I want2believe | ходы игроков | -Muse for the one night

10.12.2012, 23:48. Восточный Сайлем, ночной клуб "Деформация"

В гримёрке клуба было накурено и душно, несмотря на работающий вовсю кондиционер.
Машинерия усердно гнала холодный воздух с улицы, где бушевала непогода, забрасывая снежными комьями округу, но не справлялась с обильно чадящими музыкантами, что никотином и малыми дозами алкоголя пытались осадить натянутые нервы.
Мандраж перед выступлением – ни с чем несравнимый кайф и ужас одновременно.
Несмотря на свой скромный возраст и стаж самой группы, Чарли уже успел прочувствовать это пугающе-зовущее ощущение энергетики толпы, что была сплавом из эмоций всех этих людей.
Такие разные, они выплескивали её совершено не похоже: кто-то безумствовал в мош-пите, кто-то остервенело тряс гривой и вскидывал вверх козу, кто-то скакал на месте как ненормальный в ритм музыки. Фанаты и вовсе лезли на сцену, совершая ритуальный бейс-джампинг, что очень радовало группу и всегда заводило зрителей ещё сильнее.

Фанатов, к сожалению, было не так чтобы толпы, но, нельзя не признать что цифра существенно выросла за последнее время: сказывались действия их нового менеджера Дмитрия Сталина, как бы не хотелось признавать этого Чарльзу или кому-угодно из группы. Дмитрий, у которого изначально хотели просто перехватить денег под скромный процент, предложил “предложение получше” – так казалось на тот момент. Деньги были получены, группа заходилась в щенячьем восторге от полной смены оборудования и долгожданного переезда из гаража в студию и зал.

А потом наступили реформы.
Группа, называвшаяся City of the fallen и игравшая рок, теперь называлась Devil’s Chevelle и играла хард-рок. Выпустили нашумевший второй альбом. Шумело не громко, но в клубы стали приглашать чаще. К счастью расстановку и состав группы Дмитрий не трогал, а новое название весьма импонировало их странным текстам – проблема была в манере поведения самого менеджера. За пару месяцев, пока парни благодарили небеса за чудесный поворот и подарок в лице бабла инвестора, Дмитрий развернул бурную деятельность: оформил права на издательство группы, зарегистрировал торговую марку, внёс в договор пункты о многих диктаторских правах, и установил проценты практически за всё.
А затем просто заставил подписать парней всё это дерьмо. Так и сказал, бросив бумажки на звукозаписывающий пульт на одной из репетиций:
- Подпишите это дерьмо и без лишних вопросов!

Майк Скотт, барабанщик, немного разбирался в юриспруденции и попытался что-то возразить менеджеру, но тот не стал церемониться, просто уложив парня на лопатки. С тех пор, Дмитрий частенько их поколачивал за прогулы и кривые записи. Меньше всех доставалось Чарли, прекрасно знающему свои партии, а больше всех огребал солист Пит Лоефлер – у него ломался голос, причем проявлялось это весьма спонтанно. Он начинал хрипеть, будто гроулить, но нормальный голосок становился похож на писк. Полноватый бас-гитарист Дин Бернардини, смышленный малый, всегда вставал на его защиту, вытягивая руки вперёд и подставляя лицо – Дмитрий не когда не бил по лицу и рукам, боясь “попортить товар”. К счастью, здесь ситуацию в целом исправлял Чарли – вокал у него был чуть послабее, но зато солист с электрогитарой всегда доставлял толпе больше эмоций.

Впрочем, нельзя сказать что Дмитрий был конченной мразью – в отношении парней так уж точно. Как-то Пит, чей дядя был, то ли копом, то ли детективом, обронил, что Дмитрий член русской мафии. Чарли относился к этому скептически, учитывая что в русскую мафию пытались определить всех русских, но что-то такое в мистере Сталине было. Чрезмерно уверенный в себе, он был весьма честен в плане обещаний. Он исправно платил гонорары за концерты и синглы, мог заплатить и из своего кармана, если медийные воротилы задерживали оплату. Мог дать в долг, но возвращать надо было день в день, чтобы не огрести. Не гнушался сунуть взятку копам, принявшим фургон музыкантов из-за укуренного Майка. Барабанщик правда потом получил по заднице, но тут остальная группа была на стороне своего менеджера: дуть перед выступлением было табу. Выпить по маленькой в гримёрке, как сейчас, чтобы снять нервную дрожь и прогнать тремор из пальцев – пожалуйста.
Но ничего серьёзнее.

Сегодняшнее выступление в клубе “Деформация” было достаточно важным. Даже Дмитрий с трудом смог выбить здесь окно, среди каких-то местных диджеев и блюзовых (!) исполнителей. Сталин заметно нервничал, смоля одну сигарету за одной, и всё время поглядывал на часы, ожидая момента, когда электронная вакханалия, царившая сейчас в клубе, “наконец заткнётся”.



И она заткнулась.
Зал взорвался продолжительными овациями, патлатый ди-джей, получив свою порцию признания, гордо прошёл мимо группы. Он улыбался, и Чарли его прекрасно понимал и завидовал.
Служащие клуба вынесли здоровый диджейский пульт и принялись за оборудование группы. Пришёл звукорежиссер с помощником, стали перенастраивать колонки и усилители.
Сейчас четверых молодых людей и мужчину-менеджера отделяла от толпы лишь плотный бархат занавеса. Небольшая сцена представлялась эшафотом: секунда и сдёрнут тряпку, обнажая уязвимую плоть. Свет выбелит музыкантов из спасительного мрака забвения, и безумные люди в зале растерзают их на части.
Чарли вытер вспотевший лоб.

Дмитрий глянул на звукорежиссёра, хлопнул в ладоши:
- Ну всё, собрались, pioneri mat’ vashy – пойте как в последний раз! – прокуренным голосом поддержал он парней, обласкав и ещё и по-русски.
Он сделал шаг назад, покидая сцену, а спасительный бархат занавеса разъехался в стороны.
Софиты безжалостно осветили группу, дерзнувшую привлечь внимание толпы, и теперь всё зависело от них самих.



Закадровый голос громогласно объявил:
- Итак, дамы и господа, встречайте открытие года среди хард-рока! Шееевальеее Дьявооолааа! – растягивая гласные объявил конферансье клуба, пока прожекторы кружились в причудливом танце под ногами музыкантов.

