Элизиум | ходы игроков | 1 -- This war of mine

- Спасибо, - сказал Вайт, когда ему помогли подняться.
Бороться с головной болью возможности не было, так что капитан просто зажимал рукой нос, чтобы кровь шла хотя бы не так обильно. И в таком состоянии он попытался оценить окружение и состояние. По крайней мере, свое. Кажется, он видел Ковальски, так что можно было считать, что тут есть кому командовать. Отлично, одной проблемой меньше. Оружие, кажется, было все еще при нем. И, наверное, даже все еще функционировало. Бренди также была в наличии, хотя полагаться на нее и дальше - означало снизить не только свою, но и её эффективность.
- Спасибо, - повторил Вайт, слегка глотая ртом воздух, из-за отсутствия нормальной возможности дышать носом. - Я сам... дальше.
Выбрав ближайший блок баррикад, Вайт сделал несколько осторожных шагов от Бренди, и остановился, опираясь теперь на бездушные укрепления. По крайней мере, так он никому не мешал, и можно было попытаться прийти в себя, до распоряжений от полковника или следующих изменений ситуации.

Лейтенант Руд помедила пару секунд, будто ожидала, что инструктор передумает, но затем снова кивнула и отошла на несколько шагов. Стянула потрескавшийся шлем: пользы от него теперь было немного, одно только раздражение. Глубоко вдохнула воздух, пахнущий дымом и ранней войной.

Адреналин выветрился, а страх остался. И без того бледное лицо Бренди сейчас было совсем белым, а окровавленный рот и вовсе делал ее похожей на вампира. Лейтенант с рассеянным видом коснулась рукой разбитой губы, мешая свою кровь с кровью Вайта, и поморщилась. Теперь даже не выпьешь нормально — будет жечь.

Болтер ждал ее там, где она его оставила, что намекало на то, что позицию Руд взрыв гранаты не задел. Соблазн рухнуть рядом и сделать вид, что она не просто так валяется, а в оборонительном ключе, был велик, но Бренди стиснула зубы, подцепила ремень болтера ногой, чтобы не наклоняться, и потянула его вверх. Лучше рассредоточиться, пока есть возможность. Смешно было вспомнить, что еще пятнадцать минут назад ее беспокоил какой-то там синяк на ноге. Сейчас она, кажется, вся была синяк. Злой, уставший, трясущийся от страха синяк. С болтером.

Забродски теперь осматривал Хереса, и Руд не стала туда соваться. Помочь она все равно ничем не могла. "Только попробуй сдохнуть, придурок, — мысленно обратилась она к напарнику. — Убью."

Все же жаль, что Вайт ее отослал. Волноваться о нем или Мигеле ей нравилось куда больше, чем о себе или, не дай боже, о более глобальных вещах. В порядке ли ее семья? Что произошло? Что теперь будет? Чем сердце успоко... в смысле, какого хрена вообще?

Бренди заняла новую позицию, установила болтер и принялась неспеша перезаряжаться.

— Нормально все, — Руд успокаивающе похлопала пушку по стволу. — Жри свою ленту и не паникуй.

Бржишек не смог разглядеть сам момент атаки - всё вокруг было в поганом чёрном дыму, и ему не удалось увидеть свой триумф. Если эндшпиль этого манёвра можно назвать. А вот и люди. Вроде свои. И близко. Лишь бы не пристрелили, приняв за очередную пакость что сыпется с неба сейчас. Вынырнув из дымов, он наконец увидел молот. Пятнадцатый всё-таки выполнил свою роль. Изрешетило его ПВО - был бы внутри, не спасся бы никак. Но горящий самолёт словно ножом вошёл в бот противника ставя точку в своей истории. Или жирную кляксу на репутации поляка.

