Разгульная ругань, перестук игральных костей и хриплый смех разгоряченной дешевой выпивкой пьяни был единственной музыкой, знакомой многочисленным посетителям таверны бедного квартала. Конечно, изредка в заведение Изольды наведывались странствующие барды, но их усилия не находили отклика в сердцах приземленных и грубых завсегдатаев, в среде которых считались хорошим тоном кичиться своей способностью перепить быка и выставлять напоказ свою мужественность путем открытого пренебрежения к песням, танцам и прочей выдуманной бесхребетными слабаками чепухе. Отсутствие списанных за ненужностью окон; скудное и лишенное всякого изящества, но крепко сбитое внутреннее убранство; свечи, расположенные все досягаемости посетителей, вздумавших по наущению зеленого змия поиграться с огнем, - вся обстановка заведения свидетельствовала об отчетливом осознании хозяйкой великого множества угроз, неизменно преследующих всякого, кто задумал извлекать прибыль за счет пороков разнузданного и невежественного сброда. Зажиточные – по меркам N - посетители заглядывали в «Удар по печени» лишь по вечерами, но, будучи в силу средств более расточительными, нежели немытые простолюдины, они, в большинстве своем, мало чем превосходили последних в вопросах, связанных с правилами приличия и сохранением собственного достоинства. Богачи же, морщившиеся при одной лишь упоминании бедняцкой таверны, без особой надобности ни за что не осмелились бы самолично заявиться в это, видевшееся в их глазах смрадным клоповником, место. По сути, едва ли не единственным звеном, связывающим бедную и богатую части города, являлись отряды стражей-обходчиков, появлявшихся в окрестностях таверны в тех случаях, когда очередная потасовка или дебош грозил принять совсем уж скверный – как для участников, так и для имущества Изольды - оборот. Шумные ссоры, неуемные свары, склоки, а также их неизменный спутник – разудалый мордобой, – стали обыденностью для жителей соседствующих с «Ударом» улочек еще с первых дней существования таверны, точного возраста которой не помнили даже старожилы. Сегодняшний день, однако, до сего момента выдавался на удивление спокойным, и потому выражение лица хозяйки заведения, рассеянно водившей тряпицей по ободку здоровенной кружки-бадьи, представляло из себя само воплощение благодушия и умиротворения. Скрипнувшая дверь заставила Изольду на миг оторваться от занимавших ее мыслей и направить взгляд на входящего, бессознательно надеясь, что он своим появлением не привнесет разлад в шаткое состояние относительного покоя, установившегося в таверне. Ее надеждам не суждено было сбыться. Картина ближайших минут выстроилась в разуме эльфийки с потрясающей быстротой в тот самый миг, когда ее взор упал на Ворна; на его не предвещающее добра, вымазанное в грязи лицо; на рыбий скелет и огрызок яблока – являвшийся, вне сомнения, именно тем, чем он был, а не причудливым украшением, - запутавшийся в его слипшихся ото всех сортов помоев волосах; на его ровную, но слегка неуверенную походку и на сиротливо болтавшуюся на законном месте его закадычного друга – табуреточного щита – крышку от бочки. Изольда, за свою долгую жизнь повидавшая множество последователей воинского пути, знала на что способна неуправляемая ярость бойца, лишившегося верного товарища. Понимала эльфийка и то, что утихомирить все еще не протрезвевшего окончательно – если судить по выражению лица – Ворна ей не удастся, и потому обретавшаяся на ее губах еще с утра улыбка начала медленно, а взгляд погрустнел. Нахмурившись и продолжая украдкой наблюдать за действиями Ворна, Изольда вернулась к обтиранию и без того начищенной до блеска кружки, мысленно подсчитывая ущерб, который по причине намечающейся драки вполне могла получить ее таверна.
Темный эльф ненадолго остановился на пороге, шумно вдыхая ощутимый даже у дверей аромат приготавливаемого в кухне жаркого. Плотный, сытный запах жареного мяса, смешавшийся с источаемым откупоренными бутылями пряным благоуханием заставил Ворна на мгновение позабыть изначальный замысле и привычно полезть за скрытым в кармане рубахи кошелем – и обнаружить, что тот пуст и легок, как сушеный тритон в знахарской лавке. Сглотнув наполнившую рот слюну, воин сузив веки бегло обвел взглядом присутствующих в зале людей, пытаясь отыскать среди них кого-нибудь, обладающего весомой мошной при этом достаточно напившегося для того, чтобы рассвирепеть от малейшей насмешки. Имея немалый опыт в подобных делах, Ворн не собирался тратить лишнего времени на поиск подходящего для его целей остолопа, но в этот раз все складывалось для него даже лучше, чем он мог ожидать. Трое молодчиков, чьи раскрасневшиеся от спиртного шеи словно бы напрашивались на пару-тройку увесистых тумаков, явно имели при себе пару горстей монет – в конце концов, кто играет в кости без ставок? Шумное поведение игроков, их неблагозвучный хохот, сопровождающийся глухими ударами ударяющихся о столешницу костей, несомненное наличие среди их пожитков блестящих металлических кругляков, по нелепому недоразумению отсутствующих у Ворна, - все это еще больше раззадорило воина, вынудив его принять решению к малообдуманной, порывистой череде действий. Чувствуя, как проступают на висках налившиеся кровью сосуды, горя от ярости, неизменно захватывающей в такие минуты все его существо, темный эльф, по пути ненароком смахнув с одного из столов пару пустых бутылей, в несколько быстрых шагов преодолел отделявшее его от беззаботно переругивающихся игроков. Люди, охваченные неистовым азартом, не сразу заметили нависшую на ними – в прямом и в переносном смысле – тень. Несколько поочередных бросков играющие провели не догадываясь о том, что за каждый им движением следит внимательный, пристальный взгляд. Но когда пара костей легла вверх гранями, на каждой из которых сверкало лишь по одной, подобной разверзнувшейся бездне точке, послышался ехидный голос, принадлежавший неведомо откуда взявшемуся эльфу.
