["Борей"] | ходы игроков | ["Саманта"]: выжила

Саманта. Замереть, не дышать, вжать ладонь в ружейное цевье. Мысли-молнии, подумать - сделать. Спрашиваешь когда "Ржавую" насчет последствий пальбы, лишь пожимает плечами - чуть совсем, чтоб показать, что пожала: больше намек, чем именно действие - ни на мгновение не сводя глаз с прошитой навылет крышки. И шикает, не злобно, но напряженно, в ответ на второе замечание. Вдох. И выдох. Еще раз - вдох, потом выдох. Еще цикл. Сипит, там, на ярусе под вами, кто-то. Лязгает металл о металл, чавкает влажно то ли ткань мокрая, то ли что-то, что может издавать такие же звуки.
Медленно переступив с ноги на ногу, прихватывает рейдерша левой рукой скобу, "якорится". Кивком показывает на пол. Цепляетесь - по бокам получается, слева-справа - за лестницу. Щелкает активатором, заставляя пробитые лепестки медленно и с, как тебе чудится, оглушительным скрежетом вдвинуться в борта колодца. Луч света - туда. А там, там - он. Невысокий и худощавый мужчина лет, может, тридцати, смуглокожий, крючконосый, кареглазый и заросший темной щетиной, что покрывает, будучи практически одинаковой длины, как шишковатую голову, так и впалые щеки. В залатанных на коленках джинсах, растянутой, некогда темно-оливковой, но давно ставшей бледно-зеленой майке с каким-то настолько облезшим принтом, что от него остался просто контур некоего таинственного овала, натянутой на голое тело, в надетых прямо на босые ноги, без носков, стоптанных кедах. Лежит, привалившись спиной к коридорной пластине, растекается собирающимися в липко-багровое озеро ручьями крови. Разворочена так, что лоскутами драными висит кожа, перебита и странно подвернута вбок левая рука, прострелен торс - в районе левой ключицы и, кажется, еще где-то там, где ребра становятся животом, тоже слева. Не вампир - и на том спасибо.
Мелко дрожит, скаля кривые, желтоватые на вид, покрытые алой пленкой зубы.
- С-сук...
Давя ноздрями красноватую пену, с заметным трудом приподнимает правую - более-менее целую - руку, в которой все еще крепко сжимает затертый, но явно рабочий восьмизарядный револьвер с перемотанной медной проволокой рукояткой, облезлым барабаном и коротким, куце спиленным стволом. Прожимаешь гашетку. Хлопок. Искрой отлетает, крутанув в воздухе петлю, пластиковая гильза. А мужчина, дернув простреленной сверху вниз, от макушки в шею, головой, и плеснув вверх и в стороны почти черными брызгами, роняет оружие и мешком заваливается вбок.
Сноровисто спустившись, пихает его пяткой в голень "Шильда".
- В нули, Сэм.
Труп.
- Ладно, давай туда.
Подхватив мертвеца за шкирку, оттягивает его в сторону, с прохода, попутно оставляя на облицовке широченный, влажно лоснящийся кровавый развод. Жмет ухо теперь уже к вертикальному "люку", прислушивается.
- Блять... Это... Какой этаж-то?.. Над тем, где Марвин закорячил, да?

В нули. Мёртв. Ещё один. Не убила. Добила. И на чей счёт его теперь записать?
Неприятное, жуткое зрелище. Не привыкла. Отводишь в сторону взгляд. По крайней мере, больше не издаёт булькающих звуков. Нет желания прикасаться к трупу, но не хочешь перекладывать всё на одну Шильду. Вы теперь вместе. Помогаешь переместить мёртвого рейдера в сторону, куда указывает.
- Получается, что да. Мы его проскочили, когда начали подниматься. А теперь спустились обратно.
Игнорируя боль, восстанавливаешь недавнюю историю в голове. Сколько этажей ты уже прошла? Перед встречей с Шильдой был мальчик. Четыре. Он сказал, что четыре яруса до главной палубы. Первый из четырёх – этаж, где в клетке сидела Шильда. И Марвин. Мёртв. И старый вонючий Биф, вампир-мозгосос. Мёртв. Второй из четырёх – в шахте сидел безымянный. Мёртв – пропустили. Третий из четырёх – ещё один безымянный, что сторожил неоткрываемую дверь. Мёртв. Дальше – тупик, не попали на третий.
Теперь вновь спустились вниз. Ещё один безымянный. Мёртв. Дорога, вымощенная трупами, вымоченная кровью. Откуда он взялся?
- Это важно?
Смотришь с беспокойством на Шильду.

Саманта. Кивает женщина.
- Да. То есть...
Переводит взгляд на тебя, оторвавшись, наконец, от полотна перекрытия. То ли задумалась о чем-то, то ли настолько сосредоточилась на попытке что-то услышать, что, похоже, слегка упустила нить вашего разговора.
- В каком плане?.. Что именно?
Отмечает тычком ноги лист, к которому только что прижималась.
- Ты про этаж?
Поддев - опять же, ногой - кисть мертвеца, зачем-то спихивает ее под тело.
- Это - да, важно. Потому, что... Блять...
Прихватив под локоть, отводит тебя чуть в сторону. Как понимаешь, чтоб не натекло тебе под подошвы "красноты" рейдерской - как раз "подкрадывается" уже, наползает.
- Все хуево.
Сместившись так, чтобы быть между тобой и коридором, вскрывает дверь. Сунув за опорную балку пулемет, тут же с грохотом стреляет.
- Пошли.
Мрак тоннеля. И женская фигура, одетая в застиранную рубашку, с некогда темно-синими спортивными штанами заодно, что валяется, влажно похрипывая, метрах в десяти от входа, у раскрытой заслонки, ведущей в одно из помещений. Брызги багровые - на облицовке.
- Есть идея.
Усмехается.
- Очередная.
Проходя мимо раненой - совсем еще молодой, лет восемнадцати-двадцати, худощавой, смуглокожей, с обрезанными практически "под ноль" темно-каштановыми волосами, и покрытым крохотными точечками шрамов, особенно у правой брови, высоким лбом - что пытается прижать ладони одновременно и к простреленному навылет животу, и к пробитой грудине, походя, не останавливаясь, стреляет еще раз, теперь почти в упор и точно в голову: так, что осколки черепа и рванина кожи разлетаются ввысь не хуже, чем конфетти из хлопушки.
- Ясно, что в шахте нас уже пасут. Ждут. А мы по-ебанутому вывернем...
Сунувшись в очередной "жилой" провал, в темноте за порогом которого то ли что-то бормочет, то ли просто лопочет нечто абсолютно бессвязное какой-то совсем маленький - наверное, до года - человек, идет дальше.
- На лифте. Ебанем до упора, а на выходе скажешь...
Вернувшись, снова заглядывает туда, где продолжает что-то рассказывать на своем, младенческом, младенец.
- Так-так...
Вскидывает оружие, прижав приклад к плечу. Хлопок. Кто-то явно взрослый, зашуршав тканью, с сипением валится с ног, гулко шмякнувшись на пол и, кажется, разбив какую-то посудину. Катится какая-то мелочь - горох, может - по напольному покрытию.
- И...
На мгновение тебе кажется, что Шильда сейчас убьет и того, маленького.
- Все.
Но - нет, опускает ствол вниз, уходит.
- Они бы тебя хуй пожалели, вот и ты не жалей.
Еще несколько шагов. И вы у лифтовой шахты. Подперев лопатками стенку, смотрит пару мгновений, не мигая, в сумрак окружения твоя спутница. Облизывает губы.
- Так. Короче, на выходе - дум-думишь.
Под этим, видимо, подразумевается использование тобой "вербальной маски". Осталось понять, как именно "дум-думить".
- Типа, ебать, эти пезды уже под палубой, вскрывай лючок, ебаный рот. Нормас? Потянешь?
Так если, навскидку, да.
- Ну чего, двинули? Раз на раз - подохнем или будем жить.

