'Revival' | ходы игроков | 'Bezhentsi'

Бесы и демоны, будучи темными существами из иного мира, после гибели рассыпаются серым прахом, пылью густой, без следов существенных, что, в общем-то, неплохо - после таких вот стычек сотрудникам-чистильщикам из ГСМН не придется потом "прибирать" много.
А вот Савина тело не растворится и не рассыпется. Кровь густая языками темными по бетону растекается, лужей плотной, словно пудинг, собирается под обезглавленным телом.
Закрывая дверь, Зима видит, как небольшой голозадый бесеныш вонзает свои маленькие красные клыки в сырую плоть неофита и удовлетворенно мурлычет, и к трапезе присоединяются еще десятки таких же уродливых, отвратительных созданий, слышит, как по лестнице грохочет что-то большое, замечает, как тощий, похожий на сушеного мертвеца с крыльями, демон намеревается проникнуть в квартиру.
Захлопнул, зная, что такая хлипкая дверь не выдержит и двух ударов, рассыпется в щепки или прогорит дотла за считанные секунды от огненного дыхания демонического.

Отходит, держа наготове телекинетический удар.
БУМ.
Раз, другой. Пробуют твари дверь. Не поддается. Пригляделся.. ясно всё. Поставили защиту ифриты. Какое-то время продержится, да. Минут пять, может, десять. Джинн за спиной стоит.
"У нас есть время."

Неофиты, пройдя в зал, смотрят на улицу через выбитые окна - там бушует сверхъестественная сила, и ветер поднимает в воздух и швыряет всё, что легче легкового автомобиля.
Но адская погодка не проникает внутрь квартиры, и пылевые потоки разбиваются об невидимую стену, словно морской прибой о скалы. Бабуля сидит в кресле, будто бы и не вставала даже - в пепельнице три окурка, взгляд усталый.
Джинны, приняв свой настоящий облик, теперь похожи на призраков огня, сотканных из чистого пламени - черные блестящие тела, состоящие из густого вещества, отдаленно схожего с магмой, окруженные горячим воздухом; раскаленные добела миндалевидные глаза, волосы - языки пламени; растеряв всё своё напускное человеческое обаяние, сбросив иллюзии, они стали скорее пугающими существами иных измерений, нежели приветливыми - или хитрыми - созданиями из восточных сказок.
- Не бойтесь, милые, - говорит бабуля, и в голосе её чувствуется забота и тепло, - скоро всё кончится.

- СИБИЛЬ! - доносится глас разъяренного демона сквозь пылевую бурю и незримый щит джиннов.
На полуразрушенном крошечном балкончике среди черных адовых созданий, что кружатся в воздухе и ползают по стенам словно невероятно уродливые насекомые, вдруг появляется мужчина в строгом черном костюме, с прилизанными волосами и с дипломатом в руках. Тонкий шиповидный хвост с острым кончиком дрожит и извивается, мириады пылинок не задевают беса, принявшего вид человеческий.
Улыбается хищной улыбкой, пальцем указательным постучав по незримой преграде, отделяющей коммуналку от кошмара, что творится на улице.
- У вас есть два варианта, смертные, - приятный и вкрадчивый гулкий голос, коим мог бы обладать какой-нибудь любезный портье или адвокат, - первый: вы отдадите мне эту женщину, - указывает пальцем с острым ногтем на бабулю, с невозмутимым видом пьющую зеленый чай из чашки, - и мой хозяин дарует вам жизнь. Если же вас это не устраивает, - злобно хихикнув, продолжает, - хозяин спустит на вас три легиона тьмы, и, гарантирую, ничто вас больше не спасёт.

"Слышь, Зима. Я прям чую, чертило этот тебя боится, сцыкуха он такая. Будет юлить, шугани его как тех утырков в подъезде своей духовностью могучей."
Замер Чернов у стеночки, с видом полной готовности исполнять приказ лейтенанта и лениво из автомата в черта целясь.

Вздохнул.
Вспомнил не к месту, Льва Моисеича, психолога за доллары, к которому давно еще, когда модно это было, на консультацию ходил. Вспомнил его мудрые слова:
"Ваша излишняя агрессия, Александр, В большей степени есть защитная реакция на чувство страха и дискомфорта. Гиперкомпенсация некая, продолжил Моисеич, засасывая широкими волосами ноздрями дорожку кокаина... "

Еще раз вздохнул Чернов тоскливо.
После чего, набычившись, злобно оскалился, сложил два пальца и указал ими сперва на свои глаза потом на беса в костюмчике, на которого пялился все это время.
Мол: Я тебя запомнил, черненький. Ты у меня в пентаграмме на кухне будешь сидеть. И никакой Люципер не поможет.

В квартире Вениамин перевел дух и перезарядил Гюрзу. Сердце бешено колотилось. Слишком большое количество событий вместилось в малый промежуток времени. Соколов оглядел присутствовавших. Помимо убитого у него на глазах Савина, отсутствовал еще Смит. Неофит не стал задавать лишних вопросов - и так все было ясно. Раздался грохот в дверь, будто орава алкоголиков пришла брать штурмом квартиру бабушки-самогонщицы, третий день отказывающуюся продавать свое зелье. Дверь не поддавалась. Впрочем, это не удивило Вениамина - эта квартира пока что оставалась гаванью спокойствия посреди сверхъестественного шторма.
Соколов глянул на джиннов. Огонь. "Стало быть ифриты", - подумал он, вспоминая недавний разговор с бабулей. Недавний. Такое ощущение, что с тех пор уже вечность прошла. Ифриты считались злыми, сильными и хитрыми духами. Но сейчас ими руководила воля призывателя. "Будем надеяться, что их интересы и интересы бабули пока что не расходятся. Сейчас одна забота на всех - демоны," - текли мысли неофита.
- Сибиль! - Вениамин поежился. От голоса тело покрывалось гусиной кожей. На балконе внезапно появился мужчина. Но никаких иллюзий на тему того, кем он является, Веня не питал. Адвокат Дьявола - так он его для себя мысленно обозначил. "Стало быть настало время переговоров", - очередная мысль в голове у неофита.
Услышав предложение "Адвоката", Соколов начал размышлять: "Сдать старушку - звучит легко и просто. Но у кого на это хватит совести? Да и раз она нужна демонам, стало быть им ее как раз отдавать и не надо - в конечном итоге все может выйти куда как хуже, ведь она им зачем-то нужна. И не стоит забывать, что демону поверить - себя обмануть. Угроза, конечно, звучала убедительно, но тот факт, что с ними беседуют, а не сразу спустили те самые упомянутые три легиона, на что-то да намекает." Вениамин внимательно посмотрел на бабулю и на Зиму: каким будет следующий шаг?

