Найти, спасти, привести | ходы игроков | -------- Группа 3

Общее

Вместе с приданными вам латниками создали строй. Сирше всех тенью укрыла, скрыв от глаз врагов. Из утреннего тумана показались первые варвары, никакого строя - просто орущая, бегущая толпа размахивающая довольно грубо сделанным оружием. Доспехов почти никаких, зато вот силы и массы в каждом предостаточно. Даже самый мелкий из них пропорциями не уступал орку.
Подобно волне бьющей в скалу, варвары врезались в строй латников. Солдаты слегка отшатнулись, но щитов не расцепили. Послышался звон стали, чьи-то крики, судя по всему крики варваров. Враги падали на землю - Железные Кулаки брали умением. Копейщики начали заворачивать фланги.
Тем временем вы заметили, что вновь посланные огнешары и стрелы словно натыкаются на невидимый купол.
Обойдя основную схватку по флангу вы устремились к центру вражеского лагеря, скрытые магией Сирше.
Увидели наконец мага. Худощавый старик, с длинными седыми волосами, закутанный в темно-зеленый плащ он что-то бормотал с закрытыми глазами.
Подобраться к нему не составило большого труда. Взмах топора Ульфгарда и две половинки, прежде бывшие одним телом падают на землю. Но не преодолев и половины расстояния исчезают в воздухе, распавшись на сотни небольших огоньков и собираются вновь. Улетают в направлении пролома в стене. Откуда незамедлительно показываются варвары. В огромном количестве. Иллюзия спадает с вас. Первый же приблизившийся получает удар молотом Шаграта, второго скосил Альберих, но много их. Очень. Кажется теперь ясно, куда пропали те две тысячи. Латники сражаются вместе с вами. вместе с ними вы создали кольцо, в центре которого укрылась Сирше. Магичка выбивала врагов при помощи теней, но силы ее не безграничны. А врагов все больше, они уже плотной стеной окружили вас, и еще бльше их проносится в направлении остатков тринадцатого полка.
Атаки союзных агов снова находили свои цели, но теперь они не играли особой роли - слишком многочисленен враг.
Упал латник, что был справа от Альбериха. Голова рассечена, кровь текет на траву, тело содрогается в последних конвульсиях. Через пару минут Ульфгард упал - нагрудник пробит копьем, острие глубоко вошло. Воин успел удивленно взглянуть на вражеское оружие, прежде чем осесть на землю. Еще два латника пали. Альберих ранен тяжело. Цвайхандером уже не может рубиться, второй клинок в дело пустил. Хоть и положили вы много врагов, еще больше их на место павших встало. Шаграт уже ранен. Кажется, что конец настал.
Чудо свершилось, как и всегда, в самый критический момент. Со стороны королевского лагеря, показавшийся вам песнопением ангельского хора, протрубил кавалерийский рог. На несколько секунд даж варвары застыли, прислушиваясь к этому звуку, а вслед за ним и к нарастающему топоту копыт. Спасение близко, но прежде чем лавина закованных в броню всадников смела вражескую орду Альберих успел получить еще одну рану, и один латник отправился в лучший мир.
Варвары были изгнны за стену. Через несколько часов, все вы уже находились в полевом лазарете. Рана Ульфгарда оказалась самой серьезной, воин до сих пор не мог прийти в сознание, несмотря на все старания магов и врачей. С остальными же дело обстояло лучше - Альберих отделался дробным переломом правого предплечья и рваной раной бедра. Шаграт получил колотую рану подмышки. Без повреждений осталась только Сирше.
Как оказалось, вам на помощь вовремя подоспели запрошенные подкрепления. Седьмой кавалерийский эскадрон, под командованием графа Краузе.
Командующий тринадцатым полком Хельг Берсерк в этом сражении получил множество ран и сейчас пребывал в бессознательном состоянии. Однако, вместо него свою благодарность вам выразили оставшиеся в живых солдаты и офицеры тринадцатого полка.

