Врата и Туманы [заморожено] | ходы игроков | Глава 0.1. 48 шагов мудреца (Каори)

  Если в моей Стране, после обретения мною состояния Будды, будет место для ада, царств голодных духов и животных, пусть я не достигну наивысшего Просветления.
   - Первый обет Будды Амитабхи

  Около 19:00, суббота, 15 сентября 2018 года. Лос-Анджелес, Даунтаун, Wilshire Grand Center, ненумерованный этаж.

  


  Уилшир Гранд Центр, небоскреб высотой более 300 метров, зеркальной башней возвышающийся над окружающими гигантами, идеальный символ будущего и тайное убежище Традиции, построенный огромным корейским конгломератом, в глубине которого десятилетия назад скрылась ячейка Братства. Связав свои практики с влиянием новейших технологий, эти корейские Гам Лунг около двух лет назад основали первую за океаном, полностью экспериментальную бодхимандалу, спрятанную внутри высотки, окутанную в хитросплетения потоков Ци, надежно укрывающую и подпитывающую своих гостей и обитателей. Она занимала целый этаж, куда не вела ни одна лестница, а единственный лифт, идущий туда, предварительно проверял посетителей, будучи оснащенным камерами-фетишами, чувствительными к потокам ци, населенными надежными духами-хранителями, и только после тщательной проверки появлялась нужная кнопка.

  Именно эта бодхимандала вскоре после своего основания пригласила Каори Токо, в то время быстро набиравшую известность молодую дочь старинного рода, уже зарекомендовавшую себя, как охотника на разнообразную нечисть и стража врат духовного мира. Новооснованная Часовня с головой окунулась в бушующую политику Традиций Города, вклинившись в тлеющий раскол местного Братства, и так уже поделенного между двумя Капеллами, имеющими застарелые взаимные обиды и претензии. Нужны были новые имена, имена не связанные с местным полем интриг и сетями подпольного влияния триад и якудза. И новые имена появились.

  


   - Открыто, входи, - негромкий, но бодрый, голос старого корейца раздался до того как рука коснулась двери, ощущения касания разума или чего-то похожего не было, этому улыбчивому пройдохе такие фокусы были не особо нужны, он и так как свои пять пальцев знал свою территорию, будучи не только одним из основателей, но и также главным защитником этого места, давно завязав на себя всю сложную сеть каналов ци, струящихся по зданию, он же был отличным мастером Духа, расставившим охрану как на подходах к этажу, так и в местной Умбре. Но самое главное, именно он был инициатором приглашения в Лос-Анджелес для юной японки, будучи старым знакомцем семьи.

  Обычно Каори посещала старца для того, чтобы поприветствовать после возвращения из долгого рейда или для бесед на тему духов и практик, принадлежа к У Шань, старый джентльмен мог поведать много интересного, но этим вечером впервые за два года, он позвал девушку сам. Вызов был мысленным, не грубым, но по стариковски бесцеремонным, ощущалось, что дело было срочным и прийти в комнату стоило сразу же.

  Девушка вошла, мягко толкнув дверь в бок, и поклонившись, после чего дверь вернулась в исходное состояние. Помещение было залито светом, а краем глаза можно было заметить медленно плывущие светящиеся точки, ускользающие от прямого взгляда. Несмотря на общую умиротворяющую атмосферу, в воздухе витало беспокойство. А бабочки на большой панорамной картине будто были готовы слететь с нее и закружиться в нервном танце.

  Хозяин комнаты, в белом ханбоке, сидел поверх фиолетового одеяла, расстеленного на традиционном футоне, лежащем на полу. Перед ним стоял низкий столик с белым фарфоровым чайником кюсу и приготовленными заранее, но пока пустыми, двумя чашками юноми. Лицо старца повернулось в сторону вошедшей, отразив небывало неуверенную для него улыбку. Затем последовал пригласительный жест, предлагающий расположиться с другой стороны столика.

  

Каори тихо скользнула в комнату пожилого мастера. Она была в процессе своей ежедневной тренировки в спортивном зале, когда зов старика застал её. Поэтому на приём она была одета в простой чёрный топ и спортивные шорты, а короткое каре было небрежно растрёпано и частично напитано влагой не успевшего до конца высохнуть пота.
— Долгих лет вам, мастер Сын Мён.
Девушка склонилась в формальном поклоне. Этот пожилой мужчина был одним из немногих людей, в присутствии которых наследница рода Токо сдерживала свои привычные ехидные ужимки и старалась действовать как можно более формально, дабы соответствовать статусу своей семьи.
Она слишком хорошо знала, что настолько долго прожившие мастера, даже не смотря на свой чахлый вид, представляют ощутимую силу, с которой стоит считаться.

Бесшумно пройдя по лакированному полу, японка села напротив Сын Мёна и перехватила деревянную ручку чайника, разливая его содержимое на две пиалы. Когда травянистая жидкость наполнила их до краёв - Каори не притронулась к ним. Чайный ритуал был священным и требовал терпения. Благодетель, которая с трудом ей давалась, но азы которой всё же поддались Токо с годами.
— Могу я спросить…в чём такая спешка?
Она слегка изогнула иссиня-чёрную бровь, концентрируясь на чертах лица мастера. Его тревога не ускользнула от внимания Каори.

  В ответ на вопрос старец медленно кивнул в такт каким-то своим мыслям, взглядом давая понять, что вскоре все разъяснит. Сам же, затем, взял одну из чашей и протянул ее Каори. Вокруг кожи хозяина комнаты был едва уловимый слой ци, который раньше не был заметен. Было похоже, что потоки энергии и поддерживают Сын Мёна и, скорее всего, медленно убивают. Завязка на себя всей охранной цепи бодхимандалы имеет свою цену. После он взял в руки другую чашу, поднял ее и отхлебнул несколько мелких глотков, вдыхая аромат Гёкуро, жестом призывая сделать девушку так же.

