[FD] По ту сторону проклятья | ходы игроков | I.1 Hundert Straßen unter den Füßen

  Спокойно доехать до «Трех хвостов» тебе не дали. Расстояние, конечно, было невеликое, но на поле боя нечасто царит спокойствие и безопасность для отдельного всадника – даже если этот бой почти закончен. Тяжело покачиваясь в седле и наблюдая за тем, как зеленокожие начинают отступать от стен, ты упустил момент, как тебя кто-то дернул за ногу в попытке вытащить из седла. На твое счастье, силы у тянущего были невеликими, и ты смог удержаться. На инстинктах скорее, чем осознанно, отмахнул клинком вниз – и получил «ответ» от чавкнувшей под ударом плоти. Самый решительный из посмевших напасть на тебя гоблинов рухнул под копыта жеребчика, а прочие решили, что с них хватит, и с писком порскнули в стороны.

  … К тому моменту, как ты доплелся до ворот трактира, битва уже завершилась. Уцелевшие защитники, которых, к слову, оказалось немало, устало приходили в себя и вяло перешучивались о своих подвигах и промахах соседей. Чуть в стороне, у коновязи, расположились опередившие тебя остатки кавалерийского отряда – у этих потерь было поболе. Твоего подвига толи никто не заметил, толи не счел победу подвигом – никаких фанфар и аплодисментов, по крайней мере, не было.
  Спешившись, а по факту едва не вывалившись из седла, ты нетвердой походкой отправился к стоящей рядом с конюшней бочкой с питьевой водой для лошадей. Судя по мокрой земле вокруг нее, ты был не первым, кто решил воспользоваться ей, чтобы привести себя в порядок. Когда ты, наконец, умылся и перестал походить на собственный трофей, подошел прихрамывающий на одну ногу фон Путц. Лицо рыцаря было усталым и темным даже в свете факелов, но губы кривились в довольной ухмылке:
  - Молодцом, парень. Ни одной стрелы от второй толпы не прилетело! Знатно мы покрошили зеленых, а? Думаю, теперь они на какое-то время зарекутся суда соваться, и будут искать цели помягче!
  В порыве чувств рыцарь даже хлопнул тебя по плечу, что вызвало новую вспышку боли. В свою очередь, ты поинтересовался, знает ли Макс хоть одного целителя, который мог бы осмотреть тебя после драки. Твой собеседник, особо не интересуясь причинами травм, кивнул, крикнув куда-то за спину:
  - Дитрик, после того, как осмотришь бойца, глянь молодого господина – ему тоже прилетело!
  Дождавшись согласия, фон Путц кивнул тебе:
  - Ладно, бывай, парень. А я, пожалуй, пойду внутрь, пропущу чарку-другую. И если они будут не за счет заведения, я из кабатчика всю душу выну!

  Вскоре к тебе подошел крепкий мужик самого разбойного вида – тот самый Дитрик. Лекарем он не был, но долгие годы службы, видать, научили его азам полевой медицины. Он помог тебе раздеться, стянул рубаху, смочив ее предварительно водой, осмотрел тебя, общупал и присвистнул:
  - Н-да-а-а, панич, неплохо тебе прилетело, как кувалдой. Но жить будешь – утробу не отбило, женилку тож. А вот ребрышки-то, походу, треснули. Но не тужуй – не сломались. Сломались бы, ты б сча кровью харкал да помирал бы. А так я счас тебя перевяжу, и через пару седмиц будешь как новенький. Главное, поменьше ерзай и не позволяй тебя снова бить в грудак. На, глотни-ка пока.
  Ты на автомате выпил предложенное. Им оказался чистый самогон, крепкий, как кулак Зеленухи, от которого ты едва не окосел. Дитрик фыркнул в бороду:
  - Вот теперь точно не помрешь!

  Пока тебя перевязывали, ты смог получше рассмотреть трофей. На блестящей цепи, принадлежавшей раньше толи купцу, толи какому-то магистрату, высело несколько грубых металлических орочьих морд, соседствовавших с трофеями: круглой гномьей подвеской, на которой был изображен бородатый лик, парой сигмаритских молоточков и какой-то непонятной спиралью, сделанной из неведомого тебе синего камня. Теперь награбленное перешло к тебе.
  Не успел еще лекарь закончить свою работу, как к тебе подошли Ханс и солдаты, громко и радостно выразившие свою радость от того, что молодой господин уцелел. Не хватало только Йогана – его, как рассказали тебе, прикончил огроменный магический кулак, расплющивший воина, как сапог – таракана. И Слава Сигмару и Ульрику, что зеленых магов на много не хватило, иначе защитникам пришлось бы тяжко!
  Выслушав ребят, ты задал резонный вопрос, а где, собственно, сестра. Ответить точно они не могли, но Петер Большой твердо заявил, что видел молодую фройляйн во дворе уже того, как все улеглось. Этого тебе было достаточно. На вопрос, что делать дальше, ты честно сказал, что дальше к замку Калаи едешь один. Все «почему» натолкнулись на твой тяжелый взгляд, мигом отбивший всякое любопытство. Надо – значит надо!

  По короткому обсуждению твоя свита решила, что отпускать молодого господина одного невместно, и с тобой поедет Збигнев, тогда как остальные останутся с хозяйкой – ей и помощи больше надо, и защитить она саму себя не может. Ты только кивнул, погруженный в свои мысли. Широкий шлях лежал прямо у твоих ног, и мог вывести тебя туда, куда пожелаешь. Весь мир был у твоих ног – нужны были только толика решимости и удача.
  Распрощавшись с остающимися, ты пришпорил жеребчика, погнав его в сторону Хассельхунда – первой крупной промежуточной точки на вашем прежнем маршруте. Толи самогон и перевязка оказали свое благоприятное воздействие, толи молодой организм был достаточно крепок, но держался ты в седле достаточно уверенно. И мог поддерживать пригодный ритм для того, чтобы двигаться быстро. Солдат вопросами не беспокоил, и твой разум был посвящен самому себе.

  В середине дня ты прибыл в Хассельхунд – небольшой торговый городок на тракте, связывающем Вольфенбург и Нордланд. Пускай и некрупный, город имел собственные стены. Пускай и деревянные, и значительный по меркам Остланда гарнизон, включающий в себя даже штатные войска курфюрста. Ничего примечательного в нем более не было, так что ты, заплатив пошлину, направил коня к ближайшему кабаку с простеньким названием «Кружка и рулька», где, плюхнувшись за полутемный стол у стены, заказал себе и Збышко выпивки и, водрузив перед собой голову Босса, хлопнул первую из батарем стоявших перед тобой кружек – «чокнувшись» при этом с покатым лбом молчаливого «собеседника».
  Выпивая и грея уши, ты понял, что в Хассельхунде нормальной работы для парня с мечом нет: максимум, на что ты мог рассчитывать, это за еду прибиться к какому-нибудь каравану, следующему или в столицу, или на север. И там, и там возможностей было явно побольше, как и вариантов. Ну или оставаться в городе и пытаться найти выход на «Чистильщиков» - небольшие отряды, которые за скромную мзду прочищали лес, предгорья и холмы в поисках имеющихся и возможных угро.
  А еще тебе надо было либо решить, как избавиться от приставленного бойца, либо как убедить его в том, что ты действуешь единственно верно.

      Магнус ехал чуть впереди Збигнева. Чужая лошадь по ним фыркала и артачилась, но юноша твердо вел её вперед. За спиной осталась прошлая жизнь. Теперь уже по-настоящему. И Магнус с легкой грустью вспоминал оставшиеся позади мгновения. Вот он держит за заднюю лапу, а затем с гордостью вручает Сиене еще влажную лягушку. Вот они играют на плацу в догонялки, а затем Магнус убегает от учителя фехтования из дальних южных стран. Вот он ловко уворачивается от очередного удара, а затем натыкается боком на деревянный кинжал и с удивлением смотрит на эталийца. И, конечно, приключение в лесу, которое впоследствии гордо называли "охотой за некромантами". Чем бы ни закончилась та история - все остались живы и почти здоровы. Но все эти приключения остались в глубоком и таком далеком детстве. Уже в юношестве сестра начала отдаляться от Магнуса, а в Розфельсе их пути разошлись вовсе. Теперь же черта была подведена.

      Можно ли было что-то изменить?

      Свидятся ли они когда-нибудь вновь?

      Печаль сдавила грудь сильнее, чем изрядно вмятые ребра. Магнус встряхнул головой, словно какой-то бездомный пес, брызги полетели в стороны, и он поклялся себе, что не станет больше думать о сестрице. Не призывал в свидетели ни Сигмара, ни предков, никого. Просто решил так. Укусил себя за руку со злости, поднял голову высоко и расправил плечи. Впереди открывалось столько дорог. Все то, о чем Магнус мечтал многие годы, живя в отцовском заточении, воплотилось в жизнь.

      Когда Магнус въехал в Хассельхунд, выглядел он все еще как юный панич, но которого изрядно потрепало. Падение с лошади и катания по земле с Боссом не оттереть водой из бочки. Грязь за время дороги высохла, осыпалась и оставила отметины на одежде. Нужна была прачка, а лучше теплая ванна в добром трактире. И кровать!

      «Кружка и рулька» на первый взгляд мало походила на достойное для панича заведение, но у нее было неоспоримое преимущество. Оно первое попалось торнийцам на пути. А потому решение далось Магнусу легко.

