[18+] Рот-фронт. Старейший бордель империи | ходы игроков | Джулия, Эмма и Анастейша

Наконец Джулия нарушила тишину. Ее голос был хриплым и дрожащим:  

— Я не знаю, как рассказать тебе это, Ана. Это какое-​то наваждение. Я вижу все так ясно, что могу показать тебе. Ты хотела знать, кто их прислал? Просто подойди к окну и посмотри…

"Это она про дверь", подумала Эмма.

На улице была уже почти ночь, над улицей поднимался туман, из которого выступали короткие черные крыши и трубы. За покрытыми снегом окошками горели огни – на некоторых из труб поднимались тонкие струйки дыма, кое-где можно было разглядеть тени людей и услышать лязг посуды.

Анастейша встала с кровати. Ей не надо было повторять дважды. Подойдя к стеклянной двери, она стала вглядываться в темноту. Сначала ей было трудно сфокусироваться, но постепенно она различила далекие силуэты домов, тусклый свет фонаря на мосту, некоторые из темных силуэтов стали различимы полностью, а затем в поле зрения вплыли три силуэта в черном. Они с легкостью неслись в воздухе, точно были сделаны из воска. Их лица были скрыты капюшонами. Когда Ана увидела их, они оказались совсем близко. Лица, глаза, тени их под капюшоном были одновременно пугающими и прекрасными.

Лица, глаза, тени их под капюшоном были одновременно пугающими и прекрасными. Они словно возвещали близость каких-то высших сил, про которые в их собственном мире, видимо, никто не догадывался. Дамы не походили на сильных магов, и в том не было бы ничего странного, будь рядом с ними обычный волшебник или фокусник. Но это были действительно маги – вернее, одна из сильнейших их ветвей, не обладающая в обычном смысле никакими способностями и знаниями. Анастейша открыла дверь впуская их в спальню. Некоторое время она молча глядела на гостей, пытаясь вспомнить, где она их видела. Наконец она узнала их.

-Люся! Оля! – она раскрыла объятья, - Вы, я смотрю, к нам навсегда? Ну что ж, добро пожаловать. А у нас тут шампанское уже в разгаре. Заходите, присаживайтесь. Мы с Джулией и Эммой еще не знаем, чем угостить дорогих гостей. Может хотите выпить чаю? – она указала на низенький столик возле кровати. – Сейчас подойдет Эмма и она сможет вам объяснить, как пользоваться нашей ванной. Милая Эмма, почему вы еще здесь? Разденьте этих гостей и подготовьте им все, что необходимо. Не стесняйтесь, пожалуйста. Хотя стесняться, в общем-то, нечего. Они совсем не страшные.

- Разденьте этих гостей и подготовьте им все, что необходимо. Не стесняйтесь, пожалуйста. Хотя стесняться, в общем-​то, нечего. Они совсем не страшные. Некоторые из них даже очень милые. Эмма очень красивая девушка, например. Такое редко бывает. Только очень недолго. А остальные, если честно, даже лучше. От них можно ожидать чего угодно, особенно если вам интересно, как они выглядят под алкоголем. Или под наркотиками. В сущности, за любое из этих слов можно не краснеть.

Тем временем Джулия сняла свой лиловый бархатный халат и осталась в одних трусиках, очень черных и очень гладких. На груди ее была сложная абстрактная татуировка, покрытая многоцветной эмалью, изображавшая что-то вроде старого циркового гимнаста с электрогитарой. Она достала из холодильника пару бутылок белого вина, плеснула немного в бокал для себя и включила порнофильм про Адольфа Гитлера с Михаилом Калашниковым в главной роли. Джулию страшно возбуждало это совпадение двух идеалов,   и, видимо, именно потому она очень походила в этот момент на юную девушку с плаката. Звуковые эффекты были очень плотные.

- Располагайтесь удобнее, - сказала она, бросив в рот таблетку фенамина, которую нашла на столе в баре. - Сейчас все начнется.

- Располагайтесь удобнее, - сказала она, бросив в рот таблетку фенамина, которую нашла на столе в баре. - Сейчас все начнется. Я сниму легкую антидепрессивную маску, и мы расслабимся. Хорошо?

На нее было жалко смотреть. Анастейша ощутила, как ее охватывает зависть к страстной молодой женщине, которой на самом деле, увы, уже не было в живых. Вложив в ладонь Эммы новую таблетину, она пошла в ванную, где приняла душ и, вернувшись в комнату, на всякий случай сняла с Джулии мини- - юбку. Джулия расплакалась от счастья, потому что в маленькой комнате, наконец, стало уютно и можно было нормально поговорить о магическом ритуале с духами. Наконец, они добрались до постели. Страсть в такой обстановке обещала быть долгой и счастливой. А когда Джулию раздели, ее тело тоже, можно сказать, само распрямилось и сократилось, отзываясь на нежные удары ее жаркого языка. Она не была способна на то, чего жаждала от нее волшебница. У нее просто не хватило бы ни воли, ни желания. Анастейша, напротив, казалась погруженной в задумчивость. То ли она забыла, что хочет, то ли действительно чего-то боялась, но то и дело она останавливала свой скользящий рот, чувствуя, однако, глубинный отклик ее юной партнерши. Колдуньи не должны бояться боли, думала она, пока их ласки и соитие были безупречны. Страх сделать что-то не так - это первый шаг к рабству, поэтому лучше ничего не бояться. И только потом, уже на вершине наслаждения, когда плоть воительницы полностью раскрылась, колдунья разжала губы, вышла из конвульсивно подрагивающей груди и повторила сакраментальную фразу: «Ты лучше всех…» Она повторила ее так громко, чтобы их слышали не только они сами, и это произошло: ее партнерша тоже открыла глаза и поглядела на свою волшебницу, а потом на все еще извивающуюся у ее ног Эмму.

