Fallout: Welcome to Dixieland (Reboot) | ходы игроков | Сентябрьские воспоминания

Генри Олдмен, молодой сотрудник СБ Убежища, сидел за столом и готовился к предстоящему разговору с правонарушителем, который поручил ему провести офицер Смит. На столе перед ним лежала улика - выкидной ножик, отобранный при задержании. По другую часть стола стоял стул для нарушительницы. В голове он прокручивал фразы, с которых начнет разговор. Это было первое его самостоятельное задание и он очень старался оправдать доверие, оказанное ему офицером Смитом.
"Мисс Шерри Фишер! Вы знаете, что нарушать правила распорядка в Убежище недопустимо? Да, конечно, знаете. И, тем не менее, вы их нарушили." - Генри готовился принять грозный вид и обличить нарушительницу по всей строгости закона, - "Вы ходите по Убежищу с холодным оружием без разрешения на его ношение! С какой целью вы его носите? Вы что - собираетесь кого-то им зарезать? Или угрожать им?"
"Мисс Фишер." - он хотел после этого сбавить обороты и поиграть в доброго полицейского, - "Я знаю, что вы работаете на складе. Может быть вам угрожают? Расскажите мне все. Я постараюсь вам помочь."
"Этот случай с Дороти. Что это было?!" - снова нападение. - "Вы нанесли ей травмы и испортили ее вещи!"
Он хотел "раскачать" нарушительницу на психологических качелях и заставить сделать ее признание с занесением в протокол. Еще он хотел придать себе важный вид и нарочито внимательно листал толстую стопку протоколов, позаимствованную у офицера Смита. Не поднимая глаз он отметил, что по звукам нарушительницу уже ввели и усадили перед ним. Он выждал еще немного и картинно отложил в сторону исписанные почерком Смита бумаги.
- Мисс Шерри Фишер! - решительно начал он и поднял взгляд на девушку, сидящую на стуле напротив. И, внезапно, увидел перед собой лицо Мисс Сентябрь, предмет его тайных обожаний с момента выхода того самого календаря.
- Вы?! - от волнения у него аж дыхание перехватило. Он враз забыл все, что планировал и пролепетал:
- Эммм... тут на вас жалоба поступила...
- Холодное оружие...

Эта сучка Миллер всё подстроила! Нет, на самом деле, она подстроила кое-что другое, тупое и дебильное, на что только способны были её крохотные куриные мозги в заплывшей жиром тушке, её и её подружек-кабаних. Заманить её в пустой женский туалет и попытаться отметелить толпой - грязные выкидыши свиноматок, на большее и не способны! Вы просто завидуете всем и вся, не способные даже пальцем шевельнуть ради того, чтобы хоть как-то поработать над собой, но всеми силами винящие в этом окружающих! И в особенности тех, кто реально чего-то добился. После того, как вышел календарь, все словно на уши встали, и молодые, и даже взрослые. Ах, сколько гневных оскалов с женских лиц ловила она каждый раз, встречаясь с ними в столовой, в коридорах, других общественных местах. Сколько пошлых, вожделеющих взглядов окутывало её с головы до ног. Шерри было даже немного страшно. Но больше всего она была страшно горда тем, какой эффект произвел её коварный эпатаж с обложки.
Конечно, с тех пор прошло достаточно времени, и страсти улеглись, однако, количество поклонников до сих пор числилось на самой высокой отметке. В апартаментах каждой семьи имелся тот календарь - кто-то смотрел на него с обожанием, а кто-то с ненавистью, подрисовывая рожки, усы, протыкая глаза иголочкой и вырезая лицо, чтобы подставить туда свою фотографию. Вот как-то так наверняка и делала Миллер со своими подружками-толстушками, пока в их заплывших жиром головах не родился план, как довести своё злобствующее безумие до критической формы.
Вот только они облажались. У Шерри был нож. Ей его подарил Эрроувэй, когда они ещё встречались. Холодная сталь дополняла приятные воспоминания от тайных встреч под трибунами в спортзале и поцелуев с языком. Крутой парень был крут, и ножик, подаренный им, тоже был крут. Непродолжительная, но очень страстная интрижка навсегда поселилась в сердце девушки, и та мысленно пообещала себе, что будет хрнить напоминание об этом так долго, как только сможет. Но в один прекрасный день именно этот ножик стал причиной того, что она очутилась в застенках службы безопасности. Фишер никогда не была здесь - у неё случались проступки, но тогда сотрудники проводили разъяснительные беседы и нравоучения прямо на месте происшествия, а потом приходили папа или мама, и сразу становилось ясно, кто на самом деле держит шишку в Убежище.
Но вот случилось так, что блондинка всё-таки оказалась здесь. Вечернее время, всем давно пора уже по домам расходиться, кто не в наряда, и её бы отпустили за компанию. Но нет, сегодня судьба распорядилась иначе, и ей по пути в комнату для допросов доходчиво втолковали, что этот её поступок просто так с рук не сойдёт, и родители едва ли помогут. А разбираться в деле посадили какого-то молодого, оставшегося на ночное дежурство. Он наверняка неопытен, да к тому же хочет спать и побыстрее разделаться с правонарушительницей. Ждать от такого добра и поблажек явно не стоит.
По крайней мере, Фишер подумала так, когда впервые увидела его, введённая в помещение двумя дюжими ребятами. На фоне их он смотрелся хиленько, но всё равно внушал своим статусом сотрудника службы безопасности Убежища. А потом их оставили наедине, пообещав явиться к утру. Да что это вообще значит? Ничего хорошего, девочка.
- Шерил. - резко поправила парня блондинка, когда он назвал её по-простецки, - Ты не похож на одну из моих подружек.
В ней всё ещё клокотали отголоски гнева, заставившей толстуху со скоростью бешеной крысы метаться по школьному коридору, спасаясь бегством от разъярённой девушки с ножом в руках. Шерри не собиралась причинять ей физический вред, только изорвать одежду, изрезать волосы и всячески поглумиться подобным образом, проучить за попытку проучить её саму в туалете, но в тот момент она не особо отдавала отчёт своим действиям, и если бы не СБшники, дело могло бы закончиться... кроваво. Впрочем, чего не было, того не было, и в данный момент девушка была лишь виновата в хулиганстве и ношении запрещённых вещей. Однако, до этой мысли ей ещё предстояло дойти, а под давлением силовых структур сделать это было не так уж просто.
- Вы? Кто "вы"? - проигнорировав напоминание причин своего задержание, девушка акцентировала внимание на предшествовавшем вопросе, и тут был небольшой расчёт, но в основном всё-таки недопонимание, - Ты знаешь, кто мои... подожди, кто "вы"?
Мысль о том, что сотрудник признал в ней в первую очередь модель с обложки нашумевшего в своё время и продолжавшего будоражить умы многих до сих пор календаря, не сразу пришла в голову Шерри.

