Damnatorum | ходы игроков | Приходящее со временем

Доктор Лютэн шла на определённый риск, отправляя в прошлое Имагаву. Она не могла ручаться в каком состоянии будет психика и тело девушки после переноса, так как такие изменённые как Сара Кун или Адылбек Сараев, играющие с состоянием своего тела или же ощущением времени, возрождения и замедлением старения, могли настолько изменить свою нервную систему (в безвозвратную сторону), что перенос в человеческое тело мог означать для них смерть. Женщина предупреждала изменённых с такими силами, и значительная часть из них отказались, рассудив что их прошлые версии в здравом уме и с силами, но без знаний о будущем, будут куда полезнее, чем трупы. Амаги согласилась одной из немногих.

“Хочешь попробовать ещё разок?”, — этот вопрос Лютэн был таким бесстыжим, таким соблазнительным! Амаги не могла перед ним устоять.

Шансы у Амаги были 50 на 50: она либо поедет крышей и станет овощем при перемещении, если теория Лютэн о множественном изменении тела и игрой со временем верна, либо же если теория не верна, то они будут ощущать себя хорошо, даже слишком хорошо.

Доктор приводила примеры того, как “лечили” некоторых мутантов, возвращая их к предыдущему состоянию, если они не стали совсем уж монстрами. И частым симптомом у них была повышенная чувствительность и острые ощущения тела сразу же после переноса.

“Если тебе повезёт”, — говорила доктор, — “То твои чувства будут сродни излечению от кессонной болезни: мироощущение станет острым, а тело очень чувствительным ко всем внешним раздражителям. Ранний этап будет самым опасным: постарайся избегать резких стимуляций или контролирующих ментальное состояние изменённых. Организм должен успокоиться”. Просто, да?

Избегать стимуляций звучало не как что-то, чего нельзя сделать. Как и избегать контроллеров разума. На ранних этапах таких не было в её регионе, вроде как. А в соседних странах?.. На ум приходила мысль “не соваться в Гонконг”, но с другой стороны даже без проблемы с манипуляторами разума туда было плохой идеей идти. Так что всё отлично, верно? Так она думала в момент своего переноса.

В тот момент, когда Амаги оказалась в прошлом, её оглушил звук трения обо что-то. В глухой темноте, первые несколько минут она думала, что всё же сошла с ума, потому что её атаковал гул чего-то, шуршание, скрипы, стук просто со всех сторон. Таких звуков явно не было в её прошлом! Семейный храм был тихим местом. Затем она обнаружила источник звука. Шуршали её глаза, когда тёрлись о веко. Гудела кровь в её сердце. Стучало сердце. Хрустели суставы. Скрипел футон под ней, когда она двигалась. И вдалеке дул ветер.

Когда Амаги открыла глаза, была ночь, но светлая как день.
Пока взгляд не привык немного к окружению, она могла поклясться, что сохранила ночное зрение! Но вскоре эффект рассеялася. У неё не было ночного зрения. Просто тело было чувствительным до пределым. Как у новорождённого ребёнка. И таким же слабым.
Все мышцы болели. Передвигать руками и ногами было тяжело. Даже вертеть головой без эссенции, которая испарилась из неё, казалось невыносимым. Впервые за долгие годы она двигалась не используя эссенцию. Количество усилий, которые нужно приложить просто чтобы сесть казались абсурдными и хотелось усилить себя.

Увы. Она не могла. Когда девушка огляделась, то поняла, что находится в своей маленькой комнатушке в родном доме. В храме. Комната была минималистична, ровно так, какой она её запомнила. Тело слегка болело. Даже не из-за переноса и разрядки мышц, а из-за пары ссадин и разбитой губы. Где она их получила? Воспоминания были рассеянными, как вода в мутном пруду.

Стояла глубокая ночь. Немного придя в себя и прислушавшись, она услышала шаги за дверью, идущие по коридору мимо её комнаты к туалету. Знакомые шаги… воспоминания стали медленно проясняться, и Амаги стала приходить в себя, пускай всё и казалось ей неимоверным жестким и странным.

Пятьдесят на пятьдесят или ноль пять на ноль пять если брать более верные числа и вероятности, привычные Амаги по игре в орлянку которой она развлекалась в дороге если на пропитанном эссенцией промышленном танке, всё же появлялись какие-нибудь попутчики. Ноль пять. Или две серии ставок которые можно использовать для достижения результата, придя в конце концов к принципам Мартингейла из чего количество "проигрышей" и вероятной смерти составляло всего какой-то жалкий десяток комбинаций.

Не самый большой риск если честно. Не для той, что регулярно оставалась без гроша в кармане, сведя свою жизнь к череде проигрышей и побед из которых выходило извлечь немного эмоций.

Малое. Но приятное. Амбиции Имагавы давно были сведены к достаточно простым вещам и не стоило винить её в том, что даже объяснений насчёт тела, та нисколько не колебалась перед ответом. Даже стать овощем... Наверное было не так плохо? Она не будет осознавать себя. Не станет мыслить. Не будет страдать. Неужели Доктор Лю правда считала, что лисоухая и лисохвостая младшешкольница с недетским взглядом, сможет пересилить себя и отказаться?

... Смешно. И на лицо сама собой выползает идиотская полуулыбка когда Амаги даёт согласие...

* * *

— Хауааау...

Болезненно стонет и тут начинает дёргаться от громкости звука, девочка когда разум получает возможность осознать происходящее, несмотря на некоторые трудности. Всё тело, как и говорила Люпен, словно резонировало, подобно однажды виденному в действии камертону. Шорохи. Скрипы. Забытый хруст так и не вправленной в эти времена, кривовато сросшейся из-за чего та щёлкала при жевании, слабой и лишённой лисьих клыков челюсти, которую Амаги когда-то сломал "любимый" брат ради того чтобы понаблюдать как она будет принимать пищу, испытывая страшные боли за попытку показать которые тот избил бы её ещё более жестоко.