- Полковник Ковальски! Лейтенант Кат-Дзик прибыл. - Кресло отпустило Бржишека и он уставился немного покрасневшими глазами на полковника, вскакивая как ужаленный, разве что честь не отдал. Дым, да и экстренное торможение, всё же заставили пару капилляров лопнуть в глазах. Кат-Дзик подавил удовлетворённую улыбку. Профессионалу приятно видеть результат своей работы, даже такой спорной как эта. Есть начальство, он глазами не стал. Мужчина прекрасно понимал возмущение полковника. Сам же сердился на Матильду, когда та скинула любимую кружку со стола. Правда в тот раз это потушило небольшой скандал между братьями.

- Полковник, приказы? - Лейтенант огляделся украдкой. Может где лежит какой-нибудь бесхозный болтер или что-нибудь что он сможет использовать? Он конечно пилот, но всё ещё военный. Но рыжая уже поднимала здоровенную дуру, и вряд ли здесь ещё что-нибудь эдакое найдётся.

Мигель жив – хорошо, лишь бы довезли до госпиталя живым, а там уж подлатают, медицина свое дело знает.

– Есть, перезарядиться, занять круговую оборону.

Фрида привычно сменила магазин, зорко поглядывая на своих – слышали, выполняют? Похоже, не совсем. Хаос, сумятица, жесткое приземление Кат -Дзика – силён поляк, протаранил союзара, – а вот оружия при себе у него, похоже нет.

Подбежав к Карлу, который как раз оказывал помощь Мигелю, она, заглядывая через плечо, подсказала:
– Оружие сними с него, оставь только глок. Остальное отдай Бржи, он пуст, как куст.

Напомнив по ходу Ангеле и Дану про перезарядку, она вернулась к Ковальски:

– Герр Полковник, прикажете собрать трофеи союзаров? – не без жадного огонька в глазах Фрида косилась на штурмовиков. Что там у них вкусного припрятано? В бою лишним не будет.

Дан поднялся (не без труда), и, немного покраснев от стыда за то, что накричал до этого, начал подниматься, как внезапно шарахнуло синей вспышкой. Он опять вжался в землю, но ничего после этого происходить не начало. Тогда, чуть повернув голову, он увидел, что посреди позиции за пояс держится Карл, Бренди, также выжившая после взрыва и даже прикрывшая собой Вайта, пытается повернуть последнего, чтобы посмотреть, наверное, что с ним в итоге случилось. После чего кричит, что нужен медик. Медиком Дан не был, но курсы первой помощи, как и все они проходил. Поэтому рыпнулся было в сторону инструктора, но его пригвоздило приказом Ковальски к месту.

- Есть, сэр!

Откликнулся он, и начал перезаряжать болтер. После чего приподнялся и занял позицию, поводя стволом болтера легонько вправо-влево, выискивая очередную цель. На этот раз штурмовиков, если кто-то из них в этом апокалипсисе на взлетной площадке выжил, он подпускать близко (особенно на бросок гранаты) он не собирался.

Рядом внезапно начали возиться, оказалось, Херес жив остался. Дан, хоть убей, не помнил, когда испанца приложило, но, позволив себе бросить взгляд в сторону, он понял, что приложило его конкретно. Хорошо хоть бронежилет тот надел, не то что всякие инструктора. А то бы не выжил.

Выжил.

Вертевшаяся в голове мысль сформировалась. С поля глаз Дан не сводил, но задал вопрос достаточно громко, чтобы полковник услышал.

- Сэр, а что насчет поиска выживших?

Мигель мог быть не один такой. Тяжело раненный, не способный ни пошевелиться, ни подать сигнала. Или кто-то из их класса мог приземлиться, но не так удачно, как Бржишек, не рядом со своими. Эвакуация эвакуацией, но, если они сейчас соберутся и улетят на транспорте, получится, что они, возможно, бросят людей здесь на верную смерть. Или, того хуже, плен Союза. После увиденного биомеханического кошмара внутренностей штурмовиков, в голову лезли всякие нехорошие мысли о том как, там, на востоке, все организовано.

Черт, Дана даже сейчас невольно тянуло посматривать на лежащие на бетоне тела киберштурмовиков, чтобы те не поднялись какими-нибудь некрокиберштурмовиками. Мало ли, вдруг Союз может контролировать их тела в обход мозга?

