«Beneath the Masks» | ходы игроков | — а ещё выходные Хлои

Ранее в сериале.

Мистер Уайет вышагивал в своей обычной манере, сложив крупные бугристые руки за спиной в замок. Он скосил взгляд на девушку, когда та обратилась с расспросами:
— Будет отставать, всё верно. Весь трюк в том, чтобы объединить базовые знания и навыки общего курса магии с тем, что даёт одно из направлений. Следующая неделя будет у вас непростой, ведь помимо выбора Традиций, госпожа Альба и господин Мардук начнут вам преподавать стихийную магию помимо прочего. Огонь, вода, земля и воздух — один из этих элементов доминирует в студенте, но не ограничивает от постижения остальных. А после этого — ещё и эфирные, такие как свет, тьма, дух и материя, и тут история повторяется, — куратор лукаво улыбнулся, а Хлоя почувствовала, как с каждым словом он побрасывает землю и камни на крышку гроба под названием «учёба».

— В рамках Традиций изучается то, что является синтезом или частным проявлением чего-то из это списка. В свою очередь, программа каждого направления ориентируется на то, что в моменте осваивается на общем курсе, плюс, занятия проводятся в группах, и всё имеет свои сроки — поэтому, даже будь на то желание, нет никакой возможности подгадывать обучение под каждого студента конкретно. Как я и говорил, если вы не хотите проблем в дальнейшем, будет лучше всего, если вы определитесь с выбором на следующей неделе, так что в последующий понедельник уже будет понимание, кто-что выбрал. Официально занятия по направлениям начинаются в с первого понедельника мая; в этом году с шестого мая, насколько помню. Это и есть рубежная дата, к которой студент должен решить и поставить точку. Но ещё до формального старта студенты начинают знакомиться с будущими коллегами, мастером-наставником, изучают дополнительные материалы по дисциплинам выбранных Традиций и так далее. Если студент не может сделать выбор самостоятельно, то решение за него принимает Университет — правда, совсем не тот, что хотелось бы. Сценарий, при котором студент отчисляется по такому поводу, исключительная редкость, но исключать его нельзя, простите за каламбур, — их группа прошла особо охраняемую секцию, и теперь шли по склону коридора прямиком на поверхность.

— Что же до вопросов моего обучения, верно первое: я не учился в Университете, и у меня совсем нет магических способностей. Даже самая простая аркана является непостижимой вещью. Но с миром магии и её акторами я знаком очень хорошо, и судьба так сложилась, что моя супруга некогда окончила Университет. И хоть я не преуспел в делах магических, я, пожалуй, смог достичь иного. Сейчас я председательствую в попечительском совете Университета, и некоторые приятные вещи, вроде бесплатных обедов — результат моих инициатив. Нет ничего плохого в том, чтобы знать друг о друге что-то большее, чем только имя, — мистер Уайет чуть склонил голову и располагающе прикоснулся к козырьку шляпы.

===

К речи Хлои, а затем и Густава, одноклассники отнеслись по-разному, но никто не остался безучастным. Некоторые выслушали с кислой рожей, держа руки в карманах, другие потуплено и смущенно опустили глаза к полу, а кто-то зарделся так, словно его отчитывал преподаватель. Разумеется, мало кто из них задумывался о том, что и для говорящих всё не так просто. Смотря на них, Хлоя понимала, что ей ещё только предстоит завоевать доверие и уважение, став при этом не парией и белой вороной, но лидером.

Чуть позже, оказавшись в кабинете мистера Уайета, их разговор нашёл продолжение. Судя по настроению, куратор одобрял её заинтересованность в деталях:
— Знаете, тут в дело вступает неформальная часть отношений. Все преподаватели являются членами Коллегии... за исключением меня... и, как правило, принимают во внимание успехи студентов вне класса. Помимо практических знаний, вы зарабатываете не только деньги, но имя и репутацию. Вы, скорее всего, после окончания Университета, тоже захотите вступить в Коллегию. Только представьте, какой багаж опыта у вас может быть к этому моменту. Некоторые из студентов становятся настоящими университетскими звёздами, и их слава делает им оценки. Так что да, влияет. Но это не означает, что нужно жертвовать домашними заданиями и просыпать занятия ради выполнения поручений, — в последних словах промелькнули строгие нотки.



***

Сейчас.

Закончив со своими обязанностями старосты, Шварценберг вернулась домой. Ну или то, что называла домом. Верхняя из брошюр на её столе глядела как-то приветственно своей цветной печатью. На первой странице значилось:
«Магическая Традиция: Страж»

Ниже красовалось изображение некой женщины в доспехах под стать рыцарским.

На подписи значилось: «архимаг Альтеза Йоко, основательница Традиции»



От едких комментариев Сердца девушка перешла к краткому описанию:
«В основе Традиции Стражей лежат те постулаты и принципы, что были заложены давным-​давно в курсе подготовки оперативников Магического Надзора — полиции старой Империи, стоящей на страже магического мира. К моменту возникновения общемирового конфликта, названного Второй Войной, часть сотрудников этого своеобразного магического ордена Империи перешли на сторону коалиционных сил, призванные остановить притязания Манахора на покорение всего мира. С собой они принесли принципы подготовки боевых магов, кем в сущности и являлись оперативники Надзора; в дальнейшем их знания были дополнены и развиты уже на базе Университета, что и превратилось в конечном счёте в данную Магическую Традицию: само название как бы апеллирует к её происхождению.
Синергия изучаемых Стражами дисциплин позволяет многократно увеличить физический потенциал человека, превращая его в опаснейшего бойца, а твердый и ясный разум способен напрямую манипулировать физическими объектами, равно как и использовать чистую Энергию, придавая ей определённую форму и свойства. Обе дисциплины подразумевают активные физические тренировки, развитие боевых искусств и навыков, определенные медитативные практики и развитие общей дисциплинированности, призванные улучшить понимание и контроль своего тела, его мощь, чистоту разума, а также связь между ними...»


Продолжая читать, Хлоя между делом посмотрела на соседнюю страничку: далее следовало описание Фантомов.



Он умолк, осёкшись.

  Ответ преподавателя Хлоя слушала в своей обычной манере: пятки сведены, спина прямая, руки скрещены перед собой – не самая удобная поза, но девушка к ней привыкла, искренне считая, что так она кажется строгой, ответственной и взрослой. Как и для многих ее одногодок, для горянки это ощущение “взрослости” было важно, плюс к тому, в подобной сдержанности ей было попросту комфортно. Рано приученная к ответственности, другой жизни княжна не знала, а изредка открывающиеся подробности об ином бытие, более ярком и легкомысленном, казались наполовину выдумками, наполовину чем-то недостойным девицы ее статуса. И теперь, столкнувшись в большом городе с иной нормой поведения, чем в родном медвежьем углу, девушка иногда терялась, снова прячась за маской сдержанности, стараясь только, чтобы она не показалась не менее недостойной надменностью.
  Получив все необходимые сведения, староста кивнула:
  - Это очень хорошо, я представлю эту информацию группе и уведомлю о шестом мая. Надеюсь, что у потенциальных сомневающихся придет понимание, что этим они только балку рубят, на которой свод держится. Как раз под предлогом занятий по стихиям и эфирным материям я постараюсь форсировать принятие решения группой. Хотя, конечно, изучение восьми направлений... – на миг закусив губу, Хлоя подняла взгляд кверху, словно могла прочесть ответ на потолке. Его очевидно не было, так что оставалось только кивнуть, - Справимся. Раз уж мы здесь, учеба – наш долг как перед собой, так и перед нашими семьями.

