Дом на берегу | ходы игроков | Глава вторая. Путешествие.

Похоже, Мартина по пробуждении ждал большой сюрприз: интересно, как скоро он узнает, о чем именно шепчутся люди в деревне? Учёный-гей, наркоман (или алкоголик), на котором закончится род Маккензи. Печальный экземпляр для любой шотландской исторической деревни, где люди с рождения впитывают религиозно-патриархальные условности и склонность сжигать на костре осуждения всех, кто не вписывается.
Может, поэтому Мартин был здесь не частым гостем?

Разыгрывая карту нетрадиционной ориентации, Яап, сам не осознавая того, открыл ящик пандорры. Неожиданно вспомнилось, как смотрел на него Мартин, когда встречал его с поезда, как декламировал печальные стихи, как мало говорил о Мэри и печально усмехался, расспрашивая о ней. Взгляд его словно был подернут туманом и, теперь Яап понял это отчётливо, просто источал нежность. Что если?….

- Да, я вас и так сильно задержал своей болтовнёй, - на доктора, впрочем, ужимки Яапа никак не подействовали. Наверное, в толерантносии его городское происхождение проявилось самым лучшим образом. . - Прошу меня простить. Сообщите мне, если мистеру Маккензи станет лучше. Приятного вечера, мистер ван дер Танг.

Теперь Яап вряд ли догадается, стала ли причиной столь быстрого ухода доктора его ориентация или тот вдруг понял, что и в компанию городских джентльменов тоже не вписывается. Если последнее, то очевидно его одиночество приняло гораздо более серьёзные масштабы, нежели он сам осознавал.

Когда доктор распрощался, отказавшись от вечернего кофе, предложенного заботливой миссис Кинли, Яап первым делом подошёл к секретеру, вставил, как следует, ключ и с замиранием сердца провернул его в крошечном замке. Ящичек поддался сразу и внутри Яап обнаружил… ещё один ключ. Тот был побольше, со взрослую ладонь, гораздо проще, даже топорнее и явно подходил к замку постарше. Гораздо старше, чем старинный секретер, чем вся старинная мебель в особняке. На ум приходила дверь, ведущая в старый чулан, подвал или чердак - помещение, которое было в этом доме всегда. Вот настолько был стар этот ключ.

Догадка об ориентации Мартина, мелькнувшая на краю подсознания Яапа, чуть было не прервала спектакль. Большим усилием воли голландец загнал эту мысль поглубже чтобы не испортить свой импровизированный стендап, который хоть и не произвел впечатления на доктора, но возможно наконец ускорил его отъезд из поместья. Яап был абсолютно уверен, что ужина в его компании точно бы не выдержал. По-крайней мере, отвлечения на пустую болтовню о сельской жизни в то время, когда с его другом творится какая-то непонятная чертовщина, которую еще и не объяснишь с логической и материалистической точки зрения, привычной инженеру.

Открыв же наконец секретер и увидев ключ, Яап решил не торопиться с выводами. Поставив будильник на 4 часа вперед, он аккуратно закрыл ящичек и оставил ключ на прежнем месте, постаравшись чтобы он принял изначальное положение. После чего спустился и обошел дом в поиске старинных дверей и мест, которые этот старинный ключ, мог бы открывать в поместье. Мелькнула мысль, что если таковых не найдется в доме, то неплохо бы осмотреть замок. Но это точно завтра. При мысли о походе в руины на ночь глядя, мужчину прошиб холодный пот, чего с ним обычно не случалось. Видимо, сказывалось путешествие в прошлое и последующие ощущения. Лучше уж сходить просмотреть подмеченную ранее книжку. Вдруг там найдется что-то между страниц или какие-то пометки, проливающие больше света на ту странную и противоестественную ситуацию, в которой они все оказались. Да, пожалуй, миссис Кинли не стоит больше ничего говорить, а то неотложка может потребоваться уже не только младшему Маккензи

Весь дом состоял из старинных дверей, но как в Алисе в стране чудес, дверь на чердак была слишком новой, двери в кладовки не запирались, двери в спальни закрывались обычными ключами, кухня, библиотека, каминный зал - все они не нуждались в огромном замке. И только на двери в подвал, обнаруженном случайно, при неправильном повороте с кухни, красовался замок, большой и ржавый, словно им не пользовались со времен того самого Маккензи-предателя. Яап пытался припомнить, был ли подвал в его детстве, когда он гостил в ломе, и пришел к выводу, что скорее всего вход в него был строго-настрого запрещен и может, даже замурован.

Ключ безусловно подошел, и даже легко провернулся в замке (ржавым тот был для вида, а вот внутри был хорошо смазан). Из подвала не пахло сыростью и тлением. Напротив, стоило открыть дверь, как сразу зажегся свет вдоль всей лестницы, идущей вниз. Мартин совершенно точно тут бывал, а спустившись вниз, Яап понял, что бывал он тут едва ли не чаще, чем наверху. Стерильно чистый стол, небольшой прозрачный холодильник с пробирками, шкафчик с инструментарием. Друг обустроил тут лабораторию.