- П-понял - вместо привычного "Есть" ответил Карл командиру своего звена; экипировка сейчас Мигелю все равно только в тягость, шлем с потрескавшимся визором он уже снял. Остальное пойдет следом, если первичный осмотр покажет, что раненого можно и нужно побеспокоить, чтобы добраться до тех мест, куда прилетело, и оказать помощь.

Кто бы мог подумать что пилоту, особенно такому как он, в жизни понадобится кого-то вытаскивать; " Не трать силы на ерунду. Летай больше!" - говорили ему. И вот он здесь, на земле, и за пехотинца и за медика... того гляди и танк водить придется, не дай бог, конечно. А его самолет улетел пустым. Увы.
Может танкист из него получился бы и правда неплохой, но душа все же тянулась к небу
Забродски аккуратно отстегнул тактический ремень, от винтовки, чтобы не дергать Хереса лишний раз.
- Кат-Дзик! - позвал младший лейтенант, бросив короткий взгляд по сторонам и показал оружие. - Принимай.
Положил ремень отдельно, ствол отдельно рядом на асфальте; сейчас было как-то не до формального обращения по званиям вроде. Отдать не проблема. Возьмет - сам.
Стал снимать дополнительные магазины с патронами и гранаты.

Если бы во взлетающих машинах были пилоты, то Ямур бы без колебаний открыла огонь по пехотинцу с ракетным комплексом. А так, АСТРИ владеют стандартными маневрами уклонения от ракет, так что десантнику надо еще попасть, а если попадет, то сбить. И даже если все звезды сойдутся на стороне противника, компьютерную программу не жалко. А ангар тоже нужно спасать. Это сложное инженерное сооружение и кибердесантник союза может поломать важное оборудование, если войдет внутрь. Так что девушка кинулась к контрольной панели, чтобы нажать кнопку "закрыть ворота".

- Занять круговую оборону! - рявкнул полковник, будто бы подавляя ругань. И отвернулся от своей жертвы. Очевидно, он отложил допрос на более спокойное время. Вряд ли в долгий ящик, но всё равно, всё лучше чем отчитывать перед остатками эскадрильи.

Бржишек же шагом направился к рыжеватому парню, позвавшему его. Мигель был здесь, и кажется ещё дышал. Хорошо если его получится эвакуировать и доставить в госпиталь. Пересчитывая по головам пилотов, поляк кое-что подметил. Похоже, что Леона здесь не было. Не то чтобы они успели хоть как-то слетаться, но это всё же был свой, того же звена, той же крови. Манёвры в виртуальной реальности, вылеты в реальности - отработка навыков, притирание друг к другу. Команда, одним словом.

- Спасибо! - подбирать оружие павшего товарища - несмотря на весьма богатый опыт, и даже участие в некоторых конфликтах..Такого Бржишеку ещё не доводилось. Да и пехотная подготовка в его случае была давно..

- Кое-что не меняется. - тихонько проворчал Бржишек. - Хермана не видел? - Кат-Дзик на самом деле уже знал ответ. Если Мигель здесь, то почти наверняка там, на полосе, в чёрной униформе и без головы лежит Леон. Но вдруг он просто обознался? Вдруг там кто-то другой в форме пилота? В конце-концов видимость была плохая.

Пилот занимался рутиной. Проверить патроны и оружие - готово ли стрелять? Сколько патронов осталось? Может поменять магазин? Ну, вроде как оно готово. Гранаты пан пилот просто проверил по маркировке. Всё на месте. Надо бы занять своё место в круговой обороне.

Ямур

Вздрогнув, штурмовик выпускает ракету. Заряд ПЗРК взмывает сквозь дым, а пальцы Ямур нащупывают панель управления. Створка, качнувшись, начинает медленно опускаться под аккомпанемент тихого гудения сервопривода – второй штурмовик поворачивает голову, и девушку обжигает огонь в прорезях лицевого щитка.

Она отскакивает, бежит вдоль стены к следующим воротам и новой панели. Гудение позади обрывается, сменяется треском. Створка опускалась достаточно медленно для того, чтобы бронеперчатка ухватила на высоте в половину человеческого роста нижнюю кромку и, выламывая механизм, потянула.

Чуть пригнув голову, штурмовик вваливается в ангар.
Начинает стрелять, рывком вскинув болтер.

Ямур так и не успевает пересечь простреливаемое насквозь пространство до соседних ворот – что-то бьёт в спину, и рвущая на куски боль почти сразу растворяется в анестезии гаснущего сознания.

Забродски

Карл передаёт винтовку за ремень Бржишеку. Заглядывает в непривычно бледное лицо бесчувственного испанца, понимая, что бронежилет придётся снимать. Люди вокруг мельтешат – ходят, перезаряжают оружие, занимают позиции. Забродски старается абстрагироваться от всей суеты – как-то так вышло, что всем всё равно, и в его руках теперь благосостояние Хереса.

Лейтенант расстёгивает, стаскивает и отбрасывает искореженный жилет в сторону. Смотрит на рваную ткань водолазки в районе ключицы, на пропитанную насквозь тёмной жидкостью ткань, сдерживая дурноту. Калибр болтера и без того устрашает, а специфика снарядов и вовсе оставляет страшные раны. Повезёт, если Херес выживет – дважды повезёт, если не останется инвалидом. Нужно остановить кровотечение. Стабилизовать состояние.

Лейтенант вспоминает рекомендации с курса первой помощи. Наложить жёсткую повязку, остановить кровотечение? На просьбу поискать аптечку никто не ответил – рядом только худощавый штабной лейтенант (тот самый, со сгоревшим лаптопом), который долго роется в кейсе и наконец протягивает сложенное в несколько раз белое полотенце.

Карл выдыхает. Хоть что-то. Прикладывает, прижимает, давит на рану. Смотрит, как с безнадёжной неумолимостью на белой ткани набухают красные пятна. Так и сидит, что есть сил прижимая. Уповает на помощь.

Фрида

Ковальски, затягиваясь, только махнул рукой. Дерзай, дескать. И Фрида дерзнула.

Логика и логистика подсказывали, что осмотр стоило бы начать с огнемётчика, но вместо этого фон Гаузен направляется к тому союзару, которого прикончила самолично. Всего лишь на пару шагов дальше – бедолага помер у первой линии блоков, зато какая персональная сатисфакция.

Стальное чудовище лежит на животе, уткнувшись в асфальт лицом с превратившимися в зияющие дыры глазницами. Фрида опускается на колено, ухватывается за пластину предплечья, пыхтит, проклиная. В конце концов, союзар медленно и неохотно переворачивается – матовый лицевой щиток сплошь покрыт багровой корочкой запёкшейся крови, руки теперь раскинуты в позе нелепой полу-звезды.

Фон Гаузен придирчиво осматривает экипировку. Цельный комбинезон – защитные пластины на руках, коленях, груди и спине. Страшно представить, сколько способна весить такая конструкция. Никаких карманов, вообще ничего. Только магнитное крепление для гранат – один пустой слот, ещё два занятых рядом, и боевой нож (зазубренный, почти что тесак) в специальном креплении за ремнями на голени.

Выпавший из рук болтер валяется рядом с наполовину зажёванной лентой. Фрида, в некотором разочаровании, собирается возвращаться, но замирает, вглядываясь в дым впереди. Что-то мелькнуло? Прищурившись, фон Гаузен всматривается во мглу – навстречу ей выходит с болтером наперевес союзар. Рядом – ещё, слева и справа в дыму загораются кровавые линзы.

Фрида рвётся обратно, вжимается спиной в бетон спасительного укрытия за мгновение до того, как начинают лаять крупнокалиберные орудия, и снова с грохотом крошится совсем рядом бетон.

Дан

Ковальски вместо ответа удостаивает его долгим взглядом. Выпускает облако дыма в сторону, и смотрит – проницательно так, с тоской. Снова затягивается, отвернувшись.

Периферийным зрением Дан замечает какое-то порывистое движение. Повернув голову, видит Фриду – та, оставив тело штурмовика, мчится обратно к блокам, падает за ближайший и вжимается спиной в холодный бетон.

Ещё долю мгновения Дан не понимает, что происходит и от чего так бежать. А потом видит их. Алые линзы в дыму – одна пара, две, три. Больше. Значительно больше. Пять? Шесть? А потом там один за другим разгораются оранжевые сполохи длинных очередей, и Дан скорее интуитивно пригибается, укрываясь.

Ковальски что-то нечленораздельно мычит совсем рядом, за тем же блоком. Колотит сгоревшей рацией по земле.

– Вторая десантная группа, мать их, – сипит, вроде бы не обращаясь ни к кому конкретно, но, в большей степени, кажется, к Дану. – Где наша «птичка»?

И птичка спускается. Падает с неба, разгоняя дым ревущими турбинами двигателей маневрирования. Тёмно-синий десантный шаттл «харрикейн» – опускается, начиная обстреливать наступающих союзаров из авиационных орудий. На лету открывает десантный отсек – нижняя грань трапа, подрагивая, скребётся о плац.

В недрах десантного отсека – зеркальные лицевые щитки и тёмно-синие «сентинелы» евроальянса. Один стоит на трапе, машет рукой и орёт, пытаясь перекричать грохот очередей и рёв двигателей. Ещё двое сбегают, прикрываясь от штурмовиков корпусом шаттла, с носилками.

– Все внутрь! – наконец разбирает Дан крик солдата.

– ВСЕ ВНУТРЬ! – орёт Ковальски и, воодушевляя личным примером, спринтует.

Пули стучат, высекая искры, по носу и крыльям ставшего щитом «харрикейна».

На самом деле Вайт честно пытался, держась за укрытие, прийти в себя и понять, что происходит. Это почти получалось, но нужно было признать - он дезориентирован, и не способен вовремя реагировать на происходящее. К счастью, случилось сразу несколько событий - стрельба, появление транспорта и крик Ковальски - по которым Геральд смог безошибочно определить, что им всем пора эвакуироваться.
Капитан несколько тоскливо посмотрел на носилки, выносимые из транспорта, но даже он мог догадаться, что они не для него. Он-то был на ногах. Формально на ногах. Так что, воспользовавшись таким своим состоянием, Вайт побежал, надеясь, что не свалится по дороге.

- Командир. Все плохо. Ему нужно в госпиталь, сейчас. Я... я не могу ничего сделать!
Карл понимал, что Фрида тут ему с этим тоже не поможет, она не волшебница, но она его непосредственный начальник. Которая, может быть, скажет ему что все в порядке и он сделал все, что в его силах и будет легче...
Боже, сколько крови.
Младший лейтенант подавил рвотный позыв, руки были заняты надавливанием, хотя пилот не был уверен в том, что это имеет какой-​то смысл. Но продолжал, потому что это единственное что он мог сделать, помимо упования... перекрестить еще разве что.
Но Карл не был религиозным и молитвы вспомнить не смог. Вспомнил стихотворение - Invictus Уильяма Хенли. И стал тихонько читать.
"- Держись Мигель. Ты властелин своей судьбы!"

Даже когда рядом вновь зазвучали выстрелы, Карл не побежал, закрыв раненого товарища с которого снял броню, собой. Забродски, конечно, трус, но бросить человека чье благосостояние ты уже взял в свои руки, это другой уровень скотства. Херес может выжить. он должен выжить! Бренди не потеряет все свое звено... она этого не заслужила. Слышишь, Мигель!?

Бренди снова свернула свою маленькую, но гордую огневую точку, закинула болтер на плечо и широкой размеренной рысью побежала к шаттлу. Правда, догнав Вайта слегка сбавила скорость так, чтобы двигаться на пару шагов позади него.

Не хотелось даже думать о том, что они оставляют на этой базе. Людей, технику, вещи... а главное — надежду, что все обойдется. Придется, наверное. Но — позже. Не сейчас.