Неожиданно, Пит, который был должен сейчас выйти вперед и встать на колени по сценическому образу, принялся свою гитару, глядя на Чарли глазами полными мольбы.
“Сдрейфил?” – мелькнула мысль в голове гитариста.
- Пожалуйста, брат – просипел вокалист, делая знак Дмитрию, - я буду на бэке, но соло на тебе, Чарли, - продолжал скрипеть он.

Мэйсон только вздохнул.

- ЗАВАЛИТЕ СТРЕЛКА! – громогласно объявил он название их новой песни. Фанаты ответили восторженным рёвом, прочие заинтересованно смотрели на сцену.
Барабанные палочки начали делать “тройку”: раз. Два. Три…

ссылка

В гримёрке было накурено так, что хоть топор вешай. Чарльзу, который не был заядлым курильщиком и курил лишь изредка (плохо сказывается на голосе), пришлось смирится. Ребята нервничали и курили одну за другой, а потом хлопнули по рюмашке перед самым выходом. Оно и понятно - сегодня важное выступление. Даже сам комрад Сталин, как называли менеджера между собой в группе (кто-то вспомнил историю и сказал, что был в Советском Союзе такой диктатор), с трудом выбил этот вечер в клубе, что был на голову выше всех заведений, где до этого приходилось петь.

Менеджер был тот ещё тип. Держал всех в ежовых рукавицах. и не стеснялся прибегать к рукоприкладству. Дисциплина это конечно хорошо, отхватив люлей пару раз Майк ведь перестал дуть перед выступлениями, но часто Сталин перегибал палку. И ещё этот контракт. Мэйсон не сильно вникал, но чувствовал, что условия драконовские. Зато стараниями Дмитрия Сергеевича группа стала набирать популярность, а значит и доходы возросли. И это хорошо.

Наконец электронная музыка смолкла. Всё, пора идти на сцену. Минут через десять пятнадцать установят и настроят оборудование и в бой.

Судя по довольной физиономии диджея, который только что покинул сцену, принимали сегодня хорошо. А судя по крикам и овациям - толпа уже раскачалось и была сейчас на эмоциях. Это было и хорошо и не очень одновременно. С одной стороны легче выступать. С другой, нужно забойно и энергично начать, что бы не снизить накал страстей. А отыграешь пару песен и дальше всё пойдет как по маслу. Ты поймаешь волну, войдёшь в поток и будешь фэнами на одной частоте. Ты заряжаешься от толпы, она от тебя и так по кругу. Точнее по спирали, которая раскручивается и уходит вверх всё сильнее и выше, в полный отрыв. Уж Чарли это знал.
Занавес разъехался, в глаза ударил свет софитов. Закадровый голос громогласно объявлял их, но Чарли слышал лишь сипение Пита:

- Пожалуйста, брат – просипел вокалист, делая знак Дмитрию, - я буду на бэке, но соло на тебе, Чарли, - продолжал скрипеть он.

Да какого чёрта творится с его голосом?! Это из-за бухла? Или курева?
Чарли оставалось лишь кивнуть, соглашаясь.
- Какого хрена Пит? Раньше не мог сказать? - сказал, вышел вперёд и встал на колени. Поклонники ждут. Отступать некуда

- ЗАВАЛИТЕ СТРЕЛКА! – громогласно объявил он название новой песни. Барабанные палочки сделали “тройку” и Мэйсон взял первые аккорды.

И с первых же аккордов зал осознал, что получить автограф на ограниченном количестве дисков этой группы, которые естественно тоже необходимо купить, было бы прекрасным напоминанием об этом вечере и таком открытии в мире музыки. Конечно в тот момент, стоя на коленях первую четверть песни, Чарльз даже не думал об этом. Все это станет ясно ему позже, когда довольный комрад Сталин покажет пустые коробки из-под дисков и футболок на продажу и выдаст существенную премию.

А сейчас он рубил пальцами струны, вырывая из недр электронного монстра звуки, которые заставляли фанатов визжать от восторга, фанаток томно глотать слюни, и даже самые ярые электронщики тормозили на выходе, удивленно качая головами: оказывается рок - нормальная тема!
Зал был взорван с первого же выстрела - и этим пресловутым стрелком был Чарли, неистово и надрывно извлекавший мелодию из собственной души.

Когда они закончили, зал утонул в аплодисментах, свисте и криках. Первый же трек нового альбома произвел колоссальный фурор и группа заслуженно купалась в лучах славы. Было даже удивительно, как относительно малое количество людей (едва ли здесь было и три сотни), могли производить такое количество шума. К счастью, он был одобрительным - на секунду "новый солист" было задумался, каково это быть освистанным толпой, вспоминая собственные первые попытки заявить о себе, но необходимость играть следующую песню, избавила Чарли от слишком голубого самокопания.

И тут он увидел её.
Багровый софит скользнул над ее головой, небрежно разгоняя тень и очерчивая странную бледность ее лица в темноте балкона вип-этажа, возвышавшегося над прочими людьми и танцплощадкой.
Ярко красные губы, томные и чувственные даже на дистанции, подведенные черным глаза, глядящие через показную внешность и позу в самое сердце, овал лица, нос и уши - абсолютно все было прекрасно в этой незнакомке.
Кровь бурлила, кипела, обжигая разум кипящих оловом невиданной ранее страсти и желания. Затащившийся тестесроновый зверь воспрял ото сна и толкал на громкое безрассудство, умоляя и приказываю одновременно: " ДОБЕЙСЯ ЕЕ, ЧАРЛИ, МУЖИК! ТЫ ЖЕ ГРЕБАННАЯ ЗВЕЗДА, ДАВАЙ!"

Самым верным, конечно, было бы исполнить песню из "списка" Мейсона, нацеленного как раз на такие авантюры. Проблема в том, что обычно этот формат исполнялся в интимной обстановке пьяной фанатке, а не со сцены перед публикой на полу-официальной презентации нового альбома.
С другой стороны, прекрасная женщина стала для Чарли настоящей музой: невиданное вдохновение ощущалось в душе и на кончиках пальцев, а что может быть важнее музы для музыканта?!
Да и парни из группы будут не прочь исполнить эту песню, ведь она была лучшей на первом альбоме, хотя и называлась совсем не романтично - "Мусоровоз", но была именно о том, что столь внезапно вызвала та красотка со второго этажа.

