я “лучший для этой работы” — я начал сам в это верить.
Моя бравада срослась с моей личностью и уже подростком идея о “Короле Трущоб” надёжно поселилась в моей голове. Это не была прямо таки ошибка. Заблуждение? Да. Ошибка? Нет. И когда кому-то из ребят в банде пришла идея ограбить поезд и достать с него медикаменты — я поддержал её, потому что это то, чего хотела моя семья. Мои товарищи. И мы очень успешно грабили поезда!
Мэйо заранее позаботилась о том, чтобы изучить планы состава и чтобы я тоже их заучил, а Золтан с Крипке достали нам оружие. Оно было старым и поношенным, но вполне сгодиться. В мои руки досталось поношенное охотничье ружьё — что-то давно забытое, но такое привычное для рук! Ружьё больше не было таким тяжёлым, как в детстве. За всё время рейдов я так и не выстрелил из него ни разу.

По крайней мере, так было до встречи с тем человеком. Он стоял на крыше одного из вагонов, глядя на нас снизу вверх.
Я почувствовал в тот момент ужас и подействовал импульсивно: характер подвёл меня и я выстрелил в этого мужчину, на что тот защитился своим плащём и вскинул руку-протез перед собой — та стала дулом его оружия. “Охотник”, — понял я слишком запоздало. Когда взрыв за взрывом прогремел на стоянке вагонов, мой мозг переключился в режим выживания и охоты.
Я стал воспринимать охотника как ещё одного опасного зверя в лесах и начал быстро считать. Один выстрел… второй… ему требуется время для перезарядки гранотомёта.

Вспоминая планировку депо я вспомнил где находятся горючие и взрывоопасные грузы и скомандовал своим выжившим товарищам уходить со стоянки, а сам открыл огонь по охотнику, на полной скорости несясь к месту хранения бочек.
Я поливал его огнём, часто промахиваясь, но иногда и попадая: пули его максимум царапали. Он не был неуязвим, да. Но он мог менять оружие и стрелять куда быстрее и точнее, чем я.
Мне везло лишь потому, что он даже не пытался убить меня в полную силу. И когда я метнулся за хранение взрывоопасных веществ, очередной выстрел гранатомёта прилетел аккурат в кучку коробок и бочек. Нас двоих раскидало взрывом!

Меня откинуло взрывной волной в реку, которая текла не так далеко от депо и течением отнесло в сторону. Что случилось с охотником? И с остальными? Мне сложно сказать. Но я сам выжил лишь своей быстрой реакции, внимательности и выносливости. Ведь в водной стихии ты выживаешь только благодаря силе воли и умению…

    При выходе из домика он заметил на столике возле окна постер. Там был изображён твой отец, мать и ты, трёхлетний. Это был постер с времён одного дельца, когда вас заподозрили в обходе таможни с большим количеством ящиков, где были спрятаны части гранат для какой-то организации. Вас тогда подставили, но дело удалось успешно замять. Видимо, не для этих полицейских. Ты с тех пор сильно изменился, но твоя смуглая от загара кожа, твоя яркие зелёные глаза и белоснежные волосы всё же выдавали тебя. А ещё выдавал бледно-синий шарф, сшитый, судя по всему, для жирафо-псов.
    Тогда ты убежал. Твой побег быстро заметили и начали преследование. Были уже сумерки, пьяницы угрожали разорвать тебя на части, отдать собакам на растерзание, говорили, что уже заряжают оружие. Но ты не боялся. Ты хорошо овладел собой и действовал мудро, двигался тихо, не рисковал. Пьяниц ты обхитрил без проблем, и даже сумел добраться в деревню, где смог переночевать. Дальше проблем не было. Видимо, это были те граждане Яппонии, которым хорошей жизни было мало. Понятие чести для местных стоило много, а под воздействием алкоголя могли превращаться в чистую месть. Может, твоя семья насолила кому-то? Впрочем, это уже было не важно. Крестьяне согласились продавать домашнее сакэ в метрополисе Йоркнью, и ты, возможно, впервые с радостью отправился обратно на корабль.

***

    С каждым новым днём на судне ты всё больше узнавал о своём прошлом. О прошлом команды и семьи. Твоё мировоззрение крепло, костенело и становилось прочнее. Ты взрослел. Ваш навигатор Азиз имел большую семью, двух жон , которых он боялся до чёртиков, шестерых детей, трёх братьев, четырёх сестёр и живых родителей, не смотря на то, что прожил больше пятидесяти лет. Почему он вместо того, чтобы быть с ними — с самого начала работы «Розовой ракушки» оставался на судне? Потом ты в городке Миссиур, в Йорбии разузнал, что Азиза лишили всего состояния и запретили появляться возле поместья за то, что он обворовал семью какого-то принца. Брат твоего отца имел виды на твою мать и эти чувства, похоже, не угасли. Даже твоя мама была не так и чиста. И это удивляло. Тебе казалось, что ты знаешь всё, но с каждым разом убеждался, как малы твои знания.
    Но твоё любопытство, которое часто приносило лишь проблемы, однажды помогло тебе. В порту Йошироки ты проследил за братом отца — Эдоро, и узнал, что он собирался насильно жениться на твоей матери, чтобы стать капитаном судна. Он хотел напоить её, задобрить. Твоя мама была во многом наивной, особенно к семье. И когда ты рассказал ей об этом, она устроила скандал в портовом баре. И как оказалось, Эдоро уже долгое время настраивал команду против женщины-капитана. Никто не собирался защищать её. И в какой-то момент, Эдоро занёс руку для удара. Ты...