  Рассказанное мастером Уайетом о себе было весьма необычным: представить не-мага преподавателем в Университете, а не просто покровителем, было непросто, но… только на первый взгляд. Если задуматься, все было как раз логично. Маги обладали немалым влиянием, но вряд ли большими деньгами на содержание Университета. Люди же, подобные мастеру Уайету, располагали крупным капиталом, но малым влиянием по сравнению со старыми благородными семьями. Так что подобный симбиоз был если не предопределен, то, по крайней мере, ожидаем: одни получали широкомасштабное финансирование, другие – влияние. Как итог, взвесим все условия, оставалось только восхититься изящным решением куратора, провернувшего подобную схему к обоюдной выгоде.
  Согнувшись в тщательно отмеренном поклоне, который скорее пристал юноше, а не девушке, и приложив ладонь к сердцу, леди фон унд цу Шварценберг поблагодарила наставника:
  - Спасибо за откровенность, мастер Уайет. Я, кажется, догадываюсь о причинах такого неординарного выбора, и посему примите мое уважение за столь мудрый шаг, как этот, а также за то, что вы делаете для Университета и учащихся.

  Беседа, продолжившаяся в стенах кабинета, оказалась столь же занимательной. Правда, слова куратора о тех, кто «жертвует домашними заданиями и просыпает занятия ради выполнения поручений» Хлоя восприняла на свой счет, решив, что преподаватель подозревает ее в склонности к дешевой популярности. Княжна вся вспыхнула, потупилась, снова начав теребить и мять многострадальные манжеты:
  - Мастер Уайет, я никогда! Учеба – наша ответственность, и казёнить ее ради чего бы то ни было недостойно не только статуса ученика, но и крови моего рода! – тут горянка замешкалась, поняв, что и отец, и большинство ее предков как раз предпочитали обучению охоту и военные забавы, не считая нужным вдаваться как в тонкости управления феодом, так и во всякие «непрактичные» дисциплины.
  Предпочтя не заострять внимание на этой теме, леди фон унд цу Шварценберг предпочла перейти от частного к общему.
  - Что же до других учеников, я также постараюсь, чтобы они блюли баланс между учебой и факультативными поручениями, не подводя группу. Но и, - в голосе прорезалась задумчивость, - практический опыт тоже важен, так что, видимо, надо поспособствовать тому, чтобы каждый сдал в группе хотя бы одно задание уровня «S-плюс»... Главная проблема, которую я в этом вижу – использование личного времени учащихся, на что я, полагаю, официальных полномочий не имею. Но, думаю, мы с герром Шарборро и активной частью группы этот вопрос решим самостоятельно, и не будем беспокоить вас по этому поводу.



  …По возвращении домой, девица Шварценберг, как и планировала, приступила к изучению полученных материалов, и первым ей на стол легло описание традиции Стражей. Как оказалось, домыслы девушки вполне совпали с тем, что было на самом деле. Можно было сделать вывод, что Стражи были вполне уважаемой и важной Традицией, а числиться в их рядах было почетно. Другое дело, что представить себя облаченной в доспехи, мечом и магией сражающейся на передовой, Хлоя могла откровенно слабо. К солдатскому ремеслу душа ее не лежала, а Страж, как ей казалось, в первую очередь был именно воином, чем магом. Зато семья была бы счастлива, и отец приложил бы все усилия, чтобы она осталась или на службе, или придворным магом в родном доме: в любом случае, вариант замужества с переходом в другую семью не рассматривался бы – только матрилинейный брак.
  Однако делать выводы до изучения всех брошюр и прохождения «открытых» занятий по каждой Традиции, хотя бы из тех, к которым у нее есть склонность, было преждевременно.

Собеседник лишь отмахнулся, когда речь зашла о былых временах:


А потом последовали долгие рассуждения насчет внешнего вида и и нарядов. К концу внутреннего диалога Хлоя обнаружила, что в какой-то момент собеседник начал лукаво улыбаться. Он, похоже, ничуть не удивился, что именно этой теме девушка посвятила наибольшее количество слов.

  Тема собственной внешности для Хлои продолжала оставаться болезненной, так что удержаться от возражений она не могла, хотя и порозовела от таких, скажем прямо, экстравагантных комплиментов:


  Выпалив это, княжна поспешила вниз, где уведомила слуг, что отправляется к торговым рядам за обновлением гардероба, в том числе летнего. От охраны она отказалась, будучи свято уверенной, что в приличном месте ей ничего угрожать не может, но зато взяла с собой Дитмара, предвидя необходимость таскать покупки. «Слуга по всему» возражать не стал, а только тяжко вздохнул, огладив впервые за много лет аккуратно подстриженную бороду, и отправился вслед за проявившей неожиданный энтузиазм госпожой.

  …Девушку, чьим заботам препоручили Хлою, звали Виттой. Узнав о проблеме младшей коллеги, она с удовольствием согласилась помочь. Правда, к вящему смущению начинающей магички, помощь эта началась с откровенной критики. Для начала Хлою назвали монашкой, потом сказали, что ее пристрастия к одежде – как у старухи или горькой вдовы, а потом объявили, что сейчас предстоит прогулка по торговым рядам в поисках подходящих нарядов. Робкое замечание горянки о том, что носить готовое платье – дурной тон, а костюм непременно надо строить у мастера, было встречено искренним смехом и объяснением, что в Талоне достаточно хороших лавок, продающих готовые наряды не хуже, чем на заказ. К тому же покупку всегда можно подогнать по фигуре как ручным трудом, так и магией.
  Последним возражением Хлоя пыталась убедить коллегу-старосту, что не готова пока что выглядеть так свободно, как она, но и эта попытка была отражена. Витта предпочитала летящие платья или похожие на мужские брючные костюмы – и этот стиль действительно был преждевременен для скромной княжны, о чем и было громко оповещено. На этом Хлоя прекратила всякое сопротивление, возражая только тогда, когда Витта предлагала уже совсем откровенные варианты.