- Да вы полны сюрпризов, мистер Бэггинс, - присвистнул Яап и выдал цитату из недавно посмотренного нового фентези фильма, - что тут у нас? Похоже надо осмотреться, только не оставить следов, - реакцию Мартина на подобное вторжение мужчина не мог себе даже представить. Похоже, после такого сюрприза он вообще не стал бы говорить, что знает Маккензи-младшего очень хорошо, неизвестно, какие еще сюрпризы оставались у того в загашнике.

Решив, что в инструментах он все равно ничего не понимает, мужчина решил осмотреть шкафчик с пробирками, в первую очередь на предмет каких-либо пометок на них, а затем - посмотреть, нет ли в столе ящиков с записками или документами, которые позволили бы пролить больше света на состояние Мартина и возможные способы его возвращения в реальность.

В шкафу обнаружились только пробирки с номерами: под номером 1 была пуста, под номерами 2 и 3 была пуста наполовину, а пробирки под номерами 4 и 5 были полными и жидкость в них была странно похожей на ту, которую Мартин дал ему во время похода в замок. Больше ничего подозрительного не обнаружилось, а в потайных ящиках в лаборатории, запертой на секретный замок секретным ключом, не было смысла.

Вернувшись в комнату Мартина, неугомонный друг начал новые поиски. Блокнотов у Маккензи было много и почти все пустые. Почерк у друга был ужасный и прочитать что-то было возможно только при наличии микроскопа и терпения, однако Яап обладал последним и принялся читать.

«Сегодня он приедет, а я ещё не решил, как сказать…» (над записью стояла дата приезда Яапа несколько дней назад).
«Будет трудно, но когда я сдавался. Самые трудные первые два дня, и последний, а там дело привычки. К тому же…»

- Только не говори, что понимаешь мой почерк, - Мартин проснулся и какое-то время просто наблюдал за другом, не шевелясь и не издавая никаких звуков.

Яап аж вздрогнул и выронил от неожиданности блокнот, который читал:
- Я... это... хотел понять как тебя вытаскивать, - начал было оправдываться он, но нахлынувшая вдруг волна злости прервала поток несвязных звуков и междометий, и голос мужчины сразу обрел твердость, а слова - точность и экспрессивность, - да я с твоими экспериментами скоро буду не только твой почерк, но и любой шрифт читать, твою мать, а заодно говорить, петь и материться АТ-командами* и двоичным кодом.
- Ох, прости, - добавил он чуть отдышавшись, - слишком ты меня напугал когда потерял связь с реальностью, а потом заснул. Когда ты второй раз провалился в прошлое, то перестал разделять его и настоящее. Жаль у меня не было видеокамеры чтобы тебя записать. Но вот мой блокнот, в нем я на обратном пути записал все детали пока ты был в отключке, - и Яап протянул Мартину свой блокнот, в котором была почти полностью воспроизведена сцена у "озера" и почти точно приведен весь разговор. Видно было, что голландец писал в спешке и волнении - его обычно ровный почти каллиграфический почерк был похож на танцы пьяных матросов под брейк-данс.
- Тут был доктор, которого мы с миссис Кинли вызывали когда ты отключился, и никто не мог тебя добудиться. Не переживай, - поспешно добавил ван дер Танг, - он знает только что тебе просто напекло голову и стало плохо на станции. Да и старушке я сказал то же самое. Ох уж этот доктор, мать его, еле спровадил, пришлось целый спектакль устроить. Надеюсь, миссис Кинли меня после него не выгонит отсюда ко всем чертям, она-то всегда была весьма консервативна. Как ты себя чувствуешь? Вот, доктор прописал тебе лекарство от отравления на всякий случай. Посмотри, знаешь ли ты что-то о его возможном взаимодействии с твоим препаратом? И да, ты голоден? Давай я попрошу миссис Кинли принести тебе бульон в комнату.

Параллельно с разговором, Яап посматривал на ящичек, где лежал секретный ключ чтобы убедиться, что он таки успел положить его обратно и закрыть замок

При слове "бульон" Мартин побледнел сильнее, чем был до этого, замотал головой и отправил скудное содержимое желудка едва ли не в блокнот Яапа, который вяло изучал, пока друг болтал и болтал без умолку.
Придя в себя окончательно он снова приник к записям и хмурился с каждым прочитанным словом.
- Это хуже, чем я ожидал. У меня и раньше были опасения, что препарат могут со временем начать продавать, как дорогой наркотический эксперимент, но я не рассчитал, что побочные эффекты наступают так скоро. Всего третья доза, а я уже не могу вернуться без посторонней помощи. А ведь у меня еще две. Надеюсь, ты не принимал ничего, пока я был в отключке?

- Да нет, с чего бы. Ты мне наглядно показал, так сказать, своим примером, что может быть если всякое непроверенное в себя вливать. А у тебя нет препарата для борьбы с влиянием на организм? Противоядия, так сказать. Ну или чего-то возвращающего обратно когда нашатырь уже не помогает. Я именно об этом записи и искал у тебя на самом деле. Или сам препарат, чем черт не шутит, тем более что надеялся на твою привычную предусмотрительность и практически молиться начал уже. Спросить разрешения не у кого было - ты спал, и надо было что-то делать с этим.