И только потом, уже на вершине наслаждения, когда плоть воительницы полностью раскрылась, колдунья разжала губы, вышла из конвульсивно подрагивающей груди и повторила сакраментальную фразу: «Ты лучше всех…» Она повторила ее так громко, чтобы их слышали не только они сами, и это произошло: ее партнерша тоже открыла глаза и поглядела на свою волшебницу, а потом на все еще извивающуюся у ее ног Эмму.

Вид у нее был такой, словно она вот-вот закричит, но, взяв себя в руки, она улыбнулась, вжала ладонями в пол свое уже выбритое и красивое тело и легла рядом. Джулия запрокинула голову, задрала ногу повыше и спросила, с трудом шевеля шершавым языком:  – Ты когда-нибудь задумывалась, что скажут люди, если ты вдруг объявишь себя единственной спасительницей человечества? – М-м-мм… – ответила Эмма, тоже с усилием выдавливая из себя слова. Это значило «да» или «нет». Анастейша тяжело вздохнула и села на кровати. – А ты, Люся? Ты считаешь себя лучшей в мире? Люся пожала плечами и хихикнула.

Опустившись рядом с Люсиным ковриком, Ана сложила руки на своем животе. Тело Люси выглядело точь-в- то-чь как ее, только грудей стало две. Впрочем, то, как Люсе самой думалось о себе, было все-равно: стоило Люси представить себя голой, трущейся о чужие тела , как у Люси отвисала грудь и начинались жесткие схватки, еще больше подчеркивающие ее худобу.

Тем временем язык Джулии добрался до щиколоток Эммы. Так начался роман. Он развивался по той же схеме, по какой всегда протекали романы между людьми. Сначала секс. Движения вверх-вниз были очень однообразны. Через некоторое время наступила разрядка. Джулия заскулила и резво заерзала на Эмминых бедрах. Потом к ним присоединилась и Анастейша. Остальные смотрели.

Тем временем язык Джулии добрался до щиколоток Эммы. Так начался роман. Он развивался по той же схеме, по какой всегда протекали романы между людьми. Сначала секс. Движения вверх-​вниз были очень однообразны. Через некоторое время наступила разрядка. Джулия заскулила и резво заерзала на Эмминых бедрах. Потом к ним присоединилась и Анастейша. Остальные смотрели. Вдруг Эмма заприметила на верхней губе Анастейши две крохотные капельки пота. Что это за пот? Эмма наклонилась к ней и шепотом спросила: «О чем ты сейчас думаешь? О груди?" Та отвеитла: "Да, о ней. Это же такая огромная грудь, и все время хочется потрогать". Эмма посмотрела на Люсю и увидела на ее губах такую же усмешку, как раньше у Джулс. Какие милые эти две кошечки. А ведь и им придется со временем стать такими же безжалостными убийцами, подумала Эмма. Раздался звон разбившейся вазы! На пол со звоном посыпались тончайшие хрустальные осколки. Все впились в спину Люси, но она даже не заметила этого. Значит, секс будет продолжаться долго, мелькнуло у Эммы.

Анастейша обхватила руками Джулию и стала осыпать поцелуями ее шею и грудь. «Хватит! Прекратите! Мне кажется, я больше не выдержу!" - воскликнула Люси и попыталась оттолкнуть Джулий, Ана быстро прошептала: Я хочу еще!

Джул медленно приподнялась и приняла более удобную позу, чтобы удобнее было ласкать губами грудь Аны. Та прижала ее крепче к себе и прижалась к ее бедрам. Люси вдруг ощутила зуд между ног. Она быстро открыла сумочку, где лежали гигиенические салфетки, достала одну и положила на колени, затем наклонила голову, оставив шею между разгоряченных бедер Аны. Через секунду Анастейша ощутила, что ее лоно охватывает нежная сладкая ласка. Ей стало интересно, сколько еще она выдержит. Ощущение было восхитительным.

Затем, когда зуд стал невыносимым, Люси поняла, в чем дело. Вдруг дверь на террасу распахнулась. Колдунья Оля, ничего не видя, пронеслась мимо, потом зацепилась за стоявший в комнате стул и грохнулась на пол. Джулия, Анастейша, Люся и Эмма одновременно повернулись на шум. Оля с трудом встала на ноги. По ее лицу текла кровь из ссадины на лбу.

Джулия, Анастейша, Люся и Эмма одновременно повернулись на шум. Оля с трудом встала на ноги. По ее лицу текла кровь из ссадины на лбу. Эмма пожала плечами. Джулия вскрикнула и прижалась к кровати. Анастейша положила руку ей на плечо, заставив замереть. Из-за этого сразу же стало заметно, что у Ана все еще припухло под глазом. У Эммы была ссадина на щеке. С полминуты никто не произносил ни слова. Потом все пятеро выдохнули и улыбнулись. На лице Оли появилось выражение уверенности и спокойствия.

- Магия, - пробормотала она, стыдливо закрывая лицо. – Я все время забываю. Стыдно. А может, просто хорошо получилось. И вы простите.

Обнаженные женщины переглянулись и синхронно покачали головами. Очевидно, говорить об этом не стоило. Затем женщины расслабленно вернулись к изучению книг на столе. Некоторое время спустя их руки сплелись в непонятном танце – они то поднимали их к подбородкам, то опускали, прижимая друг к другу. А потом Анастейша опустилась на колени и поползла к самому краю кровати, по-прежнему не разгибаясь и не оборачиваясь. Вся картина, нарисованная ее движениями, была невероятно гармонична. Ритуал шел своим чередом. Он завораживал и поражал. Через некоторое время пять сердец бились все в одном ритме. Это означало, как догадалась Джулия, приближение оргазма. Казалось, Ана с Олей испытывают похожие чувства. Но сам оргазм так и остался невыразимым. Пять оргазмов слились в один, который растянулся на целую вечность. Призыв демона-начальника прозвучал как никогда остро и убедительно.

