Peculiarity | ходы игроков | Причудливая история Торако

Пробуждение было тяжёлым. Сильно саднила голова. На губах стоял терпкий и горкий вкус железа. А язык вяло ворочался во рту. Торако открыла глаза, всматриваясь в темноту вокруг себя и едва не ослепла от яркого света синий лампы в центре помещения. Проморгалась…
Она лежала на холодном полу, на боку, ощущая как кровь бьёт в ухо и то закладывает, а каждое движение набитой ватой головы даётся с дополнительным усилием. У девушки ужасно затекло тело. Ноги очень скованно двигаются. Чем-то стянуты?.. Да, кажется, связаны.
Дёрнула руками: обе они у запястьев, как и ноги у лодыжек, связаны нейлоновыми стяжками в два слоя, но руки кроме того были привязаны верёвкой к металлической трубе, выходящей из голой стены. Посмотрела на стену. Ту испещряли старые проржавевшие коммуникации, вроде водостоков и батарей непонятного ей назначения. От труб расходилось ещё три верёвки в разные стороны.
Одна из трёх верёвок валялась на полу в углу помещения, в котором лежала девушка: она лежала поверх засохших корничневых пятен и сорванного жгута. Вторая уходила к лежащему где-то в метре от Тору тела крупного полного мужчины: он лежал без сознания, также как и она — связанный. Третья из “не-её” верёвок уходила к крупной женщине средних лет метрах в трёх от девочки: тоже без сознания.
Их тройка лежала в бетонном мешке неизвестного подвала. Не такого, в каком держали Тору в прошлый раз: воспоминания, что к ней приходили из прошлого раза показывают… освящённое красным помещение, много мякой мебели, койки, какие-то инструменты, гроб и кучу трубок. Там всё было чисто. Всё было очень тепло, даже жарко. Как будто ты в утробе. Здесь же свет давала единственная голубая лампа. Холодный и колючий свет. Он падал на захламлённый грязный пол. Куча газет, что тут использовали как подстилки. Обрывки верёвок. Использованные шприцы. Разный строительный мусор. Пластиковые бутылки. Окурки.
Синяя лампа же была единственным источником шума в помещении в принципе, громко гудя. Другой звук, забивавший всё вокруг, был шумом постоянно вращающегося где-то под потолком пропеллера вентиляционной системы. Эти два звука вместе полностью забивали восприятие девушки. Слух, по крайней мере. Зрение же в супротив этому медленно приноравливалось к темноте. Она стала выхватывать отдельные детали помещения. Лестницу. Обычную бетонную лестницу, уходящую вверх, на первых этаж. Диван, стоящий у основании лестницы. На диване — пятна. Много пятен. Рисунки. Рисунки есть и на стенах — граффити или отпечатки рук.
Она видит остатки чего-то вроде еды: пакет одной из местных забегаловок у стола, стоящего посреди комнаты, а также куча бумаги в которую завёрнуты остатки фаст-фуда и бутылка колы у дивана. Она видит сам стол. На нём лежит тряпка. Рядом ведро с водой и швабра. Вокруг швабры и ведра — куча коричневых разводов. Воняет металлом. Углы помещения заставлены старыми раздолбанными шкафами, дверьми, какой-то офисной атрибутикой, слово она попала не совсем в жилой дом, а в подвал-слэш-склад какой-то компании или чего-то вроде того. Много сломанной мебели. Подушки на полу. Подстилки. И забивающая грудь вонь. Очень… странное чувство.

Грязно. Холодно. Глухо. Не в плане реального отсутствия звуков, а скорее ощущение пыльной, сухой ловушки сдавившей со всех сторон, отчего стало трудно дышать и двигаться. Барахтаться в попытке сохранить искорку жизни.

