[CoC 7] Маски Ньярлатхотепа | ходы игроков | --- Диалоги за кадром

— Интересный факт, доктор Кревски, — сказал профессор, стоило двоим школярам достигнуть его квартиры и пройти внутрь. — Та чаша, которую нам показал мистер Ларкин? Инки верили — ну, или, по крайней мере, испанцы, эти белоликие похитители жира, утверждали, что инки верили — что жертвенная кровь, испитая правителем или верховным жрецом из такого сосуда способна дать вкусившему её долголетие или здоровья. Существует целый ещё не до конца изученный пласт преданий и рассказов на эту тему.

Профессор освободил себя от перчаток и пальто и повесил шляпу на вешалку, дав своему гостю возможность поступить также. После этого он продолжил, сардонически усмехаясь:

— Этот вечер, как кажется, стал вечером пугающих историй про вампиров. Потому я не мог не упомянуть об этом!.. Но скажите, что вы думаете? Конечно, все можно легко и просто объяснить тем, что мистер Ларкин ведёт нас всех в коварную ловушку, что он хочет перерезать нам всем горло на вершине своей пирамиды, а затем излечить себя от малярии, выпив полную меру нашей крови из своей волшебной чаши... Мистер Хьюз, как кажется, считает так или хочет убедить нас, что считает. но что-то подсказывает мне, что ваши оценки и помыслы, равно как и мои, сейчас направлены несколько в иную сторону?

Наедине со знакомым, Питер мог позволить себе быть более откровенным.

- Профессор Деверё, мистеру Хьюзу трудно поверить. Хорошо, предположим существование некоего демонолатрического культа, практикующего человеческие жертвоприношения. Нет ответа на вопрос, почему они для жертвоприношения собрали именно нас. Честное слово, если бы я был главой подобной секты - я бы обходился местными крестьянами. Их от малярии и оспы умирает столько, что лишнюю пару десятков на оккультные цели никто и не заметит. Ну хорошо, я могу себе представить заговор с целью похищения мисс Монтгомери. Знаете, прекрасная дева в цепях на алтаре эффектно смотрится на мягких обложках, полагаю, лидеры культов их тоже видели. Но я? Или вы? Не встречал ни одной обложки, где бы на алтаре был прикован полуодетый археолог. Такие книги непопулярны. Не говоря уже о сэре Генри - он персонаж совсем других иллюстраций, тех, на которых носитель Бремени Белых отбивается от орд дегенеративных дикарей, причем успешно. Нельзя смешивать обложки, если не хочешь испортить жертвоприношение.

Однако, к делу. У меня есть предложение перечислить странности, которым нет удовлетворительного объяснения. Обстоятельства обнаружения предполагаемых находок к ним отнести нельзя - Ларкин говорит со слов темного пастуха. И Хьюз-Илаяс тоже вполне объясним. Он считает Ларкина заговорщиком и за ним следит. Необычно, но если бы я был Хьюзом, то так бы и поступил. А вот что странно...

- Во-первых, сам состав экспедиции. Почему вместе собрали именно нас? Почему лично нас? Ну хорошо, вы, профессор - ученый с мировым именем.
Но я? Почему Ларкин прислал приглашение далеко не самому известному и именитому доктору из уважаемого, но тоже далеко не самого известного университета, к тому же расположенного, мягко говоря, не близко? Сэр Генри? Макмиллан? Мисс Монтгомери? Я могу себе представить подобную разношерстную компанию при одном условии - человек, подбирающий людей, берет своих знакомых. Но мы-то все с Ларкином незнакомы.

- Во-вторых. Предъявленные артефакты. Разное время, разные культуры... Словно свалили в одну яму распятие двенадцатого века и кратер* второго. Смотрите, какие у нас древности! Представить себе нахождение в одном месте двух таких разных предметов... очень маловероятно. Выглядит так, будто кто-то несведущий решил предъявить имеющиеся у него артефакты в качестве наживки, не подумав о том, что они должны соответствовать друг другу.

- В-третьих Мендоса. Он не выглядит археологом, он не выглядит секретарем. Зато очень похож на преступника.

- И в-четвертых. Ларкин доверил сборы кому-то еще. Он не выглядит неорганизованным, тряпкой, никаким руководителем - напротив, кажется увлеченным делом. Не поленился же он собрать нас со всех берегов Атлантики кроме африканского! Но важнейший вопрос подготовки снаряжения игнорирует так, будто... будто совершенно наивен в этих вопросах - либо считает это неважным.

Я бы не счел даже эти моменты заслуживающими внимания... если бы не золото. Оно все усложняет. Я бы предпочел быть вторым Лейардом** нежели вторым Шлиманом. Меньше внимания газет, зато проще работать.

А ваши наблюдения, профессор Деверё?

--------------------
* кратер - древнегреческий сосуд для разбавления вина
** Лейард - британский археолог, раскопавший библиотеку Ашшурбанипала.

— Мои мысли идут примерно в том же направлении, что и ваши, мой друг, — сказал профессор, опускаясь в кресло и предлагая Кревски сделать то же самое. — Знаете, едва я только увидел эту заметку "Нью-Йорк Таймс", я попытался навести справки о молодом мистере Ларкине. Я знаю, что он сам дал и оплатил объявление о сборе экспедиции в газету. В самом этом, в принципе, нет ничего сверхъестественного. Тем не менее мне также показалось, что Ларкин не хочет, чтобы о его таинственном золотом кладё — ну, по крайней мере, о том, как его найти — знало слишком много посторонних. Как он сейчас говорил, мистер Ларкин? Он опасается других "ценителей золотых реликвий" и не хочет, чтобы они наложили руки на его приз. Потому он не может или не хочет показать нам материалы и источники, на основании которых он совершил своё расследование, чтобы мы могли независимым образом подтвердить, что его пирамида действительно существует и находится там, где находится. Мне кажется, что тут все не совсем гладко. Кусочки этой мозаики не вполне сочетаются друг с другом. Зачем сначала трубить на весь мир о своём походе и предприятии, а затем жить в страхе, что к нему будет проявлено ненужное постороннее внимание? Как кажется, если Огастес Ларкин так боится происков конкурентов, то почему бы не набрать людей в эту экспедицию в более приватном порядке, м?

