Имперские ночи очень теплые и очень светлые, как от россыпи звёзд на небе, так и от огней больших поселений, коих в стране много. Задержавшись даже заполночь, какой-нибудь вывалившийся из кабака пьяница легко найдёт дорогу по улицам до своего дома, даже если выйдет за пределы освященных факелами улиц. Или же, как мотылёк, вернётся на свет огня — к трактиру, где тебе всегда рады, если есть деньги и ты не буянишь больше положенного…
Так и Эл, что вышел отлить из таверны после очередной попйки мог легко вернуться назад. Он задержался на улице чуть больше положенного, сделав своё дело, просто чтобы полюбоваться на ночь. На полную ясную луну. На перелесок совсем недалеко от деревни. И на чернеющий неподалёку частокол деревни.
Ворота ограждения, как ни странно, были открыты. Стражники возле ворот спали глубоким сном, что могло бы насторожить Эла — кому, как не ему знать, что вряд ли при обычных обстоятельств два бойца империи уснули бы на своём посту, оставив вход в деревню открытым. Но тут, откуда не возьмись, он услышал чарующее пение.
Ветер, задувающий в открытые ворота, донёс до него звон арфы…
…За ним последовал протяжный женский голосок, звонкий и высокий, будто журчание тёплого летнего ручья обрело в нём плоть и кровь. Незнакомая девушка пела про несчастную судьбу народа гоблинов. Про проклятье, лишающее ума. Про магию, искаженную животной яростью и плотскими страстями и про искаженный от уродства облик. Песня звучала печально и протяжно, отстранённо, как какая-то легенда… пока певица не обратилась как бы напрямую к слушателю. В песне прозвучали заманчивые обещения.
Незнакомка обещала тем, кто “не боиться взять судьбу в свои руки” в один прекрасный день “изменить её”, сняв проклятье и освободив народ зелёных эльфов от чар. Этот голос усилили непонятно откуда взявшиеся в лесу инструменты, словно гул целого оркестра.
Ничего настолько чистого и прекрасного он не слышал никогда в своей жизни, особенно звучание первой скрипки оркестра — через неё с ним будто бы говорили Боги! Голос предложил Элу сделку: исполнение заветного желания в обмен на один смелый шаг!
И Эленандар сделал этот шаг без страха. Он зашагал вглубь леса, чуть покачиваясь, на ходу вдыхая свежий хвойный воздух, и покуда хмель выветривался из его кровь, ум наполняла эта музыка.
Музыка вела его вглубь леса, сливаясь с хрустом и трещанием ветвей, что заменили для оркестра трещётку и барабаны. Хруст и шелест травы под ногами стали заменной части струнных. Ветер взял на себя роль духовых, а далёкое журчание ручья разливалось ксилофоном. Теперь чернострунник понял: это природа играла ту чудесную музыку, а не какой-то живой человек. Как “инструмент” он слышал лишь двух музыкантов: арфу и чей-то божественный голос. А откуда шёл звук скрипки гоблин понять не мог.
Наконец, гоблин вышел на бережок прекрасной реки: вода в ней переливалась всеми цветами радуги, мерцая под светом луны и звёзд словно непрерывный поток чистейших самоцветов.
Речка была неглубокой, буквально по колено гоблину и по лодыжку представителем рас по-крупнее. На противоположном берегу речки сидела полуэльфийка с арфой в руках. Она играла ту самую мелодию на арфе — теперь звучал только её голос и арфа.
Оркестр стих… и вместе с ним, голос полуэльфийки тоже стал не таким совершенным. Чуть более плоским и порой с фальшивыми нотками. Она зачитывала текст с какоих-то старых обветшалых нотных листов у своих ногой, порой прерываясь.
Девушка оборвала песню, устало выдыхая:
— Эта песня очень сложная! Я не понимаю, для кого она написана вообще, кхе-хе, — хрипло кашлянула та, — и тут явно не хватает листов для части инструментов. Под неё должен играть оркестр. Но сама мелодия… — она обернулась, говоря куда-то за спину, — …она просто прекрасна! Чарующая, правда, Реджи? — Спросила она у кустов. Опустила одну ноги с кретого бережка в реку. — Тут всё прекрасное… даже эта река: она течёт из того холма, значит это свечение наверняка из-за близости с той штукой. — Проговорила девушка. Повернулась к кустам опять. — Эй, Реджи! Ты слушаешь?
Ответа не последовало. Зато острый слух Эла услышал далёкий топот. “БУМ-БУМ-БУМ”, — словно кто-то забил вдали в барабаны. “БУМ-БУМ-БУМ”, — приближался гул. И вдалеке с жалостливым скрипом покосилось дерево, всего через пару секунд рухнув. “Что это там, Реджи?..”, — испуганно спросила бардесса. И из кустов на неё вылетел испугганный и весь взмокший халфлинг.
— Под берег, быстро! — Шикнул на неё… по всей видимости, Реджи — халфлинг-рейнджер, судя по снаряжению. Парочка сиганула в речку с бережка, прячась за крутым изгибом. В это же время, за кустами откуда выпрыгнул халфлинг, меж деревьев, замаячила громадная фигура, ростов в пять от гоблина или халфлинга и в два роста от эльфийки. В слабом лунном свете виднелась серая кожа существа, блеск металлических пластин его доспех. Громадные серые уши, больше чем голова, и… щупальце с длинными клыками, что росло прямо из лица? Очень странная громадина.
— Эээ, слущай, я тебе говорю: слишал тут кого-то! — С сильным акцентом прогудел великан.