В психушке было мягче

Непрошенная мысль. Дурацкая в своей абсурдности и прекрасно иллюстрирующая насколько химера её личности была нестабильной материей. Сейчас. После того как получилось немного проверить своё положение и рассмотреть интерьер, Торако даже не испытывала особого страха, а мысли шли неспешно и неторопливо, словно скучающие клерки на нелюбимую работу, вызывая лишь желание спросить у самой себя, "Хэй! Тору! Тебе дали по голове и похитили. Тебе вообще как? Нормально?", такое несуразное и идиотское. Отчего в уголках глаз даже выступали слёзы. А быть может это её догнала нормальная человеческая реакция? Хитоцу трудно было сказать об этом. Ведь она всё же была в некотором роде психопаткой. Пусть даже амнезия и не считалась "серьёзной" болезнью, а Доктор Кисараги говорил что скачки настроения это нормально.

Тихо вздохнув, девушка вслушивается в посторонние звуки, мысленно считая обороты вентилятора. Имея некоторую привычку, это было не так уж и трудно делать, а за годы в больнице, она смогла обучится и не таким вещам в попытках убить апатию и скуку.

Три. Шесть. Десять.

Отсчёт не имеющий цели и смысла. Просто способ переключить сознание, опять уходящее в лёгкий бред и попытку завести диалог с самой собой. Шизофрения? Нет. Совсем. Просто способ избавляться от одиночества, становящегося противнее больничной еды, соль в которой отсутствовала просто как класс. Особенно когда вместе с болью и местами кровью, приходили воспоминания. Далёкие. Пробирающие всё тело до самой последней клеточки и мелкого нерва, что присутствовали в заметно подросшем и отъевшемся за эти годы теле.

Брюнетка смотрит на лестницу, ещё разок пробуя свои оковы на прочность. Стяжки... Это плохо. Несмотря на достойную стать и физическую силу, Торако не сможет разорвать эти штуки при всём своём желании. Попытаться разбить? Можно было бы. Если бы у рук был больший ход.

.... Но! Но она могла попытаться перекусить их! Или перетереть. Человеческие зубы пусть и были довольно "тупой" пилкой, но всё же имели некоторую разницу, отчего это могло сработать.

В любом случае это было лучше, чем просто лежать.

Стяжка — это тонкая, но крепкая полоска силикона, с множеством мелких дырочек-перфораций по краям и плотной центральной частью, чем-то похожей на старую целлулоидную ленту или что-то в этом роде.
Перекусить её — невозможно. Перерезать — сложно, но в целом возможно… если есть чем. Какой вариант остаётся? Перепилить!

Девушка прижала к себе руки, пускай ей и мешала слегка грудь.
Выгнувшись под крутым углом, она зажала краешек стяжки зубами и упёрла голову в пол, начав медленно двигать руками вправо и влево с постоянной частотой. Вначале это было просто дискомфортно и немного странно: у стяжек был пластиковый вкус, ни больше, ни меньше.
Но когда верхний боковой слой стяжки лопнул и она углубилась в более плотную часть материала, девушка ощутила как начинает стачиваться её эмаль понемногу — и вот тут пришла боль! Вначале просто длительная и ноющая, но чем сильнее истончались зубы, тем сильнее она была, до ноющей и резкой от каждого прикосновения.
Погружаясь в эту боль, Торако не сразу услышала пробившийся через шум вентилятора и гудящий лампы скрежет. Что-то звенело. И скрипело. И отодвигалось? Грохот походил на открывшуюся дверь или затвор, что подтвердил щелчок замка, а затем гулкий грохот шагов, быстро приближающихся откуда-то сверху лестницы в подвал.

