The L.I.F.E. Game | ходы игроков | IVMO

[Процедура генерации воплощения начата.
Укажите:
Форму Самореализации.
Имя.
Пол.
Тип мира.
Уровень сложности мира.
Включить ли Метасознание.]

Форма Самореализации: Сохранение памяти, вечная скорбь [ЗИМА НА ДУШЕ]
Имя: Дж. Н. Синомбр
Пол: Мужской
Тип мира: Магически-оккультный реализм
Уровень сложности мира: Обычный
Включить ли Метасознание: Нет

[Водные данные приняты.]

Предыстория:

С детства Синомбр любил рисовать. Искренне, отдавая этому делу каждый кусочек своего сердца, но... не умел.
Просто не получалось.
И плевать сколько усилий было приложено, сколько книг по теории искусства было прочитано - краски, как аккуратно их не наноси, смешивались в неловкую грязь, вызывающую лишь чувство разочарования.
Раз за разом.
Ему хотелось сдаться.
Хотелось, но... не получалось.
Просто не получалось.

В какой-то момент молодой Джей решил не рисовать, а хотя-бы перерисовывать. Рука сама потянулась к памятному альбому, фотографии погибшего в аварии отца. Пальцы, коим не было веры, в очередной раз сжали карандаш, заскользили по дешевому листу и...
У него получилось.
Рисунок вышел живым.
Каким-то образом этот кривой черно-серый образ на в блокноте был более Настоящим, чем фотография. Вызывал воспоминания, от которых не отмахнешься, пока не перестанешь смотреть.
И... он вызывал что-то ещё помимо воспоминаний.
...
Страх.

***

Настоящее:

Дж. Н. Синомбр, ныне уважаемый работник морга, вернулся в полученный от покойной матери ветхий дом. Сегодня был хороший день - начала его долгожданного отпуска. Рутина работы смыла его мысли о собственных желаниях, похоронив память о них под скукой и стрессом.
Но вот он - глоток свежего воздуха.
Рука сама собой потянулась к ящику старого комода, где среди давно забытых безделушек, полуиспользованных ручек, пыльных блокнотов и обломанных карандашей лежал...
Всё верно.
Его рисунок.
Тот самый.

Впрочем, какая разница? За это время он утратил все навыки и знания. Не имело смысла даже пробовать, так ведь?
...
Так ведь?

Статус:

"Вопрос требует ответа. Ответ — всегда — нет."

Эта фраза всё чаще и чаще всплывала в сознании Джейкоба Николаса Синомбра в последние перед отпуском дни, когда он по привычке заглядывал в лица мертвецов и задавался вопросом: "Неужели всё, чем жил этот человек, неужели весь его мир — угас навеки?"

"Ответ — всегда — нет". Это из какого-то фильма...

Дж. Н., впрочем, не был сентиментальным человеком. Разве можно работать там, где он проработал вот уже двадцать лет, если ты — чувствительная натура? Изо дня в день в патологическом отделении госпиталя прописывались новые "пациенты", проходили все необходимые процедуры, и выписывались, теперь уже официально, на бумаге, присоединяясь к большинству — о, сколько же их было. Не все они были стариками. Не все они умирали в покое. Дж. Н. давно уже ничему не удивлялся. Он отвечал за то, чтобы процедуры были соблюдены неукоснительно, и находил в этом большой интерес — пока выученный автоматизм не превратил его самого в такое естественное продолжение процедур, что почтенный патологоанатом стал откровенно скучать.

Верно же говорят: "сон разума порождает чудовищ" — и эти чудовища в виде разных мыслей, вроде той мысли о навеки угасающем мире, стали мучать кандидата медицинских наук с завидной регулярностью.

"Ответ — всегда — нет". Три удара пальцем о холодный стол. Рисунок остался лежать в выдвинутом ящике. Вот что удивительно, не правда ли? — как и раньше, взгляд на неумелые линии, вышедшие из-под детской руки, вызывали ощущение странного, жуткого холода внутри. Дж. Н. непроизвольно сделал несколько шагов назад, а затем развернулся и опрометью выскочил из своей детской комнаты...

На унылом, заросшем посаженными матерью глициниями, крыльце отчего дома, оперевшись на белый круглый верандный стол, дрожащими руками раскуривал сигарету человек с бледным желтоватым, словно выточенным из слоновой кости, лицом; в круглых очках; с пробивающейся сединой в волосах. Ёжась в своей пропахшей формалином рабочей одежде, которую он, по отвратительной привычке, всё реже и реже снимал дома, Дж. Н. Синомбр, патологоанатом, курил, смотря на серый мир вокруг, на серебряных голубей, ютящихся на балюстраде крыльца, на покачивающиеся цветы глицинии, и старался не думать ни о чём.

