Да, милорд! | ходы игроков | Большой зал собраний замка Ботт

Столкнулись ягнята клыкастые на жёрдочке, что над рекой, а рядом рыбёшки плескаются и Вольфрам зевает порой.

- Брат Мартин, - фон Лихтенштайн покосился на монаха, - души наши сотворяются Господом на Небесах и должны вернуться туда после смерти, а посему и многие отрезки людских жизней часто подобны кругам, отчего я и хочу прибрать к рукам место, в коем я родился и в коем намерен умереть. Что же касается чуждости родной земли по отношению к своим блудным сыновьям, то в сим я смею с вами немного не согласиться. - Вольфрам перевёл взгляд на Хораса.

- Полагаю, что до сих пор наделы как-то справлялись без нас благодаря Варнерию и вам, Моро, и я считаю, что бывшие управители и будущие советники лендлордов с куда большей охотой станут помогать уроженцам своей отчизны, даже если те на ней и не выросли. Сие в их же интересах. К тому же, - рыцарь вновь перевёл полный холодного почтения взгляд на августинца, - по Воле Господа вероятный жребий может решить так, что наследник будет обязан заботиться о совершенно чужом для себя наделе. Я верю, что сие испытание по силам каждому из присутствующих, так как глубокое мастерство в чём бы то ни было способно найти применение в самых неожиданных местах. И всё же...

Полный растворившейся в облаках дневной луны взгляд обратился к братьям фон Лихтенштайна.

- И всё же, я готов поддержать возможность для третейских судей созывать Совет по важным вопросам и внутренним спорам, а также принцип единогласного принятия решений с возможностью привлечения Моро для созидания компромисса между большинством и несогласными. Каждый из наделов зависит от остальных четырех, и посему нам надлежит действовать в рамках чаяний и нужд всего графства, отчего я не имею ничего и против возможности созывать раз в год Совет по воле каждого из лендлордов.

-... Зрелище того, как с превеликим трудом приглашенные хозяином гости решают выжить его из собственного дома, забавляет лишь со стороны, более того, преждевременное лишение Варнерия его законных и завещанных отцом владений способно пошатнуть права на наследство и у остальных. Принимая сие и ранее сказанное им во внимание, я продолжу настаивать на сохранении за ним Замка при согласии на положение временного сюзерена, в случае неблагоприятного для себя вердикта исторического суда готового легко уступить сие место другим.

-... Сир Томас, выдающийся воевода вполне способен отправить на верную погибель своих самых преданных и возлюбленных друзей, встретив с их стороны не капризный ропот, но молчаливую решимость пойти за уважаемым лидером. Но, чудится мне, вы молвили о всех разновидностях войны в целом, будь то борьба с голодом и недоимками или болезнями и крамолой, в схватках с коими бесславные, но вынужденные решения и жертвы неизбежны даже в мирное время, вот только излишняя отстраненность видится мне такой же крайностью, как и чрезмерная близость.

-... Меч, может, в роли топора и не заржавеет, но уж точно затупится и придёт со временем в совершеннейшую негодность, подобно запряженному в плуг арабскому скакуну. - Фон Лихтенштайн статуей уставился в карту.

- Пешер, сир Томас, я с превеликим удовольствием принял бы каждого из вас, как своего доброго соседа, но вместе с тем вы оба наравне друг с другом вполне можете претендовать и на поселение лесорубов.

- Пешер, ваша стать и топор вполне способны произвести впечатление на тамошний народ, а осознание необходимости в древесине в том числе и для нужд рыбаков добавило бы вам решимости прыгнуть выше собственной главы при управлении сим наделом.

- Сир Томас, соглашусь с утверждением, по коему вашему желанию забыть о пустыне куда больше соответствует поселение дровосеков, ибо сквозь прохладу возвращающейся листвы до вас вполне дойдут шум волн и лёгкий бриз.

- Не ведаю, зачем вам рыбацкая деревня и её окрестности. Вероятно, у вас имеется какой-либо продуманный план по укреплению морских рубежей или расширению поселения до полноценного Порта. Либо что-то иное, но наверняка прекрасное и при сим полезное землям Ботт. Я же хотел бы предпринять всё возможное для того, чтобы все столы графства - от покосившихся в крестьянских лачугах до хмуро красующегося перед вами - трещали и ломились от яств.