  Несколько мгновений застыли в вечности, а на краю взгляда бег светящихся шариков ускорился, будто за Гранью миров все разом пришло в пляс. Каори кожей ощутила насыщение комнаты энергией, будто скручивающейся в жгут вокруг столика. Старец поставил чашку на стол, в свою очередь доливая остатки чая до краев в обоих чашах. После, он заговорил:
   - Несколько месяцев назад я ощутил это, отвратительные щупальца тьмы проникли в духовный мир Города, - голос Ко Сын Мёна скрипуче и медленно проговаривал слова, еще несколько недель назад звучавший хоть и по-старчески, но походивший скорее на журчащий веселый ручей: - Я вел себя очень осторожно, что искало это облако разрушения, куда оно мечется? В первый раз, когда я его заметил, оно исчезло через два дня, но потом пришло снова. И я понял, оно было слишком близко, буквально вторгаясь в мои границы, - взгляд старца почти потух: - И я начал закрываться, расставлять стражу, посылать посыльных и соглядатаев, но оно развеивало всех кто подошел слишком близко.

  Почтенный мастер положил правую руку на стол, будто слегка пошатываясь: - Оно находило отмели, это я понял ценой сильного слуги, оно прорывалось и исчезало, разнося в округе ветра боли и воплей. Чувствую, что оно снова здесь, два щупальца мечутся в тени Города. Я не смогу выйти отсюда, но так не хотел посылать тебя, соннё, к нему.

   - Я никак не могу отпустить тебя одну. Взгляни за изнанку, тут Барьер тоньше, чем где бы то ни было. Я хочу тебя кое с кем познакомить. С тобой будут мои глаза, посланец и помощник, ты сможешь призвать его, он придет на зов, он может помочь найти врага, когда тот начнет рвать границу, - после чего старец закатил глаза, обращая взор в мир духов. За гранью комната была однотонного серого цвета, но вот картина с бабочками за спиной Сын Мёна переливалась и сверкала всеми цветами радуги, а бабочки по ней действительно летали. В тоже время над столиком набирал силу световой шар.

Каори слегка склонила голову и нахмурила брови, внимательно слушая информацию от мастера. Старшее поколение магов имело свойство излишне усложнять и приправлять свои опыты красочными аллегориями, отчего прорваться к реальной сути вопроса представляло задачу весьма нетривиальную.
Но что девушка и смогла вычленить - так это то, что мастер явно сам не очень понимает что, мать вашу, происходит. А поэтому груз расследования всего связанного с этой сущностью ложился на её плечи.

Тяжко вздохнув, Токо провела ладонью по собственному лицу, позволяя векам упасть вниз. Вместо своего естественного зрения она сконцентрировалась на давящем ощущении в переносице, ярко представляя пурпурную жемчужину в геометрических треугольниках из лепестков чёрной лилии.
Барьер был настолько тонок, что весьма простой визуализации хватило, чтобы аджна с лёгкостью пробила расстояние между мирами и вспыхнула каллейдоскопом рельефа пенумбры.
Используя одно своё внутреннее зрение, Каори сконцентрировалась на пространстве перед собой.

  Несколько мгновений шар света еще набирал силу, после чего расцвел в форме нечто, смутно напоминающего цветок лотоса. Бабочки в настенной картине забеспокоились, забились в немом буйстве красок, пока одна из бабочек не отделилась от картины и не ринулась к цветку. Это была крупный черный махаон, начавший летать в сбитом ритме по кругу над столом.

  


   - Это Наби, мой дух-наблюдатель. Если позовешь его через Барьер, он прибудет. Используй его как посланника, также он чувствителен к прорыву Барьера, - старец заметно оживился, будто рыба, которую окунули в воду.

   - "Приветствую молодую госпожу", - дух общался мягко скользя по поверхности разума, голосом, звучавшим в голове Каори, он напоминал молодого парня, скрывающего за легким акцентом насмешливые нотки: - "Решил таки старик свою соннё позвать.."
  Даже если Сын Мён и обратил внимание на пренебрежительный комментарий духа, то внешне это было не заметно. Он лишь махнул рукой, подзывая бабочку к себе, подставив ладонь как пьедестал, было похоже, что часть руки проскользнула за Барьер. Когда Наби сел на предложенное место, цветок над столом стал медленно гаснуть.

   - Наби, скажи, ты слышишь боль пространства, где сейчас наш враг, - старый мастер пристально смотрел на махаона.
   - "Он еще не разорвал ткани миров, но одно из них где-то рядом, рыщет в этой части Города, и без прорыва слышу вопли мелких духов. Где-то в двух ли на юго-запад. Второе дальше десяти ли на севере, почти не слышно," - в комнате на обоих сторонах Барьера наступила тишина. Ко Сын Мён глубоко вздохнул, сгоняя оцепенение: - Оно ближе, чем я предполагал. Я уверен, что оно уже готово к прорыву, - лицо старца отобразило палитру смешанных чувств, отображая продолжающуюся внутреннюю борьбу с нежеланием втягивать девушку в гарантированно опасную авантюру, уважение к воину смешивалось с отеческой опекой: - Прости, что отправляю тебя туда, я доверяю тебе, найди источник опасности и возвращайся обратно. Нужно понять, с чем мы столкнулись. Не бросайся в бой, будь осторожна. Если будет нужна помощь, незамедлительно отправляй Наби ко мне.