Оказавшись, словно в стеклянной банке, Алёна поняла, что среди них не достаёт не только Савина. Грустно.
И хвостатый "дипломат" ещё какой-то припёрся и условия ставит. Ну да, конечно.
Во-первых, все знают, что заключать любую, даже самую, казалось бы, безобидную сделку с демоном - это то же самое, что брать ипотечный кредит. Заплатишь в три раза больше, чем приобретешь. Во-вторых, тут как ни посмотри, а они реально по уши в дерьме. При любом раскладе их ждёт смерть. Берём один вариант: они сейчас остаются за бабулю без документов, у которой три ифрита. И тот буйный, что за окном, насылает на них три легиона тьмы. А чё, по легиону на ифрита, а эту кучу, что есть - им с ребятами. Короче, все умерли. Вариант два: они сдают бабулю буйному. Тут несколько путей развития событий: либо их порешат ифриты, либо какой-нибудь легион №4, либо совесть. Либо эта бабуля оказывается какой-нибудь особенной, и с её захватом непременно случится что-нибудь вроде апокалипсиса местного значения. В общем, куда ни посмотри - не солнечно. Вариант три: спросить можно ли мы просто свалим, а они пусть сами разбираются. Но на это вряд ли кто-то пойдёт. Мы ж менты поганые в каком-то смысле. И это наш участок. И нечего на нём какие-то свои несанкционированные сказочные разборки устраивать.
Хотя, касательно всего вышеизложенного у Алёны имелось вполне конкретное мнение.
Надо кончить бабулю.
Собственно, если устранить объект спора, то и сам спор не будет иметь право на жизнь. Каким бы этот объект ни был милым божьим одуванчиком. При этом, бабулю ей всё равно жалко. Она милая.
Козловская перезарядила пистолет. Её мнения никто почему-то не спрашивал. А на нет и суда нет, как говорится.

Будучи подлинно посвященной в таинства Фемиды, Алёна недовольно воззрилась на демона, как на недоделка какого-то, с горем пополам окончившего заочное. Ему, скорее, актёром надо затесаться. Беспристрастнее надо быть, беспристрастнее. Чтоб они, стоящие здесь, осознали, так сказать, прониклись всей сложностью-тяжестью своего положения! Чтоб они, понурив голову, могли сказать что-то вроде: "Да... закон суров, но это Закон!" А не имели желание показать этому выхоленному чму средний палец. Непрофессионально, короче. Плохо.
Собственно, на самом деле у них вариантов-то не особо много. И в любом из них надо будет помирать. Так что можно просто постоять, время потянуть. Ну, или тоже что ль чаю попить. Наверняка на одном из ифритов подогреть можно.

После того как зашел в квартиру, вроде как легче стало. Выдохнул глубоко, по чакрам пробежался, налет демонический вычищая. Отпустила затупленность, живым себя почувствовал. Вроде умирать не хочу, пока. Эмоции вернулись, захотелось громко выматериться. Сдержался. Толку сейчас воздух сотрясать, у всех и так на душе тоскливо.
- Чайку, может, выпьем? - Нервно выдавил из себя, закряхтел пересохшим горлом. На улицу выглянул. Апокалипсис в миниатюре, с доставкой на дом. Чувствую себя муравьем, который во время цунами в банку залез. С пауками. Джинны вроде пока на нашей стороне, но кто её эту таинственную восточную душу знает. Впрочем, не окажись здесь джиннов, мы бы в этом подъезде и остались. Впрочем, не окажись здесь джиннов, я бы сейчас сидел, попивая сок и насвистывая веселые песенки, а не пытался не стать едой для всех демонов ада.
Стук в стекло. Что это за нахрен? Что за хлыщ с чемоданчиком? Какая мразотень пытается выдать себя за человека, да еще и ехидно улыбаясь при этом? Я тут все равно ничего не решаю, пусть Зима решит, я следом пойду. Но между делом напомнил:
- Там Савина, командир, доедают. Ребята этого пижона хвостатого.
Уже к демону обращаясь, скаля зубы:
- Ты еще скажи, что после того, как мы эту бабушку тебе отдадим, все эти три легиона чернозадой мрази сразу улетят в ту жопу, из которой вылезли, а не тормознут перекусить на дорожку. - Чувствую себя странно. Как будто кто-то другой за меня говорит. Явно в голове пара винтиков уже не на своих местах теперь - с демонами в полемику вступать.

Игорь взял стульчик и присел на него. Посмотрел на "дипломата", послушал, что неофиты говорили, улыбнулся. Все правильно говорили, не сломались под обстоятельствами, никто сдать бабулю даже не решился подумать. Наверное. Во всяком случае, это было не видно ни на лицах, ни в движениях. Все злые, серьезные такие, готовы противостоять до последней капли.
- А хозяин твой интересный человек, видимо. Три легиона тьмы! - тихо заговорил Зима. - Нет, я вполне допускаю, что это ему под силу, интересно лишь, где мы такого мага проморгали... - задумчиво подбородок погладил. - Но насчет предложения - мы не можем согласиться. Во-первых, бабушка в данный момент проходит по делу о незарегистрированном использовании магии, потому мы должны доставить ее в отдел для оформления бумаг. Поэтому, до тех пор, она находится под нашей юрисдикцией и отдавать кому бы то ни было ее мы категорически не можем. Нам "глухарей" не нужно, извините. Во-вторых, как показывает практика, заключать сделки с демонами, если демона не окружает тройной пентакль с охраняющими печатами Соломона и ты не знаешь его истинное имя - дело бесперспективное. А уж с человеком сделки заключать еще сложнее, его истинное имя в гримуаре не написано, чтобы заставить условия сделки выполнить. Так что увы, придется нам остаться при своих. -
С сожалением разведя руками, Игорь взял со стола свой недопитый чай, который даже и остыть почти не успел, и сделал глоток.