... Свежие синяки и ссадины, с трудом, попытка вспомнить о происхождении которых, воскрешает в голове образы старых школьных врагов, заливших клеем её тетради и книги с той самой, робкой попыткой наконец разорвать порочный круг издевательств закончившийся сегодняшней трёпкой, где ей едва удалось убежать, скатившись с пригорка и до жути вымаравшись в болоте, после чего она не смогла отработать положенное время в Храме, получив выговор от матери и всё то же рвущее сердце, игнорирование со стороны Отца...

Ками-сама... Неужели я снова тут?

Риторический вопрос, ведь судя по тому, что комната вокруг сохраняла всю ту же обстановку монашейской обители с бумажными обоями, сиротливо стоящим шкафом, письменным столом, стулом и лежащим портфельчиком на котором так и виднелись следы клея, Доктор Лю всё же сдержала своё слово и Амаги вернулась в то время, когда девятка хвостов ещё ощущались за спиной некоторым весом. Даже одинокий футон у окна в который она пролила столько слёз, оставался на месте.

— Неее-сама...

Пытается позвать девочка, припоминая, что её Брат приезжал из старшей школы примерно в десятых числах апреля, а значит вариант ночного ходока путём несложной логики оставался только один. Шаги, слишком лёгкие для отца и недостаточно тяжёлые для матери, могли принадлежать только одной особе в этом доме. Пересиливая себя, Амаги пытается перевернуться, надеясь что лишённые подпитки эссенции конечности смогут выдержать её вес...

— Чего тебе? — Спросило заспанное лицо, сунувшееся в комнату после короткого вопроса.

Лицо сестры, которая она не видела уже целую вечность. Она уже и не помнила этих кругов под глазами. Этих волос похожих на соломоу. Даже забыла как звучит её недовольный голос и как она переминается, когда хочет в туалет.

Воспоминания о прошлом нахлынули на неё потоком, не только плохие, но и хорошие. Они все были размытые и абстрактные, но можно было выхватить какие-то куски. Уборка в храме. Какая-то возня по дому вместе. Какие-то разговоры о маме, и о парнях, и о том, чтобы давать сдачи — без особого внедрения и сопереживания.

Сестра всегда была для Амаги и её сестры человеком со стороны.
Она всегда как бы держала дистанцию. Даже когда начался весь этот ад с порталами и прочим, она всегда сохраняла дистанцию и наблюдала со стороны. Ещё один свидетель, только не безучастный и немой, а иногда помогающий и откровенно циничный свидетель.
Девушка была одета в пижаму, в которой спала, без особых следов глажки. Она вообще не заморачивалась с этим. Сенко как обычно недовольно ждала ответа девушки, и если бы та долго молчала и строила из себя умирающего лебедя, то она явно уйдёт. Всегда так поступает. Даже когда им может грозить реальная опасность.

Сенко умрёт очень полодой. Не от монстров или чего-то такого, а от болезни, самой обычной, человеческой. Какая-то проблема с почками из-за того, что застудила их в детстве. Из-за неё она люто ненавидит мороз и часто бегает в туалет, скажем. Из-за неё же у неё порой бывают боли, из-за которых девушка плохо спит по ночам, и часто высыпается днём. Мама об этом… хотя, может быть она… ха?..

Как бы Амаги не силились вспомнить реакцию матери на эту новость, она не могла. Кусок памяти просто пропал из её головы, как и многие событие, что следовали за ней в раннем периоде. Видимо, за все эти годы, множественные путешествия в мир мной и другие извращения с эссенцией и паранормальными товарами, кое-что всё же произошло с её памятью. Воспоминания исчезли.

Или это один из побочных эффектов, о которых говорила доктор Лютэн? Амаги не могла сказать наверняка, четко припоминая только самые важные события. Под “важными” событиями она имела ввиду плохие воспоминания, конечно же. Хотя вот ранний кризис не помнит.

Возможно, последний прошёл её стороной, потому что и дом был не в самой людной местности и мало кто шёл в их захудалый храм. На уме у девушки было не это, в любом случае. Сейчас ей нужно было придумать что сказать сестре и думать над порядком своих действий.

— Поспишь... Со мной... ?

Наверное так бы ответил настоящий ребёнок, на её месте. Амаги надеялась на это, потому что когда та привлекала внимание сестры, та совершенно не думала зачем и для чего это делает, пойдя на поводу у порыва из-за чего сейчас пришлось уткнуть взгляд в пол, ожидая отказ и припоминая, что Старшая не слишком любила когда её дёргали другие.

... И она была в своём праве. Ведь болезни никому не добавляют доброты и дружелюбия в характер. Тем более, если Сэнко знала о том, что не проживёт слишком долго...

Поняла бы это старая Амаги? Вряд ли. Погружённая в бесконечное отчаяние, мико предпочитала не замечать таких вещей, эгоистично сосредоточившись лишь на своей боли, пусть даже у неё были вполне веские причины. В конце концов, старая она, была лишь одиноким ребёнком для которого мир был страшным и ужасно угнетающим местом, где никто не смог бы помочь. Так что не стоило её винить в таких вещах.

... Но теперь это всё можно было изменить? Исправить. Спасти. Пусть даже они не стали семьёй по-настоящему... Ей было не плевать. На сестру точно...

Пусть даже память и не являлась помощницей в этом случае. Что-то сожрало время... Где-то отгрызло ещё что-то, оставив после себя лишь отдельные куски и обрывки которые разум не хотел сдавать так просто... Хотя конечно о "Проблеме" раннего времени, её голова совершенно ничего не подкидывала, предпочтя заместить эти не такие уж и важные, сведения куда более практичной и практической информацией.

