| |
|
|
Версаль все еще погружен в траур. Со смерти короля, однако, прошло уже несколько недель и можно уже сказать с уверенностью, что двор отошел от пережитого шока. Более того, несмотря на мрачные одеяния и преобладание везде и всюду черного цвета, настроение придворных можно даже назвать приподнятым. От нового короля ждут перемен и перемен к лучшему.
Взгляды многих все чаще и чаще устремляются к де Мопу, чей суровый и мрачный лик так контрастирует теперь с кричаще яркими среди всеобщего траура одеждами канцлера. Двор жаждет его крови и явно надеется, что новый король наконец передаст печати кому-то более достойному. Явно согласны с этим и многочисленные представители провинциальной знати, которые может быть и не могут поделиться своим мнением с королем и его приближенными лично, но засыпают дворец многочисленными письмами и петициями с просьбами отставки де Мопу и его правительства. Оптимизм лучшим людям Франции внушает уже то, что подыскать правительство (в их глазах) хуже королю будет, пожалуй, не слишком легко.
Разумеется, ненависть их к канцлеру связана с его долгим противостоянием с парламентами. Петиции о его отставке сопровождаются и мольбами вернуть парламентами прежнюю независимость, именно этого от взошедшего на трон молодого монарха ожидает теперь если не все страна, то весьма и весьма значительная ее часть. Только некоторые робкие обращения призывают короля задуматься о том, чтобы вернуть лишенных своих мест членам парламента деньги, за которые эти места были когда-то приобретены. Робость эта связана, однако, лишь с тем, что большинство ждет именно возращения мест в парламентах законных их обладателям.
Приходят и петиции иного содержания. Некоторые сторонники физиократии обращаются к королю с предложениями рассмотреть отмену ограничений на торговлю зерном... Да, подобное уже делалось прошлым королем и привело к не самым лучшим последствиям (тогда реформы были свернуты из начавших расти цен, вызвавших народное недовольство). Но, уверяют ученые мужи, отмена ограничений будет только способствовать развитию земледелия и большим урожаям в будущем, а заодно и принесет дополнительные доходы казне.
Остается также вопрос судьбы мадам Дюбарри. Совсем недавно она была почти всемогущей, а теперь лишилась всего. Дюбарри не слишком любима придворными и, пожалуй, они будут рады ее ссылке, изгнанию из Франции или даже чему-то худшему, если новому королю будет угодно провести расследование тех злоупотреблений своей позицией, в которых она может быть повинна. Кстати... А где она? Никто, кажется, не видел мадам Дюбарри после ее отъезда из дворца за несколько дней до смерти короля.
Также нужно озаботиться церемонией коронации и всеми сопутствующими мероприятиями. Здесь предстоит масса дел и масса сложных решений... В первую очередь решения о том, стоит ли короля воспользоваться так называемым правом счастливого пришествия и собрать особый единоразовый налог с городов Франции, Церкви и некоторых дворян. Традиционно налог взимается как бы за то, что король подтверждает старые права и привилегии, дарованные его предшественниками. В этот раз особую пикантность ситуации придает то обстоятельство, что покойный король весьма, как скажут некоторые, недостойно поступил с древними правами парламентов и благородных мужей, в них заседавших. Кто-то может сказать, что взимать этот налог сейчас будет не вполне справедливо.
Перед королевой также стоит выбор. Она и сама может взыскать с населения городов особый налог по так называемому праву пояса. Это не оскорбит никого из числа ученых и благородных, однако платить налог придется самым бедным из горожан и для некоторых он может стать достаточно тяжелой ношей, которая несомненно омрачит празднования.
Король может получить 5 единиц личных/государственных (на выбор) средств по праву счастливого пришествия
Королева может получить 3 единицы личных/государственных (на выбор) средств по праву пояса
|
|
1 |
|
|
|
|
Аббат Терре никогда не любит Версаль, с его пустыми и бессмысленными церемониями и нарочитой, вызывающей пышностью и роскошью, на поддержание которой уходили огромные суммы, при том что государственная казна балансировала на грани банкротства (о чем Жозеф Мари был осведомлен куда лучше прочих). И дело было не в том, что генеральный контроллер финансов был таким уж аскетом и бессеребренником – как раз напротив, постриг совершенно не мешал Терре вести существование сибарита и либертина, живя красиво, со вкусом и на широкую ногу. Но всему же есть предел! А совершенно чудовищное количество денег, которое высасывал из казны двор, уходило словно в бездонную бочку, которая только требовала ещё и ещё – и все по большей части только для того, чтобы толпа бездельников, интриганов и дилетантов, именуемая французским высшим обществом, продолжала пребывать в наивной и опасной иллюзии что она что-то значит и зачем-то нужна. Впрочем, надо признать у этой антипатии к Версалю имелось и более прозаическое объяснение, в свои шестьдесят лет аббат был уже просто не в том возрасте, чтобы активно вертеться у средоточия власти, крутясь как уж на сковородке в многочисленных придворных интригах, кулуарных заговорах и подковерных баталиях. О, Терре с куда большим удовольствием проводил бы время в своем частном отеле, совсем недавно построенным по его заказу знаменитым Антуаном ле Карпантье (бедолага к сожалению так и не увидел свое творение достроенным), в окружении своей прекрасной коллекции картин и не менее прекрасной коллекции любовниц (впрочем ладно, перед собой стоит быть честным – теперь уже только картин). Однако увы, в условиях текущей политической ситуации приходилось делать не то что хочется, а то что нужно, а потому коридорам Версаля предстояло крайне тесное знакомство с высокой сгорбленной фигурой аббата, чей противный дребезжащий голос и сухой едкий смех, раздавались то тут, то там, не позволяя забыть, что какое бы решение не принял молодой король в будущем, пока что Жозеф все ещё генеральный контроллер финансов и один из столпов знаменитого триумвирата. Впрочем, глядя на ситуацию объективно, Терре понимал что "триумвирату" вполне возможно приходит конец. Его покровительница, мадам Дюбарри словно бесследно исчезла из Версаля, если не вообще из Франции, а совсем недавно казавшийся почти всемогущим и недосягаемым канцлер де Мопу теперь с каждым днем мрачнел все сильнее, чувствуя как его положение на вершине власти, становится все более и более шатким, под натиском града жалоб от почуявших кровь врагов и завистников. Примет ли юный король правильное решение, пойдя против мнения толпы и оставив за Рене место канцлера и печать, или же поддастся натиску и ради дешевой популярности отправит его в отставку, отменив его свершения на этом посту и перечеркнув годы работы? Жозеф Мари этого не знал и по правде говоря это его не слишком волновало. Сейчас было не до того, чтобы беспокоится о чужих невзгодах, главное было самому не лишится своего статуса. И если для этого требовалось отдалиться от бывшего патрона – что же, так тому и быть. Тем более все равно в последнее время между ними участились размолвки. Аббат был уверен, что старый канцлер его поймет, в конце концов они провели в кипящем котле высокой политики достаточно времени, чтобы понять что личные связи здесь значат все – и в тоже время не значат ничего. Вместо заботы о положении де Мопу, Терре целиком и полностью посвятил себя борьбе за свое собственное положение, наиболее привычным для него способом – не пустым интриганством, а неустанной и кропотливой работой на своей должности, на благо Франции. Разумеется, масштабные проекты экономических реформ, в которых так отчаянно нуждалась французская казна пришлось отложить на дальнюю полку, однако даже действуя в рамках системы какой бы неэффективной она не была, можно было добиться значительных результатов – особенно если ты прекрасно знаешь эту систему и способен с выгодой для себя и пользой для дела использовать даже её недостатки. Запущенный аббатом проект правительственного аудита, должен был, по его замыслу нанести мощный удар по коррупции, а заодно продемонстрировать юному королю, что Жозеф Мари из тех старых коней которые не портят борозды и стоят не то что двух, а целых трех новых. А заодно Терре отправлял королю и собственные обращения, в которых не высказываясь разумеется напрямую в поддержку несчастного де Мопу, настойчиво предостерегал монарха от принятия слишком поспешного решения касательно возвращения парламентов, а также против поспешных решений в целом, особенно в сфере экономики, рекомендуя вначале составить продуманный и взвешенный проект возможных действий и реформ – и разумеется предлагая свой опыт, знания и экспертизу для их разработки. В редкие же часы "свободного" времени аббат позволял себе отдохнуть душой и хотя бы краешком глаза последить за миром искусства. Его прекрасная коллекция всегда требовала новых экземпляров.