  Итогом первого круга мучений стали несколько нарядов, прошедшие строгий и взыскательный ценз Витты и не вызвавшие категорического «нет» Хлои. Первым взгляд девушек пал на приталенное графитово-серое платье до колен в крупную черную клетку. Белый воротничок, закрывающий горло, полностью соответствовал идеалам княжны, а узкие рукава до локтя с белыми манжетами позволяли смириться со «слишком уж коротким» подолом: все прочие подобные наряды были еще более открытыми.
  Смирившись с голыми икрами, дальше Хлоя была уже не столь придирчивой, и признала подходящими несколько белых блуз, отличающихся кроем и пышностью рукавов. К ним студентки быстро, и даже без особых возмущений наряжаемой, подобрали несколько тоненьких свитеров с полукруглым вырезом, и броский бордовый жилет, выгодно подчеркивающий стройность первокурсницы и не акцентирующий при этом внимание на ее кажущихся “недостатках”.
  Подошел черед юбок. Предпочитаемый Хлоей вариант «в пол» был подвергнут немилосердной критике и постыдному осмеянию, после чего довольная победой и собой Витта продолжила наряжать «живую куколку». И пускай на ярких весенних цветах настоять не удалось, старшекурсница уже считала победой, что смогла заставить «упрямую провинциалку» отказаться от исключительно черного цвета и совершенно неуместной длины. В итоге Хлоя обзавелась чернильной годе и по-октябрьски темно-охряной плиссе до середины икры, а также – заслуга настойчивости Витты! – изящной обтягивающей миди из темно-синего шифона, с острым ассиметричным подолом. Попытка развить успех, предложив брюки, провалилась, но тут уж старшая приятельница настаивать не стала, решив не форсировать события.
  Уже выдохшаяся и усталая, непривычная к хождению по лавкам Хлоя почти безоговорочно согласилась на два легких открытых сарафана, вызвавших сдержанный восторг Витты, уверившей Шварценберг, что они ей очень идут. Княжна была уверена, что на этом ее мучения закончатся, и смиренно попросила остановиться попить на прощание кофе, но безжалостная коллега нанесла coup de grâce, довольно оповестив, что настал черед обуви и аксессуаров – хлоины сапожки, хоть и милые, совершенно не подходили для жаркой поры, а единственная камея и узкий скучный поясок не могли считаться достаточными даже для самой непритязательной леди.

  Хлоя была готова разрыдаться, и тихонько проклинала втравившего ее в это мучение добровольного советчика. Однако же после уже сделанных покупок отступать было некуда: обновки и вправду требовали дополнений. Пришлось, скрепя сердце, продолжать скорбный путь, утешая себя тем, что самое большое изуверство – примерка десятков неподходящих вещей, рано или поздно закончится, а подходящие наряды останутся. А вот Витта продолжала пылать неуемной энергией, одновременно подбирая вещички и себе, и новой знакомой, перешучиваясь с торговцами, и, кажется, вовсе не испытывая усталости.
  Так гардероб горянки пополнился классическими черными “мэри джейн” и элегантными мягкими бежевыми туфельками на завязках – от босоножек девушка отказалась напрочь, почитая их совершенно не подходящими для благородной девицы. В качестве головных уборов были приобретены аккуратненький обтянутый белой тканью матлот со сдержанной тесьмой и неглубокий хвойного цвета фетровый клош с жесткими полями, чуть опущенными вниз. Витта, улыбаясь одной ей понятной шутке, настояла на «просто необходимом» для последнего ярком банте с цветочным принтом, и Хлоя вынужденно согласилась – знала бы она, что на языке модниц это означает готовность к флирту, то вряд ли оказалась столь покладистой.
  Обещанные аксессуары девушка выбирала уже в полуобморочном состоянии, частенько сначала тупо кивая на первую же подсунутую вещь, а потом только приглядываясь, что ей предложили. В итоге старшекурсница смилостивилась, ограничившись покупкой для княгини расшитого цветами палантина в тон клошу, тонкими кожаными перчатками до запястья и новым витым пояском. Духи, сережки, броши, прочие украшения и – самое главное! – белье было решено отложить на следующую пятницу, иначе бы обряжать все покупки пришлось покойницу: бледная Шварценберг еще одного круга Преисподней не пережила бы.

  Распрощались, впрочем, девушки вполне сердечно: Хлоя даже не стала возражать против дружеского чмоканья в щечку, хотя обычно таких вольностей не позволяла. Сопровождаемая нагруженным покупками Дитмаром, пребывавшим в еще худшем, чем хозяйка, состоянии катастрофического отупения, леди фон унд цу Шварценберг вернулась домой. Первоначально молодая волшебница не собиралась даже притрагиваться к покупкам, но сытный ужин и горячая ванна вернули ей силы, так что время до сна она провела, вовсю крутясь перед зеркалом и комбинируя наряды.
  Что примечательно, всем новоприобретенным юная княгиня осталась довольна, так что мудрый советчик тоже получил порцию искренних благодарностей: без его предложения ничего не было бы.

Суббота.

Густаву.

Чёртова пыль. Она так и норовила залезть в глаза, проникнуть в нос, и частично скрыть противника, оставляя лишь движущийся силуэт впереди.

При этом нос страдал особенно. Накануне обошлось без утирания кровавых соплей, но всё-таки Джек неплохо засадил ему, в результате чего перед сном Густав обнаружил засохшие кровавые корки. Когда он вернулся домой, верный Джеб всё понял, с иронией усмехнулся и принёс тряпку с завернутым льдом. Возможно благодаря этому на следующее утро Шарборро не обнаружил на лице разбухшую картофелину. Но всё-таки дело того стоило: оценив, что к концу поединка новичок стоит на ногах (пусть и сам остановил бой), а не распластался от первой же подачи, Рей посчитала, что он подходит. И, как известно, ничто так не сближает людей, как хорошая драка, поэтому, помимо возможности заниматься у Саватье, он также познакомился с остальными присутствующими, хоть и поверхностно.

Пока он только притронулся к верхушке айсберга. Рей и Джек часто работали в команде; по профессии оба были так называемыми «частными контракторами», или, проще говоря, наёмниками. Но в данном случае речь шла не только о наёмных бойцах, хотя двое относились именно к категории «мускулов». Они выполняли поручения разного рода, часто не вполне легального, а иногда и вовсе. Их заказчиками были как частные лица, так и организации. Они действовали через посредников, обычно предпочитая вести дела с кем-то конкретным и постоянным. Таким человеком и был Мефодиус. Когда-то «магистр» сам вертелся в этом ремесле, как они, но теперь вышел в условную отставку — в его возрасте уже как-то не солидно мотаться по городу в поисках девки, которую выкрали конкуренты некоего предпринимателя.

Иногда выполнение контракта не проходило бескровно, и тогда контрактор ковылял к Виктору, чтобы тот его зашил. В деликатном деле нужен человек, которому ты можешь доверить своё повреждённое тело, и который не будет распространятся о том, как и при каких обстоятельствах ущерб был понесён. Именно таким человеком и являлся Виктор. Помимо прекрасного хирургического образования, он хорошо разбирался в алхимии — в той её части, которая позволяла перешагнуть ограничивающие барьеры природы.

Густав припомнил слова мадам Таре о том, что «обычному человеку с вампиром не справится». Ключевое тут «обычный». Наёмники старались делать так, чтобы это слово к ним не относилось, и в ход шло всё, что только возможно. Поэтому Густаву оставалось только догадываться, с чем и с кем им приходится иметь дело. Сейчас для них он являлся чужаком, не говоря уже о том, что учился в Университете (а Университет давно стал аппендиксом Коллегии, с которой у «контракторов», как и вообще с законниками, были непростые отношения по понятным причинам). Так что дверку ему открывать не спешили. С другой стороны, Шарборро понимал, что его потихоньку брали в оборот, присматриваясь. Но пока что Густав никому ничего не должен, и в этом смысле был свободным человеком.