В частности, об отсутствии серьёзных кризисов в домашнем регионе, где и порталов открылось не то чтобы много... И пусть даже что-то было, но Амаги ничего не помнила насчёт этих событий. Куда больше места в её мыслях занимало одно из событий, что должны были произойти в ближайший день-два во время школьной поездки на автобусе. Тот портал, что открылся во время посещения Исторического Музея, после которого одна из её угодивших внутрь одноклассниц, покрылась шерстью и мутировала, перед тем как раскидать пытавшихся сдержать её учителей и скрыться из города.

Кажется её звали Онигавара Юми? Впрочем, плевать. Она встречала "Волчицу" в будущем и та была достаточно адекватна, чтобы рассказать о полученной от касания к мёртвому монстру эссенции из-за чего инстинкты взяли верх, заставив одноклассницу скрыться.

... Но ведь Амаги не пугали такие трудности? Она ками знает сколько лет пользовалась силами и уж сдержать что-то вероятно будет вполне реально...

— Что? — Девушка не поняла, заглядывая в комнату. — Сейчас?

Ответа от сестры не последовало, но Сенко увидела её выражение лица и оглядевшись по сторонам, чтобы понять что никого нет в коридоре.

— Подожди, — сказала она ей недовольно, — схожу в туалет и вернусь. — Пообещала девушка. В голосе сестры сквозила слабая надежда, что к тому моменту как она вернётся из уборной, девочка просто уснёт. И вместе с ней та ушла дальше по коридору, закрывая дверь.

Её шаги удалились дальше по коридору. Как далеко отсюда туалет, находиться ли он в храме, или на улице. Сколько ей ждать в темноте ночью? Девушка этого не знала. Она просто думала о том, что предстоит сделать в будущем. Воспоминания оживали в голове.

Амаги плохо помнила прошлое. Просто отвратительно, честно.
Но она отлично запоминала своих клиентов. И как-то раз, давно, а теперь уже в будущем, она не встретила мутанта показавшегося ей знакомым. То была девушка по имени Онигавара Юми. Бывшая ученица той же школы, что и Амаги. Девочка исчезла в далёком прошлом, люди строили теории что её похитили, или что она могла сбежать из дома из-за ссоры с родителями, но никто не знал правды.

Юми вела за собой группу существ, чем-то похожих на волков или же мутантов, которые прошли очень глубокий курс трансформации и пояснила, что то, что Амаги видит перед собой — не мутация, а её форма контроля. Юми в прошлом н пропала. Она нашла портал!
Зайдя в него по глупости (тот выглядел как мерцающий шарик едва отбрасывающий дымок в стороны — чем-то похоже на порталы в Темнолесье, но они вроде так рано не открывались, нет?), она очутилась в странном месте, похожем на старый гнилой лес.
Там, пройдясь по местности какое-то время и не в силах найти путь назад, она остановилась у трёх сосен, растущих поверх замшелого камня, а когда присмотрелась, то поняла что это не камень, а давно уже пожелтевший череп какого-то огромного существа. Череп был по форме как собачий, и та решила, что это останки Инугами. Девочка начала молиться стражу леса. Коснулась его и ощутила разряд.
Амаги знакомо такое. Первый контакт с эссенцией. Слабые духом и телом не могут выдержать потока новой мощной силой и часто под ней прогибаются, поддаваясь порыву. С Юми случилось именно это, она начала стремительно мутировать и очень скоро потеряла всякий человеческий вид. Она стала ощущать, где выход из этого мира, но когда выбежала обратно на Землю над ней взяли верх инстинкты.

Эта история засела у неё в голове. Как и мысль о том, что подобные силы (их редко кто-то культивировал в форму контроля, так что всё это звучало странно) существуют и процветают. Может быть и ей такая сила была бы полезна в прошлом? Кто знает, кто знает, на той экскурсии она старалась держаться учителя чтобы не попасться задирам.

Пока эти мысли о завтрашней поездке и точной дате отделения витали у неё в голове, девушка и не заметила как начала дремать и слегка клевать носом. Когда к ней вошла сестра, то проверила, спит ли Амаги. Пару секунд она просто стояла рядом, решая стоит ли с ней лечь, или пойти спать к себе. Но в конце она залезла к ней под одеяло.

Эссенция… не исцеляет ран при получении. Она может изменить тело и облегчить какие-то повреждения, или заменить конечность при долгом развитии силы, но это редко касается болезней. Даже если Сенко получит эссенцию (не факт, что она её выдержит), это только замедлит прогрессию болезни и слегка отсрочит её смерть.

Для её исцеления нужно что-то с исцеляющими силами, и не то, чтобы у неё был доступ к старой силе. И сложно сказать, как сила волка и её будущая эссенция будут взаимодействовать друг с другом. Будущее было неопределённым… но не таким уж мрачным.

Амаги успешно уснула, провалившись в объятия Морфея до самого утра.

Юми-Юми-Юми... Стоила ли твоя сила того, чтобы присвоить её себе? Или быть может в Амаги говорила её бережливость, призывающая не упускать такой источник силы доступный столь рано? В конце концов, её пламя было продуктом поглощения различных эссенций и если она сделает всё правильно, прошлая сила не только останется при ней, но ещё и в некоторой степени приумножится. Главное только не одичать как знакомая...

За мыслями и размышлениями, получилось дождаться сестры, пусть даже и борьба со сном вышла тяжелее обычного. Став лисой, Амаги была ночной хищницей и обычно бодрствовала в тёмное время суток, тогда как сейчас, слабое человеческое тельце явно настаивало на том, что Имагава должна лечь спать, так что Сенко, девочка дождалась на голом упрямстве и желании провести хоть немного больше времени со старшей.

... Мысли о том, что та умрёт, причиняли боль сохранившему в себе детскость сердечку брюнетки и та мысленно пообещала себе не дать родственнице умереть в этот раз. Исцеляющие силы... Кто-то же из тех кто ими владел, также был перенесён? Отыскать нужного человека или завтра порыться в памяти на предмет воспоминаний о нужном портале, пока было самыми реалистичными из вариантов...