[Scott Piligrim against All OST - Garbage Truck - ссылка

Чарли играл истово и вдохновенно - как и наказывал товарищ Сталин. И усилия окупились сторицей. Зал взорвался овациями и Мэйсон вполне заслуженно купался в лучах славы. Он уже было коснулся струн - пора играть второй трэк - когда увидел её. Она стояла на балконе вип-этажа, возвышаясь над остальными фэнами словно королева. Хотя почему словно? Она и была королевой. Всё в ней: от причёски и макияжа до позы в которой она стояла - всё подчёркивало её благородство и достоинство. Это было не обычная женщина, которых у Чарли было много и к которым, к слову, относилась и его бывшая (теперь он понимал это как никогда ясно), это была Женщина. Именно так - с большой буквы. Женщина мечта, что манила к себе и не выходила и головы, не отпускала, пока ты не добьёшься её во что то не стало. Женщина, каких у Чарли ещё не было. И он её добьётся. Кто как не он, звезда как минимум этого вечера?

Он чувствовал интерес незнакомки к себе. Чувствовал что между ними проскочила искра. Была бы его воля, Чарли ушёл бы с ней прямо сейчас. Но он конечно не бросит всё вот так, посреди выступления. Вернее в самом его начале. Он доиграет все песни которые запланированы на сегодня. Он профессионал чёрт возьми! Да и тумаков от Сталина получать не хотелось. Но и разрывать ту связь, что между ними возникла, так просто не хотелось. И Чарли выбрал песню. Песню которую он посвятит ей - своей музе и королеве сегодняшнего вечера. Самую романтичную из всех что у него были, правда с совершенно не романтичным названием. Но ведь главное это содержание, верно? И ничего страшного не случится, если они сыграют одну лишнюю песню.

Он начал играть вступление и казалось, что все ангелы разом сейчас направляют его руку. Ребята сейчас, после небольшой заминки, подхватят. Конечно подхватят, ведь эта композиция отрепетирована чуть ли не до автоматизма. Они играли её уже сотни раз. Они подхватят, по другому и быть не может.

Пит, попытался было что-то возразить своим хрипящим голосом, но так робко и неуверенно, что верный Майкл вновь выдал свою “тройку” и зал утонул в звуках музыки, давно доведенной до автоматизма. Каждый удар сердца исторгал частичку Чарли, давал музыканту силы петь и играть – ради неё.
Женщина с большой буквы, Муза и Богиня, она смотрела на него с высоты балкона и улыбалась. Улыбалась искренне и добродушно, как улыбалась Мейсону лишь мать, лицо которой он давно забыл. Как первая любовь, чей вкус давно потонул в алкоголе и быстрых перепихонах. Как солнечное тепло, которого так не хватало в эти промозглые снежные дни и ночи.

Песня и музыка кончились, а зал вновь взорвался аплодисментами: народу на танцполе прибавилось, усилился многоголосый рёв толпы. Но Чарли сейчас мало волновали все эти людишки: рядом с его Женщиной, порождавшей миллиарды сестерций желания и надежды в его творческой душе, появились мужчина и девушка. Девушка была смутно знакома музыканту, а мужчина был незнаком точно, но был весьма смазлив и импозантен. Впрочем, он мало волновал Мейсона – даже со сцены было видно, что дистанция между ними двумя куда меньше, чем того допускает даже тесная дружба. Но спустя минуту и они ушли, а Чарли…Чарли играл.

Почти час длилось выступление, и каждая песня была встречена невероятным шквалом эмоций. Энергетический заряд, который получила группа, мог соперничать разве что с известностью, который вирусом распространиться по социальным сетям и словесным пересказам этой ночи и их концерта. Комрад Сталин вновь выбил им золотой билетик: на пятиминутке после выступления, он показал группе пустые коробки от сувенирной продукции – дисков и футболок. Он улыбался, обнажая частично золотые зубы, жал руки музыкантам, и выглядел так, будто выиграл миллион или божественное обещание запасной жизни – таким довольным Чарли его ещё не видел. Выделив каждому по 500$ аванса, менеджер собрал инструменты и попросил (!) не опаздывать на завтрашнюю вечернюю репетицию – все знали, что ничто так не портит музыкантов как первая слава.

А слава пришла: пришлось потратить ещё какое-то время на безумствующих и ликующих фанатов, раздавая автографы буквально на всём: начиная от классических дисков и заканчивая обнажёнными грудями и животами девушек. Каждый хотел пожать руку, сказать доброе слово благодарности, сфоткаться на память.
Каждый давал Чарли ещё немножко своей энергии, своих пожеланий, самого себя.

А загадочная Женщина всё это время терпеливо стояла в той же позе, не сводя с Мейсона взгляда чарующих глаз.

Очень вовремя подошёл сотрудник клуба и объявил Чарли, что они, как почётные гости, могут пройти в зону для ВИП и свободно пользоваться баром, а также услугами ресторана. Всё это было прекрасно, но не интересовало парня – он устремился к своей Музе на крыльях, как минимум, благодарности.
Здоровенный наголо стриженный негр-вышибала, на бейджике которого значилось лаконичное “Бэн. Security.” (будто это было не очевидно по гигантским буграм мускулов фривольно выпирающих из-под плотной черной футболки с одноименной надписью), без лишних вопросов пропустил спешащую знаменитость.
Она ждала его у небольшого углового стола с приятным багровым фонариком на нём.
Молча улыбнулась и жестом пригласила сесть, а затем загородила их уголок красивой плотной ширмой из красного дерева и пергамента, создав уют на пустом месте.

Женщина.

- Привет, Чарли, - кроваво-красные губы незнакомки были ещё насыщеннее и притягательнее в свете фонарика-лампы, - мы слегка не на равных – я уже успела узнать твоё имя, - чуть виновато призналась Муза, поведя плечами в смущении, - было бы честно уровнять шансы, как считаешь? – улыбнулась она, так запросто переходя на “ты”, - моё имя – Мелисса Сазерленд, - её голос напоминал рокот ниагарского водопада на исходе, когда плеск воды заглушал всё вокруг, но при желании всегда можно было услышать звучание отдельных потоков воды, - и я, видимо, твоя самая везучая фанатка, - она улыбнулась, уже в полную силу. Улыбка, которая обещала всё: от короны до плахи, от любви до ненависти, от сказки на ночь до ножа в сердце при свидетелях.
Всё или ничего.
Абсолют.

