Сожжение Фракии | ходы игроков | Орол

Залмоксис — жрец, Залмоксис — царь, Залмоксис — бог.
Он человек — он дух — он божество.
Все народы земли ждёт смерть.
Но Геты — народ небесных воинов-волков.
Их души найдут дорогу на небо.
И воссоединятся с Залмоксисом в его вечной борьбе против злых духов.

Вот простые истины, известные тебе с детства. Небесные истины.
Есть ещё другие истины — земные.

Человек рождается для войны. Но есть среди людей дзибитиды — избранные быть героями. На их тела с детства наносятся магические знаки, их волосы окрашивают в рыжий цвет, позднее, каждый следующий по пути героя украшает себя золотом, дабы все видели, что он подобен богам.

В то время как простой люд может воевать, но вынужден также пахать землю, дзибитиду иное занятие кроме войны позорно. Если нет войны, ему надлежит покинуть дом, и, как подобает воину, грабить и убивать ради славы. Если и это невозможно — охотиться. Во дни же когда дзибитиды отдыхают, они пируют вместе и обмениваются историями о своих подвигах.

Таков путь небесного волка-воина.

Рода дзибитидов — рода вождей.
Каждому такому роду, Залмоксис в древности лично поднёс чашу-череп именуемую ритон — символ власти. Пьющий из такой чаши обретает силу.
С тех пор священная чаша передаётся от отца к сыну.
Но ты получил ритон иначе.
Твой отец убил своего дядю и его сыновей — они утратили милость Залмоксиса.
Всю жизнь ты доказывал всем, что достоин ритона.
Людям. Царю. Богу.

Во всём ты должен превзойти народ.
В свирепости и в милосердии.
В отваге и в прозорливости.

И вой твой, волк-воин, поистине должен быть слышен на небе.

Семь дней назад к тебе явилась женщина.
Ты любишь женщин. Схватить за волосы, дернуть как следует, прижать к земле…
Но та женщина вела себя странно.
Дело в том, что она была сарматкой — сарматки всегда ведут себя странно. Они даже на войну ходят.
Так вот, та женщина захотела с тобой говорить.
Словами. С тобой.

К ее счастью ты был в благостном расположении духа, и прежде чем велеть пустить ее по кругу дал ей раскрыть рот. Что она говорила — не суть важно, что мы, эллины что ли, пересказывать бабий трёп?
Важно было только слово, заставившее всех небесных волков-воинов оскалиться.

Слово было: «Слава»

Только шлюхи вцепляются друг в друга ногтями из-за побрякушек.
Только простолюдины дерутся, сами не зная зачем.

Дзибитиды сражаются ради славы.
И женщина могла привести вас к врагам, достойным быть убитыми вашим оружием! А может даже достойным отнять твою жизнь?!

Римляне. Бессы. Даже в каменных чертогах твоих близ великой реки Данувий, слышал ты песни об их воинском мастерстве! Не сравнимом с твоим, конечно, но всё же.
Наконец-то достойный противник!
Наконец-то небесный волк-воин погрузит клыки в плоть и окропит пасть свою жертвенной кровью!

— Поднять Дракона! Геты идут на войну!

Громогласно изрекаешь.
И над главной площадью крепости поднимается огромный штандарт, сделанный из цельной волчьей шкуры.
Дракон развевается на ветру.
Доброе знамение!
Добрая война!

Семь сотен пришли под начало твоё.
Двенадцать племён, включая собственный род.

Кому дано противостоять вам?

Только не слабакам Эрмасам — так зовётся племя, что призвало вас.
Они отгородились от мира за высокими камнями, вгрызлись в гору как черви в сыр. Они не волки.
А ты — волк.

По-хозяйски вошёл ты в пещерный град Дундиз. Пировал с вождем на почетном месте, уважая законы гостеприимства. А как захмелел — не выдержал, дал бабе, той, которую по кругу не пустили, поджопник. Ну и помацал немного. Оскалился.

Что, Эбрузельмис? Хочешь драки?
Давай!
Волки не дерутся.
Волки убивают.

Но он струсил.
Слабак.
Пёс.

И такой человек наивно полагал, что будет отдавать приказы тебе?
Вы Геты! Вы выпьете всё его вино, сожрете весь его хлеб, оттрахаете каждую женщину, на которую упадёт взгляд!
А потом вы пойдёте на славную войну.