Но это завтра. Пока же Амаги ещё немного потерпев, дождалась пока дыхание сестрёнки выровняется, чтобы перелечь к той поближе, прижимаясь к небольшой подростковой груди под пижамой и приобнимая Имагаву-старшую, так чтобы оставалась возможность сплести свою ладошку с чужой. Раз уж Сенко так легко замерзала, младшая сестры была готова отдать для той столько тепла, сколько получится.

Ну, а мир и память могут подождать до завтра.

* * *

Просыпалась Амаги как и всегда рано, подчиняясь въевшейся в суть и накрепко держащейся привычке, которую не смогли истребить даже размытость памяти, оставив биологические часы настроенные ровно на четыре-тридцать утра, (судя по рассвету за окном), в покое, так что более-менее выспавшаяся мико имеет в запасе немного времени, которое ещё может провести с прижимающейся к ней старшей сестрой, на разглядывание спящего лицо которой и запоминание этого момента, девочка и потратила остающиеся у неё до необходимости подниматься, сорок минут, по прошествии которых бывшая лиса заботливо укрыла Сенко одеялом и тихо взяв с собой сменную одежду и сумку с вещами, направилась в сторону их старенькой душевой, морально приготовившись к тому, чтобы тереть себя жёсткой мочалкой, пока тело не будет готово к новому дню.

... Потом тихое проскальзывание на кухню, где можно было разжиться вчерашним рисом из холодильника и маринованной рыбой, немного поразглядывав собственную глиняную миску в небольшом приступе ностальгии. Амаги вставала рано, ела быстро и выходила из дома пока темнота не совсем сошла с неба, а дорога через всю деревню не вызывала дискомфорта, возрождая в памяти давние виды и некоторых людей с которыми они были связаны. Например, вот магазинчик Маэбары-сан, торговца нужными деревенским товарами. Вот одна остановка. Вот вторая. Вот тот дом где однажды убежала собака, а это улица на которой маленькая Амаги когда-то встретила и преследовала настоящую свинью, вынудив несчастное животное поломать несколько заборов...

Детская площадка на которую она никогда не ходила и чей вид стабильно портил ей настроение. Именно на ней её когда-то доводили до слёз, а несколько раз и весьма жестоко опозорили, разорвав одежду и изваляв в грязи. Уткнув взгляд в землю, бывшая многохвостая быстро прошла это неприятное место.

... Наконец школа. Со всё тем же деревянным забором и зелёной крышей, местами весьма проржавевшей. Ввиду того, что Амаги как и обычно пришла первой, (немного устав из-за фактического перехода через всю деревню), девочка могла беспрепятственно войти внутрь, кивнув кому-то из присутствующего технического персонала, (имен она не помнила), и поднявшись на второй этаж, чтобы влезть на подоконник, растрачивая минуты ожидания на то, чтобы подумать над складывающейся ситуацией...

Одноклассники должна подойти примерно к девяти, после чего в течении получаса бы подъехал заказанный из другой деревушки автобус на котором Первогодки поедут в местный районный центр, в музей... Но до того времени, следовало понять, как вести себя с обидчиками, что наверняка постараются как-либо задеть её до и во время поездки. Стоило ли ей показать изменения в характере или продолжить играть роль абсолютно забитого и трусливого ребёнка?

Сложно... Решив, что станет действовать по ситуации, Амаги бы просто сидела, дожидаясь того когда подойдут первые школьники и когда её попытаются "попробовать" школьные травители. Так она сможет понять что делать...

Старое тело Амаги по своим характеристикам, вроде роста, веса, банальных пропорций, не сильно отличалось от старого — не каждый мутант, как она, может таким похвастаться. Из-за этого у неё не было рассинхронизации с действиями.
Разве что отсутствие хвостов, и клыков, и когтей, и старых ушей немного мешало. Но она функционировала как раньше. Без сбоев. Руки делали ровно то, что нужно. С координацией проблем не наблюдалось.
Даже провалов в памяти, о чём так часто говорила Лютэн в своих опасениях касаемо переноса таких изменённых, как Амаги, пока что не было! Зато было то, чего Амаги не совсем ожидало и о чём Лютэн ранее не упоминала.

Мысли Амаги временами сами собой соскальзывали к эссенции. И не о том, как достать новое, а как неплохо было бы иметь сейчас совсем немного её. Самую капельку! Такие мысли приходили к ней случайно, и в эти моменты она ощущала нечто наподобие голода или слабого желания прямо здесь и сейчас ввести себе немного субстанции.

Руки начинали дрожать. Во рту пересыхало. Хотелось… силы?

Амаги в такие моменты могла поклясться, что её тело ощущалось резко не таким, как надо, сама кожа ей жала и появлялся зуд.
Но ощущения быстро испарялись, стоило сосредоточиться на чём-то другом. А вещей, на которые можно было отвлечься, тут много! В доме, в его окружении, в пути к школе всё напоминало девочке о старых, злобных деньках ребёнком, когда жизнь была отвратительна.

Дойдя до школы, она принялась ждать, когда соберуться её одноклассники. Они не заставили себя ждать, и ко времени сбора дети стали медленно подходить. К своему удивлению она поняла, что не помнит имён большей части из них. Лишь общие черты.

Вот заходит какой-то задохлик-очкарик. Они с ним никогда не общались. Без понятия кто это. Вот девочки-спортсменки. Вот ещё какие-то детишки-мальчишки. Она их тоже помнит отдалённо. Вот ещё какой-то парень. Вот крупная толстая девочка с булочкой.