Девушка отдёрнула от себя руку, прикрывая глаза и опять ложась на пол в позе эмбриона, морщась и дрожа от пота, выступившего на лице. Ей было больно и немного страшно, а глаза слезились. Из-за этого, через зажмурившись веки, тонкую щёлочку, что она оставила для себя, она видела лишь размытые силуэты. В основном Хитоцу слышала и нюхала. В подвал спустились две фигуры в чёрной и мешковатой одежде. Она небольшая, компактная. Вторая крупнее, но такая же худая и узкоплечая. Низкая фигура принесла с собой сигаретный запах. От высокой фигуры пахло фастфудом. Низкая фигура разложила на полу что-то вроде носило и сказала тихо:

— Давай жируху… сольём её, потом пердуна, потом вот эту, — голос был женским, уставшим и слегка сиплым, зубы незнакомки слегка стучали друг о друга, — давай, осторожно… перетаскивай её и потащили. Я приготовлю тазер на случай, если она включиться. — Сказала она.

— Не лучше взять вначале оссана? Мы его давно уже вырубили, он может скоро очнуться. — Сказал юношеский голос. Торако его… уже слышала. Она с ним говорила по телефону о съёме квартиры, нет? Да… кажется это тот сука, что её вырубил! — Мне что-то стрёмно…

— НЕТ! Ты знаешь правила, — понизила она голос, — если мы не будем чередовать их во время слива — он захочет только один вид жира. Мы не нарушаем последовательсность, — стала перечислять, — работаем быстро, — она держала что-то в рукей, — окей?

— Окей… — Кивнул юноша. Подошёл к телу. — Потащили тогда?

— Потащили. Мягонько только давай. — Попросила его девчонка.

Они взяли женщину подмышки и вдвоём перетащили на носилки.
Когда они подняли её и перенесли под свет, Торако едва-едва уловила кое-что под светом лампы, а дальше фигуры быстро поднялись по лестнице и скрылись за ней. К девушке пришло не особо приятно осознание, но… если забыть о росте (Тору явно выше мужика в костюме и полной барышне), они все… крупные.

Нет, молодую и пышную футу явно нельзя было назвать жирной! Её комплекция как-раз таки естественная, пускай и с перегибами в некоторые стороны и джинсы ей уже жмут до такой степени, что она не может закрыть на них молнию до конца… НО! Это не важно! Куда важнее, что она была девушкой на массе. И двое людей с ней в комнате тоже были крупными. Когда обе фигуры скрылись с женщиной на носилках, она услышала удалённый лязг металла, затем захлопнувшуюся тяжёлую дверь, а после щелчок замков. Тору вновь была одна. И с большим остервенением принялась за стяжку на руках! Она разгрызла её за следующие пять-десять минут, около того.

Больно! Но необходимо. Сейчас вероятно в голове Хитоцу включились какие-то инстинкты иначе объяснить почему молодая и здоровая девушка не бросила то, что и не каждый мужчина может выдержать, пожалуй было затруднительно. Однако жить Тору хотела сильнее. И никакая боль не могла стать для неё серьёзной преградой.

... Вот только что это за звуки?

Чувствуя как по лбу и спине катится пот, массивная брюнетка внимательно слушала слова вошедших с каждой секундой осознавая, что явно угодила в какую-то совсем-совсем гнилую и стрёмно-жуткую историю. Слить? Жир?! Что тут за херня вообще происходит? И почему эти мрази так спокойны, словно ничего особенного и не происходит? Настолько ошалели от безнаказанности? Или Хитоцу вдвойне "повезло" и та нарвалась на реальных маньяков из телика? Это было пиздецки как жутко и вероятно нет ничего удивительного, что как только руки освободились, Торако принялась рыться в ближайшем мусоре в поисках подходящей палочки, для того чтобы прожать "замочек" стяжки и освободить свои ноги. Наконец-то ей стало реально страшно и мозг принялся лихорадочно работать, подбирая варианты.

... Эта сучка что-то говорила про тазер и судя по тому, что в руке у неё что-то было это вероятно он? Проблема...

Но решаемая. Крупная мясомолочная фута это не только тридцать сантиметров приятных ощущений в штанах и шикарная мягкость в тяжёлой груди, но ещё и довольно-таки "мужская" сила в мышцах и высокий рост, позволяющий пользоваться его преимуществами. И самое главное не боятся этого делать! Вновь скакнувшее настроение перешло от страха куда-то в сторону лёгкой агрессии и в голове осторожно направившейся в сторону хлама девушки начал формироваться план.