Отложив выкуренную наполовину сигарету в пепельницу, Джейкоб Николас Синомбр, Doctor Medicinae, непроизвольно начал вспоминать, ощущал ли он когда-либо на работе такой страх, какой обуял его при взгляде на портрет отца. И даже сейчас, каждая мысль о портрете пробивала всё его естество подобно молнии. Судорожно схватив сигарету, он сконфузился вдруг — в руке была не сигарета, а огрызок карандаша. Странная мысль вдруг пришла ему в голову...

"Ответ — иногда — да"

Зажмурившись, человек с жёлтым лицом занёс карандашик над выкрашенной белой краской поверхностью стола...

Пропитанная бальзамирующими химикатами рука заскользила по сероватой поверхности. Краска покрылась слоем пыли, пятнами от кофе - но так ли это важно? Нет, совсем нет.
Имеет ли значение то, что он рисовал?
Да какая разница.
Важно это ощущение - иногда ты начинаешь жить посреди серого существования. Но с Джеем произошло нечто более важное, он начал существовать посреди вполне средней, не приносящей особых горестей или радостей жизни.
Только тогда, когда карандаш нарушал девственную чистоту плоскости, наполняя её образами - лишь в такие моменты он чувствовал себя Реальным.
А в отстальное время... будто призрак того, чем должен быть.
Блеклая тень, отбрасываемая собой на себя.
От этих столь значимых чувств не отвлек даже шум странный резкий за окном.

Было ещё что-то важное?
Да, конечно. Он вспоминал.
Синомбр прекрасно знал эту девушку - пациентку его морга. Вот она ссорится с матерью из-за своего увлечения музыкой, но никак не профессией адвоката.
Вот выходит из дома и играет в метро, ничуть не печалясь от того что прохожие сторонятся её мрачных мелодий.
Вот - с ужасом смотрит на то самое метро, где прогремел взрыв.
Вот пытается донести до близких что это она, она виновата! Это всё её музыка!
Вот ответ - "Сумасшедшая. Иди лечись".
Вот она отказывается играть.
Вот она надевает наушники подключенные к плееру, на которых записаны её же мелодии.
Садится на мотоцикл.
Заводит.
Едет.
Наезжает на крошечный камень и разбивается об асфальт у какого-то странного, старого, ветхого, до боли знакомого дома.
Вот она лежит в до боли знакомом морге.
Вот она...


Воспоминания утихли. Хотя какие воспоминания - фантазии, плоды разыгравшегося воображения. Он ведь не мог знать историю той девушки из морга.
А на столе...
...
Искаженная гримаса той самой девушки с короткими волосами, частично ободранными - как и плоть на лице. В её грязно-серых нарисованных глазах мольба о помощи, и нет никаких аргументов, которые убедили бы мужчину в том, что эта мольба обращена не к нему Лично.
А вокруг кривого подобия портрета грубо накаляканы образы.
Символическое изображение девушки со скрипкой, играющей на символическом кладбище - а рядом проезжает по-детски нарисованный поезд из нескольких палочек.
Нечто, сидящее рядом с девушкой и с наслаждением слушающее музыку.
Нечто, в ярости преследующее мотоцикл, пытающееся ухватить ноты.
Нечто, смотрящее в окно по-детски нарисованного домика и кривая надпись "тук-тук" рядом со стеклом, которого нечто касается своим длинным костлявым пальцем.

И главное, что он Вспомнил - вроде как по-настоящему...
Этой девушки никогда не было в его морге.
...
Ему кажется или с улицы пахнет дымом?

Ощущение транса отступало и замещалось противной тошнотой и... пустотой. Не той сладостной, священной пустотой в мыслях и чувствах, которую он ощущал в детстве летними вечерами, упав в траву и смотря в бескрайнее небо.

Нет. Эта пустота была похожа на пустоту тела, из которого разом выдули жизнь, как задувают более не нужную свечку.

И в этой тошнотворной пустоте материи без духа — вдруг мысль. Улица. Дым. Быстрее, к двери, наружу... В глубине души он понимал, что спешит не для того, чтобы помочь. Он спешит для того, чтобы убедиться, что это дети взорвали петарду в мусорном контейнере. Что его второй рисунок — это лишь закономерное следствие ужасной усталости, скорби по ушедшей матери, нейротоксичности бальзамирующих средств...

Да, конечно. Очевидно.
Это всего лишь звук петард и аромат их сгоревшего пороха, раззадорившие возбужденный разум.

[Получена черта.
{Диктат Логоса:
Твой собственный голос подскажет, что произошло.
Твой собственный голос объяснит, что имеет смысл.
Твой?
Собственный?
Голос.}]

На асфальте у его дома лежала девушка, Та Самая. Хваталась за раздробленное колено окровавленными пальцами, кричала, рыдала и молила о помощи из всех своих сил, что быстро вытекали через трещины, покрывающие её плоть.
Увидев незнакомца она протянула руку.
Тот самый взгляд.
А бензобак мотоцикла, кажется, начинает дымится всё сильнее. И оно... вернее он, бак транспорта, совсем рядом.
Рядом с ним.
И рядом с ней.

На принятие решения - секунды.