Не перестаешь удивляться, с какой точностью действует Шильда. Не только как она уверенно, без сомнений, убивает, но и такие моменты, когда не дала испачкать обувь в крови рейдера. Думаешь, что сделала это, чтобы не оставляли кровавые следы, чтобы труднее было отследить. Но в то же время, разве по другому кровавому следу, следу из трупов, вас не найдут?
Идёшь за подругой, не как ведомая кукла, но как та, что может и спину прикрыть. Она смотрит вперёд, ты - назад. Не можешь не согласиться, что ситуация у вас действительно далеко не самая лучшая. Но, надеешься, что всё же не безвыходная. Хотела бы как-то помочь Шильде, придумать какой-нибудь способ спасти вас обоих, но не можешь. Не знаешь, как обойти засаду в шахте. И каждый раз, когда думаешь об этом, только ещё сильнее начинает болеть голова. Единственное, что ты сейчас можешь - это взять себя в руки, быть бдительной и не стать обузой для Шильды. Усмехаешься горько про себя, что будь здесь Хозяин или Хозяйка, то вряд ли бы они о тебе заботились как эта женщина, с которой ты знакома меньше дня. Возможно, для Шильды ты сейчас просто инструмент, но вы дали друг другу обещание, и ты веришь, что она его не сдержит.
Замираешь на мгновенье, когда Шильда держит на прицеле младенца. Не знаешь, что будешь делать, если она его убьёт. Может ли один поступок перечеркнуть всё мнение о другом человеке? “Не жалей” - слова эхом отдаются в голове. Не выстрелила. Но ведь если младенца не найдут, он всё равно умрёт. Не представляешь, какая судьба лучше. А если не умрёт, то каким мстительным и жестоким он может стать, и скольких людей убьёт потом. Гонишь мысли прочь, и без этого тяжело, но лезут другие. Вспоминаешь мальчика в шахте, что помог тебе. И Маленькую Хозяйку. И новый приступ боли, что заставляет стиснуть зубы, будто это как-то поможет.
- Ладно, давай на лифте.
Соглашаешься. Всё равно не можешь предложить ничего лучше. Не понимаешь только, зачем говорить про лючок, если вы уже будете на нужном этаже. Или Шильда что-то другое подразумевала? Неважно. У неё есть план, у вас есть оружие, а у тебя нет времени. Понимаешь, что на самом деле не до разговоров. И что каждая новая фраза даётся тебе всё труднее. Активируешь вербальную маску “Дум-Дума”. Надежнее заранее.
- Еба-ать! Эти пезды уже под палубой, ебаный рот! Вскрывай лючок!
Стараешься с экспрессией повторить за Шильдой, чтобы её удовлетворил результат. Киваешь, что готова. И продолжаешь, не своим голосом.
- Будем жить!

Саманта. Усмехается напарница, когда монолог на тему "нас преследуют две женщины" в исполнении одного из варбоссов выдаешь.
- Ебать жуть, конечно.
Давит на активатор, встает слева-сбоку от прохода, за переборку - так, чтобы она между ней и тем, что приедет, была.
- Давай, с того бока жми.
Три секунды, ровно три. Расходятся, металлически брякнув, створки. Пусто по ту сторону - ни "Черепов", ни вампиров. Только кровавых разводов росчерки широкие понизу.
- Заебца.
Мельком глянув на потолок, подшагивает внутрь, жмется сразу в угол, туда, где панель цифровая. Ничего не трогает до тех пор, пока ты рядом не окажешься, потом уже начинает клацать.
- Так...
Упирает оружие прикладом в пол. Покусывая нижнюю губу, напряженно сверлит взглядом дисплей.
- Давай еще раз.
Тычет в сенсор.
- Как будем на месте, ты свою тему двигаешь.
Закрываются дверцы.
- А потом мы всех нулим.
Оживают механизмы, приходит все - и вы - в движение.
- Готовься.
Вновь подхватывает "по-боевому" свой "агрегат".
- И...

- Еба-ать! Эти пезды уже под палубой, ебаный рот! Вскрывай лючок!
Повторяешь фразу по команде Шильды. В голосе эмоции - злость, раздражение, но лицо умиротворенное, неподвижное, а разум холоден и ясен. Почти, не считая непроходящей мигрени. Руки крепко сжимают винтовку. «27» - светится количество патронов. Потратила меньше половины магазина, но не считала, сколько из них попали в цель. А сколько противников за дверьми? И сколько патронов у них? Волна неуверенности, не страха, готова накрыть. В противовес вспоминаешь последние минуты, как Шильда бойко освобождала путь вперёд. Просто стрелять. Никого не жалеть. Прорваться. Жить.

Саманта. Повторяешь, слово в слово, то, что требуется. Как тебе кажется, весьма и весьма убедительно: чуть отдышки добавляешь, рычащих ноток щепотку, немного нажима к финалу. Ты сама - просто проектор, а он - тот, кем ты, пусть и ненадолго, но становишься - зол, измотан, но все еще властен. Не просит, почти приказывает.
Секунда гнетущей тишины. Лязгнув, расходятся створки, утопают в стенах. Небольшое помещение, фактически - куб, представляющий собой тупиковый отрезок тоннеля, упирающийся в массивную, выкрашенную ярко-оранжевым цветом переборку, поперек которой флуоресцирует алым штамповка крупной, от стенки до стенки, надписи "DANGER". Разгоняет темноту стоящий в дальнем углу, слева, небольшой светильник - по факту, самый обычный фонарик, переведенный в режим "кемпинга", вроде тех, которые используют туристы.
И "привратники" тоже тут как тут. Один, тот, что слева - среднего роста, в тяжелом бронежилете, гладком армопластиковом шлеме, напоминающем роллербольный, c куцым, массивно-угловатым автоматическим дробовиком, другой, справа - высокий и плечистый, в уже откровенно роллербольной защитной куртке: с крупными наплечниками, укрывающими предплечья щитками и форменной кирасой на грудине, вооруженный штурмовой винтовкой - не такой, как у тебя, а с Т-образным выдвижным прикладом, планочным магазином, примкнутым почему-то "за", а не "перед" пистолетной рукояткой, и остро торчащей из-под увенчанного "рюмкой" пламегасителя ствола пикой примкнутого штык-стилета.
- Дум-д... А, су-ка!
Оглушительно громыхнув, выбивает пулемет "Шила", который молниеносно дернувшийся ей навстречу "левый" рейдер успевает пинком отбить в сторону от себя, керамическую крошку из стены и пластиковую стружку из потолка. Сцепляются не хуже пары бешеных собак, с рычанием валясь в кабину. А "правый", он просто подшагивает тебе навстречу, вместе с тем резко выбрасывая оружие вперед. Мгновенно закипает сангвисарная жидкость в жилах, когда понимаешь, что сейчас в твой живот, возможно, по самое дуло влезет заточенная железка. Кто быстрей - ты, он. Выстрел против укола. Ревет-выдыхает.
- Ты бл...
Миг. Вспышка. Сноп ослепительно-ярких, жгуче-горячих искр, из самых-самых глубин черепа - прямо в глаза. Омывает мысли, обостряет чувства. Еще миг. И, вместе с этим - волна нестерпимо-приятного, заставляющего зазвенеть каждую жилу жара, что как цунами прокатывается по телу, от основания живота - ввысь, а потом, утопив сознание в блаженной легкости, расходится вниз, в стороны, пронизывает до самых кончиков пальцев, пропитывает все и вся покалывающей теплотой. Так, что с губ непроизвольно срывается - гораздо более подходящий иному окружению, другой компании и не таким занятиям - стон. Еще миг. Вспышка судорожного наслаждения. И твои кисти наливаются голубоватым, лампадно-подрагивающим сиянием. Вспышка. И начинает мерцать синевой кожа лица. Вспышка. И разгорается васильково грудь. Вспышка. И светится под одеждой торс, бедра, голени. Вспышка. Вспышка. Вспышка. Вся ты - горишь, заливая окружение лазурной теплотой.
Выдыхает, уведя вбок и опустив штык, твой несостоявшийся убийца.
- Ох, блять.
Отступает на шаг.
- Блять.
Перестав душить Шильду, второй сползает с нее, и, неловко опершись о стенку, поднимается.
- Это, это...
Судя по тому, с какой смесью ужаса и удивления на тебя смотрит напарница, ее ты тоже смогла впечатлить.
- Войд-ведьма.
Тычет в тебя пальцем первый, пятится.
- Свет нулей, свет нулей.
Второй, как-то затравленно оглянувшись, бросает оружие на ремне. Разводит руки, ладонями к тебе.
- Прости, прости.
Подрагивает его подбородок.
- Мы не знали.
Сложив руки в замок, падает на колени его товарищ, едва не прибивший "Ржавую".
- Не проклинай нас.
Все трое, похоже, пребывают в некотором шоке от увиденного.
- Мы не знали. Не знали.