1 ед времени: На Версаль и церемонии
1 ед времени: На свои непосредственные обязанности (от дополнительной единицы личного богатства без негативных последствий для государства не отказываемся бтв)
3 ед времени: На аудит правительства и в целом борьбу с коррупцией в рамках системы (+5, без минусов от бюрократии)
1 ед времени: На то чтобы оценить что там сейчас модно, популярно и выгодно в плане искусства во Франции. Меценат я или не меценат? +5 тоже
|
|
2 |
|
|
|
|
Клод-Луи весьма редко появлялся в Версале в правление предыдущего короля – он был бесконечно далек от интриг Королевского двора, предпочитая посвящать свое время изучению военной истории. В особенности, конечно, новейшей – блистательные победы Фридриха граф видеть не мог, но с радостью читал о них и упивался превосходством прусской армии, мечтая увидеть в армии Франции такую непобедимую военную машину... Хотя, конечно, прекрасно понимал, что его страна слишком отличается от далекой Пруссии. Однако с вошествием нового короля на престол, Клод-Луи стал появляться в Версале чаще – подозрительно чаще. Но в то же время, совершенно не скрываясь, в некоторой степени показательно, Сен-Жермен разъезжал по Франции, встречаясь с офицерами высшего звена, подолгу беседуя с ними. Многие могли заметить, что граф разъезжает с целым ворохом исписанных и отпечатанных бумаг, с которыми чаще всего и прибывал в имения генералов. В какой-то момент, однако, Луи-Робер попросил о личной аудиенции у короля. Если тот согласился, Сен-Жермен хотел кое-что рассказать королю...
– Ваше Величество, – неглубокий поклон. Скорее вежливый, нежели заискивающий. – Ваше время дорого, поэтому не буду мешкать. Я прошу вас назначить меня государственным секретарем военных дел. Наша армия нуждается в реформах и у меня уже готов план этих реформ. В данный момент, я обсуждаю его с генералами и военными офицерами – в достаточной мере компетентными, чтобы выявить все возможные недочеты. Я готов буду представить его... Позднее. В общих чертах, он будет предполагать повышение уровня дисциплины в войске, улучшение организационной структуры, переход к центральному снабжению войсками... И, вероятно, я бы хотел в перспективе отказаться от системы покупки офицерских патентов. Большинство этих реформ я планирую сначала реализовать в полках нового строя, в число которых войдет каждый десятый или четвертый нынешний полк. Если, конечно, вы посчитаете мои реформы нужными и возможными.
Все свое личное время Клод-Луи тратил на общение с офицерами высшего и среднего звена по всей Франции (кроме того, посетив несколько раз École Royale Militaire, чтобы увидеть, что представляет из себя будущее военного искусства Франции, презентуя новую систему организации и им в том числе), презентуя им свой черновой план реформ. Поездка имела в себе две цели – во-первых, выявить возможные недочеты и пробелы; во-вторых, найти единомышленников или сторонников из числа военных, а также просто французских патриотов, которые морально готовы к переменам. Из подобных людей Сен-Жермен и планировал создать офицерский костяк нового строя.
Саму реформа предполагала следующее:
Во-первых, реорганизацию полков. Основной стратегической единицей становится «полк». Полки могут объединяться в корпуса (временные соединения с временно-назначаемым генералом, «первым среди равных») или армии (где руководство осуществляет высший офицер старшего ранга, специально назначаемый государственным секретарем армии или королем).
Каждый полк включает 2 пехотные, 1 кавалерийскую и 1 артиллерийскую бригаду, которыми командуют бригадные генералы. На уровне каждой бригады, помимо прочего, создавалось интендантское отделение, которое должно было заниматься вопросами фуража, также взаимодействуя с Армейской Закупочной Комиссией.
Пехотная бригада состоит из 5 батальонов (низовая тактическая единица), которыми командует офицер среднего ранга; каждый батальон разделен на 10 отделений по 10 человек, которыми командуют сержанты, которые формально не считаются офицерами.
Кавалерийская бригада разделена на 7 эскадронов (аналог пехотных батальонов; низовая тактическая единица), каждый из которых, в свою очередь, разделен на 7 взводов из 7 кавалеристов. В отличии от пехоты, командир взвода считается офицером (пусть и нижнего чина).
Артиллерийская бригада состоит из 4 батальонов, в каждом из которых по четыре батареи (в данном случае, низовой тактической единицей является батарея). Как и в случае с кавалерией, командир батареи также считается офицером нижнего чина. В батарею входит 4 (легкая артиллерия), 3 (средняя артиллерия) или 2 (тяжелая артиллерия) орудия.
Специализация каждого подразделения осуществляется на уровне низовой тактической единицы и определяется на совещании бригадных генералов и полкового генерала (окончательное решение остается за последним).