Наблюдая за этим потоком людей невольно возникал вопрос что с ними могло стать в будущем, но вряд ли конкретно Амаги это волновало.
Она находилась в ожидании свох обидчиков. И когда из-за забора показалась светловолосая девочка с двумя косичками, девочка поняла, что они тут — Ироха вместе со своими подружками вошла на территорию школы. Мгновенно, она обратила внимание на Амаги.
Двое встретились взглядом и Ироха что-то бросила своим подружкам. Те засмеялись. Но, как ни странно… не пошли к ней? Да. Они остались в стороне, обойдя школу по краю забора и о чём-то переговариваясь, порой бросая ехидные взгляды на девочку.
Это странно. Почему они не стали на неё нападать? Обычно же их стандартным приветствием было бросить как минимум пару дерзких оскорблений в её сторону, так почему сейчас ничего? Память стала слегка жевать её мозг. Что-то неприятно зазвенело в голове. Плохое воспоминание.
Но пока… слишком размытое. И когда на площадку вошла Онигавара Юми с подружкой, это неприятно размытое чувство обернулось очень яркой вспышкой, вопросов: почему все с ходу не стали искать Юми на экскурсии? Учителям было всё равно?.. Нет, в тот день, кажется, они на что-то были отвлечены. Но на что? Это чувство беспокойства нарастало, предвещая что-то неприятное.

Наконец, подъехал автобус и учитель стал собирать учеников. Настало время выбрать себе место.

Да её же ломало как наркомана под "красным сахаром" что становился популярным товаром в последние годы! И пусть ощущение эссенции вероятно было иным, (застряв в детском теле лиса не собиралась пробовать сомнительных вещей), невольно проводящая по лишённым прежней остроты зубам, язычком, Амаги чувствовала как её "плющит" без восхитительной силы внутри тела. Так вышло, что эссенция была для Имагавы всем и та чувствовала себя не в своей тарелке без текущего под кожей пламени и острейших звериных чувств, что позволяли ей слышать биение чужих сердец и принципиально не пользоваться биноклем из-за невероятной остроты зрения.

... Хотелось настоящей силы, ну хоть какой, хоть капельку...

Украдкой оглядывая входящих одноклассников, девочка на несколько секунд отвернулась к окну, облизав губы. Ощущение гложило её и та могла натворить глупостей если станет плохо себя контролировать. Отвлечься на мысли о своих Врагах, (иначе воспринимать Ироху и ко, не выходило), было пожалуй мудрым решением. Тем более что паранойя всё равно не позволяла действовать иначе и судорожно напрягшая мозги в попытке припомнить что там было...

Но муть в голове мешала! Какие-то отдельные куски вычленить из которых получалось крайне мало... И вообще по большей части являлось каким-то сомнительным делом. Почему-то сразу приходил образ ненавистного Брата в очередной раз решившего "воспитать" сестру кулаками.

... Но ведь он не станет делать таких вещей на людях? Верно?



Отвлёкшись, а скорее сбежав от неприятных мыслей взглядом на очередную одноклассницу, Амаги моргает, мгновенно припомнив ту в отличие от того какие проблемы грозили ей сегодня. Да это же и была Юми! Те же каштановые волосы. Те же глаза и чистенькая и всегда словно новая школьная форма, (не в пример чуть потрёпанному одеянию самой лисы), тот же писклявый голосок стереотипной младшеклассницы хвастающий её подружкам что-то про то как Онигавара ездила в Токио с роднёй... Подруги кстати у Юми были интересные. Близняшки Сонодзаки, чья семья по слухам была как-то связана с якудза... Сама лиса, в бытность "не лисой" предпочитала не пересекаться с этими черноволосыми девочками, так что сказать что либо об их характерах не могла.

... Впрочем не суть. Внимательно оглядевшись, Амаги собиралась воспользоваться проверенной привычкой и занять место рядом с их учителем, (Казуо-сан), ради большей безопасности. Уж издеваться над ней рядом с этой молодой девушкой с каштанового цвета конским хвостом и лёгкой, но приличной рубашке, даже Ироха точно не станет...

Облик "пай-девочки" ненавистная малявка поддерживала весьма серьёзно и подрывать репутацию не будет...

А вот когда они доберутся до музея всё станет заметно сложнее. Их учитель была молода, а оттого "слежка" за детьми будет не самого лучшего качества, что и позволило Юми в прошлый раз пролезть в портал. Да и к тому же до самого пункта назначения потребуется немного пройти через подземный переход, где её противницы обязательно сотворят какую-то гадость...

Сев на автобус вместе с учителем, Амаги с классом поехали на экскурсию, выезжая по длинной дороги из глубинки префектуры ближе к большому городу. По мере их продвижения дальше за окном менялся вид.
Рисовые поля, горы и леса сменялись перелесками, деревушками и затем фермерами. За фермами шли заводы, очистительные сооружения и первые признаки дорожек пригорода, а затем они въехали непосредственно в город.
На всём пути делать было нечего делать, так что она смотрела на экраны под потолком: шла трансляция с рекламной Олимпиады 31, которая должна была начаться совсем скоро.
Реклама показывала команды волейболистов из разных стран: прямо сейчас интервью журналистке давал один из игроков китайской команды, или что-то вроде того. Это хоть немного отвлекало её от напряжения в автобусе и чувство чужого взгляда на затылке. Девочка понимала каким-то паранормальным чутьём, что на этой поездке случиться что-то дурное для неё.
Когда машина остановилась, то дети стали выгружаться один за одним из машины, и вскоре выстроились по парам перед ним у здания музея. Учительница дала команду всем разбиться по парам и взяться за руки. Все дети быстро разделились по парам, и когда дошла очередь до Амаги, то она уже привычно взяла за руку учителя и вереница детей медленно потянулась в сторону музея, к распростертым объятиям их экскурсовода, приятно женщине ближе к своим поздним пятидесяти или же ранним шестидесяти годам.
Она повела их внутрь музея, рассказывая что это за место, о его истории, устройстве и по каким конкретно отделам они сегодня пройдут.