Эта девушка с лицом Мисс Сентябрь, которая сейчас сидела напротив него на стуле, нахохлившись, сложив руки на груди и сердито стреляя взглядом из-под прищуренных век, сразу поставила невидимую стену между собой и сотрудником СБ, и Генри, ментально ударившись о нее, пришел в себя после минутного замешательства. Он и до этого считал ее недостижимой, а сейчас и вовсе уверился в этом после ее отпора. Но дело есть дело и задачу надо было выполнять.
- Мисс Шерил Фишер! - начал он заново, - Вы обвиняетесь в нападании на мисс Дороти с использованием холодного оружия! - Генри обвиняюще указал на лежащий на столе нож.
- Носить оружие без разрешения, а тем более нападать на жителей Убежища недопустимо! Вы знаете чем это карается!? - он хоть и забыл слова, но решил действовать по выбранном им заранее схеме.
- Сейчас мы составим протокол по вашему правонарушению. Вы должны все мне рассказать. Что произошло в туалете? Почему у вас был с собо нож?
Генри чуть не ляпнул "И почему вы, ангел с того календаря участвовали в этом?!", но сдержался.

- О-о, начинается. - едва слышно прорычала Шерри и закатила глаза, едва заслышав очередное повторение того, что она и так уже слышала несколько раз по пути сюда, и даже успела краем глаза прочитать в свеженаписанном документе, где, к слову, пока ещё не стояло никакой подписи и завершающих эпитетов.
В своей теперешней работе блондинке нравилось многое. На складе её никто не трогал, не донимал глупыми вопросами. При желании она могла в свободные часы пойти в любой конец Убедища и вдоволь пообщаться с кем угодно... но только если хотела. Иногда это были встречи с психологом, вменявшиеся как обязательные, иногда помощь родителям с их бумажками, но вот как раз это Шерил и не любила больше всего. Бумажки. Гора бумажек, которые приходилось разбирать. Девушка мнила себя творческой личностью, пусть и без особой помпы, но каждый раз, сталкиваясь с бюрократической писаниной, она буквально физически ощущала, как в ней в этот момент что-то умирает. И при взгляде на других жителей Убежища, занимавшихся аналогичным трудом, казалось, что в этом чувстве даже есть что-то реальное. Стоило посмотреть на того же papa - сухарь сухарём. И девочка мысленно пообещала себе, что никогда не будет такой. Но вот сейчас опять эти бумажки, правда, на этот раз куда более судьбоносные. Ох и влетит ей дома, даже несмотря на то, что технически она уже взрослая и вроде как может вести самостоятельную жизнь. Но, кажется, детство не отпускало её, и вот как когда-то в подростковом возрасте, она сидела перед сотрудником службы безопасности по той же самой причине, что и обычно - конфликт с одноклассницами. Просто на этот раз зашло дальше обычного - в силу возраста, наверное. Взрослые тёти играют по-взрослому.
- Три толстозадые свиньи... простите, три девицы, с которыми я посещаю одни и те же курсы заманили меня в женский туалет, где обругали меня последними словами, и собирались в три своих сальных рыла... простите, всей группой из трёх крупных женщин избить меня и изуродовать. И я до сих пор не понимаю, офицер, почему вы не рассматриваете это с того бока, что на скромную и беззащитную девушку совершила вооружённое нападение целая группа лиц с намерением нанести ей тяжкие телесные повреждения, не говоря уже о моральной травме, а? Почему вооружённое? Да всё элементарно - этот ножик я отобрала у одной из тех жиробасин. Да-да, изначально вооружены были они, а не я!
Фишер соврала со всей лёгкостью и непринуждённостью, на которую была способна. Идея представить всё так, как то, что ножик был вовсе не её, и что это клевета с целью представить себя как жертв, уже была прокручена в её светлой головке по пути сюда, и девушка отлично настроилась отстаивать эту позицию, а потому исказила действительность с самым искренним лицом, которому поверил бы даже старый Гумберт. А он уже не раз покупался на её уловки.
- Прошу занести это в протокол... Генри. - Шерил оторвала взгляд от форменного листа и подняла его на молодого мужчину, - Ты же Генри, верно? Я помню тебя, мы ведь учились вместе в старших классах. Да ты же должен помнить Дороти, и Кристину, и всех этих сучек. Они же меня ещё тогда с потрохами сожрать готовы были!
На самом деле, Фишер плохо помнила, кто такой Генри Олдмен и какую роль он играл в её школьной жизни. Но чем больше она на него смотрела, тем сильнее узнавала одного из тех, кого относила к группе неудачников. Да-да, тех самых, кого не замечаешь, даже стоя с ними рядом - разве что только если их слюни начинают капать на обувь. Но вот какая ирония - теперь от этого самого "неудачника" зависит больше, чем от того, кого в своё время Шерри считала авторитетом, способным на что-то повлиять. Но у девушки было оружие на этот случай, и, кажется, пора было взводить курки.
- Они просто сделали это из зависти, Генри. Просто позавидовали мне и моей красоте и решили её испортить. Как думаешь, Генри, ты бы позволил, чтобы они сделали это?
Завершающим штрихом, дополнением к беззащитно отведённому взгляду, стало оглаживание ожидаемо упавшего локона, убирание его за ухо, что, впрочем, помогало ненадолго, но суть была не в этом. Шерри сама не понимала, как это работает, но оно работало на всех мужиков без исключение - даже с папашей прокатывало.

Генри никак не мог сосредоточиться на деле. Он постоянно ловил себя на мысли, что просто пялится на Шерри чуть ли не роняя слюну. Она так изящно двигает ротиком когда говорит... у нее такие волосы... такой голос... Но она не про него. Такие как он не интересны таким девушкам как она. Нет-нет, надо гнать от себя мысли о ней. Это очень сложно, но сейчас решается вопрос о его дальнейшей службе. Усилием воли он надел на себя маску серьезного сотрудника СБ, утер пот со лба, вытер о штаны вспотевшие ладони и продолжил допрос.
- Итак... вы говорите, что ножа при вас не было? Но на ноже обнаружены только ваши отпечатки пальцев? Как вы это объясните?
- Вы утверждаете, что это именно они напали на вас, а вы всего-лишь защищались? Допустим... но вы нарушили допустимые пределы самообороны. Вы нанесли увечья мисс Дороти и повредили ее одежду.
- Нет, мисс Шерил Фишер. Как сотрудник СБ я бы не позволил кому-то нанести увечья вам, или кому-либо из обитателей Убежища.
Генри держался из последних всех сил, стараясь поменьше смотреть на Шерри, так как ее вид будил в нем такую гамму чувств, что голова переставала соображать. Он уткнулся в лист протокола и выводил на нем описание событий со слов Шерри.
- Итак, мисс Шерил Фишер. Вы все-таки утверждаете, что нож был у тех трех девушек? У кого именно? Как происходили события? Как вам удалось завладеть оружием? Помните, что за дачу ложных показаний предусмотрена ответственность!