Кроме того, планировалось создать отдельные роты легкой пехоты из числа наиболее точных стрелков численность в 30-100 человек, придаваемые полкам. Плата в полках нового строя должна была быть несколько выше, чем в остальных войск, что, однако, компенсировалось более суровой муштрой. Помимо этого, в полка нового строя офицеры могли "не платить" за офицерский патент – соответствующую сумму государство как бы "выплачивало" само себе. Помимо этого, новая реформа предполагала назначение заместителей офицерами из нижестоящих (так, командир полка назначал себе заместителей из командиров бригад, командиры бригад из числа командиров батальонов и так до уровня отделений) на случай смерти в бою. Это делалось для предотвращения потери управления и превращения каждого полка в механизм, который сможет эффективно действовать даже в случае вывода из строя ключевых его компонентов.
Каждый из полков будет дислоцироваться в столице провинции и менять свое расположение каждые пять лет для предотвращения "регионализации" полка. Полки нового типа будут способны действовать автономно и представлять из себя постоянно действующее подразделение.
Во-вторых, унификацию вооружений. Для этого планировалось учредить Армейскую Закупочную Комиссия, которая на конкурсной основе должна была выбрать основной мушкет для линейных частей (к нему было два основных требования – дешевизна и надежность; кучностью, точность и дальностью стрельбы возможно было пренебречь), выбор штуцера для застрельщиков (тут требовалась точность, дальность и надежность, но из-за малого числа легкой пехоты можно было пренебречь ценой), разработать единую униформу, определить 3 артиллерийские системы (легкие орудия, средние орудия, тяжелые орудия) для всей королевской армии. Производством оружия должны были заниматься исключительно французские мануфактуры – контракты с ними должны были заключаться на срок от 10 до 25 лет с жесткими штрафами в случае поставок, вплоть до разрыва договора и лишения владельца мануфактуры.
В-третьих, в случае успеха эксперимента, планировалось создать постоянно действующую армию из 40-60 полков в Европе и некоторое число колониальных полков. Однако так как полки нового строя представляют из себя чисто боевое подразделение, стоило также создать "вспомогательные войска" – гарнизон в каждом крупном городе и крепости численностью в пехотную бригаду; гарнизоны крепостей также могли иметь на вооружении артиллерийские орудия. Возможно, набор в вспомогательные войска может быть реализован в качестве всеобщей повинности. Данные войска будут осуществлять в том числе правоохранительную деятельность. Постоянно в мирное время будет служить лишь четверть от общего числа – остальные будут призываться на три месяца в году, с апреля по июнь.
Тратим 4 меры личного времени на ознакомление высшего и среднего офицерского состава (в том числе его будущих представителей) с планом реформ, ожидаем комментарии по делу и параллельно знакомимся с людьми, которые заинтересовались планом и на которые в дальнейшем можно будет положиться для формирования полков нового строя.
Тратим 1 меру личного времени на Версаль.
|
|
3 |
|
|
|
|
Франция идет не туда. Так считал молодой Луи-Филипп-Жозеф, так же думали многие аристократы. Разогнать парламенты - этот первый шаг к тирании встречал яростное сопротивление и Луи-Филипп не видел причин, по которой парламенты не должны были быть восстановлены новым королем. Своих взглядов герцог Шартрский не скрывал, наоборот: его имение стало настоящим клубом для желающих возврата старых прав дворян мантии. - Не время раскачивать лодку, - стало чуть ли не девизом этих сборов. Если совсем начистоту, герцог считал, что реформы Франции необходимы. Но не такие. Не так. Сосредоточение власти в руках одного лишь короля, не важно, хорошего ли, плохого, приведет только к деспотии и дальнейшему попранию прав дворян и простого народа. А парламенты отлично справлялись со своей ролью противовеса Версалю. И так доложно продолжаться. Герцог даже обратился к своему отцу, герцогу Орлеанскому с просьбой присоединиться к дворянам, ратующим за возвращение парламентов и немедленное увольнение ненавистного Мопу. Предлагалось лично обратиться с этим предложением к королю - пусть влияние старого герцога и ослабло после морганатического брака, он все еще оставался одним из первых людей королевства. Одним утром аббат получил письмо от герцога Шартрского.
"Приветствую Вас, Преподобный!
Полагаю, Вы согласитесь: Франция нуждается в реформах. Однако разгон парламентов, учиненный мсье де Мопу, лишь повредил положению государства. Сейчас, в критическое для всех нас время, не стоит пытаться действовать настолько радикально. Полагаю, Вы, Преподобный, со мной согласитесь.
Именно поэтому предлагаю Вам свою поддержку в Ваших начинаниях по реформированию Франции. Умеренному реформированию. Полагаю, умеренные реформы и спокойствие внутри государства - именно то, что нам необходимо.
Взамен прошу лишь поддержать увольнение мсье де Мопу и возвращение парламентов перед двором. Учитывая, какое положение Вы занимали при вышеозначенном мсье, могу предположить, что Вы опасаетесь, не уволят ли Вас вслед за де Мопу. Спешу Вас успокоить: в случае Вашего согласия на наш, не побоюсь этого слова, альянс, обещаю использовать свое влияние и некоторые возможности для сохранения Вашего положения.
Искренне Ваш,
Луи-Филипп-Жозеф, герцог Шартрский"
Одним утром королю передали письмо от герцога Шартрского.
"Приветствую Вас, Ваше Величество.
Как вы, несомненно, знаете, разгон парламентов, учиненный Вашим дедом, стал настоящим шоком не только для дворян, но и для третьего сословия. В этом шаге видят стремление к тирании и консолидации всей власти в одних руках. Однако сейчас не времена Карла Великого. Один человек не может править единолично, полагаю, Вы, Ваше Величество, со мною согласитесь.
Именно поэтому обращаюсь к Вам с нижайшей просьбой восстановить древние права парламентов и уволить мсье де Мопу. Этот господин показал себя настоящим тираном и настроил против себя весь высший свет. К тому же и простые люди его ненавидят из-за разгона парламентов по всей стране. Страшно подумать, во что такое недовольство мозжет вылиться...
Со своей стороны предлагаю Вашему Величеству свою помощь во всех начинаниях. Особенно же - относительно реформирования государства, но постепенного реформирования. Я знаю, что у двора часто возникают финансовые затруднения, поэтому смею предложить короне займ или даже займы на крайне выгодных условиях. Взамен, повторюсь, прошу лишь о восстановлении парламентов и немедленном увольнении мсье де Мопу.
Искренне Ваш
Луи-Филипп-Жозеф, герцог Шартрский"
Действия и время:
Тусим в Версале - 1 очко личного времени
Обращаемся к отцу, нижайше просим присоединиться к обращению и лично просить короля уволить де Мопу и, что еще более важно, вернуть парламенты. Особенно напираем на количество знати, которая почти вся, даже те, кто, как герцог Шартрский, не против реформ, однозначно поддерживает парламенты - 2 очка.