Увидев на ступеньках обезглавленное тело Савина, чувствую легкое головокружение и слабость. И боль щемящую в душе. Влетел в квартиру, своих осматриваю: один, другой, третий.. Не Смита. Черт возьми. Американец пропал и молчат все, будто языки проглотили. Тренировочное задание, никакого риска, как же!
Прохожу в гостиную, бабуля на том же месте сидит, только джинны потеряли свой человеческий облик. Если не обращать внимания на них да на то, что Савина и Смита больше нет, то прямо-таки дежа вю, мать его. А нет, еще в окошко не надо смотреть, потому как там творится са-а-а-авсем не то, что было раньше.
Увидев на балконе дядьку с кейсом, мгновенно на него пистолет направляю. Выслушал, оружия не опуская, задумался ненадолго. Нет. Нет и еще раз нет - выдать бабулю во-первых не по-человечески, во-вторых, нас джинны в куски порвут. Но оба первых пункта полная херня по сравнению с тем, что только её способности и силы не позволяют этому весельчаку разбить стекло и войти, а демонам в подъезде - вынести дверь и устроить тут кровавую баню. Так что- нет.
Вслух говорить нечего не решившись, стою истуканом. Только бы снова в мозги не полезли.. А то совсем неохота опять пытаться пустить себе пулю в башку, моя психика уже доказала свою неустойчивость и очень бы не хотелось, чтобы её снова испытывали на прочность. Ладно, если что, может джинны успеют остановить.. Поймав себя на том, с какой легкостью я рассматриваю вариант того, что менее чем через минуту я буду пытаться убить себя или окружающих, усмехаюсь грустно. Дожили, м-мать..

Недобрый взгляд демонических глаз, горящих изнутри бесовским огоньком чистого, незамутненного моралью и совестью, зла будто бы пронзает Волковича, отчего неофиту становится не по себе. Пробегается демон взором по остальным неофитам.
- Ты пригрел на своей груди настоящих монстров, Зима, - с удивлением в голосе произносит безымянный парламентер, всё так же ухмыляясь. Выслушивает каждое слово, произнесенное куратором, после чего начинает тихонько смеяться, и смех его быстро переходит в сардонический хохот. Изящный костюмчик сминается, горит, мягкая и податливая плоть человеческая тлеет, обрывается и исчезает во тьме пылевой бури, спину пронзают тонкие спицы разодранных крыльев, и Зима, наконец, узнает демона - Бальтазар, падший ангел, вероломный и хитрый ублюдок, с которым ему пришлось столкнуться во время командировки в Алма-Ату, девять лет назад. Тогда ему удалось уйти, и вместе с ним пропал древний гримуар, китайская "Книга мертвых", выкраденная из императорской библиотеки в Чжунду по приказу Темучжина и спрятанная на территории тогдашнего Алмату.
- Этот щит тебя не спасет, Игорь, - прошептал ослепленный за своё предательство безглазый аггел, касаясь когтистыми пальцами невидимой преграды, - и Кулешов тебя не спасет. И Суямов, даже будь он здесь, не смог бы тебя спасти. Очень жаль, что я не смогу лично вырвать твоё сердце. Прощай, - расправил и взмахнул пятиметровыми крыльями, миг, и нету уже Бальтазара на балконе.

- Они хотят, чтобы я указала им место захоронения Хвара-читры. Им нужен кинжал Аши, - старушка, отставив чашечку на столик, смотрит бесконечно мудрыми глазами на куратора, обводит взором непонимающих неофитов, - могущественные артефакты собирают они, и великая сила уже находится в их руках.
"Барьер слабеет, друг" - обращается джинн к Зиме мысленно, - "сообщи своим соратникам, пусть будут готовы".
- Если они найдут кинжал, - шепчет Сибиль, прикрыв глаза, - этот мир будет обречен.
Миг ожидания растягивается вечностью, и всем кажется, будто этот миг будет последним.
Вспыхивает что-то на улице. Ослепляющая вспышка, косой луч света, бьющий с земли, визг сотен демонов, сливающийся с рокотом закрывающегося портала, который для неофитов кажется самым чудовищным грохотом, который они когда-либо слышали - по стенам панельного здания бегут трещины, бетон лопается как пенопласт, схлапываются секции, и пятиэтажная коммуналка, трясясь в сейсмической агонии, постепенно складывается, как карточный домик.
"БЕГИТЕ ОТТУДА" - голос в голове у каждого, голос тревожный, но почему-то очень знакомый.

Внимательно слушает Соколов, что демон говорит. Внезапно испытывает чувство гордости за себя и за остальных - удивили они демона, покрепче духом оказались. Наблюдает за его превращением, или правильнее будет сказать, возвращением к своему настоящему облику. Перехватывает дыхание неофита: не какая-то шваль - кто-то из старших демонов заявился сегодня к ним. Слова бабули несколько проясняют ситуацию: серьезный интерес движет демонами. А их группа некстати (или наоборот?) оказалась случайно ("Или не совсем случайно", - мысль промелькнула в голове у Вениамина) на пути их интереса. Последние слова, прошептанные бабулей, пугают: не глупый пафос или желание произвести впечатление движут бабулей, она знает, что говорит. И тем страшнее от этого.
Вспышка на улице, грохот, будто тысячи гроз собрались во дворе обычного жилого дома, треск стен: дом рушится, готовясь стать братской могилой.
"БЕГИТЕ ОТТУДА" - раздался в голове голос. Соколов не стал просить себя дважды и рванул к балкону, чтоб сигануть с него вниз, готовясь повторять проделанное Зимой ранее. В ином случае Вениамин еще поколебался бы. Но эта ситуация не располагала к колебаниям. Тут и на действия времени-то не оставалось. Рукой уперся в ограждение балкона. Ноги оторвались от поверхности и перемахнули на ту сторону. Отпустил ограждение. В очередной раз перехватывает дыхание у Соколова и асфальт двора устремляется ему навстречу...

Поймал злобный взгляд демона, но глаз не отвел. Выдержал. Хотя и в штаны чуть не наделал. Это я что сейчас, падшего ангела пижоном в костюмчике обозвал? Силен ты, Волкович, силен. Нехорошо он на меня посмотрел. Ой нехорошо. Как бы не запомнил. Это я пока на кураже смелый. Пошлют убийцу из адских лавовых озер по мою душу, отрежет мне яйца во сне, и поминай Артура, был он, девочек любил, пиво. И нет его.
"БЕГИТЕ ОТТУДА".
Хм. Я собственно, и побежал. Автомат покрепче затянул, голову в плечи втянул, и побежал. Вслед за Соколовым, не подумав особо, выпрыгнул. Надеясь, что ничего не сломаю. Три этажа не четыре, чай.