.

Общее

Вы решили немного передохнуть, прежде чем продолжить путь. Расположились в предоставленной вам палатке.
Через какое-то время к вам пришел посыльный. Принес печальную весть - Ульфгард умер.

Ал, над которым колдовали врачи затейливо матерился понося на все лады варваров. Когда, наконец лекари закончили зашивать бедро и наложили шину на руку, к нему подошел один из магов и пробормотал заклинание, после которого наемник провалился в пучину тяжелых снов.
Ему снился бой, тот самый бой у города Лайниц, в котором они с Ульфградом чудом выжили.
Ночь, лязг стали и крики умирающих, но не сдающихся людей..

Темнота.
Альбериха вытаскивают из горы трупов, рядом с ним стоит Ульфгард в пробитом доспехе и безобразной равной раной в груди.
Что-то не правильно. Точно, наемник точно помнил, что его товарищ в том бою выжил. Но в мире снов, все было наоборот.
Рыжебородый наемник подошел и грустно, с легким укором молвил: «Прощай друг, для меня было честью сражаться плечом к плечу с тобой, а сейчас я ухожу» и истаял как туман перед лучами рассвета.
Темнота. Бессвязные обрывки снов, воспоминаний. Дрожащее марево наполнилось красками и Ал проснулся.
Из головы все не выходил, странный сон.
Сон оказался вещим, от санитара наёмник узнал, что его друга больше нет. Маги и врачи ничего не смогли сделать.

Хриплое, сбивающееся дыхание. Кровавая пена на губах. Звук сражения доносится словно из под ватного одеяла. Тяжелые, оглушительные толчки сердца, бьющие в висок как безумный звонарь - в колокол.
Это конец.
Под ногами заходится кашлем раненый Ульфгард. И повсюду лица врагов, сливающиеся в одну торжествующе-оскаленную маску.
Широкий, размашистый удар молота поверг в пыль очередного варвара. И перекрывая хаос битвы, разнесся по округе хриплый голос орка, нескладно, неумело горланящего последную песню.
Ты укрой меня, закат,
Покрывалом алым,
Руки мне, трава, повей
Смертной пеленой.
Вечный выбирать постой
Мне пора настала...
А ты гуляй, мой добрый меч -
Да только не со мной.

...Альберих тяжело опустился на колени, выронив клинок. С победным ревом враг заносит над его головой топор. Перекат, удар - варвар хватается за лопнувшее колено, и острие рукояти молота находит его горло.

Мне постель постелет ночь
Посреди дороги,
Чтобы путника вовек
Не коснулся страх.
Изголовьем вечным мне
Станет склон пологий...
А ты стреляй, мой верный лук -
Да не в моих руках.

... Словно заговоренный, бешено крутится орк под сыплющимися со всех сторон ударами. Молот без остановки разит дюжих супостатов. Ладони скользят по рукояти оружия, по самое навершие покрытого горячей кровью. Шаграт не замечает этого.

Уведет меня рассвет
По росе холодной,
Заседлает в долгий путь
Рыжего коня.
Я назад не оглянусь,
От судьбы свободный...
А ты храни, мой крепкий щит -
Да только не меня.

... В левой лапе орка пляшет двуручная секира Ульфгарда. Вторит ей Громобой в правой. Стальной вихрь бушует над головами раненых друзей Шаграта. Беснуются враги, не в силах совладать с берсерком. Он неуязвим, пока не спета до конца песня. Тело его движется само, за пределом человеческих возможностей, а рассудок растворяется в торжествующем, очистительном, ревущем огне погребального костра.

А придет полдневный час -
Тень моя сотрется,
Заблестит среди камней
Чистою водой.
Тяжким шлемом зачерпни
Воду из колодца,
Чтобы я в последний бой
Мог пойти с тобой.

Одними лишь губами шепчет орк последние слова. Он уже не слышит победный голос рога, не видит, как сминает и обращает в бегство варваров тяжелый клин королевских рыцарей...