В общем и целом, музей состоял из нескольких “экспозиций”, каждой из которых был выделен свой небольшой зал или же несколько помещений, и сейчас перед началом золотой недели в большом городе, музей оканчивал часть реноваций: в неё вскоре откроются отделы оранжереи и новый планетарий, но пока что эти помещения были закрыты для общего посещения, к большому сожалению.
Их группа прошла вместе по основным залам музея, и вскоре они стали постепенно проходить одну выставку, за другой. Детишки прошли по историческому залу, в котором находились выставки древнего мира, средневековой и военной Японии, а затем расцвета современной промышленности, затем экспозицию природы древнего мира и выставку примитивного японского быта, затем была часть с самурайской экспозиции, где они задержались чуть дольше положенного из-за мальчишек, и наконец главный холл музея.
В общем и целом экскурсия заняла где-то около двух-трёх часов, возможно даже больше, и они полностью обошли всё северное крыло музея, остановившись в общем холле на обед. Дети стали доставать свои обеды и есть. Учитель предложил девочке поесть из своего бенто, если у той не было перекуса. И в целом всё шло даже очень гладко. Если её воспоминания верны, то сейчас должно начаться…

— Хорошо, давайте немного передохнём и продолжим экскурсию. Вы можете разбиться на группы и немного разойтись, осмотреться по сторонам. А затем, к часу, мы соберёмся вместе на окончание экскурсии. — Объявил Казуо-сан. Тот самый момент настал, так?

Да. Подружки потянули Юми в сторону, указывая на закрытый плёнкой проход в сторону зала с оранжереей. Оттуда приятно пахло сыростью и растениями. Сейчас они отделятся от группы и пойдут внутрь, после чего зайдут вглубь уже отстроенного помещения.

Там уже есть растения и настроенная система полива, которая будет поливать цветы раз в какое-то время. Время полива аккурат совпадёт с тем, как Юми с близняшками войдут внутрь, по ним ударит лёгкий дождик, и блезняшки побегут на выход, а Юми глубже в экспозицию.

Именно там, в глубине зала, ближе к техническим помещениям, что она перепутает с выходом, и будет таиться тот самый портал. Теперь ей останется только пойти и… хорошо было бы двинуться за ними, но тут девочку, отошедшую чуть в сторону от других тормознули.

— Куда же ты? — Спросила Ироха, что подхватила девочку под руку с другой стороны, а её подружка с другой. Две других девушки подтолкнули её в спину. — Учительница же сказала пойти вместе и осмотреться. Пойдмём… осмотримся! — Сказала она ей весело.

И Амаги потащили в сторону. Ах да, вот оно что, в этот же день эти сволочи затащили её в туалет в секции планитариума, где никого не было! Теперь она вспомнила. И потом разбирательство между ними и рёв Амаги отвлёк всех остальных от поисков Юми до самого конца дня.

— Отпустили меня. Быстро. Иначе пожалеете.

Было инстинктивно сжавшись от старых рефлексов тела, но в следующую секунду сразу же начинает упираться и даже вырываться Амаги, что просто не смогла заставить себя вновь превращаться в жертву. Она столько вынесла, столько боли пережила и даже умерла в конце... Так с чего она должна терпеть нападки каких-то мелких ссыкух которым и тринадцати лет не исполнилось?

Кроме того... Немедленно вспыхнули внутри старые рефлексы, остатки которых до сих пор тревожили душу быстрой девятихвостой. Её суть лисы. И зверя, что не знает человеческих ограничений силы и реакции. Пусть даже её плоть была слишком слаба сейчас, девочка не собиралась так просто сдаваться.

... Она помнила как медленно может течь действительность во время "взрыва" адреналина и насколько сильной становится тело в моменты опасности. Так что психологически вводить себя в такое состояние...

Амаги умела. Это было кусочком её Контроля, развитого, для того чтобы контролировать звериную сущность в себе, (и вообще подобные типы эссенции), а также пользоваться преимуществами нечеловеческого тела, не превращаясь в монстра для их использования. То что у неё сохранилось человеческое личико при нечеловеческом строении внутри, (лисья морда тоже была какое-то время), было источником небольшой гордости для девочки.

Так вот и сейчас она собиралась воспользоваться памятью о том, как вскипала кровь в жилах, на самых начальных этапах позволяя лишь временно раздвинуть возможности плоти и вселить силу в тонкие ручки.

... Она должна избавится от повисших на теле младшеклашках. Успеть раньше Юми... И снова стать сильной. Если получится, Амаги собиралась направиться точно в направлении нужного портала.

— Посмотрите-ка кто брыкается, — прошипела мелкая дрянь и резко, достаточно больно, выкрутила руку девочки, вторая зажала её сзади и кто-то попытался сжать её так, чтобы она не могла особо говорить, — смелой стала? Что, смелой стала?! — Спрашивала хулиганка.

Лёгкий, но болезненный удар последовал ей в бок. По отдельности, скорее всего, она могла бы уделать каждую из четырёх своих мучительниц. В особенности Ироху: та была на уровне силы самой Амаги, если не слабее. Но четыре против одной её? Без шансов. Вообще.

В разуме девочки взметнулись воспоминания о былых битвах. О том, как она встречалась что с монстрами, притянутыми запахом её эссенции, что людьми, желающими поживиться её добром, что со всем, что между этим.

Старые инстинкты, на глубине её души резко взметнулись вверх!.. И когда она взглянула в озеро своего разума, то с ужасом поняла: это не кусочек её контроля, а всего лишь муть.

Она помнила, как работает её контроль.
Она знала, как он работает и как вызвать ту или иную эмоцию, и знала его основы на уровне того, как боксёр поставивший свой удар единожды, всегда будет помнить как бить. Но её тело не знало.
Оно не было готово к тому, чтобы воспроизвести что-то настолько сложное, как контроль гормонов.