Так и не нарисовавший никаким перстом ни одного кружка во время речи Вольфрам медленно поднял и повернул голову, встретившись с Хорасом осмысленными и усталыми, но всё такими же высокомерными глазами:

- Как и вы, Моро, я постараюсь не взирать на рыцарскую солидарность и посему поддержу притязания Пешера, но вместе с тем, повторюсь, все наследники будут бороться не друг с другом, но со своими разумом и совестью, и я согласен на то, что по первому нас будете судить вы, а по второй - брат Мартин.

Молчание Варнерия Хорас принял за знак готовность принять третейское решение советника. Выслушав всех внимательно и развешав все за и против Моро вынес решение.
- Итак, милорды, сим постановляем. - и достав из письменного стола у окна чернила и бумагу, стал записывать:

1. Принятие решений, которые отразятся на всех владениях в целом - будь то решение споров с соседями или найм воинов для увеличение общей силы нашего графства, будут происходить по средствам созыва Совета лордов-​управителей. В случае необходимости принятия таких решений или же решения споров между лордами-​управителями, советник Хорос Моро и брат Мартин вышлют приглашения лордам-управителям явиться в этот зал для принятия решения. Принятое решение будет записано и закреплено графской печатью, хранителем которой остаётся советник Моро.

2. Каждый из лордов-​управителей имеет возможность созвать сей совет, при необходимости, раз в год.

3. Принятие решений, касающихся всего графства в целом, принимается лордами-управителями единогласно.

4. В случае, если лордам-управителям не удаётся прийти к единогласному решению, третейское решение принимают советники покойного графа - Хорас Моро и брат Мартин.

Хорас протянул бумагу брату Мартину, тот внимательно прочитал написанное, кивнул.

Моро достал второй лист бумаги и стал записывать, произнося в слух ...

Следуя последней воле Графа Ботт, касательно земли, не отдельно от имущества сих земель и люда свободного и подневольного, разделить между живыми наследниками по крови, вне зависимости от их званий и принадлежностей.

Единогласно принято - Южный город и прилегающие в дне пути земли отданы под управление
Вольфрама фон Лихтенштайна

Божьим судом и милостью, - Моро посмотрел на брата Мартина и тот в ответ кивнул. Моро достал из ларца с бумагами старую фамильную монету, на одной стороне которой было отлито изображения ангела с мечом, а на другой - фигура в капюшоне с косой в руках. Советник подбросил монету в воздух, она упала на стол изображением ангела вверх ... - передать Замок и прилегающие к нему владения под управление графского советника Моро.

По средствам жребия, разделить оставшиеся имения ..., - Моро достал со дна шкатулки небольшие литые спицы, сложил их в пучок и протянул сэру Томасу, Лерою и Варнерия, чтобы те выбрали одну, дабы определить очередность выбора имения.

Бросаю за Варнерия, если он сам не появится то d100 Мастерский

    - Да будет так. - Произнёс сэр Томас, подходя к Моро, и внимательно просматривая составленный документ. - Однако же, как я понимаю, спор за приморское поселение ведётся лишь между мной и тем, кто называет себя Лероем, сыном... Першера. Так может и разрешить вопрос между нами двумя?
    Достав из поясного кошеля крупную золотую монету арабской чеканки, Томас зажал её между пальцами, демонстрируя всем присутствующим что оная монета имеет различный рисунок на каждой из сторон, а потом нехарактерно ловким для рубаки-рыцаря движением запустил её высоко в воздух, и быстро, не глядя, накрыл ладонью, стоило только монете приземлиться на стол.
    - Что ж... кузен. Ты не видел какой стороной упала монета. А потому выбери, Халиф, или Сура. Отгадаешь, поселение твоё. Нет - значит управлять им буду я. Согласен?

На решение советниково Лерой сперва похмурился да спорить изготовился – чего, мол, дело так важное на случай возлогать? – а после как зашелся смехом, будто чайка вскричала.
– Вот те – Насмехается, – и единогласие! Первый же, почитай, вопрос, а ужо на жребей уповаем. Славные, братцы, из нас управители, чего доброго не скажешь. Пятеро рулевых на один штурвал. Ну да чего уж, раз сговориться и впрямь не в силах. Божий-то суд завсегда расчестнейший. –
К Генширу повернулся, да во руку, под которой монета лежит, глазами упёрся. Посерьёзнил.
– Не знакомо мне, что на иноземской деньге нынче за дребедень чеканят, но из суры да халифа выберу второго, тот хоть на залив похож по звуку. –

    - Что ж. - Произнёс Томас поднимая ладонь. - Через год посмотрим, чего сможет добиться как правитель тот, кто путает халифа с заливом а суру с судном.
    Золотую монету - не малые деньги даже по меркам столичной аристократии, рыцарь так и оставил лежать на столе, обращённую к закопчёному потолку чеканным ликом кого-то из древних владык востока, заявив Моро, что оставляет этот взнос в счёт будущих налогов с земель под собственным управлением. И лишь после всего этого, сэр Томас, наконец, соизволил протянуть руку и вытянуть одну из предложенных управляющим соломинок.
    - В таком случае мой выбор, если хоть здесь судьба будет мне благосклонна, лесное поселение.