Пропагандируем среди богатых буржуа идею о возвращении парламентов, говорим, что их уничтожение есть шаг к тирании (заодно связи среди них заводим) - 1 очко
Берем кредит в 4 единицы денег - 2 очка личного времени.
1 единица денег - в кредит на устройство шикарного бала в Сен-Клу для д'Артуа. Сам герцог Шартрский тоже, конечно, там присутствует и набивает влияние среди аристократии - опять же пропагандируем идею объединения вокруг старинных прав (парламенты), которые глупые советники короля хотят отобрать и установиьть тиранию. Начинаем формировать оппозицию :)
Время:
Тусим в Версале - 1 очко
Обращаемся к отцу, нижайше просим присоединиться к обращению и лично просить короля уволить де Мопу и вернуть парламенты. Особенно напираем на количество знати, которая почти вся, даже те, кто, как герцог Шартрский, не против реформ, однозначно поддерживает парламенты - 2 очка
Пропагандируем среди богатых буржуа идею о возвращении парламентов, говорим, что их уничтожение есть шаг к тирании (заодно связи среди них заводим) - 2 очка
Набиваем влияние при дворе: любейзнейше общаемся с аристократией и министрами, кроме ярых сторонников де Мопу - 1 очко
|
|
4 |
|
|
|
|
Экстренно прервавший свой визит в Вену Эммануэль Арман де Виньеро дю Плесси-Ришельё, герцог д’Эгийон, государственный секретарь иностранных дел, в большой спешке прибыл в Версаль, чтобы засвидетельствовать свою верность новому монарху. Вскоре после прибытия он удостоился высшей аудиенции, где провел наедине с монархом несколько часов.
- Государь! - после выполнения всех ритуалов и приличествующих случаю соболезнований, начал Эммануэль Арман, - позвольте ввести вас в курс дел, которые мне поручил ваш славный предок и которые в меру моих скромных сил выполнял я на поприще служения Франции.
- Наш союз с Габсбургами крепнет и можете быть уверены, если вы призовете их на войну, они вышлют силы нам в помощь. Тоже самое можно сказать про наших союзников с иберийского полуострова, хотя их силы не слишком велики. Ваш предшественник мечтал о покорении Нидерландов, особенно той части, где чаще других слышится французская речь. Для этого мои агенты уже несколько лет мутят воду, усиляя разногласия среди муниципалитетов и готовя казус белли для нашего вторжения и последующей аннексии земель. Однако, союз Нидерландов с Англией крепнет и я почти уверен, что в случае войны Англия придет на помощь своим союзникам, как войсками так и блокированию наших портов и нарушению торговли с колониями. Также в качестве возможных целей покойный король определял швейцарию, где нам известно о множествах конфликтах среди кантонов, которые можно использовать, как для раскола среди защитников, для лигимитзации вторжения, так и для того, чтобы возвести наверх дружественное нам правительство. Также мной прорабатываются богатые южные королевства Пьедмонта и Милана, с которых будет просто содрать контрибуцию, однако весьма сложно захватить и удержать. Россия сейчас занята с Турцией, нашими усилиями, а Пруссия не будет вмешиваться, если в результате усилимся мы, а не Габсбурги.
- Если ваше величество сочтет, что мое пребывание на посту министра иностранных дел достойно продления меня на этом посту, то я смиренно хотел бы узнать, насколько ваш политический вектор будет отличен от вектора вашего отца, узнать основные положения своей работы.
- Также у меня есть соображения, что делать с нашим основным противником - Англией. Надо признать, что ее флот превосходит наш, и какие бы усилия мы бы не прилагали, так и будет в ближайшие годы. Я предлагаю побеждать их иначе. Вместо того, чтобы быть одинаково сильными на море и на суше, я предлагаю сосредоточить наши усилия на реформе армии, усилить ее финансирование за счет уменьшения финансирования флота, отмены заказов на некоторые новые суда, даже продажи часть флота торговцам. А против Англии обратить ее же силу. Англия значимые средства получает от колоний. Мы имеем возможность отправить в колонии агентов влияния, которые поднимут колонии на бунт против метрополии. Ситуация в колониях Британии созрела, не хватает только искры и сотни решительных вооруженных мужчин. Единственное, что меня смущает - взорвав колонии Англии мы рискуем взорвать и наши колонии. Но даже если это и случится - Англии будет намного больнее. К тому же в случае войны между нами, доходы с колоний все одно будут блокированы морским гегемоном. Так что тут решение целиком на ваших плечах, мой король.
- Если мне позволит ваше величество, дозвольте сказать слово в защиту канцлера де Мопу. Несмотря на то, что реформа его весьма непопулярна в народе и дворянстве мантии, они направлены прежде всего на усиления власти трона, вашей власти и государства Франции. Эти реформы тяжелые, неприятные, но необходимые. Слово короля не должно подвергаться сомнению, никем. Поэтому молю, даже если вы решите дать де Мопу отставку, но не разрушайте то, что он строил десяток лет. Пусть его отставка будет костью для псов, но дело продолжит служить вашему величию. Не возвращайте парламентам их привилегии.
- И последнее. Франция за рубежом известна и влиятельна. Французский язык звучит во дворцах всех владык. И нам нужно использовать это преимущество, усилять его. Я предлагаю вашему величеству проект создания французских языковых школ во всех европейских столицах. В них будут обучаться дети богатых людей и знати. А параллельно обучению языку мы будем учить их нашей культуре и подспудно внушать им преимущество всего французского. Этот проект не даст эффекта прямо сейчас. Но пройдет десяток лет и сегодняшняя молодежь займет места в правительствах стран и тогда наше влияние сложно будет переоценить. В конце концов французский язык станет международным языком общения, а значит влияние нашей культуры на другие страны многократно усилится. Проект стоит 2 бюджета и в случае вашего одобрения я лично берусь за его реализацию.