... Орк открыл глаза и непонимающе уставился в потолок походного лазарета. Вполне материально пахло мокрыми простынями, кровью и лекарскими присыпками. Стоны раненых также не оставляли сомнений в том, что это не загробный мир. Он что, жив?!
Шаграт рывком сел, и на глаза навернулись слезы - тело прострелило адской болью. Похоже, болело вообще все, вплоть до волос и ресниц.
Кривя рот и стараясь не стонать, орк огляделся - по правую руку лежал Альберих. Тоже вполне себе живой. По левую... лежали доспехи Ульфгарда и его топор. Шаграт вопросительно уставился на санитара, и тот кивнул, отводя глаза.
Вот так. Песня никогда не звучит зря.
Стон не боли - отчаяния словно звериный рык вырвался из груди орка. Обессилев, он откинулся на подушку и провалился в беспамятство, чтобы в бесконечном последнем бою снова и снова не успеть закрыть спину товарища от копья...

Зашевелился на соседней койке орк, живой значит, а вот Ульфгард нет и в этом их вина. Альберих стиснул зубы, и попытался подняться, но накатила боль, а за ней и тошнота. Врач заметивший движения подошел к койке:
-Лежи, тебе сейчас не стоит напрягаться.
-Я и не собираюсь, принеси мне молока макового, но не много, только лишь бы боль отступила – Ал расслабился, ожидая требуемого. Врач только покачал головой, но просьбу исполнил, принес кубок наполненный белесой жидкость и напоил её наемника, да и ушел в другой конец лазарета, там, в сознание пришел один из воинов.
Боль отступила настолько, что Альберих даже сумел встать и захромал к выходу. Вскинувшиеся было врачи, наткнулись на мрачный взгляд, и уселись обратно на походные стулья, тихо переговариваясь между собой.
Откинув полог шатра, что служил лазаретом, воин заковылял по лагерю в поисках офицеров.
Быстро отыскав одного из знакомых по совету, подошел к нему.
-Ваше благородие, найдется пару минут для меня – получив утвердительный кивок, Ал перенес вес на здоровую ногу и изложил свою просьбу – не могли бы вы отрядить пару солдат в лес за дровами, я бы хотел оказать последние почести павшему товарищу. Хороший погребальный костер был бы, я уверен прекрасным обрядом.
Договорив Ал, прикрыл глаза, вспоминая всех товарищей которых ему довелось пережить, череда лиц оканчивалась Ульфгардом.

Ссылка для настроения (первый трек)
ссылка
Вечерело, звуки лагеря замолкали. Альберих лежал на койке в предоставленной им палатке, когда полог откинулся и в проёме появился солдат легиона.
-Милсдарь наёмник, мы там это, погребальный костёр сложили стало быть - солдат шмыгнул носом.
-Спасибо, парень, от всех нас спасибо - Ал кряхтя от боли поднялся и вышел из платяного жилища.
Погребальная церемония особой пышностью не отличалась. Четыре человека вынесли на носилках Ульфгарда опять облаченного в доспехи и медленно прошествовав через лагерь положили тело на груду бревен и сучьев. Подошел старший из офицеров и возложил боевую секиру на грудь могучему воину, сцепив руки того на рукояти. Отойдя произнес короткую молитву и сделал жест факельщикам, которые так торжественно подошли к последнему ложу Ульфгарда и синхронно опустив факела зажгли костёр с четырех сторон.