Едва заметно вздрагиваешь, когда расходятся створки лифта. Поверили? Сработало? Или загнали себя в ловушку? Беспокойно всматриваешься во тьму, замечая двоих. Всего двоих. Один - для Шильды, второй - для тебя. Не самый худший расклад. Чувствуешь мелкую дрожь, расходящуюся по телу. Всего двое, вы справитесь, подбадриваешь себя. Тревожным взглядом провожаешь стремительно сцепившуюся пару, и с промедлением - надеешься, что незначительным - замечаешь штык, нацеленный в тебя. Немеют пальцы от представленной картины, как проткнёт тебя рейдер – безжалостно, больно, смертельно. Не то сближение, которого желают. И всё же, по низу живота растекается теплота. Не успела?
Ослепляет вспышка. Встречаешь её не растерянностью, но с предвкушением. Знакомое, приятное чувство охватывает с ног до головы, затягивая всё сильнее с каждым новым импульсом. Цепляешь зубами краешек нижней губы, прикусываешь, чтобы разбавить безумный, сногсшибательный коктейль ощущений пикантной капелькой боли. Перехватываешь винтовку, прижимая её к груди. Не обжигает холодный металл сквозь одежду. Длинные пальцы поочередно, одним за другим, сливаются с твердью нажимом. Другие же пальцы, что на ногах, поджимаешь до судорог. Изгибается тонкий стан, вытягивается асимметрично одно плечо выше другого, и отклоняется шея чуть в сторону, запрокидывая голову назад. Глаза широко распахнуты, но не видишь ничего сквозь льющийся из них свет.
Когда отступает оно, невольно плотно сводишь бёдра вместе, как будто сие поможет остановить, задержать мгновенье наслаждения. С неохотой отпускаешь, растягивая последние секунды сладкой неги. И остаётся лишь приятная усталость, спокойствие, умиротворение. Голова не туманна, а чиста, нет больше той назойливой боли. Свобода. Вдыхаешь глубоко полной грудью и, не сдержав, выпускаешь из себя ещё один короткий стон.
Медленно обводишь взглядом рейдеров и Шильду. Эхом отдаются в голове их слова, что не слышала, когда они произносились. Чуешь чужой страх, видишь их трепет. Всего пара движений, и с лёгкостью можешь оборвать их жизни. Подкупает своей простотой выбор, но слишком мала награда.
- Жизнь за жизнь.
Голос свой, но властный, повелительный. Вступаешь в новую рискованную игру. Но правила, на этот раз, диктуешь ты.
- Жизнь за жизнь. Но не каждая жизнь ценна. Я выбираю пилота Борея.
Короткий взгляд на Шильду.
- Или летуна Цок-Цока. Сопровождение до доков, без лишнего шума, и корабль. Коробок.
Колеблешься. Должна ли спросить об остальных, кто выжил? Терзают сомнения, что если весть о случившемся разнесётся раньше времени, то остальные, варбоссы и Мордо, не будут так наивны. Чем выше требования - тем меньше шансов.
- Иначе - кровь за кровь.

Саманта. Произносишь слова. Правильные, нужные, уместные. И чувствуешь, что все как-то не так ощущается теперь. Не неправильно - нет, даже не по-другому. Словно что-то неуловимо меняется, но не в тебе, не в том, как ты видишь все это, как воспринимаешь: люди вокруг, вонь их немытых тел - пот, синтетический табак, продукты распада этанола, отходы и отбросы. Контрастная неуместность высокотехнологичной среды на фоне того, кто в ней обитает. Все не то. Не хуже, не лучше, просто иначе. Было так - стало не так же, а, наверное, уместней всего сказать, так же, но под другим углом. Гротескные захватчики, убийцы и насильники, грязь и кустарность. Интерьеры - холодная чистота. Геометрия линий, изгибы тел. Что с тобой? О чем ты вообще думаешь?
- Пиздец, блять, магия.
"Шило" - хоть и явно впечатлил ее до глубины души твой перформанс - быстро ловит фокус на "здесь" и "сейчас".
- "Ржавый" летун, сука! Где?!
Отпустив пулемет болтаться на крепежной ленте, срывает ружье с плеча даже не пытающегося сопротивляться противника левой рукой, правой - выдергивает у него же из-за пояса пистолет.
- И ты, блядина - ствол! Ствол!!!
Второй, быстро закивав, протягивает ей винтовку. Забирает напарница и ее, бросает вперед и в сторону, в угол. Туда же летит дробовик.
- И мелкий, мелкий сюда! Живо, мразь!
Секунда - револьвер того, что в "защитке", тоже отправляется в полет.
- Давай в лифт, в лифт!!!
Еще шире руки расставив, пятится в кабину бывший "автоматчик", обходит тебя по широкой дуге, вдоль стенки.
- Хуле вы жметесь?! Где. Ле-ту-ны!
Душитель несостоявшийся, ладони вперед выставив, бормочет.
- Да мы, я... Мы тут, п-понимаешь...
Сняв с предохранителя пистолет, чуть оттягивает - туда-обратно - на себя затвор женщина.
- Где они?
Утыкает ствол в сторону сдавшихся и разоруженных противников.
- Да раз на раз, с-сестра...
Это уже другой.
- Какая я тебе сестра, хуесос? Ебало стяни и говори - где они, блять?! Где?!
Пожимает плечами один, растерянно переводя взгляд с твоей спутницы на тебя, и обратно. Второй просто полубезумно куда-то в сторону твоих коленок таращится, мелко дрожа и не поднимая глаз.
- Сколько ваших на этой палубе? Сколько в доках? Мычка на залет какая?
Бросает в какой-то момент короткий взгляд на товарища рейдер в "каске".
- Фары по курсу, сука! Отвечай. Красное в жилах свернем.
Облизнув пересохшие губы, переводит провал дула с одного на второго.
- Два еще. Два. Два пацана. И... И в доках, там один, один остался. Наш летун. И болтокруты, пара пацанов. И мировики, они тоже здесь. Но не там, у них движуха. Все травят куклу какую-то. Она, типа, ебучая. Хуярит п-пацанов.
Кивает Шильда, будто соглашаясь с услышанным.
- А коробка мировиков где? В каком колодце?
Другой вдруг голос подает.
- В третьем! Но у них станки! И засвет! Станки и засвет! И мычка - пять-на-раз. Пять. На раз.
Кивает зачем-то, улыбаясь. Блестят стальные зубы в полумраке.
- Хорошо, добро. А теперь - шмот сюда, скорлупу чисто. Живо!
Расстегивает ремешок шлема один, стягивает броник, другой куртку снимает.
- Да живей, вы, уебища ебучие...
Буквально выдирает свободной рукой поданный жилет, вбок откидывает. Туда же и остальное летит.
- В-войд... Ты, ты несешь Его знак.
Оставшийся в затертой майке мужчина - который едва тебя не заколол - еще шире улыбается. Скорей благоговейно, чем вожделенно или как-то еще.
- П-позв...
Громыхнув, отсекает тройной выстрел пистолет в руках спутницы, озарив окружение серией пламенных сполохов. Заваливается на спину, осекшись на полуслове, "Череп" с простреленным черепом.
- Н-нет, т-ты же...
Второй, зажмурившись, руками закрывается.
- Блять, да что за хуйня?..
Чуть повернув новоприобретение "бортом" к себе, пару мгновений рассматривает его пулеметчица. Хмыкнув, вытягивает руку. Бах-бах-бах - почти слитно. Прыгают гильзы, хрипит, корчась на полу и размазывая пятками кровь, недобиток. Выворачивает шею, подбородком елозя по напольному покрытию.
- П-прошу... - Сипит. - Т-т...
Подшагнув к порожку, зажмуривает один глаз "палач", целится. Снова громыхнув, отщелкивает до упора "раму" огнестрел, боезапас "до железки" отстреляв. Еще труп.
- А, ясно...
Бросает "пустое" оружие на продырявленную грудь ближайшего мертвеца.
- На "трояк" встало - сразу не светанула что-то. Да и по хуй...
Подбирает куртку за ворот, встряхивает, поворачивает туда-сюда.
- Давай, в темпе чехлимся - и двигать надо.
Цыкнув, ухмыляется.
- Ох и ведьма.

- Ты…
Выдавливаешь из себя слова.
- Ты их…
Немного растерянно, но больше безучастно осматриваешь новые трупы. Обещала жизнь, но не испытываешь сожаления о случившемся. Не продолжаешь мысль. Убила, так убила. Главное, что Шильда узнала нужную информацию. Наверное. Разговор прошёл мимо, будто слушала со стороны, за глухой стеной. Куклу, да, куклу упомянули. Кто-то из своих, живой, сражается. Из своих ли? Кто вы друг другу? Кто ты Хозяину? Кто он тебе? И летун есть, но не свой, и не Ржавых. И всего лишь пара-другая врагов впереди. Хорошо же?
- Я…
Фокусируешь взгляд на окровавленном снаряжении и оружии, но нет желания «чехлиться». Скорее просто выполняя команду, подбираешь бронник, стягиваешь рюкзак. Доки. Шильда упомянула доки. Достаёшь куртку на свет и роешься по карманам, пока не находишь тот самый магноключ с нужной маркировкой.
- Лови.
Привлекаешь внимание подруги и протягиваешь карту, не кидаешь вопреки сказанному. Мычки, засветы - по её части. Ключи - туда же. Шильда проведёт дальше. Обязательно.
- Я… не ведьма.
Наверное. Неуверенно качаешь головой, с сомнением поглядываешь на свои руки. Репликант. Кукла. Саманта. Сэм. Ведьма. Что из этого правда?
- Но, кажется, я не отключусь в ближайшее время. Боль, она прошла. Так что тебе не придётся тащить меня на себе.
Улыбаешься, но улыбка недолго держится на лице.
- Мы просто улетим вдвоём?
Втроём, если считать пилота-летуна. Не знаешь, какой ответ хочешь услышать. Не знаешь, что делать дальше. Раньше не думала. А теперь?