Дождавшись, пока сэр Томас и Лерой решат свой спор жребием, Моро продолжил...

По средствам жребия, разделить оставшиеся имения и передать в управление Лероя Пешера - Поселение Рыбаков и прилегающие в дне пути земли.
В управление сэра Томаса Геншира - Поселение Лесорубов и прилегающие в дне пути земли.
В управление Варнерия Ботт - Поселение Шахтёров и прилегающие в дне пути земли.
Все нейтральные земли остаются под управлением и надзором советника Хораса Моро.

Завершив писать, Моро и брат Мартин поставили свои подписи под документом.
- Милорды, прошу заверить сеи два документа Вашими подписями и если нет возражений и вопросов, требующих решений, предлагаю поднять кубок вина за процветание графства Ботт!

- Для каждого из вас подготовлены гостевые комнаты, чтобы вы могли отдохнуть с дороги и завтра, после утренней молитвы, вы можете получить полный отчёт по делам вашего надела в частном порядке. - подвел итог встречи Моро.

С вялым интересом внимавший милозвучной беседе и благородному молчанию прочих присутствующих Вольфрам тихим духом приблизился к первому документу и, позволив схваченному перу напиться из чернильного источника, с маской бесстрастия на лике принялся твёрдой и аккуратной правой рукой выводить круговыми движениями вычурную букву "W", уподобившуюся обвивающей ветви незримого древа змее, чьи кольца казались столь идеальными по соразмерности, что подпись напоминала оттиск печати.

Скорым и плавным движением замкнув инициал многократным кругом и повторив всё действо с самого начала на второй бумаге, фон Лихтенштайн, не забыв возвратить выкупленное временем перо на место, с непоколебимой вальяжностью прошествовал до ближайшей к камину стороны стола и взял да торжественно поднял свой отверженный братом Мартином кубок с девственным вином, поднося его к губам.

Первый глоток - во имя процветания графства Ботт.
Второй глоток - во имя выпавшего на монете управляющего Гавриила, Ангела Господня, мечом рассекающего всякое расстояние и препятствие для Божьей вести, одна из коих и велела Варнерию уступить Замок собственному наставнику.
Третий глоток - не во имя выпавшего халифа, случайно нареченного "Заль Ибом", но во имя Божьего жребия, решившего провозгласить началом и концом очередного жизненного круга слово Пешера.
Четвёртый глоток - во имя себя и своего скорого возвращения в родные края.
Пятый... Даже не глоток, а суетливо бегущая и прячущаяся рубиновой мышкой на дне последняя капелька - во имя процветания и благодати для каждого из собравшихся в зале.

- Моро, прежде, чем я отправлюсь в свои покои ради вечерней молитвы и отхода ко сну, мне хотелось бы прояснить одно обстоятельство, касающееся странности в характере закрепленных границ. - Сир Томас удостоился горновершинного взгляда и солнечнолетней улыбки.
- Говоря о дне пути, можно утверждать, что во владении хозяина рыбацкого поселения и близлежащих земель находится располагающийся ближе к югу графства перекрёсток. - Фон Лихтенштайн опустил кубок на стол и холодно взглянул на Пешера с Моро.
- Полагаю, нет нужды сообщать о том, к чему способна привести невозможность пользоваться им для остальных, в особенности для вашего покорного слуги и его гостей из прочих наделов и Замка.
- Моро, является ли весь центральный тракт общим достоянием графства Ботт? Или нам с Пешером предстоит отдельным образом обговорить необходимость полагать его таковым?

- Думаю разумным и логичным, что сам Большой тракт останется, как и был все эти годом в общем пользовании для всех территорий и наделов и каждый из управителей будет в ответственности за ту часть пути, который пролегает по его землям. В свою очередь земли, в непосредственной близости от тракта свободны для пользования лорда-управляющего и если его действия не создадут препятствий передвижению по тракту - он волен делать с ними, что посчитает нужным. - ответил Моро.
- К слову сказать, покойный граф мечтал построить на упомянутом перекрёстке постоялый двор, но его планам не суждено было сбыться.