Ритуал шел своим чередом. Он завораживал и поражал. Через некоторое время пять сердец бились все в одном ритме. Это означало, как догадалась Джулия, приближение оргазма. Казалось, Ана с Олей испытывают похожие чувства. Но сам оргазм так и остался невыразимым. Пять оргазмов слились в один, который растянулся на целую вечность. Призыв демона-​начальника прозвучал как никогда остро и убедительно. Вожделение взорвало неискушенное естество пятерки черодеек. Сначала оно немного отпустило их, но потом процесс стал набирать обороты. Возможно, действовал содержавшийся в напитке раствор бензойной смолы, поскольку никто из пятерых не мог сказать, что именно заставляет их кончать. Впрочем, это было не так важно. Самое главное, говорил в их душах зов демона, вы еще не готовы к окончательному соблазнению и господству над миром. Вы должны попробовать несколько способов обладания женщинами и не пресытиться ими. Даже если вам понравятся только самые легкие из них. Готовы ли вы?

- Конечно, готовы, - ответил звонкий девичий голос, Анастейши. - Мы можем продолжать? Я хочу, чтобы ты сделал для нас то, о чем просит наш повелитель. И достал свой хуй. Умоляем. Нам это необходимо. А мы пока подготовим его к тому, ради чего все это и затевалось.

И Анастейша вместе с двумя другими девочками опять принялись сношаться друг с другом. Другие тоже не теряли времени даром. Особенно когда демон делал им особенно интимные предложения. Они снова присасывались к дырочкам друг друга. На этот раз получалось так даже лучше, чем в прошлый раз.

И Анастейша вместе с двумя другими девочками опять принялись сношаться друг с другом. Другие тоже не теряли времени даром. Особенно когда демон делал им особенно интимные предложения. Они снова присасывались к дырочкам друг друга. На этот раз получалось так даже лучше, чем в прошлый раз.

Дыхание с хрипом вырывалось изо ртов на обнаженные тела. Глаза сощурились от прилива крови к лицу. Клитор расслабился и начал двигаться. Упоительно, хотя и больно, но сладко. Ана чувствовала, как постепенно высвобождается ее нервозность, превращая ее все в вихрь чувств. Ее чувство долга стало стремиться к вершине: приносимый собой дар уже не казался ей подобием двойного изнасилования, а был приравнен к добровольному обещанию отдаться прямо в этом переулке. Демон достал было два шарика смазки, чтобы смазать два отверстия в разных местах, куда он должен был проникнуть одновременно, однако вместо этого уронил оба в кофе. Джулия с Анной смеялись так, словно вместе переживали первое соитие. Под смех Джулии Ана провела рукой по губам. Люся, Эмма и Оля смотрели на происходящее как зачарованные. Ана почувствовала приближение второй волны наслаждения. Она придвинулась к демону вплотную. Тем временем Джулия уже успела засунуть два пальца ему в зад. Через секунду все они были во власти необузданной бури.

Начался главный этап сладострастия - толкание члена внутрь Аны. Ощущения были настолько интенсивными, что Ана испытала странную смесь боли, удовольствия и страха - ей показалось, будто она убивает этого демона своей пиздой и одновременно сама становится его жертвой. Он был огромен, очень силен и поэтому двигался все быстрее. Ритуал сработал - и у Аны началось то, к чему она была так готова. Одновременно с этими ощущениями во рту у нее выросли два небольших члена - один снизу, другой сверху.

Начался главный этап сладострастия - толкание члена внутрь Аны. Ощущения были настолько интенсивными, что Ана испытала странную смесь боли, удовольствия и страха - ей показалось, будто она убивает этого демона своей пиздой и одновременно сама становится его жертвой. Он был огромен, очень силен и поэтому двигался все быстрее. Ритуал сработал - и у Аны началось то, к чему она была так готова. Одновременно с этими ощущениями во рту у нее выросли два небольших члена - один снизу, другой сверху. Теперь Ана и Джулия принимали все необходимые позы, медленно двигаясь навстречу друг другу в волнах оргазма - а Джулия держала один из этих маленьких членов между своих ног и, как змею, обвивала им второй. От всего происходящего у Аны дрожали ноги и кружилась голова. Но это были именно те ощущения, о которых она мечтала. Единственное, чего она не ожидала, - это того, каким сильным будет оргазм, когда она кончит прямо на Джулию. Еще одно пугающее и восхитительное ощущение обрушилось на нее вместе с взрывом экстаза.

- Не двигайся! - крикнула Джулии Ана. - Все, больше не могу! Придержите меня! А как же вы?

- Мы будем… Так, так… Еще немножко… - раздавались голоса Эммы и Люси.

Джулия же все никак не могла кончить. Зато у самой Ане начались такие судороги и спазмы, что она подумала: ну все, сейчас подобно Визувию оторвется от алтаря. И тут же кончила. Как же хорошо! Члены под ее руками стали уменьшаться и уменьшались, пока у них совсем не осталось никаких признаков. Тогда Энлиль Марленович - так звали демона - поймал ее руку, и Ана почувствовала под собой что-то такое легкое и нежное. Это была шелковая простыня, которой она раньше не видела. Джул сложила ее и отнесла Ану в постель. Уже засыпая, Ана вспомнила про бритву. Интересно, они в ванной тоже были? Но уснуть ей так и не удалось. Она проснулась от тихого шепота Эммы: «Открой глаза. Бритва в столике».

- Уже утро? - прошептала Джулс. Видимо, она тоже не смогла сомкнуть глаз.