“То, что не может воспроизвести ваше тело, будет для вас не особо полезно на ранних этапах. Учитывайте”, — кажется так говорила им Лютэн перед началом эксперемента. В те разы, Амаги не придала её словам особо веса. Но вспомнила их в тот же момент, как вторая девочка хулиганка взяла её в лёгкий захват, закидывая руку на шею.
Нет, она не потеряла сознание, но дыхание сбилось. С этим же захватом, она вспомнила что подручная Ирохи, вот эта вся резко покрасневшая и тяжело дышащая дылда, вроде как занималась в секции и была спортивной. Она смотрела на Амаги как-то… не так, не как брат или Ироха. Но всё равно жутко. И она была сильнейшей из четырёх.

— Ах... Сука...

Довольно грязно для школьницы, но всё ещё мягко для бродящей торговки-мародёрши, ругается Амаги, стараясь сдержать брызнувшие из глаз слёзы. Давно... Давно она не ощущала этого, отчего тело препротивно ныло, реагируя даже на эту смешную по сравнению с тем что она испытывала в будущем, боль, так словно Амаги встретилась боком с дорожным отбойником, а не девичьим кулачком.

Глупое слабое тело. Глупая она, решившая что её навыки будут иметь смысл сейчас... Теперь, после удара, Амаги хорошо вспомнила слова Лютэн и стараясь не слишком поддаваться боли, мысленно костерила себя за столь опрометчивый и не слишком логичный шаг. Она отвлеклась и её сцапали хулиганы. И без эссенции, её Контроль ничем не мог помочь, как не может быть полезен разряженный дробовик.

Эссенция... Мне... Нужна... Она

— Тхы... Мяня... Задхувшиии....

Немного преувеличивая степень неприятностей, шипит дылде, бывшая лисица, надеясь что её актёрского мастерства хватит чтобы те хоть немного испугались. Всё же школьники не рейдеры, пришедшие за её хвостами и начавшаяся притворно закатывать глаза и обмякать, брюнетка надеялась что её план сработает.

... Главное вырваться. Бежать к порталу. Остальное потом....

Амаги не боялась последствий, ведь совсем скоро всем будет не до того. А с хулиганами она ещё успеет поквитаться...

Когда Амаги начала хрипеть и ныть, а затем обмякла, четыре другие девочки переменились в реакции. Она ощутила, что её перестали толкать в спину, а Ироха недовольно обросила её руку. Она не видела что случилось, но услышала раздражённый голос коротышки:

— Ты что, придушила её раньше времени? — Она кажется слегка толкнула дылду. Амаги ощутила, как её хватка слегка слабеет.

— Нет, — у неё было часто дыхание, теперь не только от возбуждения, но и от обиды, — нет, ни я! Это ты её напугала.

Амаги ощутила, как хватка ещё немного ослабла. Рука разогнулась…

И в этот момент она толкнула девушку за собой и рванула!
Девочка побежала на своей полной скорости от своих обидчиц, да так, что только пятки сверкали. И сразу же за спиной услышала топот ног. “Стой, стой!”, — кричала издалека Ироха. Она была по скорости где-то равна с Амаги, если не медленнее. И у них обеих не хватало дыхалки на долгие забеги, как и голой выносливости.
Этого нельзя было сказать про дылду. Из всех девочек в классе она была самой выносливой, длинноногой и быытрой, так что её шаги и дыхание било в затылок девочке уже через несколько секунд забега. Она же среагировала на него первой. Она всегда была самой первой к реакции — одна из причин, почему Амаги в детстве не бежала.

Если она хотела что-то сделать с порталом, ей вначале стоит скинуть с себя хвост из преследовательниц в лице спортсменки и плетущейся где-то в хвосте Ирохи. И сделать это быстро: дылда её обгоняет по чистой скорости. Нет ни шанса, что Амаги сможет её обогнать на голых физических данных.

... Отстань от меня! Отстань!

Бьётся в голове улепётывающей Амаги мысль, пока та изо всех сил пытается оторваться от Дылды. Зная что с короткими ножками и отсутствующей дыхалкой ей не победить в этом забеге, но всё же пытаясь, шустро перебирая ножками несмотря на боль в боку и судорожно думая.

Если она возбуждается... То может получиться по другому?

Мысль пришедшая скорее от отчаяния, заставляет девочку вновь перетряхивать черепную коробку на предмет давно забытых знаний из тех, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО, могли бы помочь в этой ситуации. Драки и махание коротким тесаком? Нет. Деловые переговоры с клиентами и важными шишками? Нет. Почерпнутый вместе с одной из эссенций и не раз пригодившийся в жизни, набор "Постельных" навыков вбитый в тело на уровне рефлексов? Вполне себе да. И пусть какая-то "приличная" частичка Амаги находила жестоким, столь бессовестное совращение и "ломку" какой-то школьницы, та часть, что сейчас отвечала за память и руление процессом перебирания ног, были только за.

Она не сделает ей больно или плохо... Просто подсадит на телесное удовольствие, хорошенько обработав все доступные эрогенные зоны, своими пальцами, языком и особым массажем который делал дело КРАЙНЕ чувствительным и восприимчивым, плодотворно влияя на либидо и желание с которого снимались любые ограничения, что грозило превращением жертвы в неисправимую нимфоманку, неспособную получать разрядки ни с кем другим.

... Жалела ли Амаги хулиганку которой приготовлена такая участь? Совсем нет. Припоминая ещё кое-какие отрывки прошлой жизни, девочка констатирует, что спортсменка оказывается была уникальным случаем и принадлежала к подвиду её бывших "друзей" с которыми девочка общалась до поступления в школу и возникновения противостояния с хулиганами...



Асагири Торасава. Она же "дылда" "спортсменка" и совсем давно Ри-чан с которой у будущей лисицы была дружба. Разлад произошёл не сразу и та пыталась защищать её поначалу, однако настороженное и депрессивное отношение самой Амаги всё испортило и теперь, глядя с высоты своего опыта, лисица даже могла сказать почему...

— Я… я люблю тебя всем сердцем! …если ты останешься со мной, ты не пожалеешь…потому что каждый день мы делаем что-то веселое и мы будем счастливы, клянусь! …Я сделаю для тебя все! Так что… пожалуйста, останься со мной!