    Перед тем как скрыться в воде, ты заметил силуэт охотника, объятого в огне, улетевшего в другую сторону. И злостный вой, который он издал перед тем, как прогремел взрыв. Водная стихия поглотила тебя. Быстрое течение начало тебя уносить вниз, а полученные за мгновение ожоги мгновенно охладились, вызывая от того ужасные ощущения, справиться с которыми было нелегко. Но ты сумел принять правильное решение, надёжное положение тела и всплыть.
    Ослабленный, ты больше не мог ничего — только сохранять спокойствие. Тебя выловили уже возле брода. Часть выжившей банды. Мэйо и Золтана среди них не было. Ты понял, что ловушки подходят для жертв, не для охотников. Наступила пора обучиться стрельбе. Всем. Возможно, это была часть личной мести, а может действительно твой уверенный план. Но ты потерял родителей и друзей, и не смотря на твой самоконтроль — это было нелёгким бременем.

***

    Прошёл ещё один год. У тебя была постоянная практика в стрельбе. Теперь вы с бандой действовали совсем по другому. Из-подтишка, но агрессивно, как настоящая стая дворовых собак. Вы всегда заметали следы и не позволяли ни наёмникам, ни охотникам отыскать вас в трущобах.
    Это всё ещё была война детей и взрослых, где у последних было большое преимущество в виде ресурсов и денег, но в некоторые моменты вы даже брали преимущество. И однажды, твоей команде удалось захватить часть из армии диктатора. Как оказалось, твоя мама была там.
    Она не узнала тебя. Не знала, кто ты. Даже своего имени не могла назвать. Вид у неё был ужасным. Ты никогда не поверил бы, что твоя мама могла бы стать настолько худой, с её-то умениями. Она почти не говорила. Ломка была настолько сильной, что она кричала, будто её резали живьём. Смерть, возможно, была бы самым благородным решением для неё и таких как она. Но ты не мог сделать это. Что-то внутри тебя подсказывало, что её можно будет спасти. И потребовалось много времени. Ты не жалел себя, денег и времени для неё. Совершал рискованные вылазки, чтобы достать сильные обезболивающие. И при этом продолжал быть главарём банды. Детство давно прекратилось. Ты и сам уже не помнил, каково это — быть счастливым и беззаботным. Каждый вечер ты читал матери её же дневники, но не узнавал себя в них. Она будто описывала несуществующие времена, какие-то сказки, придуманные с помощью наркотиков.
    Но ей легчало. Совсем немного, но был прогресс. Возродилось слабое самоосознавание. Приступы агрессии стали появляться немного реже. Прогресс был минимальным, но этого для тебя было достаточно. Но в какой-то момент она исчезла. Когда ты вернулся — стул, куда ты её привязывал, был сломан, крепления открыты. Ты бросился переворачивать все наркопритоны города, но не нашёл её. Через два дня к тебе её привели твои друзья. Она была полуживой. Кто-то сильно избил её.
    — Ле... Леон-не. — С трудом произнесла твоё имя. Впервые за столько лет. — Эт-то тебе подар-рок, сын... — Она держала под рукой окрашенного толстым слоем крови плюшевого гуся, который также был сумкой, как и твой рюкзак. Она сумела воздержаться от наркотиков, но этого было недостаточно. Подкошенное здоровье стало её постоянным бременем. Лекарства, которые ты мог себе позволить, давали всё меньше и меньше эффекта. Наркотики в её организме не могли полностью исчезнуть, как и зависимость. Наркоторговцы добились своего, сумели полностью подчинить чужие тела. Однако, решение было. Охотникам открывался доступ к большим кредитам и более дорогим лекарствам, которые создавали в ограниченных количествах. Уже тогда у тебя появилось желание пойти своим путём. Банда стала достаточно крепкой, чтобы самой вести существование. Но прежде ты решил, что найдёшь своего отца, или его остатки, или даже информацию о нём. А также своих пропавших друзей Мэйо и Золтана. Сам. Это было глупое, опрометчивое решение, принятое во вспышке агрессии. Но ты так решил. Ты сумел попасть в поместье наркобарона, где хотел добраться к архивам. Один из прислуги сказал, что они собирали документы всех, кого забирали к себе в личную армию. И когда ты попал туда, то нашёл больше. Наркобарон, когда его империя терпела неудачи от ваших с бандой действий, и поставки наркотиков были меньше, многих зависимых просто убивали. Твой отец был среди них. А Мэйо и Золтан ждали такой же участи в темнице поместья, охраняемые просто невообразимо большим количеством охраны. И тогда ты совершил ошибку...

…Я позволил взять надо мной вверх чувству настолько мерзкому и зловонному, что голова начала кружиться.

Стоя в архиве и всё ещё угрожая забитому слуге оружием я проронил три слова, липких до омерзения, но настолько правдивых что всё прочее сказанное мной за свою жизнь показалось ложью: “я убью тебя”. Скорее всего, тот слуга не был виноват.

Скорее всего, он был тоже жертвой. Нет, я точно знаю что он был невиновным как и все остальные, он был той же самой жертвой трущоб, что и я, с тем же взглядом что и у меня, но я не мог себя контролировать.
Каждый мой вопрос о том, почему он не вмешался, почему не помог заглушал крики и мольбы о помощи, а мои удары зарывались в плоть престарелого мужчины, пока он не упал на пол, а затем и вовсе заглох, лишь мерзко чавкая и булькая когда очередная кость ломалась под ударом.
После этого, у меня в голове сложился план. Созданный исключительно на желании мести и ни на чём больше. Я поджёг поместье, разливая топливо и заполняя всё дымом и плясками пламени.