заявку на трату личного времени после ответа короля
|
|
5 |
|
|
|
|
Музыка для атмосферы: ссылкаШарль Гравье, граф де Вержен проходя по начищенным до блеска гулким залам Версаля пребывал в воодушевленном, если не сказать взбудораженном состоянии. Государство имело множество проблем, но казалось, что при попытки решить одну из них, как у Лернийской гидры возникают две другие... и двор и знать и все власть имущие постепенно увязали в этом болоте где никто ни за что не отвечает и все хотят иметь как можно больше прав. Но возможно с новым королем и новым советом они смогут расправиться наконец с этой гидрой и превратить Францию из уробороса кусающего саму себя в могучего дракона, грозу противников и защитника своих замков полных сокровищ и принцесс...
|
|
6 |
|
|
|
|
— Его Величество, покойный Людовик XV, однажды сказал Нам, что если человек или группа людей украли что-то, а затем слабость правосудия и их счастливая судьба позволили им наслаждаться украденным хоть сколько-нибудь долго, то со временем они начнут полагать эту вещь своей по праву. Ясное утро за окном королевского кабинета, как кажется, не доставляло его владельцу никакой радости. Когда он отвернулся от этой лучезарной благости, опрокинувшей себя на сады Версаля, лицо венценосного правителя Франции было хмурым. — В этом вся суть этой истории с парламентами, Прованс, чтобы вам там не говорили торговцы слухами и мнениями в салонах! Все эти великие древние вольности, в честь которых они сочиняют панегирики. Все эти исконные привилегии, кои якобы есть их собственность, их древняя собственность, их неотчуждаемая иначе как произволом и рукою тирана собственность. Все это — лишь красивые слова, за которыми кроется очень нелицеприятная правда. Привилегии парламентов всегда были лишь добычей воров, похищенной у слабых и ветряных королей прошлого. Те руки, что держали их, держали их долгое время, это так. Но долгие года прибавленные к преступлению всё еще не делают его чем-то, кроме как преступлением, — и тем более эта несправедливость, которой позволили продолжаться столь долго, не делает преступление чем-то почетным и благородным! Когда добрый канцлер, наконец, смог призвать парламенты к порядку, то он не отнимал ни у кого ничего — он лишь вернул Короне то, что она потеряла, но что всегда оставалось её собственностью! Он лишь только вернул хозяину украденное у него! Он поступил так, как верному слуге Юстиции должно! Луи-Огюст — с недавних пор Людовик XVI — отошел от окна и лег обратно на кровать, с которой он обычно давал частные аудиенции узкому кругу лиц, преимущественно ограничивающемуся принцами крови и пэрами Франции. — И что добрый канцлер получил в оплату своих непрекращающихся и кропотливых усилий во благо Трона, Месье? Лишь всеобщее презрение, лишь прозвание деспота, лишь колючую неблагодарность! Наше сердце, право, сжимается от мысли о том, сколь несоизмеримо достигнутое и сделанное маркизом де Морангле с тем, что он в итоге получил! Что он получит! Он и мадам Дюбарри! Если где-то и стоит искать несправедливость, то, как раз, в этом — вот, что Мы скажем! Король прикрыл глаза на несколько секунд. Он продолжал говорить, впрочем: — К сожалению, Мы не можем не признать, что несправедливость и неблагодарность — это тема балов в Версале на несколько сезонов вперед. Нам хотелось бы, чтобы Мы могли бы что-то с этим сделать, но Мы не можем. Короли, к сожалению, не всесильны. Это великое бремя для Нашей души, эта неизбежность, но мы должны будем лишить верного канцлера его печатей. Наше единственное утешение во всей этой истории, что если и не самого маркиза, то сделанное им, мы все же сумели защитить. Пусть и не навсегда, пусть лишь на пять лет. Наша единственная надежда заключается в том, что требуемой Артуа — та итоговая форма, которую Мы по истечению этих пяти лет позволим принять парламентам, — будет хоть в чем-то лучше того произвола, что творился там раньше. Мы надеемся, что этот компромисс, удовлетворивший всех, кроме нашего столь склочного, но все ещё любимого кузена Шартра, породит что-то благое. Да, Мы надеемся, и Мы уповаем на Господа Нашего. Король открыл глаза и позволил слугам поднять себя на ноги: — Но довольно, Месье! Нам не должно позволять Меланхолии стать Нашей госпожой! У нас с вами впереди целый день работы! Идёмте! Сегодня мы представим Совету его нового главу и нашего нового первого слугу — графа де Верженна! *** Через несколько дней в резиденцию наследника Орлеанского дома был доставлен ответ короля. В своем письме Людовик XVI сообщал о том, что — пусть и скрепя сердцем — готов отправить первого слугу своего покойного деда на покой. Хозяин Франции также выразил оживленный интерес к предложению герцога в помощи с реформированием государства и не меньший к его предложению финансовой помощи короне и своему венценосному венценосному кузену.
Его Величество предложили Шартру составить всеобъемлющий проект фискальной реформы для всего королевства. Различные региональные системы налогообложения уже давно следовало привести к общему знаменателю, а все многочисленные и разнообразные подати, собираемые с подданных, рационализировать и сделать менее обременительными для них. Чего-то подобного уже давно требовали равно и здравый смысл, и человеколюбие. Только разумно и только лишь верно, если работу по подготовке такой реформы возьмет на себя столь просвещенный и столь близкий чаяниям и ожиданиям народа человек, как герцог. Со своей стороны, король будет только рад обрести в нем поддержку и кредитора для себя.
*** Из всех озвученных во время частной аудиенции идей герцога д'Эгийона король, как кажется, в наибольшей степени приглянулись идеи о расширении мощи и территории Франции за счет североитальянских княжеств и Швейцарской конфедерации. Людовик сначала попросил главу французской дипломатии подробней рассказать ему об этих векторах политики его предшественника, а затем сам озвучил своё видение к тому, как к данному вопросу следовало подойти.
Как оказалось, по мнению короля, Швейцария потенциально могла бы стать новой Польшей. Габсбурги по соглашению с правителями России и Пруссии отторгли от этого королевства треть, если не половину, его земель. Теперь, полагал король, император Иосиф II, Виктор Амадей III Савойский могли бы стать партнерами Франции в аналогичном разделе Швейцарии. Если между двумя великими монархиями и Сардинским королевством будет достигнут консенсус, то конфедерация гордых горцев прекратит свое существование в один день. Все же как она, даже теоретически, сможет противостоять трем армиям, наступающим на нее с трех направлений? Никак.
Тройственный раздел Швейцарии будет означать, что каждая из трех значимых сил в данном регионе — Франция, а также монархии Габсбургов и Савойского дома — получит своё, и ни у одной из них не будет претензий к двум другим. Таким образом, резюмировал Людовик XVI, путь к усилению Франции за счет Швейцарии лежит через трёхстороннее соглашение между Парижем, Веной и Турином.