Саманта. Сует сложенные "лодочками" кисти в рукава обновки "Ржавая", проверяет манжетные застежки-фермуары, потягивая туда-сюда по ленточным сцепкам "утюжки".
- Да, я их занулила.
Возится с центральной "молнией".
- Вязать долго - кинуться могли, бросать нельзя - вой бы, гниды, подняли.
Сплевывает туда, где умиротворенно лежат друг на друге враз присмиревшие "привратники".
- Никто из них тебя не пожалел бы, Сэм. И меня.
Охлопывает карманы тщательно, прощупывает.
- Ебали бы пока не треснуло, а потом, когда ты в тряпку б вся затерлась, загнали в "червятник" - личинку растить.
Ты тоже времени зря не теряешь - напяливаешь на себя тяжелый элемент индивидуальной защиты, объемы груди скорей инстинктивно, чем осознанно слегка "подскинув", так, чтоб сел жилет нормально, ни на что не давя и ничего не натирая.
- А потом, когда ты б умерла, тебя бы порубили кусками и саму затарили в "личиночник" - чтоб "мясное зерно" жирок набирало.
Поднимает дробовое ружье, отщелкивает блок магазина.
- А про ведьму - не закусывай, это я так, чисто десну просушить.
Подмигивает тебе, теперь патронник огнестрела проверяя, затворную раму с газовым поршнем за лапку чуть на себя потянув.
- И, да - вдвоем. То есть, втроем - летун еще.
Ставит пулемет у входа в лифтовую кабину, видимо, решив сделать "свап".
- Скажу ровно - шансов съебать даже так, раз на раз, не до хуя. А если начнем буриться по ярусам, шмоны кидать, нас тупо задавят.
Склонившись над одним из убитых, дергает из его поясных разгрузок тяжелые бруски запасных магазинов, топорщащихся пузатыми картечными патронами, распихивает по куртке.
- Построчат в перекрест, хлопушкой накроют, дыхач из тоннеля стравят - найдут, короче, как в нули загнать. Это их станция, Сэм, не наша. Забей и живи, не забей - занулись.
Подойдя к оранжевой плите, перегораживающей ход дальше, жмет к ней левую ладонь.
- Ладно, это все хуйня. Я вентак проверну, а ты пали - кто там, что там, всю хуйня.
Подшагнув к стенке, продавливает и откидыдывает на петлях вбок прямоугольник облицовки, с книжку где-то размером, под которым обнаруживается ниша с ярко-красным вентилем.
- Ствол проверь, к палубе зажмись. Как вертеть начну, хуйня вверх и вниз пойдет. Уебков пара будет - ебашь в щель. Давай.

Понимающе киваешь в ответ Шильде на её речь, что не пожалели они бы вас. Живая картинка, как собственное тело пожирают омерзительные жирные личинки, вызывает лëгкую дрожь. Согласна с боевой подругой полностью. Просто… А что, собственно, просто? Всё как раз-таки просто: вы или они.
- Забей и живи - мне нравится. Больше, конечно, часть про "живи".
Послушно прижимаешься к палубе. Смотришь на винтовку в руках: всё те же 27 патронов. На пару-другую ублюдков хватит. Хочешь переспросить, не лучше ли вам поменяться местами - ты откроешь дверь, а Шильда будет стрелять. Только вот стреляет она лучше тебя, но открываешь ли ты двери лучше неë?
Взгляд сосредоточен на горизонтальной линии, где смыкаются створки. Ствол направлен туда же.
- Давай.

Саманта. Беззвучно и мягко проворачивается круг. Пшикнув, медленно расходится тончайшей - в волос - горизонтальной щелью бывший монолит переборки. Еще поворот - уже в твой указательный палец. Тот, что лежит на гашетке, ага. Не рывками, плавно идет, открывая вид на тоннель, уходящий в полумрак, и в нем же тонущий.
Дверей светлые пятна, по обе стороны. И люди, реально двое. Мужчины, рейдеры, "Черепа". Один - чуть левей, буквально в паре шагов от створок. Невысокий, в собранном из проклепанных внахлест прямоугольных пластин - желтоватый металл: латунь или бронза - панцире на голое тело, штанах спортивных и балаклаве с росчерками "скул", "носа" и "пустых глазниц" поперек лица. Успевает вскинуть вверх как кустистые, смолисто-черные брови, так и самозарядную винтовку, с литым из темно-серой пластмассы ложем и коробочкой крупного магазина, какого-то совершенно неприличного калибра - полированный ствол диаметром больше на водопроводную трубу походит. Не слышали пальбы, получается? Звукоизоляция на высоте.
- Что з...
Выбираете свободный ход спусковых крючков практически одновременно: ты с этой стороны, он - с той. Миг. Звонко лязгнув, "гаубица" больше не делает ровным счетом ничего. Не успевает ее владелец ни удивиться, впрочем, ни вообще что-либо еще сделать. Потому, что твой трофей срабатывает как свитзерландские часы. Хлоп - и чуть повыше правого глаза незнакомца мгновенно появляется прореха, а затылок, хлюпнув, взрывается клочковатыми ошметками ткани, крошкой костей и кровавыми брызгами.
Не упевает закончить фразу, опрокинувшись наземь сшибленной бильярдной кеглей.
- Право!!!
Выдыхает-выкрикивает Шильда, бросая "верчение" и берясь за оружие, но ты и сама знаешь, что второй где-то там. Тут. Вот он - в десятке шагов от сползающего вдоль стенки словно в замедленной съемке товарища. Высокого роста, худощавый, в подлатанном черной изолентой темно-синем комбинезоне с лямками, какие обычно всякие инженеры и техники носят, поверх которого напялен заношенный буквально до дыр бронежилет с торчащими из прохудившихся кармашков углами броневых пластин. С винтовкой штурмовой - проволокой подкручена, украшена болтающимися на веревочках косточками какого-то мелкого зверя, выкрашена баллончиком поверху - ствольная коробка и приклад - в лимонную желтизну.
- Бля-яа-а-а-а!!!
Стреляешь - хлоп, хлоп. Попадаешь даже: в правую руку, повыше локтя, и, кажется, в торс, где-то в районе правой же ключицы. А потом, подчиняясь скорей наитию и инстинктам, чем цепочке осознаний, поджимаешься к замершей в недооткрытом положении нижней части толстой пластины, в которую через долю секунды бьет не просто затяжная очередь, нет - форменный шквал огня. Явно идя к вам и продолжая надсадно орать, просто не отпускает гашетку, лупя свинцом в щель, рядом с ней, еще куда-то. Визжат, рикошетя, ошалевшие пули, содрагается от их шлепков преграда, в которую упираешься плечом. Три секунды. Клац - тихо и сухо.
Поднимается "Ржавая" из-за укрытия, пружинисто толкнувшись пятками, молниеносно сует ружье в прореху.
- Привет, пидор.
Гавкнув так, что грудной клеткой акустический удар ощущаешь, ослепительно пыхает "картечник". Вякнув как-то очень неправильно - с булькающим сипением - бьется об облицовку стрелок, падает на пол.
- И пока.
Еще выстрел, снова твоя подруга.
- Так...
Глянув влево-вправо, бросает свою новую "игрушку" на ремне.
- Пали, Сэм. Пали.
Вновь берется за "вертушку". Десяток оборотов - и узкая полоска становится метровым провалом.
- Все, в нулях.
Переступив через "порожек", мельком осматривает свежие трупы - второму дробью разворотило череп так, что склизлые комочки мозгов теперь по всей палубе, как кажется, валяются.
- Ты как, нормас?

- Я не ранена.
Знаешь, что Шильда спросила не только про состояние физической оболочки, но ответить про неё проще. Не хочешь снова становиться в вашем дуэте слабым звеном. И всё же чувствуешь, что даёшь слабину. Думала, что сможешь как боевая подруга - просто идти вперёд и стрелять. А на деле вжимаешься в стенку и не хочешь, чтобы тебя убили. Это же такое простое и естественное желание. С момента пробуждения голой в темноте и осознания, что за тобой идут, чтобы отнять жизнь, только и делаешь, что пытаешься её - жизнь - сохранить. Но разве всегда было так… сложно? Нет, не сложно, а, наверное, всё же страшно. И лучше не вспоминать сейчас про вампиров-мозгососов. Головная боль притупляла реакцию, но со смертью ты сталкивалась и до неё. Твой первый, которого ты заколола ножом. Или второй, ты же в него просто стреляла. Почти как сейчас. Разве тогда тоже было страшно? Почему, чем дальше и больше - не легче?
- Ладно, давай дальше. Закрывать будем?
Нагоняешь Шильду, оставляя позади то, что случилось. Даже не хочешь проверить снаряжение мертвецов, чтобы лишний раз на них не смотреть. И стараешься не думать, сколько впереди будет ещё опасностей.