На мгновение Мартин стал самим собой:
- Противоядие нужно, когда есть ЯД, - высокомерно произнес он, словно строгий учитель разговаривал с маленьким учеником. - А это не яд. Это препарат. Возможно, его плюсы превышают минусы, да. Но всё же для науки это прорыв. Ты же сам видел. Та реальность проникла сюда, - он снова увлекся, глаза заблестели и Яап мог лицезреть друга таким, какой он был, работая над своими открытиями.

- Если ты не захочешь продолжать, я пойму, - кажется, он был больше расстроен этим, нежели возможной угрозой жизни друга детства.

- Я не хочу продолжать до тех пор пока у тебя нет четкого плана, что делать в ситуации, в которую ты вляпался - ответил Яап, - если бы у тебя был способ привести экспериментатора в чувство и нивелироапть действие препарата на мозг - я ведь правильно понимаю, что смешение реальностей происходит под влиянием нашего мозга, каких-то импкльсов, которые он генерирует, иначе вся затея бы не работала, - то я был бы очень рад тебе помочь. Так что, вероятно, имеет смысл начать с этого? Ведь если ты понимаешь механизм воздействия препарата, то сможешь и сделать антипрепарат, и я даже готов его протестировать под твоим наблюдением, конечно. Я увже понял, что самодеятельность тут чревата такими проблемами, масштаб которых мне трудно даже представить.

- Да, да, ты прав…. - с неожиданной покорностью ответил Мартин, выходя в очередной раз из уборной. Видимо, последствия он в полной мере ощутил на своей шкуре.
- Посидим у камина? - попросил он, и чуть пошатываясь, принялся вынимать из шкафа сорочку и брюки, словно они собирались на приём.
- И положи вон тот блокнот на синий ежедневник, ты нарушил порядок, а у меня исключены даже подобные случайности.

***
В гостиной с камином наконец наступило подобие спокойствия. Миссис Кинли организовала чай и булочки, и прежде чем вернуться домой в деревню, несколько раз уточнила, не стоит ли ей остаться или позвонить доктору. После третьего такого вопроса Мартин начал раздражаться и миссис Кинли ретировалась.
- У тебя получилось изучить книги отца? - вопрос словно сам по себе возник в тишине, сопровождаемой потрескиванием поленьев в костре.

- Ох, Мартин, ты точно не меняешься, даже в экстремальных ситуациях, - улыбнулся Яап в ответ на замечание об ежедневнике, - конечно, давай к камину, опирайся на меня если что. Хоть что-то в этот день будет нормальным, - проворчал голландец себе под нос.

Дрова потрескивали в камине, чай и булочки старой экономки как всегда превышали возможности обычного инженера Яапа к похвалам. В общем, все было как-будто бы в порядке, но мужчина то и дело кидал чуть встревоженные взгляды на друга, исподволь проверяя, все ли в порядке, не заваливается ли друг на кресле, не закрываются ли глаза, ровно ли звучит голос.

Неожиданный вопрос про книги все же чуть выбил голландца из колеи, нарушив идиллию вечера:
- Нет, не до того было, - чуть поморщившись от недовольства ответил ван дер Танг, - ты был в отключке с непонятными симптомами. Не то время было чтобы копаться в книжках. Но если хочешь, давай глянем завтра если ты будешь в порядке. Не хочется без тебя разбираться почему-то, как будто в замочную скважину подглядывать. Налить тебе еще чаю?

- Понимаешь, у меня мало времени, Яап, - ни с того, ни с сего вдруг начал Мартин. Он сделал еще один глоток и поставил чашку на столик, многозначительно кивнув на опустевшую чашку Яапа.
- Этот эксперимент - дело всей моей жизни, а мне осталось недолго, - голос Мартина звучал всё тише, словно отдаляясь.
- К тому же я никогда не бросаю начатое, дружище.

"У меня исключены даже подобные случайности."

***
Яап очнулся, будто бы разом вынырнул из холодной неуютной воды. Он верно вспотел, а потом замерз. Или его лихорадило. Хотя бы дом был тот же. Лежа на спине, борясь с холодом, он буравил взглядом массивные потолочные балки, когда понял, что огонь больше не потрескивает в поленьях, да и гостиная остыла слишком быстро - он верно пролежал тут всю ночь.
Запоздало добрался до его памяти смысл слов, сказанных напоследок другом. Подняв голову и оглядевшись, Яап увидел то, что никак не готов был увидеть снова. Дом явно был тот же, но принадлежал предку Мартина. Гостиная в те годы явно переживала свои не лучшие времена, а отсутствие книг на полках указывало на то, что предок Мартина был занят другими вещами. Заговором против своего лендлорда, например.

- Твою мать, - тихо выругался про себя Яап, - что это за.... Ну и сволочь ты, Мартин, второй раз подряд же.