Тут же были деревянные обломки, да? В наличии длинных рук у себя, Торако не сомневалась. Как и в достаточной силе и скорости для должного исполнения. Всего это и нужно было разбить голову психопату открывшему дверь, а потом набросится на второго, пользуясь эффектом неожиданности, ха-ха....

Глупо. Но может сработать. Блуждающий между паникой и весельем, ум, уже был согласен и на такой план.

Девушка подошла к столу со шваброй как только освободилась, взяв деревяную палку с перекладиной на конце за влажное размякшее древко. Швабра была старой, пахла застоявшейся водой и чем-то ну очень мерзким, что Торако не могла описать, но когда она взяла её в руки, до этого витавший в воздухе запах ударил ей в нос с новой силой.

Швабра была длинной и увесистой. Достаточно тяжёлой, чтобы за один удар если не выбить дух из кого-то, то оглушить ненадолго как минимум. Но, люди куда более выносливые, чем кажутся. И часть из них может выдержать больше одного удара в голову. Торако это знала. Так что следующий свой удар она планировала сильнейшим в своей жизни!

Торако медленно поднялась по лестницы, оказавшись в небольшом и очень узком проходе, длинной всего в полтора метра, что резко заканчивался металлической дверью с двумя замками на ней. Дверь выглядела массивной. Такую… вряд ли получилось бы выбить за один раз.

Так что оставалась только засада. Только она, верно ведь?

Встав в стойку со шваброй, девушка замерла перед дверью и начала ждать. Зубы ужасно болели.
Руки, примерно через пять минут напряжённого стояния перед дверью начали затекать, но похитители так и не пришли. Где они? Где эти ублюдки? Они что, чего-то ждут?! Или поняли, что Торако проснулась и готовятся к бою?!

Мысли роились в голове девушки ещё около десяти минут ожидания.
С последнего спуска противников в подвал прошло по крайней мере полчаса. Десять минут ушло у Тору на то, чтобы перегрызть до конца стяжку. Ещё пять на поиск оружия и осмотр комнаты. А все оставшиеся пятнадцать минут она тупо пялилась в металлическую дверь.
Тут было темно. Никакого освящения. Никакого намёка на присутсвие людей. Только металлическая дверь без единого просвета или окошка, хищно смотрящая на тебя блестящими от далёких отблесков синей ламы замками. Руки Торако стали слегка потеть. Она чувствовала усталость от постоянного резкого напряжения.
Когда из-за двери послышались какие-то шаги и лязг, девушка резко напряглась. И проворот верхнего замка заставил её до боли сжать древко швабры. Она вскинула её над головой. Дыхание Торако резко участилось. Сердце вот-вот должно было выпрыгнуть из груди! Замок жалобно проскрипел. За ним провернулся второй из них.

Слабая полоска жёлтого, грязного света прорвалась во тьму сквозь открывшуюся дверную щель и массивная металлическая плита с громким скрипом отъехала в сторону: в дверном проёма, толкая дверь, стоял парень в тёмно-зелёной толстовке с глубоким капюшоном и с сумкой через плечо — девушка не видела его лица из-за тени капюшона, и не увидела, потому что резко нанесла свой удар!

“БАМ!”, — швабра прыснула щепками во все стороны, разбиваясь о него.

“Блять, блять!”, — прямо за парнем стояла девушка в чёрной мешковатой одежде и в чёрной шапке на голове. Она была невысокой, с оруглым лицом и крупными жёлтыми глазами. За спиной девушка носила что-то вроде складной больничной переноски.
Она сняла с пояса что-то вроде небольшого пистолета. Тазер! Торако это сразу же поняла, кинувшись на неё. В узком проходе от него было увернуться чертовски сложно, а Торако очень большая. И выстрел попал прямо в цель! Иголки воткнулись в торс девушки.