Проклятье, отпечатки! Шерри столько раз читала об этом в детективах, равно как и о том, что нужно делать, чтобы их не было, и частенько фантазировала на тему, как бы она заметала следы на месте какого-нибудь преступления. Но вот сейчас, когда эти знания действительно бы потребовались, она к ним не прибегла, и теперь оказалась перед лицом неопровержимых фактов. Однако, девук
шка сдержала смятение, внушив самой себе, что факт наличия отпечатков говорил лишь о том, что как минимум она точно касалась предмета. А что остальные?
- Я видела на руках как минимум одной из нападавших тонкие резиновые перчатки, какие использует наша парикмахерша, когда красит волосы. Она часто оставляет коробку на видном месте и забывает прибрать. Прихватить оттуда пару комплектов мог кто угодно, в том числе и эти грымзы. Уверена, они так и сделали, чтобы не оставить отпечатков.
А вот это была очень изящно вплетённая в ложь правда, раскусить которую не смог бы и настоящий сыщик, не говоря уже о молодом офицере. Парикмахерша и впрямь держала коробку с перчатками, защищавшими кожу рук во время окрашивания при нанесении составов и химической завивки, на видном месте, и любой мог втихаря взять и парочку, и десяток, и сколько угодно. Их там была куча, и никто за расходом не следил. Чего и говорить, Шерри сама для своих нужд брала без спросу оттуда перчатки. Так что если кто-то вдруг решит проверить, все ли перчатки на месте, то по-любому обнаружит повышенный расход, но при этом под подозрением окажутся все, кто ходил краситься и подстригаться к мастеру, а это как бы всё Убежище. Отлично сработано, Шерил.
- Они собирались на почве зависти избить меня, изорвать одежду на мне, и, самое страшное, изрезать мне лицо и грудь. Вы можете себе представить, офицер, что бы могло произойти, если бы я не стала защищать, а смиренно дождалась окончания расправы? А что если бы они убили меня там? Или как вообще работает ваша служебная логика? "Вот когда убьют, тогда и идите писать заявление"? Абсурд! Господи, да какие я ей увечья нанесла? Срезала прядь да платье надорвала? Вы вообще слышите, что говорите? Меня собирались УБИТЬ, а меня саму судят за мелкое хулиганство, в то время как настоящий злодей, да ещё и не один, ходит на свободе!
Шерри видела, в каком нестабильном состоянии пребывает Олдмен. И она решила додавить его самым активным, но в то же время аккуратным образом. Едва закончив пылкое и чуточку слёзное возмущение творящейся "несправедливостью", Фишер подалась вперёд, легла грудью на стол и постаралась заглянуть в глаза склонившегося над бумагами сотрудника. Однако, если бы тот поднял взгляд, то тот в первую очередь упёрся бы в волнующий вырез на груди чуть приспущенной молнии комбинезона, за которым робко, но вызывающе показывалась часть того, что мечтает увидеть каждый мужчина. Блондинка вновь следовала той же стратегии, что в своё время принесла результат в случае с сынком Смотрителя, но тот был дурачком, с которым можно и нужно было церемониться как можно меньше, а сейчас девушка, напротив, делала всё то же, но очень аккуратно.
- Разве я могу врать, Генри? Я могу быть гордой, подчас несносной, но врать - никогда. Мы ведь уже не школьники, а взрослые люди. И ты... ты так возмужал. Настоящий офицер службы безопасности, настоящая форма. Но неужели ты с высоты своего опыта и положения сможешь допустить, чтобы какие-то детские дрязги переросли в настоящее смертоубийство и посеяли несправедливость, беспорядки, хаос?