Он выставил шпагу перед собой, отплевываясь от пыли и встречая удар. Сфера щита неприятно потрескивала, выдавая своё наличие маленькими всполохами молний, пробегающих тут и там. Староста оказалась непростым соперником, и её появление здесь могло показаться даже удивительным. Впрочем, несколько удачных ударов Густав тоже нанёс, так что и её защита немного просела. Мистер С. мысленно тихо посмеивался, но без злобы и умысла. Он заверил Густава, что не будет помогать Хлое, как и ему самому. Да и потом, хоть Шарборро и почти не знал старосту, что-то ему подсказывало, что девушка ни за что не согласиться на такой грязный приём.

***

Хлое.

Кажется, её мысленный сосед пребывал в полном восторге после её похода за нарядами накануне. Он почти ничего не сказал по этому поводу, но его настрой частично передался и ей. Впрочем, хорошее завершение пятницы омрачилось ночным событием. На следующее утро мистер С. извинился, объяснив, что произошло. Как бы то ни было, случившееся дало ей пищу для размышлений — любопытную и страшную одновременно.



Она ещё некоторое время ощущала жжение на запястьях, и даже кислый вкус табака на губах. Но эти ощущения вскоре рассеялись. Да, это всего лишь сон, но всё было таким настоящим... теперь ей предстояло подумать и решить, хочет ли она дальше экспериментировать с этим, и стоил ли ей постоянно держать при себе жетон. И хотя мистер С. ничего не добавил по этому поводу, подспудно Хлоя понимала, что её опыт — особенный. Это не то, что случалось с каждым носителем.

В размышлениях она добралась до Университета, и на одной из тренировочных площадок для магии обнаружила Сашу и Шарля. Парню магия давалась не так хорошо, как ей, но по крайней мере лучше, чем тому же Чеддарду, которому он навалял на их первом практическом занятии. Хлоя знала, что Пэттс не менее упорна в учёбе, чем она, поэтому выбор казался логичным. Но, наблюдая за ними со стороны, она не могла не заметить, что в этом было что-то ещё. Говоря откровенно, лицом Саша страшна, как чума и война, хоть тельцем в некоторых местах вышла удачнее, чем сама Шварценберг. Тем не менее, всё еще было непонятно, что такого в ней нашёл Шарль. Возможно, таким образом он просто расплачивался за те обиды, которые нанёс ей в первые дни знакомства. Возможно, тут было что-то ещё. Как бы то ни было, отыграв практическую сторону и убедившись, что на следующей неделе она покажет хороший результат, Шварценберг перешла ко второй части плана на сегодня. Припомнив список дополнительных занятий и то, что курсы по фехтованию вёл куратор, она направилась к стадиону.

Где и обнаружила не только мистера Уайета, но ещё и Густава, а также Дио и Уильяма. С двумя последними всё было ясно и так: эти договорились как-нибудь скрестить клинки ещё в самый первый день. А ей, старосте, будто самой судьбой выпало столкнуться с капитаном.

***

Всем.

Несмотря на видимый почтенный возраст, Арманд двигался, будто мальчишка. Он прекрасно владел целым спектром клинков, и не было никаких сомнений, что запросто распишет любого желающего и не желающего в два счёта. На нём были особые фехтовальные перчатки, с широкими крагами, но при этом достаточно тонкой выделки, чтобы свободно, точечно управлять клинком.

Старомодные техники владения мечом и другим подобным оружием канули в лету вместе с доспехом, который долгое время царствовал на поле боя. Латы теперь чаще украшали коридоры и комнаты старинных особняков, чем тело владельца. Хотя в Осколках они были всё еще в ходу, в том числе и в тех краях, откуда родом Хлоя. Как следовало из слов и демонстраций мистера Уайета, современный бой на клинках стал более математичен, геометричен и формализован, чем когда-либо. Всё в этом деле крутилось вокруг кругов и углов, по которым, словно по шашкам, двигался боец. Удары делились не просто на колющие и рубящие, но и по типу траектории движения самой руки: удар от плеча, от локтя и от кисти. Крайне важно было и то, как боец ставил и перемещал ноги. Набор движений и техник также зависел и от оружия, будь то одиночный клинок или «двойка» — клинок в ведущей руке, и оружие-компаньон во второй. Как казалось, сам бой напоминал некий ребус или паззл, который было нужно сложить, но итогом становилась не картинка, а поверженный враг.

Ношение оружия в стенах Университета запрещалось, но тренировки и занятия являлись исключением из правил. При этом тренироваться предстояло с настоящим, без дураков, оружием. На невысказанный вопрос о том, как бы им так не переубивать друг друга, куратор ответил просто, продемонстрировав связку поясов с небольшими коробочками-бляхами на них. Эти магические устройства в последний момент защищали тело владельца, окутывая его невидимым щитом, но для пущей эффективности каждый пропущенный удар карался чувствительным разрядом — почти так же больно, как и настоящая рана. Когда закончилась первая часть занятия, в ходе которой они отрабатывали удары самостоятельно под присмотром куратора, они перешли ко второй, практической.

Так и выпало, что Густав и Хлоя сошлись в поединке. С собой мистер Уайет притащил целый арсенал разномастного оружия, так что каждый мог выбрать себе клинок или два по вкусу. Несмотря на то, что защитные пояса надёжно защищали владельца, в первые мгновения затея казалась очень сомнительной. Но после первых попыток сомнения развеялись. Победителем признавался тот, кто первым разрядит щит противника в ноль. Но был подвох: у пояса имелся некий резерв на случай непредвиденных обстоятельств. Официальным же признаком разряда щита считалась вспышка, после которой бой прекращался.

Первые моменты прощупывания оппонента и пробы пера закончились, так что теперь дело принимало серьёзный оборот. Под солнцем, на ставшей пыльной площадке, дуэль была почти такой же, как и реальная.

  Утро леди фон унд цу Шварценберг встретила в самом мрачном настроении духа, проснувшись еще до рассвета с затекшими членами, чугунной головой и прескверным самочувствием – даже извинения господина С. не разогнали тучи на лице княжны. Впрочем, воспитания ей хватило, чтобы принять извинения внутреннего собеседника безо всякой ругани и бесплодных возмущений. Бледная еще сильнее обычного, девушка не без труда доползла до ванной, где отмокала и приходила в себя до тех пор, пока на кухне не загремела посуда и зычный голос Клары не стал гонять остальную прислугу. Сочтя, что пора бы и честь знать, чуть посвежевшая Хлоя привела себя в порядок, облачилась в мышино-серое домашнее платье, удобное, но давно поблекшее от частых стирок, и неспешно спустилась вниз, аккуратно держа голову высоко поднятой, словно это была хрупкая хрустальная ваза.
  Безо всякого аппетита поразмазывав кашу по тарелке и выев оттуда в итоге только шкварки, девушка терпеливо выслушала причитания поварихи, а потом долго объясняла что не заболела, а просто вчера крепко устала. Убедив, наконец, заботливую женщину, Хлоя неспешно допила кофе, даже не прочитав, против обыкновения, утренний выпуск газет, после чего, сварив себе еще одну ароматную кружку, уползла наверх с твердым намерением почитать и позаниматься.
  Однако ж все попытки переключиться оказались бесплодными, и Хлоя, поняв, что раз да разом возвращается к ночным видениям, решила с ними разобраться, разложив все по полочкам.



