Unser liebe Fraue | ходы игроков | Пролог

Когда Бледная Госпожа и её зловещая сестра близнец спустились с небосвода, освобождая место огненной колеснице, старый облезлый петух запрыгнул на деревянный заборчик и издал хрипящий крик, оповещающий мир о начале нового дня. Петух замолчал, моргнул одним, а затем другим глазом и заорал еще раз. А потом еще раз, пока не свалился сбитый с забора дырявым ботинком, пущенным умелой рукой. Хозяин знал, что по-другому эту животину не угомонить. Почесав промежность, мужик возвел обе руки к небу, славя Солярного бога. Взгляд человека скользнул по величественным крепостным стенам и горделиво возвышающимся башням. Через несколько часов сюда в Предместья, ветер принесет звуки рожков сообщающих о начале рабочих смен в многочисленных мануфактурах и гильдиях. И эти сигналы куда противнее криков старого животного.
Перед вратами Города-Государства выстраиваются длинные очереди соискателей, спешащих попасть за городскую стену как можно быстрее. Без очереди пропускают только гостей с правильно оформленными подорожными грамотами, дворян, университетских волшебников, членов местных гильдий и должным образом зарегистрированные экипажи. Ну или тех, кто готов пожертвовать круглую сумму в карманы городской стражи.

Вдоль этих очередей нередко прохаживаются лоточники, торгующие вразнос памятными безделушками, фальшивыми священными мощами, молитвенными свитками и местными деликатесами. Иногда, торговцы бывают через чур агрессивными.

- ДА Я СЕБЯ РЕЖУ БЕЗ НОЖА! КРАСНАЯ ЦЕНА, КУПИ НЕ ПОЖАЛЕЕШЬ.

Как в древней легенде, про дракона, торговец «выбирает» своего покупателя, не оставляя ему шанса отказать от покупки, ведь несчастный не сможет сбежать, ибо потеряет свое место в очереди. В конце концов, взятая в осаду крепость сдается. Довольный торговец уходит, а путник зарабатывает острую боль и пищевое отравление, если все-таки решается отведать купленной еды. Именно поэтому вокруг дороги так много выгребных ям. Обладатели мощных желудков же, устоявших перед испытанием едой быстрого приготовления, неожиданно осознают для себя что хотят отведать этой невнятной субстанции еще когда-нибудь.

Пройдя испытание городскими воротами, путник попадает в самопровозглашенную сияющую жемчужину в короне Империи - город-государство Унбенрейк. Архитектура города бросает вызов устоявшимся имперским канонам. Многоэтажные, готические дома среднего класса растут к небу как коралловые рифы. Лачуги бедных районов, контрастирую с кварталами знати, освящая необъятную пропасть социального неравенства. Некоторые башни в этом городе стоят накренившись, под углом, будто вот-вот упадут. Если какой-либо зевака озвучит данную мысль в присутствии дварфа, то тот лишь хмуро хмыкнет. Каждый представитель бородатого народа знает, что эти башни не покачнутся даже от пушечного попадания. Кстати об этих ворчливых коротышках. Наверное, главной достопримечательностью этого города является величественный мост через реку Рейн. Он не только являет собой образчик высокого искусства каменщиков, но и служит нерушимым символом вечного союза с дварфами.

Улицы Унбенрейка кипят жизнью. Туда, сюда снуют люди, дварфы и халфлинги. Последние делятся на приличных горожан и чумазых пэйви, от которых невозможно избавится что бы вы не делали. Реже встречаются представители других рас. В конце концов, Унбенрейк торговый город и будет рад каждому у кого есть достаточно денег. Если вы конечно не страхолюдина пугающая честной народ. Страхолюдине придется платить в двойном размере. Кроме добропорядочных обывателей на улицах попадаются городские сумасшедшие, горланящие проповедники, старинные личности, называющие себя философами, проститутки, клерки и многие другие представители различных профессий недостойных упоминания в текущем повествовании. Но мы сузим свое внимание до трех персон или нет…четырех персон которым придется столкнутся с неожиданными трудностями на Марктплац.

Рыночная площадь всегда запружена народом, но сейчас, тут буквально яблоку негде упасть. От ярко раскрашенных навесов торговых палаток рябит в глазах, а купцы расхваливают свой товар в попытке перекричать конкурентов. В воздухе плывут ароматы жарящегося на углях мяса, свежеиспечённого хлеба и пенного эля. Играет музыка, труппа уличных артистов дает цирковое представление.



РАЙМУНД СИНИЙ

Телега останавливается. Возница, старый седой крестьянин с неряшливой бородой, в красной рубашке, черных дырявых портках и начищенных кожаных сапогах поправляет шапку и оборачивается к своему пассажиру.

- Ну енто, вот, Ваша милость! Приехали мы сюдыть. Как и договаривались значится. Спасибо Вам добрый господин. Если бы не Вы, я бы на воратах стоял бы долго. Окаянные шельмецы мариновали бы меня как бочке рыбу. Пока не стух бы. А мне же! Мне же брюкву продавать нужно. Как раз место сейчас займу, деньжат подзаработаю и воротюсь домой...

Дальше Раймунд Синий уже не слушал. Болтовня старого кмехта за время путешествия его уже порядком успела утомить, а от тряски в телеги болело седалище и затекли ноги. Потребности в телеге и крестьянине больше не было, и дворянин ловко с спрыгнул на каменную брусчатку площади. Конечно можно было бы использовать комфортную семейную карету или любимого коня…но Раймунд не решил таким образом щелкнуть главу семейства по носу. Отец позеленел от ярости, когда узнал, что молодой человек собирается стать частью Гильдии Изящных Искусств. Ведь он надеялся, что его одаренный сын станет волшебником или священнослужителем. Что первый, что второй вариант Раймунда не привлекали. Всем известно, что волшебники черпают свою магическую мощь из девственности, а церковная стезя, хоть в высоком сане казалась просто на просто скучной и душной. Да и он уже определился со своей верой. Культ Ллиира был не слишком влиятельным, но ее учение было близко сердцу дворянина. И так, план Раймунда был прост и надежен как гномьи часы. Приехать в Унбенрейк, стать частью Гильдии и добиться славы и любви публики. С его то талантом, план был вполне выполнимым.

Появление Раймунда Синего на площади не осталось незамеченным. Он услышал детский голосок.

- Смотри, сестра какой красивый человек с лютней! Попроси его сыграть нам.