Марленавич медленно открыл глаза и улыбнулся. Ну да, подумала Ана, он всегда улыбается, когда хочет кончать. Но все равно как-то странно… Впрочем, не важно. Эмма давно уже раздела Олю. Теперь демон стоял перед ней в одних трусах. Очень волосатый. «Не в жилу, - подумала Джулз. - У него же теперь член уже не такой, как был раньше. Только у него уже грудь большая…» Между бедер Энлиля висел поношенный резиновый фаллоимитатор с голубыми буквами «Made in Greece».

Ну да, подумала Ана, он всегда улыбается, когда хочет кончать. Но все равно как-​то странно… Впрочем, не важно. Эмма давно уже раздела Олю. Теперь демон стоял перед ней в одних трусах. Очень волосатый. «Не в жилу, - подумала Джулз. - У него же теперь член уже не такой, как был раньше. Только у него уже грудь большая…» Между бедер Энлиля висел поношенный резиновый фаллоимитатор с голубыми буквами «Made in Greece».

Это была довольно нелепая конструкция - цилиндр из матового пластика с выемками в трех углах. Он напоминал Ане об уютных рабочих кабинетах викторианской эпохи, где собирались сотрудники, чтобы обсудить какую- ​ нибудь общую тему. Джулия перехватила ее взгляд и улыбнулась. Она уже встала на четвереньки. Эмма бросила в рот еще одну таблетку и протянула ей половинку. Они обе с удовольствием откусили от нее по нескольку раз, а потом стали ласкать друг друга кончиками языков, сочно шлепающих по щекам.

Демон только что кончил. Его член так раздулся, что вся голова была в сперме, которую он вытирал об Эмму. Он вытер ей только подбородок, и его слюна покрыла щеку по диагонали. Анастейша запахла чесноком. Это был резкий, но приятный запах. Впрочем, резковатый. Ана улыбнулась и облизала плечо, обращенное к Энлилю. Через несколько секунд Эн влил в нее еще несколько капель, вынул член из щиколоток и велел лечь на диван, раскинув ноги. Ана встала и улеглась на спину. Эн проделал то же самое, натянув на бедра простыню.

Тогда колдуньи приподняли его за кисти рук и положили на Ану. Оля подняла ноги Аны на плечи Джулии, положила свои руки на ноги Эн, по очереди подняла его туловище выше, посмотрела вниз на его красную напряженную задницу и сказала: «Ты уже готов!» Эн немного приподнял одну бровь, подмигнул Оле и кивнул. Заклинание было несложным. Секунда – и Анастейша потерял контроль над Энлилем.

Тогда колдуньи приподняли его за кисти рук и положили на Ану. Оля подняла ноги Аны на плечи Джулии, положила свои руки на ноги Эн, по очереди подняла его туловище выше, посмотрела вниз на его красную напряженную задницу и сказала: «Ты уже готов!» Эн немного приподнял одну бровь, подмигнул Оле и кивнул. Заклинание было несложным. Секунда – и Анастейша потерял контроль над Энлилем. Джулия отпустила его руки. Его яйца дернулись и безвольно повисли. Он был полностью обездвижен. Минуту Эн наслаждался собственным страхом. Потом Эн облегченно вздохнул и сказал:

– Хорошо! Ты, ты! Это ты сказал заклинание! Ана!

- Да, – сказала Ана. – Вы имеете в виду тот момент, когда я произнесла «NO ENTRANCE TO HE»? Да. Я действительно произнесла это, сэр, в тот самый момент. Правда, я сделала ошибку. В следующий раз надо было говорить «SUPER SILENT FORCER» – это очень возбуждает… Сэр.

- Довольно, Ана, - сказала Джуния, вынимая член изо рта. - Уже поздно. Эн был просто феноменален, как ты и предполагала, дорогая. Тебе надо отдохнуть. Ты сегодня устала.

- Ну что ж, пора и нам, господа. Увидимся завтра. Завтра! - сказали Оля и Люся, после чего направились к выходу. Оля чуть задержалась, чтобы поцеловать Эн. Она поцеловала его три раза в губы, и Эн благодарно кивнул ей.

Остались только Эн, Джулия, Эмма и Анастейша. Было ясно, что в спальне сейчас останутся только они вчетвером. Эн вытащил из джинсов бумажник и стал деловито перелистывать его. Через минуту он протянул Джулии тысячу долларов. На его лице появилась довольная улыбка, а в глазах заплясали веселые чертики. Джулию словно ударили под ложечку. Что это? Неужели это происходит с ней в жизни? Она подняла на Эн широко раскрытые глаза. Он подмигнул ей и ответил: ’’Yes!’”. Улыбка сползла с ее лица. А может быть, это демон издевается над ней? Нет, нет… Ведь Джлии было известно, на что способна Ана… Все-таки, может, она ошиблась в расчетах?

- Дорогая, я знаю, тебе непросто сейчас, - прошептал Эн и взял ее за руку. – Но разве любовь – это преодоление?

- Ты правда хочешь меня убить? – спросила Джурия с сомнением.

- А что такого? Я сделаю это быстро, обещаю. Отдам, как только заберу деньги. Я ведь не садист.

Эн был спокоен, словно речь шла о каком-то будничном событии. Неужели он так спокоен? Может быть. Но вот это спокойствие слишком уж походило на безмятежность приговоренного, готового к смерти. Вдруг Джулия опять ощутила нарастающую тревогу. В глазах помутилось, и пол поплыл у нее перед глазами. Анастейша достала бритву из прикроватного стоилка и метнула ее в демона. Тот отшатнулся, но не успел сделать ничего – бритва впилась ему в шею. Раздался хруст, который обычно издает ломающаяся шея, а потом кровью он забрызгал всю простынь. Демон издал нечеловеческий рев и повалился на пол. Анна схватилась за голову. Резко запахло паленым волосом. Весь пол вокруг них был залит кровью, в которой копошились две тени. Анне показалось, что в их формах видна звериная жестокость. Тени стали медленно приближаться к женщинам. Их кожистые крылья мерно хлопали за спиной, огромные глаза не отрывались от Анны. Наконец они поравнялись с ней. Это было поразительно. Анну словно окатили ведром холодной воды.