*** Состав Королевского совета: — Шарль Гравье, граф де Верженн, первый министр и государственный секретарь королевского двора; Здание для Верженна: дискредитировать сторонников независимых парламентов в глазах широких кругов дворянства, возможно, выставить их экстремистами, замышляющими восстание. — Этьен-Франсуа де Шаузель, герцог д'Амбуаз, хранитель печатей; — Аббат Жозеф Террэ, генеральный контроллер финансов; Задание для Террэ: искоренить коррупцию. — Эммануэль Арман де Виньеро дю Плесси-Ришельё, герцог д’ Эгийон, государственный секретарь иностранных дел; Задание для Эгийона: прощупать швейцарское направление потенциальной экспансии. Возможно, следует начать с Вены и заручиться их согласием на этот раздел. — Клод-Луи, граф де Сен-Жермен, государственный секретарь военных дел; Задание для Сен-Жермена: подготовить проект реформы армии. — Карл-Филипп, граф д' Артуа, государственный секретарь флота; — Месье Луи-Станислав-Ксавье, граф де Прованс. Кроме того, Антуан де Сартин, граф д' Алби, сохраняет за собой пост генерал-лейтенанта парижской полиции, хоть и не вводится в состав Королевского Совета. На коронацию и связанные с ней торжества выделяется 1 бюджета. Возвращаем ссыльных, Амбуаза — прямо в Королевский Совет. От чрезвычайных налогов в связи с коронацией откаываемся.
Со своей стороны король тратит личное время следующим образом:
2 — исполнение монарших обязанностей,
1 — участие в придворном церемониале Версаля,
1 — сближение с королевой,
2 — личный контроль за процессом компенсационных выплат потерявшим свои должности парламентариям, а также продвижение своего образа как милосердного короля (встречи с потерпевшими, выражение сочувствия, активная публикация кейсов наиболее показательной помощи). Выплаты ведутся из собственных средств короля, о чем общественности не перестают напоминать; также как и о том, что выплаты следующего года будут прежде всего сделаны самым "лояльным". Личные средства короля в 1774 года равны 3 единицам (королева и герцог д'Артуа каждый проспонсировал Людовика на 1 л.с.). Это втрое больше, чем затраты на коронацию! Того выплачивается 3/8 "парламентского" долга.
|
|
7 |
|
|
|
|
Худшего удалось избежать. Новый король оказался на удивление... консервативен, и хотя всесильный канцлер все же потерял свое место, двум другим членам триумвирата удалось сохранить свои, да и пускай сам де Мопу был повержен, но дело его продолжало жить. Было неясно впрочем, как именно французское общество воспримет такое неординарное решение. Судя по пришедшему в руки аббата письму – вряд ли положительно. Но это уже не имело значения. Рубикон перейден, оставалось только ждать, что же случится дальше.
Мое глубочайшее почтение, Вашему Высочеству.
Полностью согласен с вашим предложением о так необходимых нашей стране реформах и буду крайне рад найти в вашем лице союзника. Однако увы, деятельность парламентов не находится в сфере моей юрисдикции и здесь, как и в случае с судьбой маркиза де Морангле, мой голос для государя будет в лучшем случае совещательным. Однако, с другой стороны, я готов оказать вам полнейшую поддержку в делах касающихся моей сферы деятельности. Зная вас как разносторонне образованного и крайне талантливого человека, я с величайшим интересом выслушаю ваши предложения касательно экономики с Франции и обязуюсь по мере своих скромных сил, посодействовать воплощению их в жизнь, если они окажутся дельными (в чем я не сомневаюсь).
Мой нижайший поклон
Жозеф Мари Терре.
|
|
8 |
|
|
|
|
Юный принц прибывший в Версаль после вести о гибели Короля стоял перед нелегким выбором, между правильным и необходимым. Сначала он без сомнений собирался требовать возвращения независимости парламентов и иных привелегий попранных канцлером Мопу, но после очень тяжелого разговара с старшим братом переменил мнение. Возможно, временные жестокие меры являются именно тем, что нужно Франции для того чтобы сохранить свое величие, но лишь если они не растянуться на неопределённый срок. Чтобы отвлечься от ноши компромисса Шарль все свое внимание уделил новым обязанностям столь важного поста Секретаря Флота Тут приглашение на шикарный бал в Сен Клу. С Эгалите 1 мера средств на финансирование празднества, верну на следующий год. 2 меры времени и 2 меры средств на организацию помпезнейшего шикарнее чем Коронация бала в Сен Клу. Туда приглашаем влиятельнейших дворян шпаги (и насколько места хватит менее влиятельных), Герцога Орлеанского, Королеву и Герцога Де Шартра. Использую мероприятие как свой дебют на политической арене. Толкаю мощную речь (я ж харизматичный) про важность древнейших привелегий благородных которые несомненно будут попраны если позволить пройти прецеденту с унижением парламентов и взятием их под контроль, необходимости противостоять деспоту Мопу, интриганке Дюбари и "их прихвостням в Королевском Совете" которые со смертью Короля лишь упрочили позиции. "Сегодня, в этот судьбоносный час, мы должны сплотиться и выступить сообща, если хотим, чтобы никогда больше наши свободы не были поставлены под сомнение!"
3 меры времени - Лично пытаемся убедить основных лидеров дворян шпаги поддерживать движение за независимость парламентов. Аргументация - Вчера они пришли за независимостью парламентов, если сегодня промолчать и расколоться, то уже завтра королевские чиновники придут за Нашими привелегиями и некому будет поддержать нас, а мы разделённые в себе не сможем дать отпор.
1 мера на Версаль.
|
|
9 |
|
|
|
|
Герцог Шартрский улыбался и писал письма. "Благодарю Ваше Величество за столь высокую оценку моих скромных умений и знаний.
Вышеозначенный проект реформы потребует времени, так что приступаю к его проекту немедля. Прошу Ваше Величество лишь запастить терпением - для успешной экономической реформы потребуется не один год. Впрочем, с многоуважаемым Преподобным Терре мы, кажется, нашли общий язык и схожим образом смотрим на экономическое положение Франции.
Отдельно хочу поблагодарить Вас, Ваше Величество, за то, что избавили меня от бремени государственной службы в Королевском совете. Ни в коей мере не умаляя достоинства заседающих там мужей, всё же радуюсь, что я, не оказавшись в их числе, буду иметь возможность провести больше времени с семьей и завести наконец лебедей в своем пруду в Сен-Клу, о чем моя любимая жена мечтает уже второй год. Хотя некоторые члены своета уже обратились ко мне за помощью в государственных делах - например, у графа д'Артуа есть несколько интересных идей касаемо развития флота, а я, как Вам известно, питаю некоторую страсть к военно-морскому делу. Также и Преподобный Терре остро нуждается в советах и поддержке касательно экономического реформирования страны. Надеюсь, Вы не сочтете такие просьбы о помощи чем-то плохим, поскольку Ваши советники, признавая мою компетентность в отдельных вопросах, пекутся прежде всего о судьбе государства.
Всегда Ваш,
Луи-Филипп-Жозеф, герцог Шартрский" "Преподобный,
Получил Ваше послание. Крайне рад, что мы смотрим в одном направлениии и благодарю Вас за столь высокую оценку моих скромных способностей. Я немедля приступлю к разработке проекта экономической реформы.