Солдат барона и охранников людей в подземелье было намного больше чем кого-либо в моей банде, да и на сбор информации я пришёл один, но меня это мало волновало.
Я знал, что огонь легко забирает всех. И когда пожар перекинулся с одного крыла на другое, я уже был готов.
Со мной были самодельные зажигательные коктейли,сооруженные из выпивки украденной из личных запасов барона.

Бутыли летели в солдатов, разбиваясь о стены и вызывая новые очаги возгорания. Я пёр на врага в слепой ярости. Ни на что не реагируя. Просто атаковал, и даже не заметил, как в какой-то момент ко мне со спины подкрался один из солдат и выстрелил пару раз по мне без укрытия.

Все пули из его оружия промазали, как по волшебству дырявя стены, но одна попала в бутылку в моей руке.

Моё тело залила зажигательная смесь, как и солдата за моей спиной и нас обоих объяло пламя, захватывая мою левую руку и всю левую часть лица и часть ноги. Солдат упал на пол, катаясь от боли. Всё его тело вспыхнуло пламенем!
Мне повезло куда больше, так как из-за геккона у меня на спине огонь не распространился дальше и я смог потушить себя… но было уже поздно, увы.

В подземелье, частично опустевшее из-за пожара, я спустился покрытый ожогами и лишившийся части своей шевелюры, как и левой брови. Левый глаз и рот только чудом остались целыми, но остальное моё тело ужасно болело. Даже слабые дуновения ветра рвали кожу как бумагу…

...Кипел от ярости.

Андре поразила информация о каждом с корабля. Почему все они занимаются этим, далеко не легальным, делом? Может и нет в этом ничего плохого, если каждый получают свою выгоду. А вред экономики стран или продажа опасных вещей парня мало волновало.

Больше всего привлекла история Азиза. Думалось, что в этом всём есть какая-то тайна. Почему его изгнали, а не посадили за воровство? И зачем было воровать, если он имел такую большую семью и целое поместье? Одни лишь вопросы, которые Андре не торопился задавать - сам всё разузнает. Азизу он пообещал, что в своём путешествии посетит родину корабельного навигатора и передаст его семье послание, письмо или что-нибудь ещё. Даже если сам Азиз будет против, то парень не отступит и всё равно это сделает!

Чувства Эдоро были ясны. Мать была красива и нуждалась в внимании мужчины, что мог бы заменить ей мужа. Переборов внутренние сомнения, Андре решил не мешать брату отца. Но лучше быть сто раз уверенным, что всё хорошо, чем один раз пожалеть. Любопытство взяло вверх. К несчастью для Эдоро.

Юный Мийо был согласен, что капитаном лучше бы стать кому-то понадежнее. На этот выбор его подтолкнул не половой признак, а лишняя наивность нынешнего главы. Но хоть трижды она будет ненадежным капитаном, это не давало права поднимать на неё руку. И Андре был не из тех, кто позволил бы ударить свою мать! Будь нападавший хоть каким там родственником.

В этот момент юный Мийо показал свою другую сторону. Обычной тёплый к окружающим и любопытный парниша мигом обернулся яростной бурей. Различия в габаритах его не волновали. Страха не было. В тот миг Андре был похож на дикого зверёныша, отчаянно защищающего раненого родителя от охотников. Он не кричал перед нападением, лишь зубы сжимались в оскале.

Шарф, которым он уже приноровился орудовать, закрутился вовнутрь, превращаясь в плотное подобие каната. Ловким движением бледно-синяя ткань набросилась на шею и стала стягивать её назад. Парень, хитро пристроившись сзади Эдоро, начал его душить до потери сознания.

    Ты чудом пережил воду. Чудом пережил огонь. Некоторые мастера вуду из трущоб говорили, что сущность любого человека составляет циркуляция четырёх стихий. И каждая из них по отдельности есть сущность живого: тело, энергия, душа и жизнь. В целом, она составляет живое существо. Ты вспомнил это, когда споткнулся на лестнице и покатился вниз в подземелье. Едкий дым наполнил твой организм. Что если ты потерял две частицы своей жизни? Осталось не так и много стихий, благодаря которым ты мог бы остаться жив. Может, всё это лишь чушь, но такие мысли наполняли тебя. Наполняли осознанием, что нельзя больше рисковать настолько глупо. Жизнь одна, и если ты когда-нибудь переродишься, то никак не сумеешь быть прежним собой. Теперь ты убедился, что должен был стать охотником. Должен был стать профессионалом. Не просто взрослым, а зрелым, хладнокровным и целеустремлённым. Но пока, нужно было отблагодарить случаю за спасение и выбраться из ада.
    Ты прикрыл лицо полусгоревшим трапьём, которое смочил в активировавшейся пожарной системе. В дыму подземелья летали пули, но больше ни одна из них не попала в тебя. Ты добрался к тюремной части и увидел горящие там трупы заключённых. Они не кричали. Их жизнь под влиянием барона была сущим страданием. Даже смерть от горения казалась не такой ужасной.
    Ты искал те самые клетки, где находились твои друзья. Огонь от провалившегося в подземелья пола поместья почти добрался к ним. Мэйо и Золтан держались за руки и прикрывались от дыма. Связка ключей страдающего от удушья охранника оказалась в твоих руках. Ты начал судорожно перебирать железки, пока не понял, что шансы спасти обеих чрезвычайно низки. Иногда, приходилось совершать ужасные выборы. Выбирать зло, одинаково большое и отвратительное. Ты...

…Бросил ключи на пол в отчаянье, выхватывая ружьё и направляя его на дверь, точнее на её петли. Я сделал четыре длинных выстрела из ружья по каждой из петель двери, а затем ещё два выстрела в замок. Со всей силы я пнул дверь — та открылась!