Голландец чувствовал, что ситуация берет над ним верх, и он скоро начнет выражаться совсем непривычно для себя и покроет друга (друга ли теперь?) отборными матами. С другой стороны, если дать слабину, останется ли он собой. Или как Мартин, серединка-наполовинку. А то и вовсе растворится в чужом сознании. Чьем? Пока еще ван дер Танг оглядел себя в попытке понять, опять ли он стал лордом Мюрреем или "влез" в чью-то еще шкуру?

Ну и далее надо было понять, как максимально долго оставаться в сознании, в своем собственном желательно. Надо было придумать какой-то якорь, связанный с Яапом, но не связанный ни с Мюрреем, ни с Маккензи. Догадка пришла довольно быстро - мать рисовала ему смешное выдуманное существо, которое ворует помидоры у фермеров и приносит им за это конфетки. С несуразной головой и многими ногами. Яап огляделся в поисках чего-то, на чем можно было бы такое нарисовать. Все-таки образы из детства, а тем более такие впечатываются в память лучше всего, и тем проще будет разбудить эту часть сознания.

Вспомнив, что Маккензи говорил про неизменения в прошлом, мужчина усмехнулся и проворчал:
- Пусть идет в жопу и со своим прошлым, и со своим экспериментом. А мне бы продержаться в своем сознании до окончания действия препарата. А там уже как очнусь, уеду первым же поездом. И рожу набью, да, прям по надменной харе приложу кулак

Костюм был Яапу знаком: кажется, он решил прочно поселиться в теле своего предка Мюррея. И если теоретически два одинаковых костюма в Шотландии восемнадцатого века существовать могло, то такие руки-то уж точно были только у титулованного владельца замка. Впрочем, руки эти отчего-то дрожали. Неужто лэрд был пьян или напуган? Чувствовать чужие эмоции Яап пока не мог, а значит, прочно оставался собой. Он и ощущал себя, как и прежде, разве что тело было чуть тяжелее и ниже да обстановка изменилась. Даже воздух и тот был другой почти три века назад. Чище, но вместе с тем словно был чужим.

Дом, так заботливо опекаемый миссис Кинли и с такой любовью хранимый почтенными родителями Мартина (и в кого он пошел эдакий мерзавец?), в те годы - то есть прямо сейчас - переживал не лучшие свои дни. Верно, Маккензи-предок был беден. Обстановка гостиной была скудной: стол, стулья, камин и возле него хозяйское кресло - главное убранство. Грязные маленькие окна (последующие хозяева однозначно увеличили проемы, чтобы света стало больше), темная от сырости и от времени дверь, которая, стоило о ней подумать, отворилась.

В гостиную дома Маккензи осторожно, почти крадучись, вошла совсем юная рыжеволосая девица, лет семнадцати. Увидев, что ее заметили, она покраснела, но намерение свое исполнила - направилась прямиком к Яапу и прошептала:
- Вот и вы, - а затем оглянулась на дверь, словно боясь, что их застукают.

Одета она была скромно, но опрятно, темно-синее платье с длинными рукавами, льняной передник, волосы заплетены в длинную толстую косу и уложены под чепец. Если бы не ее обращение, в ней можно было бы распознать горничную.

- Ну что же, хотя бы что-то постоянно, - усмехнулся про себя Яап, пытаясь вспомнить все, что читал и слышал и видел, чтобы как можно меньше делать ошибок и подвергать свою жизнь опасности. В конце концов, ему надо пережить некоторое время, а там хоть трава не расти.
- Значит, у Маккензи есть младший брат, и именно он предал своего лорда. Тем не менее, этому лорду удалось как-то выбраться и переправить свою тушку в Северную Голландию. Как и часть сбережений, иначе сдох бы от голода или в лучшем случае окончил жизнь в монастыре, - насчет выживания без средств в Новое Время голландец иллюзий не испытывал, хоть и был довольно далек от истории, - Хорошо бы повторить как-нибудь этот фокус, жалко мужика. Хоть и бунтовщик, а все же предок. Ну и активная мозговая деятельность наверняка дольше позволит продержаться в своем сознании.

И тут появилась возможная причина спасения. Девушка была симпатичная, но что-то было не так. Ага, благородная значит, хоть и притворяется прислугой. Ох, не ляпнуть бы чего лишнего. Хотя. Попробуем разыграть заботу, глядишь и узнаем больше. Можно будет обдумать следующую фразу.

- Зачем вы здесь?, - спросил Яап юную особу, стараясь использовать все свои скудные познаня по этикету и надеясь, что его лицо действительно выражает озабоченность, - Это может быть для вас опасно.

Девица зарделась и потупилась, но подошла поближе и, озираясь на дверной проем, прошептала:
- Неужели я могла быть где-то еще, зная, что вы здесь. Приятно, что вы не забыли нас, лорд Мюррей, - говоря "нас" она верно имела в виду "меня", потому как прижала руку к груди и зарделась еще сильнее.