- Расскажи мне о себе, Чарли. Мне кажется, судьба не просто так привела тебя сюда – я люблю слушать песни, но ещё больше люблю истории. Расскажи мне все, и мы вместе разберёмся зачем ты здесь? – предложила она.

"Мусоровоз" тоже зашёл хорошо. Может сработал эфект контраста, которым ещё Моцарт пользовался на своих концертах. А может дело было в вокале Мэйсона. Ну и конечно в том вдохновении, которое подарила ему загадочная незнакомка, за что Чарли был ей искренне благодарен. Но как бы там не было, зал неистовствовал и все дальнейшее выступление прошло на ура. Такого фурора Шевалье Дьявола ещё не производили. А этот сладкий миг, когда толпа новообращённых фанатов жаждет получить твой автограф и урвать себе сувенир на память!
Комрад Сталин был счастлив как никогда в жизни. Он даже начал выражаться в форме просьб, чего за ним отродясь не водилось. Это точно был успех! Даже появилась тщеславная мысль - а не оставить ли Пита на бэквокале. По крайней мере пока он не приведёт в порядок свой голос. Правда впечатления от первой славы оказались несколько смазаны - даже расписываясь на груди очередной девчонки, Чарли не переставал думать о Ней - Той женщине на балконе вип-этажа.

И конечно же он пошёл к ней сразу как только загрузили оборудование в фургон, тем более что им, очень кстати, предоставили свободный доступ в вип-зону. Оказалось, что она уже ждала его. Его! Чарльз был на седьмом небе от счастья, хотя они ещё не обмолвились и словом. Расположились в весьма уютной обстановке, закрытые от лишних глаз.

- Рад знакомству Мелиса, - на "ты" так на "ты", чего уж. Чарли улыбнулся во все тридцать два зуба. - Историй у меня много, всё за один вечер не расскажешь. Какую ты хочешь услышать? - его голос стал грудным. - О несчастной любви или трагической судьбе? Или что-нибудь с хэппи эндом?

- Хэппи-енд? - удивленно округлила темные впадины глаз женщина, - Не глупи, Чарли, хэппи-енда не существеует: мир - дерьмо, Чарли, и даже в пряничном домике живет злая ведьма, - грустно улыбнулась Мелиса, да только не было и следа веселья в той улыбке, только грусть и разбитые мечты, - расскажи обо всем и по порядку. Я люблю порядок, среди хаоса, ведь у каждого из всех этих...людей есть своя история, Но! Мне интересна лишь твоя и было бы обидно перепутать следствие и причины, не находишь? - улыбнулась Мел, уже по-настоящему, искренне, как улыбалась с балкона, - Хотя все эти нормы - это иллюзии, Чарли: что порядок для паука - сущий хаос для мухи...К тому же абсолютная нормальность, она сродни спокойным похоронам или чинной свадьбе - без хорошей драки и неразберихи - просто грустное или веселое событие, которое исчезнет под гнетом других, спустя совсем краткое время, - она улыбнулась и закинула ногу на ногу, затянутые в черные чулки, освобождая их из-под вороха подола платья.

Она смотрела с легким вызовом:
- Итак. Ты хотел мне что-то рассказать?

Мелиса выражалалась так туманно, что Чарли не сразу понял о чём она говорит. Она хотела, что бы он рассказал о себе - эта мысль была ясна и красной нитью проходило через всю её речь, опутанную метафорами и пышными сравнениями. Пауки, свадьбы, похороны. Странный у нас диалог получается.
- Что ж. Я всегда любил музыку, - Чарли скользнул взглядом по ножкам в чулках. - Просто жить без неё не мог. А вот мама всегда была против того, что бы я играл. Считала, что я сопьюсь или стану наркоманом. А потом её не стало и я попал в приют, откуда через какой-то время сбежал. На даже живя на улице, я всё равно продолжал играть и зарабатывать этим на жизнь. И занимаюсь этим и по сей день. И это в какой-то мере хэппи энд, хоть жизни и сложилась так, что я потерял дорогих мне людей. Так что да, мир розами не усыпан и дерьма хватает. Но это лишь закаляет нас. То, что нас не убивает, делает нас сильнее. Ну а какова твоя история? Думаю тебе тоже есть, что мне рассказать.

- О-о, родители, - с грустной улыбкой протянула Меллиса многозначительно, - понимаю тебя Чарли, как никто другой. Мой отец всегда считал меня сумасшедший, обращаясь со мной соответственно, хотя я не делала ничего безумного - особенно в сравнении с ним. Он не считал меня за дочь, знаешь ли, да и человеком, думаю, не считал. Родители...Камень преткновения для одних и трамплин для других. Впрочем, из камней строят бастионы, а трамплины бывают слишком крутыми, да уж... - она закурила тонкую сигарету на длинном мундштуке модной турбированной зажигалкой.

- Моя история? Знаешь, папочка оказался не столь далек от истины - его стараниями по большей части, но все-таки. Мне нравится проживать множество жизней, играть роли, благо финансы позволяют. Это, - она неопределенно взмахнула рукой, указывая на пространство клуба, - мое наполовину - результат долгой и кропотливой игры в бизнес-леди. Впрочем, мой компаньон прекрасно справляется с финансовой частью, а на мне декор и все самое интересное...Ты и твоя группа, например, - Мел улубнулась чуть хищно, обнажая белоснежную улыбку, - но мы не о моем счете в банке говорим, красавчик, верно? Я была роковой женщиной и брошенной матерью одиночкой. Гнила под гнетом чужого авторитета и задыхалась в тесных рамках нормальности. Искала судьбоносных встреч, а находила лишь второстепенные детали. Я так долго разочаровывалась и грустила, что забыла за чем так неистово гналась. Знаешь, Чарли, это ужасно: как собака во сне, бежишь, скрежеща лапами по паркету, бесцельно и беспощадно, под грустный взор хозяина. Но. Осознав бессмысленность собственного бега, я нашла соратников, которым не чужды мои идеи, и построили свой мир сама - с нуля. Поэтому, Чарли, я могу рассказать много больше двух историй: выбирай мудро, потому что дважды одной и той же темы в эту ночь мы не коснемся - она так коротка, а интересных вещей так много! - с опасной улыбкой пироманьяка пообещала Мелиса. Она звучала безумно, выглядела как безумная...и безумно нравилось Мейсону, что в каждом слове и даже вздохе находил родственные нотки и слышал текста новых песен.

