Сожжение Фракии | ходы игроков | Скилур?

Свобода!
Сладкая Свобода!

Имя тебе — Эвнон, сын Равсимода.
Три года назад ты и твой род решили совершить набег на земли Эрмасов — бедного племени Гемских гор. Набег закончился сократительным поражением. Не почетной и достойной воина смертью в бою, нет! Пленом! Рабскими оковами! Унизительной продажей с молотка. И когда казалось, что хуже уже не будет, на земли Эрмасов вторглись их соседи-Руды — и ты, подобно скоту, перешёл в собственность завоевателей.
Спина твоя вся залита кровью от ударов их палок, но смерть не пришла, нет. Тебя решили загнать в Нижний Мир при жизни.
В страну без солнца, где мало воздуха, а если и сумеешь вдохнуть, то лишь нагонишь в легкие мелкой каменной пыли, от которой потом будешь кашлять кровью.

Тебя загнали в шахту.

Три года ты не видел солнца. Вам запрещали говорить друг с другом, нарушителям резали языки. Вас кормили каким-то дерьмом, заставляли работать без передышки, без сна, а когда ваши тела отказывались вставать, то просто выбрасывали ещё живых рабов в отработанные штольни, напоследок приложив кувалдой по темени.

И всё же ты выжил.
Не сломался.
Сжал зубы — до хруста — и продолжал наносить киркой удар за ударом.

Ты ждал шанса.
Всего одного маленького шанса.

И ты дождался!

На ваших врагов напали. Большую часть надсмотрщиков отправили в бой. Оставшиеся больше думали о приближающихся Гетах, чем о вас.

Последняя ошибка в их жалких жизнях.

И вот, ты вылезаешь, на четвереньках, щурясь — солнце слепит глаза!

Но ты свободен.
И более никогда не упустишь свою свободу!

— Это Скилур Свободный! Он освободил нас!

Вдруг кричит что-то, показывая на тебя.
Глупая байка. Те кто провели в шахтах достаточно времени, знали, кто ты. Но недавно завезённые рабы слепо переносили на любого сармата слухи… Один из твоих соплеменников, некий «Скилур», сумел обжиться во Фракии, стал знаменитым разбойником и даже поднял восстание против Кетрипора, правителя Рудов.

Восстание оказалось полностью провальным — но благодаря самой попытке, Скилур заработал себе имя. Люди слышали о нем. Прозвали «Скилуром Свободным». Даже многие из пленителей сочувствовали этой легенде!

Так ты и сделался Скилуром.
Вы начали марш! От деревни к деревне, от шахты к шахте.
Десятки обратились сотнями. Со временем вас будут тысячи!

Если, конечно, вас не разгромят раньше.
Чем больше становится твоя орда, тем сложнее ей управлять. Вам недостаёт организации, вооружения, припасов — всего!

Толпа — не армия.

Наибольшую опасность для вас представляет, конечно, завоеватель — Орол Гетский, Великий Волк Севера. Огнём и мечом добился он власти над землей и всеми ее богатствами, а теперь стремительно распространял эту власть и на людей, здесь обитающих.

Вы для него были собственностью.
Его собственностью, которая вздумала бежать.

Впрочем, сильно ли это отличалось от того, как смотрели на вас все остальные?

О Марх, О Вечное Синее Небо! Как же хорошо. И как же тяжело. Трудно даже понять, тяжелее или легче стало с тех пор, как Эвнон покинул Нижний мир. Конечно легче и лучше, что уж тут говорить, тут можно жить и дышать. Не иначе как провидение предков, которые не в силах смотреть на муки своих потомков, помогло ему высвободится из оков. Но освободившись от одних оков, он получил другие, оковы долга и бремени от чужого имени. Скилур Свободный - кто это вообще таков? Слышать не слышал он о нем, а теперь вот носи его имя и сражайся за него. Хотя с другой стороны, сражаться под его именем было куда как приятнее, чем под своим, хотя бы потому что Эвнона давно грызла совесть за проигрыш и попадание в рабство. Ну да ничего, сейчас то он все исправит. Только вот оставалось понять как, а это было самой сложной частью плана.