Рядом с ним стояла стайка совсем юных халфлингов в цветастых одеждах. Возглавляла эту процессию рыжеволосая девушка подросток, в зеленом платье с пышной юбкой, держащая за руку по всей видимости свою младшую сестру. Этот ребенок во все глаза смотрел на дворянина с открытым ртом. Остальные дети толпись вокруг старшей девушки как цыплята вокруг курицы наседки. Старшая, поняв, что Раймунд обратил на них внимание, сделала неуклюжий поклон, но заговорить с ним не решилась.



ОТЕЦ БЛИЦ

Отец Блиц степенно шествовал в сторону Марктплаца. Для проведения обрядов храме требовались стеклянные чаши. Старые же чаши для богослужений были уничтожены отцом Бартоломью. После это дряхлый старик скинул робу и скрылся в неизвестном направлении. Пусть святой отце и покинул храм, но старческий запах, кажется въелся в стены и избавиться от него будет не просто. Нужно купить еще благовоний. Определенно.

Идущие по навстречу люди приветливо кивают и здороваются со священнослужителем. Да количество продаваемых епитимий определенно возрастет. Хоть Отец Блиц и переехал в вольный город-государство Унбенрейк в смутное время (один благородный дом сместил у власти другой и сейчас по улицам снуют туда-сюда солдаты в сине-красных мундирах) он верил, что принял верное решение. Ведь хаос — это отличная возможность отхватить себе кусочек побольше и устроить свою жизнь получше. Например, никто не удивится если отец Блиц объявит о том, что старый Бартоломью сжевал все страницы учётной книги за этот год. Ведь все ему поверят. О да. Проходя мимо двух философов священнослужитель краем уха слышит их разговор.



Воистину большой город, благодатная почва для всяких вольнодумцев и безбожников. Именно поэтому святой отец пошел за покупками сам. Ведь все знают, что лучший способ победить искушение — это поддаться ему. Ведь только крепкий верой, может вкусить запретный плод и не запятнать себя. Ну и отправлять жену одну было плохой идей. Она бы потерялась. Определенно. Впрочем, наивность и глупость были единственными её недостатками. Да и можно ли винить женщину в таких мелочах? Готовила она хорошо, убирала и стирала чисто. Прям идеал, сошедший со страниц Домостроя. Хотя была еще одна причина почему Блиц пошел сам. Молодая жена определенно привлекла бы внимание других мужчин. А это было бы неприемлемо.

На редкую для большого города птицу – филина, неотрывно следующую за священником, никто из горожан не обратил внимание.



АРКУС

Полуорк по имени Аркус находился на площади Марктплац и с хмуром видом наблюдал за представлением уличных артистов. Факир, мимы, клоуны и силач с щегольскими закрученными усами. Голиаф развлекал народ тем что жонглировал гирями, рвал цепи и гнул подковы. Все это действие будоражило воспоминания о прошлом, что вызвало цепную реакцию, породило чувство голода и урчание в животе.

Со сложившейся ситуацией нужно было что-то делать. Не с голодом, ну с ним тоже, но в целом. Город-государство Унбенрейк терпел полуорков и даже разрешал им работать...но чистить городские канализации Аркусу не очень хотелось. Можно было устроиться на работу в порт, но приятного в ней было мало. Может быть юнгой на одном из кораблей? В идеале конечно было наняться кому-нибудь на службу, но местные дворяне не жаловали зеленокожих. Можно было и в криминал податься, конечно. Выступать как обезьянка на подпольных кулачных аренах…ну уж нет, он в своей жизни уже достаточно повеселил людей.

Все время, пока он прибывал на площади, полуорк ловил на себе брезгливые взгляды людей. Хотя люди предпочитали с ним не связываться, морщились и спешили дальше по своим делам. Но вот с дворфами была совсем другая история. В пятнадцати шагах от Аркуса, на пивной бочке гордо восседал представитель данного народа. Одет он был лишь в синие штаны с белами полосками, широкий пояс и крепкие сапоги. Его голое тело было покрыто свеж набитыми замысловатыми татуировками. Но самым удивительном в его облике было то, что у двофа не было волос. И даже бороды. Как только полуорк появился на площади, Безбородый не спускал с Аркуса глаз.



ДРААЗНИР

Мешок с брюквой в повозке старого крестьянина зашевелился. В холщовой ткани появилась маленькая дырочка, через которую на мир взглянул желтый глаз с вертикальным зрачком. Впрочем, обладатель глаза об этом сразу же пожалел – солнечный свет жестоко ослепил его и заставил зажмурится. Драазнир чуть не зашипел от обиды и боли. Но нет. Нельзя. Нужно сидеть-прятаться. Потом спешить-бежать, когда будет удачный момент. Коготь разрезает мешок, и кобольд выпрыгивает из повозки, быстро шныряет в тень навеса загона с животными. Человейник место опасное. Нужно соблюдать осторожность. Смотреть-слушать. Прятаться-таиться. Если нужно спешить-убегать. Да. Нужно смотреться-разведать. Найти нору-убежище. Найти друзей-союзников. Сложно. Живут ли в Человейнике кобольды? Наверное, нет. Человеки злые-опасные. И большие и маленькие.

Развернувшись кобольд встретился с обитателем загона. Огромный боров поднялся из лужи грязи и внимательно смотрел на незваного гостя. В маленьких глазках хряка отражалось вялое негодование по поводу того, что кто-то посмел потревожить его обитель.

Аркус шел сквозь толпы полуросликов, которые на его фоне были словно маленькие цыплята, облепившие пространство вокруг артистов. Последние не сильно привлекали бывшего циркача. Десяток глухих и громких шагов и он подошел к лысому дворцу, который был вдвое ниже самого полуорка. В детстве он научился поведению довольно знатного человека, наблюдая за Гарвином, знатным человеком, владеющим кочующим цирком. Основной его доход составляла продажа самых разных закусок, сувениров и подобной трепухи. Примерно такие же товары продавали и назойливые торговцы при входе в город. Однако вид дворфа не внушал вида благородного человека, так что этот навык ему в диалоге не пригодится. Попытавшись сделать лицо посерьёзнее, Аркус произнес всего несколько слов:
- Жить надоело? Выкладывай что хотел.