Женщина-загадка.
Муза по имени Мелл.

- О, богатое прошлое, - поддакнул Чарли. Он заворажённо слушал Мелису, её складную и красивую речь. А голос! Звучный и чарующий, завораживающий. Обвалакивающий. Ей бы петь, а не клубом управлять.

- Расскажи мне о своих безумствах. О своих идеях, на которых ты строишь свой мир. Выгнала ли ты злую ведьму из пряничного домика? Или построила свой?

Меллиса рассмеялась:
- Ведьму нельзя выгнать из ее дома, глупышка! - серебряным журчанием порхал ее смех, но следующая фраза была произнесена совершенно серьезно, - Ее можно только съесть, Чарли. И да, ты прав, свой домик я построила - он вокруг тебя.
А истины...они просты - их нет. Все что окружает тебя, либо иллюзия, либо готовится стать ею. Все что ты видишь - либо обман, либо обман, который спрятан слишком хорошо, чтобы в нем сомневались. Есть, конечно, константы - назовем их так, вроде ночи, луны...солнца, например. От них и пляшем, Чарли, так и существуем, но...

И тут их бестактно прервали. Это был Пит: парень успел засадить чего-то из списка крепкого алкоголя, что водился в местном баре - в такие моменты, у него всегда потрясывало руки. Именно с таким тремором он весьма бескультурно вломился в уютный мирок, воркующих Мейсона и Сазерленд, уничтожая доверительно-интимную атмосферу алкогольным выхлопом и дебильной ухмылкой при виде Мел:

- Хуясе, Че, - так называли Чарли в группе, из-за того что он был единственный у кого был контакт со Сталиным на уровне слов, а не тумаков. Памятуя о коммунизме, знакомый Комрада, стал Че, по аналогии с Че Геварой из Кубы, - ты бы себе помоложе телочку нашел, брат, - солист заржал своим дрянным смехом, что был еще противнее из-за севшего голоса, - ну лан, я че хотел сказать, братишка: ты - ахуенный! Но помни, кто здесь фр...фронтмэн! - он взмахнул рукой, в которой была зажатая полупустая бутылка качественного вискаря, - Ты понял меня, братишка? - он с силой похлопал Чарли по плечу - явно сильнее, чем стоило сделать это в рамках "по дружески".

Это был вызов.

Меллиса откинулась на стуле:
- Оу. Кажется, мы не закончили, милый. Покажешь, как ты решаешь проблемы? - в ее взгляде и голосе таилось тоже, что и в действиях Пита.

Вызов был брошен.

А счастье было так возможно! И так близко! Но нет, фортуне было угодно подкинуть Мэйсону небольшое испытание. Мол такие женщины просто так не достаются. Пьяный в стельку и матерящейся Пит ворвался в их уголок романтики и уюта, сделал грубый выпад в сторону Мелисы. Он, видимо, разом и праздновал сегодняшний успех и заливал гореь своего фейла, и, дойдя до кондиции, решил напомнить Чарли что бы он не зазнавался. А тут ещё и Мелиса начала подначивать - покажи насколько ты крут. Как же Чарли не любил когда женщины так делали! И так ясно, что он разберётся с этим дураком, но теперь получается, что действует Чарльз вроде как по женской указке. Что ты мужик показал, но осадочек неприятный остаётся.

- Сначала проспись и голос в порядок приведи, фротмэн, - Мэйсон оттолкнул руку Пита и поднялся. - Поговорим завтра, а сейчас ты чуток не вовремя. Намёк понял?

Чарльз смерил солиста суровым взглядом, который говорил: "Чеши от сюда по добру по здорову дружище, пока я тебя не вышвырнул."

- Пф-Ф-ф, - задергал губой в подобии конского фырчания Пит, делясь богатым слюноотделением с лицом Чарли, - твоя старушка и то звучит убедительней, пацан! - бросил в лицо хрипло солист, пьяно покачиваясь рядом с Мейсоном, - как я..*ик* и думал, ты - зазнался, щегол!

Мел иронично изогнула бровь:

- Это было обидно, ковбой.

И впрямь: стоило ей это озвучить, как агрессия Пита, которая была прежде неприязнью к зудящему комару, стала больше похожа на давнюю заскорузлую вражду, в которой топор войны нельзя закопать без скальпа врага. Чарли припомнил все обиды от крупных косяков Пита до каких-то мелочных придирок, но больше всего на свете, Чарли сейчас желал бить засранца ногами и возможно даже по лицу...

Чарли сжал кулаки и гневно засопел, когда Пит, словно верблюд, обрызгал его слюной. Лишь приложив титанические усилия, он удержался от того, что бы не съездить другу по его наглой роже. Да и Дмитрий Сергеевич будет недоволен, если солист будет ходить с фингалом. И царящую здесь до появления Пита атмосферу не хотелось окончательно портить. Так что Мэйсон не стал бить Пита. Вместо этого он схватил его за лицо, притяну к себе и процедил сквозь зубы:

- Захлопни пасть придурок, пока я этого не сделал. Ты и так сегодня чуть всё не запорол. За тобой косяк. Не топи себя в дерьме ещё сильнее.

Агрессия тёплой волной саданула снизу в голову, разорвавшись фугасным снарядом, но разбилась на безобидные вспышки далекого артобстрела, который при всем старании и желании не мог навредить укрывшемуся в бункере самообладанию Чарли.
Лицо Пита, схваченного за грудки и притянутого, стало близко-близко.
Виден был пот, остатки чьей-то помады, рытвины прыщей и последствия неаккуратного вчерашнего бритья. Глаза солиста заметались, стоило Мейсону облечь свои угрозы в конкретные слова, а претензии – в предьявы.
Пит выронил бутылку, расплескав янтарную жидкость по дорогому ковру, отшатнулся, едва выстояв прямо.

- Да и хуй с тобой, Че – гуляй, пока Комрад тебя не вздёрнул за яйца с твоей само..деятельностью! – включил заднюю “фронтмэн”, активно жестикулируя. К счастью появился Майкл, явно озабоченный пропажей чрезмерного подпитого друга. Он был в сопровождении двоих симпатичных цыпочек из числа наиболее смазливых фанаток, которых сразу же отправил незаметно забрать Пита – они были явно не против.
Пит победно улыбнулся, снисходительно глядя на Чарли:

- Учись, братишка, вот как надо клеить девочек, а не этих…дам, - он метнул насмешливый взгляд в сторону Меллисы, что был отпарирован не менее ехидной, но молчаливой, усмешкой красавицы.
Майкл, удостоверившись, что буян был изолирован путём повышенного женского интереса к его выдающейся персоне, подошёл к столику и поправил поваленную товарищем ширму, а затем уставился на Меллису.