Саманта. Кивает женщина, когда уточняешь у нее, будете ли вы перекрывать собственные пути к отступлению.
- Будем.
Будете. Вскрывает зеркально расположенную с вашей нынешней стороны крышечку, под которой скрывается еще одно запорное колесо. Крутит.
- А что не ранена, это заебись. Не заебись - если да.
Оборот, другой, третий - сужается проем, сжимается в нить, скрывает из виду ставшую двойной могилой кабину лифта, закрывается.
- Так, а теперь пали тему...
Ухает что-то в отдалении, ощущаясь скорей как вибрация окружения, чем как звук. Сухо, резко. И еще раз, с задержкой в пару ударов сердца. Потом еще. Но Шильде, похоже, не до того.
- Там будут хуилы, два или три, но их вообще не варик нулить - любой может быть летуном.
В целом, да, логично. Лишь бы вампиром не был - почему-то тебя совсем не прельщает перспектива оказаться запертой с одним в тесной кабинке какого-нибудь шаттла. Впрочем, это уже детали.
- Даже если будут на жестких движняках, надо как-то цеплять. Или, на край, ебашить в топталки. Главное - не в щупальца, чтоб эта хуйня потом на рычаги давить вывезла.
Цыкает чуть слышно. И направляется вглубь коридора, стараясь держаться левой стенки. Идешь следом. Наблюдаешь, прислушиваешься, оружие наготове.
- Еще момент. Нам варик совать жала в любой колодец, кроме третьего - там мировики. И у них станки. Это эти, блять, ну, короче, ебать, турели. Нам туда не надо.
Стационарные орудия, ты знаешь. Опасная штука, не даром же, например, они были установлены в хозяйском кабинете, у оружейной для охраны - да много где по поместью.
- И, блять, было б охуенно нашу коробку найти - она с рвачем.
"Рвач". А не про формирователь ли поля разрыва, позволяющий космическим кораблям совершать подпространственные прыжки, разговор?
- Если нет, по хую - что будет, то и заебись.
Остаются, вместе с тем, за спиной, ряды дверей. Один, еще один, потом еще. Метров тридцать проходите, не меньше. Опять плита.
- Так... Почти все.
И ни охранников, ничего. То ли расслабились рейдеры, то ли заняты чем-то, но даже ты, не будучи воином, понимаешь, что транспортный узел, по-хорошему, надо бы в первую очередь беречь и всячески защищать.
- Там будет з...
Пшикнув, вдруг начинает раскрываться заслон. Цепляет тебя за рукав спутница, подтягивает к себе, вжимает спиной в облицовку, за собой пряча, вскидывает оружие.
- Стоять.
Гулкий, с едва различимыми "электронными" нотками мужской голос.
- Без резких движений.
Тонут пластины в полу и потолке, открывая вашим взглядам панораму пустого тоннеля. Нет, не пустого. Замерцав пиксельными вспышками, в паре шагов от вас буквально из воздуха материализуется его - голоса - источник. Высокий, плотно сбитый мужчина в собранном из микроскопических черно-серо-белых шестиугольничков бронекомбинезоне. Укрывают конечности массивные, словно отштампованные из матового пластика наручи и поножи, плотно облегает торс такая же кираса, скрывает лицо угольно-черная маска герметического шлема, топорщится пояс прямоугольниками подсумков, маячит плитка каркасного рюкзака за спиной. "E-1-5": выведена аэрографическая штамповка на нагруднике, слева.
- Опустить оружие.
Сжимает в кольчужно-плетеных на вид ударных перчатках необычное, практически монолитно собранное из черной пластмассы и отдаленно напоминающее винтовку - обтекаемо-сглаженные углы, длинный, с боков бугристый равномерными "волнами" ствол гексагонального сечения - устройство, "дульный срез" которого сейчас направлен точно в череп "Ржавой".
- Бля.
Заглянув в недра какого-то совсем "игрушечного", в спичечную головку диаметром, дульца, "Шило" уводит дробовик "в палубу".
- Где вторженцы?
Опускает и свой "прибор" странный человек.
- Че?..
Мгновение рейдерша смотрит на ушедший вниз волнообразный ствол.
- А, типа, те пидоры?..
Тычет указательным пальцем левой руки туда, откуда вы пришли.
- Там, там пацанов залупня эта похуярила, вон! И хуй на хуй куда съебнула! Дум-Дум цинканул, типа, раз на раз, засвет прокинуть! А в тягаче все в нулях! Ебать! И пацаны, кто на пали был, они тоже! И, короче, мы с Визглей, типа, прип...
Поднимает левую руку, ладонью к вам, незнакомец.
- Все. Благодарю за содействие.
Пыхнув, моментально исчезает, словно схлопнувшись, от краев-границ силуэта - к центру.
- Ебать...
Секунду или две Шильда просто стоит, глядя перед собой. А потом, медленно качнув головой и никак не прокомментировав загадочную встречу, дает понять, что вам пора двигать дальше. И вы двигаете. Молча. Десяток шагов - новый заслон, плюс - пара дверей, вдвое шире тех, что встречались раньше, двустворчатые и горизонтального схождения. "ДОК 1" слева, "ДОК 2" справа. Коробочки сенсорных дисплеев по бокам, орбы камер системы видеонаблюдения сверху.
- Нам сюда.
Подойдя к левой, тычет в мгновенно проступивший "цифровым замком" экран. Тапает по цифрам. "5" и "1".
- Все, погнали с болтокрутами пиздеть. Готова?

- Подцепим.
Уверенно отвечаешь о пилотах, хотя на деле не представляешь, как именно. Они могут отстреливаться, могут позвать подмогу. Сталкивались с таким и раньше, но всё в итоге заканчивалось только кровью. В этот раз должно закончиться по-другому. Робкая надежда, что среди «двух-трёх хуил» будет пилот Борея или Цок-Цок. Тогда не будет красного - почти, тогда закончится кошмар. По крайней мере, какая-то его часть. Ужаснейшая часть, утопленная в сангвисарной и багровой жидкости, заваленная мёртвыми телами людей и репликантов.
А если не будет Борея или Цок-Цока, то Шильда убедит других летунов. Крепким словом и тяжёлым стволом, страхом смерти. У неё язык хорошо подвешен и мозги работают быстро, что продемонстрирует ещё раз совсем скоро, за что и нравится тебе.
Коротко киваешь на словах о третьем колодце, о турелях, о коробке с «рвачом». Несмотря на тишину и пустоту, пальцы сжимают оружие, готовы в любой момент встретить врага горячим шумным приветом. Не соврали те рейдеры - действительно, всего два пацана оказалось на пути, а дальше никого - только в доках. Снова - почти. Не можешь не отметить, как боевая подруга ловко прикрывает своим телом твоё. Мужской голос совсем не похожий ни на один из тех, которым обладали типичные представители рейдеров. Властный, холодный, несущий смерть. Стараешься не шевелиться, не дышать, не привлекать внимания. И лишь спустя затянувшееся мгновение погодя, когда исчезает незнакомец, схлопнувшись, шумно втягиваешь воздух грудью. У тебя есть вопросы, но решаешь оставить их при себе, с тревогой смотря на молчаливую подругу. Определённо знаешь две вещи: это был мировик - или его проекция - и вы всё ещё живы. Пока этого достаточно.
Когда Шильда первая прерывает молчание перед доками, киваешь едва заметно в сторону камер.
- Они нас будут ждать? Жми.
Всего пара болтокрутов. Главное - не перепутать их с летунами, и всё будет хорошо.