Однако, мои советники и помощники утверждают, что проект подобного рода, учитывая хаос в фискальных делах королевства, займет некоторое время, поэтому призываю Вас к терпению.
Взял на себя смелость сообщить о нашем сотрудничестве Его Величеству - полагаю, он будет только рад.
Искренне Ваш,
Луи-Филипп-Жозеф, герцог Шартрский"
"Любезный граф,
услышав о Вашем желании провести бал в моем дворце в Сен-Клу, был приятно удивлен. Столь высокое внимание к моей скромной персоне вызывает чувство радости в моем сердце.
Немедля приступлю к подготовке бала. Надеюсь, мы с Вами сможем удивить сим празденством лучших людей Франции!
К тому же, как я слышал, вы являетесь сторонником сохранения вековых прав и в том числе - возвращения парламентов в их проверенном столетиями виде. Это находит отклик во мне и моих друзьях. Надеюсь, мы сможем с Вами об этом поговорить лично.
С науилучшими пожеланиями, остаюсь искренне Ваш
Луи-Филипп-Жозеф, герцог Шартрский"
Результат броска 1D20+3: 7
|
|
10 |
|
|
|
|
Несмотря на то, что Версаль все еще был в трауре, Мария-Антуанетта уже давно позабыла о печали. Нет, юная королева искренне любила короля и даже называла его папой, однако ее молодость и легкомысленность не позволяли сильным чувствам задерживаться надолго. Первое решение, которое предстояло ей принять — судьба графини де Ноай. Ранее, когда Мария-Антуанетта была еще дофиной, она обещала себе, что сразу же избавится от надоедливой мадам Этикет, как только станет королевой. Но когда это случилось, Мария-Антуанетта не была уверена, как ей поступить. В прошлом все ее попытки победить этикет заканчивались плохо. Ее неуверенность подкреплялась письмами, приходящими из дома — Мария Терезия беспокоилась, что дочь не готова к новой ответственности и просила ее вести себя осторожно. Также Мария Терезия писала, чтобы Мария-Антуанетта научилась интересоваться серьезными вопросами и попробовала начать оказывать влияние на короля, чтобы тот обсуждал с ней государственные дела. Поэтому Мария-Антуанетта решила повременить с решением, и, несмотря на все тяготы, оставить возле себя графиню де Ноай еще на один год. Второе решение, которое должна была принять юная королева, оказалось простым. Касалось оно того, стоит ли королеве собрать налог по праву пояса. Мария-Антуанетта, не раздумывая, решила, что не нуждается в этом. “Пояса теперь уже не носят” — ответила она, когда ее спросили об этом. Отъезд Дюбарри вызвал у королевы смешанные чувства. Ведь больше никто не будет шептаться и говорить: “Сегодня в Версале много народу”. Но в то же время королеве было искренне жаль бывшую фаворитку. Дюбарри ухаживала за Королем в последние недели его жизни, несмотря на риск заразиться оспой. Подобная самоотверженность заставила королеву пересмотреть свое мнение. Поэтому она попросила короля не отправлять ее в монастырь и не лишать свободы, наказав ее другим способом. После отъезда Дюбарри Мария-Антуанетта вспомнила о своем друге, который помогал ей советами, когда она только приехала во Францию — мсье Шуазельский. Более того, без него ее бы тут вообще не было, ведь именно он устроил ее брак. Поговорив с королем, ей удалось убедить его вернуть его в совет, хоть и за это ей пришлось заплатить немалую цену. Королева направилась в поместье Шантелу, чтобы рассказать хорошие новости до официального объявления. Шуазель был очень удивлен сюрпризу, но с радостью принял у себя Марию-Антуанетту.
— Я очень рада сообщить вам, что король по моему совету согласился вернуть вас из ссылки и назначить хранителем печатей. Еще одна хорошая новость в том, что де Мопу отправлен в отставку — тоже не без моего участия. Однако остальные члены триумвирата остались на своих постах. Я знаю, что моя матушка хорошего мнения о вас, ведь вы друг Австрии. Я буду поддерживать вас, однако если вы хотите выйти победителем в войне, которая начнется в совете, то вам стоит подумать, где можно будет взять сбережения, потому что без них эту войну не выиграть. Мне пришлось отдать все свое состояние королю, чтобы он вернул вас в совет, я надеюсь, что вы сможете помочь мне вернуть эти средства. Может у вас есть богатые друзья, которые смогут помочь нам? Мария-Антуанетта отдала 3 миллиона французских ливров королю не только ради возвращения Шуазеля, но и для того, чтобы Луи согласился возлечь с ней на одном ложе.
— Mon Roi, надеюсь, вы не забыли про наш договор. Жду вас сегодня в нашей спальне. Мария-Антуанетта не планировала отказываться от привычных ей удовольствий, поэтому, не раздумывая, приняла приглашение Артуа на бал в Сен-Клу. Ей очень нравилось проводить время с младшим деверем, который в отличие от своих братьев, разделял ее интересы. На балу она также встретилась с герцогом Шартрским. — Я рада, что вы разделяете мое мнение по поводу Мопу. Надеюсь, наши взгляды и дальше будут сходиться. — Я благодарна вам за приглашение на бал. Рада, что мы сошлись в вопросе смещения Мопу. Я думаю, наше участие сыграло ключевую роль в этом. — Триумвират под властью putain наконец распался. Благодаря моим усилиям мсье Шуазельский был возвращен из ссылки и назначен в совет. Он — именно тот, кто сможет противостоять оставшимся Терре и Ришелье.
Остаток вечера Мария-Антуанетта провела в обществе дворян, обмениваясь с ними недовольством по поводу парламентской реформы бывшего канцлера. “Я считаю, что скорейшее возвращение независимости парламентов необходимо Франции, как ни что иное. Я рада, что король принял правильное решение. Но если бы не Терре и Ришелье, решение могло бы быть более радикальным, а не компромиссным,” — говорила она. Последнее, что хотела успеть сделать Мария-Антуанетта к концу года — посетить Париж. До этого она была там только дважды в качестве дофины, и народ приветствовал ее восторженными криками. Королева безуспешно пыталась уговорить своего застенчивого мужа посетить столицу. “Это может быть опасно” — говорил он, как и его отец, который боялся посетить столицу в последние годы своего правления. Тогда Королева решила отправиться одна. Она приказала подготовить карету и оповестить властей города о ее приезде. Отдельно она пожелала, чтобы на улицах стояли дети — она очень их любила и хотела собственноручно раздать им сладости и фрукты. Страже она поручила не подпускать никого к ней близко, кроме детей. 1 средство передаю Королю
К движению присоединяюсь
Из казны ничего не беру, чтобы не расстраивать мужа
Действия:
1. Уроки этикета Де Ноай
2. Сближение с королем
3. Поговорить с Шуазелем
4. Бал
5. Посетить Париж
6. Церемонии в Версале
Налог не собираю
|
|
11 |
|
|
|
|
- Я сделаю все что необходимо для легализации нашего будущего раздела. К тому же у меня много ниточек, которые заставят кантоны скорее воевать друг с другом, чем организованно противостоять нам. Я приступлю немедленно.