- Кто вы такие? – прошептала она. – Что вы такое? И как вы здесь оказались? Вы не люди, вы нечто другое!

- Мы – порождения Бездны, - раздался мрачный голос в ее голове.

- Мы – порождения Бездны, - раздался мрачный голос в ее голове. - Мы начали падение по давно проторенной тропе. Мы не можем повернуть назад. Но когда-нибудь мы сможем изменить судьбу. Вампиры не стремятся вниз, они хотят достичь вершины.

Джулия почувствовала в воздухе знакомую сладкую вонь и отчетливо услышала слова: ’ Lux in tenebris’ (« Свет во тьме» - лат.). Эти слова описывали вектор ее движения по жизни. А дальше – громовой удар по ее темечку и полная темнота.

Джулия почувствовала в воздухе знакомую сладкую вонь и отчетливо услышала слова: ’ Lux in tenebris’ (« Свет во тьме» - лат.). Эти слова описывали вектор ее движения по жизни. А дальше – громовой удар по ее темечку и полная темнота. Она почувствовала, что уже лежит на земле и куда-то едет на какой-го то развалюхе. Рядом лежала большая доска, а за рулем сидел мужчина в темных очках. На заднем сиденье, видимо, была еще одна женщина - Анастейша. Джулия вспомнила, как только что медленно перемещалась в пространстве, и подумала, почему ей не снятся сны - ведь в школе она очень любила слушать Цоя и знала его наизусть, часто втыкая в его тексты цитаты, подходящие к жизненной ситуации. Например, вот эти строки: «Если ты устал и у тебя серьезные проблемы, ты должен просто сесть и поехать. Просто взять и сесть в машину, закрыть глаза, включить музыку и позволить всему идти своим чередом». После этого было очень интересно проснуться.

Она снова открыла глаза и увидела его. Жертва сидела рядом и рассеянно глядела в никуда. В руках у Джулии был ее телефон, на лице застыло подобие сонной улыбки. Почему-то она сразу подумала о Дженнифер Лопес. Выражение лица у мужчины было умиротворенное и понимающее. Похоже, он знал, о чем думает Джул. Это было так странно и непонятно, подумала Джула, так ново и необычно, словно у нее появилось какое-то новое свойство, неведомое прежде. Анастейша протянула ей бритву, которую нашла в тумбочке. У Джулы дрожали руки, но в ней просыпалась какая-то сумасшедшая отвага.

- Да… я сделаю это… да… спасибо, - пробормотала она и двинулась к креслу, стараясь производить как можно меньше шума.

Когда она опустилась на сиденье, мужчина наклонился и поцеловал ее. А Джулия в ответ улыбнулась и закрыла глаза. Она почувствовала, что незнакомец возбуждает ее все сильнее, и решила тоже порадовать его, возбудив его еще сильнее. Сделав над собой усилие, она открыла рот, положила в него палец и провела им по его губам. Мужчина издал глухой стон и попытался сжать ее в объятиях. Джулию охватила паника. Но ей удалось вывернуться и ударить его по руке. «Отлично, это интересно!» - подумала она. Чтобы чем-нибудь себя занять, Джулии захотелось съесть что-нибудь сладкое.

- Как тебя зовут? – спросила она мужчину. - Можно, я буду называть тебя «папа» или «папочка»?

- Можно «детка», - отозвался он. – Как тебе больше нравится. Как удобно. Я вообще-то Эдуард, а ты?

- Джулия. Ты очень вкусно пахнешь, папа. Даже очень. Эдичек!

К ним подошла Анастейша. Ее лицо было совсем близко, на нем играли отблески огня. Ей было лет тридцать, у нее было великолепное тело, но, несмотря на все это, в ее взгляде чувствовалась какая-то недосказанность, словно бы она что-то скрывает. Но спросить об этом прямо никто не решалася. Вместо этого она улыбнулась, сделала несколько неуверенных шагов в сторону и обняла Джул. Та не отстранилась, и Эдик решился, подтащил к себе один из чемоданов и повернулся к ней спиной.

-Пора, - сказала Анастейша и обвила руками его шею.

Когда Эдика положили на заднее сидение машины, он уже не чувствовал своих рук и ног, ничего не слышал и не понимал. Он словно был пустым мешком, из которого только что вытряхнули все содержимое. А Джулия и Анастейша сели впереди и, осторожно пригибаясь под тяжелыми чемоданами, поехали назад, к засыпанному снегом дому с эркером - борделю. По дороге Джулию несколько раз переклинило. Она вспоминала ЭДИКА - всегда только как ЭДУАРДА. Он лежал на заднем сидении в центре этого месива, как-то подло изломленный, руки его скрючились, спина выгнулась и выглядела так, что Эдька даже и вообразить не мог ничего подобного. Потом воспоминание вдруг ушло, уступив место чему-то другому, но уже более странному, грязному и пугающему - из глубин памяти вылезла обнаженная молодая девушка с длинными косичками и лихорадочно горящим взглядом. Это видение было настолько долгим и ярким, почти реальнее самого видения, настолько ужасающим и реальным, словно на самом деле в салоне машины действительно была нарисована обнаженка и горящая девушка. Джулии показалось, будто Анастейша тоже что-то вспомнила и теперь молча глядела в окно, вся подавшись вперед, на встречную полосу.

Это видение было настолько долгим и ярким, почти реальнее самого видения, настолько ужасающим и реальным, словно на самом деле в салоне машины действительно была нарисована обнаженка и горящая девушка. Джулии показалось, будто Анастейша тоже что-​то вспомнила и теперь молча глядела в окно, вся подавшись вперед, на встречную полосу.

