Сожжение Фракии | ходы игроков | Прокул

Ход I. Весна, 680 год от Основания Города

Ты — посол Рима.
Это красивое наименование того, чем ты занимаешься, но в действительности твои задачи не исчерпывались посольскими функциями.
Риму нужны глаза и уши.
Риму нужны верные люди в каждой земле.
Если дойдёт до войны, кто-то должен открыть вам ворота.
Или ткнуть вождя ножом в спину.

Как тебе объяснил лично проконсул, за тобой следом будет отправлено ещё одно посольство. Вот там уже будет опытный дипломат, который будет заключать договора с варварами. Не то чтобы у тебя не было такого права — просто усердствовать не стоит.
Слишком многое стоит на кону.

Твой младший брат, Авл Аверкий Прокул, воспринял такое назначение с примесью брезгливости.

— Что же, он нам предлагает разыскивать местных разбойников? Вот кто точно знает все тропы и тайные схроны — а заодно на каком дереве повесить тех, кто вздумал их искать.

В отличие от тебя, Авл уже вполне «романизировался», он даже брил бороду по римскому обычаю. Формально он, собственно, служил в легионе — просто его десяток выделили тебе в качестве личной охраны.

— Правда…

Брат продолжал размышлять вслух, явно пытаясь произвести на тебя впечатление.

— Это дело недостойно нас с тобой. Мы давно заслужили настоящую работу — а она снова достаётся старому афинскому псу! Вот что я скажу тебе, нам следует плюнуть на проконсула! Если выбьем ему выгодный союзный договор с рудами или эрмасами, никакие шпионы станут не нужны!

«Союзный договор» был стандартной формой усмирения варварских племен — приняв его, местные вожди сохранят самоуправление, свои законы, свои монеты, свой суд. Взамен они лишь должны посылать в римскую армию свои отряды и выплачивать дань.

С другой стороны, твой острый ум уже подсказал тебе имя того человека, на котором всё в Гемимонте держалось.

Геракл Сотиру.
Советник-эллин вождя Кетрипора.
Вероятно — понтийский агент.
Но каждого агента можно перекупить. Или запугать — как бы верен Сотиру не был понтийцам, вряд ли он захочет менять вольготную и богатую жизнь во Фракии на жизнь изгнанника, когда легионеры опустошат земли Кетрипора.
От него всего-то и нужно, что прошептать вождю правильные слова…

Но — слова могут быть и неправильными.
Геракл может посоветовать своему патрону казнить тебя.

Первые шаги очень важны.
Сумеешь «зацепиться» за Фракию — и потом даже твоя смерть ничего не изменит.
Но схватишься не за тот камень, и полетишь в пропасть, сбивая собственным телом лезущих следом за тобой римлян…

Эх брат, чтобы ты понимал. Вот махать гладием каждое утро, тут ты силен, а вот как прославить свое имя, как сделать так, чтобы дорога наверх была устлана лавровыми венками, а не остриями копий тут ты ничего не понимаешь. Тот кто откроет Риму дорогу через перевалы сможет просить всего чего пожелает, если еще и предложат не больше чем ты смел желать. Но надо думать. Крепко думать, потому что ошибка может стоить тебе жизни, твоей семье положения, а Риму проблем.

Первым делом надо было решить, что же делать. Два варианта отпали сразу. Он не развдчик, он посол и проскакивать, точнее просачиваться насквозь навстречу бессам это не его задача. Договариваться с разбойниками тоже не вариант. Слишком много подводных камней. Договоришься ли? Сдержат ли они слово? Да еще и настроишь против себя и рудов и эрмасов. Нет надо было выбирать одну из двух сторон. И вот тут вставал другой вопрос. Что ты будешь делать Прокул. Как говорит твой брат выбивать союзный договор? Заманчиво. Но это не принесет славы, это не даст гарантии свободного прохода. Нет, нужно сделать все так, чтобы местные сделали все сами, своими руками, а он их только подтолкнет. Мягко и ненавязчиво. И тогда стала понятна сторона. Если бы он выбрал посольство он бы отправился к эрмасам. Там все просто и незатейливо. Предложить им оставить вольницу, получить от Рима недостающее. А еще провернуть мягкую комбинацию "мира" между народами, возведя Эбрузельмиса вождём объединенных племён. Но мы оставим этот план как запасной, если не выгорит основной. А основной был делать вид и делать дело. Посольство Рима к рудам. Пусть думают, что главное что нужно Риму это получить от них союзный договор и Рим будет готов за него платить.

Вместе с тем нужно было решить, что же предпринять на самом деле. И тут нужна была хитрая комбинация. При большом секрете надо было начинать вербовать местных. И разделить их надо было на три группы. Начать с первой. Тех кто пострадал от эрмасов и искренне любят и ценят Кетрипора. Их нужно было вербовать на верности и призывать обеспечить Кетрипору охрану. От эрмасов первее всего, и от тех кто будет против союза с Римом и решит избавиться от вождя. Сначала за ним будут наблюдать пристально. И если кого и раскроют это сыграет только на укрепление доверия Кетрипора. Затем вторая группа. Тех чье влияние угасло или ослабело из-за деятельности Сотира. Их надо будет настроить на то, что когда придет время нужно будет решить вопрос с Сотиром. Раз и навсегда. А римские власти их не забудут, приблизив их к ставшему после союза с Римом еще более мощному вождю Кетрипору. Ну и наконец третья группа. Этих надо будет просто покупать. Тут нужны будут люди ставящие деньги превыше всех остальных благ, ну и конечно же не ставящих честь ни за грош. Эти должны будут сделать все что им прикажут. И вербовать их нужно будет не напрямую, а через агентов второй группы. Потому что бесчестные агенты полезны, но опасны. И эта тайна должна быть покрыта еще одним покровом. Брату надо сказать, что собираем информацию о Сотире с целью переманить его на свою сторону. От него информация точно утечет дальше. И ей поверят, ведь кому знать планы посла, как не его родному брату. Если Сотир верен понтийцам больше чем себе, он чуть расслабится, с ним не собираются бороться, его собираются купить, а значит зря тратят время. Противник дурак, а значит не опасен. Если Сотир центи себя, больше чем верность понтийцам он даст послу знать, что готов на переговоры. И в том и в другом случае Сотиру не нужно будет плести тайные козни против римского посольства. Противник или дурак, или потенциальный друг, ни того ни другого не стоит убивать исподтишка.