  Предположив, что выходной день – самый подходящий для экспериментов с гардеробом, горянка решила выйти на улицу в обновках: охряном плиссе и белой блузе под песочным обтягивающим свитером; а привычные сапожки сменила на не менее удобные светло-бежевые туфли на завязках. Покрутившись перед зеркалом, девушка была вынуждена согласиться, что выглядит неплохо, хотя и излишне фривольно, по стандартам родного Шварценберга – зато теперь не выделяется среди прочих талонок.
  В таком виде она и отправилась в Университет, свято уверенная, что из ее группы не найдется ни одного активиста, готового проводить свой законный выходной в стенах alma mater. Как показала практика, она крепко ошибалась: не считая ее самой, аж пятеро учеников решили, что суббота как нельзя лучше подходит для тренировки. Какое-то время Шверценберг не решалась выйти на плац, смотря за всеми из-за ограды – ровно до тех пор, пока ее не заметили и приветственно помахали. Пришлось присоединиться к остальным: раскрасневшаяся от смущения за свой не слишком строгий наряд Хлоя вежливо раскланялась со всеми присутствующими и, не став мешать уже сражающимся парам, поспешила к преподавателю, продолжив наблюдение за дуэлянтами уже оттуда.
  Княжна понимала, что за время учебы ей наверняка придется схлестнуться в учебном поединке со всеми однокашниками, а, значит, неплохо бы заранее изучить и стиль боя, и характер поединщиков, и их уровень, чтобы потом не обмишулиться. Правда, помимо дуэльных характеристик, внимание привлекли и некоторые межличностные отношения сражающихся, но… это все-таки не ее дело, верно? Хотя, конечно, полученную информацию Хлоя взяла на карандаш: кто знает, когда и как она пригодится?

  А потом стало уже не до наблюдения: мастер Уайет, коротко пояснив дуэльные правила Университета, ожидаемо поставил ее против капитана Шарборро. Прикрыв на несколько ударов сердца глаза, юная волшебница мысленно повторила правила и особенности предстоящей схватки, порадовавшись мимоходом, что на сей раз никто не предложит драться в доспехе и с тяжелым мечом, после чего уверенно выбрала из имеющегося арсенала легкую рапиру, напоминающую ту, что осталась в ее комнате в арендованном доме.
  Несколько пробных выпадов, пара свободных маневров, чтобы привыкнуть к тяжести клинка. Оставшись довольной и собой, и оружием, горянка коротко отсалютовала кадету:
  - Староста фюрстерин фон унд цу Шварценберг к поединку готова.

Признаться, холодное оружие — явно не профиль Густава. Хотя, как всякий дворянин, он знал с какой стороны хвататься за меч, а в ходе весёлых хайгардских каникул его даже пару раз пырнули. Без особых последствий.
Мир постепенно переходил на огнестрел, а уж если дело и дойдёт до ближнего боя, то в ход пойдут штыки. В лучшем случае ножи. В гражданских разборках трупы и вовсе не планируются, поэтому кулаков хватает с лихвой.

Тем не менее, курсант отдавал дань уважения древнему искусству. И именно поэтому понял, что ему с ним — не по пути. Мечи, рапиры, блеск лезвий и беззаботный смех отроков, не особо понимающих, что они творят. Полные ножей и незрелой агрессии вечера на далёкой восточной набережной. В первую очередь фехтование ассоциировалось у Густава с этим.

А в кружке царила почти что академическая атмосфера. Научная. И благородная. Курсант не готов был отдаваться этому делу с такой самоотверженностью. На перестрелку с ножом не ходят, а прийти на поножовщину со стволом — вполне здравое решение. Да и чувствовал ли себя Густав дворянином после плавильного котла училища или же оставался им только по роду — вопрос открытый. Особенно глядя на Дио и старосту. Кстати о старосте.

— Вижу, ты приоделась. Тебе идёт, Хлоя, — отметил Шарборро, когда они подходили к стойке с оружием. Сам он был в своём обычном чёрном френче. Не в нём он бывал только в одном случае: если тот был в стирке. Снять его полностью сродни тому, что сдёрнуть с себя кожу. И отречься от прошлого. А на это Густав всё никак не решался.

Он взял лёгкую рапиру вслед за старостой. И оружие привычное и правильнее это. Всё-таки многие клинки были узкоспециализированными и их разница могла дать кому-то несоизмеримое преимущество. По памяти Густава, многие в паре с рапирой брали во вторую руку дагу, но большинство оставляли её свободной. В основном для метания в лицо противника всего, что попадётся под руку. Собственно подлая бомбардировка кружками, тряпками и лампами обычно и занимала большую часть типичной хайгардской дуэли…
К текущей ситуации всё это, по очевидным причинам, не подходило.

Клинок легко лёг в руку, знойный талонский ветерок вдруг мягко окунул Густава в приятную пучину ностальгии.
Когда Хлоя отсалютовала, курсант неожиданно вспомнил абсолютно несмешную и донельзя избитую армейскую шутку про прикладывание руки к непокрытой голове. И улыбнулся. Широко, невинно и глуповато, как ребёнок.

— Экс-курсант Шарборро к бою готов. Начнём!

Студент резко сорвался с места с неожиданной для своего роста и веса скоростью, дико загарцевал ногами, поднимая клубы пыли. Этим молниеносным рывком он и поразил Хлою в первый раз, впрочем через долю секунды получив от неё тычок вдогонку. В среде профессионалов такой расклад назвали бы невероятно дилетантским, но старые друзья бы точно оценили…

С удивлением Густав обнаружил, что если перед тобой не пьяный орк, а знающий своё дело боец, то так просто к нему не подобраться. Староста словно бы возвела перед собой сферу, отклоняющую большинство его выпадов.
Курсант вошёл в азарт и сделал ловкое ложное движение, устремив остриё куда-то в сторону открытой голени оппонента.

  

  К тому времени, как зазвенели рапиры, на щеках старосты все еще продолжал алеть румянец от комплимента Шарборро. Девушка еще не знала, как к нему относиться: воспринять дословно или предположить, что юноша вежливо намекнул на то, что «тебе идет» означает только то, что она выглядит излишне вольно, как и любят в основном мужчины. Впрочем, долго предаваться сомнениям ей не дали – ассо не терпел никаких посторонних лишних мыслей.
  После пары пробных столкновений и обмена уколами все пошло по-серьезному. Густав действовал быстро, уверенно, напористо, явно видя перед глазами всю палитру боя. Горянка только успела встать в меру и примериться к левому кварту, как пропустила болезненное попадание, не успев даже отреагировать на неожиданный выпад. Ногу словно обожгло болью, захотелось взвыть и схватиться за «рану» - но щит еще мерцал, а значит, бой продолжался.

