Наше спасение | ходы игроков | Чернокамень

Терай взял меч поудобнее, повернув его плашмя. Покрасневшие от лопнувших капилляров глаза уставились на Лиару. Паладин прикидывал, удастся ли ему вырубить это бедствие, если он нападет сейчас, пока ее внимание сместилось.

Состояние волшебницы ухудшалось с каждым ударом сердца: кожа уже не светилась божественным светом, а ее полет сменился ускоряющимся падением вниз. Похоже Лиара тоже это заметила. Отведя взгляд от дымящейся головы Формера она попыталась сгруппироваться в воздухе, но это не позволило смягчить удар о неровный пол гробницы. Раздался короткий вскрик и хруст костей.
- И что это сейчас было? - голос Бурбона эхом прокатился в наступившей тишине.
Голиаф тупым концом дотронулся до тела Формера. Тот совершенно не отреагировавшим на такой неуважительный жест, лишь глаза цвета вареного яйца осуждающе смотрели в потолок. Пожав плечами, варвар подошел к Тераю.
- Не думал, что ты обладаешь столь сильной магией. Был бы ты в моем отряде в Диких землях, каждый огр ссался подходить и на десять миль к стенам крепости! При условии что ты не сделаешь одного из них огрским полубогом аха-ха-ха-ха! - тяжелая рука опустилась на плечо Варека так естественно, будто он был знаком с тобой не один десяток лет - Хорошо что этой твари пришел конец, я уже подумывал пожертвовать вторым топором, лишь бы она перестала плавить твою черепушку.

-Если б все было так просто. Я подцепил какой то магический сифилис от того ублюдка в таверне, с которым мы сражались. - бросил Терай, направившись к Лиаре. Он конечно не прям медик, но итак ясно что девушке досталось выше нормы.
-Ситуация сложная, Бурбон. Мне надо избавиться от этого. А она знает как это сделать. ИЛи знала... Ща глянем.
Паладин принялся осматривать тело девушки.

- Да уж, отымел он тебя на славу! - улыбка чуть сползла с лица голиафа, словно он вспомнил что-то - мне больше повезло, отделался сломанными ребрами. Когда потолок посыпался, я только и успел что чиркнуть его своей секирой по горлу, да выскочить в заднюю дверь. До сих пор не понимаю, как ты выжил в том аду. К таверне и на десять шагов нельзя было приблизиться от жара.

Лиара была жива. Сильный удар об пол пришелся на плечо, раздробив ключицу. Небольшое неудобство в сравнении с сильнейшим магическим истощением организма, которое она испытала за то время, пока была всесильным существом. Во всем многообразии медикаментов, которые знал Терай, было одно зелье, обладавшее похожими свойствами. Перечный эликсир ненадолго удесятерял силу волшебника, одновременно с этим давая чувство эйфории во время колдовства. Однако цена за его применения перекрывала пользу: могущество мага оборачивалось магической комой, а вышедший из нее счастливчик вдруг понимал, что надолго лишился возможности манипулировать потоками маны.
Могущество Лиары было столь запредельным, что даже многократная возгонка эликсира с получением стопроцентной концентрации не смогло бы дать ей такую власть. Значит первое, что она попытается сделать с ним - попытаться убить. Печально, учитывая то, что в ее состоянии у нее не хватит сил чтобы зажечь уже тлеющий фитиль

- Так или иначе... - Голиаф поднял секиру над головой Лиары - Прибьем ее и дело с концом. Нам еще вход маскировать, чтобы следующая экспедиция вернулась в Орден ни с чем. Деньги за работу поделим поровну - все остальные участники в них уже не нуждаются - и разойдемся, как лодки в заливе.

Варвар выжидающе смотрел в немигающие глаза Терая. Минута, другая... Молчание затянулось.
Бурбон опустил секиру. Противник оказался силен и только везение помогло им остаться в живых. Не всем конечно...
Глазницы посланника Червя все так же сочились двумя тонкими столбами пара - раскаленное содержимое черепа и не думало остывать, даже через четверть часа после смерти.
...Пусть так, но раненый противник заслуживал большего, чем удар неблагородным оружием. Короткий кинжал выскользнул из ножен на поясе и прижался к груди Лиары, напротив сердца. Пальцы Бурбона сами собой сотворили знак очищения - последняя милость жертве, дабы тело не стало пристанищем духов и не восстало вновь - и вдавили острие глубоко в кожу.

Лиара вдруг содрогнулась в конвульсиях, её руки дёрнулись, словно хватаясь за что-то, её глаза широко распахнулись. Это был выплеск чего-то — большего, чем просто магия, — крик, который прозвучал громче, чем землетрясение, и в котором были тысячи книг, тысячи библиотек, вся суть волшебницы, выраженная в одном крике, слишком глубокая, чтобы её можно было понять. На мгновение показалось, что изливающаяся магия останется, пустит корни в камни зала, но излияние закончилось, магия исчезла, и тело девушки замерло и больше не шевелилось. Лиара Пэйган перестала существовать. Как и надежда Терая на выздоровление от лихорадки.