Оставался последний вопрос. Несмотря на то, что посольство будет по большому счету прикрытием, прикрытие надо составлять тщательно, да к тому же если вдруг выгорит это станет приятным бонусом. Высокомерность - это не тот случай. При ней все должно решиться раз и навсегда. А местный народ не привык, чтобы его гнули через колено. Использовать этот вариант провал. При реальной цели заключить союз Прокул стал бы вести себя мягко. Как говорят мягко стелет, да жестко спать. Наобещать с три короба, захвалить до ослепления, лишь бы скорее заключить союзный договор ,а там уже местные поймут что он значит на самом деле. Но Прокулу нужно было время, много времени. Поэтому он выбрал вариант торговли. Подобрать ко всем заинтересованным лицам и всему племени целиком ключик. И потом с помощью этого ключика начать выторговывать самые лучшие условия. Предлагаю то, что им нужно больше всего и запрашивая то, что нужно больше всего Риму. Торговлю всегда можно продлить, выторговывая все лучшие и лучшие условия. Да, этот метод переговоров и примем за основу.

Руды называли свою столицу «Бриарудас», но на твой взгляд ей куда лучше пошло бы название «Зловонное болото». И на латыни красиво бы звучало — Palus Foetidus. Два ряда невысоких деревянных стен, обрамляющие некое подобие улиц частоколы, за которыми паслись свиньи и кудахтали куры, неумеренно большие дома, где, как ты догадывался, люди спали вповалку — всё это ещё можно было пережить! Твоя готовность ко всему надломилась, когда ты увидел бородатых мужчин, одетых как женщины, и женщин, одетых как мужчины — они упивались вином и спаривались прямо на улицах, причём одну девицу могли облепить и один, и два, и три любовника за раз! Нет, ты видел прежде много дикарских племён, но такое! Вдали, у защищающей город с одной из сторон речки, ты заприметил мешанину голых тел обоего пола — кажется, они прыгали в воду с обрыва. В воздухе пахло вином, потом и нечистотами.

«Несомненно из всех племён, Руды — наиболее дикое», — подумал ты.
И тут одна из женщин не слезая со здоровенного уда махнула в твою сторону рукой и что-то крикнула.
Ее крик повторили другие. Вот уже вокруг тебя начало собираться скопище полуобнаженных и пьяных фракийцев.
Ситуация накалялась.
Брат потянулся к мечу.
Провожающие вас от ворот люди вождя что-то говорили черни о воле вождя, их слова встречали недовольными возгласами. Твой фракийский был не так хорош, и всё же ты явственно различил имя «Амадок» и слова «дурное знамение».

Кажется, люди считали что твой приезд в город навлечёт на них гнев богов. Один из воинов замахнулся на толпу бичом, та отхлынула.
— Всё в поряд…
Сказал фракиец — и тут в висок тебе ударил мелкий камешек!
За ним ещё один — в середину спины.
Провожатый хлестнул коня.
— Вперёд, вперёд!

Ты надеялся что никого не затоптал насмерть, прорываясь сквозь недовольных фракийцев.
Так, под градом камней, добрались вы до второго кольца — здесь обстановочка была поспокойнее, и всё равно ловил ты неприязненные взгляды.

Наконец, вдали показался огромный дом вождя.
Здесь тебя и разместили, один или два дня пришлось подождать — Кетрипор разбирался с какими-то мятежниками в своей земле.
Фактически, ты оказался под арестом, но, как тебя заверили, лишь для твоей же безопасности. Верховный жрец Амадок призывал умертвить тебя и многие с радостью исполнили бы его волю.

Накануне аудиенции, какой-то фракиец попытался пробраться мимо твоих спутников-легионеров, а когда его обнаружили даже ткнул одного из римлян ножом, к счастью, несмертельно. Его повязали.

И всё время с улицы доносились вопли, визги, стоны, пьяный смех…
Дикари, дикари!

Наконец, Кетрипор принял тебя.
Несмотря на то, что тело его покрывали татуировки, а тело усыпало золото — всевозможные медальоны, браслеты, кольца, так ещё и панцирь, поножи и шлем, тоже покрытые драгоценным металлом — вождь оставил у тебя впечатление человека несомненно более мягкого нравом, чем его угрюмые и вечно пьяные сородичи.
Хотя изо рта у него воняло чесноком так, что ты ощущал это даже с трёх разделяющих вас в целях безопасности, шагов.
Говорили вы на койне — его вождь знал лучше, чем латынь.
Больше говорил ты — Кетрипор слушал, как тебе показалось, вполне благожелательно.

Ты очень подробно описал все выгоды сотрудничества с Римом.
Фракиец кивал, иногда уточняя детали.
Наконец, Кетрипор объяснил, что столь важное решение требует времени на раздумья и предложил пользоваться его гостеприимством и далее, пока вождь не будет готов огласить тебе решение.

Обычная ситуация.
Была бы обычной.

Но кажется тебе или возгласы под окном становятся всё громче?
Один раз до тебя донеслись обрывки проповеди, которую произносит здоровенный рыжеволосый мужчина — ты догадался, что это жрец Амадок, хотя по правде, на вождя свирепостью вида и речей, он походил куда больше Кетрипора.

— Римляне лживы и опасны! Если не выступим против них, страшные испытания уготованы нам! Так говорят боги!

Кто-то увидел твоё лицо в окне и указал на тебя. Мигом в десяти или двадцати руках появились камни.

Ты успел закрыть ставни прежде чем раздался стук.

— Прячься, пёс, прячься! Скоро мы придём за тобой!

Так ли тверда власть Кетрипора как он пытался показать тебе?
Доживёшь ли ты до того, как вождь наконец «додумается»?

Были, впрочем, и хорошие новости. За время своего пребывания в Бриарудасе, ты успел встретиться со многими знатными Рудами из партии Кетрипора, и богато одарить их. Ты объяснял им выгоды взаимодействия с Римом, и, как тебе показалось, многие услышали тебя.
Вообще тебе показалось что высшая знать в отличие от местных пролетариев куда более прагматична. Подарки и гарантии, что их богатству и торговым путям ничего не угрожает, сдобренные перспективами богатой добычи, захваченной в качестве союзников непобедимой римской армии смягчали первоначальное неприятие.

Особенно заинтересовался твоим предложением жрец Бендиды Керсеблепт. Он же объяснил тебе определенные детали политики в племени. Вождь не может принять такое важное решение пока его не одобрит народное собрание — отсюда и задержка.

Это народное собрание будет трудным — два важнейших после Кетрипора человека в племени, квестор Геракл Сотиру и понтифик Амадок, выступают за войну. Пока они вместе, их сторонников будет очень сложно пересилить даже если вождь решится поддержать тебя. А он может и не решиться, хотя определенные подвижки в этом направлении есть — Сотиру был отослан из города с неким поручением.
Но — внимание — у тебя тоже будет право выступить! И кто знает, может твоя речь склонит чаши весов в пользу Рима…

Правда, и этого жрец не сказал, вряд ли ты выступишь в народном собрании если будешь мёртв.
А раз ты так опасен для Амадока и Сотиру, как говорит Керсеблепт, шансы быть «случайно зарезанным» накануне важнейшей речи, постоянно растут.

Вонь, мерзость и рвотный рефлекс. Вот то, что сопровождало Аверкия во время его пребывания в Бриарудасе. От этих союзников так же мало толку, как от лягушек, вызвавшихся стать проводниками по болоту. Впрочем глаза боятся ,а руки делают. Или как точнее будет сказать - язык. Кетрипор, а затем и многие важные оказались куда как приятнее в общении, если не в прямом, то хотя бы в переносном смысле. Видимо только это позволило Прокулу не "бежать" на конгресс, где по крайней мере можно было бы разместиться с причитающимся достоинством. Нет. Он нужнее здесь. Здесь столько работы, что не хватит и 24 часов в сутках. Во-первых нужно готовиться к собранию. Во-вторых плести заговор, в третьих развивать агентурную сеть. И еще сабазии, впрочем тут как никогда придется помощь брата.

Речь на фракийском пришлось заучивать, да не просто как перед важным выступлением, а так, чтобы ей не помешали любые перерывы, связанные с действиями противостоящей стороны. С возвращениями, с укором или с поддержкой, получилось с десяток, если не больше разных вариантов. Пригодился и опыт общения с варварскими племенами. Это научило его, что тебя поймут только если ты будешь говорить на понятном языке. Впрочем это касалось и выступлений в Риме, если быть честным. Для этих людей главными были телесные удовольствия и боги. Что же, на этом и построим разговор. Много денег, много славы во имя богов и неограниченное количество женщин. Керсеблепт должен будет поддержать его слова, сказав что Бендида сулит немыслимые блага всему народу при союзе с Римом.

Впрочем писать речь удавалось лишь в редкие свободные часы. Все время отвлекал заговор. Кетрипору через его доверенных советников все время доносили, что Амадок ведет двойную игру, недовольный тем, что Кетрипор приветствует Римское посольство, он готовит что-то плохое. Одновременно самые отмороженные из агентов, из тех которых не жалко, готовили покушение на Кетрипора, будучи уверенными, что деньги они получают от Амадока, который в свою очередь был подкуплен Сотиру. В то же время другие агенты, куда более важные должны были ликвидировать "виновников покушения", сказав затем Кетрипору, что детали покушения узнали от Бендиды через Керсеблепта.

Ни на минуту не прекращалась и вербовка новых агентов, впрочем уже не своими руками, теперь было кому набирать осведомителей, имевших доступ к важнейшим знаниям о происходящем. С братом также прошел серьезный разговор, что послу нужна его помощь. Одного человека надо было послать на встречу с Сотиру, передав через него приглашение на встречу, как только тот въедет в город, и прозрачно намекнув, что раз Сотиру так ценит Кетрипорт, то и римляне найдут как отблагодарить его за верную службу рудам. Еще один человек, здоровенный легионер из варваров должен был принять участие в Сабазиях и непременно превзойти всех местных и в драке и в питье.

Ампелофану же было послано письмо, что при любом удобном случае надо задержать у себя Сотиру, потому что Прокул был уверен, что тот обязательно окажется на переговорах независимо от того поедет туда Кетрипор или нет.

Последним по количеству занятого времени, но конечно же не по важности, были беседы с Кетрипором. Прокул сразу дал понять, что не собирается влиять на военные решения будущего союзника. Только он сам будет решать, что лучше для его племени, а выказать готовность к союзу с Римом можно пока и без бумажек и громких речей, дела всегда говорят сами за себя и начав снабжение римских войск провиантом он четко даст понять на какой он стороне.