Пусть ползёт за вами, как надлежит ползти собаке.
А вы будете смеяться.
Пёс похож на волка, но ему никогда не последовать за волком на небо.

Эрмасы, Руды, Римляне, Бессы — все они сдохнут.
Только волки найдут дорогу к Залмоксису.

Орол не тупой. Орол умеет в политику. У Орола чутье на "то самое время". То самое время, когда надо рубить над чуть опустившимся краем щита. То самое время, когда надо прекращать хвалить глаза и начинать хватать за задницу. То самое время, когда можно придти и встать рядом с двумя сильными мира сего, готовыми к драке, и упиваться восхвалениями их послов и богатыми дарами. Сейчас - то самое время. Надо лишь заявить о себе.

Эбрузельмис - слабак, мнящий о себе лидера. Ему предстоит научится знать свое место. Его люди блуждают во тьме заблуждений, метаемые страстями десятка ложных богов, не ведая направляющей воли Залмоксиса. Им предстоит научится. Сейчас они полезны, а значит надо действовать тоньше. Все хотят славы, все хотят вернуть то, что отняли у них когда-то. Униженные и оскорбленные больше всего. Орол пообещает им все это. "Земли севера снова признают власть Эрмасов" - скажет им громко на пиру. Они хотят это услышать, и услышат. Они будут носить его на руках.

Они пойдут с ним воевать север. И пусть только их вождь попробует не пойти. Орол возьмет сам и бросит эти земли эрмасам под ноги. Половина всадников Эбрузельмиса в тот же миг пойдут за волком. Люди видят силу, видят решимость и идут за ней. Так что Эбрузельмис пойдет. Будет делать вид, что возглавляет поход. Пусть. Покажем ему пару раз его людям, что он - ничто. Оспорим его приказ. Пощадим тех, кого он прикажет зарезать или порежем тех, кого он пытается помиловать.

И самое главное, после успешных дел Орол возьмет его жену. Не потому, что хочет, хотя что тут скрывать - хочет. Не только поэтому. Потому что это покажет всем, что вожак тут Орол, а Эбрузельмис подает чаши на пиру. Хорошо бы, чтобы сама легла, но если будет упорной, то и за волосы. Жарким шепотом на ухо - "тебя, а не его". Такова часть платы, взимаемой гетами. Орол улыбался своим планам и в паху становилось тепло и тесно.

Ну а если Эбрузельмис решит, что не гоже стелиться под Орола? Что если нападет? Тогда он нарушит закон гостеприимства и Орол убьет его и всех, кто решит к нему присоединиться. Оставшиеся все равно встанут под его Драконом. Эрмасы будут владеть севером, Орол не собирался нарушать свое слово. Вот только эрмасам будут владеть геты и Залмоксис — бог.

Ход IV. Волк среди псов

  Здесь, на мягком юге, все не так, как у гетов, объединенных силой вождей и верой в Залмоксиса. Наивно надеющийся на твою поддержку нерешительный Эбрузельмис, так ничего не доведший до конца, был просто мелким вождем, у которого не было ни силы, ни воли, ни хитрости. Его смерть не должна была ничего изменить – и все же изменила. В его фигуре, не представлявшей из себя ничего, для эрмасов была сокрыта вековая традиция верности правящей династии. Под словом «Эрмасы» скрывалась не монолитная общность, а хрупкая конфедерация, держащаяся не столько на превосходящей мощи правителей Дундиза, сколько на единогласном признании их авторитета, на договоре, который никто не подписывал, но все знали. Десятки небольших деревень и крепостей, находящихся под управлением десятков разных кланов и поклоняющихся разным богам, знали, кто их ведет, и знали, что божественное право старшего из вождей подтверждено чередой предков. «Боги вручили ему чашу» - за этими словами скрывалась память о многих поколениях вождей, железом, золотом или медом словес подчинявших себе всех этих локальных дзибитидов. Тем, кто гордо звали себя Эрмасами, этого было достаточно. Теперь Эбрузельмис умер, не оставив наследника, и священная преемственность прервалась, оставив после себя только гулкую пустоту.
  В довершение всего, сама земля стенала, лишившись законного хозяина. Горы трясло, как в лихорадке, воды бушевали, сметая поля и сады, уничтожая целые деревни и затопляя шахты. В довершение всего безумие, словно насланное злым колдуном, обрушилось на женщин племени: они, раскрашивая лица кровью, уходили в одним им известные пещеры, оставляя после себя пепелище родных домов, сгоревших вместе с детьми и домочадцами. А посреди этого хаоса алчные, самоуверенные дзибитиды начали безжалостную войну на истребление ради жалкого господства над кучей пепла и грязи, которую называют «Каменный трон Дундиза».