С четырьмя выстрелами, что я сделал до этого в корчившегося на полу охранника, из тринадцати в обойме у меня осталась ровно одна пуля. Я вбежал внутрь, цепляя товарищей и пытаясь их вывести наружу, но быстро понял, что не вытащу сразу двоих на себе.

У меня с самого начала было больше силы, чем у кого-либо в нашей группе, но это не делало меня сверхчеловеком, нет… тем более, после ожогов моя левая рука плохо двигалась. Всё тело болело. Мои глаза давно застилали слёзы из-за огня, я ничего не видел и те же самые петли отстрелил только из-за их блеска в пламени. Даже лица моих друзей расплывались в огне. Я хотел кричать, но вырвался лишь кашель.

Кажется… кажется, я сорвал его от крика уже раньше. За нашими спинами рухнул кусок потолка и ещё больше огня ворвалось в подвалы, туда где без циркуляции воздуха мы были замкнуты как в бутылке. Потолок над нами — каменный, не пробить. За нашими спинами — лабиринт, я по нему не дотащу их. Мой мозг бился в отчаянье, а боль во всём теле предлагала забыться и уснуть тут.

“Нет, это во мне говорит дым”, — я ударил себя по лицу, — “Думай, ну, думай!”. Ничего не приходило в голову и я поднял голову вверх, к потолку: в такие моменты я молился духам, чтобы они передали мне сообщение от родителей, дали мне знак. Ещё в те дни, когда я не знал, что мама жива. И не был уверен в том, что отец мёртв. Я смотрел в небо и читал знаки в звёздах и облаках. Но сейчас над моей головой был лишь сырой, покрытый мхом потолок, с которого капала вода… что за мерзкое место чтобы подохнуть! “Погодите-ка секунду…”, — я раскрыл глаза шире, “...Вода? Откуда наверху вода?!”. Я стал лихорадочно думать над этим. Меня вдруг осенило!

Подвалы этого здания, в особенности камеры, пускай и были построены на каменном фундаменте, стенами прилегали к сырой земле. Значит, мы скорее всего у самой стены здания и над нами лишь слой камней и разваливающиеся деревянные стены. Значит… если проделать дыру… я заглянул за пазуху, увидев там одну из бутылей с зажигательной смесью. Резко схватил с пола выбитую дверь, накрывая ей как козырьком Золтана и Мэйо. Сам я тоже забрался под дверь, просовывая дуло винтовки в прорезь двери, к потолку. Теперь, когда дверь служила нам как щит, я зажал винтовку в одной руке, а второй взялся за бутыль с зажигательной смесью.

План был прост: подбросить бутыль и когда она будет под потолком через щель в двери прострелить её и создать взрыв. Взрыв пробьёт небольшой проход наружу здания. Так как подземелья целиком и полностью закрытые — воздух вырвется наружу с завихрением. И из-за пыли и соломы в воздухе произойдёт… ну… Я хорошо помнил, что отец рассказывал мне об этом. О том, почему на мельницах, где в воздухе витает мука, нельзя разжигать огонь. Он называл это… “Вакуумный взрыв”, — повторил я про себя. Сжал бутылку сильнее. Руки болели. Ладони вспотели. В глазах не было видно… ничего. У меня потекли слёзы и впервые за долгое время я начал молиться.

— Господи… — хрипло сорвалось с моих уст, — …пожалуйста!.. — Я сжал бутыль её крепче. Напряжение скакнуло... И я кинул её вверх!

Время для меня замедлилось, став вялым и растяжимым, до такой степени, что все пылинки в воздухе и искорки застыли на мгновение.

Я смотрел вверх, на танец дыма и огня, за которым скрылась моя цель и понимал, что не попаду… вздох сожаления сорвался с моих губ… когда я почувствовал руку, что легла ко мне на плечо. Я снова стал маленьким. Снова стоял с ружьём на просеке, прямо напротив озера и смотрел за дикими утками. Одна из них взлетела, прячась за листвой и я опустил ствол вниз в разочаровании, когда услышал отца.

— Не теряй бдительность, Леоне, — сказал мужчина тихо, грубо поправляя плечи мальчика и направляя его ружьё к небу, — даже если ты не видишь цели, ещё не значит, что ты не можешь в неё попасть. Прислушайся к себе… — сказал он, прикрывая глаза.

Я сделал тоже самое, сосредотачиваясь на других своих чувствах.

На запахе? Нет. И не на осязании и не на вкусе. Я сосредоточился на слухе.

— …Прислушайся, — повторил отец ясным и сильным голосом, — и ты удивишься, как много тайн скрыто в тебе и вокруг тебя. А теперь, — я услышал его смешок, а за ним далёкий шелест крыльев, — стреляй! — Крикнул он. Я открыл глаза и нажал на курок бесстрашно.

Я увидел как моя пуля разрывает дым, врезаясь во что-то блестящее, а затем над нашими с друзьями головами взорвалась маленькая звезда, резко утягивающая всё что было внутри подвала наружу, как если бы включили пылесос. Дверь заскрипела от волны.

Видит бог, я бы засмеялся от счастья, поняв что моя идея наконец-то сработала и я всё сделал правильно, но всё моё тело болело изнутри от взрывной волны. А вслед за ней, как только воздух внутри подземелья сгорел, а свежий воздух хлынул снаружи, нас резко потянуло вверх и второй волной, уже воздуха, дёрнуло в сторону дыры. Мир моргнул перед моими глазами в очередной раз.

Если я переживу это, то точно стану охотником!..