Чем дольше они находились в Долине, тем ощутимее стягивалась веревка на их шее. Со всех сторон здесь были враги - Рим, Бессы, Геты, Руды. Кто из них может быть друзьями беглым рабам, вчерашним невольникам, которые сегодня решили быть свободными? К кому не пойди, а не знаешь что будет завтра. Можно опять проснуться с ошейником, а это если ой как повезет, и Синее Небо еще раз отведет тебя от пути в Нижний Мир. Но Синее Небо не любит слабых, поэтому каждый должен бороться за свой путь под ним. Много слушал Эвнон своих спутников, из освобожденных деревень и поселков он собирал к себе мужчин и юношей, прося рассказывать что знают о мире вокруг. Тот Эвнон, что ходил в налет лихо, что шел вперед с клинком наперевес и не думал умер в Нижнем Мире, а оттуда вернулся Эвнон говорящий больше по делу и в душу людскую, и умеющий слушать. Иначе бы не вернулся ниоткуда, а сгинул бы. И слушающий Эвнон много узнавал нового, и боле всего интересны ему были Эрмасы - потому как из всех народов вокруг, их судьба и текущее положение больше всего было похоже на положение беглых рабов. Понятное дело, что к Гетам соваться, или того хуже к Трезену себе дороже, но вот те Эрмасы, что отказались признавать власть залетных царей, вполне могли прислушаться к нему. Те жрецы, что боялись чуждой веры и ложных богов, вот на кого можно было опереться в их нелегком деле. Разумеется, самому Эвнону было все равно на то во что верят северяне из гор, однако сейчас отлично понимал, что лучше уважить их веру и использовать страхи. Собрав свое войско, Скилур Свободный постановил - идем на Север!

- А куда идем то? К кому идем-то?
- К налетчикам, - Сидит Скилур на пне, так что бы каждый видел его. Каждый может спросить и получить ответ, на том и держится во многом его авторитет и понятность, близость к каждому с кем он камни бил в Нижнем Мир, - Эрмасы горе переживают. Не мы одни здесь чуждые гости, что оказались окружены толпами недругов! Жили Эрмасы в горах, но то Руды, то того хуже Римляне появлялись. Положились Эрмасы на товарищей, что присланы были далекими царями, но те в спину их ударили, в рабство обратили прижизненое, добровольное. Нет того хуже!, - Звонко ударив рукой по колену, Скилур обводит взглядом собравшихся, - Сердца их полны жажды свободы, как и наши. Полна Долина крови и несчастья, но и в этом озере предательства найти мы можем тех, кто поймет нас и примет. Кличут их Налётчиками, разбойниками, но не от того же что и нас бандитами и бунтовщиками, что не пожелали мы гнуть спины под чуждым ярмом?! Так скажу я им устами моих посыльных, что пойдут вперед нас - не враг вам Скилур Свободный, но разделяет он с вами горесть дней наших! Нет того хуже чем отдать на поругание своих жен да детей, сдать места, которым предки предков ходили просить и получали в ответ! И средь нас Эрмасцы есть, те что брошены были Рудами презренными в шахты!
- Да-а! Долой рыжих! Свободу Северу!, - одобрительный гул раздается над толпой, остается лишь подхватить его, удержать.
- А посему, вот что я скажу я вам, - встав во весь свой рост, а не склонили его ни плети надсмотрщиков, ни тяжесть труда, - Свободной будет Долина! Свободными будут северные горы от ярма пришлых и чуждых! Что нам Рим в его кандалах из камня и лжи, которой они кормят всех, как хозяин жадный собаку помоями кормит? Что нам презренный Кетрипор, Рудов владыка, что спелся с ним, лишь бы удержать земли свои и то что взял у тех, кто век жил там и век бы прожил? Нет скажу я им, нет сегодня! Возможно, наступит день, когда мужество оставит трудные дни, и мы предадим друзей, и разорвем все узы братства, но только не сегодня. Может быть, придет час волков Гетов, когда треснут щиты, но только не сегодня!, - воздается к небу акинак, тот редкий что остался в руках угнетателей, и что был спасен из плена Нижнего мира с хозяином, - И пусть услышит меня Марх! И Вечное Синее небо! Скилур Свободный не даст эти земли в поругание пришлым! Свобода!

Громкие слова летят над лагерем, и растекаются из него посыльные слова Скилура Свободного. Но не абы куда - глупо распалять силы абы куда, когда можно собрать ладони у рта и крикнуть тому, кто должен услышать. А услышать его должно Эрмасам, но не только тем к которым пойдет сам он и сила основная, "налетчикам". Много их еще - да очевидно не все они счастливы от новых то царей. Чем хороши им Геты, только ли тем что царя их бросили на копья? А бросили ли? Умер ли он, или?.... Да нет ведь! И уже эта новость всколыхнет сердца тех, кто истинно верен роду своему, богам и дорогам. Жив Царь Эбрузельмис, а всякий кто обратное утверждает, тот пес Гетский, и слова его слушать даже самый брехливый пес не станет. Так сказал Скилур Свободный, что и сам погибал, и вернулся из небытия, свободу нести угнетенным. И теперь едет с ним бок о бок Царь, в своем шлеме и с гневом в сердце, Фракиец по крови и духу, плоть от плоти Фракии. Так и будет нестись слово, и пусть достигнет слуха тех кто не верит, а кто не верит сам убедится вскоре!