Альберих стоял, опираясь на какую-то палку перед костром и думал. Думал о смерти, очередной смерти своего друга. Левой рукой он вертел в руках кинжал, подобраный на поле боя, возле тела друга. В бессильной злобе глухо выругался и уставился в костер, усилием воли глуша жуткую боль. Не столько физическую - хотя и раны болели нещадно, сколько боль душевную. Ульф погиб по его вине, да еще этот сон... Быть может, он бы и проронил скупую слезу, но не сейчас и не здесь. Он уже достаточно видел смертей, негоже старому наемнику плакать о каждой из них. А если бы и плакал - не дожил бы, и Ульф бы сегодня проклинал себя на его месте. Те, кто позволяет себе плакать - не жилец. Эту простую истину Ал усвоил еще тогда, когда погиб один из его товарищей в первом бою. Их было трое, а остался всего один. А все потому, что Ал сдержался, похоронил бывшего друга, да и ушел. А вечером тогда напился в хлам, и кажется, даже побил какую-то не угодившую ему проститутку. Он невесело усмехнулся при этих воспоминаниях. Ему тогда не было и 25. Но сейчас он почему-то жалеет о смерти Ульфа больше, чем когда-либо кого-то жалел. Схватив флягу, которую он вытащил из палатки перед уходом, Ал осушил одним махом, выпив крепкое вино, будто воду. И не заметил.
- Из нас ни один не просил о пощаде, никто не сдался врагу... А мы за воротами, сном беспробудным которую спим весну... Покойся с миром, - пробормотал он строчку из песни и выплеснул со дна фляги вино прямо в костер, а вслед за ним - и кинжал, - он тебе там понадобится, он твой. Друг...
Огонь недовольно зашипел, но Ал не обратил на это внимания, слепо глядя вперед. Так он и простоял, не внимая боли до тех пор, пока его не попытались отвести спать в палатку.

Трек для настроения ссылка
------------------------------
------------------------------
Общее

Погребальные костры соорудили лишь к вечеру. Не только для Ульфгарда. Рядом с его костром сложили еще один, но никто не говорил, для кого он предназначен, ибо простых солдат хоронили в земле.
Погода в горах переменчива. Под вечер стал капать мелкий дождь, словно сама природа скорбела о павших героях. Кричали птицы, и казалось, что так же кричат и души тех, кто сейчас переживает потерю боевых товарищей. Сквозь тучи пробивались ярко-красные лучи заходящего солнца, заливая все вокруг алым светом.
По направлению к погребальным кострам, от самого лазарета, через весь лагерь выстроились друг напротив друга две шеренги солдат, те из тринадцатого полка, кто пережил эту битву. На лицах у всех читалась скорбь. И вскоре стало ясно отчего это.
Наконец, полог палатки приоткрылся. Сначала вынесли тело Ульфгарда. Медики постарались - воин выглядел сейчас совсем как живой, только спящий. Но все понимали, что воин никогда уже не услышит пожелания доброго утра. Его сон никогда не прервется.
Не успели отнести носилки с Брейнордом даже на десяток шагов, как полог палатки приоткрылся вновь. Еще одни носилки. Точно такие же. И точно таким же сном, что и Ульфгард, на них спал Хельг Берсерк. Полковник наконец обрел покой. После десятилетий непрекращающихся сражений на благо королевства, командующий тринадцатым полком выспится вволю, ибо как сам он однажды сказал: "Не стоит бояться смерти. Это лишь отдых в непрерывном бою."
У погребальных костров скорбную процессию ожидали наемники и старшие офицеры. Никто не посмел проронить ни слова, молча выражая свое уважение к мертвым.
Наконец, тела положили на отведенные им места. Каждому вложили в руки оружие, коим воин владел при жизни - топор Ульфгарду и парные клинки Хельгу. Полковой священник погиб когда варвары проломили стену, поэтому молитву читал командир эскадрона всадников, что пришли вам на помощь. Когда слова срывались с его губ было ощущение, что сама природа затихала, выказывая уважение к павшим.
- О Небесный Отче, для которого все живет и тело наше не погибает, но продолжает жить в совершенном преображении, молим и просим Тебя: в сострадании и милосердии прости то, что взяли на себя души рабов Твоих Ульфгарда и Хельга, через обман Зверя и через собственную злобность и слабость, согрешив против воли Твоей, - прости и очисти их. Позволь святым Ангелам Твоим препроводить их в Царство Небесное, где нет ни боли, ни печали, ни плача, и где души верных Твоих ликуют в радости блаженной.
Вечный покой даруй им, Небесный Отче, и светом вечным озари их! Пусть почивают они в мире!
Благой Небесный Отче, даруй усопшим покой вечный, ради мучений, которые перенес Ты в час смертного страха Твоего во время казни, совершенной людьми неразумными, в заблуждение введенными Зверем-Предателем, смилуйся над душами в чистилище. Избавь их от их горьких мучений, призови их к Себе в небесах, любовно заключи их в объятия Твои.
Над живыми и мертвыми властвуешь Ты, Первоисточник Жизни. Так дай же от земли отвратившимся и к Тебе обратившимся приют в небесах и сиянии святом, Небесный Отче, и славы увенчание победителям Твоим.
О Слово, что некогда даровало мне существование, Первоисточник Жизни, который по милости великой вновь во красе воссоздал меня, дай рабам Твоим, уже почившим, по милости Твоей жить в вожделенном лоне Небесного Пути.
Ты, мой Спаситель, в целом мире Пресветлый, Любовь неутолимая. Пусть напьются усопшие из реки блаженства, из потока прощения и славят Тебя неустанно.
Молитва закончилась. Солдаты выстроились вокруг костров. Дана команда факельщикам. Ярким пламенем полыхнули погребальные костры. В глазах у многих солдат стояли слезы - Хельг был для них вторым отцом.
Когда догорели костры, всякий присутствующий взял горсть пепла и развеял по ветру. Но ни одна частичка не коснулась земли - подхваченный порывом ветра, пепел устремился к небесам, словно Небесный Отец принял в свои объятия души погибших героев.

Вы решили остаться на ночь - продолжать путь в темноте не стоит, да и нужно помянуть тех, кто отдал жизнь в бою.
Под открытым небом накрыли столы, сооруженные на скорую руку. Еды и алкоголя было не очень много, но ведь это поминки, а не праздник - тут много и не нужно, когда кусок в горло не лезет.

Орк, вопреки своим привычкам, почти ни к чему не притронулся. Он застывшим взором буравил дно кубка.
Ульфгард погиб храбро, в бою со свирепым врагом, защищая рубежи родины. Пожалуй, спроси его самого - он был бы рад именно так принять смерть.
Да только все эти трусливые размышления не меняли одного - никто не виноват в его гибели, кроме самого Шаграта. Именно орку поручили отвечать за их маленький отряд, и это именно он решил ввязаться в этот пограничный конфликт.
Вспоминая слова Ульфгарда про засаду, Шаграту хотелось разделиться на две части и измордовать себя до полусмерти. Но и это уже ничего не изменит - прошлого не вернешь, и последствия принятых решений не исправишь.
Ему казалось, что каждый вокруг глядит на него с немым осуждением. На Альбериха же воин и вовсе не поднимал глаз.
... Шаграт вспомнил, как, служа в отряде подобравших его наемников, удивлялся тому, сколько серебра в волосах Железного Олафа, которому не было и сорока.
Теперь он знал почему.

Маленькой чародейки нигде не было видно, и на вопросы о ней солдаты только недоуменно разводили руками. Значит, послушалась его слов и следовала сейчас в Клевенталь, укрывшись своим колдовством. Одна. Без защиты. Тогда, у костра, это казалось разумным решением. А сейчас?

Орк зарычал, и железный кубок съежился в сжавшейся в кулак ладони. Утром нужно было выдвигаться в путь. Пусть даже в одиночку, но догнать девчонку.

Общее

Поминки продолжались до самого утра. Когда уже начало светать послышался стук копыт. Из тумана появился небольшой конный отряд - пятеро всего. Всадники не стали спешиваться, хоть и остановили лошадей. Тот, что возглавлял процессию, развернул небольшой свиток и громко зачитал его содержимое.
- Указом нашего великого короля Людвига I, за трусость проявленную в бою, за бегство с поля боя, триннадцатый пехотный полк "Железные Кулаки" надлежит расформировать, знамя его сжечь а солдат отправить на службу в роты смертников, где они смогут смыть с себя пятно позора и восстановить свое доброе имя. Участок передать под охрану десятой баталии королевских латников.
Речь посланника была коротка, но она произвела невероятный эффект. Солдаты замерли словно громом пораженные, никто не то что слово сказать - пошевелиться не смел.
Они, только вчера выбившие варваров отсюда, сегодня объявлены предателями и трусами. Хорошо, что полковник погиб вчера - он не пережил бы этой вести. Было даже не страшно попасть в роту смертников, хотя и это уже приговор, было горько за такую несправедливость.
Повисшую тишину нарушил свист стрелы. Зачитывавший свиток захрипел, схватился за простреленное горло и свалился с коня, еще несколько стрел оборвали жизни его спутников.
Тела хоронить не стали - не было времени. Было решено, что остатки триннадцатого полка уйдут в леса, и там уже решат, что делать, а всадники, которые вчера помогли в сражении, скажут, что не смогли их задержать.
Менее чем через час солдаты покинули лагерь. До нужного вам места они помогли добраться, но далее ваши пути расходились.
Гарнизон Арденальд представлял собой небольшую деревушку, только населяли ее солдаты. Командующий баталией латников был уже предупрежден о том, что должны пожаловать наемники, и весьма обрадовался завидев вас, разве что выразил удивление по тому поводу, что ожидал увидеть четверых и еще вчера.

Старый наёмник, изложил командующему вкратце произошедшее с ними, да умолчал о расправе над посланниками с их четырежды тупым приказом. Вкратце изложил, да подумавши немного и поборов свою неприязнь к магам все таки спросил у командующего:
-Ваше благородие, тут значится это..такое дело - Альберих задумчиво почесал здоровой рукой затылок взвешивая все за и против - Нет ли у вас мага, что в лечении сведущ, а то боец из меня сейчас аховый, а идти еще далече, да и вон Шаграта подлатать стоит.
Сказал, изложил значится свою просьбу, но план на случай отказа придумал и повторную просьбу тоже сочинил. Да ответа ожидаючи раненную руку на перевязи поправил.
Нет, про гибель друга не забыл старый воин, но отложил её, не время скорби, время дела теперь.

Общее

Командующий покачал головой:
- Магов нет у нас, вернее сказать были несколько, но перебили всех, а новых не прислали, так что пока простыми врачами и живем. Давайте-ка так сделаем, чтобы и вам легче, и мне спокойнее, отправлю вместе с вами несколько человек, чтоб в случае чего помогли, от нас не убудет, а вам хоть какая-то помощь. Годится? - спросил, и не дожидаясь ответа добавил - Ну и славно. А сейчас, пожалуй, нужно вас снарядить, а то потрепанные вы слишком. Пошли.
Сделав знак следовать за ним, командующий провел вас к складу с амуницией.
- Вы подберите себе пока чего-нибудь, а я схожу распоряжусь насчет сопровождения и припасов.
С этим он и ушел, оставив вас наедине.
На складе в основном были сложены различные доспехи, мечи и щиты. Копий не было вовсе, арбалетов всего пара, секира одна, шестопер двуручный, настолько большой, что только орку впору с ним управиться будет, несколько клевцов и чеканов. Пара комплектов легких доспехов.

-Вот, никогда магов нету, когда они нужны - старый наемник еще что-то нелестное пробурчал под нос и здоровой рукой рылся в горах амуниции. Рука болела нещадно, благо хоть была зафиксировано подобающе. На счет руку у Альбериха был план, коварный план. Ему нужен был рондаш для этого плана, собственно поиском оного предмета он и занимался попутно покрывая затейливыми ругательствами магов, варваров, короля, даже наёмникам досталось.
В процессе поисков, Ал изредка поглядывал на орка, что-то он тихий совсем, в разговоры не вступает, задумчивый на редкость...
"Может переживает из-за гибели Ульфгарда, может беспокоится за магичку эту, а возможно, что и все вместе. Нда, так и глядишь съедет парень с катушек, али глупостей каких натворит, надо бы приглядывать за ним. Эх, тяжко быть командиром и терять людей" - старый наемник припомнил, как он впервые будучи капралом потерял троих человек в засаде, тогда после боя он чуть не выл, так его совесть жрала: мол не уследил, не защитил, не помог...
Воспоминания не из приятных, да и о друге погибшем напоминают..."Дьявол!" - Ал выдал себе мысленную оплеуху - "Еще тебе не хватало расклеиться!"

Рондаш нашелся быстро. Вскоре пришли несколько солдат, сказали, что сопроводят вас до Кливенталя по приказу командора, а то неспокойно стало нынче в лесах.
С тем и отправились в путь. По едва заметной лесной тропе, петляющей меж деревьев пошли.
Тихо все поначалу было, да только вот тишина в лесу - к беде. Так и вышло оно. Первым упал латник, что впереди шел. Из под шлема стрела торчит.
Следом за ним на тот свет орк отправился, сразу пяток арбалетных болтов в могучей груди засел. Латники, прикрывшись щитами назад пятиться стали, но и там засады была, в спину тоже стрелы полетели. Сирше упала, кровью захлебываясь, на тебя смотрит, руки протягивает...
- В чащу! - крикнул сержант. Оставшиеся в живых латники и ты вместе с ними в чащобу пробиваться стали, откуда стрелы не летели, но едва вы углубились как пошла в дело пехота простая - дезертиры на вас напали в поисках поживы. Началось сражение, но врагов гораздо больше, чем вас. Пришлось отступать, под свистящими стрелами и болтами ты и сержант в лес кинулись бегом.
Вроде оторвались, но сержанта нет уже с тобой - отстал или сам остаться решил, чтоб тебе дать шанс.
Около часа брел ты в одиночестве. В итоге на полянку вышел, увидел... других наемников? Да, они - людоящер, аристократишка и ведьма, и луки эльфийские нацелены на них. И на тебя тоже.

Все слишком быстро случилось. Свист арбалетных болтов. Крики. Падают люди на землю. В грудь тебе что-то ударяет. Еще. И еще, и еще... Ужасная боль. Кровь ручьем течет. Сирше кричит. Обрывается крик ее. Видишь как она на землю падает, а на одежде багровое пятно растет.
Земное притяжение будто выросло в сотни раз. Силы покидают. Перед глазами все расплывается. Темнота приходит. Сквозь нее, словно издалека слова чьи-то долетают.
- Почти все... ушли двое... нельзя, чтобы рассказали... догнать...
Топот ног утихающий. Холодно. Забытье.

***

Жжение в груди. Сильное, назойливое. Не избавиться от него никак. Интересно отчего оно? Неужели вчера так сильно перебрал? Дышать тяжело. Все мышцы болят. Биение сердца в ушах все прочие звуки перебивает. Глаза открыл - звездное небо. Неужели на улице уснул? Встать попробовал. Не получилось. Едва приподнялся только. Тела вокруг увидел в беспорядке лежащие. Все на свои места встало. Поход. Сражение. Погребальный ритуал. Снова переход. Засада. Крики. Свист болтов. Стоны раненых и умирающих. Фигурка Сирше, по одежде которой уродливое багряное пятно растекается. Все вспомнил.
Приподнялся себя оглядел - в груди аж пять стальных болтов засело. Удивительно, что жив до сих пор. Объясняет это и жжение в груди и тяжелое дыхание.

Медленно оперся на руки, сел. Хриплым кашлем напопалам с кровью разорвало горло.
Значит, легкое пробито. Хотя, что удивительного? Таких ран с лихвой бы хватило, чтоб трех здоровых мужиков отправить в страну вечной охоты.
- Какой я, оказывается, живучий ублюдок - пробормотал орк отстраненно, вытирая кровавую пену с губ.
Мысли неторопливо, сонно ворочались в башке. Боль монотонно маршировала на задворках сознания, эхом отдавая в виски.
Тело неохотно подчинялось, словно не желая подниматься, уговаривая еще ненадолго прилечь, отдохнуть... Набраться сил...
- Черта с два - рыкнул Шаграт сам на себя. Подтянул к себе рюкзак, нащупал флягу.
Только осушив ее до дна, орк понял, как его, оказывается, мучила жажда.
Вода привела его в чувство. Нужно встать. Догнать своих. И постараться не помереть до того времени.
Кровь на теле местами запеклась. Казалось, ей пропитался весь поддоспешник. Худо дело. Если его не прикончили раны, то вполне может доканать кровотечение. Скрипя зубами, орк обломал торчащие стрелы, не трогая засевшее в мясе древко. Вынуть их сейчас - верная дорога на тот свет.
Осмотрелся.
Маленькая колдунья, съежившись, лежит наподалеку. Сейчас еще больше чем обычно похожа на ребенка. Как ни пыжился, герой сраный, а девчонку не уберег. Все, что теперь мог Шаграт сделать для Сирше - это выжить вопреки всему, найти того кто за этим всем стоит и порвать его. От жопы до макушки.
А сейчас не время сопли на кулак мотать. Соберись, солдат!
Обыскал тело Сирше. Кольцо королевское нашел, в карман спрятал - не дело этой вещице бесхозной лежать. Мало ли кто лапы наложит. Фибулу плаща отцепил, на память.Туда же, в карман.
Поискал глазами Альбериха. Не нашел. Хвала богам, выжил рубака старый. Он один, судя по всему, и выжил. Взяли в плен? Судя по нетронутым вещам убитых, напавшие не задержались здесь. Погоня? Единственное что приходит в голову.
Нужно уходить.

Соображалось хоть и тяжко, но определить направление, в котором ушли нападавшие не составило труда. Следов они не маскировали и потому легко было заметить, как они уводят в глубь леса.
Но туда чуть позже можно пойти, сейчас в дорогу собраться нужно. Убитых обыскал. В заплечных сумках латников, что вас сопровождали нашел две краюхи хлеба, слегка зачерствел, но сойдет, объемистую флягу с водой, копченый окорок.

Найденное в рюкзак свой переложил.
Идти налегке нужно, так что придется тебе, орче, молот свой оставить. Жаль бросать верного боевого товарища, только лишний вес сейчас может стать последним гвоздем в крышке твоего гроба. Да и не управиться с ним сейчас толком, в полудохлом-то состоянии.
Сумку на плечо закинул, обернулся.
Смутное время, смутные дни. Покойтесь с миром, верные солдаты дрянного короля, и ты, Сирше, маленькая колдунья. Уж я постараюсь спросить с виновных за каждую каплю вашей крови, коли сам выкарабкаюсь. А нет, так скоро свидимся.
Орк решительно потопал по следам в лес. Ноги то и дело норовили подкоситься и спотыкались на ровном месте, временами приходилось опереться на ствол дерева и переводить дух, пока не разбегались кровавые пятна перед глазами.
Но он был полон мрачной решимости выжить назло врагу, кем бы он ни был.

Собрав вещи нужные в путь отправился по следам убийц. Долго ли ты шел - не ясно. Чувство времени потерял. С каждым шагом все сложнее идти. Кровь в висках стучит. Ноги свинцом наливаются, но не сдаешься. Изредка только останавливаешься, дух перевести.
На одной из таких остановок услышал, как кто-то переговаривается метрах в восьми впереди. Все силы в себе собрал, для решительного броска вперед. Пошел. С треском продираясь сквозь кустарник вышел на поляну. Эльфы прямо перед тобой, и три человека. Двое из них смутно знакомы - вроде бы в замке у короля были. А один знаком наверняка - Альберих.