[VtM] Лики Смерти: Огни Рио-де-Жанейро | ходы игроков | Глава 1.6. Тишина в Библиотеке (Джейн, Ева и Ливелий)

Нельзя просто так взять и найти Сета на чердаке. По-твоему, это реально?

- Люсита говорила о достоверных источниках и фрагментах древних знаний, не вижу причин не доверять ей. Если несколько патриархов уже пробудились в Европе и Ближнем Востоке, то один из них вполне может быть здесь.

Девушка заметила, что на этот раз невозмутимое спокойствие Джейн слегка пошатнулось. Ее можно было понять, одно дело говорить о приближающемся конце света, и совсем другое участвовать в нем.

- Полагаю неделю дали для того, чтобы мы могли немного успокоиться. Если бы нам прямо сейчас сказали голосовать, уверена, тот испанец не стал бы себя сдерживать.

Во время разговора Ева наиболее внимательно следила за рыжеволосым сеттитом, кажется он тоже прошелся взглядом по всем собравшимся, после чего начал зазывать к себе на встречу всех тех, кто, также как и он, не желали прихода Шабаша в город.

- Тот Змей поступает наиболее разумно, собирает вокруг себя единомышленников. Думаю, нам стоит поступить также. Этой ночью нас ждут на ещё одном собрании, предлагаю отправиться прямо сейчас, надеюсь у них тоже будет, чем утолить жажду.

Джейн внимательно выслушала сестру, после чего снова принялась рассуждать, ведь помимо собственных соображений та поделилась новыми деталями.
- Так вот он о чем распинался, - произнесла девочка понимающе. Теперь все встало на свои места.
- Ну да, как иначе? Но правда в том, что спасение Сета не нужно никому, кроме его фанатиков, да и те вряд ли до конца понимают, что будет, если он проснется. Блажен, кто верует. А вот мне интересно, знают ли верующие, где находится его тело, м-м?

Последнюю фразу Джейн подчеркнула особенной интонацией, будто бы в ней скрывался весь смысл сказанного ею до того. Чтобы разбить усилия сеттитов по объединению вокруг своего патриарха других кланов было достаточно хорошенько дунуть на этот соломенный домик, и тот развалится перед голосованием. Для этого даже не нужно приглашать Троцкого. Но помимо слов и прочей бутафорщины, скрываясь за этой ширмой, они могли предпринять реальные действия.
Получатели: Ливелий Обертус, Джейн, Ева Зантоса.

Около половины первого, Рио-​де-​Жанейро, район Лагоа, клуб "Vite", ложа на балконе третьего этажа

Итак, пара девушек уже задумывалась о том, чтобы покинуть элитный клуб "Vite" и отправиться на поиски сырого мяса (последнее, впрочем, можно было сделать и не выходя из заведения, поскольку молодые гули как раз разносили по залу блюда с сырыми внутренними органами — то ли звериными, то ли человеческими, а может, и такими и такими). Однако до того, как шабашитки успели воплотить свои планы в жизнь, к барной стойке приблизился невысокий Цимисх, одетый безукоризненно чистую и тщательно выглаженную одежду, явно сшитую на заказ и, казалось бы, ни разу не ношенную до этой самой ночи. Этого аккуратного и крайне чистоплотного вампира звали Орвилл Обертус, и он был священником стаи (именно его должность мечтала заполучить Ева). Этот Сородич, когда он не пытался скрыть своего облика, мало походил на обычного смертного, и больше напоминал помесь лорда Волан-де-Морта с какой-то демонической тварью. Помимо Орвилла и Евы в их стаю, возглавляемую дуктусом из клана Ласомбра по имени Кай, входили Джейн и мексиканец из клана Гангрел — Бернардо Санчес.

Орвилл Обертус:


Итак, сейчас Орвилл с бокалом крови в руке приблизился к двум девушкам и негромко заговорил с ними на английском с тем акцентом, который был характерен для жителей штата Массачусетс и в особенности для рыбаков из предместий Бостона (именно оттуда был родом Орвилл). Священник сообщил, что стае надлежит собраться в одной из лож на верхнем балконе, где их ожидает глава семейства Обертусов и духовный лидер ревенантов, сам Ливелий Обертус, чью библиотеку было поручено охранять стае и ради чего шабашиты собственно и прибыли в город. Орвилл пригласил девушек следовать за ним, и вскоре те уже поднимались по лестнице на один из балконов, расположенный напротив того, с которого в своё время вещал Джекил Хайд.

Ложа на балконе третьего этажа была обставлена со вкусом, но довольно умеренно. Яркая цветовая палитра, простота меблировки, массивные осветительные приборы — в интерьере ложи чётко прослеживались христианские мотивы, а восточные текстуры, иконы и растительный орнамент явно отсылали к византийскому стилю. Большое арочное окно, выходящее в главный зал, было задрапировано занавесками, а оштукатуренные каменные стены украшала мозаики из цветных стёкол. Посреди ложи под люстрой с горящими свечами стоял стол, окружённый диванами с мягкими подушками. На главном диване, обращённом спинкой к входу, восседал могучий мужчина (настоящий человек-гора, ростом с сажень и брюхом с бочку) в тёмной монашеской рясе, с чётками и книгой в руках. Этим вампиром с гладко выбритым черепом и здоровенными руками и был Ливелий Обертус, православный монах и глава семейства Обертусов.