      Вопреки опасениям, внутри оказалось спокойно, тепло и почти уютно. Никто не бил морды друг другу, не горланил пьяные песни и не танцевал так, что кружки сбегали со столов. Поэты не читали стихи, не хулили проезжих волшебников, местного господаря, и даже соседских не поминали ни худым, ни добрым словом. Даже разносчицы еды не были настолько красивы, чтобы хотелось ухватить их за известное место, но не вызывали они и желания, чтобы те исчезли поскорее. Не было в «Кружке и рульке» и охотничьих трофеев, достойных упоминания. И даже выставленная на стол клыкастая орочья башка, которая еще вчера находилась на плечах и была настолько грозной, насколько это вообще себе можно представить, не вызвала никакой реакции у окружающих.

      - Видимо здесь так заведено, Збышко. - негромко обратился Магнус к спутнику.

      Збышко, Збышко, Збышко. Что делать с увязавшимся солдатом юный панич думал много, но так и не определился. Точнее, решил ничего не делать с ним. Не хотелось ему решать судьбу служивого человека, о котором он не знал ничего. Можно было подтолкнуть его к тому или иному решению, но правда была в том, что Магнусу было все равно, последует ли Збигнев с ним или нет. Ведь не был он паничу ни другом, ни братом, ни родственником дальним. Просто один из солдат деспота-отца, а что у него внутри - да кто ж его знает. А потому, через несколько кружек, заявил ему прямо.

      - Знаешь, Збышко, не вернусь я в форт Торн. Помолчи, говорю. Решено, не вернусь. Так что ежели тебе надобно вернуться - так забирай зеленуку и воротись, пани Сиену оберегай. А ежели дальше со мной поедешь - то обратного пути долго не будет.

      Магнус накрыл руку Збышко своей и перебил солдата.

      - Ты погоди отвечать. Выпей со мной сначала да обдумай крепко что сказал. А перечить не надобно, пустое оно.

  Твой вопрос заставил Збышко серьезно задуматься. Солдат чокнулся с тобой кружкой дешевого светлого пива, повторил твой жест по «приветствию» Зеленухи и, осушив мигом половину содержимого, бахнул тару об стол так, что остатки едва не вылились.
  - Н-да, дяла-а… - протянул он, и подперев голову рукой, замолчал. Ты не мешал парню думать.
  Спустя еще две твоих кружки – Збышко больше не притронулся к алкоголю – солдат потупился и выдавил:
  - Ну, ежели вы, панич, так решили, то негоже мне перечить. А токмо я слово вашему батюшке, герру капитану давал, и Остландщине всей в его лице. Не могу я с вами поехать, хучь гол мне голове теши. Бегуном живо признают – всю семью под монастырь подведу, и себе крепкую веревку на шею свяжу. Но и взад вертаться сильно спешить не буду, - он слабо и извиняющееся улыбнулся, - чтобы искать вас начали не прям уж сразу.

  На утро вы распрощались со Збышеком. Парень готов был оставить тебе свой панцирь и широкий армейский нож – мелочь, но может помочь в тяжелом случае. Решив, принять подарок или нет, ты выехал из южных ворот по направлению к столице. Тракт здесь был куда ухоженней и шире, чем дорога по северным отрогам Срединных гор: жители расположенных на пути деревень исправно корчевали кустарники на обочинах, минимизируя риск засады, а дорожные патрульные в широких фетровых шляпах с неизменным черно-белым пером встречались регулярно и выглядели не оборванцами, а вполне дельными вояками.
  До следующей точки на маршруте – Дасселя, было чуть больше двадцати пяти миль. С «обозом» в виде повозки ты бы не добрался до него за сутки, а вот будучи в седле сам-один: еще как. Еще солнце не село, как ты въехал за частокол небольшого городка, разросшегося из придорожного села. Все признаки «цивилизации» были на лицо – сразу за воротами начиналась непросыхающая огромная лужа, в которой плескались свиньи, а у стены караулки протяжно зудел просящий подаяния лохматый нищий, от которого разило, как от разгромленной винной лавки. Никаких булыжников на мостовых не было, и основные направления можно было узнать по глубоким, чуть ли не в пол-ладони, тележным колеям. Одна из них вела по направлению к высокой ратуше с острым шпилем, одному из немногих каменных зданий в Дасселле, другая, в обход похожих на форт деревянных казарм городского гарнизона – к Вольфенбургскому тракту. На этом достопримечательности заканчивались: городок несколько раз жгли, и ничего достойного упоминания в нем не осталось.

  Ночь в Дасселе прошла без каких-либо происшествий, да и по кошелку не больно-то сильно ударила. Дальше тебя ждал Вольфенбург, а, вернее, его окраины – ныне ты был не столь обеспечен, чтобы платить въездную пошлину только ради того, чтобы заночевать за каменными стенами. Заседлав коня, ты плотно позавтракал кашей из репы, и вместе с рассветом выехал на тракт.
  Быстро оторвавшись от таких же ранних пташек, только идущих караваном, ты остался один на один со строгостью леса одесную и величественностью горных склонов ошую. Чирикали птицы – «безопасность», наверняка мысленно отметил ты – оставались под копытом ярды за ярдами, и никто не стоял над душой, не понукал и не требовал от тебя ничего такого, чего ты не хочешь. Весь мир у твоих ног и все дороги открыты!

  Пообедав парой загодя припасенных яиц и напившись воды у придорожного родника, ты отправился дальше, и к четырем часам по полудни достиг Вольфсауга – небольшой деревни в паре миль от столицы. Расположенная на холме, она служила одной из линий защиты сердца Остланда, и потому стены здесь были куда капитальнее дассельских, да и народа с оружием хватало, причем не только в остландских цветах. Проехав насквозь расположившееся у стен торжище, ты остановился в пристойном на вид заведении – «Волчьей пасти». Ехать дальше было уже бессмысленно, если ты не хочешь, конечно, заночевать в лесу на обочине, а следующий вечер должен был как раз привести к Левудальдорфу: свобода свободой, а путь диктует свои правила, которые ты схватывал на лету.
  В трактире было полно народа, но твое явление с Зеленухой под мышкой быстро заставило нескольких мужчин, явно городских ремесленников по виду, вспомнить, что у них есть дела поважнее, и, не вступая в дискуссии, споро освободить тебе стол. Но спокойно поесть тебе не дали: только ты начал наворачивать густой мясной суп, от которого так и шел пар, лавка напротив отодвинулась, и туда плюхнулся широкоплечий дядька в ярко-зеленом доломане. Свисающие до ключиц усы, некогда черные, были теперь почти пегими, как и собранные, не смотря на глубокие залысины, в хвост волосы. Темные глаза смотрели на тебя с усмешкой, а рот кривил вниз широкий шрам.
  Выставив перед собой кружку пива, неизвестный кивнул в сторону трофея:
  - Горазд у тебя приятель, смотрю я. Так как, твоя работа, хлопец, али подарок дивчине от старшака везешь?

      По утру голова гудела словно в ней било раскачивалось от одного уха к другому. Но Магнус нашел в себе силы соскребстись с койки и выйти к Збышеку. Изрядно помятый юноша с трудом улыбнулся, а затем обнял изо всех невеликих сил солдата.

      - За панцирь спасибо, но не мое это. Тяжел больно. А от ножа не откажусь.

      Так у Магнуса появился шестой нож. Четыре из них - чуть изогнутые, короткие и туповатые, но смертельно острые на кончиках и идеально сбалансированы. Еще один - обычный короткий тесак с лезвием с ладонь Збышека. Таким можно и мяса ломоть нарезать, и щеколду дверную поднять с обратной стороны, и карманнику пригрозить. Но если надо что посерьезнее - то уж нет. Армейские же ножи в форте Торн - вещь незаменимая и в быту, и в походе. Они длиннее раза в два обычных, за столом таким орудовать не с руки. Да и не принято в приличном обществе, как слышал Магнус, такими орудовать. Но если надо гвоздь заколотить, веток нарубить на навес или стелы смастерить - лучшего помощника долго искать придется. Как-то Магнус даже древко для копья таким ножом выстругал.

      - А господину и госпоже правду всю говори как есть. Ну все Збышко, ступай.

      Стоило солдату скрыться из виду как Магнус скривился, схватился за голову и повалился на кровать. Поймал себя на мысли, что если бы у волшебников хоть вполовину болела голова так, как у него сейчас, они бы все вмиг перестали заниматься своим колдовством. И провалился в сон. Впрочем, выспаться ему не дали. С петухами в тарктире началось черт знает что, и Магнус поспешил оставить за спиной еще один городишко.

      Чудные виды империи очаровали юношу. В жизни он не видел таких дорог, солдат в разъездах и торговцев. Не стесняясь он рассматривал все, что встречал на пути. Новый мир в первые же дни оправдал все самые смелые ожидания. Разве мог бы он увидеть такое в четырех стенах форта Торн, который всю свою оставшуюся жизнь должен охранять отец? Даже Розфельс блек в сравнении с природой этих земель.

      В Дасселе Магнус смог наконец-то выспаться. На ясную голову он пересчитал сбережения, которые загодя собрал в форте Торн. Получилась горсть монет, большая часть из которых оказались медными, два небольших красиво ограненных камня: один цвета молодой сирени, а другой - крепкого Розфельского пива. К этому богатству добавилось имуществе Зеленуки. Был еще волшебный кинжал, но с ним Магнус расставаться не собирался ни при каких обстоятельствах. На вес выходило немало, но Магнус понял главное: он плохо представлял много это или мало, и как долго он сможет на это жить. В форте Торн он был обеспечен всем необходимым, а в Розфельсе цены отличались от местных. Свыкшись с этой мыслью, Магнус решил не тратиться попусту и двинулся дальше.

      В Вольфсауге в "Волчьей пасти" Магнус удивленно проводил взглядом нескольких мужчин, которые поспешили удалиться и освободить места в битком набитом заведении, а затем занял столик, попросил принести супа и принялся уплетать его с таким аппетитом, какой свойственен лишь юношам, которые после последней ложки будут готовы стать мужчинами.