Вот тут Яап удивился не на шутку. Будучи скептиком и слегка циником, он не думал, что стареющий мужчина может вызвать романтические чувства семнадцатилетней девушки. Разве что как источник богатств и титулов. Но сейчас он явно был не в том положении, и тем не менее девушка была тут и, насколько голландец мог судить чувства ее были весьма искренними. Если она, конечно, не была настолько хорошей актрисой, что он не заметил фальши. А, ладно, пусть предок сам разбирается во всем этом, ему надо продеоржаться в своем сознании. Хотя стоп. Если лорд Мюррей погибнет, то не будет и Яапа ван дер Танга, который не родится как и многие поколения семьи до него. Хм, интересно, как будет выглядеть побег королевы Вильгельмины на острова в этом случае?
- Стоп - одернул себя мысленно Яап, - не время и не место. Хотя да, прям как в фильме "Эффект бабочки", который мы с Мэри недавно смотрели. Судя по всему, тут я отвечаю уже не только за себя. Валить надо отсюда пока не пришел добрый дядя с большим топором.

Голландец понимал, что скорее всего придут просто солдаты его арестовывать, но воображение от стресса разыгралось не на шутку. Потребовалось несколько глубоких вдохов чтобы успокоиться. Оставалось лишь надеяться, что юная особа этого не заметила.

- Ну что вы, как же я мог вас забыть, - ответил Яап, галантно поклонившись, - тело было несколько непривычным, и он не мог гарантировать, что поклон все же выглядел галантным. Но, делал все, что мог., - Тем не менее, здесь все же небезопасно, и я предложил бы продолжить нащ разговор в другом месте, покинув быстрее этот неуютный дом. Вы смогли войти незамеченной. Сможем ли мы также выйти?

Девица часто-часто заморгала, словно что-то сильно удивило её в облике лорда и покраснела еще сильнее:
- Да, конечно...я помогу, - растерянно и тихо пробормотала она. - Однако отчего же вы считаете наш дом неуютным? Верно, вы судите по этой комнате? Ее сейчас готовят к преобразованию, - сбиваясь и едва подбирая слова от волнения, пояснила она.
- Идёмте же, - закусив губу, она повела лорда Мюррея в коридор, откуда недавно появилась, ступая тихо и осторожно.

Девица дважды оглянулась, будто не верила, что Мюррей идёт следом. Лестница, по которой им следовало спуститься вниз, была винтовой, темного дерева, плохо освещенной и, очевидно, предназначалась для слуг. Яап не помнил ее в доме. Такое чудо лестничной архитектуры и столярного искусства он бы не пропустил. Видимо, особняк действительно подвергался перестройке.

Тем временем лорд не спешил захватить сознание Яапа, что, как минимум, выгодно отличало это путешествие от предыдущего.

Вот и первый косяк, которых Яап всеми силами рытался избегать. Ну чтож, хначит, это родственница Маккензи. Занятно.

- Прошу меня простить, миссис Маккензи, - отозвался Яап, - Видимо, сказывается затекшая за ночь спина. Конечно же, дом, в котором растут столь прекрасные юные цветы, не может быть неуютным.

И голландец, внимательно наблюдая за своей провожатой, пошел следом по винтовой лестнице. Это был безусловно любопытный эксперимент, и ван дер Танг дал себе слово зарисовать и описать все, что он видел в этом времени, сразу как только вернется домой. Если вернется конечно. Потому что он уже как минимум один раз ошибся, а каждая неточность могла стоить жизни его предку и следовательно шанса родиться самому Яапу. Лестница неторопливо подставляла свои ступени под странные чужие ноги, обутые в не менее странную обувь, но которые тем не менее, подчинялись Яапу.

- Хорошо, что подчиняются, - подумал голландец, - не хватало ментальной схватки с предком в такой напряженный момент.

И тем не менее, ныла не только спина. Чувствовалось неудобство местной одежды. Кожаная обувь была хоть и из кожи хорошей выделки, имела странну. подошву и каблуки, вестма далекие по ощущениям к привычным Яапу. Обтягивающие чулки и гирокие короткие штаны чуть натирали и в целом были неудобны. "И как предки все это носили, да еще и дрались в этом", - мелькнула мысль. Кстати о драке. Девица это хорошо, го вот не приведеь лт она его туда, где будут мужчины с оружием. И Яап проверил пояс на наличие клинка или чего-то другого, чем можно защититься в случае крайней необъодимости. Хотя, кого-то убить он сможет разве что в спину. Фехтовать Яап не умел, и явно был не противник любому человеку из прошлого, обученному владению клинком. Интересно, можно ли будет в момент боя передать управление телом лорду Мюррею?

Девушка в силу своего возраста и, вполне наверняка, искренних чувств к предку Яапа, не имела никаких коварных планов. Они тихо спустились по винтовой лестнице, стараясь не разговаривать и оказались возле того самого подвала, в который несколькими часами ранее (или точнее, веками позднее) спускался Яап.
- Лучше всего, чтобы братья не видели нас вместе, вы же понимаете? - речь выдавала сильное волнение девушки. - Пойдут слухи.
Она взяла мужчину за руку, прикосновение ее тонких пальцев было ледяным, а сами пальцы мелко подрагивали. Очевидно, для нее это мини-приключение приравнивалось к подвигу.
- Осторожно, тут низкий потолок. Мы выйдем через подвал.