-Что касается организации коалиции - быть может в этой связи мне стоит организовать ваш визит в Вену и вашу личную встречу с императором Иосифом II? Или наоборот пригласить его на вашу коронацию? Также на встречу, если желаете, можно пригласить главу Савойского дома. Один разговор двух облаченных властью императоров может быть эффективнее чем годы переписок и дипломатической работы.
- И это решение также привело меня к любопытной мысли. Весь двор гадает, что вы сделаете с мадам Дюбарри. Мы все понимаем, что вы не можете вернуть ее ко двору, Конечно, можно сделать вид, что ее не существует, но не приведет ли это к ненужным интригам, мой король? Я предлагаю вам изящное решение - отправьте ее вашим представителем в Вену. У нее там немало родственников и она легко впишется во двор императора Иосифа. Мадам Дюбарри можно подозревать во многом, но интересф Франции для нее всегда были превыше всего. Таким образом вы покажите свое милосердие и одновременно уберете ее подальше от Версаля, убрав ее влияние на двор.
|
|
12 |
|
|
|
|
План Эгийона, как кажется, пришелся по душе королю. Если императора удастся пригласить в Париж на коронацию или хотя бы на посткоронационные торжества, то это, воистину, будет подарком для французской дипломатии! Тут секретарь иностранных дел был совершенно прав!
В своём оживлении Его Величество даже изволил вспомнить, что его кузен-император имеет привычку путешествовать по собственным владениями инкогнито под именем графа Фалькенштейна. Собственно, насколько мог судить Людовик XVI, это был даже не псевдоним, а один из минорных титулов правителя Священной Римской Империи, унаследованный им от герцогов Лотарингских по линии отца. Не далее как пять лет назад, в 1769-го году, император под личиной графа Фалькенштейна посетил Италию и даже полу-формально участвовал в Конклаве, который избрал кардинала Ганганелли папой Климентом XIV. Если по каким-то причинам Иосиф Габсбург не сможет присутствовать на коронации Людовика XVI лично, предположил король, то, возможно, этот визит за него сможет совершить граф Фалькенштейн!
Равным образом Его Величество поддержал идеи приглашения в Париж Виктора Амадея Савойского и отправки мадам Дюбарри в Вену в качестве не формального, но полностью уполномоченного представителя французской короны. Последнее решение, отметил король, кажется ему особо удачной находкой со стороны герцога д'Эгийона! Он совершенно прав: так великая фаворитка может быть одновременно и удалена из Франции, где жернова сплетен и общественного мнения повернулись против нее, и быть полезной своему государству в качестве связного между Домом Бурбонов и Домом Габсбургов!
|
|
13 |
|
|
|
|
Граф Вержен сразу же приступил к делу укрепления государства, как первый министр и секретарь двора. В первую очередь он постарался засветится как можно большому числу лиц, переговариваясь на званых ужинах и балах, сплетничая, интригую, заводя новые знакомства и укрепляя старые. -1 время для того чтобы светится в Версале без штрафа к влиянию.Коронация прошла довольно скромно, но со вкусом. Торжественная часть в Реймсе сменилась банкетом в Версале, потом вечерним фейерверком, потом, на следующий день соколиной охотой в лесу Сатори и оперой на вечер второго дня в одном из павильонов дворца. В самом Париже на площадях раздавали угощение и вино для простонародья в течении трех дней после коронации. Виночерпии предлагали праздношатающимся горожанам выпить за здоровье "доброго короля". Кроме этих, приятных и увеселительных хлопот первый министр занялся внедрением в клику потенциальных заговорщиков, принцев Шартра, Артуа и возможно Прованса. Его проверенные, закаленные в русско-турецких авантюрах люди были как нельзя кстати для этого. Вернувшиеся издалека молодые дворяне должны были завести новые знакомства среди свиты принцев и проникнуть в планы их клики.3 времени на внедрение своих людей в окружение принцев
Также, используя свое влияние граф де Вержен стал формировать шпионскую сеть из слуг в Версале. Слуги много что слышат и много что знают, некоторые дворяне совершенно не воспринимают горничных, поваров, камергеров и посудомоек и очень зря. Эти тихие, неприметные для влиятельных и разряженных особо люди очень много слышат и очень много запоминают и добрым словом, небольшим подарком или отеческим наставлением можно узнать от них немало ценного. 2 времени на создание шпионской сети из слуг
|
|
14 |
|
|
|
|
Получив все указания от короля, Эммануэль Арман де Ришельё принялся за работу. 6 единицами личного времени+1 дополнительную единицу личного времени, которую может потратить только на взаимодействия с иностранными державами.
-1 на исполнение своих обязанностей.
3 единицы времени трачу на организацию визита императора Иосифа на коронацию. Тут нам важно не ударить в грязь лицом и все организовать в лучшем свете. Также готовится пакет документов по будущему пакту о разделе швейцарии, который конечно же будет доработан, когда король и император встретятся.
Условия заранее передаем и согласовываем с австрийцами, чтобы на месте уже был некий черновой документ, в который быть может монархи уже внесут какие-то дополнения.
Предполагается, что западные катоны отходят ко франции, восточные к австрии. Савой имеет долю в добыче, но не земли. Насколько я помню, он никогда не интересовался землями на севере. Но если не так, то какую-то долю ему тоже обещаем.
1 единицу трачу на уговоры мадам Дюбарри уехать по велению короля в Вену. Обещаю с ней поддерживать связь, и даю ей 1 бюджет личных средств на обустройство на новом месте. Обещаю, что приложу усилия для возвращения ее во дворец.
2 единицы времени трачу то, чтобы мадам Дюбарии хорошо приняли в Вене. Рисуем ей родословную побогаче, распускаем слухи, что один из принцев крови на самом деле ее сын. И что ее влияние при дворе Франции все еще огромно, хоть и не так очевидно.
|
|
15 |
|
|
|
|
Кажется, Клод-Луи совершенно не заметил своего назначения на должность – он появился в Версале лишь на время церемонии назначения и, захватив пачку не сильно секретных дел, вновь отправился в поездку за пределы Парижа. – Благодарю, Ваше Величество, за оказанное доверие, – поклонился Сен-Жермен и покинул приемную короля. Ему не очень нравилась идея собрать налог на коронацию окольным путем, через порочную практику откупных за патенты, но... Последний раз. Собираем откупные с офицеров и передаем их де Верженну.
|
|
16 |
|