Ливелий Обертус:


Помимо Ливелия в комнате находилось ещё четверо вампиров: Кая и Санчеса наши герои уже знали, двое других каинитов явно были Цимисхами из числа подопечных Ливелия. Их одежды напоминали одеяния послушников монастырей, черепа были гладко выбриты, а глубокие взгляды выдавали мудрость и большой запас книжных знаний. Религиозность присутствующих подчёркивали православные кресты. Когда Джейн, Ева и Орвилл зашли внутрь, в ложе царила тишина, нарушаемая лишь приглушёнными звуками музыки из зала (который был скрыт от глаз собравшихся занавесом) и перебиранием чёток. Впрочем, когда дверь за вновь прибывшими закрылась, Ливелий, не оборачиваясь, издал звук, напоминающий довольное гудение пчелиного роя.

— Господин, — склонился в поклоне перед Ливелием Орвилл, обойдя диваны. — Все здесь, как Вы и просили, — ели заметным знаком священник велел Джейн и Еве также склонится перед тысячелетним вампиром. — Для меня честь быть Вашим гостем и верным слугой, Гармонит.

- Мое почтение.
Изучение окружающей обстановки не отняло у Джейн много времени. Все эти диваны, светильники, мозаичные орнаменты были не более, чем атрибутами мира смертных, которому присутствующие не принадлежали. Наличие же крестов в ассортименте можно было принять за подлую насмешку судьбы, однако вошедшая следом за цимисхами не отвлекалась на такие пустяки. Два выхода - вот и все, что нужно было знать об этом месте. Поведение каинитов, напротив, заслуживало гораздо большего внимания, и конечно в центре его оказался Орвилл. "Орвилл и его раболепие" - так можно было назвать представленную картину, которую Джейн смаковала взглядом, прохаживаясь от пят до головы, вплоть до момента, когда отвращение заменило собою все любопытные краски. Это его дело, конечно... Но, черт возьми, чем это отличается от Костелло? Может, еще в жопу его поцеловать? Дед как раз повернулся нужным местом...

Нужно ли говорить, что, мысля в таком ключе, Джейн приветствовала большого босса довольно сдержанно на фоне пресмыкающегося священника их стаи. Ну а что? Сам виноват, не обучил манерам. Ха-ха! Впрочем, Орвилл, наверняка, воспримет ее перформанс как стимул к действию - вторая плохая новость за эту ночь. Блин...

- Вполне возможно, в любом случае, вдвоем мы вряд ли сможем взять под контроль целый порт. Уверена, что такое прибыльное место не могло остаться без хозяина, который явно будет не рад гостям. Что касается денег, они имеются, но, если хочешь, можешь взять мясо, которое сейчас разносят по залу, это для меня такой способ питания слишком скучный.

Приняв маленькую ладошку Джейн, Ева уже приготовилась двигаться вперед по залу, когда к ним подошел Орвилл. В отличие от Евы, он уже давно обитает в Рио и любим старейшим из цимисхов города, Ливелием, хотя бы за то, что они происходят из одной семьи Обертусов. В тайне девушка давно испытывала особую злобу к Орвиллу, сейчас именно он занимал место священника стая, и рано или поздно Зантоса собиралась изменить это.

Тем не менее, две девушки спокойно отправились вверх к балконам. Именно там их ожидал лидер ревенантов и владелец поместья, в котором сейчас поселилась Ева, Ливелий Обертус. Сама ложа, очевидно, была сделана под чутким руководством самого старшего Цимисха. Помещение сильно отличалось от убранство всего остального клуба, но при этом создавало свою атмосферу, скрытую от чужих глаз.

Кажется, все остальные приглашенные уже были в сборе, сильнее всего в глаза бросались одеяния Ливелия и его послушников, впрочем, Ева уже воспринимала их нарочитую религиозность как данность, Обертус родился и получил становление во времена, когда вера занимала куда более высокое значение в обществе, а церковь была намного сильнее. То, что цимисх смог прожить столько веков давало ему полное право помыкать более молодыми каинитами, так что, следуя примеру Орвилла, Ева поклонилась.

- Здравствуйте, Господин
Если Джейн и могла позволить себе небольшую сухость и непокорность в приветствии, то Ева все-таки решила лишний раз не злить владельца ее апартаментов, который в любой миг мог вышвырнуть ее на улицы Рио.