    Все всегда говорили тебе, что ты больше похож на мать, нежели на отца. Отец был большим и сильным, а тебе мышц никогда не хватало. Ты и сам это признавал, ведь когда узнал, что скрывают за собой те, кого ты называл семьёй — понял, что самообман, это верный путь разложения, ведущий лишь к проблемам. И из-за этой кристально чистой честности с самим собой, ты стал сильным. Ведь, настоящая сила не в больших мышцах, а в том, как использовать своё тело, каким-бы неидеальным оно было. Вот почему, ты легко стягивал канаты, без особых проблем удерживал штурвал, носил ящики и бочки... душил дядю. Сплочённые против твоей матери члены команды оказались в замешательстве. Своим действием ты будто напомнил им, чей это там корабль в порту и за счёт кого он до сих пор стоит на плаву. Но ты на самом деле не думал об этом. Ярость дала тебе такую силу, с которой, возможно, не смог бы сравниться даже твой отец: большой и сильный. Дядя безуспешно пытался вырваться, но силы наконец покинули его и он повалился на колени перед твоей мамой. И мама тогда изменилась.
    Она была наивной, но обладала хитростью и яростью женщины под властью эмоций. Ударом сапога по лицу он припечатала Эдоро к полу и едва не раздавила его череп, но сдержалась лишь потому, что не хотела совершать никакой жестокости перед своим сыном. Это сплотило вас. Либо же упрочнило её отношение к тебе. Тогда она узнала, кем на самом деле была её семья. Даже Азиз, который казался воплощением мужественности, молча сидел на месте. Но она приняла мудрое решение, переписала корабль на тебя, а сама попыталась изменить отношение к себе, став сильнее и чёрствее.
    Тогда ты понял, что безумная не настоящая семейка не должна портить тебе жизнь своей ложью. Но прежде чем уйти, ты решил, по закону моряков, отблагодарить всех особыми подарками. И не было бы подарка лучше, чем большой куш. Очень выгодная сделка, которая принесёт все хорошее состояние. И ты уже знал где искать. С первого во десятое сентября в Йоркшине происходили крупные аукционы и открывался большой рынок, где продавались ценности. Много кто обращался к морским торговцам и контрабандистам, чтобы незаметно и безопасно перевозить на аукцион некоторые ценные реликвии, ведь на небольшие судна обычно не нападали. Награда обычно состояла из нескольких сотен тысяч, но ты решил поймать куш на миллион дженни минимум.
    Такая сделка состоялась. Ты встретился с представителями семьи Ренно, которые держали богатые шахты по всему континенту. Платили 1 миллион и 200 тысяч дженни за три горшка, которые нужно было доставить на аукцион. Главное — никакой нелегальщины. С вами также отправлялись пара охотников — «для контроля», как сказал заказчик. Это было понятно, груз, который был на корабле, наверняка являлся очень ценным.
    И вот, вы отправились путь. К Йоркшину оставалось менее чем два дня. Вы должны были прибыть за три дня до первого дня аукциона. Всё шло как нельзя хорошо, пока ты не заметил ещё одно судно, которое стремительно двигалось к вам. Один из нанятых охотников оказался предателем и каким-то образом передал сведения пиратам. За твою жизнь, ещё ни разу не было случаев, чтобы на «Розовую ракушку» нападали. Ты не знал, что делать. Командование на себя взял другой охотник. Этот человек был каким-то потомственным рыцарем из тайного ордена в честь Иисуса. Своим щитом он отбивал летящие в вас ядра. Но смогли незаметно подплыть на шлюпке и поднялись на ваш корабль. Головорезы и убийцы. Жестокость, с которой ты раньше ещё не встречался. И ты понимал, что это всё из-за твоего безумного плана. Если бы не ты, никто бы не осмелился встрять в это дело. Пираты начали убивать твою команду. Трое из них окружили Азиза. И когда ты осознал это, то совершил ошибку...

...Я потерял самого себя в шквале эмоций. Не мог сообразить почему всё пришло к этому. Мы перестраховались, приняв на борт охотников. Но один из них предал всех из-за жадности. Та же жадность губила и нас. Моя жадность.

Победа в сражении могла подарить каждому из нас больше денег, но к чему деньги ценой жизни знакомых? Тех, кто прошёл с тобой всю твою прожитую жизнь. Азиз обучил меня многому и я даже пообещал посетить его семью. А теперь он был в окружении пиратов.

Андре не верил в то, что их отпустят, если он отдаст товар. Пираты не выдвинули этого предложения, сразу же перейдя к нападению. Жестокость охватила палубу и разум.

Тело двинулось само. Андре уже не мог контролировать себя и всю безрассудность происходящего. Им двигало желание ухватить всё разом. Он мог остановиться, подумать и прийти к лучшему решению, но адреналин уже гулял по организму, отринувшего страх.

Слишком самоуверенный. Когда-нибудь это его явно погубит. А сейчас ладони по пути ухватили что-то тяжелое для удара.