Та слегка улыбнувшись, засмеялась:

- Чарли, надеюсь, хотя бы этот член твоей группы не собирается меня оскорблять?

Майкл замахал руками:

- Нет-нет, мисс Сазерленд, что вы! Прошу прощения от лица всего коллектива за этого олуха. Когда он нервничает, то пьёт, а когда пьёт – становиться невыносимым муд…засранцем. А выступление в вашем замечательном клубе – ещё тот повод понервничать. Чарли, слушай… - Майкл чуть понизил голос. Не то чтобы его не слышала Меллиса, просто подчеркивая некую приватность, - Дружище, мы отваливаемся через полчасика, и было бы здорово, если ты уступишь мне тачку: у меня наклёвывается сам-знаешь-что с тремя сразу, прикинь, братан – почти подарок ко дню рождения! – Майкл состроил умильную мордаху, как у кота из “Шрека”, знал ведь, стервец, как это работает с его лицом плюшевого медведя, - а и ещё: зацени!

Он достал свой айфон из кармана и зашёл на YouTube, вбив название группы и дату. Множество свежезалитых роликов, и самый качественный и топовый по количеству просмотров и лайков, носил гордое лого клуба в названии. Ролик так и назывался: “Deformation Night Club. Devil’s Chevelle burn the scene! 10.12.2012”. Ролик был смонтирован и выложен через 15 минут после окончания выступления, что было весьма похоже на чью-то заботливую услугу – не надо было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, чью именно.
Статистика говорила, что за почти час, ролик набрал уже 40 тысяч просмотров и эта цифра неукоснительно росла. Судя по всему, Мейсон и его товарищи, имели все шансы проснуться знаменитыми…

Едва встретив отпор, Пит сдал позиции и был резво отправлен догуливать вовремя подоспевшим Майком, пристроившему к нему девиц. Может хорошо проведя время и проспавшись он не будет переживать, что на таком концерте фротмэном был неон? Хотя сам Чарли не видел повода для таких драм. Их блестящее выступлении результат работы всей группы, а не одного Мэйсона.

- О! Ну рас такое дело, тогда конечно, - Чарли отдал ключи Майку и подмигнул ему. Мол молоток. А после в немом изумлении смотрел ролик на You Tube. Он носил звучное название и был выложен сразу же после выступления. Более того, за этот короткий промежуток времени он был качественно смонтирован. Сомневаться в том кто мог так быстро это сделать не приходилось.

- Это начало нашего восхождения на музыкальный Олимп чувак, - Чарльз и Майк, довольные, ударили кулак в кулак.

Пока счастливый Майкл уходил, в голове Чарли зрел вопрос - зачем Мелисе понадобилось так быстро делать этот ролик? Просто решила помочь понравившейся группе, раз есть такая возможность? Или всерьёз положила глаз на Чарли? Однозначного ответа он не нашёл, но как бы там не было, её услугу было трудно переоценить.
Чарли поднял брошенную Питом бутылку, сел и поставил её под стол.

- Спасибо за ролик. Очень неожиданный и приятный сюрприз. Так на чём мы остановились? На мировых константах?

Майкл благодарно кивнул, принимая ключи.
Настроение было приподнято, да ещё и Мел изобразила аплодисменты:
- Прости мне эту подначку, но я не могла удержаться – очень уж хотелось увидеть тебя в деле: и я не прогадала, - поднялась Муза, заключая Чарли в томные объятия, - ты хорош, ковбой.
Её упругие груди упирались Мейсону в плечо, прося прощение за вольную выходку и вызывая сугубо положительные эмоции, а в глубине тёмных глаз запросто можно утонуть. Самое опасное – что безумно этого и хотелось, почти так же сильно, как и впиться в полные алые губы, содрать это вычурное платье и бросить аристократично бледное тело на кровать…

- Мироздание, оно, знаешь ли, очень скучное, милый. У тебя будет целая вечность, чтобы искать свои ответы, и спрашивать у меня – поверь, - туманно пообещала Меллиса, приводя Чарли в замешательство, - За ролик не благодари – мелочь, будь я и просто управляющей клуба, а не имей на тебя цели, - не менее размыто объяснила она свои мотивы, - пойдем, я покажу тебе кое-что.

Меллиса подхватила Чарли под локоть и не сильно, но напористо (как Чарли любил, но без одежды), потащила куда-то в служебные помещения. Пройдя через пару коридоров и поворотов слабоосвещённых помещений, они поднялись по достаточно высокой лестнице. А затем вышли, очевидно, на крышу, что была переоборудована в некое подобие пентхауса. Мраморные чёрно-белые плиты вместо пола, разной величины и размеров, покрывали пол причудливым узором, в чём-то делая комнату похожей на абстрактную шахматную доску. Стены были сплошь и рядом завешены произведениями искусств: от узнаваемой Моно Лизы, в чьей-то весьма специфичной обработке (бедная Лиза сменила одежду на более соответствующую веку, отрастила кислотный ирокез, а фоном служила палитра галлюциногенного прихода), до совсем уж необъятных батальных полотен в пол стены, на которых были изображены полуночные картины, как показалось Чарли, какой-то около богословской направленности.