Ветер встретил вышедшего из свода пещеры война травянистым потоком свежести и тепла. Упругий поток словно проходил сквозь него, сдувая усталость, но что-то внутри тебя никак не могло успокоиться. Бурбон хорошо постарался, заблокировав вход в подземелье и вычистив все следы пребывания человека. Еще одна экспедиция Ордена не смогла вернуться из опасных земель, не оставив после себя ни записей, ни магических отпечатков. Мэтр Джинн только скрипнет зубами, потеряв в очередной раз перспективного ученика, но грядущая буря заставит его забыть о случившемся.
Контракт, один из многих, что каждый год давал тебе Владыка, выполнен, но глубоко внутри тебя съедал червяк сомнения. Ощущение неправильности происходящего, того что все должно было пойти по иному пути. Формер, Лиара, Лембой, Бехта... пути этих людей не зря пересеклись в точке, имя которой - Терай Варек. Но дело сделано и адский рыцарь оказался снова предоставлен самому себе.

С той поры прошло больше года. Битвы, заказы, убийства - размеренная рутина жизни в которую, как в колею, снова погрузился Терай. Рыцарь ада жил и старался не поддаваться настроению, когда ему временами случалось думать, будто жизнь его должна была быть иной, в чем-то большей. Он уже давно оставил места предыдущего контракта, перебравшись севернее, к Диким землям. Новости из внешнего мира приходили к Тераю с торговцами и с купцами, и всегда - новых бедах и о появляющихся повсеместно безумцах. Из всех них Варек запомнил лишь, что одну из Хранительниц - приметную, с черным шрамом на пол лица - заподозрили в связях с бесами из преисподней и вздернули на потеху публике.
Было время, когда в городах, через которые проходил Терай, с полгода не появились ни купцы, ни торговцы. Но потом они вернулись. Они сообщили, что в Арк возвратились армии морских племен. Говорили, что города к югу от Арка уничтожены, что новые хозяева, которые использовали в битвах магию без проявлений лихорадки, снесли Орден и засыпали солью землю, на которой стоял прежде Арк. Больше не стало Святой империи. Сообщили, что армии племен одержимы поисками чего-то важного, что позволит провести им великий обряд. Более того, они искали кого-то, кто ранее был в Арке и знал расположение скрытого алтаря Эмиссаров.

Первое беспокойство пронзило Терая в годину контракта. Три дня он ждал посланника от Владыки и проводил обряды вызова - на этот раз никто не ответил ему, пелена по ту сторону реальности была чернее черного. А потом пришла Хворь. Какое-то время он сопротивлялся заразе с помощью зелий Амброзии, сваренных давным-давно самим Мэтром Джинном, но болезнь лишь отступала, никогда не прекращая преследование. Недобрая слава человека, подверженного приступам буйства, шла впереди Терая. Кое-кто поговаривал, будто он безумец, и в обычные времена даже умелое владение мечом, вероятно, не сохранило бы Вареку жизнь, вот только времена не были обычными. Он знал, что он безумец, и ему было наплевать на свое безумие. Изнуряющая болезнь накинулась на него, но и на это ему тоже было наплевать, впрочем, как и любому другому, поскольку пришло известие о близости армии морских племен. Через всю страну прошел он, сражаясь и отступая, среди орд спасающихся от нашествия беженцев, пока наконец не оказался у Стены, отделяющей Дикие земли от земель Империи. Многие горожане уже бежали за Стену, многие советовали армии отступать дальше, но дальше такую ораву людей легко перебьют великаны и орки. И Терай остался на Стене. Подверженный магии Искажения, он просто не мог идти дальше.

В битве за Стену Сила Искажения снизошла на Терая, и он швырял молнии и огонь в захватчиков, раскалывал землю под их ногами, однако вновь на него нахлынуло ощущение, что рожден он был для чего-то иного. Что бы он ни делал, но остановить врага не мог. Слишком многочислен был враг, и у него тоже были те, кто мог направлять магию. И вот стрела молнии сбила Варека с зубца стены, изломанного, истекающего кровью, обожженного, а когда последний вздох хрипом вырвался из горла он наконец понял то, что его терзало.
Череда образов пронеслась по умирающему сознанию. Он был солдат. Он был пастух. Он был нищий. И король. Он был фермер, менестрель, матрос, плотник. Он был рожден, жил и умер в Диких пустошах. Он умирал безумным, он умирал, сгнивая заживо, он умирал от хворобы, от несчастного случая, от старости. Его казнили, и толпы радостными воплями приветствовали его смерть. Он провозглашал себя Лучезарным и вздымал свой стяг к небесам; он бежал от сил Искажения и прятался; он жил и умирал в неведении. Он не подпускал безумие и болезнь многие годы; он и двух зим не протягивал. Иногда он появлялся в Арке и к нему являлась Бехта и лечила его раны, а потом уходила вместе с ним к руинам Рашрета в компании Лембоя или Бурбона, если тот переживал встречу в таверне; иногда она не появлялась и он умирал под треск разгорающегося пламени. Он падал от переизбытка дикой магии в объятья ловушек Древних, сходил с ума от случайно увиденного образа Хозяина Формера. Иногда за ним приходили другие Хранители. Иногда – безумцы, страдающие от лихорадки. Бехта выходила за него замуж; Бехта, с суровым лицом, в облачении первого хранителя, вела его на эшафот; Бехта, со слезами на глазах, вонзала кинжал ему в сердце, и, умирая, он благодарил ее. Он любил других женщин, женился на других женщинах. Безымянная, и Лиара, и белокурая дочка фермера, которую он встретил однажды по дороге в Арк, и женщины, которых он никогда не видел, пока не прожил эти жизни. Сотню жизней. Больше. Так много, что он и сосчитать был их не в силах. И в конце каждой жизни, когда он лежал при смерти, когда испускал последний вздох, он понимал - все это уже было и он никогда не будет так близок к исполнению своей миссии как когда-то давно, когда не остановил варвара, перерезающего единственную возможность излечения от недуга.