Жизнь в Сарматии чужакам кажется хаотичной мешаниной кочующих племён, но для самих степняков в жизни этой царил полнейший порядок. Вот здесь кочевья нашего рода, здесь кочевья дружественного рода, а там враждебного, туда не ходи. Здесь лимиганты, они платят нам дань. Там лимиганты наших врагов, их мы грабим. Каждый год ходим в набеги.

Всё ясно и понятно.

Нет, настоящий хаос и мешанина — это Восстание!
Какие-то люди постоянно приходят и уходят, отряды собираются и разваливаются. Войско движется, сжигая, грабя и насилуя всё на своём пути — зерна у Эрмасов и в лучшие-то годы было немного, а уж сейчас и подавно! Вы не были регулярной армией с четкими линиями снабжения и обозами — нет, вы были здоровенной пиявкой, для которой человеческая кровь служила единственной гарантией выживания!

И чем больше становилась пиявка — тем больше ей требовалось крови.

Весьма символично, что главное условие, которое и Налетчики и Гебелейзиты ставили за помощь «вождю Эбрузельмису» — как можно скорее убрать с их земель войско.

Какие-то организационные успехи у тебя, впрочем, были.
Например, ты создал «Военный Совет» — центральный орган командования, куда вошли выбранные ключевыми отрядами предводители. Но даже там ты был первым самозванцем среди равных.

Одни имена «советников» чего стоят — Эбрузельмис сын Рабокентоса, «Истинный Лис Фракии», Трезен Нетленный, Кетрипор и Сирм, сыновья Ройгоса, Мада Сарматка, Геракл Сотиру…

Это был карнавал самозванцев местного разлива, каждый из которых, однако, каким-то образом сумел сплотить вокруг себя небольшую группу людей — и имя принял основываясь на их чаяниях. Например «Трезеном» называл себя похотливый дедок, бывший жрец Сабазия, который привёл тебе Бассарид.

Ты спросил: «Да какого?!»
Он только плечами пожал: «Трезена знают все, Тереса не знает никто».
Сходным образом отвечали и остальные. Никто из них не успел ещё прославиться никакими воинскими победами и оттого искал чужой славы, даже если слава эта была в лучшем случае сомнительная.

Например, Лже-Кетрипор рассказывал всем, будто его лишили власти и бросили в шахты римские шпионы — а на трон в Бриарудасе посадили двойника. Сходная история была и у Лже-Сирма.

Ты изначально решил не привлекать Рудов к плану — но они всё равно приходили. Бывшие Скилуриты, пережившие чистку, крестьяне из разоренных селений, ограбленные торговцы, просто всякий сброд…

Формально под контролем твоих войск оказались огромные территории — но едва ли тебя хоть что-то связывало с этими территориями кроме того, что в какую-то деревеньку пару раз заглянули отряды налетчиков, собиравшие фураж и рекрутов. Трахнули всех девок, мужиков забрали в армию, зерно пересыпали в мешки…

Вам приходилось двигаться. Постоянно, ежедневно.
Вы стали ползучим хаосом, уходящим всё дальше на север…
Любая попытка остановиться приводила к тому, что твои командиры начинали грызню между собой.

— Нам нужны успехи.

Сказал тебе как-то «Лис Фракии» — один из бывших Скилуритов, взявший себе легенду восточного повстанца. У него тоже все звучало складно, мол, это он создал партизанское движение, которое потом просто присвоил Тит Курций Ацидин.
Что примечательно, в отличие от большинства членов Военного Совета, в партизанщине Лис правда понимал.

— К нам идут три типа людей. Для Эрмасов — это просто большой набег на соседние деревни, к которым у них накопилось вопросов. Для рабов — шанс на свободу. Для всех остальных — хоть какой-то хлеб. Ты их призвал, но они разбегутся если не поймут, куда ты их ведёшь, «Скилур». И это не какая-то блядская метафора, которые так любят Эллины. Увидят что ты сомневаешься — мигом заноют что «царь Марк обещал им Испанию». Гребаные придурки.