    - Отказ от взимания платы за топтание земли кажется мне, в данном случае, разумным решением. Однако при таком случае встаёт вопрос о том, как поддерживать дороги в надлежащем состоянии и обеспечивать их безопасность. Если только не отнести эти расходы на казну графства.

К сожалению, на данный момент в распоряжении графства, или точнее Замка, нет достаточного ресурса, чтобы каким-то образом улучшить существующее состоянии тракта и других транспортных путей, а так же нет достаточного числа стражи, чтобы обеспечить "порядок" на всех дорога - поэтому за сохранность пролегающих по землям путей и путников будут нести ответственность лорды-управители, за исключением земель нейтральных и центрального тракта, который идёт на юг от замка до границы с соседними графствами - там безопасность и сохранность будет обеспечивать гарнизон замка.

Если же Лорды управители решат улучшить тракт, то следующим собранием, после сбора податей и сборов мы сможем поднять вопрос о выделении ресурса на улучшение.

    - Если обеспечивать безопасность земель будет задачей лордов, на это потребуются солдаты. В то же время договорённости которых мы достигли запрещают набор дружины без предварительного сбора общего совета. Боюсь что если ради каждой разбойной шайки нам понадобится тратить время на путь к замку и обсуждения, графство станет бандитским краем.

- Милорд, решение о наборе местных дружин принято не было. Моё мнение, как советника, что каждый надел должен иметь дружину, а каждый лорд-управитель, в соответствии со статусом, может иметь свиту. Но разумным было бы оговорить количество людей в таких формированиях, дабы избежать... - Моро задумался, стараясь подобрать подходящее слово, - .. избежать недопонимания между лордами-управителями.
Подумав некоторое время Моро решил добавить с некоторым сожалением...
- Боюсь, что управление некоторыми наделами будет весьма затруднено без сильной руки... - при этом Моро как-то странно посмотрел на Варнерия.

На место в бумаге, куда Моро просил подпись поставить, Лерой смотрел долго. Явно было по всему, что рыбак не в полной мере уверен, как к решению сей задачки подступиться. В конце-концов Пешер пером крест вывел, да и тот странный чутка. Вроде и распятие католическое а вродь как и звезда восьмиконечная - против двух жердей третья с четвертой наискось, в целом основных двух покороче только лучик левый нижний подлиннее других семи. И что характерно на втором доку́менте ровно такой же крестик звездный, и луч тот же длиннее.
– За топтаны дороги взымать не дело, тут с Томкой соглашусь. Да и без дружины никак. Я вот чего предлагаю: указать общего пределу, чтоб ни у кого больше оного мужей с оружьем не собра́лось. А сколько уж их надобно в конкретный надел пусть владетель оного наделу и решает. Так, слышь, и "недопониманий" всяких не выйдет, и за порядком кому следить будет. –

- Моё предложение, поставить общий предел до трёх отрядов дружинников, для обеспечения общей безопасности (д4 - крестьянское ополчение, д6 - городская или сельская стража) и один отряд личной охраны или свиты (д8, д10 - наемники, профессиональные войны, специализированные подразделения в том числе лучники и арбалетчики).

- Графу нет надобности быть меж нами во плоти, дабы его мечта претворилась в жизнь. Поразмыслите о сём, Пешер. - Вольфрам сосредоточил прохладный поток взгляда исключительно на великане.
- Коль нас не поглотит бездонный омут дел, то нам с вами следует обсудить как вопрос о необходимости постоялого двора на перекрёстке, так и обстоятельства подготовки к Великому Посту, ибо дни лижут наши пятки, возвещая о его приходе, и именно наши наделы в основном и кормят графство, сосед. - На последнем слове ухмылка скоро затянувшейся неровной раной искривила лик рыцаря.

Фон Лихтенштайн вновь бесшумно прошествовал поближе к Хорасу и выходу из зала. При упоминании управляющим "сильной руки" и наблюдении за странным взглядом на Варнерия он лишь отметил внутри себя, что безмолвствовавший молодой Ботт достаточно горячо вещал о жребии и посему должен ответить за свою решимость податься туда, куда велит Бог. Но нашли же ведь нечто величественное в нем те, кто присягнули ему на личную верность?

- Моро, Пешер, сир Томас... Ваши слова звучат музыкой чистой и ясной мысли. Речь как о Тракте, так и о военной организации, кою я готов поддержать. Но! - Гость чуть склонил голову и поднял пред собою ладонь, после чего обратил отстраненный лик к остальным.
- Дополнение и заверение бумаг по сим решениям надлежит отложить до завтрашнего окончания утренней молитвы, ибо многое способно предстать в ином свете после просвещения касательно ситуации в наших наделах. Более того, сей ночью мы сможем освободиться от груза долгого пути и даже, коль повезет, получить во снах громогласный вещий шёпот Неба. Ненадолго прощаюсь с вами, господа. Да не покинет вас Господь в сие темные мгновенья.