Казалось, вот- ​ вот она решится, и машина окончательно слетит в кювет, да только этого так и не случилось. Когда они въехали в какой-​ то населенный пункт, Джулия успела заметить бордель с загадочной вывеской «Сауны. Вся правда о любви» и поняла, что они проехали нужный поворот, а поворот этот был одним из тех, мимо которых обычно проезжает туристическая группа, собирающаяся на развалинах античной эпохи. От города на холме веяло древностью, как всегда веет когда‑​ нибудь от закончившегося последнего отрезка твоего жизненного пути. К его истории, этой истории Древней Греции, было написано множество книг, но в них не было ни слова о том, какие гадости творились здесь раньше. Возможно, все греческие воры и разбойники ушли в прошлое еще до того, ’ как дошла до наших дней эта дорога. А может, в ту древнюю эпоху здесь действительно существовал монастырь, где монахи учили добру и справедливости. Скорее всего, именно здесь последние благочестивые древние люди боролись против сил зла — бытовала такая точка зрения.

Если это так, то древняя сила добра была какой‑ ​ то очень древней. Поэтому и гадания сейчас здесь давали удивительно точные предсказания. Анастейша достала труп и положила его на траву. Сквозь дырки от клыков была видна желтоватая кожа, редкая и потрескавшаяся. У черепа остались только глаза. Красивые, умные глаза, смотревшие куда‑ то ввысь. В них можно было утонуть. Как в колодце. Это, конечно, не был колодец под небом, а просто человеческий череп. Она засмеялась, отбрасывая его от себя. Гадание началось.

Если это так, то древняя сила добра была какой‑ ​ то очень древней. Поэтому и гадания сейчас здесь давали удивительно точные предсказания. Анастейша достала труп и положила его на траву. Сквозь дырки от клыков была видна желтоватая кожа, редкая и потрескавшаяся. У черепа остались только глаза. Красивые, умные глаза, смотревшие куда‑ то ввысь. В них можно было утонуть. Как в колодце. Это, конечно, не был колодец под небом, а просто человеческий череп. Она засмеялась, отбрасывая его от себя. Гадание началось. Желтоватый череп жертвы был гадательным символом духа ночи. А дух ночи мог видеть ее глазами. Он мог прикоснуться к ней. Мог взять ее сердце. И даже войти в нее, чтобы навсегда поселиться в ее груди. Именно это и происходило сейчас с Анастейшей, и она знала – это уже не остановить. Дух ночи уже коснулся ее, это совсем близко… Он возьмет ее душу. Умрет она или останется жива – зависит только от него.

Сперва нагадали Джулии: «Ты захочешь покинуть это место. По твоим следам будут ходить другие мужчины. Тебе будет казаться, что они несут тебе счастье, но все изменится, когда ты начнешь понимать, для чего ты была создана. Тебя захотят отбить у них и используют твои же мысли в своих целях. Перевернутая звезда Алана».

Затем нагадали Анастейше: «Чтобы обезопасить себя от такого исхода, прими во внимание, как действуют на тебя твой возлюбленный и подруга. Особенно настойчиво преследуемый пытается использовать тебя и в личных целях – сам того не желая, он может причинить тебе боль, если ты будешь соглашаться и ходить с ним по одному и тому же пути, надеясь на случайную встречу и сближение. Злорадствуя и стараясь извлечь из этого выгоду, преследующий может вызывать у тебя чувство обиды и досады – однако это чувство рассеется, потому что ты прочтешь в его глазах любовь и сострадание к тебе и не будешь думать о том, кто причиняет тебе страдания».

-Ну и? – спросила Ана. – Чего это?

Анастэйша отрицательно покачала головой, не отводя от подруги глаз. Джулия убрала зеркало.  

- Вот так-то, – сказала она.

Она легонько потрепала подругу за плечи. Та подняла на нее глаза, и Джулии показалось, что в них плещется невыразимая печаль. Она поняла, в чем дело, но все равно поцеловала ее в щеку. Потом обняла и прижала к себе. Пелена грусти исчезла, на ее месте возникла лучезарная нежность. Ана подняла глаза к небу. Словно отвечая на невысказанный вопрос, с неба донесся знакомый голос: «Кармический транзит луны натива», – но Джулию это не поразило.

-А где Эмма?– спросила она, как только стихли последние звуки «Он выпустил четырех голубей и стал третьим, родившимся на земле».– Ой! Где Эмма… Пойдем к ней! Как она… Где она сейчас?

- На Луне, я думаю, - ответила Анастэша. И добавила со странной улыбкой: – Но только недолго. Прости, Джул. Я не могла тебе всего сказать. Так уж вышло. У меня нет иного выхода. Понимаешь? Давай я сделаю тебе массаж? Или хочешь массаж ног?

- На Луне, я думаю, - ответила Анастэша. И добавила со странной улыбкой: – Но только недолго. Прости, Джул. Я не могла тебе всего сказать. Так уж вышло. У меня нет иного выхода. Понимаешь? Давай я сделаю тебе массаж? Или хочешь массаж ног?

- Да какая разница, давай массаж. Где тут у тебя… ага… отсюда начинается длинный полированный стол? Я устроюсь поудобнее, а ты разотрешь мне ноги.