Саманта. На вопрос о том, ожидают ли люди за дверью вашего прибытия, Шильда просто и незатейливо пожимает плечами - дескать, это уже за пределами ее компетенции. После чего, предварительно еще раз удостоверившись в том, что ты не стоишь прямо на проходе, ведь так находящиеся внутри противники - если окажется, что они вас действительно ждут - смогут тебя тут же подстрелить, давит на отмеченную литерами клавишу.
Приходят в движение скрытые облицовкой механизмы над дверной аркой, с гудящим шипением разводя толстые, в половину твоей ладони, гермостворки в стороны. Не мгновенно, но и не с задержкой в несколько секунд - как раз за то время, которое нужно, чтобы, к примеру, быстро сказать "раз-два". Щелк - все, открыто.
- Вперед.
Скорей просто выдыхает, чем даже шепчет напарница и, вскинув дробовик, подшагивает к порогу. По ту его сторону - освещенный тусклым мерцанием пяти или шести - всего их тут с десяток, но часть то ли отключена, то ли сломалась - встроенных квадратов-светильников просторный, метров в десять шириной и все двадцать в длину, зал с высокими - в два твоих роста, как минимум - потолками.
Четыре люка - по бокам, два слева и два справа, каждый в пару метров диаметром, все на равном расстоянии как друг от друга, так и от углов, все перекрыты лепестками диафрагменных заглушек. Огромные цифры - на каждой. "01" на ближайшей к вам, слева, "02" - на дальней, слева же, "03" - на оппозитной той, что "02", "04" - на той, что напротив "01". Похоже на пассажирские шлюзы, пройдя через рукава которых возможно попасть на борт какого-нибудь пристыкованного к станции корабля. И здоровенная - литеры, буквально, с тебя размером - надпись, выведенная под трафарет на той стенке, что напротив входа. "ДОК 1". Плюс, ниже и мельче, еще надпись: ">>> ПЕРЕД ВХОДОМ В ШЛЮЗ ПРОВЕРЬТЕ ГЕРМЕТИЧНОСТЬ СКАФАНДРА <<<", зачеркнутая широкими мазками черной краски, под которыми, впрочем, она все равно остается вполне читаемой.
Тут и там, как под изрисованными аляпистыми - основных тематик всего две: секс и мат - граффити стенками, все еще хранящими на себе следы крепежных скоб, на которые по всей видимости некогда крепились одежные шкафчики, так и просто посреди зала, громоздятся штабеля армопластиковых ящиков, сваренных из стальных листов "чемоданов" и картонных коробок, лежат грубо сшитые из холщовины и туго набитые чем-то сыпучим мешки, жмутся друг к другу покатыми боками здоровенные, нежно-голубого цвета пластмассовые бочки с неизвестным содержимым, лежат обрезки труб, бухты толстых кабелей, какие-то газовые баллоны и уже совсем откровенный металлолом в виде гнутых шестерней, сломанных рычагов, обрывков гнутой обшивки и поломанных слесарных инструментов. Плюс, повсюду на полу валяются затоптанные окурки и виднеются следы то ли плевков, то ли еще чего-то, что очень похоже на плевки, а в воздухе витает мерзкое, но терпимое амбре из запаха мокрого железа, табачной вони и едва уловимого химического аромата, напоминающего тебе о чем-то, связанном со стиркой вещей.
Так или иначе, неизменно в окружающем хаосе лишь одно - все проходы к номерным люкам свободны, а вокруг них самих ничего не навалено, будто каждый лаз, вместе с подступами к нему, защищает некая аура незахламления.
- Блять, ну и где все?..
Задав, очевидно, риторический вопрос, и опасливо озираясь, Шильда делает шаг внутрь. Останавливается, поводя ружейным стволом из стороны в сторону, осматривает отвалы громоздящегося вокруг хлама.
- Ладно, пали пока.
Убедившись, что среди контейнеров и прочего мусора не таятся враги и дождавшись пока ты окажешься внутри, подруга суется наружу и, ткнув ружье за дверную балку, практически в упор стреляет в активатор. Как это отражается на его общем состоянии ты, впрочем, увидеть не успеваешь, поскольку сразу вслед за этим женщина несколько раз тычет пальцем уже в ту мини-клавиатуру, что находится внутри, и створки вновь наглухо смыкаются, отрезав вас от коридора.
- Так...
Утерев тыльной стороной кисти проступивший на лбу пот, Шильда, похоже, чуть, буквально самую малость, но расслабляется.
- Мировики в третьем, осталось еще три.
Подмигивает тебе.
- Давай, Сэм, выбирай.

Испытываешь облегчение, не обнаружив никого за следующей переборкой, но не уверена, что не лучше ли было бы столкнуться с проблемой как можно раньше. Разобраться с врагами - занулить болтокрутов, договориться с пилотом - захватить летуна, улететь отсюда - съебаться подальше. Раз на раз всё решить. Вместо этого - пустое, если говорить о живых, а не о хламе, помещение. Лично в этом убеждаешься, осторожно заглядывая за каждую груду мусора. Алгоритм действий остаётся неизменным: прислушаться, войти, очистить, осмотреться, запереть за собой дверь и по новой.
Звук выстрела заставляет тело вздрогнуть, впрочем, едва. Почти обыденно, когда стреляют не по вам. И всё же страх неизменно с тобой. Свежи воспоминания о встрече с грозным, массивным мировиком. Невольно прикидываешь шансы - свои и боевой подруги - против него одного. А сколько их ещё тут, совсем рядом. Не можешь оторвать взгляд от люка-прохода, на котором красуется пара "03". Загипнотизирована видением, как шлюз раскрывает свою пасть, выпускает чëрную массу, что уничтожит, перемолотит вас в пыль. Напоминание Шильды очевидно, но не излишне.
С трудом отводишь взгляд, на этот раз упираясь в надпись о необходимости скафандров. Если зачеркнуто, значит, больше нет необходимости. Должно быть. Иначе Шильда бы уже задалась этим вопросом.
- Второй.
Лишь бы подальше от третьего.
Разворачиваешься обратно ко входу, откуда пришли.
- А они сюда могут заявиться?
Они - мировики, конечно. И да, они могут. Но, может, нет необходимости. Как в скафандрах.

Саманта. Сплевывает вбок "Ржавая", когда задаешь ей вопрос. И кивает.
- Могут.
Без лишних разговоров, направляется к шлюзу.
- Если нарисуются, не стреляй. Мы "Черепа", мы - дома. Сечешь?
Кажется, да. Мимикрия. Вы и правда похожи. Вас и правда могут принять за них. Шансы есть.
- Второй раз уже, конечно, может, и хуй прокатит...
Прижимает большой палец к сенсорному активатору. Тихо зашипев, лепестки тут же тонут в ободе, открывая путь в темноту тоннеля.
- Но выбора у нас, Визгля, не сказать, чтоб до хуя.
"Визгля"? Точно. Как тогда, минуту назад, когда первый раз встретили того, со странным оружием. Оперативный псевдоним, как в кино. Но, конечно, не совсем.
- Блять...
Сделав пару шагов за порог, возвращается спутница.
- Пусто.
Взъерошив ладонью сальные пряди, шумно выдыхает.
- Ладно, без паники. Давай сюда тогда...

Без паники.
- Конечно, тут же ещё два шлюза.
Без паники.
- Где-то же должен быть пилот и остальные, про которых те двое, один, говорил.
Без паники.
Вместе с Шильдой отправляешь к первому проходу, будто твоё присутствие может на что-то повлиять.
- Как думаешь, поможет?
Вытаскиваешь из-за пояса чёрную маску с белым черепом. Подобрала, чтобы как раз быть больше похоже на одну из них - на рейдера. Тогда была ещё надежда, что тебя спасут: главное - чтоб в маске не перепутали за того, в кого надо стрелять. Мнёшь ткань руками. Теперь же ты сама себя спасаешь. Тебе не нравится быть Визглёй. Но лучше живая Визгля, чем мёртвая Сэм.

Саманта. Усмехается "Шило", когда видит балаклаву. Но так, одними лишь губами, просто чтобы обозначить - она все еще сохраняет позитивный настрой, все под контролем, вы не в смертельной ловушке, в зал в любой момент не могут ворваться мировики со своими "гранеными" ружьями. И прочее.
- Поможет.
Несколько шагов, новый люк. Расходятся лепестки, вжимаются в обод арки.
- Ох блять...
На мгновение задержав дыхание, рейдерша вдруг подхватывает тебя под локоть и подтягивает к себе так, что ты фактически утыкаешься грудью в ее плечо. Шепчет.
- "Искра"...
Тычет пальцем куда-то туда, в полумрак напоминающего огромную сантехническую трубу тоннеля, чьи уходящие влево гофрированные стенки словно сделаны из плотной, темно-серой и невероятно плотной на вид ткани.
- Это "Искра".
Коридор, намертво вжавшись в шероховатую серость фюзеляжа эластиковым ободом угольно-черной герметизационной прокладки, упирается в прямоугольник довольно просторного, метр на два, лаза, перекрытого металлическими пластинами створок горизонтального схождения. ""ИСКРА" / ЛЮК 1" - выведено поперек, под трафарет, ярко-оранжевой, заметно флуоресцирующей краской.
- Давай... Давай...
Шипя не хуже змеи, Шильда фактически втаскивает тебя в доковый рукав, и ты чувствуешь, что ее буквально потряхивает он напряжения.
- По хуй на всех. Я сама ее...
Закрывает за вами переборку.
- Сама подниму.
Три-четыре секунды - и она уже у корабельного "порога".
- Блять... Блять... Блять...
То и дело оглядываясь, цепляет за неприметный выступ и сдвигает вниз защитную пластинку, перекрывающую смонтированную справа от проема цифровую панель. Выглядит, конечно, менее технологично, чем те, что ты видела здесь, на станции - затертые механические кнопки из пожелтевшего от времени пластика, треснувший по левому краю монохромный мини-дисплей.
- Это ебать...
С бешеной скоростью - раз тридцать: точно - клацает по клавишам, после чего прикладывает подушечку большого пальца к той, что снизу и по центру. Затем, выждав пару мгновений, склоняется над панелью, замирает как перед фотосъемкой. Трижды моргает зеленью периметральная подсветка устройства, синхронно с которой на полоске вывода информации мигает: "ШИЛЬДА ИК ВИММЕРДАЛ: ДОСТУП РАЗРЕШЕН".
- Какое везение.
Подцепив ногтями размещенную между экраном и "клавиатурой" пуговку небольшой камеры, вытягивает ее прочь на длинном и гибком кабеле.
- Давай сюда, ближе.
Не совсем понимаешь, что и почему, но мистресс "ик Виммердал" приоткрывает завесу тайны над своими действиями.
- Вкину в систему, член экипажа. Морда сначала, потом целиком.
Указывает на панель.
- И отпечаток с биолоком.