  Сделав свой выбор в пользу Спарадока Отважного, ты ошибся. Эрмас, хоть и был добрым воякой, не блистал ни умом, ни красноречием, а единственную в жизни прославившую его речь, как оказалось, написала похищенная Гераклом Мада. Спарадок мог неплохо командовать десятком или двумя дружинных, но это был его предел. Ну а вышим счастьем для него было намотать на копье или фальк чьи-то кишки, после чего упиться как свинья со своими подчиненными и начать лапать девок. Только на миг он предстал перед всеми тем, кто выведет племя из череды бед, лишь недолго он казался новой звездой: стоило ему принять Чашу, как звезда погасла.
  Люди не готовы были идти за ним, зная, что новый вождь думает только о себе и не видит дальше собственного носа. Да, онми могли бы пойти за тобой – вот только ты был чужаком. Наверное, хитроумный понтиец Сотиру смог бы удержать их вместе, но он, как любая крыса, предпочитал бежать с тонущего корабля, а не спасать его. И с его уходом Дундиз остался без какой-либо, пускай даже призрачной, власти.

  Единственное, что отчасти выправляло ситуацию, так это то, что у восставших в разных частях страны не было практически ни одного яркого предводителя — каждая группа апеллировала к кому-то одному, известному всем. Последователи Гебелейзиса предлагали посадить на Каменный Трон Руфа, Последователи Сабазия — Трезена, налетчики собирались просто разнести этот трон на осколки, ну а восставшие рабы, прикрываясь именем Скилура, кажется, вовсе не думали ни о чем, кроме как об освобождении ещё большего числа рабов.
  Казалось бы, сейчас идеальная возможность разбить отщепенцев по одному, пока они не объединились или не нашли себе покровителей. Так нет же, и здесь «вождь» Спарадок оказался бессилен! Он посылал отряды — те дезертировали на полпути. Он издавал указы о сборе налогов — их не выполняли. Хаос умножился до того, что под вопросом оказался даже контроль над Дундизом!

  Ставшая твоей земля, Орол, начала гореть под ногами – а твоя армия стоит на тракте, как тот одинокий всадник на перепутье. На запад пойдешь – в римскую крепость упрешься. Она только называется лагерем — это именно что полноценная крепость. Ров, вал, частокол, башни — даже метательные машины! Вдобавок, шпионы сообщали что гарнизон вырос почти в три раза за счет местных рудов. Это крепкий орешек, о который с легкостью можно обломать зубы.
  На восток пойдешь – Севта и Лафрениана найдешь, что служат верно бессам, решившим объединить Фракию, а значит, отобрать у тебя земли эрмасов. Пока верный слуга царя Мостиса и его новый союзник разделены, что, несомненно, порождает уязвимость, и по отдельности слабее тебя. Но вот если их силы объединятся – могут появиться проблемы.
  Сунешься на юг – в Бриарудас упрешься вдруг. Этот богатый город, завоевание которого сулит много славы, отлично укреплен, к тому же где-то подле него лагерем встали основные силы римлян. Это более чем ценный приз, но псы Кетрипора могут серьезно попортить шкуру твоим волкам.
  На севере, наконец, подлинный света конец. В Северных горах – твоих горах! – Эрмасы устраивают друг другу кровавую баню, все глубже погружая землю в хаос. Потоки снабжения из Дундиза становятся все более редкими и нестабильными, и если Каменный Трон займет враг, ты рискуешь оказаться отрезанным от дома, лишишься подкреплений и иной помощи.
  Ныне же твое войско идет по разоренному Северу.По этим землям прошли все — мятежники Скилура, дружины Кетрипора и Эбрузельмиса, Трезен Безумный, всадники Лафрениана, летучие отряды римлян. Здесь уже нечего грабить, а меж следов старых пожарищ гуляют лишь духи мертвецов.
  Куда ты повернешь своего коня, Орол сын Дромихета?