  После нескольких батманов и неудачного аппеля Хлоя попыталась резким секундом поразить противника в лицо, но тот, словно шестым чувством предугадав удар, изящным вольтом вышел из под атаки. И тут княжне удалось подловить экс-кадета быстрым репри помешав разорвать дистанцию и сравняв счет. Тяжело дышащая фехтовальщица, чуть прихрамывая, вернулась в меру, готовая к новому витку схватки.
  Как и положено в настоящем бою, оскорблять жалостью и давать ей отдышаться Шарборро не стал, продолжив двигаться вперед и контролировать ее рапиру, отбивая все попытки перехватить инициативу. После нескольких купе последовал финт, который девушка не сумела ни предугадать, ни блокировать, и теперь к ноге прибавилась саднящая грудь. Понимая, что проигрывает, Хлоя попыталась ответным финтом, прикрывающим терс, поразить юношу, но того снова спасло чутье, позволившее отбить удар и коротким рипостом поставить точку в поединке. Щит вспыхнул и опал, а кривящаяся от болезненных разрядов девушка коротко, по-мужски поклонилась победителю:
  - Спасибо за бой, Густав. Поможешь мне подтянуть защиту? И, - горянка стянула воздух сквозь зубы, силясь не подавать вида, как ей больно, - умение «читать» противника – твои блоки чудо как хороши, особенно последний, с рипостом.

  - Мастер, - повернулась она к Араманду, - ассо завершен победой Густава. Я чуть приду в себя и готова продолжать.

Курсант сдержанно поморщился, когда увидел последствия дуэли. Да, определённо правильно наказывать за ошибки. Это побуждает совершенствоваться, делает учеников более осторожными и внимательными, но настолько правдоподобно передавать эффект ранения — пожалуй, лишнее. Он тоже пропустил несколько тычков, но за жизнь настолько привык к боли, что мгновенный укол считай не чувствовал. От «благородного» оружия многие даже умирали раньше, чем успевали что-то ощутить. Насколько тогда оправданно было обрушивать эти ощущения на не привыкших к укусам в плоть?
В училище Густав слишком часто видел как люди не показывают своих страданий и переживаний. Поэтому выдержка старосты во многом сделала ситуацию для него хуже. Он мог только представлять, насколько ей больно.

Уважительно поклонился Хлое в ответ.
— Прекрасный бой! — В ответ на просьбу виновато почесал затылок. — На самом деле в фехтовании ты гораздо лучше меня. Я… много дрался раньше. Интуиция, опыт и везение — ничего больше. Просто я видел по твоим глазам, куда ты собираешься ударить. Я могу попытаться получше это объяснить после небольшого перерыва. Но за всякими вычурными батманами лучше обратиться к нашему мастеру. Я максимум что могу показать пару грязных приёмов с улицы.

После внимание Густава полностью захватил ещё идущий поединок Дио и Уильяма. Он был уверен в своей помощнице, вероятно даже больше, чем в себе. С другой стороны недавно он уже сделал неправильный вывод насчёт Шарля. Может и его товарищ окажется полон сюрпризов?..

Хлое.

Ранее в сериале.



***

Сейчас.

Арманд подтвердил завершение поединка двумя хлопками, и взглядом указал на вторую пару. Как верно заметил Густав, их бой продолжался, и, кажется, развязка была не так уж близка. Теперь и он, и Хлоя поняли, почему в начале занятий Дио выглядела несколько удивлённой, если не сказать обескураженной. Видимо, она предполагала, что Уайет-старший — последователь талонской (а вообще говоря, союзной) школы фехтования, коим представителем являлась и она сама. Несмотря на определённые аналогии, а иногда и прямые сходства, вроде манеры держать оружие в почти полностью выпрямленной руке, принципиально отличалась работа ног.

Когда схватка накалилась, и основной целью стала победа, Анначиара отбросила уроки и стала характерным образом двигаться «в линию», лицом в лицо, чередуя резкие "наскоки" колющими ударами с таким же отступлением назад. Уильям напротив, как и учил отец, двигался по кругу, наступая слева и справа, ожидая удобный момент и угол для атаки, не отдавая явного предпочтения ни уколу, ни удару. Интересно и то, что, в отличие от зеркального вооружения Хлои и Густава, Дио отдала предпочтение достаточно длинной шпаге с узким лезвием, в то время как Уайет-младший вооружился парой — клинком и кинжалом.

Что и говорить, оба оказались весьма компетентными фехтовальщиками, так что технический уровень капитана и старосты на их фоне выглядел скудновато. Хотя ничего удивительного и странного в этом не было; фехтование здесь — своего рода изысканный спорт для отпрысков состоятельных людей. Густав, в свою очередь, изучал приемы боя с холодным оружием с утилитарно-солдатской точки зрения, а в родных краях Шварценберг подобное «высокое фехтование» просто не имело смысла по причине совсем иного уровня военного дела.

А ещё говорят, что именно в драке, в бою человек по-настоящему искренен. И, если следовать этой логике, Хлоя и Густав могли сделать выводы насчёт парочки. Вот что они знали о них до этого момента? Да почти ничего. Кто-нибудь ещё? Пожалуй, помимо прочих, Густав знал чуть лучше Чеддарда. Но это «лучше» того рода, что отлично от нуля, но всего лишь единица. Ещё его, вроде бы, заинтересовала Фернанда, но хоть сколько-то существенно он с ней общался в понедельник. И... на этом всё. Про Хлою и говорить нечего. Смотрящий на мир их глазами, тихо подсматривающий ход мыслей мистер С. столь же тихо рассмеялся.



Дио больше атаковала, чем защищалась. Яростно, с напором, очень уверенно — и ей это шло. Уильям чаще защищался, но не от того, что владел клинком хуже. Ловкий, как мангуст, а когда атаковал, то так же злобно, как хорёк. Оба сейчас позабыли свои студенческие амплуа. Уайет-младший играл роль эдакого сонного студента, умного, но ленивого, но всё же действующего, когда это действительно требуется. Среди парней он казался наименее мужественным...ну, если позабыть про Эрика. Беловолосая — будто образчик благородства и рассудительности. И, кажется, слишком мужественная для девушки.
Наблюдая за очередным выпадом Анначиары, как-то вспомнился курсирующий коридоры Университета о том, что на одной дуэли она не просто победила врага, а, натурально, убила. Подростки и молодые люди в Талоне, из числа «золотых», регулярно кидали друг другу вызовы на дуэль, но в большинстве случаев всё заканчивалось даже без царапин. Такая была мода; и чем чаще жандармы выгоняли дуэлянтов из уютных сквериков Квартала Иерархов, тем охотнее они это делали. Кулачные бои казались им недостаточно изысканными, ну а игры в мяч явно предназначались для дворовой шпаны. В общем, история умалчивала причины дуэли, но финал был известен: оппонент Дио не только скончался на месте ввиду смертельной раны, но и лишился головы. Причем события произошли последовательно, а не прямо-взаимосвязанно. Поговаривали и о том, что тогда Дио впервые застали играющей в мяч, а спортивным снарядом выступала, соответственно, голова противника. И, как писали в одной паршивой газетёнке, «выводы делайте сами».