- АМЕЛИЯ!!! - раздался крик, заставивший девушку вздрогнуть. Голос кричавшего был знаком Яапу. Он слышал его несколько раз. Маккензи старший.
Тем не менее она решительно потянула Яапа за собой.

*развернуть, если лорд не сопротивляется маршруту

Яап кивнул и приобнял девушку за плечи, стараясь встать так, чтобы ее не было сразу видно для вошедшего за ними в дверь и замер, стараясь не издавать звуков. Встречаться с Маккензи-старшим совсем не хотелось. Тем более, что эта встреча уже грозила проблемами не только Яапу, но и девушке, за которую он почему-то стал чувствовать какую-то непонятную ответственность, как будто пришедшую извне или из той его части, которая была еще лордом Мюрреем, ощущавшимся в теле все отчетливее. Голландец прислушался к ощущениям и мысленно попросил у предка прощения за столь бесцеремонное вторжение в самое что ни на есть личное пространство, мысленно рассказав лорду об экспериментах и методах потомка Маккензи, использовавшего своего якобы друга детства вслепую. Интересно, удивился ли предок, зная Маккензи-современника. Наверняка он тоже догадался о предательстве, ведь не мог же его предок быть таким глупым, подумал ван дер Танг, отчаянно льстя себе. Кстати, почему-то идея передать лорду управление телом в случае драки вернулась и уже не казалось таким бредом. Вряд ли лорд потом пустит "к рулю" самого Яапа, но так и решение это было на крайний случай. Если Маккензи просто прирежет их обоих, то и контроль брать будет не над чем.

В любом случае оставалось только ждать милости проведения и слушать свое тело и мысли сквозь стук крови в ушах. Что Яап и сделал, постаравшись позой и улыбкой успокоить перепуганную девушку рядом

В наступившей тревожной тишине Яап слышал, как стучит сердце Амелии. Стук отдавался даже в ладони, которыми он касался ее плеч. Она стояла почти вплотную (макушка ее едва доходила ему до середины груди) и мелко дрожала.
Маккензи прекратил орать после третьей попытки воззвать к сестре, видимо, осознал тщетность. Но прекратил ли он поиски, было совершенно непонятно по образовавшейся вдруг тишине.
- Зачем вы приходили? - услышал он вдруг дрожащий шепот девушки. Скорее всего эта мысль не давала ей покоя с самого начала и вот сейчас достигла апогея.

- Тссс, - тихо, едва слышным шепотом ответил Яап девушке, - все потом, когда будем в безопасности. - И прислушался, не раздастся ли еще каких-либо звуков, которые показали бы, ушел ли наконец Маккензи или затаился где-то и ждет, пока беглецы нечаянно выдадут себя неосторожным звуком

Очевидно, Маккензи так и делал, потому что спустя какое-то время усталая тяжелая поступь его раздалась на лестнице и окончательно затихла на втором этаже. Выждав еще какое-то время, Амелия потянула Яапа за рукав в темноту, к заваленному всякой рухлядью маленькому выходу, который, судя по познаниям юноши, вел в небольшой лес сразу за домом, где мама Мартина так любила собирать травы.

Яап пошел за девушкой, стараясь ступать как можно тише и аккуратнее, мало ли что еще могут придумать братья Амелии. Понимая, что скоро вопрос "зачем" последует опять, пытался найти ответ в некой области ощущений, на той границе, где ощущалось присутствие лорда. Поделится ли Мюррей с потомком информацией, важной для них обоих? Голландец предполагал, что он очутился в теле лорда в некий момент посреди восстания. Вопрос только был в том, в какой именно. Что уже случилось и что должно было. Черт возьми, надо было все же почитать книги сэра Джорджа. Но кто ж знал-то, кто ж знал.
- А не было ли это все задумано и сэром Джорджем в том числе, - вдруг пришло в голову ван дер Тангу, - ведь именно он изучал архивы и знал, что я на самом деле потомок лорда. И именно он тогда в первый раз пригласил к себе в поместье. Черт возьми, так и до паранойи недалеко. Хотя, если у вас паранойя, это же не значит, что за вами никто не следит, верно?

Переключив усилием воли мысли на текущий момент и принесенные им проблемы, Яап попытался вспомнить расположение окон в доме. Маккензи ушел на второй этаж. Нет ли там окна, которой выводит прямиком в сад и откроет вероломному дворянину их побег?

На границе, там где сливались воедино сознания двоих: Яапа и его предка вдруг возникло ясное болезненное воспоминание о проигрыше. Том самом проигрыше, что именуется поражением. Он ощущался как апогей сожаления, средоточие рухнувших надежд, незавидная участь.
И большая заслуга в этом поражении была именно у Маккензи. Это его стараниями он, лорд и владелец замка, был вынужден уходить через подвал. Яап плохо помнил эту часть биографии предка, но кажется, именно с этой страницы начинался его эпилог.