Охотник с вниманием наблюдал за немалого размера свинкой. Да уж. Совсем немалой. После встречи в лесу с таким по размеру зверем ещё вопрос, кто кем пообедает.
Чешуйчатая рука потянулась к стреле, но замерла на пол пути. К чему начинать такой хороший день (а день, в который тебя не успели поколотить, по умолчанию считался кобольдом хорошим) с насилия, благо запасов у него полно, а в человеческой надземной норе вряд ли отнесутся с пониманием к убийству "их" зверей?
Ну, если начинать философствовать (каковому занятию Драазнир предавался весьма часто, как любой, старающийся изучать сообщества людских деревень и не отхватить вилами в бок в процессе), то звери и птицы не принадлежали никому, и были (должны быть) свободны как ветер и небо, и принадлежать тем, кто достаточно силён и смел чтобы их добыть! Ну и полезен племени, конечно.
Жаль, крестьяне с этим не согласны.
Стараясь больше не делать резких движений, кобольд вытянул из рюкзака и протянул борову часть тщательно заранее уворованной (честно добытой!) брюквы.
– Я и ты есть одно – тихо прошипел он подходя мелкими шажками к зверю – я и ты - друзья. Не ешь меня, ешь, что я даю тебе.

Преподобный в такой толпе чувствовал себя некомфортно, прежняя жизнь в провинции не была такой насыщенной. Кроме случайного крестьянина, озарявшего себя священным знаком, всякий раз поравнявшись с отцом Блицем, по дороге до ближайшей лавки можно было никого и не встретить. Ну и Билли, беспризорного шкета, достававшего преподобного рассказами про то, как пьяный отец его колотил, а потом засыпал после дрочки. Другое дело Унбенрейк. Здесь было настоящее столпотворение. Торгаши, бродяги, цыганистого вида проходимцы, карманники. Последние беспокоили Блица больше всего, из-за чего он не носил кошель с деньгами на поясе, а подвязывал его под мантию, накинув сверху подол кольчуги. Да, кольчуги! Однажды в Кляйнештадте какой-то пьяница пытался его пырнуть. Блиц его знатно поколотил тогда, но испугался не на шутку. С тех пор в людных местах доспех не снимает. Кольчуга тяжелая, неудобна, бряцает и чешется. Но зато она надежная.

Тараня локтями толпу, священник продирался к заветным лавкам с домашней утварью. Да поразит Тешуб старого пердуна Бартоломью поносом! Если бы не он, Блиц бы нежился сейчас в кресле, посасывая трубку, читая книгу и слушая трескотню жены. Теперь еще тратить казеные деньги. Настрой у преподобного был боевой, торговаться он был готов до истощения.

Блиц обходит все лавки, которые может найти, выторговывая себе самые дешевые чашки. Критически осматривает товар, спорит, умоляет, кричит, бессильно хнычет, приводит тексты писаний, порицающие жадность и скупость, клянется взять в заложники мать торгаша, из-за вмятины выторговывает уценку...

   - Спасибо и тебе, пейзанин, - попрощался Раймунд с возчиком и сделал свой первый шаг и первый вдох в Унбенрейке. Это определенно оказалось ошибкой - легендарный "дух предпринимательства" вторгся в его лёгкие, как армия наёмников в прифронтовую таверну. Казалось бы, за время пути он мог бы уже и притерпеться к запахам мужичьих опорок и подгнивших овощей, а вот поди ж ты. Смесь воздуха, которым до него дышали тысячи и тысячи людей в течение многих поколений, а также выделений их скученных тел, запахов животных, скотобоен, мастерских, топок, еды, находящейся на различных стадиях цикличного употребления, и испарений вод, которыми пользовалась вся Империя, била по мозгам, минуя нос. Прокашлявшись и смахнув навернувшуюся слезу, он осмотрелся и бросил клич:
   - Привет, Унбонрейк! Я иду! - и тут заметил первых своих почитателей. Делегация, которую город выслал ему навстречу, была весьма милой - детвора выглядела весело, пёстро и доброжелательно.
   К сожалению, имелась и проблема - лютня его была в походном положении, без струн. Ведь за время пути они могли и отсыреть, рассохнуться, растянуться или лопнуть и, в любом случае, расстроиться от тряски и перипетий пути. К счастью, затекшее тело требовало движения и ему тут же пришла в голову отличная идея:
   - Хотите, чтобы я сыграл вам? А давайте я спою и сыграю вам… на самом себе! А? Смотрите и слушайте! - и он принялся петь, сопровождая мелодию звуками притоптывания и хлопков ладоней по своему телу в экстравагантном танце:

Каждый новенький ребенок
Вылезает из пеленок
И теряется повсюду
И находится везде!
Он всегда куда-то мчится
Он ужасно огорчится,
Если что нибудь на свете
Вдруг случится без него!

В каждом маленьком ребенке
И в мальчишке и в девчонке
Есть по двести грамм взрывчатки
Или даже полкило!
Должен он бежать и прыгать
Все хватать, ногами дрыгать
А иначе он взорвется, трах-бабах!
И нет его!

   - сделав последний прыжок, Раймунд на миг застыл в полупоклоне перед публикой и выпрямился, довольный собой. Первое выступление определенно удалось, особенно хорошо у него вышел «трах-бабах!», сопровождаемый громким хлопком ладонями в прыжке с переповоротом. Разогнав кровь по телу и подарив улыбку благодарной публике, он собрался идти дальше, но тут столкнулся с другой проблемой - топографической.
    Он не знал, где что находится. То есть он знал, что вот он - здесь, у ворот, и гильдия - там, в городе, но как попасть от «здесь» к «там» было для него загадкой. Всю жизнь его вели, сопровождали и направляли слуги, достаточно было сесть и крикнуть «поехали!» - и ты на месте. Он, конечно, был сведущ в географии, знал множество стран, народов, морей, гор, рек и городов, в том числе и таких, которые исчезли столетия назад, знал названия замков и ленных владений Империи, но всё это в теории. Да извозчики-то на что ж? Это их дело. Это таки и наука-то не дворянская. Дворянин только скажи: повези меня туда, — свезут, куда изволишь.
   Дав себе секунду на размышление, Раймунд блестяще решил обе проблемы: достав из кошеля провощённую обёртку с набором струн, он принялся настраивать лютню и заодно спросил у старшей из детей:
   - Ответствуй мне, отроковница: как пройти в гильдию изящных искусств?

ДРААЗНИР

Хряк несколько секунд стоял неподвижно, видимо слушая кобольда, затем его туша пришла в движение. Вальяжно и гордо, животное подошло к Драазниру. При ближайшем рассмотрении кобольд увидел толстую синею ленту, повязанную там, где у борова должна была быть шея. Рыло задёргалось, втягивая воздух. Затем пасть одним движением поглотило подношение, обслюнявив пальцы Драазнира. Мощные челюсти заработали, перемалывая брюкву, а затем пятак еще пару раз ударился в руку кобольда, пытаясь найти еще немного угощения. Поняв, что добавки не будет, животина громко хрюкнула. Понял ли хряк следопыта или нет, доподлинно нам не известно. Но по всей видимости животное было не против присутствия кобольда на своей территории. Сделав пару шагов, свинья завалилась на бок, разбрызгав вокруг себя грязь.