    Ты взмахнул шарфом и он обмотался об кофель-нагель. Трос, который держал парус прямо развязался, когда ты выдернул опору. С размаха деревянная дубина повалила на землю пирата. Рей развернулся за ветром и сбил ещё двоих. Судно накренилось в сторону, но ты зацепился за края верхней полупалубы. Ещё один пират вылез по корпусу прямо к тебе и запахнулся саблей. Твоя мама убила его выстрелом из револьвера. Обстрел чужого судна прекратился — так как «Розовая ракушка» застрял на месте, они пошли на абордаж. Два охотника столкнулись в дуэли, пока враги начали заполнять палубу. По страховочной сети ты полез наверх, чтобы вручную закрепить парус, остальных оттеснили в средней палубе, где располагался товар. Ты своими глазами видел нечто восхитительное.
    Рыцарь Йсуф, отразил мощный удар чёрным мечом другого охотника. Разрез от удара, кажется, порвал само пространство, но магический щит рыцаря сдержал его. Тот выдержал ещё три удара. Разрыв прошёлся вдоль мачты, и она начала крениться за борт, вместе с тобой. Ударные волны раскачивали судно, и рыцарь успел воспользоваться моментом, чтобы подсечь врага крючковатым мечом и вовремя сделанным ударом щита — перекинуть его за борт. Ты попытался перехватить вторую мачту, но даже длины твоего шарфа не хватило для этого. Ты погрузился под воду. Пончо стало в несколько раз тяжелее и ты потерял контроль в стихии. А потом, ты заметил как в воде кто-то приближался, разрезая перед собой пространство. Внезапно, вода под тобой просочилась в разрыв и ты встретился с тем охотником.
    — Йсуф, твоё милосердие погубит тебя! — пригрозил мечник. Его глаза наполнились огнём. Дайкатану он занёс над головой и готовился разорвать тебя на две части единым ударом.
    Йсуф успел вовремя. Под весом собственных доспехов он навалился на противника. Часть его руки попала в образовавшийся перед твоим лицом разрыв, и мгновенно исчезла. Кровь залила тебе лицо. Щит, который держала рука — раскололся и полетел в бездну. Враги сцепились и начали падать, кажется, это была победа для врага. Но, в последний момент, рыцарь вынул острый трёхгранный кинжал и попытался всадить его в голову мечнику, но тот выбил его ударом руки. Ты успел схватить кинжал. «Удар милосердия», так писало на его лезвии. Из-за внезапно исчезнувшей в разрыв небольшой части воды образовалась волна, которая могла бы отбросить тебя к кораблю, где твою семью окружил враг. Но, может стоит нырнуть в пучину и попытаться спасти рыцаря? Если тебе удастся, он наверняка поможет другим. Но если нет... Ты...

...Должен был спасти того, кто мгновеньем назад спас меня. Для Андре других вариантов не было.

Стоило сосредоточиться. Все звуки и чувства подавить, видеть перед собой только цель. Один удар. Хватка вокруг рукояти усилилась и... Андре еле сдержал смешок. Из глубин сознания на мгновенье пришло воспоминание, что когда-то он был уверен в наличии красивых кинжалов у каждого второго. Ну, к своей удаче, он оказался чертовски прав!

Тело юноши резво сорвалось в пучину, попутно протерев глаза рукавом от крови. Милосердие устремилось к глотке охотника-предателя. Никакой пощады, только хладная месть!

    Удивительная особенности жизни в племени — это прочное массовое сознание, которое объединяет небольшие поселения и живущих в них людей между собой. Когда даже меньше тысячи людей сплочённые одной целью, или, как это чаще бывало — вокруг одного лидера и против одного врага — их невозможно было ни сломить, ни покорить, только уничтожить. Но, племя Веренси жило во времена научного прогресса, развития компьютеров и пика цветения цивилизации, что также значило упадок культуры в основной части населения. Естественных врагов у Веренси было немного, кроме, разве что, пиратов и разбойников, которые пытались заработать на чужом труду. Но жестокие и кровавые нападения случались не часто.
    Жизнь в племени для маленького Рейбельта шла спокойно. В одной деревне находилось не больше двенадцати грузовиков и шести больших торговых суден, этого было немного, но достаточно, чтобы жители деревни не разбежались, и чтобы деревня процветала за счёт плотного и усердного производства: добыче, обработке и продажи древесины в прибережные поселения вдоль реки Сионг на границе империи Кейкин. С самого детства он приучался к работе: любой, и чаще всего тяжёлой, физической. Старейшина часто посылал мальчика передавать новости по деревне, а другие взрослые не стеснялись просить его выполнять мелкие поручения. Но когда у Рейбельта был выбор, он любил...

...ходить в долгие походы за ягодами, грибами и травами. Но Рея привлекал не сам поиск лесных даров а возможность забраться в лес подальше, найти новые места сбора, определить свой путь в чаще так, что бы не заплутать и конечно испытать себя в том насколько тяжёлые корзины можно дотащить до деревни. Что бы не истощить свое тело такими подвигами, Рейбельт научился пополнять запасы пищи травами и кореньями, которые ему показала мать.

    Ходить по лесу тяжёло. Даже по лесным тропам ступать целый день — чертовски утомительно, не говоря уже о тех местах, где были лишь кочки и холмы, поросшие высокой травой. Но тот, кто всё своё детство, с первых дней самостоятельного хождения проводил постоянных походах — не чувствует утомления. И ты был таким. Порой, когда тебя уже отпускали самого, ты мог проходить за день больше шестидесяти километров в спокойном ритме, и столько же обратно. Более того, на обратном пути ты обчно волочил наплечные корзины с ягодами и травами — больше тебя самого по размеру. Но это укрепило твоё тело, сделало прочнее мышцы. Таких как ты в племени было много, благодаря этому деревня и выживала. Но о сильных детях Веренси знали уже и за пределами ваших родных земель.