Не сразу понимаешь, чем именно «Искра» вызвала бурную реакцию Шильды, но в то же время чувствуешь, что подруга кораблём довольна. Не сопротивляешься, когда она хватает тебя, порой настойчиво и даже грубо, чтобы поскорее добраться до желанной цели. Наоборот, цепляешься в ответ то за плечо, то за локоть. Чувствуешь её напряжение. Нет, возбуждение. Молчишь, когда она говорит, что справится с «Искрой» сама. Не хочешь разрушать момент. Вдруг, если спросишь, означает ли это, что вам не нужен пилот, Шильда ответит отрицательно. И одновременно задаёшься вопросом, где же всё-таки пилот и та «пара болтокрутов». Не расслабляешься, готовясь быть полезной и вовремя предупредить подругу об опасности.
Ещё немного и всё окончательно встаёт на свои места, когда моргает зелёным подсветка панели. Доступ разрешён. «Искра» - коробка Шильды. Или её команды. Или Ржавых. Не суть. Возможно, действительно не нужен вам двоим ни Цок-Цок, ни любой другой летун. Ловишь себя на мысли, что до сих пор сжимаешь в руке маску с черепом. И что радуешься рейдерскому кораблю. Наверное, такое было бы сложно представить в той, уже другой жизни, где не было засветов, нулей, красного. Не было коробок и летунов. Не было рвачей. Рвач, да. Тогда не переспросила, говорила ли Шильда о возможности подпространственных прыжков. Почти не сомневаешься, что да. Коробка Шильды с рвачем. «Искра» с рвачем. Всё должно быть именно так. Только так. Недостаточно найти просто корабль. Недостаточно определиться с пилотом. Недостаточно просто полететь. Самое сложное - не погибнуть, когда корабль заметят и начнут по вам стрелять. И с рвачем у вас больше шансов.
Мешкаешься на мгновенье после предложения Шильды пройти регистрацию нового члена экипажа. Не потому что не хочешь, просто не знаешь, как себя представить. Момент, когда можешь отбросить всё. Не быть Самантой, а стать просто Сэм. Или ещё кем-нибудь. Полная свобода. А, столкнувшись с ней, понимаешь, как сложно сделать обыкновенный выбор. Но остаться Самантой - это тоже выбор.
- Саманта.
Ещё одна заминка. Пока камера снимает и считывает, тебе предстоит сделать второй шаг. Шильда ик Виммердал. Саманта ик Виммердал. Подходит? Больше всего боишься оставить связь с тем, кто был тебе Хозяином, взяв часть его имени.
- Саманта Хершел.
Прижимаешь палец к кнопке, оставляя в системе свой отпечаток. Память сама подсунула имя. Твоё ли? Теперь - да.
- Приятно познакомиться, Шильда ик Виммердал. Ещё раз.
Улыбаешься. Что может пойти не так?

Саманта. Пока проходишь регистрацию, исправно позируя и ответственно прожимая датчики, напарница активирует голографическую клавиатуру, рассыпавшуюся пуговками словно сотканных из синеватого мерцания буковок, и сноровисто набивает твои новые установочные данные. Как у той женщины, которая рассказывала по телевизору про колебания общего фона ноосферного напряжения на Тьерре-Бланко. Из какой-то Корпорации - в идеально приталенном белом халате, стройная, подтянутая, улыбчивая и позитивная.
- Хершел, значит...
Закусив нижнюю губу и оглянувшись через плечо, Шильда, похоже, "финализирует" связанные с твоим условным "посвещением" в "Ржавые" процедуры.
- И мне приятно.
Еще несколько "тапов" по светящимся символам.
- Типа - без выебонов, реально.
Просматривает бегущие по экранчику строчки. "ЭКИПАЖ: НЕТ / ДВИЖЕНИЕ: НЕТ / ВИЗУАЛ: НЕТ".
- Коробка пустая, погнали!
Еще прикосновение. Перекрывающие арку пластины, шипя, утопают в стенках, открывая путь в едва уловимо пахнущий горячей пластмассой, машинным маслом, мокрым металлом и, кажется, мятной жвачкой полумрак небольшого, три на три метра, квадратного сечения, бокса. Светится под потолком одинокий, мутно-белый на вид диодный плафон.
- Добро пожаловать...
Шагаешь ли сама, нет - "помогает" тебе, подпихивая боком под лопатки.
- На борт.
Тут же хлопает по здоровенной, ярко-красного цвета кнопке, сбоку от прохода, защелкивая люк обратно. Металлические квадраты рубчатого напольного покрытия, обшарпанный темно-серый пластик обшивки, слева и справа - пара шкафов, перекрытых некогда прозрачными, но ныне напрочь помутневшими пластиковыми створками, за которыми угадываются очертания дутых комбинезонов, сферы герметических шлемов, закрепленные в скобах баллонные ранцы. Скафандры.
- Ты как, все нормас?
Не дожидаясь ответа, вскрывает тут же ушедшую вверх стальную плиту оппозитной люку двери. Еще коридор, те же пол и стены, такие же плафоны светильников. Узкий - в метр, и короткий - в пару. И снова двери: "КК1" и "КК2" - по бокам, "КАБИНА" - впереди, плюс - откидной люк на полу, "МАШИНА".
- Сюда!
Не идете - бежите к той, которая "КАБИНА". Пара тычков в "цифровик", у балки.
- Буду подсвечивать, что клацать, а ты клацай!
И вы, кажется, реально оказываетесь не где-то, а в кабине самого настоящего космического корабля. Невероятно узкая и ужасно тесная, сходящаяся от входа в трапецию комнатушка с низким потолком и парой массивных, фактически полулежащих на полу кресел. Обтянутые слегка растрескавшимся брезентом ложа, такие же подлокотники. Болтаются на многосуставчатых кронштейнах дисплеи перед каждым: у того, что левей, два, у того, что правей, все три, ждут своего часа отведенные вбок и к центру на крепежных дугах приборные панели, щетинящиеся бесчисленным множеством экранчиков, датчиков, лампочек, клавиш, тумблеров и реле. Все явно эксплуатировалось годами - тут и там намотана изолента, где-то видны следы пайки, несколько кнопок прилеплены на герметик, но так, в целом, похоже, штуки рабочие.
- Так... Давай налево.
Протиснувшись между стеной и бортом сиденья, Шильда фактически прыгает в "лежанку". Уложив оружие под бок, пристегивается ремнями, крест-накрест, приподнимает подголовник, после чего пододвигает и вщелкивает в паз подлокотника панель так, что та "запирает" ее в сиденье.
- Все, блять, погнал.
Откинув защитный колпачок, прожимает выпуклую клавишу на внутренней боковине "столика". Миг - оживает электроника, заморгав россыпами индикаторов и замерцав дисплеями.
- Вот так...
Поочередно щелкает рядом тумблеров.
- Сэм. Как скажу...
Взявшись за рожки-ручки, совершенно неожиданно для тебя выдвигает из-за переднего края "подушки", на которой сидит, двурогий, перемотанный кожаными ремешками штурвал, на котором болтается небольшой кулон, туго сплетенный из обожженной и сплюснутой ударами молотка в "блинчик" проволоки.
- Дави на желтую кнопку - она в верхнем ряду, первая слева. И потом пали экран.
Чуть слышно зашуршав, где-то там, снаружи, поднимаются бронешторки, до того перекрывавшие тройку "граней" - боковые и центральную - панорамных иллюминаторов.
- Там пойдут метры, с движка и турбин. Когда "тэ-один" станет восемьдесят, ебашь щелкун, который "прогрев-один".
Космос. Его бесконечно-бескрайняя, разбавленная гвоздиками игольчато-искристых звезд чернильная чернота, снизу, практически по оконному краю, отсеченная шероховатой серостью огромной трубы, словно обклееной бесчисленностью плотно подогнанных друг к другу квадратиков обшивки. Одно из "колец" станции. Его часть, точнее.
- А потом, когда "тэ-два" тоже дотянет до восьмидесяти, ебани "прогрев-два".
Что-то под вашими ногами словно оживает. Что-то большое и гулкое. Что-то, что заставляет начать мелко вибрировать все и вся вокруг - от палубы и до тебя самой.
- Давай!