Джулия принялась разминать ноги Анастеше, и та постанывала от удовольствия. Вдруг она нахмурилась. Лицо ее стало серьезным. Потом она схватила Джулию за руки и прижалась к ней. Джулия взяла ее за подбородок, повернула ее лицо к себе и увидела на нем остановившийся взгляд – не то чтобы безумный, но глубокий и пугающий. Анасташе действительно было плохо. Ее била крупная дрожь, глаза бегали из стороны в сторону. Но сквозь эту дрожь просвечивала отчаянная решимость. Она вцепилась Джулии в рукав. Джуля поняла, что надо действовать быстро, иначе она потеряет подругу. Быстро обняв ее, она повернула Анастейшу за спину, быстро ее раздела, поправила ей на голове накидку с символикой маленькой балерины – и поняла вдруг, что в душе у нее поднимается давно зреющий протест. Но она уже ничего не в состоянии была с этим поделать. Все было кончено. Джулино тело заскрипело под безжалостным весом двух огромных грудей. Больше никаких сомнений, любви и боли, только старая добрая животная радость, какая бывает в сточных канавах после сильных дождей. Страстные движения ее тела были настолько яростны, насколько она в этом состоянии вообще могла двигаться. Все унесли бурные и жестокие приливы первобытной страсти, все их накрыло чем-то большим, поглотило. Когда прошло первое потрясение, перевернулись часы на стене, за окнами начали шевелиться кусты сирени, и мир стал другим. Внезапно оказалось, долго сдерживаемая часть души, съедавшая ее чуть не каждое утро, сейчас вырвется на волю, снова станет кипучей, горячей и дикой – не то, что было еще вчера. «Ты нужна мне, девочка, — думала Ана.

Воззвав к самому дьяволу, она сказала: ’’Mit alles, mit Seele’”.

Пришло время вернуться в бордель, где они оставили Эмму. Эмма сидела в кресле у двери, тупо глядя на мерзкие пляшущие на полу голые тела. Джулия и Анастейша нервно хихикали, ожидая своего звездного часа. Перед креслом стояло три наполненных шнапсом бокала, над которыми трепетала на ветру белая «s» с тремя черными вишенками . Ана ласково похлопала Эмми по плечу и попросила принести рома. Эмма послушно встала и куда-то ушла. Вернулась она через несколько минут с большим ромовым кувшином в руках, пунцовым от рома, на котором весело мигали большие зеленые цифры , означающие 18. Подойдя к креслу, Эмма протянула кувшин Ане, та плеснула себе немного и залпом его выпила.

Ана ласково похлопала Эмми по плечу и попросила принести рома Эмма послушно встала и куда-​то ушла. Вернулась она через несколько минут с большим ромовым кувшином в руках, пунцовым от рома, на котором весело мигали большие зеленые цифры , означающие 18. Подойдя к креслу, Эмма протянула кувшин Ане, та плеснула себе немного и залпом его выпила. Глаза ее заблестели, она улыбнулась и передала Джулии второй стакан. Та выпила и как-​ то странно ухмыльнулась. Затем снова наполнила стакан и протянула его Эмме. Она посмотрела на Джулию, покачала головой и осторожно поставила кувшин на место. Вторая порция рома предназначалась Эмме. Через пару минут все сидели на полу и блаженствовали. После второй порции хереса Ана погрузилась в такое глубокое забытье, что не заметила, как перед ней возникла Эмма с большущей бутылкой. Выпив ром, Джулия села рядом с Аной и сунула ей в рот мятную конфету. Это привело Ану в чувство.

- Ой, девочки, - вдруг сказала она, поднимаясь с пола, и застенчиво улыбнулась. – Извините… Я, наверно, пьяная… А что собственно произошло? Где демон? Где черные тени? Что с ритуалом? И как это мы сразу все уснули? Мы что, с ним пили? У-у-ух, Господи, какие вы все хорошенькие, прямо не налюбуешься.

- Мы действительно выпили, но совсем чуть- ​ чуть, – ответила Эмма.

Джулией, казалось, овладела слабость. Эмма и Ана молча смотрели на нее. Наконец Джулией удалось встать на ноги, пошатываясь, дойти до стены и прислониться к ней. Пока она держалась. Ана ласково похлопала ее по плечу и встала с кровати. Подойдя к окну, она выглянула на улицу. Несколько минут она стояла неподвижно, пытаясь прийти в себя. Потом, оглянувшись, спросила: 


- Кто, по-вашему, мог прийти к нам в номер и убить его?


- Я не знаю, кто мог это сделать, дорогая, я так перепугалась, честно.

- Кто-то бритвой перерезал ему горло, а потом отрезал голову и потащил тело в ванную. Тело ведь разлагается, правильно? Не думаю, что оно исчезло в пространстве. Я имею в виду не физическое тело, это понятно, хотя, говорят, бывает, только у ангелов и нас. А вот дух?

- Хм. Возможно, ты и права. Но я понятия не имею, куда он делся. Ведь мы с тобой ясно слышали эти голоса, Ана, - сказала Джулия. – Слушай, давай выпьем и поговорим. Если я не буду пить, то не смогу ни о чем думать, поверь.

И они заказали еще выпивки в номер, ее принес официант. Они посидели молча, думая каждая о своем. Затем Джулии в голову пришла идея. Она пришла в то время, когда Ана пила красное вино. Сказать по правде, такая мысль уже приходила ей в эту минуту, но у нее не было никакого плана. Идея состояла в том, чтобы пойти в ночной клуб и завести с одним из посетителей разговор о духах. Шанс был невелик, конечно. Ночной клуб походил на гостиницу для путешествующих по Пути – туда пускали только женщин, да и вообще был довольно тесным и непрезентабельным.

-Отличный план, деточка, просто замечательный, – сказала Ана.

И уже через несколько минут появилась в коридоре в сопровождении Джу. Официант подвез их на фургоне к дверям ночного клуба. Эмму сразу же узнали и пропустили. Когда Джу зашла внутрь, веселье там было в самом разгаре. Анастейша несколько раз оглянулась по сторонам, не подслушивают ли ее, и подошла к ближайшему столику. Вокруг было много людей. Хотелось поговорить с ними о том о сем, выяснить, что они думают о метафизике и религии, о смысле жизни, например, или о влиянии культа Баала на психику. Но в атмосфере было что-то такое, отчего все разговоры сворачивались и шли на выход.