      Когда скамейка напротив отодвинулась и Магнус мельком увидел мужчину, он возвел очи горе. "Еще один Кислевит" - мелькнула мысль. Но после Магнус рассмотрел собеседника получше. Кривой шрам словно насмехался над Магнусом. "Малыш, что видел ты в этой жизни" - говорил он. А пепельные усы согласно кивали в такт словам. И Магнус сначала оробел. А затем сжался весь, напрягся. Вытащил армейский нож, воткнул в тарелку и вытащил кусок мяса из супа. Посмотрел на него внимательно, но ответа на мучивший вопрос не нашел. Соврать, что не его работа - засмеют, что так открыто Зеленку носит. Сказать правду - не поверят. Но думать долго не стал. Глянул изподлобъя на кислевита и буркнул:

      - Моя.

      А затем принялся откусывать мясо с большого ножа.

  Кислевит никак не отреагировал на твой резкий тон, или, по крайней мере, не подал виду. Только кивнул, сдержанно одобряя:
  - Добрая добыча, такого здоровяка просто так не завалишь. И метода показать себя тоже добрая, сразу внимание привлекает. Так что, воин, работу ищешь, что клинок звонкими марками оценит?
  Ты скользнул взглядом по присутствующим и убедился, что посетители с нескольких столов у противоположной стены присматриваются к вашему разговору. В основном это были степенные дядьки, кислевиты и имперцы, но была и молодёжь - твои ровесники и парни чуть постарше. Все с оружием, неплохо одетые, сидели с пивом и снедью и вели себя спокойно и ровно, не доставляя никому проблем.

  - Ищу, - коротко ответил Магнус, но ложку отложил вместе с ножом.
  Фразу про Зеленуку оставил без внимания. Посмотрел внимательно на кислевита. С недоверием, но беззлобно. Затем окинул взглядом трактир. Оружный люд сразу натолкнул на мысль, что все они или какая-то их часть - спутники этого непредставившегося кислевита. Магнус про себя решил называть его вислоусым или усатым.
  - Только на месте сидеть не стану.
  Дальше Магнусу, согласно этикету, следовало поинтересоваться кто его безымянный собеседник, или представиться, или каким другим образом поддержать разговор, но фон Эберхард зачастую вместо занятий проводил время либо в лесах, либо на узких улочках Розфельса. Да и после недавних событий недоверие к вполне конкретной кислевитке и всем с тем и ко всем урожденным тех земель людям никуда не делось. А потому Магнус вытянул губы в струну и вопросительно посмотрел на собеседника.

  - Это верно, - покивал собеседник, - портки на одном месте просиживать негоже: так и корни в землю можно пустить. Пока ты молод, - он с усмешкой огладил пегие усы, - надобно жить шляхом. Мир посмотреть, себя показать, да поучиться тому, что в четырёх стенах не расскажут.
  Шумно отпив пива и вытерев рукавом усищи, вояка продолжил:
  - Меня дядькой Игнацом кличут, я охрану купцам представляю. Куда обоз идёт, с которым договорились, туда и мы следуем. Вот сейчас снова на север, в Прааг, а куда уж дальше там, то одному Урсуну ведомо.
  Ежели интерес у тебя есть, то у меня есть интерес к новым людям - не всегда доходим мирно, сам понимаешь, - Игнац спокойно повёл широкими плечами. - Стол за счёт нанимателя, три марки дружинному за день похода, марка отроку, да боевые сверху. Только не обессудь, хлопчик, трофей трофеем, но, коли интересно тебе, сначала в деле надо себя показать. Хоть прямо тут, на заднем дворе.

  - А меня... Петером звать.
  Магнус назвал первое имя, которое пришло ему в голову. Меньше всего ему хотелось, чтобы кто-нибудь из форта Торн нашел его или хотя бы его след.
  - В Прааг так в Прааг. Ничем не хуже, чем Вольфенбург или Талабекланд.
  Магнус с привычной ему непосредственностью поднялся со стула, оставив миску с недоеденной снедью. Опёрся руками на стол и едва ли не навис над кислевитом. Едва ли, потому что роста ему не хватало. А потому глаза их оказались почти наравне.
  - Показывай, дядька Игнац, куда идти и чего посмотреть хочешь.

  Вислоусый поднялся вслед за тобой:
  - Да что смотреть-то, и так понятно: как клинок держишь, на что в драке сподобишься... Ванька, - гаркнул он так, что взгляды со всех соседних столов устремились на него, - пригляди за снедью да трофеем хлопчика, покуда мы новых другов ищем! Остальные отроки - за мной.
  Так вы, в сопровождении ещё четверых охранников, вышли на утоптанный задний двор, заняв полянку у забора, между хлевом и нужником.
  - Карлуша, давай ты. До первой крови або до того, пока мне станет ясно, что да как, - напутствовал дядька Игнац.
  Против тебя вышел вихрастый парень примерно твоих лет, разве что чутка повыше. Вооружён он был топором и щитом, а доспехов не носил вовсе.
  - Карл Зельцер буду я, - представился он, - отрок, получается. Ну что, попробуем?
  Дождавшись, пока ты подтвердишь, что готов к бою, он попёр на тебя - уверенно, но совершенно безыскусно, явно рассчитывая на щит и длину рук.

  После слов Ваньке, Магнус, ставший теперь Петером, не спеша стянул с себя пыльную дорожную куртку, верхнюю рубашку и повесил одежду на спинку стула. Из-под нижней рубашки проступил заплывшее синевой место удара. Болеть оно не болело, но при резких движениях напоминало о себе. И все же юный панич не задумываясь вышел на задний двор.
  Вооружился Магнуш-Петер одним лишь мечом, недурного качества. Но больше для виду. Едва увидев своего противника, юноша решил, что щит он, наверняка, держать умеет, стало быть в лоб атаковать смыла никакого нет. А танцевать вокруг, пока Карлуша откроется, не хотелось. Вряд ли это продлилось бы долго, ведь соперник пер вперёд совершенно топорно, как отцовский пехотинец на плацу, но желание поскорее разобраться с этим взяло свое.
  Магнус не помнил, чтобы в Розфельсе дрались до первой крови. По крайней мере в тех местах, которые юноша облюбовал. Чаще всего дело заканчивалось, когда противник клюнет носом землю или каменную мостовую. А то и в конскую лепешку по уши погрузится. Такое там любили. Ещё, бывало, нож под лопатку по рукоять засунут и дело с концом. Сам Магнус так не делал и видел такое лишь однажды, но мертвецов в таком состоянии находили. Вот и сейчас фон Эберхард решил не тянуть, и не выделываться приёмами из дальних стран, а дождаться, пока Карлуша откроется, нырнуть под оружную руку или сбоку обойти, как топор опустит, да двинуть как следует под коленку ногой. А потом добавить, чтоб распластался пехотинец да не дёргался.

  Карлуша явно был парень простой, и от тебя ожидал того же: нос к носу, сила на силу, умение на умение, а там уже кто кого. Ты этого сполна насмотрелся в форте Торн, и того же от тебя хотел отец: чтобы ты врос ногами в землю, и ни северянин, ни зверолюд, ни орк ни тебя, ни твоих солдат оттуда не вырвали. Все просто и понятно до боли в зубах - можно даже особо не напрягаться, чтобы понять, как себя будут вести такие стратеги или солдаты.
  Твоего приёма парень явно не ожидал, и не знал, что с этим делать. В итоге и траекторию удара не сменил, и сам не разорвал дистанцию, а только нелепо дернулся, бок открывая и тем ещё больше подставляя себя под удар. Была бы сейчас настоящая схватка, лишился бы отрок или головы, или, если повезёт, руки. Но и того, что случилось, ему хватило: сначала от пинка он со вскриком рухнул на колени, а потом, когда постарался вскочить, огреб яблоком меча по темечку и, охнув, вырубился.
  - Ну вот как-то оно так, - не без удовлетворения хмыкнул дядька Игнац, - а ведь у хлопца ещё вся грудь синяя, как у гоблина рожа. Дельно воюет! Захар, может, ты попробуешь?
  Ражий кислевит с копной нечесаных светлых волос и юной, ещё неровной бороденкой, сделал шаг вперёд, но тут в разговор встрял ещё один голос, высокий и звонкий:
  - Тятя, дозволь мне попробовать?
  Игнац пожевал ус и кивнул:
  - Ну, дерзай, Анка, коли уверена. В любом разе, на второй драчке мы и порешим. А ты, Петруша, - исковеркал он твое "имя", не смотри, что девка пред тобой. Анка, хоть и отроковица, а боец справный и хваткий.
  Против тебя вышла невысокая скуластая девица чуть раскосыми глазами на типично-кислевитском лице и с длинными соломенными волосами, собранными в растрепанную косу. Одета она была по-мужски, смотрела нахально, а в руке крутила саблю. Сразу атаковать, однако ж, не стала, начав обходить тебя по кругу и все также самоуверенно скалясь.

  Внешность нового противника не смутила Магнуса. Видел он разных девок. И таких, что в башнях высоких живут, и тех, что не чураются в чужой карман руку засунуть. Но как саблю держит, и как ноги переставлять начала - приметил. Рука сама легла на рукоять кинжала, да там и осталась. Задумался Магнус, а все же решил, что такое оружие для врагов, а не для тех, с кем дорогу и пищу делить решил. Армейский нож мог бы пригодиться. Не кинжал, но хоть что-то. Но Магнус оставил его в таверне на столе рядом с миской. Скрипнул зубами с досады и отвёл руку за спину. А затем начал кружить в такт шагов Анки.
  Магнус внимательно приметил впалые щеки, невысокий рост и уверенность, с которой держалась девушка. А потому спешить не стал. Такой трюк как с Карлушей с Анкой не пройдет. Решил держать дистанцию, на который все защиты берутся. Ровно как учил сеньор Луис Гомес. И ждать, когда Анка ошибётся. Или устанет. И тогда использовать представившуюся возможность.

