Воды земли Иакова скрывают много тайн.
Тайн, достаточно опасных, чтобы на них обратили внимание в Полуденном Дворце, ибо Басилей, в мудрости своей, как никто понимал, что ни одна угроза, исходящая от людей, не сравнима с угрозой Океана.
Один раз Империя уже потерпела поражение в схватке с морем.
Второго раза не будет.
Было ли дело Тени и Цветку до "деяний Света — деяний человеческих?" Сознавали они ту великую историческую миссию, что была на них возложена? Войдут ли они в число героев, что выгравированы на сводах гелиопольского Пантеона?
Нет.
Нет.
Нет.
Госпожа Марселин де Фиоре, она же "Цветок", она же гидромант, провидица, целительница, отравительница и просто ведьма — не ей ли следовало бы называться "Тенью"? Трижды беглянка, сперва покинувшая рыбный рынок Хардинии Фиорены, Зелёного Города Цветочных Садов, ради мечты о море, затем покинувшая острова, чтобы добраться до Гелиополя, и, наконец, оставившая Басилею ради полной тайн жизни на службе Великой Схолы — одна эта женщина имела больше тайн, чем могла бы вместить человеческая жизнь.
Синьор Сантино Ламорра, он же "Тень", самый смертоносный ублюдок из бродящих по земле. Таких как он в Регалии называют "браво" — смельчаками — но за исполненным невольного восторга словом скрывается жизнь. Детство бастарда, лишенного имени своего отца, бандитская юность, порождённая не нуждой, но избытком жизненных сил, зрелость профессионального наёмника, и не просто наёмника... убийцы. Иногда, живи Вы в Савоции, Варде или Мадезе, Вам нужно кого-то убрать. Вы обращаетесь к браво, тот находит цель, заводит с ней ссору, вот, доходит до поединка с предсказуемым исходом. Не ставьте, не ставьте, господа, против Санни Ламорра! И не хватайтесь в его присутствии за клинок, ведь суд его оправдает.
Тень и Цветок.
Гости Ромуальдо, маркиза де Регера-и-Айала, они жили в собственном небольшом поместье, опекаемые слугами, ни одному из которых нельзя было доверять, пьющие вино, всякий раз первой дегустируемое умеющей на вкус определять яды гидромантом, наслаждающиеся жизнью среди желтых цветов и абрикосовых деревьев, жизнью, которая не была жизнью ибо вечно висела на волоске.
Кем они стали друг другу за четыре проведённых на Земле Иакова месяца? Намеренно ли медлили с выполнением задания, понимая, что убийство сменится бегством, поисками и почти наверное — расставанием?
Пожалуй, Марселин и правда могла бы остановиться ненадолго, дыша медовым ароматом разнотравья.
Но Санни... нет. Определенно нет. Это противоречило бы его природе. Некоторые люди по-настоящему живут лишь когда ощущают на губах вкус крови.
Задание, впрочем, в самом деле подвернулось трудное.
Выследить главу опасного культа и убить его.
Великая Схола отследила все ниточки до "Желтого Цветка Пресветлого Яго", но здесь... здесь всё становилось куда труднее.
В силу ли осознанной склонности или сеньориального каприза, Ромуальдо де Регера-и-Айала собирал вокруг себя изгоев всех сортов. Население острова составляли еретики, язычники, чёрные алхимики, скрывающиеся от правосудия преступники, авантюристы всех сортов, вивисекторы, культисты (те или не те), враги короны...
"Пусть цветут все цветы, ядовитые тоже!" — шутил маркиз, сам тайный язычник, находящийся, подобно Марселин, под покровительством Хеферия.
Таков был дух южного приграничья, дух блудливой свободы, где лес смутьянов рос столь обильно, что убийца и ведьма оставались совершенно невидимы, но и не могли отыскать одно конкретное дерево, под признаки которого попадала половина всех деревьев вообще.
И все же четыре месяца не прошли даром.
Тень и Цветок узнали многое.
Узнали о пропадающих людях.
Учитывая специфику "гостей" маркиза, никто не удивлялся если один из них вдруг исчезал. Мало ли, самозванный бастард короля Регалии решил с бывшим ересиархом перетереть за Свет, слово за слово, и вот, один из них уже сброшен в карст, пресные воды которого в отличие от солёных морских, не выплевывали трупы.
Вот только все исчезнувшие накануне пропажи начинали вести себя странно. Они жаловались на давящее ощущение слежки, на странный вкус еды, на шум по ночам, на плохое самочувствие, ночные кошмары, многократно повторяли о желании поскорее покинуть остров... Жертвы приходили к Марселин, прося что-нибудь для крепкого и спокойного сна, а потом исчезали и никто ничего не видел.
— А разве он не ушел на последнем судне?