Странно все было, Бальтазар прикидывается каким-то мелким демоном, в костюмчике паясничает, похихикивая. Это было даже удивительно. А потом не очень стало, когда бабуля начала вслух озвучивать мысли Игоря.
В это время загрохотало. Сверкнула вспышка портала, демоны завыли на улице. И прежде чем Игорь что-то успел сказать, Соколов уже через перила перемахнул.
- Куды?! - шарахнулся следом Зима, перегнулся с балкона и постарался в воздухе неофита поймать. Мимо полетел Волкович, на встречу с землей и Соколовым, и его постарался зацепить Зима, чтобы об асфальт не перемололо экстремала. Вокруг в воздухе и на земле все еще сновали демоны, поэтому Игорь выхватил пистолет и сделал пару выстрелов по особо ретивым.
Потом обернулся к остальным: - Валим, ребята. Я постараюсь всех поймать, если решите прыгать, но можете попытать счастья через лестницу. Выбор ваш. Обычный человек не сможет, а вы - сможете, вас к этому готовили. Решайте скорее, иначе будет уже поздно.

Чернов короткой очередью полоснул в направлении выстрелов Зимы. По особо ретивым.
Пробурчав:
"Ну, будем считать, что нас и к этому готовили."
И не думая ни о чем, спрыгнул.

Опускаю ствол, увидев истинный облик весельчака с дипломатом. Твою ж мать, какого хера?.. Я на такое не подписывался! Хотя кому какое дело? Очень скоро меня, видимо, сожрут и даже фамилии не спросят.
Короткий взгляд на бабку, которую, не иначе, зовут Сибиль. Попытался переварить её слова о кинжале и конце света - безуспешно. Мозг уже не хотел обрабатывать информацию. Да он вообще ничего не хотел, мать его так!..
Покачнувшись, когда дом начал валиться, гляжу по сторонам широко раскрытыми глазами. Соколов, Чернов и Волкович уже сиганули с балкона третьего этажа. Зима стоит, медлит. До Козловской, похоже, еще не дошло, что надо делать. Быстрый взгляд на дверь - ну уж нет, бежать по пытающимся уцепиться в тебя демонам это слишком большое извращение, даже для меня.
Быстрый вдох-выдох, тело уже готовится к спринту с последующим прыжком, но вдруг замирает. Оборачиваюсь к бабке.
- Сибиль, а как же вы?.. - в грохоте осыпающегося здания сложно передать удивление и нерешительность, которые мной владели, когда я обратился к пророчице. Тем сложнее это сделать, если ты кричишь, надрывая горло. Но все же мне это удалось, хотя, конечно, в такой момент я перед собой вовсе не ставил цели выразить весь спектр своих эмоций в голосе.
Отклоняюсь в сторону, чтобы кусок упавшего потолка не снес башку. Нет, времени уже нет, не могу ждать, пока бабуля что-нибудь решит ответить. Стискиваю зубы, с воплем кидаюсь к разваливающемуся балкону, глаза уже почти ничего не видят из-за набившейся в них пыли и трухи, под конец привычно семеню, чтобы оттолкнуться левой ногой, а не правой. Прыжок..

Алёна недовольно покачала головой. Вражина чмошная.
Супостат уже крылья распахнул и смылся, проржавшись. Уже голос в башке прокричал, что тикать надо. Уже товарищи внизу, наверное. А Козловская что-то стоит всё. Стоит, смотрит как бабке в пепельницу штукатурка сыплется. А та сидит всё, как так и надо. Ладно, ей виднее. В конце концов, это у неё три ифрита, а не у Алёны.

Вообще тяжко. Нет уверенности в том, что приземлиться получится. С другой стороны, есть уверенность в том, что через подъезд она точно не добежит. Ну, была не была. Главное приземлиться правильно. Выдохнула, да с разбегу сиганула в окно. Лишь бы никому на голову не приземлиться.

Многие слышали истории о том, как пьяные или безумные дядьки падали с крыш высотных строений, балконов пятиэтажек и строительных лесов и отделывались, в результате, ушибами, синяками и легким испугом.
А здесь, казалось бы, всего лишь третий этаж. Совсем не высоко ведь! Только пьяные дядьки падали в гордом одиночестве, и их не норовили разъяренные демоны за филейные части мускулистых тел ловить бритвенно-острыми когтями.
Зима успел выловить падающего вниз Соколова, протянулся уже телекинетически к Волковичу, который, совершив не самый удачный прыжок, рухнул спиной вниз, и успел притормозить падение неофита, который сумел отделаться неприятным ударом копчика об прелую землю и неприятной болью в спине.
Шестерка бесов хвостатых, бешено изрыгая проклятья на своём тарабарском демоническом языке, ринулась от луча света, который генерировал, стоя посреди улицы, какой-то персонаж, окруженный ослепительным сиянием, источником которого, кажется, служил хрустальный шар на протянутой руке - демоны на этом свету полыхали, как свечки, и разлетались в ужасе, пытаясь отомстить тем, кто был в пределах их видимости, ведь вернуться восвояси твари не могли - портал закрылся.
Зима сделал два выстрела, одним сшиб мелкого беса размером с ворону, вторым проделал дырку в более крупном "солдате", тлеющим в лучах "божественного" света и идущем на бреющем полете в сторону уже приземлившихся Соколова и Волковича, после чего спрыгнул вниз сам, обернулся, чтобы ловить оставшихся неофитов.
Чернов прыгнул, Зима контролировал скорость его падения вниз, но здоровенная крылатая тварь, тлея на ветру, подхватила неофита прямо в воздухе, как сокол хватает крошечную птичку, и унесла куда-то вверх, сжимая грудь и горло Александра могучими раскаленными лапами.
"МОЛИСЬ СВОИМ БОГАМ!" - услышал Чернов отвратительный, режущий визг в своей голове, практически теряя сознание.
Козловская прыгнула и была подхвачена Зимой быстро и уверенно.
Королев прыгнул удачно, но в падении был сбит, как и Чернов, демоном - к счастью, не таким крупным, и Алексею пришлось пережить лишь чудовищную боль от столкновения с бетонной стеной разрушающегося панельного дома, который уже начал обваливаться и норовил раздавить каждого, кто был внутри или же рядом с ним, увесистыми обломками железо-бетонных плит.