  Держала саблю Анка уверенно, двигалась плавно и текуче: чувствовалось, что оружие она в руках держит не первый день. Да и набрасываться сразу не стала, изучая "Петера" внимательно. На подбадривания от других отроков не реагировала, и вообще вела себя так, словно кроме противника ничего больше вокруг нет.
  И все же первой не выдержала именно девушка. Атаковала первой, с нескольких сторон проверяя защиту, а потом сразу отступила, давая тебе возможность на "ответную любезность". Ещё несколько наскоков закончились также безрезультатно.
  Тебе могло показаться, что Анка боится доводить удар и ввязываться в схватку, когда могут ранить - это можно было сказать и по тому, как она себя останавливает, и по выражению лица. Но улица дала тебе немалое преимущество - смотреть, что происходит вокруг, и обращать внимание на все изменения. Например, на то, что выражение растерянности на лице девушки, когда она отступала, её приятели, в том числе и очнувшийся Карл, встречали не насмешками, и поддерживающим хохотком, словно знали, что она делает, и зачем. И это говорило много больше, чем хотела показать противница.
  После ещё одной атаки девушка, кажется, выдохлась. Дышала тяжело, сабля в руках чуть подрагивала, но двигалась по-прежнему уверенно, хотя и немного медленнее, чем раньше.
  Молодые зрители заулюлюкали, требуя кончать бой и дать им, наконец, посмотреть на драку, а не танцульки. Игнац молчал, улыбаясь в сивый ус.

  Магнус взял несколько "приветственных" защит и, не торопясь, ответил Анке тем же. А затем начались те самые "танцульки", которые всегда случаются при встрече двух осторожных фехтовальщиков. Но фехтовальщиком Магнус не был. По крайней мере, опыта соответствующего не имел. Уроки на плацу с эталийцем многое дали юноше, и он охотно впитывал эту науку, но всё же в настоящих поединках участвовать ему почти не доводилось.
  Шаг за шагом, удар за ударом, девушка, казалось, начала уставать. Но эта усталость больше походила на представление для одного зрителя. По крайней мере ни дядька, ни его банда не оценили состояние Анки. А потому и Магнус не спешил пользоваться открывавшимися возможностями. Напротив, он ещё больше взвинтил темп, стараясь обойти девушку то с одной стороны, то с другой. Закружить в танце, дождаться, когда сабля Анки верно окажется внизу, а не по воле девушки. А затем резко сократить дистанцию, на которой клиники становятся бесполезными, и довершить дело захватом, или захватом оружной кисти, или ударом в бок, что чуть выше таза, или подножкой, а то и всеми не совсем честными приёмами сразу. Проиграть этот бой Магнус не хотел, но и не был готов на всё, ради победы.

  Идея взять Анку на скорость оказалась не рабочей. Как бы ты не пытался её переиграть, вся усталость вмиг с неё слетала, и сабля успевала встать на пути меча. Несколько раз она даже переходила в размашистые контратаки, искусно крутя восьмёрку, и только привитая в уличных драках подвижность помогала тебе уходить от удара.
  А потом кислевитка снова изображала из себя усталую бедняжку, выложившуюся в последней атаке. А заодно - действительно отдыхала, переводя дух и игнорируя усиливающиеся пожелания закончить драку. Она явно оценила тебя по достоинству, и не собиралась рисковать: даже когда ты решил сорвать дистанцию, она предпочла молодой козой отпрыгнуть.
  Зато ты убедился, что силы у тебя больше, и при доле везения ты можешь её обезоружить. Вот только для такого мощного удара и хват нужен жёсткий, иначе снова будет патовая ситуация. Надо было решить, рискнуть ли, или продолжать попытки переиграть, или придумать новый план.

  Рисковать Магнус не хотел. Тем более бой начинал раздражать юношу. Не только от того, что быстрой победы достичь не удалось. Сражение превратилось в представление, в то время как режиссер-Игнац прятал довольную улыбку в усы. Озлобленность зашевелилась в чреве юноши. Не любил он плясать почём зря под чужую дудку. Крутанул мечом и крикнул задиристо дядьке:
  - Не насмотрелся ещё, тятька? Точно хочешь, чтобы я девку твою попортил?
  Блеснул в закатных лучах заходящего солнца катайской сталью. Осклабился. Немного наигранно, но хищно. И подмигнул Анке.

  Дядька Игнац только пожал плечами, не вмешиваясь в поединок, а вот отроки восприняли слово "попортил" весьма недвусмысленно, радостным улюлюканьем обозначив, что они обо всем этом думают. Эти скабрезности проняли девушку куда сильнее и твоего подмигивания, и прошлых патовых ситуаций.
  Она налетела на тебя друкхарийской ведьмой, возмущенная и разозленная, и только шипела кошкой. Тебе пришлось, скажем прямо, нелегко - пришлось не только фехтовать, но и извиваться подобно змее, чтобы хищный клинок тебя не достал. Самым неприятным было то, что, отбив один из ударов, ты получил острым кулачком прямо в грудь, в оставленный орком синячину - и, если бы не опыт уличных драк, пришлось бы тяжко.
  В один из моментов ты все же смог вывернуться и, обозначив атаку кинжалом, заставить Анку необдуманно закрыться. Нормально парировать прилетевший с другой стороны меч она уже не успела, и сабля, обиженно зазвенев, отлетела к забору. Капитулировать, однако же, взбешенная кислевитка не стала, попытавшись рыбкой нырнуть вперёд и вернуть себе оружие. Но это уже была чистой воды импровизация, и ты перехватил инициативу.
  От подножки она ожидаемо ушла, а вот от залома - нет. Упав на колени, она сначала попробовала вырваться, а потом, поняв, что это невозможно, вцепилась зубами тебе в руку, едва не прокусив одежду.
  - Хватит, - прогремел голос воеводы. - Хватит, Анка, я сказал! - девушка нехотя разжала зубы и прекратила дёргаться. - Всё, Петруша, можешь отпустить её. Я поглядел, покумекал, и предлагаю тебе жалование дружинника, а не отрока. Ну так что, воин, по рукам?

  "Ведьма" - громко подумал Магнус, стараясь не кривиться от пронзившей грудь боли. Но сладостный вкус победы уже пробежал по всему телу, и юноша нелепо улыбнулся.
  - Хороша. - довольно обронил он и убрал оружие.
  Хотелось что-то ещё сказать девушке, поддержать или подбодрить. Все-таки трюк он использовал хоть и известный, но весьма подленький. Однако слов подходящих не находил. Поэтому решил оставить на другой раз.
  - По рукам, - коротко ответил Петер нанимателю. - Только суп сначала доем.

  В ответ тебе было только шипение и сдавленные ругательства, сделавшие бы честь и убеленому сединами ветерану. А пока Анка отряхивалась, злым взглядом прожигая всех вокруг, дядька Игнац плюнул на широкую ладонь и протянул её тебе.
  - Значица, договорились. Я не требую тут же являться в дружину - все одно выходим завтра на рассвете, и добрая половина воинов нонеча гуляет. Подъемные тебе нужно, чтобы в городе закупиться, або все есть?
  Магнус по наитию повторил жест дядьки и ладони громко хлопнули одна об другую. Вопрос про подъёмные оказался неожиданным, и юноша ответил не сразу.
  С одной стороны, у него все было с собой. С другой - кто знает, что может понадобиться в дороге. Может что придет в голову. Но спрашивать совета Магнус не решился, чтобы не прослыть дурачком. И потом деньги никогда лишними не бывают. Немного покрутил в голове эти мысли так и этак - ответил:
  - Не помешают. Кое-что прикупить будет не лишним.

  Кислевит отсыпал тебе два десятка и одну марку – ровно сумма твоего жалования за неделю. Деньги не Сигмар весть какие, но зато их можно было пустить в оборот немедленно. Из того, что ты понял, во время сопровождения каравана вопрос еды и фуража не стоял, а сам путь был явно больше седмицы – то есть, при идеальном раскладе, тебе за время похода не придется тратиться вовсе. Но и заниматься закупками тоже особо-то возможности не будет.
  Фактически у тебя было только два варианта, где можно запастись скарбом, и каждый имел свои плюсы и минусы. Проще всего было метнуться на торжище прямо здесь, в Вольфсауге, и прибрать все необходимое: уж наверняка простое оружие и походное снаряжение здесь сыщутся. Закупишься ты быстро и относительно недорого, и весь вечер будет в твоем распоряжении.
  А можно попытаться рвануть в Вольфенбург, пока городские лавки еще не закрыты: в среднем будет немного дороже, но и выбор будет куда как шире. Однако эта идея таила в себе немало опасностей – вряд ли торгаши будут работать дольше часа-другого в ожидании припозднившихся клиентов, и, не найдя товара в первой паре-другой лавок, есть немалый шанс остаться ни с чем у запертых ставен. Да и если ты припозднишься с возвратом, ворота закроются, и ночевать придется в городе. Не шибко бедово, но к дядьке Игнацу после открытия ворот придется спешить изо всех сил, чтобы тебя не сочли мошенником, разжившемся деньгами и скрывшемся из виду.
  В обшем, следовало решить, чем стоит запастись, и не откладывать дело в долгий ящик.