Уточнение по просьбе игрока

Наиболее очевидный кандидат на место вождя Эрмасов — один из братьев самого вождя волков, Скорило или Тарб.
Они точно не предадут, и за свой новообретенный трон будут сражаться до последнего.
Это хороший вариант еще и потому, что брат, возглавивший другое племя, перестанет быть потенциальным оппонентом детям самого Орола дома.
Вот только если отдать трон одному из братьев, другой наверняка обидится, хотя это вопрос решаемый — достаточно только отдать одному «страну Эрмасов», а другому «страну Рудов».

Скорило — настоящий гет, гет в каждой жилке, в каждой косточке. Суровый до жестокости, скорый на руку, не склонный к долгим размышлениям или разговорам. При этом хитрый, не видящий ничего дурного в том, чтобы добиться своего обманом или притворством. Если кто и сможет разобраться с мятежниками в горах, так это он.

Единственное, в чем Орол может сомневаться на его счёт — насколько Скорило справится с рутиной управления. Ему совсем не интересно торговаться с крестьянами или завоевывать симпатии местного населения. Жрецы будут трахать ему мозги? Он сожжет их заживо. Крестьяне не подвезут вовремя зерно? Он купит зерно, продав в рабство их детей.

Тарб — младший из сынов Дромихета. Он куда спокойнее брата и в чем-то наверное мудрее — или нерешительнее, как посудить. Так, если Скорило так и не освоил койне, то Тарб на нем говорил куда лучше Орола, и повсюду находил каких-то эллинов с которыми трепался о совершенно непонятных вещах. Например, Тарб считал, что Гебелейзис — это гетское имя Залмоксиса, и всячески искал параллели между верованиями разных народов. Еще он интересовался мистериальным дакийским культом всадников-кабиров, и считал, что фракийский Герос — суть интерпретация этого культа. Понимал он и в медицине, и известен был как лучший лекарь среди твоего народа.
В бою Тарб был храбр настолько, насколько можно ожидать от твоего брата, и понимает в управлении войском, но вот не будет ли он чересчур миндальничать с Эрмасами? Хотя, может, это и нужно в покорённой стране?

Есть, конечно и другие рода.

Например, Косониды. Это старая фамилия, когда-то в древности присягнувшая твоему роду, очень богатая, поскольку содержала множество больших лодок, на которых посылала своих рабов торговать по Данувию. Если есть род лучше понимающий в искусстве управления, то тебе он неизвестен. К тому же старый Косон Восьмой всегда изрядно вкладывался в организацию походов и никогда не выступал против тебя, видя в нерушимости твоей власти так необходимую ему гарантию неприкосновенности его поместий и богатств.

Но и здесь есть подводный камень. Косон привык к известной доле независимости и к тому, что ты не лезешь в происходящее в его вотчинах, лежащих, к тому же, на северном берегу Данувия. На этом негласном соглашении держалось всё — ты не лезешь к нему, он не лезет к тебе. Если он станет вождем, не получишь ли ты в его лице соперника?

Своего рода альтернатива Косонидам — Керсебалиды. Вот это уже проблемный род, как всегда бывает с дальними родственниками.
Сам Керсебал когда-то был вождем и правил вашим племенем. Его прямых потомков, конечно, истребили, но остались племянники и тому подобная шушера. Было это лет двести назад, но Керсебалиды ничего не забыли и ничему не научились. Периодически, тебе приходилось бороться с их притязаниями — то убьют кого-то из твоих рабов, то в народном собрании выступят против тебя. Диком Керсебалид был осторожным врагом, из тех, которые никогда не идут на окончательный разрыв и опутывают себя паутиной родовых связей, не позволяющей уничтожить их, не развязав мясорубку лет на десять — но всё же он был врагом. Может быть, это повод примириться с ним? Хочет быть вождем — станет вождем, разве нет?