Ход III. Пульс варварского города

  Кажется, Фортуна тебе благоволит. Вождь рудов, став «царем», наслаждается своим великолепием, антиримская фракция обезглавлена и рассеяна, а ты выполнил первые два условия, чтобы стать здесь своим: получил недвижимость и место. Ирония в том, что твой дом в городе – бывший дом Геракла Сотиру, предавшего своего правителя и бежавшего в неизвестном направлении. Место твое тоже раньше принадлежало понтийцу, но зато теперь остался единственным советником царя, фактическим правителем племени. Осталось выполнить третье условие – прожить здесь несколько лет, но уж это тело времени, и только.
  Пока все спокойно и чинно, но обманываться мнимой безопасностью рано. Толпа вознесла тебя — и толпа же может низвергнуть. Чуть оступишься, тебе сразу припомнят все, что было, и чего не было. Внешние враги по-прежнему деятельны, внутренние же слились с тенями, но не стоит сомневаться: если выпадет шанс, они обязательно ударят.Надо только быть готовым к этому, и ответить на пощечину «по-фракийски», как здесь любят – так, чтобы враг ушел, держа зубы в кулаке и плюясь кровью. Недостойно философа и цивилизованного человека? Да. Но, как верно отметил Плавт, homo homini lupus est – и здесь и сейчас в этой фразе смеха нет ни на медный асс.

***

  Вот и настала ночь одного из главнейших местных праздников, посвященных Рогатому богу Сабазию. Ты не собирался покидать дом, но был вынужден обстоятельствами: ворвавшийся в твои покои брат взволнованно сообщил, что легионер, отправленный участвовать во фракийских ритуалах, исчез. Это могло быть случайностью или недосмотром – а могло быть и первым ударом. В твоем шатком положении бдительность важна, как никогда: пропустишь угрозу, и лишишься не то, что места – головы.
  Выходишь на улицу в окружении вооруженной до зубов охраны – парни готовы за своего товарища разорвать любого дикаря, кто только косо посмотрит на любого из римлян. Сразу бросается в глаза, что, не смотря на разнузданный разгул, поверхностный и легкомысленный «царь» Кетрипор озаботился охраной праздника — улицу патрулируют его воины, трезвые и заметно злые. Декурион из охраны перебрасывается парой слов со своим визави у дружинников, и докладывает, что люди вождя, хоть и не рады тому, что не могут принять участие в торжествах, но все же осознают, что в годину войны лучше быть настороже. Вот только, как ты отмечаешь за время прогулки, патрулей все равно недостаточно: случись что, и город может упасть в руки наглого захватчика, как спелый вызревший плод.

  Проходя по узким улочкам, не устаешь поражаться совершенно дикарскому разгулу. Обряженные в звериные шкуры, мужчины и женщины бешено и крайне откровенно танцуют, и не раз прямо на твоих глазах круг пляшущих сливался в оргии страсти. Но не как люди, а словно звери: они выли, мычали, блеяли, кусались и вообще вели себя, словно всячески отрицали человечность.
  Глядя на эту вакханалию, твои легионеры не могли удержаться от перешептывания, что «вот бы завалить ту светловолосую козочку», «заделать маленьких легионерчиков тем двоим трибадам», «тоже бы выжрать столько вина». Но – слава армейскому порядку! – никто не пытался улизнуть к гулянкам.
  Минуя извивающиеся у костров беспечные пьяные фигуры, ты мог наблюдать, как кто-то стоял, обвитый аспидом словно плющом, видел, как женщины танцуют, сжимая в руках шипящие плети, как мужчины ходят по ковру из змей. Там, где танцы на время остановились, все смотрят, как четыре силача разрывают на части голыми руками жертвенную козу, омывая толпу ее кровью.
  А кругом стоит неумолчный вой и рев, хаотичное, беспорядочное пение, лишенное всякой гармонии и унисона, словно исполнители пытаются перещеголять один другого в том, у кого выйдет хуже. Этот ор бьет по ушам, заставляет любого мало-мальски культурного человека кривиться, мечтать о воске, что зальет уши, и быть готовым даже услышать пение сирен перед гибелью – что угодно, лишь бы не этот варварский концерт.

  Чем дальше и дольше ты идешь, тем ярче видишь, что празднество становится все более и более жестоким. Начав с вина и танцев, фракийцы перешли к дурману и оргиям, которые, в свою очередь, перешли в упоение кровью и разрушением. Разорванные козы, само- и не только бичевание, разрубание топором чаш, оргаистическое наслаждение змеиным клубком вокруг… Оскаленные рыла, кровь на телах, и неуемный давящий гул – вот какие они, Сабазии.

  Наконец, ты находишь своего воина. Мертвый, с землисто-синюшным лицом, он лежит, раскинув руки, чуть в стороне от изгибающихся в экстазе танцоров, и всем на него плевать. По словам местных, припертых к стене, его укусила змея – он танцевал с ней, и она вдруг впилась в него. Это дурной знак, но так бывает. Дикари выглядят искренними, но разумом ты понимаешь, что они – или не они конкретно, но любой иной фракиец из непримиримых – вполне могли «устроить» римлянину змеиный укус.
  А празднество тем временем разгорается все ярче, и скоро от людей не останется ничего, кроме сгустка похоти, ярости и религиозного экстаза. И тогда это будет просто опьяненная и неразумная толпа, не поддающаяся ни контролю, ни власти.

Плохой день должен заканчиваться плохо. Вот и вонючие, мерзостные Сабазии завершились позорной смертью могучего варвара на службе Рима. То, что эта смерть не была случайностью Прокул не сомневался, он даже ни на секунду не задумался на эту тему. А единственным последствием этого события стало пространное письмо Гнею Акцию Руфу с описанием нравов и возможных опасностей для солдат великого Рима от козней вражеских шпионов.