С первой после боя ложкой супа Магнус решил, что ехать в Вольфенбург не с руки. Ничего такого, что нельзя было купить Вольфсауге там не было. Естественно, из необходимого. Но как раз с необходимостью снарядиться в дорогу и были проблемы. Помимо дорожного скарпа ничего в голову не приходило. Он проглотил ещё несколько ложек супа, почувствовал боль в животе. Анка оставила о себе чувствительную память в нутре. И отодвинул миску со снедью.

Спальник, одеяло, трут, немного портков на смену. Перевязочный материал с крепким вином. Вот и все, что пришло в голову Магнусу. Можно ещё лошадь конюху показать. Кто знает, что там к нее с подковами. Фон Эберхард в этом не разбирался, но помнил, что отец всегда так поступал, перед тем как отправиться в ближайшие деревни. И тут Магнус понял, что хорошо бы обзавестись кольчугой под рубашку. Чтоб не мешала и хоть какую-то защиту давала. А ещё вспомнил про давнюю мечту обзавестись писолем, чтобы ба-бах! И дым кругом. Но быстро подавил в себе эти желания. Денег на эти игрушки у него не было. Да и желания его распростерлись далеко за пределы Вольфенбурга. Таких редкостей и в столице провинции ещё поискать. А уж на закате за городом - безнадежное дело. Поэтому Магнус выдохнул с лёгкой грустью, и спросил у воеводы:

- Тятька, а есть у тебя сведущий хлопец, что на торгу подсобить со скарпом может? - дивчину Магнус спрашивать не стал. Крепко не задалось у него с ними в последние дни. - Я тут впервой и не был ещё на торгу. А за окном вечереет.

  Твой вопрос, кажется, атамана совсем не удивил. Мужчина повел плечами и спокойно изрек очередную очевидную мудрость:
  - Подсобить подсобим, конечно, або как мы тогда бы себе скарб доставали? Правильно мыслишь, паря – ежели можно воспользоваться помощью того, кому сподручней, да без ущерба для себя, так отчего не воспользоваться. К тому ж ты хлопец лет младых, любой лавочник попробует тебя объегорить. А коли не сам-один будешь, так все и дельно будет, верно? Сегодня тебе подсобят, а завтра, гляди, уже и ты будешь кому-то совет добрый давать.
  Токмо, - тебе на плечо легла тяжелая рука, - тятькою меня не кличь: чай, отец у тебя свой есть. А вот дядькой Игнацем – запросто. Все ж я вам всем, и младым, и седомудым, как родич старший быть стараюсь. Ну да заговорился я. Славко, - крикнул он куда-то в сторону столов, - кончай усы в квасе мочить, да подсоби новому братэ-дружинному в поход собраться. Хлопец он оборотистый, широко шагает, да опыта покуда маловато.

  Из-за стола с кряхтением поднялся немолодой уже кислевит, чей бритый череп украшала длинная, почти до груди, косица с каким-то костяным амулетом в основании. Вытерев рот рукавом блекло-синего кафтана, он вразвалочку подошел к тебе и смерил тем насмешливым взглядом, которым взрослые мужики смотрят на гонористую, рвущуюся урвать свое молодую поросль.
  - Ну што, братэ-дружинник, стало быть, а еще усы не отрастил? Ну-ну! – названный Славко мужчина огладил пышную бороду лопатой. – Посмотрим в деле, чего ты стоишь! Но раз дядька Игнац сказал помочь, отчего бы и нет? Кончай хлебать варево, да пошли на ярмарку, носом там поводим. Она, конечно, дурная, но на безрыбье сойдет. Чай не Родина, н-да…

  Не смотря на то, что всю дорогу Славко над тобой подтрунивал, хотя и в основном по доброму, к делу он отнесся совершенно серьезно. Вы прошли несколько торговцев, предлагавших приличный на вид товар, и каждый раз дружинник от покупки отказывался: то крой на спальнике дурной, то сумы из слишком тонкой кожи, то подёву войлочную пальцем проткнуть можно. Наконец, найдя справные вещи у дородной и крикливой тетки, он принялся яростно торговаться, отказываясь брать предлагаемый единый комплект, и требуя выбрать каждую вещь саму по себе. Кажется, удовольствие от процесса получили оба, зато ты, помимо снаряжения, за те же три кроны получил еще и лекарские приспособы: немного, но достаточно для того, чтобы позаботиться о себе, пока не придет лекарь.

  А о том, что лекарь вснепременно будет, ты уже узнал. Дружинный оказался мужчиной словоохотливым, и на вопросы не отмалчивался, вываливая информации даже больше, чем ты спросил. Так, ты узнал, что отряд Игнаца сейчас состоит из пяти отроков да полутора десятков дружинных. Все верховые, все с луками да привычным оружием для рукопашной. В основном все кислевиты, но есть и имперцы – три остландца, два дружинника и один отрок, один дружинник-остермаркец, он же по совместительству штатный знахарь отряда. А еще есть одна отроковица, родная дочь атамана – с ней ты уже познакомился, и здоровяк-норс – но норс правильный, темных богов отринувший и служащий ныне Урсуну с Тором.
  Сам Славко раньше служил коссарем при князе Пожарском, но вот уже полтора десятка лет без малого ходил с караванами: дело это считалось в Кислеве почетным и уважаемым, и охрана торговых путей была освобождена от обычной воинской службы. Не меньше лет на шляхах провел и дядька Игнац: как минимум последние пять лет руководя собственной дружиной. За подозрительные дела люди Игнаца не брались, всегда берясь охранять «чистый» товар, но если уж брались, то доводили дело до конца. Частенько с потерями – разбойники, конкуренты, зверолюды и гоблины были лишь самым поверхностным списком того, с чем можно было столкнуться. Поэтому и текучка была большая: кто-то помирал, кто-то не выдерживал и уходил сам. Но и оплата за риск того стоила.

  Прикупив снаряжение, дружинник посоветовал тебе обзавестись еще луком и хоть какой-нибудь, но бронькой: лучше добрую кислевитскую кольчугу, но раз уж ее здесь нет, то и нагрудник из дубленой кожи сойдет. Ты согласился – и стал беднее еще на пятнадцать марок. А если бы пошел сам – на все двадцать. Зато теперь ты был готов к любым неприятностям.
  Пока конюх осматривал копыта коня – кстати, как ты его назвал? – Славко сходил обратно в корчму и вернулся с собольей шапкой с мохнатым хвостом, вручив ее тебе как подарок. Такие шапки, как ты узнал, были неофициальным символом отряда и, надев ее, ты стал полноправным членом братства. Именно братства – среди дружинников было принято общаться между собой, называя собеседника братэ.

  Еще за пол-марки ты получил место на лавке в таверне, и провалился в глубокий сон. А на утро, приведя себя в божеский вид, был готов выступить хоть в Прааг, хоть к демонам на рога. Пока торговцы собирали длинный обоз из десятка телег и фургонов, с стобой поравнялся сидящий на широкогрудом битюге дядька Игнац, одетый по случаю выхода в мелкокольчатую кольчугу под все тем же ярким доломаном.
  - Ну што, Петруша, пора нам и отправляться. Ты к чему больше склонен? На повозке сидеть да из лука бить любую тварь в глаз, или впереди скакать разведчиком, опасность высматривая? Или, как большинство, рядом с караваном ехать, готовясь купецкое добро оборонять от любой напасти? Ежели последнее – при мне оставайся, ежели вперед хошь – вон, к Хакону скачи. Тот ярко-рыжий норс с татуировками на лице, видишь? Он у нас за головной разъезд отвечает. А коли луком владеешь также хорошо, как клинком, то примет тебя Серый – да-да, правильно глядишь, тот доходяга в волчьей шкуре на голове. Он тебя посмотрит и определит, где тебе сподручней сидеть. Ну так как, есть мысли?

      Магнус только присвистывал каждый раз, когда Славко воротил нос от спальников и одеял в несметном количестве. Ему они были все одно, но разговорчивый кислевит определенно знал толк и в торговле, и в шитье, и в кожевенном деле, да и Сигмар весь в чем еще. Славко пожил и точно не зазря. Житейской мудрости накопил немало, и юный фон Эберхард с любопытством и даже некоторым удовольствием наблюдал за происходящим. Как Славко крой оценивает, как ткань пальцем тычет и как кожу растягивает. Как кричит на торговку до трясущихся усов. После жизни в форте Торн, все это было в новинку Магнушу, и он ни чуть не пожалел, что попросил дядьку Игнаца подсобить. Сам бы он взял первые предложенные вещи, а как дальше бы дело сложилось - одному Сигмару известно.

      Когда Славко дал смерить дубленый кожаный нагрудник, Магнус больше с интересом надел доспех. Хотелось оценить выбор кислевита на себе. И не ошибся. Юный фон Эберхард считал, что вся броня - только мешает в бою. И был чертовски прав, находясь в форте Торн. Но оказалось, что за пределами родного гнезда есть и другие вещи. Удобные, ладные и которые хоть и не из железа сплетены или выкованы, но не утянут под воду и не свалят с лошади на крутом скаку.

      - Добрая кожа, дядька Славко. - только и успел сказать Магнус, как перед ним появился лук, тетивы и колчан.

      Он скривился, не скрывая своего отношения к предложению, но, нехотя, взял оружие за плечо. Сотник показывал как держать лук, как натягивать тетиву, как накладывать стрелу и все остальные солдатские премудрости, а вернее сказать нехитрости, стрелковой науки. И Магнус даже тренировался! Как и все солдаты в форте Торн. Но тренировки эти случались не часто. Не чаще, чем строевая подготовка. А еще юноша никогда не увлекался этом делом всерьез, за исключением, пожалуй, нескольких месяцев, когда они с Гансом убегали в лес охотиться на куропаток и перепелов.