— С чего это ты вдруг... Извини Асагири-чан... Мне нужно время подумать.

Естественно никакого ответа Торасава не получила. Ни тогда. Ни потом. Потихоньку их общение заглохло и в какой-то день та присоединилась к травле, окончательно отвратив от себя Амаги, что посчитала это предательством. Слишком юная, она не понимала, как разбила сердце спортсменки, воспринявшей те слова в тёмном спортзале крайне серьёзно... Она сама была виновата. Но что если получится обратить это на свою пользу?

Развернув голову к преследовательнице и игнорируя вопящую Ироху, девочка бросает той предложение, пользуясь старым, очень старым и излишне личным прозвищем.

— Ри. Чан. Нужно... Пог-кхаворить... Наедине. Потом убегать не буду.

Сразу после этого, девочка ускоряется, собираясь потратить остаток сил на то, чтобы выбраться из хола в какое-нибудь укромное местечко, вроде туалета или ниши в которой можно скрыться. Портал от неё уже не сбежит.

Где она получила эту эссенцию. Воспоминания подсказывали, что это одна из тех грязных и отвратительных вещей, полученных ею во времена торгов с Шоу. И Амаги не могла быть уверена на все сто процентов, что это была “найденная” им эссенция, а не созданная с нуля.
Воспоминания, связанные с этой эссенцией всколыхнулись мутью со дна разума девушки, и на этот раз это были не просто обрывки и остатки знания, а полноценные навыки. Не подпитанные эссенцией ни в коем разе, конечно же, но вполне работоспособные навыки, да!
К сожалению, они не помогали бегать. И пускай Ироха точно также как Амаги выдыхалась, это не помогало ей бежать быстрее и хоть как-то оторваться от неё и остаться один на один с девочкой, так что ей нужно было что-то придумать. Что-то сделать. Что-то сказать… Амаги решила рискнуть и замедлившись развернулась к Асагири и просипела: “Ри. Чан. Нужно... Пог-кхаворить... Наедине. Потом убегать не буду”.
Это была ошибка. Она сбила своё дыхание, которое и так было до этого ужасным, но сейчас стало ещё хуже, так что ускориться достаточно не получилось. Амаги замедлилась. Достаточно, чтобы в момент её рывка ещё быстрее рванула вперёд Асагри и со всей дури впечатала её в стену, а затем повалила наземь. Она завела руки девочки за спину и уселась на неё сверху, тяжёло дыша как паровоз:

— Конечно… не убежишь! Попалась, — она тяжело дышала, одной рукой сжимая обе руки девочки и явно выигравая у неё как в силе, так и в мощи своей хватки, — я же тебе… уже говорила. НЕ! — Одна слабая пощёчина. — БЕ! — Вторая, уже чуть сильнее, по другой щеке. — ГИ!.. Ты глупая? — Спросила садистка, с наслаждением глядя на личико девочки: такое же красное, как и у неё самой, но от ударов, а не возбуждения.

— Подожди меня!.. Я тут. Почти тут! — Откуда-то издалека кричала Ироха. Кажется, она поняла, что Амаги схватила и замедлила шаг.

— Погожу… погожу… не зови меня “Ри”, — между делом сказала хулиганка, сжимая щёки девочки свободной рукой, — ты меня поняла?

— Скажи да. — Асагири закусила губу, двигая руками так чтобы заставить губы Амаги двигаться и как бы произносить “да”. — “Да-а”. Это не сложно. Скажи “да”. — Жестче попросила она, сжимая лицо девочки ещё сильнее. Всё складывалось плохо. Очень-очень плохо.

Амаги чувствовал тяжесть оседлавшей её спортсменки и почти не могла пошевелиться, чтобы проявить свои чудо навыки. Плюс, через минуту или две к ней подойдёт Ироха, после того как отдышаться и поговорить наедине не получиться! Она огляделась. Двое были в коридоре, ведущем к выставке растений. Рядом был проход дальше, в оранжерею, и поворот в сторону, в необслуживаемый туалет.

— Нет... Глупая Ри...

Только воля закалённая испытаниями и разум ребёнка могли породить подобную реакцию на фактическое унижение от бывшей подруги. Текущие из глаз слёзы и рвущее грудь дыхание не могли помешать Амаги в её попытке изменить свою судьбу и переломить порочный круг страдания. Боль заставляла её щёки налиться болезненным румянцем, а жёлтые глаза расшириться когда девочка смотрела на спортсменку блестящим от испытываемых эмоций, взглядом. Боль. Немного отчаяния. Сожаление. Прошедшие годы изменили разум бывшей лисицы и несмотря на грубое обращение, та, после того как ВСПОМНИЛА, просто не могла искренне ненавидеть хулиганку...

— Ты не заберёшь у меня эти воспоминания... И Коротышка не сможет... Не. Отдам...

Тяжёло дыша и накапливая силы, продолжает попытки исправить ситуацию, Имагава, решившая, что искренность будет лучшей политикой, пусть даже для того и придётся раскачивать себя эмоционально. Хотя возможность обозвать Ироху по прозвищу от которого та жутко бесилась, немного скрашивала горечь бывшей изменённой.

— Хочешь, избей... Но сначала ответь... Т-то... Признание... Что если я скажу о том у меня были причины... Не отвечать... Раньше...

Амаги смотрит прямо в лицо спортсменки.Её взгляд тускнеет, а печаль отвоёвывает мимику, превращая лицо в идиффирентную к жизни кукольную маску.

— Ты ненавидишь меня... Но... Неужели роль бойцовой собаки у этой Коротконогой сумела отнять у тебя гордость и ты даже не выслушаешь?

Девочка печально вздыхает, прикрыв глаза. Её голос звучит тягучим и к нему примешиваются всхлипы.

— Та Ри-чан которую я знаю... Которую я... Никогда бы так не поступила...