  Гармонит. Это обращение священника стаи к старейшине напомнило Джейн о вздорных слухах, которыми перебрасывались меж собой воины Каинового Меча из Мехико-Сити. То были истории о потомке или, в иных версиях, о сире самого Саши Викоса, об Изверге, что отыскал в Турции некий храм и обитавшего там некоего демона, богопротивного чудовища, сминавшего всякий разум, как человек комкает бумагу. Сей демон надел личину богини греков Гармонии, покровительницы союзов меж мужьями и жёнами, и намеревался подчинить древнего Цимици себе, но сам был задушен толстыми, как стволы деревьев, руками не-мёртвого монаха, как только принял облечённую в плоть форму.
  Пусть эти пустые, сказочные россказни могли вызвать в каините-слушателе усмешку, один факт в них странным образом не менялся, как бы не приукрашивал каинит-рассказчик. Турция, где Гармонит нашёл свою Гармонию, в те времена звалась Державой Ромейской, чьей столицей был Златой Град Константинополь. И был в те времена Новый Рим богат и могуч, не зная ещё о смрадных полчищах крестоносцев и турков, что в будущем овладеют стенами его и разорят дворцы.
  Познавший бездну времени, понимала Джейн, вставал сейчас со своего места и оглядывал стаю пустыми глазами.
  - Коли это ночь храбрости, скажу и сам, чтобы вы мужались.
  Облекая мысль в древнеанглийскую речь, голос Ливелия был глубок и глух, в нём смешались тени хрипов и стонов, будто говорил израненный и мучимый вечной болью и потерей крови. Но этот голос был полон не жалости к себе и своим ранам, но твёрдости и смирения, смелости пред лицом длящегося без конца небытия.
  - Тот, кто написал сии иконы, умер девять лет назад. Те, кто вышил узоры на сих занавесях и выложил мозаику, лишь вторили ремеслу древних мастеров, не бывавши на их родине, - монах движением руки обратил внимание сынов и дочерей каиновых на украшения ложи - Я был там, в Златом Городе, и видел не копии, но истинный восторг из золота, красок и тканей. И видел я Геенну, что хлынула на сей Город, равного которому нет. Затем видел вторую. Затем третью. Четвёртую и пятую. Шестую и седьмую, что полыхнули на горизонте ложными солнцами. А деды мои, Дракон, Йорак и Демдемех, и бабка моя Картаририя, все они видели Геенны, алкающие их крови в их же гнёздах. Вот как много Геенн видел мой род. И всякую Геенну считали последней для всего сущего.
  Закрыв крохотную в сравнении с пальцами Цимици книгу, лишённую обложки, он нагнулся и положил её на стол, спрятал руки в рукава ризы. Неужто в самом деле ранен был великан, говоривший столь горьким от мук голосом? Ведь с уголка его губ сбежала тончайшая струйка крови и булькающие звуки вплелись в этот голос.
  - Всякая Геенна, что я видел, вырвала из меня, людей, нелюдей и катаканов вокруг кровь холодную и горячую, заставила биться насмерть и хранить веру и стойкость в душе. Однако стяжал я и мои друзья победу над славящими Сета и Ассама, над колдунами и дьяволами, над зверьми и людьми, - тёмно-красный, почти чёрный вязкий ручеёк скользнул по подбородку Ливелия и уронил каплю на пол - Ложный бог египтян сейчас ворочается в этих лесах. Его братья поднялись из своих могил. Чернокнижники впитали в себя силу, какая рвёт ткань мира. Но эти дни и ночи, что случатся дальше, будут лишь восьмой Геенной, увиденной мной. И вы увидите то, что будет после неё, коли ваши души обретут мужество и веру.
  Ливелий издал протяжный хрип, будто прочищая горло, и чуть качнул головой вправо, отчего стая услышала тихий костный щелчок.
  - Ибо ваша стая будет охранять ключ к победе над Патриархами, нашу библиотеку.
  На гладком виске монаха сама собой открылась рана размером с крупную монету, что тоже закровоточила, и над лысой бровью разверзся кривой порез, откуда кровь сбежала на его веко и залила глаз.
  - Земля вокруг сего здания, входы и выходы, окна и двери во внутренние секции нашего домена - таково место вашего будущего бдения. Катаканы из змеиного рода, нелюди и чародеи будут желать войти в наши стены и будут должны встретиться с вашей яростью и силой, - Ливелий, тёмно-красный одним оком, не моргнул и вновь оглядел стаю, подолгу задерживаясь на каждом сыне и дочери Каина - Скажите мне, не-мёртвые друзья, какой мощью вы владеете, дабы защитить наше собрание знаний? Чего должны бояться те, кто дерзнёт взять библиотеку штурмом или же проскользнуть незамеченным?

- О, сир...
Джейн заговорила с ним таким тоном, подбирая свойственную собеседнику манеру где-то на подсознательном, интуитивном уровне, хотя отделить ее умысел от поддразнивания было бы чертовски сложно даже авторше последующих слов, если бы она захотела поддать свои мотивы анализу. И все же пафос - это как раритетный линкольн: лучше всего удается ровесникам, а молодые рискуют потерять управление этой махиной в самый ответственный момент, тем самым выставив себя посмешищем. Почувствовав зыбкость древнеромейской почвы, девочка перешла на более простой и понятный в этом столетии формат.
- При всем уважении... Те, кто дерзнет войти в библиотеку, должны бояться нашего ума. И нашей сплоченности, отец. Обычай велит нам избрать вождя. Он перед Вами, - дабы развеять сомнения на этот счет Джейн коротко указала на Кая взглядом.
- Ему известны наши силы. Он знает, куда и как их применить гораздо лучше, чем эти стены. Пусть выбор между ответом и успехом миссии будет на совести того, кому традиции позволяют сказать от имени всех нас.
"И пускай на твою башку сыплются все орехи, Кай", - могла бы добавить она к сказанному, но все же первое из двух самосохранений не позволяло завершить эту мысль даже про себя.

Голос Ливелия был тяжёл и гремел по всей комнате многократно отражаясь от стен. Старинные обороты в речи лишь добавляли его выступлению около религиозного пафоса, не трудно было понять, за что его прислужники стали повиноваться древнему цимисху. Проповедь старца была объемна и величава, под конец монолог сопровождался струйками крови, бежащими с лица Ливелия, словно с идола или иконы.