      Магнус повертел оружие так и эдак. Хотел было отказаться, но вспомнил слова Славко. Он говорил, что все братэ луками вооружены. Наверное, не просто так. Вот только что с ним делать? Не стрелять же из него в самом деле! Магнус не был уверен, что попадет в мишень с тридцати шагов. Но все же, приторочить лук к седлу - мешать сильно не будет. Надо будет - придется научится стрелять. А нет - так и продать потом можно. Придя к этой мысли, Магнус смирился с неизбежностью. Чуть улыбнулся дядьке благодарно, и отсчитал монеты торговцу.

      Со слов Славко выходило, что компания попалась Магнусу недурная. Дядька Игнац подходил к делу обстоятельно, людей подбирал сам, даже дочку свою таскал за собой. Хотелось ему верить и доверять. Но Магнус желанию этому не потакал. Условился с собой посмотреть еще на кислевитскую братию, приглядеться да притереться. А там уже и решить можно: по пути Петеру с ними или нет. А пока все шло к тому, что много новых дорог впереди, и по каждой Магнус жаждал пройти, проскакать или проехать. И только устроившись на твердой лавке, оставил грезы о странствиях и закрыл глаза.

      Но надеждам провалиться в сон не суждено было сбыться. И вной тому оказалась даже не непривычная простецкая "постель". В голове раздался совершенно бесцеремонный стук, а затем возник почти знакомый образ девчонки с пылающими ненавистью глазами. И как ни ворочался Магнус, Анка никак не желала оставить его в покое. Словно в отместку за поражение, танцевала с саблей в руке. То одним боком повернется, то другим, то ускачет горной ланью и появится с другой стороны. Столько дикости было в ней, необузданности. Магнус хоть и заставил её опуститься на колени, заломал ей руки, а не сдалась девка по своей воле. Не победил её Магнуш, ведь отступилась она по повелению отца. И это вызывало много всего, но больше удивления. Сиена и её подружки характер прятали, вели себя по этикету, блюли правила, которых Магнус чурался, убегая то в лес, то скрываясь в темных переулках Розфельса. Анка же пылала так, что обжигала, наверное, всех вокруг. Но Магнусу точно ожог оставила знатный.

      По утру новый братэ разомкнул глаза с большим трудом. Соскребся с лавки. Ополоснул горло вином. Собрал нехитрый скарп да сложил кое-как в седельные сумки. Натянул тетиву на лук как помнил. Получилось не с первого раза, но результатом Магнус остался доволен. Не порвал тетиву - уже неплохо. А легла, вроде, туго. Хотел было забраться в седло, но остановился. Лошадь-то не его, соратника с трактира, которого орк разрубил. Оседлал её тогда Магнус в бою да и ускакал. Покладистая оказалась, объезженная. Стало быть, кличку дать надо, ведь по дорогам скакать вместе много придется. Согнулся вполовину, рассмотрел что хотел. Не кобыла оказалась. Конь. Похлопал дружески по боку.

      - Будешь у меня Тихий.

      Сунул пожухлое яблоко в зубы, забрался в седло, но к корыту с водой подъехать не успел. Дядька Игнац уж тут как тут. Заговорил по-доброму. Спрашивал, почти советовался. От удивления у Магнуса даже глаза на мгновение округлились, но он быстро совладал с собой. Выслушал спокойно. Огляделся в поисках Анки и, не найдя, ответил:

      - Да где нужнее, дядька Игнац, - там и буду. Только с луком обращаться обучен плохо. И, поглядев на дядьку Славко, точно скажу, что в вещах вовсе не разбираюсь. Могу следы повыглядывать да опасности всякие. Да меч знаю с какой стороны держать.

      Магнус помолчал немного, и добавил:

      - Я городской, пожалуй. Так что тебе лучше знать, где от меня больше проку будет.

  На твое "где нужнее" дядька Игнац только хмыкнул в усы да покачал головой, после чего решил, что нужнее-то оно везде, но ты - парень решительный, хваткий, так что больше пользы принесёшь в головном дозоре, под началом Хакона. К нему тебя и назначили.
  Сам Хакон оказался типичным норсом за тем исключением, что на нем практически не было татуировок, которые так любят северяне. Вскоре ты узнал, что он их все свел, заплатив ведьме немалые деньги. Только одну оставил - Морского змея, обвивающего правую руку: знак своих умений и оберег для ловкости в бою. И то только потому, что Морской змей был сам по себе, никому из Тёмных Богов не прислуживая. В остальном же это был мускулистый, ражий и шумный детина с лысым черепом и завязанной в мелкие косички бородой, который даже при совершенно благоделательном виде источал опасность.

  А еще в авангарде оказалась Анка, которая смерила тебя недовольным взглядом и отвернулась. Слишком демонстративно, за что и получила свою порцию насмешек. Не избежал их и ты - вояки подкалывали тебя по любому поводу и без, но ты на провокации не вёлся. Но где-то через пару дней, к тому моменту, когда вы достигли Волганова, подтрунивать над тобой почти прекратили - устали.
  После темного, мрачного леса, словно давящего на тебя со всей сторон, Волганов был самым настоящим лплотом цивилизации и форпостом человечества среди окружающей дикости. И не зря!
  Укрепленный город построен на скалистой возвышенности, расположенной на перекрестке нескольких дорог, и окружен расчищенной равниной, столь необычной для места в самом сердце Леса Теней. Его стены, как тебе рассказали, выше и толще, чем у любого другого в Остланде, и до сих пор врагу никогда не удавалось проникнуть через них. А с высоких башен, укрепленных дополнительно магией, виден и тракт, и лес, и, конечно же, ситуации, когда кому-то нужна срочная помощь.

  В Волганове ты смог хоть немного отдохнуть, потому что на привалах, когда у дозорных заканчивалась служба, у тебя начиналась учёба. Хакон показывал тебе, как читать следы, рассказывал, на что он обращал твоё внимание в дороге, объяснял, как слушать и слышать лес и дорогу. Наука это была муторная, часто основывающаяся не на знании, а на чутье, но ты старался запоминать все сказанное. Проблема была в том, что помочь тебе хотел не только Хакон, но и остальные браты - а у каждого были свои взгляды и свой подход к тому, на что обращать внимание на шляхе. В итоге от противоречивой информации голова пухла.
  Не легче дело обстояло и со стрельбой из лука - учителем тебе назначили Анку, как сверстницу, к тому же неплохо обращающуюся с этим оружием. Девушка над твоим неумением не насмехалась, но зато быстро вспыхивала, когда у тебя не получалось с первого раза, бранилась, шипела и снова подходила к тебе, ставя руку и показывая, как целиться. Так как для этого фактически ей надо было обнять тебя, от шуточек про жениха и невесту отделаться не получалось, от чего кислевитка еще больше кипятилась. Хвалить она тебя не хвалила, а вот дядька Игнац, когда вы были уже в Волганове, заметил, что ты все схватываешь на лету.

  Все эти дела учебные приводили к тому, что времени поговорить по душам с братами у тебя совершенно не было. Возможно, именно поэтому ты чувствовал некоторую отчужденность от коллектива. Но все изменилось после первого боя.
  Бой, положа руку на сердце, был так - сычкой. По дороге к приграничной крепости Гренцбург вас внезапно - не спасло мастерство никого из разведчиков - напала уже знакомая тебе по окрестностям Торна нежить. Стоило патрульным проехать мимо, как на дорогу высыпало три десятка скелетов - в основном зверолюдских, но было и несколько людских. Голые, они были вооружены в основном острыми обломками костей. А вот вел их крупный мертвец в явно архаичных латах, крепко держащий в костлявых руках ржавый меч и круглый щит.
  Развернув Тихого, ты сшиб грудью ближайшего мертвяка и отмахнул мечом по второму, отправив рогатый череп в полет. Следующего ты встретил, как показывали старшие браты, хорошим пинком, после чего, освободив пространство, снова принялся работать клинком.
  Браты не отставали, да и стрелы Анки справлялись не хуже мечей. А доспешного скелета зарубил Хакон - ты никогда не видел, чтобы тяжелый топор мог летать, как перышко. После победы краткий осмотр поля боя подтвердил, что нежить пришла со стороны мрачных Пограничных холмов, и что других мертвяков в округе нет. Доложив в караван, вы, соблюдая осторожность, двинулись к Гренцбургу.

  В просторном каменном форте, над которым возвышался красивый храм Сигмара с круглым куполом, караван остановился на двое суток - продать часть запасов пограничникам и узнать новые новости из Киселева. Командованию форта о нежити сообщили, и гарнизон обещался принять меры. Но прежде, чем вояки вышли, несколько братов решили сами съездить в холмы и узнать причины появления трупов - тем паче, что за информацию комендант обещал заплатить.
  Дядька Игнац тоже не был против, только поставил условие, чтобы с утра в день отправления все разведчики были в строю. Молодой дружинник Яков, выбранный старшим над выдвигающейся в Холмы группой, предложил тебе отправиться с ними - под насмешливый взгляд Анки, строгавшей запасные стрелы. Заодно парень намекнул, что в курганах наверняка есть золото, и если фартанет... "Ну, ты понял".
  А что решил ты?