Так, теперь хотя бы ясно, что мятеж уже был и был неудачным. Значит, теперь главная совместная задача предка и потомка - добраться до берегов только что отбившей свою независимость Северной Голландии. Хотя черт с ним, до Фризланда тоже пойдет. И найти корабль. В замок наверняка идти не стоит, там солдаты короля. Да-да, именно с маленькой буквы. С большой потомок рода Мюрреев называл бы только независимого короля Шотландии, а не этого выродка на общеанглийском престоле, потомка поработителей вольного народа пиктов.
С другой стороны, бесплатно никто не повезет, надо бы как-то получить денег.

И Яап опять попробовал обратиться к памяти предка и вспомнить, не делал ли лорд кладов на черный день или нет ли у него поверенных, которые могли бы снабдить беглого аристократа векселями под залог его же имущества. Да ещё и желательно векселями, котирующимися по другую сторону Северного моря.

На сей раз предок благоразумно промолчал, словно заперев информацию про клад в сейфе, именуемой темными уголками подсознания.
А вот девица, напротив, заговорила, стоило им оказаться на улице. Тихо накрапывал дождь. Впрочем, с погодой не было ничего нового. Под ногами хлюпала грязь, на которой лорд Мюррей грозил оскользнуться сей же час.
- Вам нельзя в замок, - подтвердила она догадки Яапа.
- Нужно отплыть тотчас же. Я только возьму теплый плащ и немного монет. Вы дождетесь меня? - голос девушки дрожал, как и ее пальцы, которые она вложила в его большую ладонь, когда они пробирались в темноте.

-Вот же грёбаный старый скряга, - обругал про себя Яап предка, - о сохранности твоей же шкуры пекусь. Ну ладно, о своей тоже. Но без денег-то хрен кто нас на борт возьмёт. Не думаешь же ты, что девчонка тебе покатушки на корабле оплатит?
- Так что давай колись, нам ещё есть надо и до корабля добраться. А денег нет нихрена, - и с этими словами ван дер Танг ещё раз послал запрос предку, е ли можно было так выразиться. А заодно внимательно осмотрел свое новое тело на предмет наличия каких-либо драгоценностей, которые помогли бы оплатить еду и дорогу. Ну и если уж совсем повезет, начало новой жизни.
- Надо бы ещё вспомнить, когда Михиль же Рютер англичан топил, - снова подумал Яап, - А то глядишь и на разногласиях по прибытию сыграть получится. Хотя сначала, конечно, надо добраться.
Амелия, как выяснилось, решила его таки проводить.
- Да, конечно дождусь, мисс Маккензи. Хотя благоразумнее было бы для вас остаться дома, а не скитаться по дорогам с человеком, которого разыскивает корона. Мне совсем не хотелось бы подвергать вас опасности.
- Вы знаете, когда из ближайших гаваней отходят корабли и в каких направлениях? - спросил голландец на всякий случай.
Тем временем сам он раздумывал, когда это успел возненавидеть английских монархов. Всю свою жизнь он относился к клоунам на троне просто как к бесполезной традиции, за которую однако нужно платить. С другой стороны, не платят ли остальные за своих президентов? Вон в Германии тоже клоун у власти. Хоть и избираемый, а толку-то. Все решает канцлер. По всему выходило, что убеждения предка начинали въедаться как ржавчина в добрый клинок. И откуда у него такие аналогии в голове?

Кошель с деньгами нашелся на самом видном месте, хотя, впрочем, именно там его не стали бы искать чопорные англичане. Под подкладкой ощущалась тяжесть: золотые часы и перстень с рубином, также у лорда имелся орден, в темноте было не вполне ясно, за какие заслуги, да и предок упрямо молчал.
Кажется, Яап Мюррей был упакован для дальнего путешествия, да и дорога была открыта, осталось лишь дождаться девушку, коли уж обещал. Даже спутницей обзавелся, надо ж. Вот так лорд!

Именно в эпицентре этих радостных открытий вдруг раздался девичий крик и выстрел. Из дома, где почти триста лет спустя очередной Маккензи снова его предаст.

- О как, а предок-то был весьма хитрожоп. В смысле, правильно оценивал риски, - подумал Яап. Уважение к дальновидности лорда Мюррея, который не только предусмотрел возможность своего ареста, но еще и так тщательно к ней подготовился, росло с каждым мгновением. Даже мелькнула мысль, что владей предок сейчас телом, наверняка действовал бы более рассудительно и правильно. Ну и как минимум больше понимал бы, что происходит, и как на это реагировать. Поди для этого Мартин сюда самого ван дер Танга и отправил, чтобы все испортить. Вот же сволочь.
Раздавшаяся какофония вскрика и выстрела заставила не нюхавшего пороха Яапа вздрогнуть и начать судорожно соображать. Но для начала нужно было понять, кто стрелял и в кого. Поэтому голландец прижался к стене дома рядом с выходом, которым его вывела Амелия, и оглянулся в поисках чего-то, что можно использовать в качестве оружия, лучше всего - куска веревки чтобы если что накинуть на горло вышедшему из дверей. И параллельно весь превратился в слух, пытаясь понять, идет ли кто-то по лестнице, использованной беглецами, и чем черт не шутит, услышать, что творится в доме после столь бурного пистолетного салюта. Вряд ли кто-то стал бы стрелять из ружья все же.