Несколько раз повернув за угол, Ана встретила еще нескольких человек, тихо беседующих друг с другом. Сразу за углом был туалет. Она подошла и заглянула в кабинку: двое молодых людей о чем-то спорили, наклонившись над писсуаром. Вдруг они вздрогнули, открыли глаза и уставились на Ану. Один из них с чувством сказал: «Какого…» и потянулся за ножом. Второй ловко перехватил его руку. Раздался легкий хруст. Первый замер на месте, а второй удивленно уставился на него, засучил ногами, силясь встать, затем стал шарить по карманам и, ничего не найдя, повалился на пол. Из его кармана выпали две пластиковые коробочки со снотворным. В туалете стало тихо.

Анастейша нагнулась над одним из лежавших на полу. Это был уже совсем старый мужчина, лысый, седой, с большими руками и крупной комплекцией – видимо, бывший боксер, подумала Ана. А другой был молодой, смуглый и белозубый. По его черному пиджаку было видно, что он не новичок в этом бизнесе. От него пахло пивом. Он смотрел на Ану с немым вопросом в глазах, но, боясь сделать что-нибудь не так, на всякий случай говорил тихо:

– Ты же меня знаешь. Когда я без презерватива, я…

Он попытался зажать Ане рот ладонью, и она, состроив серьезную мину, перехватила его кисть и вывернула ему руку, заставив выпустить свою. Другой рукой она открыла коробочку и сунула таблетку ему в рот. После этого она повернулась к остальным.

Блондин с озабоченным видом стал расстегивать на ней блузку, потом убрал ее руки с бедер и стал медленно двигать ими вверх и вниз по ее телу, словно совершая какой-то сложный ритуал. Третий раз за эту ночь Ана почувствовала голод и накинулась на лежавшие перед ней две таблетки, стараясь побыстрее проглотить их. Больше она не могла. Блондин гладил ее спину, а она кусала его за руку. Сначала Анын рот наполнился вкусом снега, затем – кислым молоком, малины и еще какой-то сладкой дряни. Ей хотелось сдернуть с него пиджак и прижать его к стене – так сильно, чтобы он навсегда запомнил эту сладкую и мучительную боль. С трудом справившись с собой, она подняла глаза. Пятеро парней внимательно смотрели на нее. Каждый из них что-то делал – кто гладя ее грудь, кто придерживая ее голову, или массируя ее ноги, – а с каждым новым движением она становилась все более податливой и доступной. Наконец Ана поняла, что происходящее может продолжаться долго. Поэтому она приподнялась на руках, перевернулась в воздухе и легла на бок. Подложив ладонь под голову и глядя на потолок, похожим на больничный, но очень приятным голосом она спросила:

– Кто здесь главный?

- Я - ответил высокий загорелый блондин, судя по всему главный в этой пятерке. Его сильные пальцы с длинными ногтями поглаживали ее напряженные ягодицы.

Ана улыбнулась и сказала:

– Я что, зря сюда пришла? Или ты мне что обещал?

На лице блондина появилась гримаса неудовольствия.

- Ты что себе позволяешь, шалава? – сказал он. – Да я тебя сейчас тут же раком поставлю и выебу.

И уже не сомневаясь в своих словах, он нагнулся к ней и стал медленно поднимать ее бедра вверх. Ана чуть отклонилась назад, и в тот момент, когда его лицо оказалось над ней, сильно ударила его по шее ногой в тяжелом ботинке, так, как учил инструктор в Зеленограде, тот самый, который намекнул на имевшую место у нее связь с атлантами. Хрясь! И главный, разжав руки, стал мягко опускаться на пол. Другой рукой она медленно и бережно прикрыла его отвисшую нижнюю челюсть.

-Кто следующий? - спросила она, уже успокаиваясь. Она не ждала, что это будет кто-то из этой пятерки. Но это был он - атташе по культуре. По-русски он не знал ни слова, а говорил только по-английски. Он молчал, но его глаза не отрываясь следили за ее рукой. Наконец он сказал:

- Но я не хочу. Это ведь не по правилам. Не по этикету. Как это… инцест. Ты согласна?

- А вы уверены, – спросила Ана, закрывая дверь туалета, - что мама не узнает? Чем вы тут занимаетесь?

- С тобой это уже случалось? – спросил он. – Значит, скоро случится со мной. Кстати, я ведь даже не знаю, кто ты.

- По паспорту я Аня, это моя девичья фамилия. А по жизни - Саша. Так как насчет интима? Здесь можно по фене ботать?

Анастейша резко повернулась и исчезла в кабине туалета. Растворяясь в темноте, из-за стойки донесся ее сдавленный смешок.

***

В это время Джулия и Эмма пили кофе на веранде и оживленно болтали, обсуждая новости – самолеты, супермаркет, в котором что-то сильно рвануло, жизнь после выборов и так далее. Они даже, кажется, не заметили, как Анастейша исчезла с их горизонта. И зря – стоило дверям позади них закрыться, и Джулии это заметила. Она обернулась – и с первого взгляда ясно поняла, что произошло.

В это время Джулия и Эмма пили кофе на веранде и оживленно болтали, обсуждая новости – самолеты, супермаркет, в котором что-​то сильно рвануло, жизнь после выборов и так далее. Они даже, кажется, не заметили, как Анастейша исчезла с их горизонта. И зря – стоило дверям позади них закрыться, и Джулии это заметила. Она обернулась – и с первого взгляда ясно поняла, что произошло.

На ней был пеньюар, по- ​ которому ползало несколько черных муравьев, а Джулию несколько секунд назад знобило от волнения . То, чего она не ожидала от себя, произошло: три фурии обняли друг друга и запели. Впереди их ждало несколько безумных ночей. Секс не будет простым. Но для него есть время. Для всего остального – нет.