Два шага вперёд, практически по инерции. Отвратительный запах гари и... и...

Будь на месте нашего героя спортсмен, полицейский, парамедик — а ещё лучше, пожарный — он бы ринулся вперёд на чистом инстинкте. Обладай он большим опытом, он бы начал искать укрытие. Увы, Дж. Н. был лишь обыкновенным патологоанатомом. Единственной опасностью в его работе было порезаться скальпелем, препарируя холодные как мрамор ткани.

Окоченение, rigor mortis. Третья стадия смерти. Одревеневшие суставы. Зима, рождающаяся внутри тела. "Ответ — всегда — нет". И вдруг — тонкая звенящая боль в левой руке и подреберье, расползающаяся по всему телу? Сердечный приступ? "Славная" смерть?

Или не смерть? Или просто маленький бедный человек столкнулся с тем, что угрожает взять его привычный мир и разорвать на части — по линии отрыва, пунктиром проложенной когда-то давно?

Когда ватная тишина, белая как снег, окутывает тебя, что скажет внутренний голос?

Вывод внутреннего голоса не заставил себя долго ждать.
Очевидно, что это...

Дослушать собственную мысль разуму Синомбра было не уготовано. Взрыв бензобака оборвал слезливую мольбу девушки, разорвав её тело, отбросив мужчину, опалив его глаза и кожу.
Наступила... тьма.

Тьма, в которой он слышал музыку.
Скрипка.

Попытка нащупать ладонью источник звука После смерти у него есть ладонь? дало понять, что им являлся маленький прямоугольный объект с кнопочками, от которых тянулась пара проводов.
Один оканчивался у его уха маленьким кусочком чего-то, издающим музыку.

Неужели... плеер? Отбросило взрывом? Уцелел? Как такое возмо...
Нет, нет, давайте сосредоточимся на логичном.

Очевидно, что усталость после работы, постоянные мысли о смерти и стресс, вызванный наблюдением аварии - всё это в совокупности привело к редкому психоневрологическому эффекту, который заставил его ПОЧУВСТВОВАТЬ спазм.
После творческих фантазий и не такое покажется!
Мысли о том, что музыка каким-то образом по какой-то причине спасла его, можно было смело откинуть.

Как хорошо что всё легко объяснимо, правда? А тот рисунок... он даже не уверен, что видел именно ЭТУ девушку в тех кривых каракулях, которые могут быть похожи на кого угодно.
Что же до смерти?
Memento Mori.
Подобное происходит - что тут плакать.

Однако невозможность видеть была, в отличии от фантазий, вполне реальна. Лучше ему не открывать глаза, дабы не лишиться этого навсегда.

...
Ему кажется или что-то стоит над ним?

[Получены черты:

{Временная? слепота:
Позаботьтесь о своих глазах.}

{Внимание смерти:
Чему-то интересно увидеть ваше творчество.}]

Иногда случается так, что осознание произошедшего появляется намного позже самого события. Дж. Н. вдруг почувствовал невероятный страх. ОНО здесь, над ним, и ОНО страшнее возможности сейчас умереть. Жажда жизни вдруг проснулась в нём, механизмы тела перехватили управление. Возможно, телу помогла скрипичная музыка, доносившаяся из выпавшего наушника, отвлёкшая тяжёлый, гибельный ум патологоанатома от реальности.

Саундтрек смерти.

Дж. Н. судорожно дёрнулся, как дёргается животное, наткнувшееся на охотника в лесу. Не открывая глаз, по профессиональной привычке представляя, как выглядят их ожоги, он дёрнулся, работая локтями, ногами, руками, просто отползти как можно дальше от того, что стояло над. Без мыслей. Боль во всём теле, в каждом члене. Животный рёв.

Дж. Н. Синомбр, почтенный патологанатом, ревел, раненный, испуганный, животноподобный.

Подобное поведение не осталось без внимания.
Испуганные прохожие, преисполненные сочувствия, тут же бросились к Джею и поставили его на ноги, помогли зайти в дом.
– Всё хорошо. Сейчас вызовем скорую. – Успокаивающе сказал мужской голос.
– Здравствуйте. Произошла авария на улице Гоморры, дом 74. Есть пострадавший. Быстрее, пожалуйста! – Произнесла какая-то девушка через несколько секунд.

Оно... нет, нет.
Никакого ОНО не существует, черт тебя дери! Посмотри, до чего ты себя довёл этими фантазиями о волшебных рисунках, которые могут запечатлеть смерть?! Если тебе настолько скучно жить, что ты придумал себе суперспособности - то, не знаю... хобби найди!
А ещё лучше - сходи к психиатру.
А ЕЩЁ ЛУЧШЕ - не ходи, потому что его записи могут создать тебе проблем на работе и в жизни.
Просто... забудь об этом. Лечи глаза.
Давай затолкаем эти глупые ощущения куда подальше.



НЕ заглядывай туда!
Слышишь меня?

Выбор: