[D&D 5] Когда чёрные розы цветут | ходы игроков | 0. Покидая Картакасс

Вмешательство Йодрика у самого выхода из гостиницы вынудило лесорубов остановиться. Такого здоровяка просто невозможно было проигнорировать и пройти мимо, даже своих коллег по ремеслу он значительно превосходил габаритами и был, пожалуй, самой внушительной персоной на сегодняшнем собрании людей.

– Ты же видел, она сама напросилась, – возразил гулким басом один из лесорубов, став перед Йодриком и горделиво задрав подбородок, на котором красовались глубокие шрамы от волчьих зубов. – За кровь она кровью ответит, таков обычай. Предлагаешь спустить ей такое оскорбление за то, что она женщина?

– Или заступиться за неё хочешь? – резко выпалил из-за спины товарища ещё один дровосек, неприятный темноволосый малый с хитрым прищуром и кривой ухмылкой. – Так мы твою кровушку тоже прольём, коль желаешь.

– Помолчи, дурень, – гаркнул первый и, видно, старший из этой братии, не сильно, но красноречиво двинул выскочке локтем по рёбрам. – Не видишь что ли? Он из наших будет.

– Из каких это из наших? – напирал темноволосый. – Я видел, как он с колдуном чужеземным якшался, с вистанкой той, с эльфо…

Он не договорил, поскольку в этот момент эльф оказался рядом и, опустив руку на плечо Йодрика, заговорил с компанией лесорубов. По хмурому озлобленному выражению на их лицах Ауст быстро понял, что эти люди ему совсем не рады и слова его их совсем не тронули. Всё то время, что для неё выиграли Йодрик и Ауст, женщина в медвежьей хватке дровосека с оцарапанной рожей брыкалась и лягалась, стремясь ударить обидчика в пах, но из-за своих тяжёлых юбок не попадала выше колена, что не доставляло мужчине никаких заметных неудобств.

– Что ты несешь, эльф? – в басистом голосе старшего лесоруба читалось презрение. – В наши края приехал и смеешь учить? Всё мы про вистан знаем. Коли проклясть вздумает, кровью не отделается, за тёмную волшбу головой расплатится.

– Не лезь в чужие дела, остроухий, – гаденьким тоном добавил темноволосый, показав солидных размеров нож.

В это время гостиницу покинул Ван, не желая вмешиваться в чужой конфликт, стоял в стороне и немой Люк. А за столом северного мага мадам Кхамали продолжала взывать к благородству Тандора. Чародей прочитал пламенные речи гадалки, которые перевела ему книга, взгляд его с сомнением перепрыгивал с Кхамали на черноволосую девицу и окружавших её громил. После раздумий, которые показались слишком затянувшимися, Тандор сдался и кивнул мадам.

Без лишних слов он повторил уже знакомый ритуал по поеданию мотылька и начертанию в воздухе круга. Эффект был прежним, все звуки зала оказались отделены от мага и гадалки незримым куполом. После этого Тандор сделал приглашающий жест, понятный для любой культуры даже при огромном языковом барьере, и стал следить за тем, что же собирается провернуть мадам.

– Это - Ауст. Мой знакомый, могу за него поручиться. Он просто хочет как лучше. – для порядка выступил в защиту эльфа Йоктор, после чего вернулся к основной проблеме. – Согласен, за то как она себя повела её действительно стоит проучить, но не плёткой. Я против того, чтобы её калечить. И я слышал о том, что ты знаком с её братом. По мне, если кто и должен её чему учить, то её родич, а не мы с тобой. –

Признаться, это было немного не то, чего от Тандора ожидала гадалка. Все-таки главной ее проблемой было скрыть соматические манипуляции заклинания у всех на виду, а не запрятать свой голос в гуле толпы. Однако - хоть какая-то помощь, позволяющая рискнуть и сосредоточиться на том, чтобы немного... перевернуть игру. Непохоже, чтобы у мужчин получалось убедить лесорубов решить дело - миром. Проклятье, там нож блеснул, что ли? Нет, надо поторопиться.

Благодарно кивнув магу, Кхамали начала шептать слова заклинания, сосредоточившись на черепе - и через несколько мгновений прямо перед старшим лесорубом из ниоткуда появилась полупрозрачная фигура женщины. Мертвой женщины. Слишком очевидно мертвой. Светлые длинные волосы до пояса, в которых скопилась тина и водоросли, зеленоватого оттенка кожа утопленницы, ночная рубашка с открытыми рукавами, и множество рваных ран на руках - кожа как будто лопнула, даже на порядком разложившемся теле угадывались следы жестокого избиения - возможно, как раз кнутом. Волосы закрывали добрую половину лица, не давая возможности увидеть глаза, но, очевидно, это существо имело цель, потому что оно сразу же развернулось к удерживавшему свою жертву исцарапанному мужчине и воздело исхлестанную руку, направив палец прямо на него.

Когда посреди таверны появился нечто потустороннее Йодрик без долгих раздумий шагнул вперёд, чтобы прикрыть собой товарища-эльфа и случайных зевак, сдёрнул со спины свой верный топор и обрушил его на призрака. Само собой топор не встретив на своём пути препятствий прошел сквозь иллюзию и вонзился в доски пола. Выдернув оружие лесоруб тут же поднял его для нового удара. В миг между ударами у него в голове с некоторым запозданием возник резонный вопрос и мужчина незамедлительно его озвучил. – Что это вообще такое!? –

Похоже, убедить лесорубов простым аргументов не удалось. Ауст приготовился уже было расчехлить историю про то, как некто поднял руку на вистани, а потом у него отсох самый важный для лесоруба ствол, но, судя по интонациям Йодрика, да и словам его, традиции равенства полов были здесь сильны. И эльф был не настолько благороден, чтобы ради неизвестной, пусть и очень привлекательной дамы, устраивать здесь кровавую баню. Как бы темноволосый ни нарывался. Поэтому он сделал шаг назад, приготовившись к глумливой радости со стороны лесорубов, посчитавших, что он струсил, как вдруг…

Конечно, таверна имела дурную славу. Но в первую очередь из-за посетителей и того, что они творили и что с ними иногда происходило. Но вот про призраков в "Старой Картаканской" эльф ничего достоверного не слышал. А в то, что слышал, не верил. Да и появился он как-то очень кстати, и соответствовал тому, что называется в искусстве писательском контекстом ситуации. Женщина, избитая кнутом, мертвая, утопленница, да еще и указующая перстом на мужскую половину этого безобразия.

Ауст, разумеется, бросился в сторону. Любой бы на его месте бросился. Вот только не любой бы во время этого броска смотрел, сощурившись, на призрака, стараясь не выпускать его из поля зрения. И далеко не каждый смог бы понять, что это не настоящее привидение, а искусно наведенная иллюзия. Правда, эльф был достаточно хорошим актером, чтобы не бросить взгляд на стол, за которым оставались маг и Мадам Кхамали. Которая, если подумать, как раз и просила чем-нибудь отвлечь почтенную публику...

- А-а-а-а-а-а-а!!! ПРИВИДЕНИЕ!!!

Что бы ни пытался сделать Йодрик, стоило попытаться отвлечь от этого внимание толпы и части лесорубов. И маску страха надеть было не так уж и сложно, равно как и указать на образ пальцем.

В ответ на представление эльфа от Йодрика из-за спины старшого дровосека раздалось насмешливое:

– А сам ты кто таков?

По интонации легко было понять, что вопрошавшему вовсе не интересно, кто таков Йодрик. Нет, этим вопросом он как бы ставил его на место, явно обозначал границу между этой компанией суровых мужчин и выскочкой, что напористо лезет в чужие дела. Цеховая солидарность в компании лесорубов встречалась, но имела место быть и жесткая конкуренция между разными артелями. И вот эта группка воспринимала Йодрика вовсе не как на собрата по ремеслу, а как на чужака, демонстрируя откровенную враждебность. Нож темноволосого мог предназначаться не одному лишь эльфу, но и его знакомому.

Впрочем, ситуация очень скоро приняла неожиданный оборот, когда прямо посреди зала, аккурат возле компании спорящих мужчин возникла измученная жертва жестокой расправы, вроде той, что готовили для дерзкой красавицы лесорубы. Образ был настолько реалистичный и яркий, одновременно с этим олицетворяющим смерть и страдания, что у многих посетителей заведения немедленно возникло паническое желание поскорее сбежать или забиться под стол. Большая часть собравшихся здесь картаканцев лишь сегодня впервые увидела магические фокусы в исполнении заезжего чародея Тандора, а потому призрак, являвший собой нечто таинственное, мистическое, сверхъестественное, значительно выходил за их границы привычных им вещей.

Реакция Йодрика была молниеносной. Он, будучи единственным, кто захватил в гостиницу топор, посчитал нужным загородить остальных и атаковать неожиданно возникшего в воздухе призрака замученной женщины. Результат этой атаки сразу давал понять, что против бестелесного духа его оружие совершенно бесполезно. Остальные лесорубы отреагировали более сдержанно, на их лицах можно было прочитать удивление и испуг, но парни эти были не робкого десятка, раз годы своей жизни провели в дремучих лесах Картакасса, каждый день сталкиваясь со смертельными опасностями, скрывающимися в тёмной чаще. Многим из них доводилось заходить в восточные предгорья, на руины старых селений, где по преданиям обитало древнее зло, не пугала их ни смерть, ни жестокость.

Пока народ ломился к выходу, девица ухитрилась вырваться из захвата, оставив в кулаке мучителя небольшую прядь черных как ночное небо волос. Верзила с окровавленным лицом кинулся было в погоню, но толпа оттерла его от беглянки, которая очень скоро уже выпорхнула за дверь и покинула гостиницу. Тогда обиженный лесоруб злобно выругался и присоединился к своим друзьям, которые полукругом выстроились перед привидением. Бежать они не спешили, бросаться без оружия или с жалкими ножами после демонстрации от Йодрика тоже не торопились. Сейчас они с мрачной решимостью следили за следующими действиями безмолвной женщины.

– Это чары, вот эти двое её призвали, – визгливым голосом оповестила всех полная дамочка, поначалу спрятавшая за столом. Палец её указывал на стол, за которым всё ещё оставались Тандор и мадам Кхамали. – Я видела, как эта женщина чары творит.

Недружелюбные взгляды лесорубов уставились на двоих заклинателей за столом, всё ещё окружённых непроницаемым для звука куполом. Слов женщины они не слышали, но по реакции было ясно, что их фокусы стали остальным известны. Впрочем, что именно сделала мадам, похоже, никто не понял и иллюзию в образе покойницы пока не распознал.

– Кажется, у нас неприятности, – тяжело вздохнув, произнёс Тандор. – Мы всё-таки рассердили людей, которых не стоило сердить.

Мадам видела, что чародей запустил руку в один из кармашков своей курточки и что-то там напряжённо ищет, стараясь скрыть от посторонних свои манипуляции.

* * *

Люк и Ван, оказавшиеся к тому времени на улице и не желавшие, в отличие от новых знакомых, вмешиваться в чужой конфликт, очень скоро могли наблюдать, как из гостиницы выбегает несколько десятков людей, включая черноволосую виновницу всего происшествия. Видно было, что людьми движет панический страх, в ужасе они оглядывались назад, многие повторяли древние слова оберега от нечистой силы.

– Ну что за люди, лишь бы ближнего в чём нибудь обвинить. Они же колдуны, женщина! Им положено колдовать! Мы на это так то пришли смотреть. Он этим уже пол вечера, считай, занимаются...– посетовал Йодрик с непосредственности женщины, до которой только дошла вся суть того, зачем люди сегодня собрались в таверне. – О себе лучше позаботьтесь, мадам. В смысле заткнитесь и беги от сюда! –

Закончив с толстушкой Йодрик вернул своё внимание к "призраку" размышляя о том, чем ему всё-таки его валить.

Все-таки мадам Кхамали подвела привычка к предварительно созданной атмосфере. В своем жилище она тратила много времени на тщательную подготовку мизансцены каждого спиритического сеанса, детально работая с освещением и ракурсами зрения, создавая настрой, при котором ее фокусы будут приняты за чистую монету. Импровизации на глазах у десятков людей - это все-таки определенно не ее.

Ну что ж, по крайней мере, драчливой девице удалось слинять - что не так уж сильно обрадовало гадалку: она определенно считала себя заслуживающей некоторых объяснений и ответов на вопросы, а поди попробуй теперь разыщи эту псевдовистану. Если она не дурочка, то наверняка забьется в какой-нибудь медвежий угол и в ближайшее время не будет отсвечивать. Ладно, сейчас у нас на повестке дня совсем иная проблема.

Женщина усердно притворялась поглощенной беседой с заезжим магом, даже когда пол гостиницы содрогался от убегающих в ужасе обывателей. Реакция мага все-таки вызывала уважение - никакой злобы за то, что она втянула его в опасную ситуацию, сразу же деловые приготовления. Быть может, он готовится обратиться невесомы облачком и ретироваться с потенциального поля боя, однако - "мы" и "у нас". Нет, похоже, от него можно ждать помощи и в дальнейшем...

- Что ж, по крайней мере, девица уже не в беде. И за руку нас пока что никто не поймал - чтобы там не кричала эта тычущая в нас пальцем деревенщина. Больше удивления во взгляде, мессир, даже вам не каждый день приходится иметь дело с духами...

Эти слова находящаяся за непроницаемым для звуков магическим барьером Кхамали произнесла с видом откровенно обескураженным, будто только что увидела происходящее в гостинице. Грузно приподнявшись со стула, она выражением лица показывала нескрываемое удивление, смешанное с профессиональным интересом - и, покинув зону заклинания, обратилась к единственному хорошо ей знакомому мужчине в этом зале:

- Йодрик, а что, собственно, происходит? - и, наклонив голову, уставилась на "привидение".

Сама же "утопленница" определенно не обращала внимания ни на атаковавшего ее лесоруба, ни на гадалку, на на окруживших ее полукольцом мужиков. Некоторое время, пока туда-сюда бегал обиженный, она не двигалась, однако затем будто снова обнаружила его, и, повернувшись, вновь направила воздетую руку прямо на него.

– Извините, мадам, но я и сам не совсем понимаю. Появился этот призрак и распугал народ. И похоже ей плевать на мой топор и вообще не до нас, что немного обидно. – отчитался Йодрик на всякий сместившись чуть в сторону, чтобы по возможности перекрыть призраку и по стечению обстоятельств лесорубам прямой путь к гадалке. – Не подскажите что делать? –

Ещё не успели они выйти, а вокруг них уже какая-то бесовщина творится. Или остальные в какую-то беду влипли.
Как бы то ни было, нужно помочь, или хотя бы убедиться, что помочь не может. Если уж он хочет путешествовать с этими людьми, лучше не выглядеть в их глазах ни трусом, ни нахлебником.
Люк незаметно проверил перевязь с дротиками, похожими на сапожные шила, под плащом, ушёл немного в сторону, чтобы обогнуть толпу, и направился в обход людской массы к таверне. Ухо востро - может, что и услышит, что же там такое было, что честную публику так напугало.