Стол немного качнулся вперед и Генри рефлекторно поднял голову чтобы посмотреть, что там происходит, но по пути его взгляд зацепился за волнующие формы и... там и остался.
- Эмм... мисс Фишер... вы говорите, что они были в перчатках? Все трое? Кто из них держал нож?
Бедняга Олдмен изо всех сил старался сохранить ясность ума, который стремительно уносила прочь буря гормонов бесившихся в его крови.
Волевым движением он забрал подбородок вверх, чтобы оторвать свой взгляд от грудей Мисс Сентябрь, таких настоящих, сочных... таких близких и волнующих... и моментально утонул в пучине ее глаз. С этой минуты он некоторое время мог только кивать тому, что рассказывала Шерри, не в силах даже записывать ее показания.

Из этого состояния его вывел офицер Смит, который заглянул ненадолго в комнату, где проходил допрос.
- Ну, Генри? Как тут у тебя? Ведешь допрос? Ты не видел мои бумаги? А! Вот они... Ладно, я побежал.

При его появлении Генри вскочил из-за стола как подброшенный пружиной, подал ему стопку бумаг позаимствованных с его стола, а затем... затем он понял, что ширинка его штанов предательски оттопыривается. Сначала он отвернулся, но, сообразив, что в такой позе он выглядит глупо, по широкой дуге обошел Фишер и подошел к ее стулу сзади. Чтобы не качаться от перевозбуждения он оперся руками о спинку стула и нетвердым голосом проговорил:
- Мисс Фишер, я хочу помочь. Я... верю вам. Опишите как все было, мы расследуем происшествие и накажем виновных.
Это была та часть "маятника" где он был добрым полицейским, но он уже давно потерял контроль над ситуацией и пытался хотя бы не выглядеть как последний кретин.

Шерри не успела ничего толком сказать, когда заявился офицер Смит. Сначала она подумала, что сейчас старшой накинется на неё и скажет, что подслушивал под дверью, и что она поймана на враках (хотя как?), но на самом деле он просто заскочил за какими-то документами перед тем, как уйти восвояси с концами. Джон никогда ей не нравился - слабохарактерная, мягкотелая тряпка. Но эта тряпка верно служила Смотрителю и блюла закон и порядок, а потому каши с ней сварить решительно нельзя было никакой. Но вот Генри, кажется, готов был волочиться за предметом своего воздыхания и по сей день. И Шерри уже знала, кто был этим предметом.
- Я всё уже рассказала. Если надо, повторю ещё раз. Но сможете ли вы действительно мне помочь? - чувствуя присутствие мужчины сзади и примерно понимая, где находится его голова и куда, соответственно, могут смотреть его глаза, девушка чуть откинулась назад, будто бы из-за подступившей духоты чуть оправляя и оттягивая угол декольте.
Для Генри и впрямь открывал ещё более чудный вид сверху. А исключительная близость надушенных волос, переливая жёлтым золотом в свете едва загораживаемой им потолочной лампы, прямо-таки манила к тому, чтобы зарыться в них носом и медленно, аккуратно вдохнуть тёплый, аромат ухоженных прядей и вымытой кожи головы. Но Шерри даже не нужно было и это - достаточно было лишь поймать взгляд Олдмена, направленный совсем не туда, куда должен был.
- Ты что, смотришь на мою грудь? - голос Фишер вдруг стал холодным, почти строгим, - Генри, ты пялишься на мой грудь.