Аверкий поймал себя на мысли, что стал чаще мыться. Это видимо было инстинктивно. Отсутствие терм, постоянная вонь, все это вызывало бессознательное желание смыть с себя все даже просто после прохода по улицам. Вместе с братом с воинами была проведена беседа. Смерть их собрата должна была показать, что несмотря на все договоры и почести они среди врагов. И хотя враги эти не правители Рудов, и даже не их элита, любой местный мог оказаться врагом, врагом не желающим убивать в открытую, но готовым использовать любую возможность, чтобы сделать это втихаря. Поэтому никаких хождений в одиночку. Даже в туалет. Посещение питейных заведений приветствуется, но только большими группами. И еще много всяческих мелочей, чтобы настроить солдат на то, чтобы были настороже и всегда при оружии.

Обязанности советника и положение при дворе не должно было дать забыть, для чего на самом деле он здесь. Его враг не Руды и не Эрмасы, его враг Бессы. С ними надо бороться. Что бы он делал на их месте? Наводил ужас, ослаблял противника и накапливал силы. С первым ничего сделать было невозможно. Нет, не так. Ему, официальному послу, сделать было ничего не возможно. Если наводить ужас будет он, многое пойдет прахом, а некоторые победы умрут даже не начавшись. Нет. Ужас это дело варваров, в крайнем случае воинов. А вот две другие составляющие как раз были тем, с чем он мог бороться. У него были ресурсы, которые он мог для этого использовать и нерационально было бы заставлять их простаивать. Первый ресурс, не предназначенный для тайных операций и ограниченный в использовании из-за важности его сохранения была проримская партия. К тому же за ней вполне могли следить. Поэтому задание было для них максимально логичным. Тайно, не бросаясь в глаза, но и особо не прячась от охраняемого приглядывать за Кетрипором. Сейчас это союзник номер один во всей Фракии и на месте врагов в первую очередь он нанес бы удар по нему. Поэтому лишняя охрана и защита точно не будет лишней.

Но пора уже выходить за рамки столицы Рудов, тем более что теперь у него было достаточно шпионов, которые могли действовать по всем землям Рудов. А там действовали трое фигур, которые требовали внимания. Первым отпал Трезен. На ужас надо отвечать ужасом, а Прокул уже решил, что это не его стезя. Вторым стал Сотиру. Было три возможных варианта. Сотиру может стать союзником. Тогда за ним не нужно следить. Сотиру не станет союзником, но и пакости он не готовит, занимаясь своими интересами. Тогда он точно не первоочередная цель. Сотиру не станет союзником римлянам, но готов стать союзником бессам. Тогда его нужно выследить и помешать ему. Один вариант из трех. И что он даст. Уберет с доски одну фигуру, при этом отдав противнику инициативу. Нет, все же единственной достойной целью был Лафрениан. Он сейчас должен был максимально накапливать силы. Он был главным врагом. И одна мудрость, которую римские философы уже считали аксиомой. Количество идет в потерю качеству, если речь идет о людях. Когда ты набираешь к себе многих, среди них обязательно окажутся паршивые овцы. Вот и надо послать шпионов, чтобы найти этих паршивых овец и переманить их на свою сторону.

Вместе со всеми званиями и статусами у Прокула появилась еще одна привилегия, которой он страшно тяготился - это обязанность вершить суд. Аверкий предпочитал вершить дела в тишине или даже под покровом ночи. А это было делом публичным. И ошибка в нем могла многое испортить, успех же не давал стратегического преимущества. Но делать нечего, надо было судить, и, по возможности, как можно лучше. Первый постулат, который поставил себе Прокул во главу угла была честность. Его слово должно быть непогрешимо, тогда, когда придет время сказать нужное слово, ему поверят легче. Вторым, более трудным и не менее важным вопросом было по каким законам судить. Первым отпал вариант римского права или философии. Для первого слишком рано, чем закончилось второе хорошо известно. Ни то, ни другое не поймет понимания у простого народа. И хотя римское право внедрить было бы нужно, но начать это стоит не ранее того, как с бессами будет покончено. После долгих размышлений был отставлен в сторону и вариант судить по местным обычаям. Прокул знал их очень плохо, и количество ошибок могло превысить допустимую черту. А еще такой выбор мог свидетельствовать о его слабости ли не приведи боги о слабости Рима. Они полагают обычаи местных превыше своего права, значит они и сами слабы. Нет. Этого допустить было ни в коем случае нельзя. Но что объединяло Рим с фракийцами, да и любыми другими варварами? Боги. Пусть они были разные, но признать верховенство богов над всеми было не зазорно. Это давало и еще несколько преимуществ. Боги были не только у фракийцев, но и у римлян. И применение их законов должно было быть встречено с пониманием. Кроме того это усиливало Керсеблепта, который становился главным советником в вопросах заветов богов. Это было хорошо, потому что вновь усилиться Амадоку нельзя было ни за что. В-третьих, Прокул привлек в качестве советника и Амадока, слушать его или нет было решать судье, к тому же в публичный суд Амадока не приглашали. Зато это было хорошей причиной дать Амадоку "охрану", которая "оградила бы его от законного гнева народа", а на самом деле не дала бы ему строить козни. К тому же опытный советчик и советник, которым являлся Аверкий легко позволило бы ему распознать готов ли Амадок к тому, чтобы сотрудничать и перейти на сторону Рима. Ну и наконец последнее. Богов чтят все. Эту мысль надо было занести в головы народу. Все кроме тех, кого боги прокляли и тех, кто предает всех, начиная от своего народа и кончая заветами богов. Так Трезен и Лафрениан получат дополнительную порцию ненависти.