Помещение было…импозантным, под стать хозяйке.
Здесь нашлось место и причудливым зеркалам с несколькими полусферами, что создавали череду бесконечных отражений, и огромному макету какого-то двухметрового чудовища, чей костяк высился на подиуме – тварь была одновременно и пугающе правдоподобной и чрезмерно фантасмагорийной. Огромный человекоподобный волк, заставший будто в ударе исполинской лапой, над гипсовой скульптурой девушки, чем-то отдалённо напоминавшей саму Мел.
Невероятных размеров мраморная ванна, уютно подогнанная под перепад черно-белых плит. Огромная морозильная камера рядом с ней. Нескромное ложе, которое в менее приличном обществе бы назвали попросту “траходромом”, стилизованное под огромный гроб – даже крышка имелась. Автоматизированная, как понял Чарли, судя по большой кнопке внутри и снаружи конструкции.
Были видны двери и ещё в какие-то помещения, из черного дерева, без стекла или каких-либо опознавательных знаков – возможно, туалет?
Вся западная стена была выполнена из толстого стекла, с каким-то тёмным матовым покрытием. Были и плотные жалюзи, которые сейчас были открыты и демонстрировали весьма и весьма немалую панораму города. Вряд ли Сайлем мог соперничать с более крупными городами в плане создания живописных видов с высоты птичьего полёта, но всё-таки достиг той черты, когда глядя на огни ночного города, романтики могли найти эстетику агломерации.
Сейчас, правда, большую часть неплохой перспективы занимал единолично снег, кружась метелью и вычерчивая узоры, понятные одному ему.

[BECK OST - FOOL MOON - ссылка]

Меллиса тактично выждала, ожидая реакция на окружающее Чарли пространство, затем продолжила движение к стеклянной стене, на ходу открывая дверь в снежную метель.
Она вышла прямо в снег первой, утопая каблуками на высоких шпильках в нём, раскинув руки и радуясь как ребёнок. Глядя на неё, представлялся шабаш ведьм в глубокое средневековье, или, если брать ближе к современности – пьяные пляски готов, обычно кончающиеся оргией.
Ей не было холодно или по крайней мере Чарли этого не замечал. Он застыл на пороге между теплом и холодом, между ступором и просветлением, между жизнью…и чем?

- Иди сюда, Чарли! Посмотри как прекрасен этот танец снежинок и ветра! Посмотри, как прекрасна я! – она поманила его к себе, в диком танце обнажая собственное тело, что было не ярче снега – сейчас этот фарфорово-бледный тон алебастровой кожи был виден особенно отчётливо. Лунный свет ласкал её контуры, несмело касаясь её, но не смея обнять, как подобает хозяину положения.

Вопрос был прост: посмеет ли Чарли?

- Прости мне эту подначку

Чарли хотел сказать какую-то безобидную колкость, но оказавшись в объятьях Мелисы, забыл обо всём: о Пите, о Сталине, о ролике на You Tube, о конце света будто предсказанном индейцами Майя и который должен случиться через два дня. Осталась только Мелиса: её руки, её сексуальные губы, её грудь, упирающаяся в плечо. Ничего в мире более не существовало. Только эта женщина, что была сейчас желанней всех на свете. Его Муза. Муза потянула его за собой и он последовал за ней, не веря в свалившееся на него счастье, находясь в полной эйфарии. Так они и пришли в жилище Мелисы.

А оно производило впечатление. Пентхаус представлял собой квартиру-студию внушительных размеров. Мраморные плиты создающие на полу чёрно-белый хаос, который от части прикрывала большая бурая шкура, причудливые зеркала и полотна на стенах, изображающие необычно переосмысленные произведения известных и не очень художников. Чарли прошёлся по дому, рассматривая причудливую обстановку. Немного задержался около статуи человекоподобного волка, который скорее всего изображал оборотня, так как в таком обличии их часто показывали в кино, внимательно её рассматривая. Чуть дальше у стены стоял шкаф с двумя большими дверями. Что-то подсказывало Чарли, что он гораздо больше, чем кажется на первый взгляд. Наверняка, если открыть его, то окажется, что он уходит в глубь стены и забит экстравагантными платьями и туфлями. У противоположенной от от входа стены стояли ещё две статуи. Одна изображала высокого худощавого мужчину, который, кажется был чем-то напуган. Вторая молодую женщину, с выражением холодной надменности и чувства собственного превосходства на лице. Скульптуры стояли так, что казалось что мужчина боится именно её. Недалеко от кровати находилось роскошное трюмо, выполненное из мрамора и отделанное позолотой. Чарли почувствовал, что молчание стало затягиваться и, что бы прервать его, спросил первое, что пришло в голову:
- Интересуешься всякой мистикой и прочей изотерикой?

Эта женщина определённо была неординарной. Не такой как все. Одна кровать в виде гроба чего стоит. И она не преминула это доказать, выйдя в одном платье на балкон, в метель. Чарли застыл в дверях. Он смотрел как Мелиса кружится вместе с снежинками и наблюдать за ней было прекрасно. Она казалась какой-то ирреальной, сказочной. А потом она сняла платье. В лунном свете её кожа казалось белой, но почему-то это очень привлекало Мэйсона. Белый свет, белый снег, белая кожа Мелисы, ухоженная и нежная. Только платье да её ярко-красные губы оставались единственными пятнами цвета в этом царстве белого. Чарли возбуждался всё сильнее и Мелиса это знала. И сама возбуждалась от этого. Чарли тоже это знал. Желание нахлынуло на него подобно цунами, мощного с сносящего все преграды. Крышу снесло окончательно. Он не выдержал, не мог больше ждать, страсть и бурлящая от тестостерона кровь призывали идти к ней. Чарли вышел на улицу, перешёл черту отделяющую дом от балкона, тепло от холода, его от Мелисы. Обнял свою музу, поцеловал её и оторвался от её губ только когда почувствовал что сосем замёрз. Пронизывающий насквозь ветер жадно забирал последние крохи тепла. Он поднял платье Мелисы, а затем и её саму взял на руки и понёс обратно в дом. В тепло. В огромную ванну, которую скоро наполнит горячей водой.

[ Halestorm - I Get Off - ссылка ]

- Мистикой? Отчасти, - уклончиво, но с улыбкой ответила Муза, - я же сказала, что люблю интересное.

***

Девушка с благодарностью обняла шею своего “спасителя”. Они целовались на весу, пока он нёс её, целовались, когда он укладывал её в ванну, а она привычным движением включала воду. Руки скоро и умело освобождали музыканта от явно лишней одежды, лишь мешавшей скорому соитию тел. Кожа, как и думал Чарли, оказалась мягкой и бархатной, словно часть дорого платья, что ненужной и скромной черной тряпочкой осталось на мраморном полу, сливаясь с черным квадратом нестандартного дизайна.