- ЧТО?! - Генри действительно пялился на ее грудь и наслаждался ароматом ее волос, но вопрос застал его врасплох, - Я?! Я не...
Он попытался принять вид, как будто он совершенно не при чем и совершенно не туда смотрел и вообще... но тут стул, на спинку которого он опирался предательски качнулся и Шерри Фишер полетела на пол! А следом за ней, приложившись коленом об стул полетел и Генри!
И вот он уже лежит на предмете своих мечтаний ни жив ни мертв от страха, полностью парализованный ужасом сложившейся ситуации!

Всё случилось слишком быстро. Слишком быстро и непредсказуемо. Фишер уже готовилась вовсю отчехвостить парня, примерно прогнозируя, что последует потом, какую тактику она изберёт и чем всё закончится, но судьба распорядилась иначе. Именно что судьба - едва ли такой тюфяк как Генри был способен на столь решительный шаг. В противном случае девушка совсем его не знала, либо мужичок сильно изменился после школы.
Но вот они лежат на полу, лицом друг к другу, тесно прижаты телами. Настолько тесно, что Шерил чувствовала, как он упирается коленкой ей в низ живота. Стоп, или это не коленка? Ох ты же ё...
- И он сорвал с подозреваемой всю одежду, и, как дикий зверь, жестоко изнасиловал её. - проговорила она голосом, словно цитировала момент в одной из захватывающих романов для взрослых.

- Господи! Нет!!! - голос Шерри вывел его из ступора, - Я не... это случайно!
Он оперся руками о пол и немного приподнялся. Ушибленная коленка тут же ответила болью и он снова упал не нее. Наконец, он неловко отвалился в сторону и сполз с подозреваемой. Та уже поняла, что это действительно была не коленка. И он тоже понял, что она поняла и это было для него последней каплей.
- Прости меня, Шерри! Я не нарочно! Это просто стул такой! Я... я не... Черт! Черт! Черт! ЭТО СЛУЧАЙНО!!!

- Охренеть. Просто охренеть и не расхренеть обратно. - Шерри медленно поднялась с пола, вместе с тем и язвительным тоном растягивая слова, - Офицер службы безопасности, злоупотребляя служебным положением, вознамерился грубо овладеть подозреваемой, а по факту исключительно потерпевшей, невзирая на её психическое состояние. Боже, Генри, ты даже не представляешь, в какое дерьмо вляпался. Меня за мою выходку разве что пожурят, ты знаешь. Но вот из тебя ТАКОГО козла отпущения сделают, что... ой, даже страшно представить! Такой позор!
Шерри отряхнула колени, поправила чуть растрепавшиеся волосы. Хотела было уже заняться восстановлением прочих утраченных элементов красоты, но тут в её голове что-то щёлкнуло. Она посмотрела на всё ещё сидящего на полу Олдмена, ухмыльнулась и подошла ближе.
- Встань. - не резко, но довольно властно приказала она.

Генри было очень стыдно. Настолько что он сидел обхватив голову руками. Картина, которую нарисовала Шерри была весьма красочной. Провал был просто эпичный. И ВСЕ ЭТОТ ГРЕБАНЫЙ СТУЛ!!! Сплошное невезение! Ну какого хрена Смит вообще зашел в комнату?!
Поэтому, когда она сказала ему встать, то тот немедленно вскочил на ноги, стараясь хоть как-то загладить вину выполняя то, что она хочет. Колено снова стрельнуло болью и он нагнулся, чтобы потереть его рукой.

Шерри чувствовала эта. Да, она чувствовала, как ей в руки падает власть над человеком. Нужно было бы полной дурой, чтобы не заметить это, а она дурой не была. И прекрасно понимала, что сейчас надлежало ухватиться за этот конец - властно, но аккуратно, тактично.
- Ты совершил очень много ошибок, Генри. Критических ошибок. - девушка со строгой заботливостью чисто символично стряхнула с его плеч несуществующую пыль, - Я бы на твоём месте сейчас сквозь пол готова была бы провалиться, только лишь бы не встречаться лицом к лицу с тем, что тебе уготовлено.
Обычно способы контроля людей Фишер строились на совсем иных вещах. Они были больше косвенными, какими-то условными манипуляциями, порой не срабатывавшими, а порой срабатывавшими не так, как хотелось бы. Но вот сейчас, прямо сейчас, она сжимала в своих руках невидимые вожжи, и запряжённая лошадка, знатно получив шпорами в бок, готова была идти туда, куда они потянут. И первым же делом Фишер позаботилась о насущном.
- А хочешь, чтобы оно обошло тебя стороной? Я могу тебе помочь. - нужно было очень правильно подобрать интонацию и выражение лица, произнося эти слова, н Шерри правильно поступила, что отдалась импровизации, из-за чего и тон, и мимика сделались просто идеальными, - Садись за стол. Бери бумагу. Пиши...