***

    Пираты обычно никого не убивали на реке Сионг. Они лишь перехватывали лодки и забирали древесину, либо, что случалось ещё чаще — поджидали торговцев племени на обратном пути и отбирали деньги и товары помельче, как например лекарства и одежду. Но один случай стал особенным. Торговцы из племени должны были отвести детей в больницу города Гекуро для прививок от эпидемии Чихательного гриппа. Но пираты поджидали торговцев, их было больше чем обычно, будто кто-то предупредил их. Внезапно, началось нападение на судна Веренси.
    Ты был ещё мал и потому помнил немного. Два маленьких пиратских судна встали у кормы и носа. Пираты с пистолетами, автоматами и саблями заполнили борт. Хакан, торговец, пытался отдать небольшую часть товара, но вражеский капитан убил его. А потом приказал найти детей. Вы были на нижней палубе, спрятанные за ящиками. Гордость своего племени. Один из пиратов нашёл твою подругу — Лашан. Ты находился за бочкой с вином и пират не видел тебя. Лашан сопротивлялась и тогда тот достал кинжал. Ты...

Рейбельт сжал зубы и заставил себя осмотреть свое укрытие.
Да! Бочка подперта по бокам лишь тонкими брусками! Если как следует уперется и толкнуть ее ногами в сторону пирата...
Это ведь не сложнее чем идти целый день по лесу. Только нужно использовать все силы для одного движения ногами.
Рейбельт поспешил совершить задуманное.

    Подпорки под усилием ног ребёнка треснули так, будто это были зелёные стебли цветков, а не прочное дерево. Три бочки покатились на пирата и пригвоздили его к земле. Тот только и успел что жалостно взвигнуть как пятнистый кабано-лось. Твоя сила была велика для твоего возраста, но это не спасло тебя тогда, в тот день, когда пираты напали. Всех детей схватили, а корабли потопили. Можно было считать, что это был конец целой деревни. Вас должны были продать на аукционе в богатые семьи в качестве рабов.
    Сентябрський аукцион в Йоркшине — одно из самых ярких событий за год. Миллионы людей с разных уголков мира слетаются, чтобы купить, либо продать всё, что может попастся им на глаза. Здесь можно найти как величайшие ценности, так и полный хлам, который не стоит и половины дженни. Но для особых покупателей были аукционы, где продавались иные предметы, особой ценности. На одном из таких аукционов, третьего сентября, ставшего знаменитым аномальной жарой, таким предметом стал ты и твои друзья. До аукциона ты помнил только ужасные условия, в которых тебя держали. Вы находились в подвале какого-то небоскрёба. Все двадцать шесть детей в одной комнате. Кровати с влажными матрасами, выстроенными в три этажа. Еда, правда, неплохая. Вам приносили суши и пиццу. А также много газировки. Вы не привыкли к такой пище, но было вкусно.
    А потом вас начали выводить на сцену. Мерзкий лысый мужчиок в маленьких круглых окулярах на вздёрнутом вверх носу расхваливал вас. Цены были просто заоблачными. Больше шестидесяти миллионов дженни было средней ставкой. Тебя купил Элсо Хемешти, один из богатейших людей Парасты. Он со своим братом устраивали еженедельные морские перегоны и зарабатывали невообразимые суммы на ставках. Репутация у них была далеко не идеальной, и ты попал к одному из них. Твоих друзей и подруг продали в другие места, это было первая разлука с ними за всю твою жизнь.

***

    Жизнь в богатом поместье, стоило признать, была не такой и ужасной. У тебя была огромная комната с игровой приставкой и окном настолько большим, что тебе всегда казалось, что за тобой наблюдают. Однако, отношение Элсо и его свиты портило абсолютно всё. Тебя высмеивали, били, постоянно говорили гадости и изливали злость. В таких условиях ты рос. В тяжёлых, нечеловеческих. И ты знал, что не смотря на все блага цивилизации, ты хотел убежать.
    У тебя созрел план. Ты собирался спрятаться среди продовольствия в одном из спортивных яхт, который готовился к несколькодневным перегонам по океану. Воплотить план было непросто, но ночью ты смог пробраться в один контейнер. Тебя загрузили и никто даже не заметил, что ты исчез. После начала гонки, на третий день, у тебя закончилась припасённая продукция. И в этот момент ты сломал крышку ящика. Двое из участников не ожидали такого. За всё время пути ты слышал, как они говорили о подставных результатах гонок, что победитель всегда предопределён. Видимо, страх захватил их. Они решили избавиться от тебя прежде, чем кто-то заметит это. Ты...

Рейбельт предвидел это и отсиживаясь в контейнере для припасов он придумал как избежать купания в океане.
Дома, во время ярмарки всем желающим предлагали поймать поросенка. Для этого ставили небольшой загон и самое главное, - намазывали хрюшку жиром, что бы она могда выскольнуть из рук самых сильных и ловких ловцов.
Рейбельт воспользовался этим трюком только вместо жира использовал бутыль оливкого масла. По счастью масло хранилось в том же контейнере который Рей выбрал своим тайным жилищем.
Перед тем как Рейбельта схватили те два дуболома, он снял майку, утяжелители ног и облил себя оливковым маслом. Противники Рея были старше, тяжелее, имели более длинные руки и ноги, но они не бывали на ярмарках племени Веренси и никогда не ловили там поросят.