Но не все порадовало Еву в этой речи, главным разочарованием стал прямой приказ заниматься обороной библиотеки, а не активными действиями против пока спящего патриарха. Девушка не сомневалась, что в библиотеке Обертусов и правда может храниться знание о победе над праотцами. Однако пока они будут сторожить ее стены, все битвы уже могут быть проиграны.

В разговор вступила Джейн. Эта коварное дитя с ловкостью умелого манипулятора повесила всю ответственность за важный разговор на Кая. Да уж, девочка выбрала самый лучший способ сохранить расположения Ливелия к себе, перевести его возможный гнев на другого, а Ева была уверена, что в до сих пор спокойной фигуре старого цимисха может возникнуть ужасающая сила, стоит ему поддаться гневу.

И все таки, Зантосе и самой было, что сказать
- Наши враги должны бояться нашей готовности погибнуть. Все мы слуги меча Каина, и все мы без лишних колебаний положим наши жизни во славу джихада. Рано или поздно все мы найдем свой конец бессмертию, и я выбираю конец в бою

Слабо улыбнувшись при словах Джейн о том, что лидеру надлежит говорить от лица стаи, Кай лишь усмехнулся и пожал плечами, после чего спокойно заговорил, не поднимаясь со своего места. Голос вампира звучал негромко и почтительно, но, тем не менее, каждое слово Ласомбра было тщательно выверенно и вполне отчётливо слышалось в тишине клубной ложи Цимисхов.

— Тот, кто дерзнёт хотя бы попытаться проникнуть на территорию библиотеки против вашей воли, Гармонит, уже не сможет бояться никого и ничего. Тем, кто обрёл свою окончательную смерть, неведом страх. Силы тьмы и знание грядущего станут главным нашим оружием — мы сможем предугадать намерения врага и застать его врасплох, уничтожив при помощи тех самых теней, в которых он будет надеяться скрыться. Меч Каина разит быстро и беспощадно, — невозмутимо произнёс Кай, уважительно, но без страха глядя на Ливелия.

Вздохнув, Ласомбра повернулся к своим подопечным, Джейн и Еве:
— Мы готовы умереть за дело Детей Каина, но наша главная цель не отдать свои жизни, а забрать чужие. В конце концов, живые солдаты полезнее мёртвых. Особенно если эти солдаты способны оставить за собой горы трупов.

  Цимици слушал ответы стаи, а стая видела, как раны его неспешно затягивались, и как оброненная на пол ложи и на неподвижное лицо бессмертная кровь затекала обратно, в рот, нос, уши и под ногти пальцев ног, что были обуты в сандалии, не желая покидать хозяина надолго. Затем Ливелий вновь заговорил, и голос его был совсем другим.
  - И я не желаю, чтобы ваши вечные жизни окончились в атаке Врага в слепой жертве ради почёта среди Каинового Меча. В пальцах чернокнижников, что стремятся получить наши книги, спит пламя и гром, что могут рассеять подчинённые вами тени и размыть ваши видения незримого и будущего. В их омерзительных заклятьях, перекованных из ангельского языка, таится мощь путать мысли, пожирать решимость и обращать преданность к собратьям в ненависть. Этими бесчестными уловками они могут извратить вашу честь воинов и так победить. Так поступит всякий колдун.
  То был голос не раненого, не умирающего, не стяжающего последние силы, дабы вымолвить слово. Глас императора, чья власть питает собой многие лиги и сияет отчеканенными на золотых монетах профилями. Или же иссечённого многими походами и обвитого знамёнами доблести тагматарха, чьи воины - безмолвное, ощетинившееся копьями и укрытое щитами продолжение воли командира. Или же духовного отца, обрекающего заблудшую паству на суровую епитимью. Или же молота в могучей руке кузнеца, что выправляет непокорный металл в жаре огня. Вот с какой силой сейчас звучал Ливелий.
  - Дикие отродья в шкурах ягуаров, пауков и змей ужасны не только своей силой, но и связью с демонами. Тела ваши могут не выдержать их когти и ядовитые клыки в честном сражении, ваша готовность погибнуть не смутит их голодные пасти, призванные ими адские духи разрушения и раздора могут осквернить ваш разум и ваши души, сломать ваше единство, даже скреплённое кровью. Так поступит всякий зверолюд.
  Стального цвета полосы и небольшие квадратные пятна-щитки проявлялись на бледных щеках, скулах и подбородке Ливелия. Утопленные в холодном жире глазки монаха были сейчас ярко-голубыми, нечеловеческими, пронизывающими своим величественным взглядом. На его лбу, висках и затылке вырастали, бескровно прорывая кожу, костные шипы. Они плотным рядом вздымались вокруг глыбообразной головы, будто белая корона, лишённая благородных металлов и самоцветов.
  - В эти ночи я ожидаю у нашего порога Врага многоликого, такого, какого вы никогда не встречали. Будьте готовы, крепки волей и хитры, ведь он способен обернуть мощь, которую вы мне рассказали, в смертельную слабость. И верьте, что Господь не даёт испытаний, для вас невозможных.
  Наступила тишина. Черноризец изучал лица сыновей и дочерей каиновых, а они наблюдали, что заплывшее жиром лицо самого Ливелия утягивалось, превращалось в волевую маску из металла, закрытый шлем коронованного костяными шипами солдата, сквозь глазные прорези которого сияли маленькие голубые звёзды. Затем железный, идущий трещинами в уголках, рот раскрылся вновь.
  - Те, кто прислали вашу стаю на мою просьбу, отказались принимать от меня ответный дар. Но не потерплю отказ от благодарности вам лично, за всю вашу кровь, что может пролиться в сражениях за оружие против Геенны, - монах жестом дал команду одному из младших Обертусов, и тот подошёл к таинственной чёрной занавеси, что, похоже, скрывала некую нишу в стене ложи - Века назад я понял, что нет явления более благостного для души, чем наблюдение за земными тварями. Без них, малых и больших, наивных и истинно совершенных, моё сердце зачерствело бы и Зверь, что воет внутри его, взял бы власть надо мной давным давно. Посему хочу подарить вам, каждому из вас, животное или же птицу, что будет радовать и давать вашей душе покой в эти ночи.
  Ливелий поднял руку с раскрытой ладонью, ограждая своих гостей от недоверия.
  - Твари эти не были тронуты искусством, меняющим плоть, не были напоены кровью не-мёртвых и не были обучены чарами звероустов, дабы следить за вами. Они были отловлены к моменту сего собрания и доставлены сюда без всякого вмешательства, пусть и успокоены мною, дабы их шум не отвлекал нас от разговора. Это подарок, означающий мою признательность ваше стае и добрую волю, - голубые звёзды поочерёдно осмотрели каждого гостя - Так скажите мне, сыны и дочери Меча. Какого зверя вы желаете себе?