АРКУС

Обыватели спешили убраться по быстрее с пути полу-орка. Они явно его боялись. Но на дворфа, устрашающий вид Аркуса не сильно действовал. Глаза недомерка были красными с расширенными зрачками, а руки слегка подрагивали. Когда воин обратился к нему, дворф оскалился, и будто того и ждав, спрыгнул с бочки.
- Чего я хочу зеленый выродок?! Я хочу выбить из тебя все дерьмо! И выбью, клянусь предками. Я засуну свой сапог тебе в гузно так глубоко, что из твоего клыкастого рта будет вонять кремом для обуви! Ну! Давай!
Уличный хулиган поднял руки, сжал кулаки и попытался ударить полу-орка. Ну как попытался…из-за разницы в росте кулак дворфа так и не смог достать до челюсти воина.



ОТЕЦ БЛИЦ

Взъерошенный филин, усевшись на крыше одного из ларьков с едой наблюдал, как святой отец торгуется с Изефом Глезером, одноглазым торговцев стеклянных изделий. И птица, была не единственным наблюдателем. За этим представлением наблюдало около десяти человек. Сначала Глезер встретил священника с теплой улыбкой, но в процессе торга она быстра сползла с его лица. Надо отдать ему должное, он довольно долго вежливо отказывал Блицу в скидке. Но как известно, нет крепости, которую невозможно взять осадой. Сначала у торговца задергалось веко. Потом в единственном глазу лопнул сосуд. Затем его лицо приняло цвет свеклы. И вот теперь уже двое стоят поносят друг друга, проклинают и ругают на чем свет стоит. В прочем в общем их крики пропадают в общей какофонии звуков торговой площади. К несчастью для торговца, святой отец был лучше подкован в долгих дебатах на повышенных тонах, ведь больную часть жизни он читал проповеди. Сплюнув, торговец согласился на небольшую скидку.



РАЙМУНД СИНИЙ

Представление Раймунда пришлось по душе, детишкам. Они неловко хлопали в ладоши, пытаясь попасть в так, подтанцовывали и смеялись. Когда выступление барда закончилось публика разразилась громки аплодисментами и восторженными воплями.
Девушка смутилась, покраснела и смущенно ответила:
- Она совсем близко господин. – подняв руку она указала на виднеющиеся вдалеке большое каменное здание с деревянной крышей. Поправив волосы, девушка сказала. – По праздникам артисты дают бесплатное представление для всех желающих в театре.
В этот момент что-то привлекло внимание артиста. Обернувшись он лицезрел живописную картину. Один хавлинг, залез другому на плечи и пытался порыться в сумке аристократа. Раймунд застал его за этим неподробным действом как раз в тот момент, когда ребенок пытался вытянуть его дворянскую грамоту.
- Ой-ёой. – воскликнул пэйви и свалился с плеч своего сообщника.
- Разбегаемся! – кричит старшая девушка и не мешкая убегает, держа подмышкой младшую сестру. Та же, улыбается и машет на прощание барду.
- Еще увидимся принц!
Остальные дети пэйви следуя примеру предводительницы разбегаются в разные стороны.



Не так далеко от этих событий, группе горожан не понравился искрометный монолог клоуна, на тему великого Города-государства и его жителей. Между горожанами и артистами начинаются обмены людностями.

   - Плебеи, - выругался Раймунд, поплотнее затягивая завязки, - низость какая, артисту в сумку лезть прямо во время выступления. Готов поспорить, что вся ватага - одна семейка, и их фамилия Сумкинсы.
   Отведя душу, он решил, что здание гильдии никуда не уйдёт, и начал своё знакомство с Унбенрейком с торговой площади. Это было если не сердце города, то уж верно его желудок - окружение бурлило и плескалось, переваривая всё, что в него затягивало. Он прошел по ближайшему ряду, разглядывая публику и товары, а потом, привлеченный шумом, двинулся к сцене - надо же познакомиться с будущими коллегами по цеху и посмотреть, какова здашняя публика! Но головой вертеть не прекращал - уж больно свеж был урок бдительности. Или вдруг ещё что интересное подвернется?

Удовлетворённый реакцией хряка, маленький следопыт успел прикрыться плащом от потока грязи, так, что плащ стал ещё немного более камуфляжным, чем ранее.
– Теперь у меня есть друга – промолвил кобольд, улыбаясь всем острозубым ртом – ты ж не против, если тут будет дневная отлежка, зверя? Нет? Славлено.
Отойдя немного вглубь загона, Драазнир сгрёб все что нашёл - солому ли, тростник, или что там ещё было - в кучу, сверху замаскировал грязью, и залез под самый низ этой кучи, прикрыл свою мордочку и глаза плащом.
Теперь дневная лежка была готова, оставалось переждать, пока с неба не уйдёт слепящее Светило, и можно отправляться изучать норы людей.

- И тебя туда же! Нет, твою маму! Что сылшал, ага! - отец Блиц профессионально парировал аргументы торговца, пряча за пазуху покупку. Очевидно, двое взрослых мужчин успешно провели сделку.

Внимание преподобного привлекла словесная перепалка между актерами и местными жителями. Складывалось ощущение, что кого-то сейчас будут бить, поэтому заинтересованный священник направился на шум. Развлечения большого города были ему в новинку, нужно было культурно влиться в общество, с которым он избрал жить.

Беззубые старики и старухи в многочисленных хуторах и деревнях огромной Империи любят рассказывать разные небылицы. Одной из таких бредней, выдаваемых за мудрость старшего поколения, является присказка про сестру Бледной Госпожи, что иногда показывается на небе нашего мира. Дескать «когда собаки пустошей лают на Мертвую Луну, она лает в ответ». В такие дни и ночи всегда происходит что-то нехорошее. По ночам мертвые поднимаются из могил на погостах и пытаются поднять веки какому-то существу, карги устраивают шабаши, а коров доят молочные воры. Днем же у обычных, честных людей могут случаться помутнения рассудка. Кто-то жену отдубасит почем зря, кто-то вспомнит старые обиды и пойдет требовать компенсацию с топором или ножом. Про таких временно сумасшедших говорят, что их попутала дурная луна. Правда ли это? Скорее всего нет, ведь подтвердить эти случаи могут ученые мужи, которые на основании истории и статистической выборки могут понять общую картину. Вот только весь год орбита этой луны, а, следовательно, и фазы непредсказуемы. Ни провидец, ни человек науки не может понять траекторию её движения, за исключением того, что ровно две ночи в году луна сестра Бледной Госпожи полностью видна.

Но как тогда объяснить то что будет разворачиваться сейчас на площади великого Города Государства? Скорее всего это была череда нелепых случайностей, которая привела к не менее нелепым и печальным последствиям.



Все произошло быстро. Переполох на площади начался с труппы обряженных в пёстрые одёжки странствующих артистов из труппы «Удивительная кавалькада Сэма Ригела» и группы горожан, судя по всему, решивших выразить недовольство их выступлением. Кто-то неприлично пошутил, как это бывает у комиков, кто-то кого то толкнул, и перебранка перетекла в драку, в которую сначала подтянулся силач голиаф, потом невероятно высокий субъект в длинном плаще и цилиндре. Музыка затихла и площадь наполнилась криками горожан. К эпицентру столкновения начали пробиваться солдаты в сине-красных мундирах, но что бы остановить конфликт их было недостаточно. Так в гуще разъярённого народа и мелькающих повсюду кулаков оказались Раймунд Синий и отец Блиц. Драазнир же находился пока в относительной безопасности под протекцией свинячий резиденции. Когда солдаты попытались прекратить драку, им досталось и от горожан, и от артистов, так что драка в мгновение ока превратилась в бунт. Из толпы раздались первые проклятия в сторону «прихвостней нового правящего дома, выгнавшей честную и порядочную городскую стражу, которая всегда была с народом, против угнетателей».



Петер Мирт

Петер Мирт сейчас он стоял на залитой солнцем и… не будем уточнять чем еще, мостовой Унбенрейка и думал, с чего бы начать свою карьеру в рядах стражей порядка. Добрые люди живущие в этом городе, объяснили молодому человеку дорогу к Посту городской стражи, находящейся где-то на Марктплац. Еще Петеру удалось узнать, что городская стража весьма заинтересована в наборе новобранцев, так как после смены правящего Дома большинство стражников, поддерживающих старый режим были уволены со службы. Сейчас охраной города занималась частная военная компания, спонсируемая новым правящим Домом. Люди так же шептались что это ЧВК была сформирована из полка императорской армии и является хитрым планом для лишения Города Государства его гордой автономии. Но это все выдумки заблудших умов. Император, возлюбленный всеми, никогда такого бы не сделал. К сожалению, найти Пост городской стражи самому не получилось. Но на соседней улице поднялся какой-то гвалт и Петер, подтянув лямку рюкзака, поспешил туда, рассудив, что где гвалт, там и стража. Выйдя к эпицентру событий Мирт видел созревание будущего конфликта. А еще он заметил еще одну очень подозрительную вещь. За молодой дворянкой, в красивом синем платье, лет четырнадцати от роду и двумя ее служанками, шли какие-то субъекты бандитской наружности. К сожалению, он потерял их, когда драка переросла в бунт и Петер так же оказался в море кулаков, тумаков и криков.

"Да благославит тебя Омм, добрый Крендель", - думал Петер, продираясь через карусель рук, ног и тяжелых предметов, с благодарностью вспоминая пожилого оружейника монастыря, снабдившего его добротным подкольчужником и отличным подшлемником. "Прошу прощения". Весь его путь наружу, к свободному пространству, туда, где мелькнуло синее платьице и мерзкие на вид рожи, состоял из извинений и попыток как-то избежать прямых попаданий или хотя бы смягчить их последствия. Петеру было искренне жаль людей, чьи удары голыми кулаками приходились по щиту, кольчуге и вовремя надетому шлему. "Позвольте, я вас обойду, сударь".
Обдумать полученную от горожан информацию о наличии уже двух различных органов правопорядка в городе в подобной обстановке не представлялось возможным. Поэтому Петер решил не торопиться и отложить этот вопрос на потом. Сейчас же он не видел возможности как-то утихомирить толпу. Использование оружия исключалось, а ораторство было чревато. Человек он здесь новый, а попытка образумить драчунов была только одна. Выберешь неверные слова и ты труп. Может это и остановило бы драку, но такой исход Петера не вдохновлял.

Что здесь за сброд мужланов расшумелся
Так близко от царицы? Ба! Тут пьеса!
Ну что ж, я буду зрителем у них,
При случае, быть может, и актером!

    - Будь проклят тот день, когда моя нога ступила на землю этого гадюшника! - шипел Раймунд, испытывая на собственных боках губительную силу любопытства. Ну что ему стоило идти прямо к намеченной цели, к высокому искусству, почитаемому в благородном обществе! Нет, живых впечатлений захотелось, площадные фигляры видишь ли ему собраться по цеху! Воры, плуты и мятежники - вот истинное лицо унбенрейкцев... Восстают против властей, гиль босоногая.
   Ругаясь и расталкивая лезущих со всех сторон зрителей, он рвался к безопасному месту. С одной стороны, день был тот же самый, так что его проклятья ему же и сыпались тычками и тумаками, с другой - на землю-то он и не ступал, Марктплац был вымощен привезенным из-за стен города каамнем, так что надежда спасти свое тело, костюм и гордость придавала изрядной гибкости.

Где-то людям, возможно, и было плохо, но вот кобольду было хорошо. Он лежал, прислоняясь к большому свиному боку, и тихонько рассуждал вслух:
– Вот сейчас, моя друга – для практики Драазнир разговаривал на Общем – исчезнет неприятный свет, зажгутся факелы, и тогда, во истину, неприязненное отношение бесхвостых исчезнет, и сменится на интерес и сотрудничество одного со многими, да-да. Только подождааать...
Тут маленький чешуйчатый следопыт зевнул, и, свернувшись, окончательно отключился.

Осознание проблемы пришло к преподобному практически сразу. Если кого-то сейчас и будут бить, то, похоже, и его в том числе. Выкрикивать что-то сейчас не было особого смысла, в таком хаосе его вопли бы просто затерялись. Поэтому он выбрал самую простую и очевидную тактику - запрятав покупку поглубже, он закрыл голову и торс руками, чуть согнулся и попер, подобно быку, запряженному в плуг, через разъяренную толпу.

Толпа.

Драка на площади набирает обороты. Горожане продолжают мутузить друг друга. В воздухе летает свежая выпечка и овощи. Невероятно высокий человек скинул свой плащ и оказался дворфом на ходулях, знатно раздающим пинки всем желающим подраться. Музыканты залезли на памятник какого-то общественного деятеля и начали аккомпанировать творящемуся на площади безумию.