Асфальт и Соколов стремительно неслись навстречу друг другу. "Чому я не сокіл, чому не літаю", - невесть откуда взялась в голове неофита мысль на языке соседней страны. Внезапно характер полета, а если быть честным - падения, изменился. "Зима подхватил, - догадался Вениамин, - надо не забыть ему спасибо сказать, если выберусь отсюда живым."
Во дворе дома сиял луч света, исходящий из какого-то шара, который держал в руках кто-то, кого опознать не получалось. Луч был не по нраву демонам. Невесть откуда взявшаяся подмога была весьма кстати. "Кто-то из наших? Или анонимный доброжелатель?" Но на фоне рушащегося дома и остатков демонов, которые все еще были не против близкого знакомства с неофитами, Соколов не стал уделять этому вопросу сколько-нибудь времени, а подобрался и рванул подальше от дома, который недвусмысленно демонстрировал намерения рухнуть в самое ближайшее время. Соколов на ходу вынул пистолет из кобуры и сделал неколько выстрелов в направлении демонов.

- Уходим! - крикнул своим подопечным Зима. - Следите за воздухом и за землей, друг друга прикрывайте и отходите от дома! - после чего сам втопил прочь от разваливающегося дома.
Оказавшись вне опасности под каким-то деревом, Игорь впился ищущим взглядом в небо, пытаясь найти там Чернова в компании с демоном, что его унес. Если Чернов отобьется, то его надо было прикрыть с земли, а потом и поймать. Но это если отобьется.
При этом Игорь краем глаза посмотрел на союзника с шаром. Кто такой? Какие цели ему нужны?

Подхватила пакость демоническая Чернова прямо в воздухе, как сокол хватает крошечную птичку. За небольшим исключением. У подхваченных соколом крошечных птичек обычно не бывает в лапках автоматического огнестрельного оружия.

Злобно хрипя обожженым горлом, Чернов, на остатках гаснущего сознания, направил ствол на демона и судорожно надавил на спусковой крючок...

Прыжок, переходящий в полет - на удивление удачный, кстати. Машинально начинаю группироваться, чтобы перекатиться по земле, гася энергию падения. И в этот момент что-то большое и черное появляется на границе периферийного зрения, затем - удар, небо и земля начинают бешено крутиться, взрывая мой вестибулярный аппарат.
Удар.
Воздух со свистом вылетает из легких, тело превращается в один пульсирующий сгусток боли. Полуослепший, ничего не соображающий, поднимаюсь с земли, сам толком не зная, зачем я это делаю. Понимаю лишь, что надо вставать и побыстрее. Бросаюсь вперед, подальше от грохота за спиной, инстинктивно понимая, что риск превратиться в кровавую лепешку все еще есть..
Правая нога заметно дрожит, кровь заливает глаза, течет из рассеченной губы, пачкая форменный свитер, в боку под бронежилетом что-то борит огнем, мешая вдохнуть воздух - не иначе приземлился прямо на гребаный автомат и переломал ребра; правая рука висит плетью, никак не отзываясь на приказы и люто боля.
Дернувшись вперед, одновременно вытаскиваю из кобуры пистолет левой рукой. Человек в столбе света явно друг. Надо помочь. Двенадцать патронов в пистолете - не сильно много. Тем хуже, что я ну никак не смогу перезарядить его без посторонней помощи быстрее, чем минут за пять. А про использование автомата, который едва не врос мне в ребра, можно и вовсе забыть..

Американские горки. Каждую минуту обреченность и смиренность пред лицом смерти сменяется надеждой. Это самое плохое, если честно. Мешает думать. Надо что-ли как-то определиться. Сформировать какую-нибудь концепцию... А то нервов никаких не хватит.
Поддержка Зимы была очень кстати. Как только ноги земли коснулись, порыв один - бежать. Тут даже ничьей подсказки не нужно. И нет времени думать ни о благодарности, ни о странном человеке, от которого исходит явно расово правильное свечение. Правильное оно оттого, что верно фильтрует: демоны в прах рассыпаются, смешиваясь с серой бетонной пылью.
И нет возможности сопротивляться желанию им в этом посодействовать. Рука, сжимающая пистолет, без каких-либо умственных усилий со стороны Козловской знает, что именно надо делать.
Ноги словно не свои. Но всё равно несут вперёд, хотя вроде никто не говорил, что ботинки скороходные. В голове только картина, которая, вероятно, разворачивается позади. Хрустящий треск бетонных стен. Повсюду смерть. Ей словно пахнет. А они, ГСМНовцы, бегут. Подгоняемые долгом ли, страхом или же простым желанием жить. Бетонная плоть градом устремляется вниз. Хочет сломать кости, жизни и много ещё чего. Словно желает собрать корван какому-то своему хрущёвскому богу пятиэтажек.
Мясорубка человеческих судеб.
Ещё секунда - и всё кончится. Либо вмиг станет темно и безразлично, либо накроет густая пылевая завеса, через которую не продышаться. Рукав в любую секунду готова к лицу прижать. Установка - надеяться на лучшее. Или не жить вообще.