Нечто сходное говорили и все остальные.

Беглый раб с монетного двора, величающий себя Гераклом Сотиру баловал тебя байками о былых восстаниях.

Оказывается, на какой-то земле под названием Сицилия, рабы восставали — и три года сражались не против кого-то, а против Рима! «Геракл» (а в миру просто Тиест) поведал тебе секрет их успехов — стремительность. Нападать туда, где их не ждут, действовать смело и с большим числом военных хитростей. Так отряд в пять тысяч рабов сумел разгромить восемь тысяч легионеров! Однако, восставшим не повезло — они находились на острове. В итоге легионы просто заперли их в городах и заморили голодом, пока изменники из числа самих восставших не начали открывать ворота врагу.

— Нужно наступать!

Звучал общий призыв.
Разделялись лишь мнения куда именно следует наступать.
Здесь амбиции руководителей восстания прямо сталкивались друг с другом. Кетрипор, Сирм и Геракл стояли за то, чтобы повернуть на Запад и пока римляне осаждают Дундиз вторгнуться в уже занятую ими часть гор — а оттуда быстрым маршем выйти в нетронутые войной западные земли. Римляне ведь наверняка будут заняты войной с Бессами и не смогут отправить зачищать тылы значительные силы.

Эбрузельмис, Трезен и Лис Фракии стояли за другой план — внезапное ночное нападение на лагерь Гетов. Именно от них по мнению всех троих исходила главная угроза — ведь они считают горы своими, но вряд ли имеют достаточно сил для того, чтобы атаковать осадившую Дундиз римскую армию.

Поэтому они попытаются разбить восстание, чтобы присоединить пленников к своему войску — и обеспечить непрерывную связь с контингентами союзников-бессов.

Но! Геты знают, что у них превосходство во всем — в числе и умении.
К тому же их войско разделено между двумя командующими.
Они пришли сюда завоевывать, не защищаться.

Если подловить их в минуту слабости… Это будет разгром. Окончательный, бесповоротный.
А пленники после такой победы пополнят ряды восставших и позволят тем бросить вызов врагу куда серьезнее Косона Восьмого.

Решение, выбрать какой-то из этих планов или вовсе предложить собственный — за тобой.

Пока что.

Говорить с теми, кто не есть на самом деле - уже стало привычкой. Кажется, Эвнон и сам начал привыкать к тому что он Скилур, хотя каждое утро, с тоской смотря на горные пейзажи, он напоминал себе что на самом деле является Эвноном, сыном степей и вольного духа. Горы предательски молчали, лишь разнося эхом "Скилур" от каждого обращения, и, видимо, не были с ним солидарны в этом вопросе. Все чаще его посещала мысль, что влезать в это предприятие было ошибкой. Кто помешает ему ночью взять коня и уехать отсюда куда подальше? Но что-то мешало, например странное чувство что все эти люди от тебя зависят и ждут когда ты что-то сделаешь, аж такое что они все поймут что не зря пошли за тобой. Хотя и не стоило забывать, что это "пока". Пока ты их устраиваешь. Эта двойственность его разрывала, но пока чуство долга перевешивало. Ты же Эвнон, ты же показал им этот путь!

"Нам нужны успехи".

Лис был прав - как не крути, а все хрупко. И слушая что говорят на собраниях, Эвнон морщился, когда озвучивали очевидный бред. Лже-цари и герои один другого краше. Долина становится ареной битвы двух титанов, а всякое мелкое зерно, что промеж камня попадет, будет раздроблено. Но не каждое зерно есть зерно - и попавший промеж гнета камень способен выскочить из передряги. Воевать сейчас с кем-то, кто послан сюда захватить земли и изгнать врага может и удачная мысль, но идти с вилами на армию Рима, или Гетов, что только прибыли из своих земель в подмогу...
- Обождем!, - Стукнув кулаком по столу, Скилур встает, обводя взглядом союзников, - Полезем сейчас куда не просят, а дальше что? Кто скажет мне, что средь нашего сборища нет соглядатаев от Гетов? Или тех Эрмасов, что Риму в рот смотрят, да ждут покуда Лев под пяту всех поставит? Или Лафрениан нам друг и товарищ? Покажите мне тогда слова его в камне высеченные, под клятвой Марху. Нет? И я о том же, что нет промеж Долины друзей среди тех кто говорит за свои народы. Или вы соскучились по шахтам, по кайлу? Пойдешь за каменным троном, и скорее смерть опять найдешь, а не победу. Мы текущей ручей промеж горных скал, которые вот вот столкнутся. Ручьем пока и останемся, иначе задавят нас и не заметят. Не зря пришли мы сюда, в горы, к свободным от ярма Налетчикам - здесь мы стоим, и здесь мы останемся. А что бы не скучал никто, и вони не было по тому что Вождь ослаб, запряжем их в дело.

