[DnD5] Покорители миров | ходы игроков | Лоэнгрин

Бревенчатая изба.
Запах трав, специй и удушающий дым из печи.
Большой крепкий дубовый стол с потеками жира и проплешинами от ожогов.
Маленькое застекленное окошко.
За ним пурга , снег налип на раме, да ветра свист доносится.
А в избе тепло. Ты стоишь в сенях, за спиной дверь крепко закрытая и подоткнутая для тепла какой-​то ветошью.
Веники странные, на банные похожие у порога в деревянной кадке. Мятой пахнут.
За дальней стеной цветная в горошек занавесь отделяет часть комнаты. Закрыта. Не видно ничего за ней.
В центре комнаты у стола уродливая старуха. Кутается в огромный серый шерстяной платок больше по размерам на плащ похожий.
На столе котел большой чугунный. Рядом с ним котел медный поменьше.
Оборачивается старуха к тебе и ухмыляется гнилыми зубами.
А руки работают.
Берет из медного котла за ногу человечка маленького, окровавленного, с ладонь ростом.
Доспехи на человеке побитые, голова перевязана.
Да острым ножом, часто-​часто рукой двигая, кромсает его на разделочной доске ровными дольками как лист салата.
Кричит человечек беззвучно, извивается.
Летят кусочки окровавленные в котел.
Спрашивает старуха:
- Это ты, получается, у меня шалишь тут ? Много вас нынче развелось, за всеми не уследить. Сынок небось мой притащил.
Оценивающе смотрит на тебя и причмокивает губами.
- Ишь ты, красавец какой.
Тело твое человеческое. В котором уродился.
Ухмыляется.
- Значит силы на дармовщинку захотелось. А не лопнешь то ? Смотри, я враг опасный. Особенно здесь.
Хихикает.
- Так что выбор у тебя простой, или враг я тебе или друг. Коли друг, так поможешь мне в деле одном. Ну, так что?
Смотрит выжидающе, а руки достают еще одного человечка - молодого мужчину в доспехах побитых и на разделочную доску кладут, занося нож.
Вокруг злом так смердит, что голова раскалывается.

Вот, значит, какая она - Утроба. Местная безумная Богиня. Искажающая сила, препятствующая ему воссоединится со старым другом. Личность настолько злая, что даже краткая беседа с ней подняла "Пружинку" до уровня мировой угрозы.

Сейчас было немного неясно, как с ней беседовать. Как с Богом? Обойдется. Как с угрозой? У него нету ни оружия, ничего, что способно было бы противостоять подобной силе.
Возможно, как с каргой? Вроде той, зачаровавшей его пять десятков лет назад? Это означало, что ему всё ещё придётся попомнить Божественный урок, что все существа должны быть приемлемыми в Живой Вселенной.
И на этот раз не допустить ошибок, вроде той, что стоила ему карьеры рыцаря.

– Ха-ха-ха... хароший выбор предлагаешь ты, бабушка – Лоэнгрин рассмеялся с трудом, прилагая для этого все оставшиеся у него силы – союзничать с тобою ли, или быть убиту? Как говорили мудрецы, настало время выбирать между тем что просто и между тем, что правильно.

– Я не знал, что эта сила, Хаос, принадлежит вам – паладин поклонился – и взял её лишь из-за нежелания попадания её в руки, которые принесут лишь разрушение. Я не собираюсь использовать её для собственного возвышения, для власти или собирания богатств, лишь ради защиты того что красиво и истинно.

Тут багбир - уже не багбир ли? - увидел свои ладони, и его глаза заслезились. Он припомнил так же остро, как будто это случилось вчера, собственное кошмарное превращение, гонения, боль.
Значит, это всё же было видением, пусть и реалистичным. Он бы узнал, если бы Богам было угодно даровать снять это проклятие.

Он ещё раз поклонился Утробе, и, скрывая слезы, начал всматриваться в узкое окно.

За окном завывал буран, бросая тяжелые хлопья снега.
Сноровисто работает нож. Беззвучно кричит человек, на куски нашинкованный.
И летит в котел.
Хитро смотрит бабка на Лоэнгрина.
- Так ты же герой. Злодеев повергаешь. Девок спасаешь.
Хихикает в медный котел руку запускает, выискивая что-то.
- Я же не против. Совсем даже наоборот. А силу ты взял сам-то. Не принуждал никто.
Выдергивает девушку молоденькую в обгоревшем платье и с размаху шмякает на разделочную доску.
Слышен негромкий хруст.
- Так теперь либо сила тебя сожрет, либо ты ее обуздаешь. С моей помощью.
Опять хихикает бабка и двумя быстрыми ударами отрезает жертве голову и руку.
- Ты главное собери всю, что найдешь и мне принеси. Заодно и девицу эту наглую проучишь. Пружинку. Всех кто мешает - убей. Там все злодеи - клейма негде ставить.

– Так ты не возражаешь против того, чтобы я пользовался твоей силой, и говоришь мне стремится к целям, которые я и так уже собирался выполнять? Вроде смерти той девушки, что не различает Добра и Зла? – переспросил, не особенно веря своим собственным ушам, Лоэнгрин.

Его голова болела от ощутимого в воздухе зла, его разум был ошеломлён недавним жертвоприношением, а душа находилась в смятении от превращения в человека, иначе бы он наверняка не сказал то что сказал в следующие секунды – и спасибо, бабушка, но я сам предпочёл бы решить, кого убивать.

Паладин вздохнул, и помассировал виски своими человеческими пальцами. Думалось тяжело, как в тумане, и рыцарь не привык много размышлять на отстраненые темы. Но было нужно. Очень нужно соображать быстрее и чётче.

Собирается ли Утроба приманить его в какие-то коварные планы, которым так славны карги, когда благородное на первый взгляд деяние оборачивается порабощением? Хочет ли она кровопролитных жертв, которые позже появлятся в её котле и будут изуродованы, как Тревор? Или же она настолько безумна, что готова вырастить себе врага совершенно бескорыстна?
Вопросы, вопросы. Получить ответ можно только одним способом.

– Научи меня – попросил названный Датхоран.

- Вот и славненько!
Засмеялась старуха во все свои гнилые зубы.
- Слово дано!
Нож ударил еще пару раз и куски тела с разделочной доски полетели в котел.
- Без меня миру этому конец придет. Так что ты сынка моего не слушай, хоть он и вытащил тебя из безвременья. Плохо ему видите-ли с матерью.
Щерится старуха и глазом моргнуть не успеваешь, как оказывается подле тебя, обдавая вонью то-ли немытого тела, то ли могущественного зла.
Щелкает тебя по лбу движением, что и различить не удается.
- Иди!
Свет меркнет.