Наконец, есть ещё Меда из Дуалидов — единственная женщина во главе гетского рода. Правда, женщина такая, что кому хочешь яйца оторвёт, и хозяйство держать умеющая. Ты ее знал потому, что Меду очень любили твои управляющие — она всегда присылала обильные дары. Не в последнюю очередь потому, что устроила себе «дело» — пропускала через свои земли сарматских налетчиков, с которыми была связана родством по материнской линии, на юг, а потом на обратном пути забирала часть их добычи. Дело было опасное — сарматы с легкостью могли пограбить «пахарей», которых не особенно различали, но Меда справлялась, как-то заставляя их давать клятвы, которых этот народ, известный пренебрежением к своему слову, не нарушал.

Женщина в качестве правителя станет для Эрмасов унижением — но и шанса такого не упустит. А значит, вероятно, приведёт с собой наемные отряды.

Есть, ещё, конечно, простые воины — не главы кланов знати. Вот, например, Москон, твой лучший воин и даже, неофициально, телохранитель. Медведям пасти рвёт голыми руками, и парень вроде сообразительный, уважаемый к тому же. Но с такими выдвиженцами одна беда — никогда не знаешь, как они покажут себя на властной позиции.

И назовут те горы волчьи.
Орол сидел в своем шатре один. Его чаша была пуста, а голова трещала от похмелья и тяжелых дум. Он пришел сюда за славой победителя римлян, но все знают - нет славы в том, чтобы проиграть. Славная смерть хороша для рассказов на пирах, но славна только та смерть, что принесла победу. Римлян в долине оказалось весьма немного, и они были лишь на западе и на юге. Юг отпадал сразу. В районе города Бриарудас стояли армией римляне и, вместе с армией Кетрипора, они превосходили войска Орола в два раза. Запад выглядел привлекательней. Там около трехсот римлян, крепость не пугала Орола, брал он и не такие крепости, но вот шпионы сообщали что гарнизон вырос в три раза, а это почти тысяча человек. Много, с учетом того, что царь Кетрипоп наверняка двинется им на помощь при первых признаках опасностей.

К тому же было еще одно - Север пылал. Спарадок Отважный оказался полным ничтожеством, он не смог удержать в подчинении свой народ. Впрочем, мало кто в его ситуации смог бы. Жрецы ложных богов боялись тени того, кто стоял за Оролом. Они боялись, злились, и в злобе своей мутили народ севера. Жрецы Котис и Бендиды были пока еще лояльны. Возможно, потому что им некуда идти. Но это лояльность под страхом меча и стоит ослабить хватку, как они тоже вонзят зубы в глотку. Орол понимал - стоит выступить на восток, как север тотчас же окажется в руках мятежников. Казалось бы, да гори он огнем! Но вот единственный путь к его семье, землям, родным, лежал через тонкие тропы перевалов. Перерезать их - и что делать гетам? Куда отступать, если станет тяжело? Куда отправлять награбленное? Откуда звать подкрепления? Роды гетов крепки, и сотни еще придут на зов Орола, если слава его будет блистать. Но для этого нужно сохранять контроль над Дундизом и тропами на север.

Орол полуголый вышел в сонный утренний лагерь. Поднял ведро с холоднющей водой из местного ручья и вылил ее на себя. На миг скулы свело от холода, а потом стало так хорошо, что гет зарычал и потянулся всем телом. В голове прояснилось. Значит решено, держим Север, давим скверну. Его власть пока не признают разные религиозные отщепенцы - Гебелейзиты, Сабазиты, а также восставшие рабы и дезертиры из армии Эбруземильса. Первые зовут Руфа на трон, тот когда еще придет, мятежники будут ждать и не будут сами дергаться. Восставшие рабы просто смазка для ромея. Скорее всего они постараются уйти к римлянам или к Лафрениану. Возможно, с ними удастся договориться, пообещав сделать свободным народом под властью короля Севера. Остаются самые опасные - сабазиты Трезена, этот отморозок никогда не признает власть иноземца и иноверца. И он опасен. Значит - по ним и надо вдарить прежде чем они войдут в силу и посадят на трон Дундиза. Жив ли Трезен или его имя взяли на знамя какие-​то самозванцы, но он самый опасный игрок на Севере, кроме Орола, разумеется. Сила их бога уходит, но его еще бояться. Именно он получит трон Севера, если Орол уйдет. А значит именно именно его нужно сокрушить, пока он слаб.