Вода набралась уже по щиколотку, горячая вода и пар приятно грели ноги и колени музыканта, занятого естественной потребностью рода людского, а тело Меллисы всё равно было прохладным, хотя она извивалась под ним в жадной истоме. Она не стеснялась своих криков, что радовали самолюбие и поощряли усердие Чарли – они эхом бились о высокие потолки её личного мира. Музыкант скользил вверх и вниз, высвобождая всю страсть и эмоции, скопившиеся за вечер, даря всю энергетику и благодарность своей Музе.
Кажется, она была счастлива.
Позы менялись легко и естественно, то плавно перетекая из одной в другую, то резко прерывая акт, чтобы продолжить с ещё большей энергией.
Когда вода добралась до оголенных ягодиц Чарли, его спина уже была изрядно расцарапана, хотя это и не доставляло особенных неудобств. В какой-то момент он даже заметил кровь вперемешку с потом, скатывающимся по спине и капающим в воду, но это лишь раззадорило его сильнее – оказывается, он был не против и пожжоще: все его предыдущие девушки и женщины себе подобного не позволяли. Девушка засмеялась, заметив легкую тень удивления на лице Чарли, слизнув одну из таких струек:
- Вкусно. Хочу попробовать ещё кое-что… - игриво пообещала она, вновь обвивая торс музыканта ногами и возвращаясь к сладкому действу.

Когда вода наконец набралась до краёв, Меллиса выскользнула из-под Чарли, жестом прося передышки. Они оба ещё были далеки от оргазма, получая удовольствие от самого факта процесса. Муза поманила его жестом за собой, в одну из закрытых дверей:
- Уф…Надеюсь, ты не откажешь мне в небольшом фетише. Я знакома с одним поверьем, что если провести небольшой ритуал гадания в процессе занятия любовью, можно увидеть истинную сущность человека, - она говорила вполне серьёзно и весомо. До такой степени убедительно, что слово “ритуал” не вызывал стойкого отвращения, - Я давно хотела попробовать, но у меня крайнее время был лишь секс, а не занятие любовью… - она улыбнулась.

Тёмная комната была декорирована как нечто среднее между тайной комнатой извращенца и мистических логовом ведьмы. Доминировали тёмные тона, не пропускавшие света – лишь маленький и уютный камин с защитным экраном разгонял тьму. По середине комнаты стоял большой ритуальный камень, исписанный какими-то рунами. Под ним, прямо на паркете из какой-то тёмной породы дерева, была нарисована классическая пентаграмма. Мел быстро зажгла ароматные красные свечи по вершинам фигуры и попросила Чарли встать в центр, пообещав:

- Это будет быстро – и мы сразу продолжим, - поцелуй закрепил обещание, а сил спорить не было никаких.

Меллиса, ставшая совсем похожей на классический образ ведьмы (голая соблазнительница, творящая странное), открыла какой-то пыльный фолиант и принялась читать замогильным голосом, одним глазом подглядывая в книге. Слова мёртвого языка набатом раздавались в комнате, а мозг внезапно отпустило от эйфории настолько, что по спине пошли крупные мурашки неопознанного характера. С удивлением Чарли понял, что не только не может двигаться, но и думать выходило с трудом – почти с физическим усилием, будто мысли обрели форму, причём утопая в густом и вязком клейстере. Когда Мел закончила свои обрядные песнопения, Мейсон был похож больше на живую куклу, в запертой плоти которой истово билась мысль, не имеющая возможности привычно влиять на сознание и действия тела.

Дальнейшее Чарли помнил смутно.
Кажется, Меллиса бросила фолиант на пол и, задув свечи, приблизилась.
Кажется, она коснулась сначала пальцами, а потом и языком окровавленную спину.
Кажется, она приблизилась к нему и впилась нечеловеческими клыками в шею, что вызвало эйфорию и сладкую истому по всему телу, которая не шла ни в какое сравнение даже с незаконченным половым актом. Да и законченными когда-либо прежде.
Кажется, он залезла на него, вцепившись неожиданно сильными руками и ногами в него.
Кажется, оторвавшись, она что-то кричала на гортанном наречии, царапая ногтями спину, но в этот раз это имело какой-то смысл, потому что узор шрамов и царапин складывался в последовательные предложения. Проблема была в том, что это была спина живого Чарли, а вот ногти Мел потеряли былую притягательность.
Кажется, она закатила глаза и зашлась криком ужаса.…

Но всё произошедшее казалось сном.
Дурной пятиминуткой кошмара во плоти, потому что Чарли осознал себя вновь в уютном гробу, как заведенный пыхтящим над своей красавицей-музой. Оргазм был близок, но чувство неестественности происходящего не проходило…

Мы в гробу? Когда мы сюда пришли? И почему так болит спина? Но все эти вопросы быстро отошли на второй план - оргазм был близок.
- Аааа, - Чарльз издал сдавленный стон, ему было хорошо. Всплеск эндорфинов приглушил боль в спине, но не надолго. Какое-то время они с Мелисой ещё ласкали друг друга, а потом Чарли, забывшись, лёг на спину. Только тогда он понял насколько сильна боль на самом деле. Как будто по спине прошлись тигриные или львиные когти. И не один раз. Когда Мелиса его так расцарапала Чарли не помнил. Он вообще ничего не помнил с тех пор как они вошли в ту комнату. Мэйсон попытался вспомнить то было после ванной. Но мысли ворочались с трудом и находились в полном хаосе, наотрез отказываясь выстраиваться в нужном порядке. Какая-то каша в голове. Волевым усилием Чарли заставил себя сосредоточится на воспоминаниях, даже забыв на время про свою прекрасную музу. Пришли только смутные образы. Всё как во сне, как будто происходило не с ним. Мелиса слизывала крови с его спины, а потом впилась длинными клыками в шею. Закатила глаза и страшно закричала. Бред какой-то. Привидится же такое. И с чего его так накрыло? Он же не пил и ничего не курил вчера. Курили только парни в гримёрке. Майк! Вот сволочь! Неужели он опять принёс какую-то дрянь и курил перед концертом? Если это курили все, тогда не удивительно, что Мэйсона так накрыло, дымовуха в гримёрной было будь здоров. Нужно будет с ним поговорить. Серьёзно поговорить. Страшно подумать что было бы, если бы Чарли ловил такие глюки не сейчас а на сцене.
Мэйсон растянулся на животе. Страшная усталость разлилась по всему телу. Будто он не сексом занимался, а вагоны разгружал. Спина болела. Кажется он хотел о чём-то спросить Мелису, но веки были слишком тяжёлыми и глаза закрылись сами собой. Чарли не заметил как уснул.