Форумные ролевые игры

Когда Кларисса принялась, наконец, за спину ученицы, Руна как-то сразу затихла, стоически принимая заботу любимой о своей чистоте, даже когда та в своем усердии забывалась и мочалка начинала драть нежную кожу докрасна. Говоря откровенно - девушке даже хотелось, чтобы рамонитка причинила ей боль. "Потому что заработала, дура безголовая."
Не так должен был пойти этот разговор в планах бардессы, совсем не так. Лучше бы Кларисса и в самом деле возопила от ужаса при виде тату, как старая кошелка, был бы вариант, пользуясь своим обаянием, свести все к шутке, а там - по старому и проверенному рецепту: обнимашки, полизушки, может быть - уговорила бы старшую и в самом деле на будоражащую кровь игру в наказание непослушной девочки... или наоборот, отрабатывала до конца роль милого ласкового котеночка, мур-мур-мур, мимими, вот это все. В общем, как-нибудь бы вывезли на благополучное и приятное завершение дня. Нет же, понадобился тебе, бестолочи, взрослый разговор с копанием в собственной душе и расковыриванием чужих незаживших ран! Самое главное - сейчас бесполезно извиняться: от ее извинений почувствует себя виноватой Кларисса, а стоит ей извиниться в ответ - она решит, что сделала больно уже тебе самой. Настоящая любовь - это ведь и есть высшая форма эмпатии: когда боль милой ты ощущаешь сильнее своей, верно? Хорошо о подобном мечтать и петь песни, но, струны Анаэрины, какого же дэва оно так сложно и тяжело на практике? Ууууфффф...
А делать все-таки что-то надо было - со спиной Кларисса уже закончила, принялась за мытье головы, и рано или поздно придется сменить положение, чтобы посмотреть ей в глаза. Ох, ну не так же яростно, сестра-наставница, или вы хотите себе на память изрядный кусок моей шевелюры вместе со скальпом оставить? Так мои останки пока что исторической ценности не представляют... Ладно, хватит уже, раз, два, три...

- Подожди-ка, - голосом неожиданно спокойным и властным останавливает Руна рамонитку, когда та собирается вылить на нее очередной ковшик. Затем она резко поднимается с корточек, одновременно отжимая волосы, и изящным, будто годами отрабатываемым движением, взмахивает головой, забрасывая их назад. Развернувшись к Клариссе, малышка ставит одну ногу на край лохани, приоткрывая для мечущегося взгляда жрицы потаенное местечко под красиво выстриженным кустиком темных волос, упирает правую руку в бок, и, слегка нахмурившись и сузив глаза, начинает строгим голосом:

- То, что сейчас происходит - это как раз и есть "в один щит", Рис. Я, между прочим, очень хочу, наконец, увидеть и тебя голенькой, целый день этого ждала. Так что сейчас ты будешь раздеваться, а я... я - глазеть на тебя и думать всякие похотливые мысли. Вслух говорить ничего не стану, так уж и быть, но ты сможешь прочесть все в моих глазах.

Даже не творя волшбы, любая бардесса способна к чудесному перевоплощению - и вот перед жрицей стоит совсем другая, незнакомая прежде Руна. Не робкая и не шаловливая, напротив - строгая и решительная. Удивительнее всего то, что с их изрядной разницей в росте она ухитряется смотреть в глаза любимой как-то совсем не снизу вверх.

- Ты правильно назвала меня кошечкой, Рис. А кошечка - это не собачка. Ее нельзя безответно пнуть ногой, нельзя и оставить ночевать на коврике под дверью, так что не бойся за мои чувства, пожалуйста. Я беру то, что мне нужно, и у тебя есть чем меня порадовать. И, надеюсь, у меня тоже имеется необходимое тебе. Так чего ты, спрашивается, ждешь?