Петер Мирт

Бить кулаками по кольчуге и тем более щиту, дерущимся и вправду было неприятно. Молодой человек вежливо уступил дорогу прыгнувшему на него невероятно тучному бюргеру, и от этого толстяк опрокинул прилавок с выпечкой, которая рассыпалась по площади. Большинство пирогов было растоптано, оставшаяся же часть была использована как импровизированные метательные оружия в этой баталии. В воздухе так же мелькали кочаны капусты, редька и брюква. Кто-то, особо изобретательный швырнул в дерущихся здоровенную свинью. Через несколько минут, паладину, немного помятому удалось вырваться из толпы. Предчувствие его не подвело. Молодая дворянка и ее служанки и вправду были в опасности, зажатые между телегами с одной стороны и шестью лицами криминальной наружности с другой. Напуганные служанки пытались защитить свою госпожу, как курицы наседки цыплёнка. Весьма отважно с их стороны, пускай и безрезультатно. Бандиты ты же, пользуюсь хаосом, творившимся на площади, медленно подступали растянувшись полукругом к своим несчастным жертвам.



Раймунд Синий

Перспектива быть побитым чумазыми, необразованными массами не слишком прельщала аристократа. Те смерды что пытались посягнуть на благородную особу постигли лишь неудачу. Раймунд Синий умело уврачевался и вышел из кучи молы без каких-либо повреждений. Да что там, даже его дорогая одежда не была запятнана в ходе этого неприятного инцидента. Оказавшись в безопасном месте и оглядевшись вокруг, дворянин так же стал свидетелем нападения бандитов на благородную девушку и ее служанок.



Драазнир

Сон кобольда продлился недолго. Его разбудил оглушительный свиной визг. Открыв глаза Драазнир лицезрел, как силач голиаф, вломился в загон для животных, поднял над головой друга борова, а затем метнул того в толпу горожан. Приземлившейся среди дерущихся хряк, был взбешён таким хамским отношением, от чего начал метаться по площади опрокидывая дерущихся. Довольный голиаф, отряхнул руки, затем медленно повернулся к кобольду. На его лице отразился тяжкий мыслительный процесс и Драазниру даже показалось что из ушей гиганта пошел пар. Пробормотав что-то на своем грубом языке, силач направился к кобольду, решив использовать уже его как живой метательный снаряд.



Отец Блиц

Священнослужитель видимо уже бывал в таких ситуациях и знал, что делать. Его пару раз огрели по плечам и спине, но Блица так просто было не остановить. Он почти уже выбрался из толпы…вот только с ног его сбила бешено орущая свинья. Сделав кульбит святой, отец упал на мостовую, с ужасом услышав треск стекла в своем кармане. А еще он увидел, паладина, бандитов и напуганных женщин.

- Покорнейше прошу простить, госпожа, - скороговоркой проговорил Петер, быстрым шагом приближаясь к девчонкам, на ходу со звоном отряхиваясь и как бы невзначай переводя щит со спины на руку. - Задержался, толпой зацепило. Однако вам стоило дождаться меня и не ходить одной.
Подойдя ближе, он, походя, опускает на землю рюкзак.

Злоумышленники останавливаются и поворачиваются к паладину. Пятеро из них выглядят весьма плачевно, жизнь на дне общества изрядно их потрепала. Обветренные, покрытые оспинами и шрамами лица, гнилые зубы, сломанные носы. Лучшие из помета явно растерялись, ведь пугать безоружных женщин это одно, а вот этот мужик в кольчуге и со щитом совсем уже другое дело. Возможно они бы и дали деру, если бы не шестой человек, явно лидер, самый матерый из этой шайки. Почесав бороду, мужик сплюнул и заговорил хриплым голосом:

- Убирайся по-хорошему фраер. У нас дело к этим мамзелям.

Оглядев своих подчинённых, он рявкнул.

- Чего в штаны навалили, он всего один.

С этими словами главарь поднимает арбалет и уходит за спины своих товарищей. Те восстанавливают свою уверенность, скалятся вытаскивая из складок плащей малые ручные арбалеты, которые они так же направляют на паладина правда не слишком умело.

Если девушка и поняла игру своего возможного спасителя, ответить не смогла из-за сковывающего ее страха.

   Вывернувшись из толпы, Раймунд сделал пару глубоких вдохов, чтобы проверить целостность своих рёбер и отряхнулся. Краткая инспекция показала, что все его вещи и, что важнее, органы, всё ещё при нём, и он приступил к более важной вещи: аккуратно подтянул колки и настроил лютню. Он осторожно взял пару пробных аккордов, и инструмент отозвался гармоничной мелолией. Вот так, отлично.
   - Эй, парни – танцуют парни, эй, парни – зажигают парни, эй, парни – уже устали, парни? Шаг влево, шаг вправо, даже и не думай падать! - громко крикнул он, махая рукой музыкантам. А ушлые всё же типы, надо признать. Головы не теряют - молодцы!
   Он уже думал присоединиться к ним и познакомиться, но тут его врождённый детектор "дама в беде" дал сигнал: в переулке какие-то типы отвратной наружности с явно недобрыми намерениями окружали неких девиц, которым, судя по манерам и одежде, здесь было совсем не место. Этого он оставить не мог.
   - Ага, вот вы где, отвратцы! Чертовой уйме народу пришлось морды набить, но мы всё-таки вас поймали! Капитан, мы нашли их - всех шестерых! - крикнул он куда-то назад, - Второй взвод, ко мне, третий - отрезать им отход! Навались, парни! И кончайте уже этот балаган, считай, они трупы, - попытался он продемонстрироать самый зловещий оскал, какой имел в репертуаре.

Попятившись, кобольд потянулся сперва к кинжалу, потом к луку, но быстро сообразив, что попыткой насилия разве что разозлит гиганта, выкарабкался из-под своей большой уютной кучи и заверещал:
– Дре й мак оку вир... То есть, вон отсюда! Я страшный! Укус меня ядовит, бойся я!
И путаясь в языке, рванул в первую попавшуюся сторону.

Ну раз так, Петер уже в открытую встал между мамзелями и нападающими. Нда, не так он представлял себе первый день в Великом Городе. С другой стороны, разве не так должны были проходить последующие? Однако, эти люди заслуживали еще одного шанса.
- ПЯТЬ! - внезапно гаркнул он, прикрывшись щитом и глядя на арбалеты в трясущихся руках. Дьявол, ни увернуться, ни даже боком встать.
- ЧЕТЫРЕ! - как по волшебству в его руке оказался меч. "Чт… Взвод?! Что он несет... но может сработать" - Мирт рассмеялся бы, но боялся сбить настрой.
- ТРИ! - он ударил мечом по щиту и пошел на оборванцев.
- ДВА! - крутанул клинок, разминая запястье.
- ...