Удивлялся маркиз, если ему говорили о случившемся.
По нему сложно было сказать, искренен он или нет.
Ромуальдо знал о способности гидромантов определять ложь и редко говорит так, чтобы его можно было однозначно уличить.
— Я слышал много теорий. Некоторые, знаете, винят даже Ваше сонное зелье, госпожа Марселин, или утверждают, будто наш потерявшийся друг что-то не поделил с господином Сантино. Как видите, я не могу верить слухам.
Говорил владетель острова, и каждое слово было правдой.
Тем не менее, из всех многочисленных жителей острова, вы отобрали четырёх наиболее вероятных подозреваемых, каждого из которых что-то связывало со всеми жертвами.
Первым, предсказуемо, был сам маркиз Ромуальдо. С ним... всё было сложно. С одной стороны, он в самом деле извлекал из созданного им "Убежища" выгоду — малефики здесь обращались в виноделов, язычники в опытных аграриев, океанопоклонники разводили рыбу, а разбойники и мятежники спускали кровавое золото в игорных домах. С другой стороны, порядок на острове поддерживали гротески — местный эвфемизм для слова "мутант" — и одни боги знают, как Его Сиятельство держал своих тварей в узде.
Ходили мрачные слухи про островных... бабочек. На поверку такие слухи основывались лишь на том, что Ромуальдо занимался разведением этих насекомых, но бабочек считали чуть ли не шпионами маркиза.
С остальными тремя все было сложнее.
Арва аль-Хири происходила родом из Маликата, но бежала оттуда когда была уличена в ереси — женщины из секты этой проповедницы закрывали лица по образцу мужчин, что их религия запрещала. На островах Арва разводила чёрный мак, который одни называли "Цветком Блаженства", а другие "Цветком Кошмаров" из-за его феноменальной способности влиять на сознание. Очень похоже на испытываемое исчезнувшими помрачение, не так ли?
Чёрный алхимик Пьетро Ласкари всю жизнь изучал преображение тел живых существ, в особенности исследовал свойства различных тварей и возможности управления их мутациями — однако, последние его работы чаще связывались с некромантией. Ему определенно могли быть нужны подопытные.
Наконец, лже-Хильдиберт, самозваный король Регалии, прямо намекал всем на свою причастность к исчезновениям "врагов Регалии". После того как группа рыцарей во главе с Герхардом де Вераном сместила настоящего Хильдиберта и заключила его в монахи, мигом возникло сразу несколько таких самозванцев, из которых выжил лишь один, демонстрирующий всей Земле Иакова фамильное кольцо в качестве подтверждения легитимности своих притязаний. Поначалу, он казался безобидным, но сумел собрать вокруг себя секту фанатиков Саукардара, чей культ известен был кровавыми жертвами.
Каждого из этих людей окружало что-то вроде культа.
Каждый культ мог быть тем самым.
Четыре подозреваемых.
Виновен один, двое, все или никто.
В ход вашего дела внезапно внёс вклад сам Ромуальдо, вызвав Марселин.
— Госпожа моя, я вынужден признать Вашу правоту, исчезновения действительно связаны друг с другом. Я прошу Вас и господина Ламорра расследовать эти досадные... происшествия.
Фиоренийка мигом поняла, что-то тут не так.
"Пропал кто-то ещё?" — спросила она?
Маркиз кивнул.
Не просто кто-то ещё.
Элейн фон Ревонсар, любовница Ромуальдо.
Эта светловолосая ронарка всегда была немного безумна и тяготела к какому-то странному мистицизму. Приходящим к ней она любила рассказывать о нелинейности времени, иных мирах, мудрости древних алхимиков. По правде, большинству образованных людей она казалась обыкновенной аферисткой с явной зависимостью от чёрного мака, но маркиз по каким-то причинам проникся ее озарениями и вовсю снабжал женщину всем необходимым — говорили, она обещала создать для него проход в те миры, о которых вечно твердила...
Теперь она исчезла.
И почему-то вместо своих мутантов, Ромуальдо решил отправить на ее поиски вас...
— Начните с ее дома.
Так он сказал.
Оставалась лишь одна небольшая сложность — ведь у вас тоже появился гость.
Чельсо.
Человек, чьё появление предсказал Океан.
Ослеплённый морскими тварями ныряльщик, единственный на острове.
Почему единственный? Никто не знал.
Но может быть дело именно в том, что ныряльщик каким-то образом мог бы докопаться до тайны "Земли Иакова"?
За день, что мужчина провел на острове, он окреп и уже вполне уверенно ходил, интуитивно угадывая даже ступени. Во многом его чувства, несмотря на слепоту, уже превосходили человеческие.
Чельсо мог быть полезен.
Если бы только вы знали его не один день...