      Магнус сразу оценил преимущества дозорных в голове каравана. Ни тебе дорожной пыли, ни толчеи, ни лошадиных лепешек на дороге. Хакон оказался почти цивилизованным человеком. Совсем не таким, которого юноша освободил из плена в лесу, чтобы впечатлить Сиену. Здоровенный, шумный, задиристый и в то же время разумный. Советы давал дельные и фон Эберхард-Петруша старался слушать норскийца вперед остальных страждущих поделиться наукой. Впрочем, делать это было не так-то просто, потому что глазами он то и дело натыкался на Анку. А уж когда она начала давать уроки стрельбы из лука, Магнус зарделся так, что пришлось облиться холодной водой из бурдюка. Хватило этого не на долго, и Магнус не нашел ничего лучше, как специально промахиваться из лука. Не только, чтобы краснеть "от стыда", да и не столько, а чтобы почувствовать спиной тепло девушки. Было в этом что-то особенное, не такое, когда он спал, прижавшись к Сиене. Новые чувства накрыли Магнуса так, что он почти не замечал, что происходило вокруг, за этим миром, когда есть он, Анка и еще какая-то мишень.

      Уроки стрельбы из лука заканчивались, и Магнус снова слушал Хакона и повторял то, что он говорил делать. Потому внимал другим братком, потом дозор, разъезд, съездить к дядьке Игнацу спроситься и снова вперед. Так проходил день за днем и в эти дни Магнус понял, что все было не зря. Не зря он куролесил в Розфельсе, не зря покинул форт Торн, не зря оставил Сиену и не зря остался, чтобы помочь отбиться от орков и гоблинов. Свежий ветер, солнце над головой и братки рядом. Напротив лошади - свобода, а за ней - вся жизнь. Под мерный стук копыт Магнус улыбался. Он давно не чувствовал себя таким счастливым.

      Нежить появилась на дороге настолько внезапно, что Магнус не смог заметить её заранее. Да и никто в дозоре не углядел опасность заранее. Сначала было страшно. Но затем, когда скелеты начали рассыпаться то от лошади, то от крепкого удара, Магнуш подуспокоился. Рубил спокойно, размеренно. Здесь не нужно было ни умение, ни держать в себя в напряжении, готовясь отпрыгнуть от внезапного выпада. Это была монотонная методичная работа. А когда Хакон раскромсал предводителя нежити - тут уже началось что-то вроде гонки: кто больше костяков развалит. Такие они были неповоротливые и неопасные со своими нелепыми обрубками вместо оружия.

      В Гренцбурге Магнус намеревался, наконец, отдохнуть. Во время стоянок времени не оставалось даже на полноценный сон, и фон Эберхард-Петруша получил столько впечатлений, знаний и эмоций, что готов был заплатить корчмарю из собственного кармана и угостить всех братков выпивкой и знатно повеселиться. Благо внушительные каменные стены, храм Сигмара и наличие гарнизона намекали, что опасаться здесь нечего.

      Предложение Якова отправиться в лес и выяснить источник появления нежити оказалось полной неожиданностью для Магнуса. В нем все еще теплилась надежда весело провести время с остальными братками, узнать их получше, поиграть в земельки и может даже под задорную мелодию лютни станцевать на столе. Но Магнус заметил насмешливый взгляд Анки и голова сама собой опустилась и поднялась в немом согласии. Он сжал зубы и больше не смотрел на девушку.

      С нежитью Магнус встречался, и знал, что она может быть вовсе не такой безобидной, какая попалась на дороге. Некроманты, которые её поднимали, владели колдовством, и могли сотворить самые разные мерзкие Сигмару чары. Или поднять кого-нибудь опаснее скелетов-зверолюдов. А еще патер Йозеф говорил, что чем сильнее злой колдун - тем крепче его чары и опаснее его создания. И что-то там про молитвы еще, но Магнус не помнил. В любом случае предприятие казалось ему не нужным, опасным, а золото - совсем необязательным дополнением к его счастливой жизни. Но раз уж согласился, поддавшись сиюминутному желанию впечатлить Анку, отказываться было уже поздно.

      - Но только разведка, Яшка. Золото лишним не будет, но за него я головой рисковать не стану.

  Стоит ли упоминать, что в ваш отряд, теперь насчитывающий честь человек, вошла и Анка. Причем девушке не предлагали – услышав адресованный тебе вопрос и ответ на него, она сама вызвалась. Ну, как вызвалась – уведомила всех, что идет с вами, взяла лук со стрелами и поднялась, с приподнятой бровью наблюдая, как остальные браты сразу засуетились.
  Но так вот просто уйти вам не дали. На коновязи перед трактиром сидел дядька Славко и лущил семечки: судя по количеству шелухи вокруг – достаточно давно.
  - Куды намылились, юнаки? – с ленцой поинтересовался дружинник.
  - В холмы, откуда нежить прет! С дядькой Игацем все договорено! – гордо бросил Яшка.
  - Угу. Вот прям сразу в холмы? – в участливом тоне виднелась неприкрытая насмешка.
  - Ну дык! – Яшка уже понял, что что-то не так.
  - На разведку? – Славко не отставал.
  - Ага, - молодой дружинник уже заметно нервничал, а Анка начала посмеиваться.
  - А что вы о них узнали? – дядька продолжал давить.
  - А что узнали? – Яшка мало-помалу впадал в ступор.
  - Что за холмы такие эти Пограничные, с чего нежить прет оттудова… - дядька отправил в рот новую горсть и старательно зашевелил усами.
  - Не-а. А зачем? Сходим-узнаем… - парень еще сопротивлялся, но явно без огонька.
  - Так, юнаки, - хлопнул Славко себе по колену, - слухай меня ухом. Коли в догляд идете, так хоть узнайте, куда. Стариков поспрашивайте, мужей там ученых, охотников да патрульных. Чем больше узнаете здесь, тем проще будет там. А то голой жопой на терновый куст сядете – кому от этого хорошо будет. Давайте, робяты, не глазейте. Хочите разведывать – так поработайте для начала.

  Яшка решил со старшим не спорить. В итоге было решено, что на подготовку у вас будет пара часов, после чего все встречаетесь у западных ворот Гренцбурга. На себя и еще одного парня Яшка взял солдат, еще два охранника должны были опросить ученых мужей, ну а тебе и Анке остались старики. Так порешив, вы разошлись.
  Вернее, тебя-то Анка потянула за собой без лишних слов. В итоге вы, как перо в бочке, кружили по крепости в поисках какого-нибудь разговорчивого деда или бабки, которые могли что-то рассказать о Пограничных холмах. Но пожилых людей в торговой крепости было маловато, да и двух вооруженных подростков они опасались, уходя сразу в отказ. В итоге Анка стянула с тебя шапку, распушила собственные волосы, и, взяв тебя под ручку, изобразила, будто вы – парочка.
  И помогло! Оружие-то здесь было у многих, и его наличие не смущало, но вот сам ваш подход стал казаться безопасным. В итоге вы разболтались с лысым дедком-коробейником, торгующим всякими мелочами, от ниток до дурного качества ножей. На удивление, старик знал историю холмов, и за обед в кабаке был готов поделиться ей с «такой красивой парой, заглядение». Анна звонко чмокнула тебя ы щеку, «подтверждая» догадку, и вы отправились в ближайший кабак – бедный, темный, но вполне устраивающий вашего собеседника.

  Выяснилось вот что.
  Еще во времена Молотодержца по Остланду туда-сюда ходила линия фронта против норсканских захватчиков, которыми в те годы руководил Кормак Кровавый Топор. Эту легенду ты знал, как и то, что в бою под стенами Мидденхейма Кормак превратился в демона-Кровожада, и был навсегда повергнут Сигмаром. После того, как армия Кормака была разбита, ее остатки с боями отступали в Норску, и один из таких боев состоялся как раз на территории нынешних Приграничных холмов.
  По легенде, которая ходила в Гренцбурге, именно тут первый курфюрст Остланда, Конн Карстен, нанес сокрушительное поражение остаткам хаоситов, убил в поединке один-на-один их огромного, закованного в латы вождя, и окончательно изгнал северян из провинции. А погибшему в бою толи младшему брату, толи младшему сыну, которого звали Гренц, насыпал по старой традиции огромный курган, который шаманы удозов, предков остландцев, зачаровали самыми сильными чарами. Говорят, если начать этот курган раскапывать, то земля разверзнется и похоронит расхитителя гробниц заживо.
  В общем, классическая такая легенда древних времен: что-то подобное ты однажды слышал от Сиены, и легенда в ее исполнении точно не была связана с Гренцбургом и окрестностями. Более того, ты помнил, что сам Гренцбург – гораздо более молодая, чем Сигмар, крепость, и ее название на рейксшпиле никак не может быть связано ни с каким «Гренцем», как бы того не хотелось местным. В общем, если и была в рассказе правда, то далеко не на полную.

  …Через два часа вы встретились у ворот. Яшке удалось узнать, что холмы эти, с точки зрения солдат, долгое время считались достаточно безопасным районом: шайки разбойников, стада зверолюдов и кланы лесных гоблинов хотя и беспрепятственно проходили через них, но в пределах самих холмов не жили. Почему – никто не знал, да и не старался узнать. Молва гласила, что живущий там быстро зачахнет и умрет, но никто из рассказчиков не знал и не ведал о том, кто бы испытал это проклятие на своей шкуре.
  В общем, обменявшись сведениями, вы верхами вышли к холмам. Добравшись до них, оставили лошадей с одним из отроков, который чуть не плакал от того, что его не берут дальше «на дело», и углубились в этот негостеприимный район. Идти по нему и вправду было сложно: множество невысоких холмов, поросших редким сосняком, было покрыто только небольшим слоем земли, и то тут, то там из почвы выступали то осыпающиеся под ногами камни, то узловатые корни. Ноги здесь сломать было проще простого. В лощинах росли густые кусты тёрна, пройти через которые, не ободравшись, было еще тем подвигом.