Про Уильяма была известна лишь какая-то самая общая муть. Сын богатого и влиятельного человека, при том имеющий некие разлады с ним, хоть и неясного происхождения. Скрытый. Его визитная карточка — внештатный журналист «Вестника». О таком ты всегда знаешь меньше, чем он о тебе. В общем...

И тут щиты дуэлянтов вспыхнули, угасая; оба застыли в конечной точке удара. Судя по тому, как кончик рапиры уткнулся под ребро у сердца, а шпага легла на шею, они только что убили друг друга.
— Че...
—...рт!

И рассмеялись, шутливо поклонившись и поблагодарив за поединок. Арманд вновь два раза хлопнул, фиксируя окончание второй дуэли.
— Полагаю, что на сегодня вполне достаточно, — его взгляд на секунду остановился на Хлое. — Это ознакомительное занятие, и, по-моему, оно и без того вышло перегруженным. Думаю, в следующий раз будет не лишено смысла поменять пары. В заключении я хотел бы сказать, что клинки — это, безусловно, замечательные вещи. Но помните, что всякую вещь нужно применять в уместный момент. Рапира не остановит пулю, а вот магия — вполне. В свою очередь, взмахи палочкой неизбежно проигрывают мечу на ближней дистанции. Вы можете возразить, но суть в том, чтобы быть готовым к любому повороту событий.

***

— Я надеюсь, я не подпортила тебе костюмчик перед вечером? — Дио, подойдя к Уильяму, придирчиво осмотрела его приталенный коктейльный пиджак, и взмахом ладони смела несуществующую пылинку. — А знаешь, он тебе очень идёт. И вот эти вот подтянутые к локтям рукава... только вот, предплечья остаются какими-то пустыми. Сюда вот, на правую, на безымянный палец, какое-нибудь кольцо, или перстень. А на левую... может быть, легкую цепочку? Такую, знаешь, неброскую.

— Учту твои советы, — с тенью улыбки кивнул Уайет-младший. — А ты что же, сегодня не идёшь?..

— Нет, — разворачиваясь к Густаву и Хлое, кинула Дио. Она пошла к ним, и продолжила уже спиной:
— Все эти званные приемы и балы так скучны. Особенно бал-маскарад, на котором все и так друг друга знают, несмотря на маски. К тому же, у меня нет подходящего спутника... или спутницы. А вы что, — поравнявшись с капитаном и старостой, Анначиара уже обратилась непосредственно к ним. — Не идёте? Ах, ну да. Я тут подумала... раз уж я сама не иду, то, может быть, — она достала из кармана некий плотный и узкий листок бумаги, протянув. — Вы захотите заглянуть туда сегодня? Не пропадать же добру. Как раз на предъявителя, — она взглянула на Густава. — И его очаровательную спутницу...

— После такой анти-рекламы очень любезно скинуть эти билеты нам.

Густав улыбнулся, но «подарок» всё же принял.

— Ни за что не поверю, что тебе не с кем пойти. Я слышал про этот бал совсем чуть-чуть. Как я понимаю — это серая официальщина. Так бы и сказала, что не хочешь тратить вечер на общество снобов и мажоров. Тем более, что ты и так там всех знаешь… а нам будет полезно перетерпеть один такой званный вечер. Что думаешь, Хлоя? — Густав посмотрел на старосту. — Почту за честь, если составишь мне компанию.

  …Завершив обмен любезностями с Густавом, Хлоя убрала клинок в ножны и повернулась к продолжающей поединок паре Дио-Уайет. Девушке было достаточно нескольких десятков наблюдения, чтобы понять, насколько эти двое выше ее по мастерству не то, что на голову – на полкорпуса выше ее. Те приемы, которые она почитала хорошими и ловкими, теперь казались по сравнению со змеиной грацией одной и тигриными наскоками другого чем-то сродни тому, как сельский увалень, нажравшись крепленого эля, машет во дворе оглоблей, разгоняя зеленых пьяных чертиков. От этих мыслей она покраснела, но взгляда не отвела, во все глаза наблюдая за дуэлянтами и стараясь если не запомнить их технику, то хотя бы понять стиль действий и тактику: по всему видно было, что и одна, и второй действовали не на интуиции, как она, а старались создать от начала до конца свой рисунок боя, куда надо было вплести предугаданные действия оппонента.

  Почти не дыша и приоткрыв в восторге рот, словно маленькая девочка, впервые в жизни попавшая на ярмарку, фон унд цу Шварценберг думала только об одном: как бы ей стать такой же замечательной фехтовальщицей, как леди ди Ардженто, двигаться также ловко и четко, столь же решительно и умело атаковать. А для этого надо было заниматься, заниматься и заниматься, причем, наступив сапогом – лучше всего рыцарским, латным – на горло фамильной гордыни, попросить более умелых одноклассников ее поднатаскать: естественно, без раскрытия особых приемов, которые есть у каждого дуэлянта, если верить прочитанной литературе.

  Бой завершился внезапной обоюдкой – Хлоя даже не успела углядеть, как противники поразили друг друга. Ей оставалось только крепко переплести пальцы, чтобы не захлопать в совсем недостойном восторге, да обозначить кивком свое уважение:
  - Господа, наблюдать за вашим боем было одно удовольствие!

  После короткого инструктажа мастера Уайета состоялся разговор, которого Хлоя совсем не ожидала. С удивлением посмотрев на приглашение, девушка подняла глаза на Дио, потом перевела взгляд на Густава, не зная, что и сказать. К балам она никакого пиетета не испытывала, огромного желания кружить на них не имела, хотя и признавала полезность таких мероприятий: по крайней мере, с политической и матримониальной точек зрения. И вот теперь, получив предложение, не знала, как себя вести, и уместно ли отказаться.
  Положение спас Густав, выразивший готовность посетить мероприятие и изъявивший готовность увидеть ее в качестве своей спутницы. Фон унд цу Шварценберг неуверенно кивнула, протянув:
  - Если ты полагаешь, что это может оказаться полезным… Что же, господин Шарборро, я с удовольствием приму ваше приглашение.
  Дио, - Хлоя предпочла не тянуть, и решила уточнить еще один немаловажный аспект, - а можешь ты уточнить, как в Талоне могут отнестись к тому, что девушка сломает слишком навязчивому и не понимающему слово «нет» ухажеру руку? Это я безотносительно к Густаву, вы не подумайте. На званом вечере могут присутствовать разные господа, и иногда могут случиться подобные… - девушка задумалась, заполнив паузу плавным жестом кисти, словно приглашала явиться ускользающую мысль, - эксцессы. Просто не хотелось бы стать объектом негативных пересудов и осуждения.

Общее.