Неофиты во главе с куратором бросились врассыпную от разваливающегося дома. Соколов вёл прицельный огонь по немногочисленным уже целям, метко отстреливая летучим тварям лапы и крылья. Ненависть заставляет вжимать спусковой крючок сильнее, до хруста, когда посеребренные пули с грохотом вырываются из ствола, дырявят проклятую плоть и выживают адских созданий прочь из этого мира.
Королёв, кашляя и хромая, без чьей-либо помощи сумел быстро подняться на ноги и отковылять подальше, пока бетонный блок, служивший несущей стеной четвертого этажа, не рухнул с чудовищным грохотом туда, где неофит был мгновением раньше. Боль сковывает рассудок, пронзает грудь, терзает лицо и содранную до влажного мяса кожу на колене, но Королёв всё еще жив и не может не радоваться этому - щелкает дрожащим пальцем, спуская курок. Раз. Два. Угрюмый счёт демоническим созданиям и патронам, изведенным на них. Три. Четыре.
Козловская, отскочив от груды обломков, отбежала в сторону детской песочницы, кувырком закатилась под "грибок" с железной крышей, который спустя какую-то долю секунды сшиб четырехкрылый демон-подранок, намереваясь унести Алёну в еще хмурое небо, чтобы там разорвать на части, принеся в жертву своему повелителю, и попросить открыть крошечный портал назад, прямо на Поля Ужаса.
Страх трепещет в груди плотным комком, но ярость, желание отыграться за погибших товарищей, заставляет сжать в руках рукоять пистолета. Стрельба по движущейся мишени не сложнее стрельбы в тире, если ты знаешь, куда движется цель. Алёна видела, как три пули пронзили хребет крылатому монстру, видела, как луч ослепительного света срезал его, превратил в сноп искр, в пыль, которую унёс колючий ветер. Месть - блюдо, которое восхитительно всегда, что бы там не говорили персонажи фильмов и книг.
Чернов, теряя сознание, со всей силой вбивает автоматный ствол в раскрытую пасть уродливого демона и вжимает спусковой крючок, уже не слыша и не видя ничего. Череда вспышек тонет во мраке, чудовищная хватка обугливающих тело неофита лап слабеет, и Александр падает камнем вниз.
Зима видит это, устремляется туда, ближе к предполагаемому месту падения, чтобы дотянуться до своего подчиненного тонкими волнами психокинетической энергии, заставить его тело падать медленнее, чтобы минимизировать урон.
"Не успел!" - вдруг понял Зима. Слишком далеко. Тело Чернова размытой черной точкой пронзает серые небеса и исчезает в нескольких километрах южнее, за металлическими коробками разномастных гаражей.
В этот момент строение окончательно разваливается, складывается под давлением разрушенных верхних этажей, и пылевое облако высотой с дом накрывает всё - неофитов, Зиму, старца и его яркий луч, сжигающий нечисть.
В течение нескольких минут пылевой туман не дает неофитам возможности видеть, а грохот оглушающим эхом стоит в ушах. Слышны стоны и рёв демонов, рыскающих в пыли, ищущих способа вернуться во мрак или спрятаться от гнева агентов ГСМН. Соколов, прищурившись, видит, как толсторогий бес, от которого идет тошнотворный смрад серы и гноя, выныривает в метре от него и заносит саблевидную лапу, покрытую гниющими наростами, собираясь разрубить смертного надвое с клёкотом, напоминающим извращенный, низкий гул тромбона.
Вдруг застывает демон, опускает лапу. Становится на жирные, затертые колени, упирается толстенным уродливым лбом в землю. Позади него возникает фигура старика. Тот самый дед, который выдавал неофитам оружие и снаряжение. Зима уже узнал его. Бетонная пыль и песок, казалось, струится, не задевая ни его, ни воздух вокруг него в радиусе метра.
- Всё в порядке. Как тебя зовут, паренёк? - говорит дедок, одетый скромно, так, как обычно и одеваются люди его типа - кепочка, старенький пиджак, заношенные брюки, сапоги стоптанные; пергаментная кожа его темная, загорелая, в голубых глазах читается мудрость, а в зубах торчит папироска. От него пахнет свежим табаком и, кажется, водкой, а больше и ничем.
В руке дедок держит хрустальный шарик величиной с яблоко, в котором будто бы звезда крошечная горит, такая, какую можно увидеть на небесах в безлунную ночь. Сейчас шар не излучает яркого света, он потускнел и кажется необычным сувенирным хрустальным шариком, и не более.
- ..в шестом квадранте портальный шторм был. Там Зима сейчас и отряд неофитов, - заработали рации у всех вдруг, - Зима, как слышишь? Кулешов уже там...
- Идите сюда, бойцы. Всё кончилось, - взмахнув рукой, дедок разгоняет пыль, позволяя кашляющим и полуслепым неофитам увидеть небо - светлое, прояснившееся, лазурно-голубое. Мрак отступил, словно и не было его, и солнечные лучи согревают душу каждого из них, и как-то даже легче дышать становится, будто руку, сжимающую горло, от тебя оторвали.
Розовый демон, стоящий на коленях, мелко дрожит, изрыгая из себя какие-то непонятные слова на неизвестном неофитам языке. Дедок заносит над ним руку, сжимает пальцы в кулак, бормоча невнятно на латыни, и демон начинает дымиться и верещать - то, что творит с ним дед, причиняет ему страдания, но он не двигается.
- Теперь я знаю, кому ты служишь, - прошептал дед, - и ты можешь вернуться туда, откуда прибыл. Передавай привет начальству, - протянув руку со сжатым в ней шариком, пронзает тонким лучом жирного беса, который лопается, как воздушный шарик, а ошметки его чернеют и развеиваются дуновением теплого летнего ветра.
- Скоро здесь будет Аскольд и его бойцы. Вам крепко досталось, ребята, - осмотрел так всех дед с гордостью, - наверное, повышение всем грозит, если сумеете мир спасти, - улыбнулся хитро, - мне пора, нужно вернуть игрушку на место, пока они не хватились, - повертел в руке шарик хрустальный, задумчиво на небо глядя, - вы постарайтесь не допустить Его пришествия, ребята. Рано еще.. - как-то посмурнев, оглянулся через плечо, дым ноздрями выпустил и медленно направился куда-то на восток, в сторону соседнего, неразрушенного пятиэтажного дома, из окон и балконов которого удивленно - и не очень - глазели на развалины незаконные жители столицы, беженцы и эмигранты, спасающиеся в этой стране от собственной незавидной судьбы.

Игорь смотрел на деда, который общался с неофитами и взял в руки рацию:
- Зима говорит. Тут закончилось уже все, захватите носилки и врачей с собой, у нас возможно двое трехсотых, если я сейчас второго найду. Прием, - после чего повесил рацию обратно и обратился к остальным.
- В общем да, молодцы. Двоих потеряли, это плохо, что поделать. Но лучше, чем могло быть. Вам ведь объясняли, куда попали, а теперь сами выяснили и поняли, так что не грустите, - улыбнулся Зима, Соколова по плечу хлопнул, пыль взбивая в воздух. - Оставайтесь на месте тогда, туточки, ждите Кулешова и наших. А я пойду Чернова искать, куда-то он туда упал, - махнул рукой Игорь во мрак пыльный, после чего развернулся и с места прыгнул туда, оставив вместо себя пылевые завихрения, будто и не было его.