– Это не люди, – в который раз подумалось Фриде. – Люди не могли бы в этом ходить.

Отвратительно, жутко и вместе с тем некое облегчение. Изуродованных до нечеловечности союзаров уничтожать проще. Не думать, что оно чей-то сын или брат. Нет жалости, нет сострадания к такому.

Добыча довольно скудно выглядела, хотелось, конечно, что-то эпичное и вместе с тем нужное, но, если подумать головой – ну что эпичного может быть у рядового штурмовика. Хорошо, что есть хотя бы что-то, и фон Гаузен не осталась бы без трофея, даже если бы ей пришлось просто отодрать осколок брони от тела. Её первый бой, первый враг, уничтоженный ею.

Фрида торопливо выгребла гранаты и отстегнула нож. С сожалением глянула на тяжелый болтер, качнула головой: "Не дотащить, шайзе. Был бы кто посильнее..."

Позвать тех, что посильнее, она не успела. Хищно вспыхнули новые линзы, она рванулась обратно в укрытие. "Вторая волна, Дер Тойфель, их слишком много! – в отчаянии мелькнула мысль. – Уже трое наших выбыли из боя, не потянем!"

Спасение было почти невозможным, но птичка успела.
– Успела! – радостно кричала Фрида, со всех ног мчась к трапу шаттла. – Спасибо, парни, выручили! – это уже десантникам

Дан скрипнул зубами при виде второй волны штурмовиков. Хотелось верить, что там, за их спинами, нет никого живого из наших. Мысль, только сформировавшись, вызывала всплеск отвращения к самому себе. Потому что это так просто было бы, не чувствовать себя виноватым, не быть обязанным что-то сделать.

- Черт…

Но эта мысль быстро сменилась на «какого хрена, Ковальски?», когда полковник дал добро Фриде сгонять за трофеями. Ладно, не хотел рисковать поисками, верно, как оказалось, но зачем-то уже выживших под шанс угробиться подставлять?

А Фрида, облапав штурмовика, рванула обратно как ошпаренная, как если бы за ней сама смерть гналась. И было это недалеко от правды. Красноглазые вылезли. Дан так и решил называть их впредь. Красноглазые. Конечно, видели их все, некоторые, возможно, даже раньше Дана. Но пилот помнил самые первые лекции, когда только начиналась его подготовка. О том, что солдат должен делать, если видит врага. Надо о враге предупредить остальных. Не оставлять все на волю случая. Какие-нибудь спецназовцы Элизиума, возможно, смогли бы сделать это универсальным движением брови и мысленным сигналом какому-нибудь ИИ или импланту, чтобы в так-нете засветилась еще одна точка.

Дан, которому на секретной военной базе Альянса не выдали даже рации, просто заорал «Штурмовики», и открыл огонь. Правда, потом пришлось быстро пригнуться, в этот раз союзары не были столь любезны, чтобы вылезать на окопавшихся пилотов двойками и тройками, а шли сразу строем, ведя подавляющий огонь.

Казалось, все, песенка спета, погасли свечи, закончен бал и другие эвфемизмы скорого конца, но запрошенный эвакуационный транспорт прибыл. И Ковальски сразу же скомандовал погрузку. Не высовываясь из-за укрытия, Дан оглянулся. Кто-то рванул сразу, но Чунго заметил Забродски, который все пытался пасти жизнь Хересу. И, не будучи поглощён этим занятием, он также заметил рванувших с носилками санитаров. Куда они бежали, было очевидно. Вот только Карл мог этого не заметить.

- Карл, санитары тут! Прикроем! Если подстрелят, перехватывай!

И открыл огонь, отступая чуть позади санитаров с носилками. Подбить кого-то сквозь созданную гранатой плотную завесу шансов почти не было, но хотелось верить, что, зная судьбу своих предшественников, красноглазые хоть немного задержатся и не будут лицом ловить летящие из дыма пули. Хотелось верить, но Дан знал, что почти наверняка это не так. Но просто так взять и забежать на трап, оставляя Хереса, санитаров и самого Забродски на произвол судьбы он не мог. Если невозможно было помочь возможно выжившим там, за линией красных глаз и нечеловеческой плоти, хотя бы о тех, кто был вокруг него, Дан должен был позаботиться. О том, что было в его силах изменить.