— Можешь не беспокоиться, на таких вечерах присутствует только приличная публика...в основном. Вернее будет сказать «деловая». Молодые люди, вроде нас, сами по себе на такие мероприятия не попадают, а находятся там в сопровождении отцов и матерей, или, по крайней мере, в сопровождении старших кровников, а иногда и, хм, «покровителей». Там будет мой отец, но он знает, что я упрямее любой козы, и спорить со мной бесполезно. Вы двое будете исключением. Но совсем одни вы там не останетесь, — она кивнула затылком в сторону Уильяма. — И старший тоже будет. Наверняка заявится и кто-то из преподавателей.

— К слову, если вы уж решились, то вам необходимо купить маски, — пояснил подошедший Уайет-младший. — Могу подсказать один сносный магазин. Делают и срочно заказные, правда, придётся доплатить, — парень надвинул очки кончиком пальца. — Если хотите, можно поехать вместе — это будет за пределами Талона, в поместье мэра. Не слишком далеко, но пешком идти устанете. Да и... сами понимаете, какое уж тут «пешком». Я арендовал экипаж, со мной будет кое-кто ещё, но мест в кабине четыре, так что два всё равно остаются свободными. В общем, если хотите, то встретимся на стоянке, — Уильям продиктовал адрес; судя по всему, это было где-то в районе западной черты города.

— Можешь не волноваться, Талон — большой город и для страждущего в нём обязательно найдётся кто-нибудь, кому будет за что сломать руку, — с напускной серьёзностью прокомментировал Густав.

— Спасибо за предложение, Уильям, я не против им воспользоваться. У меня есть свой дилижанс, но он для дальних путешествий и, откровенно говоря, слишком громоздкий. Уже вечером… по мне, так не стоит терять времени. Хлоя, предлагаю сразу присмотреть маски. И костюмы. Я не очень разбираюсь во всех этих вещах, но, полагаю, что наши наряды должны сочетаться.

***

В лавке было множество масок. Классических и новомодных, минималистичных и простых, экзотических и вычурных. Символичных, театральных, карнавальных и откровенно дурашливых. Но взгляд Густава вдруг приковала одна единственная.
Мрачная и отрешённая серебристая маска баута, с традиционной морской треуголкой и чёрным цендале. Шарборро выпал из реальности и застыл на несколько минут, смотря в пустые и равнодушные глазницы.
Маска пользовалась дурной славой. Она полностью закрывала лицо, даруя своему носителю анонимность. Последняя использовалась не только в благородных целях. Эта маска имела заслуженную популярность в преступной среде. Из-за этого в Девятиградье когда-то давно даже был закон, запрещающий одновременное ношение баута и оружия.

За каждой маской стоит долгая история. С каждой связано великое множество символов. Но, разумеется, люди на маскарадах редко воспринимают всерьёз что-либо, кроме их прямого назначения, а именно — сокрытия лица. Однако… что на самом деле является маской метафорически? Где скрывается больше правды: в человеческом лице ли или в запечатлённом символе?

Баута была пропитана загадкой и тревожностью. Пожалуй, самым жутким её элементом было полное отсутствие рта. Эта маска — как сторонний наблюдатель. Который всегда следит за тобой, но никогда не даст об этом знать.

  На прямо поставленный вопрос также прямо никто не ответил, и Хлоя недовольно дернула уголком губ, посетовав мысленно на южную привычку говорить обо всем, не называя при этом вещи своими именами. Сколь проще было бы, если ответ был вроде: «Ломай на здоровье, если повод серьезный будет. Правда, это вряд ли, потому что…». Но нет, надо оставлять все за легким флером загадочности! Впрочем, слава Создателю, это была минимальная из проблем.
  Куда более серьезной была необходимость выбрать маску: смысла в этом княжна не видела, но покорилась необходимому, хотя и недоумевая о причинах. О том, что балы-маскарады сейчас в моде, она читала, и даже знала, что дома однажды попробовали провести один такой. Но все действо, по рассказам участников, оказалось полной профанацией: знакомые фигуры скрывать не удавалось, а инкогнито незнакомцев всегда с удовольствием разрушали слухи от того или иного доброхота. Как итог, прикрытие лица маской казалось совершенно бесполезной штукой, с которой гораздо лучше справился бы какой-нибудь армэ, и дома об «этих новинках для бездельников» позабыли. Что же, теперь Хлое предстояло оценить подобное мероприятие не по рассказам, а из первых рук.

  Выслушав собеседников, староста сдержанно кивнула, инстинктивно заняв излюбленную вежливо-закрытую позу:
  - Благодарю, Уильям, - посмотрела она на юношу, - ваш совет весьма своевременен и полезен. Что же до экипажа, то я также не премину воспользоваться вашим предложением и прибуду к назначенному сроку.
  Идея воспользоваться экипажем Уайета-младшего была весьма своевременной: потратившись на вчерашние обновки и, в недалеком будущем, на недешевую маску, Хлоя наносила своему месячному бюджету весьма ощутимый удар, и возможность сэкономить хотя бы на транспорте пришлась для рачительной, в общем-то, девушки как нельзя более кстати. Если еще и обратная дорога окажется чьей-то куртуазностью бесплатной – будет вообще хорошо.

  По дороге к лавке с масками леди Шварценберг, взвесив все за и против, окончательно решила, что новый выходной наряд она себе точно позволить не может, да и нет в том необходимости: имеющееся дома платье в Талоне она не выгуливала, а шанса нарваться на того, кто был на том балу у соседей, когда она в нем первый раз появилась, практически ничтожен. А значит, ситуацию можно не усложнять: к тому же, опять же, пришлось бы или выбирать готовый наряд, что было бы явным свидетельством бедности, или за баснословные деньги срочно строить новый.
  О своем решении Хлоя оповестила Шарборро, решив переложить одежные вопросы на широкие мужские плечи – он ее пригласил, так пускай и подбирает наряд в тон:
  - Густав, я прибуду в милоревом… то есть глубоко синем платье с белыми вставками, в качестве украшений полагаю сапфиры. Думаю, мы сможем достичь сочетаемости костюмов, если у вас тоже будет превалировать подобный цвет.

  …В лавке, к глубочайшему прискорбию княжны, предупредительные продавщицы отговорили ее от изящной витой полумаски, как несоответствующей требованиям предложив остановиться на классической «Вольто». Идея полностью скрывать свое лицо была горянке совершенно чужда, да и дышать было не слишком удобно, если брать маску на креплениях, а не с ручкой. А ведь под крепления пришлось бы еще и прическу соответствующую делать! В общем, модистки и требовательная покупательница пришли к компромиссу, остановившись на «Розе» с легкой вуалью – формальные требования были исполнены, а сама маска, плотно прилегая к лицу, не мешалась и практически не ощущалась.
  Расплатившись – тут, если Шарборро проявил бы неуместное, с точки зрения Хлои, благородство, она бы все равно настояла на своем, - девушка распрощалась со своим спутником, прикидывая, как успеть и принять ванную, и воспользоваться услугами куафера, и нанести маникюр. По всему выходило, что делать все, если она хочет успеть, придется резво, и летать, как задремавший солдат после сержантского окрика, почти не имея отдохнуть и перевести дух. Но... наверное, игра стоит свеч, не так ли?