Это. Я жив? Хм. Я жив. Уже смелее. Громче. Я жив! Так лучше. На колени рухнул, глубоко выдохнул. Секунд тридцать наверное в таком положении пробыл, пока наконец дошло. Жив. Вырвался. На будущее - не связываться со странными цыганскими пожилыми женщинами неопределенного возраста. Сколько ей лет? Двести, триста? Ах да, она кажется, говорила про какой-то кинжал и спасение мира. Ну, это подождет. Теплый душ - смыть с себя пот, кровь, грязь. Предел мечтаний. Встал, отряхнулся чуток.
- Смит! Хм. А где Смит? - Осмотрелся. Наверное в пыли где-то после падения отходит. Видел я его в квартире? Хм. Когда Смит уже кончиться успел? Непорядок. Нехорошо. Слез нет. Даже тоски.
Зима за Черновым пошел. А я тут посижу, отдохну. Группу подожду.
Молодцы, блядь.

Соколов бежал от рушащегося дома, делая короткие остановки, чтобы выпустить несколько пуль в нечисть. Несмотря на обстановку, стрелял неофит метко, и без того немногочисленные уже ряды демонов редели еще сильнее. Вениамин видел, как Чернов дал очередь прямо в открытую пасть демона, и тот выпустил здоровяка. Вот Зима рванул к нему - поймать хотел, как до того ловил неофитов, прыгающих с балкона. Чернов скрылся за гаражами. "Неужели не успел Игорь? Неужели не поймал Сашу? Неужели и он погиб? Нет, не поверю, пока знать наверняка не буду."
Дом складывается будто карточный. Бетонная пыль театральным занавесом скрывала происходящее. Соколов отвернулся, прикрывая рот и нос рукавом, чтоб не наглодаться этой пыли и песка, которые, казалось, попали даже под одежду. Рев демонов, в котором объединились ненависть к людям, отчаяние невозможности вернуться, страх смерти, вперемешку с грохотом оседающего дома оглушал не хуже автоматной очереди, выпущенной над ухом.
Вдруг в запах бетонной пыли врезался другой запах: запах серы и гноя, запах, от которого подворачивает желудок. В пыли проступила тень, превратившаяся в демона, держащего саблю... Нет, не сабля это - лапа демона, но по остроте не уступающая сабле. Вот он замахивается. Соколов делает шаг назад, поднимая пистолет. Сколько у него патронов осталось? Штук 5 должно быть еще. Но замирает демон. Замирает и палец неофита на спусковом крючке, уже начавший движение. Нечистый опускается на колени, будто вознести молитву вздумал. Из пыли проступает старик. Наконец-то Вениамин может разглядеть лицо того, кто на помощь пришел. Удивление проступило на лице, насколько в данной ситуации удивляться возможно - узнал его неофит. Дедушка, что снаряжение выдавал. "А ведь сколько лет ему на самом деле? Ведь в ГСМН учат и тем навыкам, что жизнь сильно продлить могут. Через что он пройти успел в своей жизни? Что умеет? Вот так сидит, тихую да спокойную работу выполняет. А опыт и навыки ж никуда не деваются. И в случает чего может тряхнуть, нет, не стариной - кем угодно тряхнуть может. Пороху в пороховницах на две войны еще хватит," - прорвали мысли плотину в голове неофита. - Всё в порядке. Как тебя зовут, паренёк? - голос дедушки отвлекает Соколова от раздумий. - Вениамин. - спокойно, но быстро - не успел еще успокоиться - отвечает неофит. Хрустальный шар в руке у дедушки тухнет, угасает звездочка, что внутри находилась. Ожили рации.
Слушает Соколов, что дедушка говорит. Устало провел рукой по волосам. "Фуражка, - вдруг спохватывается неофит, - фуражку-то потерял. Ай, ну и пёс с ней. Нашел, о чем думать."
Информация о возможном повышении Вениамин воспринимает устало и без энтузиазма. Погибших это не вернет. Смит. Иностранец, что искал счастья в чужой стране, а нашел свою смерть. Соколов даже не знает, как он погиб. Савин. Активный юноша. На глазах у Вениамина лишился головы. Чернов. Ну, есть шанс, что он еще жив. Соколов искренне на это надеялся. Затем осмотрел остальных. Волкович, вроде, бодрячком. Королева сильно потрепало. Но, раз на своих двоих, значит все в порядке. Подлатают его быстро. Козловская. С виду целая. Оглядел себя Соколов. На удивление цел. Схватился врукопашную с демоном, сиганул с третьего этажа, чуть не накрыло падающим домом, но цел. Видать наверху за него кулаки кто-то держит.
Услышав, что Зима сказал, чуть полегчало на сердце у Вениамина: надежда на то, что Чернов жив, укрепилась.
Адреналин и возбуждение понемногу отпускали Соколова. Начала приходить усталость. "Хочу... Да ничего я не хочу. Хотя нет. Чайку бы."

Ноги наконец не выдерживают веса тела, присаживаюсь на обломок стены, на котором еще сохранились обои. Пыли уже нет, спасибо дедугану, но дышать стало еще тяжелее: адская боль в груди усилилась в разы с того момента как я, ничего не соображающий, поднялся после не шибко удачного приземления с земли. Глянув на стиснутый мертвой хваткой пистолет. Хорошо послужила маленькая машинка смерти, отменно постаралась. И нет к пистолету какой-то детской неприязни, которую испытываю к переломавшему ребра автомату. Здоровая уродливая хрень. Если бы правая рука цела была, снял бы его и отшвырнул подальше.
Сижу, к ощущениям собственным прислушиваясь. Ребрам хана, несколько недель в корсете я себе обеспечил, если только магически залечить не сподобятся. Руке тоже пиздец, на нее даже глядеть-то больно. Застучала боль в расфаршмаченном колене, по лицу будто утюгом вдарили, в голове аж гудит. Но - жив. В отличие от Савина и Смита, мир их праху. Да и Чернов возможно тоже мертв - с высоты вроде немалой хлопнулся. Жив. Сам прыгнул, без страховки Зимы, от дома валящегося на голову тоже сам отбежал - имеем основание для гордости. Короче, если в критерии требований ГСМН к своим работникам входит изрядное везение, то я наверно прошел.
Интересно, что с бабулькой стало? Вряд ли погибла - если у человека в услужении три джинна, то валящаяся на голову хрущоба ему абсолютно до лампочки. Вывернув шею, смотрю на руины дома за спиной. Сколько же людей погибло! Простых людей, в страхе дрожавших за своими обитыми дерматином дверями, вслушивавшихся в грохот выстрелов в подъезде! Мертвы в большинстве своем, раздавлены всмятку собственным домом. А выжившие задыхаются сейчас в пыли.. Вот и говори теперь: мой дом - моя крепость, блядь..
Гляжу на деда хмуро. Забывшись, прикусываю губу, кривлюсь от новой вспышки боли. Повышение? О каком нахрен повышении речь может идти?! Да случившееся тут - жуткая трагедия даже по меркам Москвы, где и в обычные дни гибнут сотни людей. Сижу, мрачно уставившись в пустоту. Повышение, блядь..