И тут предок проснулся. Яап отчетливо почувствовал, как тот рвался внутрь. Агрессия выплеснулась в кровь подобно стимулятору. Гнев заставил зубы непроизвольно стиснуться. Кажется, ему не хотелось спастись. Ему хотелось спасти. Возможно,именно за этим он оказался у дома своего врага. То, что Маккензи был предателем, лорд уже знал - Яап понял это отчетливо, словно эти мысли были его собственными. Если бы не тонкая грань между сознаниями его и Мюррея, их вполне можно было бы присвоить.

Выстрелы не повторились, крики тоже. Если в доме кто-то пострадал или погиб, по нему никто не убивался. Амелия тоже не возвращалась. Кроме шейного платка ничто на роль инструмента для удушения не годилось. Наступила мучительная тишина, в которой отчетливо чувствовались попытки лорда захватить свое тело и ворваться в дом.

Первым порывом Яапа было дать предку полную свободу. Жаль было если из-за этих дрязг пострадала юная невинная девушка. Да ещё и влюбленная похоже. Выстрел был. Значит, насколько помнил Яап, пистолет надо было подготовить. И это занимало время. И тут же в голову пришло воспоминание из музея Эдинбурга, в котором такие пистолеты всегда лежали парами. И это уже было плохо. Стоило только прийти картинке с размером дула такой штуки и догадки, дыру какого размера она делает в человеке, уверенности поубавилось. А у Маккензи наверняка не только огнестрел есть, это вам не современный Лондон, где даже баллончик под запретом.
Надо уходить:
-Послушай, предок, - начал увещевать Ван Дер Танг, - мы ведь если туда ворвемся, с нами то же самое будет. И тогда Амелия погибла зря. И все было зря. Не забывай, что именно ради этого, чтобы спасти тебя, она затеяла всю эту крайне опасную для нее игру. Так что если не хочешь, чтобы ее жертва пропала втуне, надо идти в порт. Точнее, найти лошадь и скакать туда.

На этом моменте Яап оглянулся с шальной мыслью, а нельзя ли спереть лошадь у самого Маккензи и тщательно осмотрелся, попутно вспоминая, где бы можно было ещё безопасно раздобыть скакуна или закрытую повозку. Ну и пытаясь вспомнить дорогу до ближайшего порта. Лучше небольшого - нанять небольшое судно инкогнито и попробовать сменить имя. А если погода улыбнется, то глядишь, и на нем удастся переправиться на материк


Конечно, лошади у Маккензи были и конюшня легко угадывалась в темноте. На этом месте у семьи Мартина был старый сарай.
За входом никто не следил, лошадь там точно была, как минимум одна, судя по тому, что хозяин был в доме.

Одно останавливало Яапа: его второе я. Предок не желал уходить, и аппелировал, надо же, к благородству и чести! Мол, дал ведь обещание девице, надо ждать. То ли ждать, когда труп вынесут, то ли когда Маккензи отправится на его поиски - непонятно.
Попытки остановить Яапа от побега на чужой лошади на чужой корабль были яростными: кажется, лорд набирал силу.


- Послушай, нам в любом случае нужны лошади,-попытплся убедить предка Яап, так что давай пока возьмём двоих и вернёмся.
И голландец максимально незаметно начал крвсться в сторону конюшни


До конюшни путь лежал близкий, но сопротивление предка сделало свое и Яап двигался словно сквозь туман. Он и себя теперь слышал хуже, однако все же добрался до лошади - рыжей красавицы (на подкорке маячило имя Розочка) и практически рухнул в седло. Теперь перемещаться станет полегче.
Вторая лошадь ему, конечно, уже не была нужна. Убираться нужно было быстро: топот копыт сразу привлечет внимание и спровоцирует погоню.

Спустя несколько минут, а может, и секунд (время стало странным: то увеличивалось, то уменьшалось), он уже был в прилегающем к землям Маккензи перелеске. Предстояло определиться, куда все-таки скакать: предок все еще желал одного - вернуться. Это была единственная возможная для него точка назначения.


Послав мысленно предка во все возможные места и дали, Яап начал судорожно вспоминать дорогу к ближайшему порту, где можно было сесть на корабль, достаточно устойчивый чтобы переплыть Канал. Сверившись со своими знаниями из настоящего-будущего, Яап направил лошадь по дороге к небольшому городку Эрбусайд, который идеально подходил по всем критериям и где почти в любое время нгода кроме периода зимних штормов можно было нанять рыбацкую лодку с парусом чтобы обогнуть фьорды и пересесть на корабль до материка