Стоит только закрыться люку, отрезать тебя и Шильду от станции и всех, кто на ней остался, как создаётся впечатление, что произошла смена сцены в фильме. Вот был кадр с одними декорациями, теперь - с другими. Новые запахи, новые цвета, новое поведение Шильды - знающей, что именно надо делать. Она и до этого вела себя уверенно - гораздо уверенней тебя - но сейчас Шильда была в своей родной стихии, в своей коробке. Наконец отпускаешь винтовку, оставляя её висеть на ремне, освобождая руки. Больше можно не прислушиваться, не всматриваться в темноту. Но остаётся одно “нельзя” - нельзя расслабляться. Не отстаешь от Шильды, на ходу отвечая, что всё в порядке. А про себя с ужасом представляешь, что бы делала, окажись на подобном корабле одна. Куда идти, куда нажимать, в каком порядке. Да чего уж там, как бы ты самостоятельно попала на "Искру"?
Скользишь в кресло рядом с подругой, повторяя за ней действия: куда девает оружие, как пристëгивается. Размер кабины не давит, наоборот, близость Шильды придаёт уверенности. Хуже было бы, отошли она тебя куда в другой отсек, где по связи давала бы распоряжения, оставь тебя одну.
- Есть, кэп!
Рассеянно киваешь Шильде, подтверждая, что всё поняла. Множество дисплеев, кнопок и рычагов пугает. Находишь среди всего кнопку - ту самую, жëлтую, первую слева в верхнем ряду - и тянешься до неё рукой, как бы примериваясь и убеждаясь, что точно дотягиваешься. Главное - не нажать раньше времени, хотя и не знаешь, насколько это было бы критично. И повторяешь про себя "тэ-один, восемьдесят, прогрев-один, тэ-два, восемьдесят, прогрев-два". Глазами ищешь те самые переключатели прогрева. Кажется, что всё логично и просто, но только задумаешься, как быстро цифры побегут, а если перескочат сразу на восемьдесят один, или дрогнет рука на семидесяти девяти, и всё уже сложнее.
- Восемьдесят.
Вырывается шёпот, когда отрываешь взгляд от монитора и всматриваешься в холодную тьму космоса. С ужасом вспоминаешь мельком увиденные скафандры и невольно представляешь, что дело может дойти и до них. Это тоже в фильмах видела, и не раз, как кто-то из экипажа выбирается в космос, чтобы подлатать корабль. И всё же - безумно красиво, до дрожи. Дрожишь сама, но не от завораживающего зрелища. Вибрируешь в унисон с “Искрой”. Гул корабля спугивает нежелательные мысли. Остаётся только одна "тэ-один, восемьдесят, прогрев-один, тэ-два, восемьдесят, прогрев-два". И, замешкавшись - но лишь на мгновенье - жмёшь на жёлтую кнопку, как только пора.

Саманта. Медленно крутит здоровенное реле Шильда, сверяясь с ползущей вверх по ожившему экрану точкой диаграммы, подписанной как "РЕАКТОР", и попутно отщелкивая один за другим расположенные в ряд рычажки: "ОХЛАД1", потом "ОХЛАД2", потом "ВЕНТ", потом "СТАБ1", "СТАБ2", "СТАБ3", и даже "СТАБ4". Ты же, продавив тугой, сухо щелкнувший активатор, не спускаешь глаз со своей "информационной панели", на которой, точно напротив изображений налившихся зеленью полубочко-полусигарообразных штук, подписанных как "Т1" и "Т2", действительно начинают "бежать" цифры. Сначала у первой, по 3-4 "позиции" в секунду, потом и у второй. Получается, надо подловить момент с "80" и там, и там? Благо, важные тумблеры находятся практически сразу - вон тот нужен, и вот этот.
- Блять... У мировиков тяж в...
Прихватывает за край тот экран, что ближе к центру, доворачивает на себя. Успеваешь заметить, что на нем, прямо в середине, мигает точка, от которой волнами расходятся круги, плюс, фактически под точкой болтается какая-то пара здоровенных, сцепленных боками колец, и где-то справа - и выше - пыхает красным красный кружочек, подписанный как "НЕУСТАНОВЛЕННЫЙ ФРЕГАТ / ДЕТЕКТ: ТЯЖЕЛОЕ ВООРУЖЕНИЕ".
- Сука... Перекроет, если на прыжок ляжем...
Перехватит? Звучит не очень, так-то если.
- По хуй - прям с железки, по-холодному ебанем.
Едва не упускаешь тот-самый-процент, но все же перекидываешь мелкий - тот самый - рычажок из позиции в позицию ровно в срок. И корабль начинает не только трястись, но и утробно посвистывать, то и дело вздрагивая всем корпусом. Вторая "восьмидесятка", второй "перещелк". Гул, свист, все дрожит.
- На мейн-астрик Тьерры-Бланко фокус кину - он открытый! И тут всего семнадцать бликов!
Что такое "блик", ты не знаешь. Но знаешь, что Тьерра-Бланко - это Мир. Планета, в смысле.
- Чтоб нас, блять, не хуйнуло в Великие Пустоши или в...
Утирает заметно взмокший - хоть тут и не сказать, чтоб душно было: вытяжки явно работают - лоб тыльной стороной кисти.
- Еще куда-нибудь! И... Это ебучий риск, Сэм! Но это лучше, чем сдаться!

- Да, лучше.
Соглашаешься с подругой, скорее на автомате, чем искренне. Привыкла, что Шильда всегда знает, что делает. И даже сейчас, когда пропитан её голос неуверенностью, ищешь оправдания. Она говорила, что шансов улететь мало. Только вот, выжить на станции их ещё меньше. Если Шильда обнаружила фрегат, значит, и фрегат обнаружил вас. Какие ещё варианты? Заглушить двигатели и что потом? Словить пулю на выходе из корабля? Попасть снова в плен к Черепам или на этот раз к мировикам? Даже не знаешь, что хуже. В первом случае Шильда хоть подробно описала сценарий «червятник». Может, даже выпадет новый шанс на спасение, особенно, если не разделят вас двоих. Но вот от мировиков вы вряд ли сбежите. Разве что вот она, единственная возможность. И глупо променять её на что-либо ещё.
- Давай, Шильда, ебашь!
Сомнений нет. Ты не повернёшь назад.
- Прорвёмся. Вместе.
Или умрём, добавляешь про себя. Лучше так, чем стать кормом для личинок. Тянешь свою ладонь к ладони Шильды, чтобы крепко сжать. Глаза открыты. Ещё чуть-чуть и всё закончится, так или иначе.

Саманта. Качает головой подруга, когда поддерживаешь ее решение. Аргументы и доводы громоздятся на условных чашах условных весов, нарушая хрупкое равновесие, подталкивают к однозначной неотвратимости того самого решения. Все. Что сделано - то сделано.
- Спасибо, Сэм.
Клацают клавиши под пальцами ее правой руки, в то время как пальцы левой - сплетаются с твоими.
- За все.
"РЕАКТОР: КРИТИЧЕСКАЯ ПЕРЕГРУЗКА / РЕАКТОР: КРИТИЧЕСКИЙ РИСК ДЕТОНАЦИИ": вспыхивает поперек главного - центрального - экрана перед ней. Позвякивает цанга на лежащей под боком винтовке, начинают раскачиваться на кронштейнах мелко дребезжащие дисплеи.
- Блять...
Поочередно выворачивает все - до единого - реле в нижнем ряду приборной панели до упора. "ФОРМИРОВАТЕЛЬ ПОЛЯ РАЗРЫВА: КРИТИЧЕСКАЯ НАГРУЗКА / ФОРМИРОВАТЕЛЬ ПОЛЯ РАЗРЫВА: КРИТИЧЕСКИЙ РИСК РАЗРУШЕНИЯ". Кричит.
- Войд свидетель - ни хуя...
Стучат зубы друг о друга. Трясет так, будто вся "Искра", от турбин и до кокпита, превратилась в одну из тех игрушек, с которыми, как ни играй, все равно не проиграешь. Взвывает вдруг сирена, как кажется - прямо под потолком. На каждом экране, снова и снова, кровавой краснотой: "ВНИМАНИЕ! КРИТИЧЕСКАЯ ПЕРЕГРУЗКА ВСЕХ СИСТЕМ! НЕМЕДЛЕННО ПОКИНУТЬ КОРАБЛЬ! ВНИМАНИЕ!"
- Ни о чем...
Враз скрутив болтающийся на тонкой шариковой цепочке защитный колпачок с расположенного под правой рукой выступа с подписью "ФПР", под которым обнаруживается помаргивающая багрянцем кнопка, зажмуривается так крепко, как только может. Клац. Активатор вщелкивается в паз.
- Не жалею!