Мелкая зажала гашетку, чтобы разрядом тока вырубить Торако, но та резко врезалась в неё всем своим телом, вбивая в стену. Хитоцу выгнуло от разряда. Ненадолго, но мелкая зажала курок! И они обе повалились на пол: похитительница от резкого удара в живот, резко согнувшись и пытаясь дышать, а Торако после полученного разряда.

Её всю… как будто бы пронзило иглами. В глазах потемнело.

Она видела что лежит в тупике какого-то коридора, уходящего налево в другой корридор, с поворотами налево и направо. Тору не была уверена, что сможет рвануть вперёд. Но она могла… могла… что она могла сейчас?.. В голове всё гудело и мысли не складывались.

...Как же это... Ааах...

Соображать получалось с большим трудом, а тело предательски дрожало, тремором исходя после полученного удара током. Она видела про это передачу по телику. Теперь её ещё некоторое время будет так потряхивать...

И не только из-за физических причин. Драка довольно четко отпечаталась в сознании девушки, отчего память вновь приходила в движение, пусть и не обращаясь потоком воспоминания, но пульсируя кровью, отчего темнота в глазах немного усугублялась, мешая простому побегу.

Если конечно она сможет сбежать. Мозги работали со скрипом, но инстинкты и щедро заливший душу страх делали свое дело и девушка начала шевелится, повинуясь своему желанию избежать угрозы. Ногой упираясь в провода от тазера, Торако рвется вверх, стремясь поднять свое отяжелевшее после удара током тело и сорвать попавшие в одежду иглы, что те за ней не тянулись.

Потому что потом, Хитоцу рванёт по коридору, поворачивая на лево, а потом и снова налево. Брюнетка надеялась, что выход всё же будет там...

Девушка рванула вперёд, по коридору, буксуя и врезаясь плечом в стену. Под ногами скользила пластиковая плёнка: ею аккурат за поворотом был застелен пол и стены и Торако сразу даже не поняла зачем это, в голове всё гудело. Но как только она повернула налево до “развилки”, то в мозгу сразу щёлкнуло. Девушка очутилась где-то в… госпитале?
Нет, это было явно что-то другое. Здание, сильно модифицированное под больницу. Часть стен сделаны из тонких деревянных листов, искусственно разделяя помещения на комнаты. Левый коридор, который она выбрала, представлял собой подобие больничного коридора, с четырьмя дверьми по обе его стены. На дверях белой краской были грубо нарисованы числа от 1 до 7, пропуская цифру 4. Во всех дверях горел слабый свет за окошками в них, а в комнаты по потолку были проведены провода самодельной проводки. Дальше левый коридор уходил к ещё одной развилке налево и направо и поваленному на пол автомату со снэками.

За её спиной скрипнула дверь. Раздался мужской голос:

— Сэнрицу-кун, что-то случилось? — Поинтересовался голос из полумрака. — Если вы опять уронили кого-то из контейнеров, то я вам головы откручу! Тащите его сюда уже… — Голос шёл из-за спины Торако, из “правого” ответвления коридора.

Какой ещё Сэнрицу?

Неуместные вопросы снова начинали лезть в голову, а боль в теле не спешила проходить усугубляя её положение. Плёнка значит? На пол. Стены. Избыточное количество... Если конечно вы не являетесь маньяком-убийцей, который не хочет оставить лишних следов. Прямо как в том кино, где полицейский-психопат оклеивал подобным образом комнату прежде чем начать разделывать жертву.

... Опять становилось страшно...

Это место, было ли оно госпиталем или больницей, вызывало у Торако панику, так что нет ничего удивительного в том, что на появление ещё одного из похитителей, (фраза про тащить намекала на это), девушка только ускорилась, бегом срываясь в этот раз на "правый" виток развилки дальше по коридору.

*комната закрыта по не совпадению интересов*