- Глаза змеи. – Наигранно всплеснув руками, неуместно язвительным голосом произнес Ворн. Последующие слова эльф произнес спокойнее и чуть тише, попутно раздумывая над тем, сколько времени понадобится этим ослам чтобы понять его недвусмысленный намек. - Суеверные народы не напрасно полагают, что они – предвестники бед и несчастий. – Эльф перевел взгляд с первого на второго, а затем на третьего мужика, не без удовольствия заметив, как багровеют их лица и раскрываются готовые разразиться бранью пухлые рты. Один из игроков, придя в себя от проявленной чужаком наглости, рявкнул что-то неразборчивое и попытался схватить упавшие на середину стола кости, но Ворн, выбросив вперед руку, с неожиданной ловкостью выхватил их прямо из-под пальцев мужчины. Встряхнув кулак, эльф небрежным движением выкатил поблескивающие на свету кубики так, что они остановились на замызганном краю не далее чем в двух пальцах от соприкасающегося со столом живота нерасторопного выпивохи. Как и предугадал Ворн, действую на поводу у установившейся за долгие годы привычке, мужик, потеряв всякую бдительность, наклонил голову и принялся рассматривать выпавшие на верхних гранях точки. Секундное промедление, но этого было более чем достаточно. Темный эльф был готов к применению любой необходимой для достижения поставленной задачи силы.
Довольно забав, перейдем к делу. – Прорычал Ворн, резким движением потянув уставившегося на кости мужика из за стола за воротник его рубахи. – Ты! Да, ты, облезок лапчатый! – Ворн приблизил свое лицо к ошарашенному игроку так близко, что тот мог почувствовать на себе всю бездну ужаса и отчаяния, в которой неминуемо оказывались все, кто на своей шкуре изведал разрушительную мощь дыхания темного эльфа. – До меня дошли слухи, что ты меня не уважаешь! – Ворн осклабился, понижая голос до шепота, достаточного, тем не менее, для того, чтобы приятели игрока могли его слышать. – Но, что еще хуже, ты, червь, до сих пор не рассчитался со мной по одному старому, очень старому долгу. Ты знаешь, о чем я говорю. И я думаю, ты знаешь, что происходит с теми, кто отказывается платить по счетам. Уверен, что даже твоим друзьям об этом известно. Во-первых, я покажу тебе, как это милое заведение получило свое название. – Продолжая удерживать мужика одной рукой, Ворн отвел вторую и, совершив короткий замах, что было мочи, ударил в правую часть его живота. – Во-вторых, я дам тебе возможность подумать над допущенными ошибками в тишине и покое. – Издевательски улыбнувшись, темный эльф резким движением отвел голову в сторону от пьяницы и, внезапно подавшись вперед, боднул его прямо в лоб. Не ожидавшей подобного приема мужик нелепо взмахнул руками, тщетно пытаясь удержаться на стуле, и, перевалившись через низкую спинку, с глухим стуком рухнул на твердый, не благоприятствующий подобным кульбитам пол таверны. - И, наконец, в-третьих, я возьму то, что мне по праву причитается. – Воин процедил заключительную часть речи, повернув голову в сторону приятелей опрокинутого на спину игрока. Ворн сомневался в том, что блеф пройдет так, как было задумано, но вовсе не боялся также предусмотренного им провала. Более того, значительная часть его существа жаждала подобного поворота событий. – А у вас двоих особого выбора-то и нет. Вы либо не лезете в то, что вас не касается, либо лезете – и в этом случае с вами случится то же, что произошло с ним. Итак, я жду вашего решения… - Темный эльф, не переставая зловеще улыбаться, ударил сжатым кулаком правой руки в раскрытую ладонь левой, опосля поочередно щелкнув костяшками пальцев и замер в молчаливом ожидании.