Профессор подернул плечами, чтобы внешним жестом подчеркнуть своё недоумение. Выждав после этого пару секунд, он продолжил:

— Но не это главное. Больше всего меня смущает то, что я способен представить себе нашего кенийского друга — молодой мистер Огастас, насколько я понял из его слов и акцента, из кенийских Ларкинов — в роли школяра-исследователя. Он говорит, что сидел над картами, рылся в архивах университета... что в итоге именно это позволило ему определить, где пирамида находится. Но, полноте, при всем несомненном энтузиазме и несомненной целеустремлённости этого молодого человека, вы можете представить его за такой работой или тем более, что он мог бы преуспеть в такой работе? Мистер Ларкин даже не знает имён своих доколумбийских племён и, как вы сами, доктор Кревски, правильно отметили, не способен понять, что с его чашей и брошью не так! Более того, в своем подлинно кавалерийском отношении к делу он, кажется, даже не понимает, сколь неуместным и странным все это кажется нам, людям науки! Ларкин — очевидно из той породы богатых дилетантов, которые, может быть, и безобидны, но также бесполезны. Я не верю, что он мог найти что-то как учёный.

- Наткнуться на сокровище Ларкин мог - рассудительно начал Питер, откинувшись в кресле - а вот потом... - Профессор, а что если Ларкин воспользовался услугами сотрудников местного университета для кабинетной работы - это объясняет и помощь в подготовке экспедиции, о которой он упоминал - а затем разругался с ними из-за шкуры неубитого, эээ, ягуара? Выглядит он человеком целеустремленным, пойти на попятную отказался, связался с этим Мендосой - европейцу в одиночку, без помощи человека, знающего местные реалии, здесь что-либо трудно организовать, тем более - подмазать чиновников для получения открытого листа*.

По крайней мере это объясняет и то, что он всем растрепал про экспедицию, и то, что слышать не хочет о сотрудничестве с университетом, и то, что теперь он скрытен... Даже, отчасти, подбор людей. Ларкину нужны люди, с одной сторон, не связанные с местным университетским сообществом, с другой - обладающие соответствующими знаниями, с третьей - с экспедиционным опытом, с четвертой - имеющие некоторый вес в обществе, чтобы у них нельзя было вот так запросто взять и отобрать находки. Одно дело - цинично ограбить одного американца, другое - целую экспедицию, каждый из членов которой способе потянуть за свои ниточки.

Первому требованию удовлетворяем все мы, второму - мы с вами и Хьюз, третьему - опять же, мы с вами и сэр Генри, четвертому - да все, наверное, кроме меня и, пожалуй, месье Буше. Хотя что мы знаем о последнем, может, у него связи в кругах этих, знаете... медиумов, столовращателей, чревовещателей... - в устах такого, насквозь практического человека как Кревски, это звучало крайне презрительно.

Причем эта версия объясняет, в том числе, и многие странности. Мендоса - или его покровители - хотят положить лапу на золото, но начинают понимать, что мы с вами не дадим этого сделать. Хьюз ослеплен своими параноидальными идеями. Ларкин вообще не осознает, как на самом деле ведутся раскопки, и не представляет, как он будет разбираться одновременно с Мендосой, местным правительством, мировым и местным университетскими сообществами и, наконец, с инвесторами экспедиции.

----------------------------------
* - Документ, дающий право на производство раскопок.

— Ха, а знаете, вы, наверное, правы, Кревски, — сказал Синтиан после некоторой паузы, взятой на размышление. — Ваша версия действительно всё очень хорошо объясняет и расставляет по полочкам.

Профессор сложил руки на груди и на секунду прикрыл глаза. Затем он поднял вверх свою правую ладонь и принялся загибать пальцы, суммируя все движущиеся детали странного механизма, которым являлась ещё экспедиция Огастеса Ларкина.

— Непоследовательность действий кенийского джентльмена вполне можно объяснить не наличием какого-то скрытого от нас плана, а его отсутствием. Это раз. Сеньор де Мендоса, которого все, включая этого Хьюза, так спешили усадить с ним в одну лодку, вполне может быть самостоятельной фигурой и иметь свой план, как повернуть всё это предприятие к своей выгоде и пользе. Он хочет использовать Ларкина в своих целях и видит во всех других игроках на доске — в наших коллегах, сотрудников Сан-Маркоса и его Музея Антропологии и Археологии, в "культурологе и фольклористе" с его дикими домыслами, а теперь и в нас самих, американцах, — потенциальных противников. Это два. Три — это уже обозначенные профессора Сан-Маркоса во главе с "приятелем Хьюза" Немесио Санчесом и возможностью привлечения помощи местных властей. Я ничего не упускаю? Ах да, конечно, мистер Буше. Это четыре. Да, он, конечно, странный человек и я также, как и вы, не понимаю, зачем в археологической экспедиции или где-либо ещё нужен оккультист. Но эта странность, как кажется, является уже скорее не особо значимым примечанием к общей фабуле сюжета, которую мы сейчас восстановили. Все верно?