- Собаку.
Дочь Каинова сделала свой выбор легко и быстро, словно его на самом деле и не было. За нее выбирала человеческая история, и те качества, что были ценны в собаке на заре их одомашнивания, оставались таковыми спустя тысячелетия. Хорошее обоняние и слух - именно то, что нужно для защиты библиотеки. Никакой экзотики - холодный расчет. Впрочем, реакция Ливелия на ее выбор представляла собой отдельный интерес.

Монолог старца был впечатляющим. Наполненная древними оборотами и словами давно погибших культур, его речь была словно гипнозом. Заполняющий все пространство комнаты голос не оставлял никому шанса отвлечься хоть на секунду. Все это сопровождалось жуткой трансформацией лица каинита. Кровь сменялась шипами, а жир металлом. Пугающее зрелище лишний раз доказывало авторитет цимисха. Наконец, он задал им вопрос поистине неожиданный. Зверь, живое существо, в качестве подарка мертвецу. Несло ли это особый символизм, было ли это проверкой или просто капризой древнего вампира, так или иначе Ливелий ждал ответа. Первой свой подарок озвучила Джейн, Ева думала немногим дольше. Вряд-ли живое существо, не пробовавшее крови и сил каинита будет по-настоящему полезным, значит оно должно быть особенным.

- Анаконду.

Ева находила забавным получить в подарок змею, когда вот-вот пробудиться Сет, отец змеиного клана, однако анаконда нравилась девушке и как хищник. Жестокий, экзотический, опасный, почему бы и нет?

— Вампира, — спокойно произнёс Кай, глядя прямо в глаза могучему Цимисху, щедро одаривающему своих новых подчинённых, и многозначительно улыбаясь. — Десмода-кровопийцу, словно явившегося прямиком из ночных кошмаров индейских племён Амазонии. Вот какого зверя я желаю для себя, Господин.

Десмодами называли кровососущих летучих мышей, обитавших почти по всей Южной Америке и даже севернее, вплоть до тропических лесов Мексики. Эти твари с острыми, хорошо развитыми передними зубами и во истину чудовищным аппетитом действительно наводили ужас на многих обитателей сельвы, не брезгуя ни диким зверем, ни рогатым скотом, ни даже человеческой кровью. Хоть эти крылатые вампиры не имели почти ничего общего с Детьми Каина, исключая своей тяги к витэ, они могли служить превосходными слугами сверхъестественным обитателям ночи, и среди бразильских каинитов ходили слухи о Гангрелах, подчинявших себе целые стаи десмодов и кормившихся за счёт их добычи... Кроме того, эхолокация и чувствительность десмода делали его весьма полезным и удобным соглядатаем...

— Ягуара, — произнёс Орвилл, выбравший для себя самое сильное и опасное животное здешних краёв, поддающееся дрессировке. Грубая животная сила и мощные челюсти могли пригодиться там, где вампиров мог бы ждать неравный бой с превосходящим противником. Вдобавок, сама природа сделала этого зверя королём местных лесов — нельзя было не заручиться таким союзникам в городе, где сельва раскинулась даже среди фавел. — И благодарю Вас за Вашу щедрость, Господин.

  Младший Обертус отодвинул занавесь сразу же после слов воинов Шабаша, заговорил шелестящим шёпотом, будто ему не хватало воздуха.
  - Мы нашли его в порту. Он глодал лицо пьяницы, его стая ждала, пока он насытится.
  Бело-рыжая дворняга с узкой, почти яйцевидной мордой бультерьера, мелкими, наивными глазами и мощным телом подняла уши. Она спокойно лежала в углу стенной ниши, оглядывала незнакомых ей не-мёртвых.
  - Её мы нашли в частной коллекции торговца наркотиками. Он наполовину проглотил своего хозяина, нам пришлось его прервать.
  Шестиметровая анаконда занимала место в огромном аквариуме, залитом водой наполовину. Она заинтересованно подняла голову, выстреливая языком изо рта, на крупном участке огромного тела чешую пересекали кривые шрамы.
  - Его мы поймали в Библиотеке, они часто залетают к нам кормиться в конюшни. Мы проверили его, он не переносит никаких болезней.
  В маленькой клетке вверх ногами висел крылатый зверёк с глазами-бусинками и бурой шерстью. Встревоженно защёлкав и запищав, он заёрзал на жёрдочке, будто бы только что осознав, что вместе с ним, крошечным паразитом, поместили трёх безжалостных хищников этих земель.
  - А её мы отловили при загадочных обстоятельствах. Благодарим и тебя за твою просьбу, Орвилл Обертус, - сказал Обертус-слуга священнику стаи.
  Самка ягуара, крупная даже по сравнению со своими сородичами, сонно поморгала, зевнула и потянулась. Взгляд зверя, как показалось внимательным гостям, был ненадолго сфокусирован именно на Орвилле.
  - Отныне они ваши.
  Жестокий и рычащий, словно впитавший в себя свирепость и жажду трепещущей плоти под челюстями живых подарков, голос был исторгнут из уст Ливелия. Чужеродный и грубый акцент был у него, напоминающий о ледяном море и кровавых топорах, первобытная ярость бурлила в этих словах, заставляла их звучать, как смертельную угрозу и обещание скорой смерти. Пока стая смотрела на своих зверей, лик монаха также успел поменяться, стал прямым продолжением его нового голоса.
  Гладкая голова-глыба и сморщенный от тысячелетних дум лоб заклеймились сотней алых рун, острых и кривых, будто бы оставленных когтями, а глаза вовсе пропали, их скрыли бурые пласты наехавшей на глазницы кожи. Кровь, вновь полившаяся из носа и ушей, обрела твёрдую форму, образовав подобие длинной тёмно-красной бороды, путанной и всклокоченной. Двухметровый черноризец-великан стал ещё выше и шире в плечах, до стаи доносились отвратительные влажные звуки стремительно увеличивающегося тела.
  Ливелий указал рифлёными клинками-пальцами цвета крови на выход из ложи и загремел, подобно варяжской армии, что покидают свои ладьи навстречу врагу.
  - Идите. Встретимся в Библиотеке.

Итак, аудиенция у черноризца подошла к концу, и принявшие дары вампиры из стаи Кая один за другим покинули ложу, перед этим поблагодарив Ливелия Обертуса за щедрость и оказав ему должное уважение. Теперь, когда все члены стаи наконец остались наедине (если, конечно, не считать их новых питомцев), Дети Каина могли обменяться своими мыслями о произошедшем и при желании поделиться друг с другом планами касательно своих подопечных.

Анаконда, выпущенная из аквариума и теперь бесшумно скользящая по ковру рядом с Евой, пока казалась безучастной и спокойной, но грациозность движений этой шестиметровой змеи не могла не завораживать. Столь же невозмутима была и брядущая рядом с Орвиллом самка ягуара. Пёс, трусящий рядом с Джейн, также сохранял спокойствие, но всё же не без интереса обнюхивал девочку, слюнявя подол её платья. Летучая мышь в клетке нервно ёрзала и озиралась по сторонам, словно понимая, в чьём обществе оказалась.

Первым заговорил Кай, держащий в руке клетку с десмодом и любующийся крошечным кровосом, оказавшемся теперь во власти куда более могущественного вампира. Лидер стаи в свойственной ему в повседневной нежизни ироничной манере заметил, что пока ему вполне нравится оказываемый пока членам Шабаша в городе приём. Дуктус явно находился в приподнятом настроении (казалось, Ласомбра был очень доволен своим новым приобретением), и не скрывал этого, не слишком беспокоясь ни об итогах грядущего голосования (того, которому предстояло уже совсем скоро решить судьбу всего Рио-де-Жанейро), ни о пробуждении Патриархов.

Орвилл предпочёл сохранить молчание, и вскоре после того, как наши герои вышли из ложи, присел на колени рядом со своей новой питомицей и заглянул в глаза самке ягуара, шепча что-то себе под нос и словно пытаясь установить контакт с дикой хищницей. Сложно было сказать, насколько священник стаи пока преуспевал в своём начинании, но спокойствие большой сонной кошки свидетельствовало о том, что её во всяком случае ни капли не раздражает бормотание Цимисха.

Зато, неожиданно, голос подал Бернардо, о котором все будто совсем забыли во время аудиенции у Ливелия. Ни Ева, ни Джейн не могли вспомнить, чтобы Санчес просил какое-либо животное у мудрого старца, но, тем не менее, сейчас рядом с Бернардо полз по ковру достаточно крупный броненосец, которого раньше у Гангрела определённо не было. Видимо, Бернардо задержался в ложе чуть дольше остальных, потому что когда в коридоре зазвучала речь Гангрела, остальные каиниты, обернувшись, могли понять, что тот не просто шёл последним, но и явно догонял стаю.

— Неплохое начало деловой командировки, не так ли? — заметил Санчес. — Никогда ещё не получал даров от Старейшин, тем более таких.

Ева даже представить не могла, что дар старейшины будет настолько щедрым. Коллекция вампира и правда была впечатляющей, так как он сразу и без какого-либо труда смог исполнить просьбу каждого из просивших. Ягуар, собака, летучая мышь все они определенно привлекали взгляд, но все же Зантоса не могла наглядеться на собственный подарок. Шестиметровый убийца, уже запятнавший свою историю съедением человека, что для девушки делала этого зверя только ценнее.

- Подарок и правда хорош, - ответила Дуктусу девушка с небольшим европейским акцентом, - но думаю, что за ним последует немало лишений. Город так и кипит, а сегодняшнее собрание лишь подбросило дров в топку


Вслед за остальной группой из аудиенции вышел Бернардо, казалось, о нем почти забыл даже лидер стаи. Было очевидно, что гангрел выбрал себе наименее опасного из зверей, по крайне мере так казалось на первый взгляд.

- Кто знает этих старейшин, сегодня он дарит нам подарки, а завтра пожелает принести каждого из нас в жертву, перед этим знатно поиздевавшись над нашими делами. - Пессимизм так и сочился из уст Каинитки, словно черный яд, она не верила в то, что дары бывают просто так, и предполагала худшее.

В какой-то момент Ева присела неподалеку от своей анаконды. К сожалению, она не могла общаться с животными, как это делал Орвилл. Но у нее был свой способ. Поднеся запястье к губам, девушка прокусила его, так что по белеснедной коже побежала стружка крови, а затем потянула эту руку навстречу змею. Она не могла приказать существу напрямую, но надеялась на его сообразительность и голод. Если все пойдет, как она хочет, анаконда вкусит ее крови, и вместе с тем получит частичку ее бессмертия.

- Очаровательный акцент, - Джейн прокомментировала слова товарки в свойственной ей манере, сохраняя лицо беспристрастно холодным, лишенным внешнего проявления эмоций, мыслей. А те, в свою очередь, не пестрили разнообразием и красками. Животное - это хорошо. Все остальное было практически безразлично ей, не вызвав такого восторга, который можно было наблюдать у Санчеса.
- В твоей змее можно прятать трупы, - все так же блекло добавила девочка. Шутит она или говорит на полном серьезе определить было трудно. - ...Но она долго приносит палку. Вообще-то, я почти ничего не знаю об анакондах.
- Наша стая. Идем, - скомандовала малышка подаренному псу, на мгновение заглянув тому в глаза.

Хороший слух. Хороший нюх. Собака поможет охранять библиотеку. Однако задание Джейн не нравилось: слишком пассивно, чтобы влиять на события. Оставалось надеяться, что враг придет.

Тратить время попусту тогда, когда на пороге, возможно, стоит конец света — непозволительная роскошь. Так что покинув ложу черноризца, стая вампиров не стала надолго задерживаться в элитном клубе "Vite", где всё ещё продолжала играть музыка, танцевали смертные, проливалась алая кровь и плелись самые изощрённые интриги. Не прошло и пары часов, как утолившие голод Дети Каина уже стояли рядом с величественным зданием Португальской королевской библиотеки. Добираться сюда пришлось на личном транспорте Кая, но зато благодаря этому внимание ночных гуляк, коих в городе вечных вечеринок в такую пору всегда хватало, не привлёк целый зверинец, сопровождавший теперь вампиров повсюду.

Около трёх часов ночи, Рио-​де-​Жанейро, район Сентро, Португальская королевская библиотека



Итак, стае предстояло разместиться прямо на месте, где им надлежало ночью нести свою стражу. Для вампиров были отведены комнаты в той части библиотеки, куда была закрыта дорога простым смертным (да и, что уж там, многим бессмертным). Когда все пятеро шабашитов приблизились к обители Гармонита, навстречу вампирам вышел лысый мужчина в тёмном одеянии, больше походящем на монашескую рясу. Череп этого незнакомца, как и у самого главы семейства Обертусов был гладок и крут, но слуга явно был ниже, уже в плечах и слабее своего господина.

— Приветствую вас, Дети Каина, — поклонился гостям служитель, который, похоже, был гулем. — Следуйте за мной, и я покажу вам, где вы сможете располагаться для дневного отдыха, а где вам предстоит охранять пределы нашей обители.

Развернувшись, служитель двинулся назад, в библиотеку, и Кай, пожав плечами, последовал за ним. Вслед за дуктусом под сень святой всех святых клана Цимисхов вошли и остальные Дети Ночи. Португальская королевская библиотека, похоже, действительно заслуживала звание одной из красивейших в мире. Вздымающиеся вверх на десятки метров книжные шкафы, разлапистые люстры и присутствующая повсеместно на деревянных предметах выразительная резьба невольно привлекали взор, заставив даже обычно безразличного к такого рода местам Санчеса невольно присвистнуть при виде открывшегося его взгляду великолепия.

— Здесь оберегают книги, рукописи, артефакты и записи, собиравшиеся Цимисхами на протяжении бессчетных веков, — негромко произнёс ведущий вампиров вглубь здания проводник, когда стая покинула главные залы библиотеки и углубилась в извилистые коридоры храма знаний. — Многие из хранимых тут секретов способны по-настоящему поразить вас, а некоторые неизвестны даже Господину.

Словно в подтверждение слов проводника, за поворотом взглядам наших героев предстал причудливый металлический конус, полый внутри и усеянный отверстиями размером с палец. Эта конструкция походила на выполненную из гравированного металла фигуру морской губки или изваяние коралла. Пустое пространство внутри конического сифона было заполнено стеклянными бутылочками. Эти бутылочки соединялись между собой причудливыми трубками и проводами, которые вели к большому трубопроводу, выходящему из конуса и доходящему до потолка, а затем скрывающемуся где-то вне зоны видимости. Некоторые из бутылочек были пусты, в других по всей видимости булькала кровь, а в третьих клубился какой-то бирюзовый туман, периодически будто бы обретающий форму человеческих лиц. Лица эти сковывала гримаса боли и отчаяния.

— Главное помните — чем дольше вы здесь, тем больше у вас будет вопросов. Но чем на меньшие из них вы найдёте ответ, тем в большей безопасности будет ваш рассудок, — сказал проводник, и ягуар Орвилла глухо зарычал, словно в подтверждение этих слов. — Однако если всё же вы пожелаете что-то узнать, лучше спросите об этом меня или иных служителей библиотеки. Так будет безопаснее для всех. Быть может, у вас уже есть вопросы. Если так, то лучше никогда не задавайте их — или спросите сейчас.

Взяв с собой новообретенные дары вся стая направилась в свой новый дом и по совместительству святыню запретных знаний, которую теперь им предстояло охранять. Внутри роскошный библиотеки их встретил гуль Обертусов, вряд ли кто-то мог подойти для этой работы лучше, чем представители этой семьи. Словно мудрый экскурсовод, он вел их сквозь узкие коридоры, только в отличии от обычного музейного работника, гуль рассказывал куда меньше.

Казалось, даже самые неискушенные в архитектуре и книгах представители их стаи были впечатлены этим местом. А удивляться тут было чему, чем дальше они уходили от часто посещаемых туристами залов, тем больше предметов непонятного предназначения им попадалось. Словно в подтверждение этим мыслям, им на пути попалась загадочная конструкция в форме конуса, больше всего напоминающая безумный эксперимент Тремера, что устал пользоваться лишь дозволенными формулами и теперь использовал все более и более пугающую магию.

Реплика проводника заставила Еву немного задуматься. Хорошо подумав над вопросом, она наконец произнесла
- Если здесь конкретные книги, которые ни за что не должны попасть в руки врага? Наиболее ценные знания, которые, в случае если они окажутся у противников, могут разрушить все планы Шабаша в городе.

— Да, сеньорита, здесь есть конкретные книги, которые ни за что не должны попасть в руки врага, — кивнул Еве служитель, когда Зантоса озвучила свой вопрос. — Их число куда больше, чем Вы себе представляете, но я могу назвать некоторые из них. "Книга Нод", "Хроники потерянного племени", "Цикл Лилит", "Семь сокровенных книг Хсана", "Культы упырей", "De Vermis Mysteriis", "Книга Визерблума", "Руководство Занатра обо всём" — список можно продолжать бесконечно. Если эти знания окажутся у наших противников, они могут не просто разрушить все планы Шабаша в городе, они могут разрушить весь Шабаш. К счастью, между сокровенными тайнами нашей секты и планами врагов рода Каина стоим все мы, и секреты Чёрной Руки находятся под надёжной охраной...

Служитель замолк, глядя не столько на своих спутников, сколько на нечёткие силуэты призрачных бирюзовых фантомов, заточённых внутри таинственного сифона. На какое-то время в библиотеке воцарилась тишина, не нарушаемая практически ничем. Спутники Евы переглянулись, словно проверяя, какое впечатление на других произвело огромное собрание тайн секты, доступ к которому сегодня получила стая. Орвилл, в противоположность своей ленивой и спокойной большой кошке (если так, конечно, уместно называть громадную самку ягуара), выглядел несколько возбуждённо. Бернардо, кажется, не был силён в оккультных знаниях, поэтому старался не выделяться, стоя несколько в стороне и будто бы думая о своём. Кай же со спокойной уверенностью и почтительной гордостью на лице жадно ловил каждое слово служителя. Когда тот замолк, Дуктус задал свой вопрос.

— Стоит ли нам защищать библиотеку не только от атак извне, но и от нападений изнутри? Не обитает ли в глубинах этого храма знаний нечто такое, что может представлять опасность для тайн Шабаша, или не могут ли твари из иных миров проникнуть сюда через потаённые комнаты книгохранилищ?

Служитель слабо улыбнулся.
— Ваш приоритет — защита храма знаний от гостей снаружи. С гостями изнутри разберёмся мы сами — или же не разберётся никто. Но если Вы всё-же встретите кого-то из агрессивных обитателей библиотеки, Вы можете не опасаться наказания за их убийство. Другое дело, что вряд ли Вы сумеете уничтожить кого-либо из тех, кто может прийти изнутри. И в любом случае помните: если увидите бесформенную массу пузырящейся протоплазмы — бегите. Иначе Вам не поможет уже никто.

- Ты задаешь такие вопросы, которые задал бы шпион, Ева, - Джейн легонько толкнула Зантосу в бок, после чего, выразительно на нее посмотрев, перевела уже ничего не значащий взгляд обратно на смертного прислужника цимисхов. Удивительно, что с такими хозяевами он еще не разучился улыбаться. А может, ему улыбку пришили к почкам, и когда те впрыскивают мочу в пузырь, она случается сама по себе? Или, если он не будет улыбаться хотя бы раз в 10 минут, у него внутри взорвется граната? С этими цимисхами никогда не знаешь, какая "шутка" придет им в голову.
- Но коль разговор зашел о книгах... - продолжила девочка, произведя впечатление взрослой деловой женщины, оказавшейся здесь лишь с целью попить кофе во время ланча. - Я не против узнать что-то новое. О путях просветления и природе теней. Возможно, еще что-нибудь, если мы задержимся здесь надолго. Эм-м... - на мгновение она задумалась. - Ведь это старое здание, не так ли?