Ход IV. Пилум или стило

  Ах, легионы! Там все определяется иерархией: старший командует младшим, младший безоговорочно подчиняется. И даже если столкнутся интересы равных, все определится, у кого больше фалерн да дольше выслуга. Туда, куда приходит армия Рима, всегда появляется жестка иерархия. Казалось бы, так и должно быть, вот только дипломатия не терпит армейской прямоты, тем более при взаимодействии с униатными племенами, где приходится лавировать, учитывая интересы всех и каждого. Ты умел так себя вести, Гней Акций, как оказалось, нет.
  Состоявшийся в Брирудасе военный совет был, конечно, не катастрофой — но он очень ярко показал различие в мышлении примипила и всех остальных участников совета. Ни ты, ни Кетрипор, повиноваться ему в общем-то были не обязаны, и все же он, словно ветеран-центурион зеленым новобранцам, указывал вам, что и как делать, отметая любые советы. У него в голове была своя картина действий, наверное, такая, как если бы он был на поле боя. Вот только политика – это не война.

  Со своими требованиями легионер перестарался, и у тебя возникло стойкое ощущение, что слишком уж он давит на царя Рудов – и Бриурудас не покидай, и всех воинов в римскую армию отдай, и дозволь эрмасам разграбить рудский восток. Не слишком ли много на себя взвалил человек в калигах? Сейчас не время для диктатора, а пилум не должен указывать стилу!
  Твои сторонники среди фракийцев были с тобой солитарны. И Керсеблепт, и Берисад намекнули, хотя и очень осторожно, что условия вашего союзного договора были несколько иными. Требования Акция такие, словно он взял город на копье, и теперь выставляет условия, а это совершенно не так. Так дела не делаются, и теперь лояльная местная знать, прежде георически воевавшая с Лафренианом, интересуется, не пора ли прописать в союзном договоре в точности, сколько именно руды обязаны выставлять воинов в римскую армию, на какой срок и на каких условиях?

  Но, помимо проблем союзников, тебе пришлось столкнуться с тем, что и тебя примпил считал своим солдатом. Зная о текущей ситуации, ты предложил ему помощь в организации внутренней политики Рудов, как подобает советнику царя. Половина земель разорена, часть людей ушла к бессам, другие потянулись за Севтом, и теперь в головах оставшихся царит хаос, который надо урегулировать. Но Акций, отметая все твои выкладки, безапелляционно требует: «Ты нужен мне на Севере».
  Разве он не видит, что без тебя все здесь развалится, что все нити правления идут к тебе? Ты с трудом, но создал проримскую партию и добился ее возвышения. Ты разгромил на народном собрании автономистов Амадока и пропонтийцев Сотиру. Ты подкупил командиров Лафрениана. Ты убедил Берисада выйти из города вопреки приказу Кетрипора. И теперь, когда Севт поднял бунт, а на землю пало проклятье Сабазия, тебя отзывают в разоренные земли эрмасов, где, помимо орды заведомо недружелюбных гетов, сражаются мелкие шайки. И пускай даже ты сумеешь уговорить одно или два рода признать римское владычество, не разменяешь ли ты рудский сестерций на пару медных ассов?

  В общем, ты оказался перед сложным выбором. Приказы примипила исполнять ты в общем-то не был обязан, но и ссора с ним означала бы возможные трудности в будущем. Особенно если «северный поход» провалится — и ты окажешься единственным, кто не последовал воле римского командира. Сложный выбор. Трудное решение.
  Но и если в городе за время твоего отсутствия вспыхнут беспорядки, виновен будешь ты – и как римский посланник, и как царский советник. А проблем тут более чем достаточно. Безумие женщин посеяло хаос в умах и сердцах, мятеж Севта заставил многих сомневаться в правильности выбора царя. К тому же в одночасье пропала вся царская казна, причем, как на зло, как раз в то время, когда ты подкупал командиров Лафрениана. Ясное дело, что никто не вдавался в подробности, что ты делал это из собственных средств, и теперь тебя подозревали, что именно ты наложил руку на казну. Кетрипор, конечно не стал обвинять тебя в лоб — но велел провести всестороннее расследование.
  Далее, ты наконец пробил у Кетрипора введение культа римских богов наряду с фракийскими. Следовало придумать, как это обставить. Здесь мнения Керсеблепта и Берисада разошлись. Первый предлагал свой храм в качестве основания для римского культа. Римляне же зовут Бендиду Дианой, так вот и пусть храм его станет храмом Дианы Фракийской. Второй же увидел в новом культе возможность пополнить опустевшую вследствие ограбления казну. У храмов ведь есть золото — и некоторые культы показали себя откровенно нелояльными. Так почему бы не конфисковать их имущество в пользу новых богов?
  И, наконец, тебе нужно было координировать деятельность шпионской сети, что, кроме тебя, никто сделать не мог. Агенты сообщали, что Лафрениан вернулся на Восток, перейдя Данарсу — но обстановка в его лагере неспокойная. Командиры наемников требуют немедленного реванша и вовсю грабят Рудов, на которых возложили вину за поражение. Непредсказуема была и ситуация в Северных Горах — отдельные информаторы сообщали, что там объявился живой и здоровый Трезен Безумный.

  Дел по горло и решать их придётся быстро.
  Особенно, если решишь ехать.