Правда, говорят что он колдун. Тут нужны союзники иного плана. Дома у Орола жило немало проповедников, которые готовы были сорваться с насиженных мест, чтобы нести мудрость Залмоксиса соседним народам. Орол написал письмо брату, чтобы прислал ему лучших проповедников и жрецов для проповедования местным. Пусть обоснуются в Дундизе и Ну а кто посмеет возводить на Залмоксиса хулу, тех Орол быстро отправит приносить извинения небесному волку лично.

Спарадок был слабым правителем, но Орол не мог сейчас сместить его. Если это сделать, то от Орола отвернуться последние эрмасы. Это небольшая часть его войска, но очень важная. Геты Орола только начали осваиваться в северных горах, без проводников воевать тут будет крайне сложно. К тому же Спарадок был неплохим воителем. Значит будет делать то, что у него получается лучше всего - воевать. Он будет помогать Оролу давать мятежников Сабазитов. Ну а на войне случается разное. На войне умирают люди, особенно если судьба к ним перестала быть благосклонной.

Осталось решить кого оставить на троне Дундиза. Взять чашу себе Орол не хотел. Все эти скучные дела по восстановлению сожженного войной края ему были тошны от одной мысли об этом. К тому же набег набегом, а дома еще дел немало. Можно было посадить кого-то из братьев. Но тогда придется делить войско, а с римлянами частью не справиться. По этой же причине отпадал вариант возвысить кого-то из простых воинов. Косониды и Дуалиды были верны и могли привести свои дружины для удержания земель, но усилять их Оролу не хотелось. А вот Керсебалиды это вариант. Диком Керсебалид был Оролу неприятен, но он не мог не признать, Диком не дурак и не слабак. Он и крепость удержит и мятежников передавит, и дружина у него немалая. Ну а самое главное - лет на десять ему точно будет не до Орола и оспаривания власти. Если все пойдет хорошо, так найдем новые балансы. Ну а если все пойдет плохо, и Диком окажется на пути римлян или бесов, то еще одной проблемой у Орола станет меньше.

Оставляя Тарба держать крепость Дундиз, Орол дал ему приватные наставления.
- Держи город крепко. Стены ее неприступны, но основная опасность от людей внутри. Возьми себе побольше телохранителей. Смотри за жрецами ложных богов, в их улыбках - яд. Проведи мобилизацию тех, эрмасов, что готовы служить нам. Оружия у нас полно, особенно после того, как я разбил рудов. Скоро прибудут проповедники Залмоксиса, пусть несут слово нашего бога в этих землях. Может быть тебе удастся через них донести мятежникам в восточных горах, что их Гебелейзис это наш Залмокис, а наш Залмокис хочет видет гета на троне Дундиза. Да, не удивляйся, я послал к Дикому Керсебалиду предложение взять чашу эрмасов. Держи своих друзей близко, а врагов еще ближе, так вроде отец учил? Ну а остальное сам понимать должен. Я на тебя тут рассчитываю.

Послы Орола также отправились на восток к Лафрениану. На чистейшем койне (брат помог с письмом, а пара помарок не в счет) вождь гетов писал свое предложение о союзе:

Орол, сын Дромихета приветы шлет!
Сиятельный Марк Лафрениан, до меня дошли слухе о твоей битве с римлянами, и что лишь золотом и предательством военачальник римлян победил тебя. Но славь Залмокиса, ибо он привел в эти края меня. Моих воинов не так то просто подкупить. Я выиграл все битвы, в которых вступал. Я победил в схватках двадцать мужей, я одолел Сирма, сын Ройгоса, брат царя Кетрипора одним ударом. Я уверен, что ты уже хочешь предложить мне союз. Но я готов вступить в него только на моих условиях. Условия просты - ты признаешь мою власть над Севером этой долины, отзываешь свою собаку Трезена из моих гор, не присылаешь больше никаких армий и диверсантов ко мне. А я иду бить римлян на запад, перерезать их снабжения и пополнения. Тебе останется только добить остатки армий на Юге. Если согласен - объявляй о поддержке моих притязаний на Север и я буду знать, что мы договорились.
Писано Оролом, сыном Дромихета, славным вождем гетов и династом южных земель царя Буребисты.

Лазутчики гетов везде высматривали разбойников, пытали их, вызнавая где они спрятали золото Кетрипора. Золото могло бы дать Оролу доспехи, лошадей или еще наемников. А значит, приблизило бы миг его славы!