В груди отца Блица что-то екнуло и умерло, когда он понял, что его трофей, который он с храбростью льва вырвал из лап жадного торговца, уничтожило немытое животное. Но теперь, потеряв ценный предмет, преподобный осознал, что у него оставалось еще что-то ценное - его собственное здоровье. Отряхнувшись и встав, он понял, что все еще находится в гуще событий. Нужно было срочно что-то придумать. Он огляделся. Какие-то беспризорники намеревались ограбить, изнасиловать и убить молоденькую фифу, видимо, не обязательно в этом порядке.

Но интересно было другое. Какой-то благородный детина весом в центнер, включая доспехи и харизму, таки вступился за нее. Выглядел он надежно, такие всех всегда спасают. Количественное преимущество оставалось за шайкой, несмотря на неизвестно откуда подоспевшего пижона с лютней. А уж втроем этих оборванцев точно можно было одолеть...

- Кхе-кхе, - раздалось за спиной у главаря.

Отец Блиц дрыгал ногой, вытряхивая битое стекло из штанины, и одновременно с этим старался выглядеть чинно и важно. Неизвестно, произвел он эффект на разбойников, или нет, но он старался.

- Ребятки, общественность возмущена вашими недостойными действиями, как вы видите. Вам сдались проблемы с городской стражей и несколькими людьми, проявляющими гражданскую ответственность? - преподобный откинул край мантии, поглаживая молот, висевший на поясе, - Я бы порекомендовал вам ретироваться, а потом замолить свои грехи.

С появлением Раймунда Синего боевой дух незадачливых злодеев снова оказался под угрозой. Голос дворянина был уверенным, привыкшим отдавать приказы многочисленным слугам, моментально их исполнявшим. И в этот блеф вполне можно было поверить, если ты достаточно труслив и недостаточно умен. Заметив перемену в своем воинстве, главарь гаркнул на своих шестерок:

- Идиоты. Какой из него стражник? Хватит скулить. Пристрелите их!

Бандиты неуверенно переглянулись и один из них сказал:

- Я слышал, что стража последнее время набирает всех подряд Желудь. Среди них даже зеленые рожи с великанами мелькают. А вдруг он не брешет? Мне кажется его уже где-то видел.

- Не мели чепухи. По нему же видно, что он из благородных. Такие никогда служить там не будут! – голос главаря больше не звучал так уверенно и в нем проскакивали нотки сомнения.

- А вдруг он с солдатами пришел? – не унимался тот же самый бандит. – А они его посадили стражниками руководить? Как ту бабу?

Появление же священника было последний каплей. Два вооружённых мужика, не боящихся шайки негодяев, готовых дать отпор, да еще этот непонятный франт, говорящий таким убедительным тоном будто у него за спиной стоит полк силийский мечников. В надежном плане бандитов появлялось слишком много неучтенных переменных. А как большинство людей в этом мире, столкнувшись с неожиданными трудностями они предпочитали спасовать.

- В гузно. Я на шлямбуре вертел это дело.

- И я.

- Я с тобой.

Главарь вытаращил глаза, наблюдая как сообщники тактически отступаю куда-то в сторону канализационной решотки покидая, казалось бы, выгодное предприятие. Признаться, хороших работников и правда тяжело найти в наше время. С этими парнями главарь дал маху. Возможно стоило поискать кого-то получше.

- Вы об этом пожалеете. – пробормотал он, затем последовал примеру своих никудышных соратников.



Одна из служанок, женщина разменявшая четвертый десяток, в простом, но добротном сером платье и белом чепчике, первой отправившейся от шока. Вытерев слезы рукавом платья, она подошла к своим спасителям.

- Да благословит вас Великий Бык! Спасибо вам господа. Как вас зовут? Ваша храбрость будет вознаграждена по достоинству. – преисполнившись благодарностью к своим спасителям говорит женщина.

Другая же служанка, поддерживает свою госпожу. Девушка, которая по факту еще ребенок, все еще находилась в состоянии шока.



Драазнир

Рука голиафа хватает пустоту. Кобольда уже и след простыл. Какое-то время великан пытается осознать то что произошла. Потом задумчиво говорит растягивая слова:

- Какая странная свинья…

- Эй, донглиз ты ушастый! Зачем залез в свинарник яки таги? Ходь суды быстро. У нас проблема. Они Якова убили. – говорит дворф слезший со своих ходулей.

Тем временем Драазнир прорывался через толпу в неизвестном направлении. Его маленький рост, скорость и рефлексы позволяли ему пробираться через толпу довольно быстро. Вот только опасность быть раздавленным толпой, была весьма реальной.

- Чашу ритуальную-у! - только и успел выкрикнуть отец Блиц, не успев вставить в высокопарную комбинацию речевых оборотов и книксенов благородных особ даже своего имени, - Собираю пожертвования на храм!

Последняя попытка социального взаимодействия с фифой, очевидно, успехом также не увенчалась - ее личное сопровождение выстроилось в боевую черепаху из оскаленных юбок и корсетов и ретировалась. Тьфу ты! Куда ни плюнь, обязательно попадешь в лорда или графиню, скупых, как голодный боров.

Массовая драка на площади не могла длиться вечно, поэтому святой отец, немного отошедший от страха быть избитым, повернулся в сторону толпы, достал керамическую трубку и стал набивать ее табаком, деловито высматривая прореху в человеческой массе, куда можно шмыгнуть и направиться домой. Очевидно, сегодня Тешуб не благоволит успешным сделкам и приобретениям.

- Благодарствую, падре. - Петер с видимым облегчением вложил меч в ножны, не преминув проследить за скрывшимися оборванцами и хорошенько запомнить их главаря, и пошел проверить, как там девица, по дороге показав командующему воображаемыми взводами молодому человеку большой палец.

"А поцеловать?" - чуть ли не читалось на лице провинциального дворянчика, когда минутой спустя суровые матроны, прихватив обморочную фройляйн, умчались по переулку.
- Эээ, а если через квартал на них опять наедут, - растеряно пробормотал он. Но потом махнул рукой, подхватил вещи и подошел к барду. - Петер Мирт из Каледа, - представился он с легким поклоном, но, заметив, что музыкант чем-то озабочен, попытался понять, чем, а заодно оценить ущерб и разрушения. К тому же тут, кажется, кого-то убили, а это уже плохо.

Кобольд, уворачиваясь от тяжёлых кулаков, и не менее тяжёлых ног, бежал по переполненной площади. Эх, как ему хотелось оказаться опять в безопасности и темноте свинарника! Ну, пора хватать Судьбу за то, что болтается, и надеяться на лучшее.