Все считают себя умными. И все считают на 3 шага вперед. Проблема в том, что считать вперед надо на 7 шагов, а лучше на десять. То, что Кетрипор притащил на прием знать укрепит его позиции. Прямо сейчас. Но теперь нет гарантии, что информация не уплывет, а врагов так много, что уплывет она неизвестно к кому. Руф может это и забыть, но Прокул не забудет. А без поддержки Рима Кетрипору не устоять. Ну да и Риму все равно кто будет держать для него перевалы, когда армия уйдет на восток. То что Руф повел себя, будто он посланник божий, пришедший разрешить мелкие земные проблемы у иноверцев повысит его авторитет у приближенных и даст ему больше войск в более ранний период. Только вот если Кетрипор подчинится безоговорочно, то скоро править в Бриарудасе будет кто-то другой. А если Прокул будет делать то, что ему сказали, то Руф таки обретет достойную смерть. Как Ампелофан. И получит он ее не в сражении, а от удара в спину, поскольку помогать ему не будут, просто потому, что не захотят.

Вещи были уже уложены. И все было готово к отъезду. И вскоре после окончания приема Аверкий вместе с выделенными ему легионерами направился на север. Но не на Север. Его путь лежал к Севту. Потому что именно он сейчас может оказаться той палкой, что переломила хребет верблюду. Прокулу было что предложить наследнику гетских правителей. Тот считает, что старший брат не прав? Не надо его в этом разубеждать. Надо только подсказать, что решать кто из них более великий вождь надо не на поле боя. Кетрипор царь Юга? Стань царем Севера! А если ты действительно покажешь, что мудрее брата и лучше как военноначальник, то к твоему царству присоединится и восток. А Рим проследит, чтобы соревнование было честным.

Почему же отъезд не состоялся сразу? Потому что предстояло два сложных и жизненно необходимых разговора. И оба со своими. Первый из них был с проримской партией. Прокул понимал и даже частично разделял их возмущение. Но все же он был Римлянином, и служил Риму, а не его союзникам. Много было вопросов и на все нужно было найти ответы. Первый же из них - призывники дол бы ответ на вопрос кто главный для Римской партии рудов. Заставить выполнить требования Руфа? Значит главный Руф, а значит из Римской партия совсем скоро станет АнтиРимской. Свалить все на Кетрипора? Какой смысл поддерживать Рим, если все решает Кетрипор. У Римской партии отличные отношения с царем, теперь они будут играть за него. Согласиться с их требованиями? Они поймут что слишком значимы и теперь будут думать прежде всего о своей собственной выгоде, Прокул же останется лидером на словах, а не на деле. Оставался выбор, требовать 500 или тысячу. Если бы это была решающая битва, то Прокул бы не колебался. Тысяча, а дальше как решат боги. Но главным было дать уйти армии дальше, а сражение на севере, помогало решить эту задачу, но не решало ее. Так что оставался выбор. 500. Никаких изменений в договор, но разовое соглашение. А недостающих воинов будем искать у Севта. Компенсации. Тут без вопросов. Они погибли за Рим, значит Рим и должен платить. Но кому сейчас легко. Так что компенсации будут умеренными. Так же просто было и с зарплатами. Войска воюют за того, кто платит им деньги. Они хотят, чтобы войска воевали за Рим, а у Кетрипора не осталось собственной армии? То-то же. Все зарплаты из казны Кетрипора. Ну и наконец как все оформлять. Прокул чуть не лил крокодильи слезы, что невозможно сделать отдельную ауксилью и поставить Берисада префектом. Это было бы лучшим решением проблемы. Но это противоречит законам Рима. Поэтому все командиры-Руды получат Римские звания и Берисад самое высшее из всех. Новобранцы будут приписаны к разным ауксильям, у всех у них будут командиры-Руды, но все они будут временно объединены под командованием Берисада, как и обещал Руф.

Второй разговор был в куда более узком кругу. Только Керсеблепт и Берисад. Обе идеи были с достоинствами и недостатками. Но главным достоинством идеи Бересада было золото. И это склонило чашу весов в его сторону. Керсеблепт же получил заверения, что его идея весьма ценна, но отсутствие Амадока и ликвидация культа Котис оставило бы Рудов без представителей старых верований, а на этом этапе это невозможно. Кроме того, после реформы и в связи с отъездом Прокула кто-то должен быть верховным судьей. И кому им быть, если не Керсеблепту? Тут уж не до строительства новых храмов. Что же касается ликвидации культа Котис, то в его помещениях будет культ новых богов. Чем славны земли Рудов? Подземными сокровищами и буйной, прекрасной растительностью. Так что будет вполне логичным, если новыми культами станут культы Плутона и Прозерпины. А чтобы было кому справлять обряды он выпишет из Македонии жрецов.

Нельзя было оставлять в такой ситуации Бриарудас и юг без присмотра. Никак нельзя. И как бы не был высоко желание проследить за Лафренианом или помочь Руфу, но тылы тоже надо было кому-то охранять. Поэтому всем шпионам была поставлена жесткая задача выявлять чужих шпионов и предателей в собственных рядах. По возможности перевербовывать. Если не получается - уничтожать.

Ход V. Чисто фракийское гостеприимство

  Говорят, что история циклична. Ты все еще в Бриарудасе в своих покоях, и снова, как в первые дни твоего пребывания, тебя просят не выходить на грязные улицы города, опасаясь за твою жизнь. Но тогда, при Кетрипоре, эта забота была искренней, а опасения – справедливыми, а что сейчас? Ныне все сложно.
  Где-то ты ошибся. Может, не проконтролировал, может, слишком увлекся решением других проблем. Теперь более или менее верный союзник Рима мертв, а его брат уважает только свои интересы. Кто-то скажет, что гибель Кетрипора от рук вакханок – густо замешанная на глупости случайность, но ты зришь глубже: нет ли в этой истории двойного дна? Может, его смерть есть свидетельство заговора, или, быть может, он узнал что-то, от чего сам наложил на себя руки? Загадки, кругом одни загадки. Только теперь это не столь важно – реальность диктует необходимость отложить на время прошлое и жить сегодняшним днем, взаимодействуя с новым правителем рудов, братом покойного, «гостеприимным» Севтом.

  Проклятый варвар плетет вокруг тебя словеса, торгуясь и всячески демонстрируя готовность работать в одной упряжке с Республикой – правда, на своих условиях. Вот только слова его с действиями расходятся. Новоявленный «царь» собрал вокруг себя банду форменных разбойников и устроил настоящий террор тем своим подданным, что поддержали проримскую партию. Массовые аресты и конфискации, не миновавшие даже жреца Керсеблепта, желание арестовать лояльного тебе и примпилу Акцию Руфу вождя Берисада – разве так действует будущий союзник? Из окна ты видел, как в ямы вели десятки людей на веревках, избитых и окровавленных, как катились тяжело груженные чужим добром возы с имуществом людей, в одночасье ставших врагами своего правителя. Севт даже отменил поклонение римским богам – что может быть более убедительным знаком его неготовности к сотрудничеству?
  И все же, все же… Руды нужны Риму. Сейчас их племя раскололось на четыре части, одна из которых, руководимая Берисадом, верна вам, прочие же преследуют свои цели. Больше всего сил у Севта, но если ты его не дожмешь, не отшатнется ли он обратно к бессам? Это будет… неприятно. Возможно, оставаясь в Бриарудасе, ты сможешь сделать чуть более упрямую, но всё же версию Кетрипора? Или лучше сделать ставку на кого-то другого, и вернуться сюда чуть позже, уже подле «законной правительницы»?

  Возможностей покинуть город, не смотря на запрет, у тебя хватает. Конечно, новый господин Рудов заверил, что тебе ничего не грозит даже если вы не придёте к соглашению, но стоит ли доверять его словам? Свита с клинками наготове хорошо припрятана, брат только и ждет сигнала устроить побег, оставшиеся верными Риму фракийцы достали лошадей и готовы открыть ворота. Не пора ли поставить жирную точку в дипломатии с упрямцем и поискать более сговорчивых кандидатов? А, может, уйти, громко хлопнув дверью? Или все же остаться и либо склонить-таки Севта на свою сторону, либо лично проконтролировать, как твои шпионы отвесят «царю» добрую римскую пощечину?

Это было ошибкой. Типичной ошибкой тех кто ничего не смыслит в дипломатии и политике. Они почти договорились, почти. Но высокомерное "У меня срочные дела" и оставление без ответа уже почти заключенного договора, стало концом, перечеркнув все, о чем говорилось ранее. Первое и самое главное этот поступок стал оскорблением. И ладно бы оскорблением Прокула. Кара за такое была бы взвешена с интересами Рима и отложена на подходящий момент. Нет, это было оскорблением Рима. И это вина, которую нельзя смыть ничем кроме крови. Второе, значительно менее важное, но тем не менее решающее, стало время. Аверкий смог куда больше узнать о происходящем в столице, смог узнать, что никто из врагов Рима ничего не пытается замышлять против Севта. А это могло значить только одно. Они союзники, а все эти разговоры про договор только наглая и гнусная ложь, которую никто не собирается выполнять. Размышления над сложившейся ситуацией были недолгими. Положение надо исправлять, а исправить его можно только одним единственным способом.

Сначала нужно было обратиться к главной действующей силе в данный момент, своим сторонникам среди знати. Их надо было спасать, их семьи надо было спасать, их имущество надо было спасать, и конечно же надо было спасать их верность. Это можно было сделать только одним способом. Сменить царя. Сменить его так, чтобы новый царь был послушной игрушкой в руках Рима и его сторонников. Поэтому новым царем должен быть Александр, вот только его наставником, советником и учителем должна стать не его хитроумная и неверная Риму мать Филис, а он Прокул. Пока, со временем тот кто больше и лучше себя проявит, сменит Прокула на этом посту. Пока лучше всех подходил для этого Берисад. Но решать рано, очень рано. И тем не менее римская партия должна знать, тот кто так обошелся с ними заслуживает только смерти. И они сами должны подготовить эту смерть.

Вопрос был слишком важным, чтобы распылять силы. Поэтому и его тайная рука должна была заниматься тем же, что и явная. Вот только задачи у них были иные. Если знати нужна была идея, то людям дела нужна была задача. А их задача состояла в том, чтобы Севт не умер. Ну то есть не умер для рудов. Для этого нужно было получить его письменное заявление. О передаче короны Александру. О назначении временным правителем до прибытия Александра, а затем его наставником, советником и учителем Прокула. Об отбытии на длительный срок в Рим, для налаживания отношений и получения максимально выгодных условий союза с Римом для рудов. Ну и конечно труп его не должны найти. Никогда. Потому что найти должно быть нечего. Этот царек, посмевший нарушить договор с Римом и оскорбить его не достоин попадания к богам, разве что кто-то из богов захочет развлечься, собирая царя на несколько дней из мелких кусочков, собранных из желудков домашнего скота.

Ну и последнее. Оставаться во власти Севта опасно, но и бежать нельзя. Надо найти надежное укрытие в городе и лично проследить, чтобы никто ничего не напортачил и все всё сделали правильно. Это тоже был риск, но это был необходимый риск, потому что если его план провалится, то лучший исход изгнание в какую-нибудь далекую провинцию, и это был действительно лучший при таком раскладе исход.

Итак, подводя итоги. Спрятаться в городе, направить все силы на устранение местного царька, сделать его исчезновеновение загадкой, а смерть позором. Привести к власти мальчишку, которому не хватит времени, чтобы помешать целям Рима.