Никакой плоти и крови. Гвен не нужно было ковыряться в трупах, чтобы понять это, и уж тем более не осталось сомнений, когда Курц попытался поднять одного из гоблинов за голову – та просто распалась на комки, внутри которых была только грязь и больше ничего. Разве что коряги, которыми те были вооружены, были из древесины, но путникам от них всё равно не было никакой пользы.
Не видя причин задерживаться, группа выдвинулась дальше. И, как оказалось, ощущения близости открытого пространства не подвели. Очень скоро пещера закончилась, а до того волшебница и воин увидели забрезживший впереди свет. Но он был подозрительно неярок.
Как оказалось, выход из пещеры находился в холме, выросшем посреди какого-то болота. Приглушённый свет затуманенного неба и такое же заполненное серой дымкой окружающее пространство не давали оценить его масштабы. Хотя, если приглядеться, то где-то впереди, кажется, виднелись какие-то деревья, то ли сосны, то ли ели, лишь самые верхушки, и то очень далеко. А обернувшись назад, за холм, из недр которого они вышли, Гвен видела лишь простирающуюся падь и трясину, продвигаться по которой, конечно, можно было, но с большой осторожностью, да и вряд ли это имело необходимость. Или что-то пыталось убедить её в том, что туда идти не нужно? Что-то злое…
Перед выходом из пещеры наблюдались хилые заросли облысевшего листвой кустарника, ничем не примечательные, но в самой его гуще нельзя было не заметить три воткнутых в землю кола. На каждом из них было развешано по человеческому черепу. Фрагменты облезшей кожи и волос указывали на то, что изначально на эти колья были нанизаны целые головы, но это произошло очень давно. Глазницы зияли чернотой, и при взгляде в них возникало стойкое чувство, будто оттуда что-то наблюдает за людьми – возможно, затаившееся насекомое, птица, змея... или что-нибудь похуже.