    Оголённый атлетичный мальчик-раб стоил бы куда больше той цены, которую за него заплатили на аукционе. Гонщики набросились на жертву, но ты на полную использовал возможности своего тела, принял правильное его положение с учётом скользкости и уклонился. уклонился от удара и, подпрыгнув, уклонился от попытки врага схватить тебя за ноги. Не обращая внимание на скорость яхты, ты прыгал по ней, как зайце-медведь прыгал за ульями в лесу. Вскоре, они попросту устали, хотели даже договориться, и ты согласился закончить драку, но лишь на своих условиях. В спасательных жилетах оба гонщика прыгнули за борт. Ты стал новым капитаном яхты.
    Судно было почти таким же самым, как и родные лодки вашего племени, за исключением глянцевого серебристого корпуса, более громкого двигателя и, конечно же, трёх лишних нулей в конце цены за него. Была одна проблема — ты совершенно не смыслил во всех этих компасах и картах. Сам один, ты оказался посреди окана, чёрт знает где. И единственное, что ты мог сделать — это плыть обратно, вот только в месте, где вокруг лишь вода, обратно быстро сменило своё положение несколько раз. Ты потерялся.
    К счастью, у тебя была еда, напитки, твоя игровая приставка и куча времени. Решив придерживаться одного курса, ты в какое-то время даже не приближался к штурвалу. Пока, однажды, не обнаружил, что яхта больше не двигалась. Вот это уже было проблемой. Все спасательные жилеты отобрали. На судне была только надувная лодка с пластиковыми вёслами, но покинуть комфортную яхту было сложно. Когда ты всё же решился на это — началась внезапная гроза. Она застала тебя врасплох, прямо на надувной лодке. Почти все продукты выбросило за борт. А потом, в накатившей волне, ты увидел нечто странное. Сначала раздался звон. Это был звон колокола, похожий на тот, в твоей деревни, которым оповещали прибытие торговцев. Но этот звон был в несколько раз громче. И в чёрной как смола волне показался нос судна. Огромное торговое судно было с разодранным корпусом. Гигантские пароходные трубы пыхтели огнём. Он разрезал волну как горячий нож масло. И нёсся прямо на тебя. Ты растерялся и когда пришла принять какое-то действие — совершил ошибку...

Пароход выглядел слишком устрашающе что бы Рейбельт мог решится на попытку преодолеть волну, направив лодку вдоль одного из бортов дьявольского судна. Конечно при таком способе шанс удержаться на воде был минимален но этот шанс хотя бы существовал в отличии от безнадежного стремления Рейбельта перевалить через гребень волны как можно дальше от парохода.

    Звон корабельных колоколов был последнее, чем ты слышал перед тем, как нос корабля перевернул твою лодку. Тебя унесло под дно судна и мощные потоки воды из двигателей несли тебя прямо к ним — к неизбежной смерти. Но случилось нечто странное. Внезапный женский голос прозвучал под водой и отразился в твоей голове. Он призывал тебя быть сильным. Ты начал судорожно махать руками, но поток был намного сильнее, пока, внезапно, рука не наткнулась на холодную цепь из-под якоря. Всего на миг. Воздух уже кончился в твоих лёгких, но ты продолжил попытки дотянуться к цепи и смог. Ты обхватил её руками и начал тянуться наверх. К счастью, после большой волны образовалась впадина на морской глади и ты успел набрать свежего воздуха перед следующим столкновением. Сохраняя уже последние силы, ты полз наверх, пока не оказался возле иллюминатора, откуда была выпущена цепь. Ты был спасён. По крайней мере сейчас.
    Ты перевёл дыхание и поднялся. Было холодно и больно. Часть воды наполнила твои лёгкие и приступ сильного кашля перебивал звон колоколов в моменты, когда этот шум затихал. Но ты хотел, чтобы тебя услышали. Вот только, никто не приходил. Из рабочей комнаты ты вылез в коридор. Лампы судна мигали, металл ужасно скрипел. Ты смог подняться наверх. Вся палуба была пустой. Ни души не находилось на ней. Лишь яркий свет доносился с кабины капитана. Но когда ты поднялся туда — капитана не было. Штурвал прокладывал курс... сам по себе. Когда ты подошёл, включилось бортовое радио. Точнее, это была запись.
    «Семьдесят шестой день поиска сокровища самурая Томокидзавы [Великого дракона]. От болезни умерло ещё шестеро. Одичавший маньяк сбежал из котельни и убил троих. Остались мы с первым помощником и этот монстр. Уже четвёртый день я не могу заснуть. Двери в кабину плотно закрыты, но еды не осталось. Временами мы слышим скрежет металла, это монстр тащит за собой разводной гаечный ключ. Он запросто может добраться к нам, но мне кажется, ему нравится испытывать нас...»
    Когда запись закончилась шипением, ты услышал скрежет. Скрежет металла на палубе. Будто кто-то волочил за собой что-то тяжёлое. Ты увидел искры на палубе, и силуэт, медленно идущий в твою сторону. Кажется, тот маньяк ещё не умер! Ты понял, что нужно бежать. Может, на судне были шлюпки? Но, тебя привлекла запись по радио. Ты можешь рискнуть и попытаться вывести информацию на карточку памяти, это займёт время и монстр может настичь тебя. Но, можно попытаться спастись...

Ужас, холод, и пылающаяя боль в груди не оставили Рейбельту время для размышлений, как впрочем и самой способности связно мыслить, поэтому он бросился прочь из рубки, что бы оставить между собой и жутким обитателем корабля как можно больше метров палубы. Это было паническое бегство, но каким то непостижимым образом Рей сумел по пути вооружится металлическим штырем. Наверняка сработал давний навык обращения с шестами, которыми сплавщики леса из племени Веренси направляли импровизированные плоты из сплавлявлемых по реке древесных стволов, а так же традиционно использовали их как боевое оружие. Рейбельту владение древковым оружием давалось плохо но в момент серьёзной опасности, навык обращения с шестом вспомнился сам собой.
Тяжесть странного прута с ручкой вернула Рейбельту немного зравомыслия и паническое бегство перешло в сосредоточенный поиск спасательных шлюпок или надувных спасательных плотов. Такая положительная перемена сразу же дала плоды, - Рей нашел мощный морской бинокль и не преминул забрать его с собой.