Бржишек оглянулся. Крик Дана не оставлял сомнений, что противник таки смог преодолеть защиту базы. Ну чтож..пора бежать, а чего ещё остаётся. Держа винтовку стволом куда-то в сторону, подальше от своих, Кат-Дзик помчался к шаттлу. Не первый рывок за этот прекрасный вечер, но в этот раз конечная точка маршрута оказалась куда ближе. Возможно, с воздуха причешут ещё пехоту противника, может нет. Количество десанта Союза просто не оставляло базе шансов.

И если столько здесь..то и в иных местах может быть много. Это была одна из причин, почему он очень хотел оказаться на борту харрийкена поскорей. Надо было связаться с семьёй, предупредить их, чтобы они бежали..или прятались.

Вайт

Вокруг двоящийся дымный мир – от напряжения темнеет в глазах, дрожащая планка трапа едва не выскальзывает из-под подошвы, но чьи-то крепкие руки подхватывают, втаскивают, усаживают на скамью и вжимают лопатками в стенку. Вайт заглядывает в непроницаемый зеркальный щиток забрала шлема помощника, но видит только своё отражение – бледное, встревоженное, залитое кровью лицо. Головная боль постепенно унимается, отступает. Инструктор знает – вышедший из строя имплант не убьёт его и не причинит серьёзного вреда организму. Но и надеяться на эффективное функционирование до перезапуска не приходится.


Карл

Мигель должен выжить. Одна мысль пульсирует в голове, пока Карл закрывает раненого собой, по-прежнему прижимая к ране тряпку, что уже успела пропитаться кровью насквозь. Мигель должен выжить. Почему должен, почему именно Мигель, почему для него, Забродски, это вдруг стало настолько важно – больше не имеет значения. Мигель должен выжить – Карл поднимает голову и с отчаянной надеждой смотрит на опустившийся «харрикейн». Собратья по оружию уже взбегают по трапу, исчезая в полумраке отсека и оставляя их, Карла с Хересом, позади. Турбины шаттла ревут, дымовая завеса закручивается в причудливых завихрениях, тут и там сквозь мглу полыхают огнём глаза союзаров. Ледяные щупальца ужаса подступают, но Карл отгоняет их прочь, повторяя мысленно, словно мантру или спасительную молитву – Мигель должен выжить.

Забродски вглядывается в бледнеющее лицо пациента, вокруг свистят пули. Будто, пока он не бросит раненого, и самому Карлу ничего не угрожает в качестве кармической награды за исключительную самоотверженность. И, словно в ответ на мысли, рядом появляются люди. Карл поднимает голову – зеркальные забрала «сентинелов», двое рослых солдат евроальянса, носилки. Один кивком указывает на матерчатую лежанку, и Забродски скорее интуитивно берёт Хереса под руки, в то время как второй солдат хватается за ботинки. Они рывком поднимают испанца на носилках и тащат – пригнувшись, упрямо бегут к трапу шаттла. Забродски, чуть пошатываясь, семенит в нескольких шагах следом. Все остальные уже внутри, он последний? Нет, не последний – Дан идёт рядом. С болтером в руках Чунго, будто бы особенно и не целясь, стреляет – пули улетают в дымную мглу, в простреливаемое пространство под крылом «харрикейна». Карл едва не спотыкается, когда асфальт под ногами вдруг становится ступенькой бортика трапа

Тяжело дыша, вваливается, опускается без сил на скамью. Дан заходит последним – его почти втаскивает один из солдат, и «харрикейн», вздрогнув, взлетает. Трап закрывается уже в воздухе – в стремительно сужающейся обзорной полоске мелькает разметка «взлётки», руины казармы, и несколько задравших головы союзаров.

А потом створка всё-таки закрывается, и «харрикейн», выравниваясь, начинает набирать скорость.