Звучат рога, созываются вожди союзных племен на пир. Да, теперь они могут позволить себе пир! Организуется он правда по традициям самого Эвнона, под обширным звездным небом, под улыбкой Марха и молчаливым взором гор. Факела горят, речи текут вместе с мёдом. Скилур сам за столом, встречает гостей и рассаживает, обсуждает что где случилось и когда произошло.
- Парни мои пошалили, тут уж откупаться не буду, - когда говоришь с кем-то сильным, нужно уважать его силу, нужно говорить прямо. Это пусть римские засланцы лобызают чужие задницы, сильные вожди говорят глазами, обращёнными друг к другу, - Но и их понять можно, из плена подземного мира, из вражеских кандалов и лагерей. Но не за сем мы сюда пришли, вожди, что бы вспоминать кто кому что сделал! Здесь мы, потому что чужаки рвут Долину на части! Нашу Долину!, - Скилур указывает на горы, окружающие их, - Геты, Римляне, Бессы, Руды. Все рвут, ничего не оставят! А завтра пойдут грызть друг друга за Каменный Трон, что в Дундизе стоит. Только для кого он стоит, вожди? Для того, кто промеж себя больше псов верных соберет, готовых забыть кому молятся и как предки их тут жили? Не важно кто сядет на трон этот задницей, римлянин или гет вонючий. Разве Каменный Трон это Эрмасы? Или неудача Царя это Эрмасы? Эрмасы это мы! Мы здесь, а не те что там ждут кому бы поклонится. Не пойдем мы на поклон чужакам, сами станем править. Только вот, нужно для этого не ждать покамест Скилур воинов наших возьмет и уйдет, а делать! Здесь и сейчас!

Гундеж пошел, очевидно, все ждали пока они пойдут и помрут, а свобода им останется. Ухмыляется Скилур, мол, не ждали? А вот вам!
- Слышу я, слышу недовольство! Однако ж отчего оно? Пока Геты и Римляне будут друг друга рвать друг друга, мы станем сильнее вместе. Или думаете, только грабить мы тут можем? Много среди нас ловких людей, и отправил я уже часть их куда надо. Долина страдает и кричит от пожаров, урожаи собирать некому, только вот не одна Долина в этом мире есть. И другие земли, и другие люди - и к ним идут наши ребята, что смекалисты и ловки. Будет вам ворчать, что Скилуриты только жрать и забирать умеют, мы и приносить можем! И монеты будут, и связи и оружие, потому как спрос с каждым днем в Долине все больше, а брать то откуда? Или с трупа врага, или голыми руками рвать римскую сталь. Но полно, в горах мы, где тропы ведут куда надо, а значит и выведут нас к тем, кто готов покупать и продавать. Довольно Эрмасам терпеть убыли, пора прибыли считать начинать. А там и оружие и снаряжение доброе будет, и из зернышка в жернова попавшего, уже камешкем станем.

Отпив вина, Скилур переводит дух. Эвнон не привык говорить так много и так часто. Скилур же в этом деле поднаторел, но Эвнон пока его немного подводит. Обвел стол взглядом, что бы чужие взгляды уследить. Нужно поймать настроение, влиться в ход речей и мыслей.
- Но и про дело наше забывать нельзя! Гонцы пойдут по Долине, возвещать о нас и нашем деле. Но тут мы ажно двух зайцев ловить будем, и сторонников новых, и прознаем что кому нужно. И сверх того! В своих делах земных, забыли мы о богах и уважении к ним, - серьезным Скилур стал, - Боги стоят за Римлянами, боги стоят за Гетами. И только мы во всей этой забыли об уважении к ним! Долго ходил я промеж людей знающих, смотрел и слушал кто и как говорит. Вот мое слово - союз наш, единство, скреплено будет словом Бендиды!, - Луна, смотрящая на собравшихся сверху, очень кстати вышла из-за облаков, - Супруга Дарзаласа, чьи жрецы и жрицы ходят нас промеж, установит божественный порядок и наше право на владение Севером! Север един! Горы едины!