   Раймунда окатила волна облегчения - он и не думал, что всё окончится вот так легко, от близкой опасности у него зубы сводило. Воистину отребье, бежать шестерым от троих.
   Усилием воли придав лицу доброжелательное выражение, бард повернулся к дамам.
   - Здравствуйте, сударыни. Я искренне рад, что мы смогли помочь вам в сей нелегкий час испытаний. Увы, но на лицах этих незнакомцев я не узрел печати чести и добродетели. Скорее, им бы подошли каторжные клейма. Но что уж поделать - таков наш жестокий век!
   - Позвольте представиться - Раймунд фон.. э-кхм... ох, извините... Раймунд Синий, кандидат гильдии Изящных искусств, - сделал он изящный поклон в сторону хозяйки, и кивнул головой служанке, - мы рады были вам помочь, но лучше бы, действительно, покинуть это место поскорее. Беспорядки вредно влияют на нервы.
   - Рад знакомству, сэр Мирт, хоть и в таких нелицеприятных обстоятельствах. Не бойтесь, скоро здесь будут служители порядка в значительном числе - чувствуете, как чётко, в ритме марша, дрожит земля? Они утихомирят бунтующих, а уж бандиты, подобные этим, за милю разбегутся.

   Отвесив ещё один поклон дамам, на этот раз прощальный, он повернулся и направился к музыкантам, всё ещё сидевшим на прежнем месте. Сила духа, с которой они продолжили выступление, несмотря на беспорядки, заставила его изменить мнение.
   - Прошу минутку вашего внимания, господа! Ваша игра поистине впечатляет своей живостью и силой воздействия! Не могу ли я узнать ваши имена и название труппы?

Отец Блиц раскурил трубку, выкашливая густое кольцо дыма, цокнул языком и повернулся в сторону уходящего музыканта.

- А как эти служители порядка меня, или, скажем, тебя отличат от бунтующих? Думаешь, они по одежде и манерам разбирать будут? Они сейчас уложат лицом в брусчатку всех, кто стоит, и готово.

Священника и правда сильно волновал этот вопрос.

- Как можно перепутать нас с ними? - удивился Раймунд вопросу, указывая на дерущихся, - святой отец, ведь одежда, манеры, осанка, символы достойных профессий сами бросаютя в глаза. Да и тот факт, что мы никому не, простите за вульгаризм, "чистим репу", я полагаю, сам по себе о многом говорит. Не станут же верные слуги правящего дома наносить оскорбления действием тем, кто явно стоит выше всего этого.

Отец Блиц

Волнения и беспорядки, драки бюргеров с заезжими артистами, все это последствия приходящих и уходящих смертных страстей. Рано или поздно, всему в этом мире приходит конец. Вечен и постоянен лишь Бог. Отец Блиц наслаждался вкусом хорошего табака, наблюдая за стихающей дракой. Может быть полчаса или чуть больше и люди, дворфы, хафлинги успокоятся окончательно и начнут расходится по домам. Потеря чаши, не сильно тяготила святого отца, как потеря денег, вложенных в покупку. Откуда-то из вне, ему в голову пришла мысль о том, что Богу, вообще-то все равно на все эти дорогие, пошлые, пафосные аксессуары. Символизм нужен людям. Нужен храмам. Нужен духовенству. В конце концов символизм нужен самому святому отцу, чтобы отделить себя от холопов, мещан и дворян, и прочих грешных душ. И конечно, глупо жаловаться на работу, без обязательного поднятия тяжестей, окромя стеклянных чаш с кагором. А Богу, нужна лишь вера. Но такие мысли лучше не озвучивать перед вышестоящим духовенством. Квизиция не дремлет. Вернушвшись к размышлениям о более насущих проблемах, святой отец и представить не мог, как близко к правде было его утверждение.



Петер Мирт

И ущерб был значительным. Не для города, конечно, но уж для мелких частных предпринимателей уж точно. Ларьки были сломаны, а товары безвозмездно потеряны. А о утерянной возможной прибыли с этих товаров и говорить не стоит. Сейчас мостовую покрывал толстый слой из раздавленной свежей выпечки и овощей. По торговой площади среди дерущихся горожан все еще металась ошалевшая свинья, сбивая тех кому не повезло оказаться у нее на пути. Но что стоят вещи в сравнении с человеческой жизнью? Ладно, хорошо, не только люди важны…Что стоят вещи в сравнении с жизнью живого существа? Даже у полу-орков есть душа…, наверное, Петер не был в этом точно уверен. У орков то ее точно нет, но полукровки могли же получить ее от своих человеческих матерей. Взгляд паладина устремился к небольшому островку спокойствия на площади. Там артисты обступили кольцом тело своего мертвого коллеги.



Раймунд Синий

Бледная девушка гном, медленно слезла со статуи Императора. Для ее небольшого роста, получалось это удивительно ловко. Поправив копну светлых волос, она изобразила изящный поклон.

- Спасибо господин. Я Эшли Ригел. Дочь владельца трупы «Неудержимая кавалькада Сэма Ригела». Это Боб, Джонс, Фер. Мы решили, что будет забавно если мы сыграем «Полет Грифона» вовремя драки. Простите…мой друг…был убит.

Эшли вытерла слезы рукавом рубахи. Всхлипнув она продолжила.

- Отец говорил, что наша трупа кому-то не угодила в городе. Но я не думала, что дойдет до этого. Ой простите меня, господин. Я недолжна была отягощать Вас своими проблемами.

Раймунд Синий мельком увидел труп артиста. У факира торчал арбалетный болт в горле. Как-то не вяжется с простой кулачной дракой на площади. Да и девушка гном видимо видела убийство своими глазами.



Драазнир

Кобольд петлял, уклоняясь от тел больших существ. Сердце его бешено колотилось разгоняя, по венам кровь. Человейник был ужасным, страшным и опасным местом. Может быть не стоило сюда приходить. В толпе дерущихся людей он увидел просвет. Спасение. Недолго думая он рванулся к нему. Свобода. Он жив-здоров-цел. Все будет хорошо! От счастья облегчения следопыт прикрывает глаза и…врезается мордой в железную кирасу. Не устояв на ногах, он падает на мостовую. Перед ним стоит человек в железе. На нем нет шлема. Его лицо будто врезано из камня, а глаза словно колючий лед. А потом кобольд видит еще таких же людей в железе. С алебардами. Они везде. Площадь полностью окружена. Бежать некуда. Человек с каменным лицом направляет на маленького следопыта железную трубу. Какое-то время он колеблется. Затем поднимает дуло бландербаса в небо. Раздается оглушительный звук, похожий на раскат грома. На площади повисает тишина. И в этой тишине раздается голос, который услышал каждый.

- Вы все арестованы.