Удар о землю, костей хруст. Кровь во рту. И жарко еще так. И воздуха не хватает.
В глазах кровавая муть в голове пустота шумит.
Чернов, хрипя как умирающий кабан, перевернулся на живот. И упрямо пополз вперед.
Сантиметр прополз. Второй. Третий. Передохнул чуток. Еще на пару сантиметров прополз, оставляя за собой кровавый след.
Почти уткнулся макушкой в ногу подошедшего Зимы. Почувствовал, не враг. Свой.
Просипел: "Ранения... незначительные... Готов продолжать бой... В полном объеме..."
И потерял сознание.

Сквозь оседающие облака пыли Алёна смотрела на своих товарищей. Картинка плывёт. То ли слёзы наворачиваются от витающей в воздухе бетонной крошки. То ли не от неё совсем. Наверное, эта работа всё-таки тяжеловата для бабских плечей. Даже если эти самые плечи вдвое шире положенного.
А дед как-то с гордостью что ли на них смотрит. Да и Зима доволен вроде. Но сложно сказать, потому что он быстро смылся искать Чернова. А Алёна стоит растерянная, всё вокруг взглядом ошарашенным обводит. Нет, возможно, конечно, она чего-то не понимает. Неофит. Зелёная. Неопытная. Непросвещенная, все дела. Не осознает, видимо, важности произошедшего. Всеобщего триумфа. Внутри не чувствуется даже малой толики удовлетворения от содеянного. Ни радости, ни привкуса какой-то "победы". Ей понятно, что сегодня они не победители, а самые обычные проигравшие. И если они и молодцы, то только потому, что быстро бегают.
Всё ушло. Демоны ушли, осела пыль. Ушли боевые товарищи, кто в небо, а кто просто. Ушли страх, злость, отчаяние. А что же осталось? Осадок в виде бетонно-прахового налёта на щеках, латентный синдром выжившего и осознание того, что путь каждого из тех, кто остался, заведомо только один. Это и есть сегодняшний урок, который Алёна вынесла. Если ты в рядах ГСМН, то ты в принципе не можешь быть полноценным победителем. И разница между ними, оставшимися, и теми, кто уже не с ними, лишь в том, что они, первые, прежде чем умереть, прихватят с собой на несколько штук/десятков нехристей больше, чем вторые. В любом случае, за каждую свою "победу" ты с лихвой заплатишь. А если не ты, то какой-нибудь твой боевой товарищ точно. И самообладанию и всяким дыхательным упражнениям их учат не для того, чтобы они берегли свои нервные клетки. А для того, чтобы спокойно, без истерик, принимали такие непростые истины. Просвещение же. Вот оно.
Мир спасать? Ну, мы за этим здесь сегодня и собрались же. Не грустить? А, ну да. Повышение же потенциальное маячит на горизонте. Радость-то какая.
Злобно, со всей дури, что осталась, пнула ближайший обломок бетонного блока.

Кулешов и отряд подготовленных бойцов ГСМН, плюс, отряд зачистки прибыли двумя минутами позже. Через десять минут на месте уже работали псионики и мозгоправы, стирающие воспоминания свидетелям произошедшего; с записями на видеокамеры и телефоны было сложнее, но сверхсекретная информация, как и водится, была сокрыта, а те песчинки, что выскользнули сквозь пальцы ищеек и специалистов, были признаны незначительными - многочисленные размытые фотографии летящих по небу демонов, которые можно было принять за обыкновенных птиц, например.
Крушение многоквартирного дома - неаккуратное обращение с газом. Воронка и шторм - редкое аномальное атмосферное явление, о котором даже сняли репортаж, и один из неявных представителей ГСМН в прессе, служащий эдаким щитом от внимания журналистов, с важным видом на одном из центральных каналов пояснял физические процессы, приведшие к возникновению крошечного смерча.

Связи между разрушением жилого дома и аномальный атмосферным явлением не установлено. Премьер-министр принес искренние соболезнования родственникам погибших. Независимые эксперты проводят собственное расследование. А сейчас о погоде..

Шестнадцать человек, включая двух неофитов, погибли в тот день. Обезглавленное тело Савина нашли под обломками и изъяли из протокола, вывезли из морга и тайно захоронили. Тело Смита найти не удалось, были обнаружены лишь грязные обрывки полицейской формы недалеко от места трагедии.

Выжившим неофитам на месте оказали первую помощь и отвезли в центр реабилитации.
Чернова Кулешов, после телефонного разговора с кем-то из начальников непосредственных, лично телепортировал на своих руках в операционную. За жизнь неофита боролись семь светил науки. Он выжил, но изменился.
Вы все изменились.
Первая операция нередко становится для нестрелянных неофитов последней. Кто-то срывается. Кто-то сходит с ума. А кому-то в прямом смысле сносит голову.
Но вы выжили.
Заслуга куратора? Превратности судьбы? Счастливая случайность или злой рок?
Вы видели, как Врата Ада раскрываются над вашей головой, видели, как полчища демонов кружатся в диком танце смерти, привнося в человеческий мир только боль и разрушение. Чем еще вас теперь можно удивить? Что может заставить любого из вас содрогаться в ужасе, когда вы уже вдыхали ноздрями серный запах чистейшего зла и наблюдали за смертью собственных товарищей?
Время покажет.