Блуждавший душой где-то далеко и опустивший вниз единственно видимую правую руку Вольфрам было направился прочь из зала, но спохватился и бросил через плечо гонцу, маня того указательным пальцем разума, с недвусмысленным безмолвием призывавшем не глупить и не таиться от графского сына:

- Эмерик, не соблаговолишь ли довести меня до моих покоев? И не забудь буханку, мальчик, и что половина её предназначена твоему скакуну. - Мягко поглаживающий и ломающий воздух тон фон Лихтенштайна мог ненароком довести чью-нибудь заячью душу до ощущения того, что в противном случае бедный конь получит уже половину самого не менее бедного Эмерика.

- Как вам убудет угодно, мессир. - обратился Моро к Лихтенштайну, - утро вечера, разумеется, мудрее. В удобно для вас время готов дать отчёт по известным мне обстоятельствам и положениям вашего надела.
Когда Вольфрам обратился на выходе к Эмерику, тот лишь взглянул вопросительно на Моро.
- Милорд, боюсь юноша не сможет сопроводить вас в покои, т.к. сейчас же должен отправиться по неотложным, но запланированным ранее делам. Но вы, разумеется, не останетесь без провожатого. Мессир. - пригласительным жестом указал он на большую дверь из зала и, как по волшебству, оттуда вышел один из стражников, охраняющих замок с личным оружием, Лихтинштейна, которое его попросили сдать при въезде в замок. - Артуро будет рад проводить вас до покоев.
Крепкий, смуглый от загара мужчина в белой стёганке приветственно приложил руку к груди. Каменное лицо с большим шрамом через нижнюю губу и подбородок не выражало какого-либо добродушия или услужливой покорности.

- Сей мудрости не век и не два, больше, дольше глубина колодца ею омываемых годов, Моро. - Вольфрам круговым путем провёл ногтем указательного пальца по виску вплоть до кончика брови и с безмятежным любопытством устремил небесный взор на фигуру потерявшего волосяной покров человека-медведя, достойного своего соленого до крови приморского ручья, стального до гулкого эха лязга и сухого до шершавости на обглоданном языке "Артуро". Второе лицо из Замка, встреченное до Зала, способное круговить, храня в руке бесприветственной изящный, как католическая тень Востока, и безжалостный, как безмолвие палача, одноручный малхус, иными именуемый фальшионом, способное вместить в себя двух Эмериков, костями гористее, мышцами пещеристее, радостное радостью камушка, служащего навершием завала, радостью ветерка, оставшегося после лесной песни бури, кривившее и не трогавшее рот двумя зримо-незримыми, невесёлыми и ровными усмешками креста обезглавленного. Меч, не взятый хозяином, всё в руках, но речь - не на пустынных устах. Медвежонок и пёс, ветром сотканный, тучами всхмуренный, бронзовел весенней моросью снежной зари.
- Понимаю, Моро. Благодарю. В путь, воитель, веди меня сквозь лес камней и гобеленов. - Фон Лихтенштайн, шумя тишиною, неслышно звеня сапогами, подошёл тенью поближе к обласканному духом и плотью тенями стражу, разминулся со статуей сей молочно-медовой и покинул зал, как дым с потухнувшей свечи.

    - фанфарон, дикарь и мямля - будущая опора и надежда графства - с печальной иронией подумал сэр Томас, ставя свою подпись на соглашении составленном после того, как все детали были обговорены. Нагрев на пламени свечи ложку сургуча, рыцарь поставил на документ печать со своим гербом. При этом, если бы в замке нашёлся подходящий специалист, он бы мог отметить что гербовые фигуры и деления щита в основе герба сэра Томаса - герб графства Ботт, были весьма старыми и потёртыми, в то время как косой столб и новые гербовые знаки оказались добавлены умелым ювелиром лишь недавно.
    - Моро, - обратился рыцарь к управляющему, - я хотел бы чтобы ужин для меня и моего слуги был доставлен в отведенные мне покои. Сообщите поварам, что мой слуга - магометанин, а потому не ест свинины. Я же, как христианин, в этом отношении, менее разборчив. И завтра утром я хотел бы видеть вас у себя, чтобы обсудить дела и проблемы графства.