И они написали. Генри, периодически утирая шмыгающий нос, разгорячённо вписывал показания из уст Шерил. Вносил как свою собственную докладную, но на деле же его личных заключений там не было ни единого слова. Блондинка в очередной раз, но уже официально задокументировала с его помощью именно ту версию случившегося, которая была ей выгодна, которая превращала из злостной нарушительницы порядка в жертву, полностью выводя её из-под ответственности и дальнейших разбирательств. Но выражено это уже было не как её показания, а как заключительный доклад начальству, из которого уже последует прямо наказание виновных и оправдание невиновных.
Затем доклад был продублирован на другом листе, слово в слово, и оформлен по всей красоте. Его девушка забрала себе, как страховку на случай, если вдруг потом Олдмен решит изменить доклад. Тогда она просто предъявит эту копию, и пусть потом попробуют объяснить, откуда у гражданского лица "альтернативная" версия на казённом бланке, написанная почерком того же самого сотрудника, с его подписью и всеми печатями. Однако, это было уже даже излишним - Шерри не сомневалась, что Генри покорно доведёт дело до конца, и в итоге её даже не светит взбучка от отца - такую красивую историю они придумали, и, главное, правдоподобную. Вот только вещественные доказательства к ней прилагаться были не должны. Ножик, который всё ещё фигурировал на столе, не должен был фигурировать больше нигде и никак, а вернуться в законное владение Фишер. Девушка бросила на него лишь косой взгляд, но план уже родился в её голове. Блондинка почувствовала себя не просто преступным гением, но в то же время и роковой соблазнительницей, прямо как в тех детективных романах, что она читала. И вот как раз этот момент повернул былинную, казалось бы, историю грязного шантажа в несколько иное русло, тоже грязное, но уже... иначе.
- Ты молодец, Генри. - пряча копию доклада под комбинезон, похвалила Шерил офицера, а затем придвинула стул, на котором всё это время сидела рядом и диктовала текст, ближе, - Но вот скажи честно теперь, когда мы закончили, уже без протокола. Как, по-твоему, я вышла в том купальнике?
Находка с календарём была не случайной. Фишер нисколько не сомневалась, что пресловутая страничка не избежала внимания Олдмена в первый жен день её выпуска в тираж, и наверняка, как и многие другие, он хранил её если не отдельно, то уж среди прочего набора возбуждающих картинок с женщинами. Хотя, зная Генри тогда и теперь, сомнений не оставалось - у него был только этот разворот с фотографией Мисс Сентябрь, и можно только гадать, сколько волнительных минут было посвящено его трясущемуся созерцанию.

Смысл этой фразы не сразу дошел до Генри Олдмена. Он даже сначала переспросил:
- В купальнике?! - пытаясь найти в уме, где именно в протоколе было написано про купальник.
А когда дошло, то его аж жаром окатило потому что во-первых он заново представил себе ее в том же виде, как на том фото, но вот здесь рядом и так близко, а во-вторых такой вопрос мог означать, что Шерри больше не сердится на него.
- Ты там... очень... красивая. - после всего того, что только что было, Генри старался выбирать слова. Если бы его заставили рассказать все что было в его жизни с тем постером, то он бы потом пошел и застрелился.
А потом он посмотрел в глаза Шерри и снова утонул в них.

Лишь на короткий миг их взгляды встретились - девушка отвернулась спустя секунду, считая непозволительным для своего статуса смотреть в глаза мужчине так долго, а уж тем более мужчине вроде Олдмена. Но в тот момент он мог заметить её приторную улыбку, которая осталась даже когда девушка отвернула голову.
- Я знаю. - коротко и несколько самовлюблённо проговорила Фишер, но тут же добавила уже более миролюбиво и добродушно, - Но всё равно спасибо. И спасибо за то, что ты сделал.
Дальше должна была последовать эпичная сцена с поцелуем, но Шерри отчаянно не хотела признавать этого. У неё не было как таковой романтической симпатии к этому типу, но какая-то часть её мозга, и при том немалая, уверенно талдычила, что нельзя просто так брать и отпускать его. Свои люди среди сотрудников службы безопасности - это всегда хорошо. Такие были у её родителей, так почему бы и ей не обзавестись своими собственными надёжными связями? А что может быть надёжнее мальчишки, пускающей слюни на её фотку в нижнем белье и прямо сейчас глядящему ей в ухо щенячьим взором, пытаясь поймать её собственный? Но эту преданность необходимо было не менее надёжно прикормить, и желательно так, чтобы никто ни о чём таком не подумал, а принял на веру, и впредь этой верой и тешился.
Шерри положила руку ему на колено. Обычно так делали мужчины, но сейчас так сделать нужно было ей... чтобы морально подготовиться.
- Знаешь, у меня так много недоброжелателей в Убежище. Столько завистников, столько плохих людей. Поэтому мне бы не помешала помощь настоящего мужчины, обладающего властью и способного принимать ответственные решения. - рука поднялась чуть выше, к поясу Генри, где висело его табельное оружие, вот только нужен ей был несколько другой "пистолет", кобура которого лежала несколько глубже, - Все эти годы я знала, что ты можешь стать таким человеком. И вот ты им стал, и за твоё упорстве и выдержку... я хотела бы... тебя отблагодарить.
Мысль о том, что она собирается делать дальше, пронзила Шерил брезгливой стрелой и едва не заставила поморщиться, а ладонь схватить парня за мотню и как следует сжать. Но вместо этого, подавленная усилием воли и чётким знанием того, зачем и для чего всё это затевается, девушка отвела ладонь дальше, к молнии под ремешком и медленно потянула её в сторону раскрытия.

"Господи! Что она делает?!", - сердце Генри забилось с удвоенной скоростью, - "Неужели?! Нет - не может быть!"
Бедняга не верил, что все это происходит сейчас с ним на самом деле. Он боялся спугнуть или рассердить Шерри неосторожным словом или действием и еле дыша кивал ей в ответ. У него еще никогда и ни с кем не было ничего подобного. Да и вообще ничего такого не было.
Его "дружок" рвался наружу из штанов навстречу Шерри, а сам Генри до ужаса боялся этого, так как искренне считал, что Шерри "не такая" и это просто случайность, и когда он выскочит, то его милая Мисс Сентябрь убежит в гневе и больше никогда не будет разговаривать с ним. Но против физиологии он был бессилен. Как загипнотизированный, он наблюдал за происходящим...

"Господи! Что я делаю!": ревело в этот же самый момент в голове Шерил.
Но тело мало этому поддавалось, лишь немного замедлялось, придавая движениям плавность и невыразимую томность, но продолжало верно продвигаться по уже проложенному маршруту. Или же маршрута не было никакого, а только лишь по одному наитию девушка делала это? О нет, на такое её мозг был не способен. Не должен был ведь, верно? Это всё часть какого-то её хитроумного плана? Конечно же да, ведь иначе... да, это был её план, который был настолько крут и хитёр, что даже сама себе она в нём не могла признаться.
Но точно так же Фишер не могла признаться и Генри в том, что делает это впервые. А с Дженсеном они только целовались, ага. И даже когда он недвусмысленно намекнул ей на то, что пора бы зайти чуточку дальше, она не поддалась. Зато какому-то Олдмену, который как был неудачником, так им и остался, она без всяких поцелуев готова... даже произносить страшно. Но ей точно не хватит выдержки, если парень ещё полезет целоваться. Это... это просто мера поощрения. Никто не увидит, никто не узнает. Никто не поверит. О да, если генри вздумает кому-нибудь вякнуть, позвалиться... но он не вздумает, это исключено, однако, если всё-таки вздумает, ему никто не поверит. Да Шерри сама себе не верила прямо в эту самую секунду! И в то же время исполнялась какой-то странной уверенности, что именно так надо и больше никак. Какой же у меня умный и хитрый мозг, о да! Или это просто нерастраченное женское либидо рвётся наружу, подавляемое, а потому обретающее столь странные формы? Так, профессор Гумберт, а вот вас в эту минутку психоанализа никто не звал, подите прочь.
Ширинка была расстёгнута, и вот уже никакие трусы не могли сдержать то, что вздыбливалось под ними. Одно последнее движение - и молодое тело предстало перед дамой во всеоружии. Блондинка сначала глянула на него мельком, затем тут же отвернулась, но потом снова медленно повернула голову и посмотрела чуть дольше. Ровно столько, чтобы запомнить положение, дистанцию и всё такое. А потом отвернулась опять, но одновременно с этим её правая ладошка обхватила "рукоять главного табельного оружия" мужчины. Просто обхватила и постаралась так подогнуть пальцы, чтобы маникюр не задел нежную кожу.
- Не смотри. Закрой глаза и не открывай. Слышишь? - властно и несколько раздражённо, но только лишь из-за собственных внутренних переживаний, скомандовала Шерил, - Не смотри.

Член в руке Шерри пару раз дернулся и на его головке выступила капля прозрачной жидкости. Генри тоже не баловал его вниманием, ему было стыдно это делать, да и не было должного опыта в таких делах. Хорошо, что Шерри не знала, что он делал перед ее постером, а то умерла бы от стыда... или от смеха. Стараясь не спугнуть момент, молодой СБшник послушно закрыл глаза. В этот момент Шерри могла делать с ним все что угодно. Он был весь в ее власти.

Самое забавное, что и Шерри тоже не горела желанием смотреть туда, где собиралась делать вещи её рука. Нет, желание некоторое было, продиктованное в основном любопытством, но какая-то женская гордость и чувство приличия (в такой-то момент, серьёзно?) не давали ей этого сделать. Объектом её вынужденного внимания стал какой-то старый график непонятно чего, висевший листком на стене. Линия вверх, линия вниз, туда-сюда скачет, непонятное что-то.
Но вот те вещи, которые она всё-таки начала делать, были ей в некоторой степени известны. Как и некоторые девочки, она пару раз подглядывала за мужчинами. И когда они были в группе, в раздевалке, и когда находились там одни. Разумеется, об этом никто не прознал, но определённый опыт блондинка почерпнула. И он очень удачно сочетался с тем, что она вычитала из книг. Так что об основах этого дела она представление имела исчерпывающее. Но вот на практике...
Не разжимая ладонь, Шерил стала медленно двигать её вверх и вниз - прямо как кривая на том графике, но всё-таки даже ещё плавнее. Она чувствовала горячую плоть своей кожей, чувствовала, как изнутри та мелко пульсирует кровяным давлением. И это то, что приносит женщинам и мужчинам удовольствие? Впрочем, вопреки расхожему мифу, оно не было похоже на рукоятку отвёртки, и на морковку, выращенную в гидропоническом садике, тоже не походило нисколечко. Проклятье, да у неё реально не с чем было сравнить, как это было по ощущениям. Но это было что-то совершенно новое и... не сказать, что мерзкое. Возможно, она даже могла привыкнуть к этому теплу...А-а!
Крик души едва не стал криком физическим, когда Шерри задела влажную капельку и развезла её по всей ладони и тому, чего она касалась. Стало липко, мерзко, скользко. Но затем она захватила ещё немного странной маслянистой субстанции, и стало совсем уж сколько, а воздухе образовались интересные звуки, словно кто-то далеко-далеко мыл резиновые перчатки. Главное, не останавливаться. Слышишь? Не останавливайся, иначе это будет полное фиаско.
Шерри задвигала рукой чуть быстрее, но вынуждена была теперь и сама закрыть глаза. Все её чувство сконцентрировались на маленьком пятачке поверхности ладони и того, чего она касалась. О нет, это всё-таки происходит, это происходит! Она... она трогает его член. Ну уж нет, девочка, давай начистоту - ты не просто трогаешь его пи-пи. Да, ты "делаешь ручкой" неудачнику генри именно в том смысле, в котором это имела ввиду сокурсница Долорес, рассказывая о своих романтических похождениях.

Долго ей работать рукой не пришлось. Несмотря на неумелость ее движений, Генри в общем-то был готов кончить от одного ее присутствия рядом. А учитывая то, что при закрытых глазах обострялись прочие ощущения, что он был молодым здоровым парнем без регулярного секса... Ее чуть не смыло этой белесой волной, которая вдруг хлынула прямо на нее, когда член вдруг снова запульсировал в ее руке и Генри судорожно дернулся вперед, раскрыв рот в беззвучном крике...

Не следя за процессом визуально и полагаясь лишь на чуткость неопытных рук, что, однако, с достаточным энтузиазмом делали своё дело, Шерил могла запросто пропустить момент кульминации. И пропустила - лишь в последнюю секунду, ощутив необычные пульсации там, где их до этого не было, равно как и небольшие, но заметные изменения в поведении парня, она поняла, что сейчас что-то да будет, но в предвкушении этого дела лишь сильнее зажмурилась и отвернулась сильнее. А потом...

Девушка ещё какое-то время двигала рукой, хотя момент истины уже случился, но с каждой секундой стала замедляться, пока не остановилась совсем. Вся её ладонь и, конечно, то, чего она касалась, было покрыто густым слоем чего-то влажного, горячего и очень липкого, но в то же время очень скользкого - правильные ассоциации дали понять, с чем ещё это можно было сравнить, и то было бы куда вернее. Но перед этим какая-то часть субстанции оказалась выстреленной в воздух, да так сильно, что оказалось на уровне головы Фишер. Девушка была уверена, что мимо её волос пролетело нечто, но вот куда делось потом, не уследила.
Но в этот момент с неё уже было достаточно. Блондинка медленно отпустила парня, и покуда тот не очухался, встала и торопливым шагом, брезгливо держа испачканную руку вытянутой перед собой, засеменила к выходу. К счастью, дверь в помещение не была заперта, так как не предполагалось, что кто-то в здравом уме предпримет попытку бегства - куда ты сбежишь из Убежища, которое как подводная лодка, да ещё из-за какого-то пустяка? Но перед тем, как уйти, Шерил успела сделать важную вещь, ради которой в том числе всё это затевалось - схватила со стола нож Дженсена. Всё равно в деле, что они состряпали с Генри, он уже не фигурировал как вещдок.

Генри потом все пытался завязать разговор с Шерри, но сначала он не находил удобного повода, потом Шерри стала очень занята подготовкой к выходу в поиск, а затем и вовсе покинула Убежище.
Бедняга Олдмен пытался завоевать доверие Шерри выведя на чистую воду тех трех ее обидчиц, но в итоге дело кончилось тем что он трахнул сначала Дороти, потом Кристину, а потом получил лещей от обоих. До третьей соучастницы дело даже не дошло.