  Спустя пару квадрансов вы обнаружили, что поверхность одного из холмов словно перекопана. Быстрый осмотр дал понять, что землю рыхлили изнутри, а после обнаружения нескольких осколков костей и рогатых черепов вы уверились, что нападавшие – или кто-то, такой же, как они – были подняты из земли именно здесь. Но кем, когда и почему, оставалось неизвестным.
  При спуске все стали более внимательными. Первым странность увидел Збышко – приятель Яшки, шедший на левом фланге. Его внимание привлекло слишком большое количество камней и несколько выкорчеванных с корнем деревьев. Подойдя поближе, вы увидели раскуроченный зев, ведущий под холм. Осмотревшись, вы убедились, что провал этот – невысокий, в половину человеческого роста, деревянный ход из почерневших от времени бревен, ведущий вглубь холма. Изнутри не доносилось ни звука, да и запаха никакого не было.
  Збышко, на правах обнаружившего, внутрь и полез, но вскоре вернулся. По словам парня, внутри была большая комната с обломками каких-то деревяшек, и непонятные металлические сосуды. Ни гробов, ни трупов в той или иной форме не было. Золота, драгоценностей, волшебного оружия и тому подобных мечтаний кладоискателя – тоже.

  Со следующего холма, по практически отвесному склону которого поднимались с трудом, было видно, что соседний холм, самый высокий, увенчан крупным, в человеческий рост, наверное, каирном. А ниже виднелись каменные скосы с уж больно прямыми углами, подтверждавшие, что перед вами наверняка могильник. Пол-квадранса вы наблюдали за ним, спрятавшись за кустами, но никакой возможной угрозы не обнаружили.
  Когда Яшка поднялся и предложил было спускаться, вас окликнула Анка, указавшая куда-то в сторону. Несколько секунд вы могли наблюдать в стороне, откуда-то из лощины за одним из холмов, непонятное синее свечение, которое, впрочем. Пропало также быстро, как появилось. Против высказанных Збышко опасений, никаких мертвецов из могил не полезло, да и в принципе окружающая действительность не поменялась: даже редкие птицы все также чирикали, да ветер шумел в хвое.

  - Может, разделимся? – Яшка почесал редкую бороденку.
  - Опа-асно, - Збышко не разделял уверенности старшего.
  - А что там светило?
  - А враг его знает, но ничего хорошего. Значит, надо проверить.
  - Глупо голову в петлю совать…
  - Глупо бежать, не понимая от чего, - вклинилась в разговор Анка, - Мы здесь на разведке, а не гуляем.
  - Может, тогда большой холм разведаем все вместе? – Збышко продолжал ратовать за единую группу.
  - Долго. – цыкнула Анка. – Если где-то угроза, то чем быстрее мы все изучим, тем меньше шансов в ней столкнуться.
  - Нас три и два, поделимся на два отряда – один мой, другой Анкин, и все изучим, - неуверенно согласился Яшка. – А вы как? – повернулся он к тебе и молчавшему до сих пор Даниле, ражему, но простоватому парню.
  - Да мне все одно, - отозвался пожавший плечами Данко, - Что гвозди забивать, что самогон пить.

  Яшка и Збышко выжидательно повернулся к тебе. Анна, словно все и так понимает, демонстративно начала чистить ногти маленьким кинжальчиком, которым точила стрелы. Данко высморкался, вытер руку о землю и вздохнул.

      Магнус никак не ожидал, что Анка присоединится к разведке. Тем более так внезапно. Он посмотрел на девушку в поисках ответов, но так и отвернулся ни с чем. А затем последовала отповедь Славки. Мужик он был словоохотливый, Магнус успел это понять, когда они покупали скарп в дорогу в Вольфсауге, а потому нравоучения и советы лились рекой. Юноша слушал внимательно. Не со всем был согласен, но перебивать старшего и опытного братка не стал. Советы он давал дельные, а уж где язык в сторону уводит - так пусть поговорит, хуже от того никому не станет. По всему выходило, что все шестеро решили также, и слушали молча, кивая изредка.

      Едва решив разделиться и идти собирать городские слухи по двое, Магнус, который Петер, вздрогнул от неожиданности, когда Анка потянула его за собой. Рука сама легла на рукоять меча. Столь бесцеремонного обращения... Да Магнус просто не привык к такому! Никто с ним такого себе не позволял: вот так взять и без лишних слов потянуть куда-то. А то что он сам вытворял в форте Торн и предместьях Розфельса - это, разумеется, другое. Хотел было что-нибудь возразить, но так и не проронил ни слова. Анка понеслась вперед в поисках стариков, старцев и старост, и времени ни на разговоры, ни на раздумья не осталось. Важнее было не потерять в кривых улочках юбку.

      Распугав несколько почтенных старцев и сердобольных бабулек, Анка выкинула очередную причуду. Зачем-то стянула шапку, растрепала волосы и взяла под ручку. С этого случая Магнус перестал удивляться затеям девчонки. Все равно спорить было бесполезно и даже опасно. Рука уже не болела, но след от зубов сходил долго.

      Когда с парочкой начали разговаривать, а не шарахаться в разные стороны, Магнус отметил, что идея оказалась не дурная. Крепче прижал к себе руку Анки и похвалил:

      - Тебе хорошо с распущенными.

      А затем лысый дедок-коробейник рассказал много интересного интересного о курганах, истории и великих битвах прошлого. Интересного для Сиены. Магнус сидел зардевшись, откинувшись. Вид его был донельзя глупым. Он то и дело касался рукой щеки. Слушал дедка в пол уха, больше любуясь ниспадающими локонами Анки. Впрочем, кое-что про курган или древний могильник он услышал. Непонятно только было причем здесь скелеты зверолюдов, которые повстречались отряду на дороге, но это было дело десятое.

      Вскоре разведчики обнаружили холмы и курганы. А затем и целый могильник. Уже не тот ли это могильник, в котором похоронен... первый курфюруст Остланда? А, не важно. В общем, Магнус увидел могильник. Знатный, опасный и, должно быть, хранящий какие-то древности. Исследовать его стоило бы с большой осторожностью. Но прежде чем начать искать вход, Анка обратила внимание на синеватое зарево над одним из холмов. Магнус тут же вспомнил зеленые огни Гривитца. Живот скрутило, а по спине побежали мурашки от шеи и вниз. Пока Яшка чесал бороду, а другие братки обсуждали что делать дальше, Магнус немного подуспокоился. С одной стороны в этот раз их было больше. И каждый умеет обращаться с оружием. Но против магии, тем более черной, все одно - здоровый ты как бык или младенец. Чары не знают ни возраста, ни воинской науки. Магнус давно решил держаться подальше от волшебников, волшебниц и, особенно, волшебниц-кислевиток, так теперь другая напасть.

      - Сначала нужно проверить, что светило синевой за тем холмом. А дальше посмотрим. Всем туда идти не надобно, только шум поднимем. Так что, стало быть, ждите здесь.

      Магнус еще раз посмотрел под ноги. В другой раз он снял бы сапоги и пошел босиком, но здесь повсюду валялись острые камням, извилистые корни и колючие ветки терна. Дальше нескольких шагов без крепких подошв пройти было немыслимо. Чуть помедлив, он сделал первый шаг в сторону склона.

  Не оглядываясь, ты начал спускаться вниз, и почти сразу же услышал негромкий окрик Яшки:
  - Ну куда ты лезешь, скаженный! Двоих вполне достаточно.
  А буквально через минуту ты понял, кто был вторым - за спиной прозвучало насмешливое:
  - Почему один, как паровой танк? Дождался бы. Ты впереди, я прикрываю с луком. Спускаешься до тех кустов, - тонкая рука легла тебе на плечо, а палец второй указал на цель, - ждёшь меня и наблюдаешь. Увидишь что - командуй ложиться. Так и передвигаемся до цели.

  Ты не стал возражать, и вот так посменно вы выдвинулись. Получилось раза в два дольше, зато безопаснее - знание, что спина прикрыта, придавало уверенности. И, как ни странно, скорости: не приходилось идти и отвлекаться опасной тропки с "гуляющими" камнями осыпухи.
  Так вскоре вы достигли лощины и края колючих зарослей. Оглянувшись, вы не увидели на вершине никого: браты не стали маячить, и спрятались. Коротко переведя дух, вы пошли дальше, прямо по склону - чтобы не лезть в кусты.

  Ты не зря опасался свечения - неестественный свет никогда не нес с собой ничего хорошего. Так вышло и на сей раз. Первый труп вы нашли у самого выхода из лощины на открытое пространство - он лежал лицом вниз без видимых повреждений, во всякомслучае, с вашего ракурса. Судя по всему, это был солдат, ну или по крайней мере человек, имеющий отношение к военному делу. Яркие буффы рукавов, панцирь, меч на поясе и щит за спиной.
  Пахло от него, как положено, гнильцой, а само тело было обгрызено зверьми. Брезгливо перевернув его, вы отшатнулись - на безглазом погрызенном лице застыла не стертая даже смертью маска ужаса. Создавалось впечатление, что крупный взрослый мужчина умер от страха.

  Двинувшись вперёд, к куче земли впереди, вы скоро нашли новые тела. В отличие от первого, эти были одеты в синие мантии - поверх обычной городской одежды, как вы вскоре удостоверились. Лежали они в хаотичном порядке, но каждое тело было все ближе к холму: и, естественно, все они несли на лицах все ту же печать смертельного испуга. В целом, все было также, как с мёртвым всякой - разве что самые близкие к центру тела не были тронуты ничем, кроме разложения.
  Со всеми предосторожностями подойдя ближе, вы поняли, что холм этот - рыхлая земля, раньше закрывавшая глубокий раскоп. С вашего места не было видно, что внутри, и Анка жестами предложила подкраться к краю ползком. Ты согласился, и вскоре, прячась за надувшимся и изрядно воняющим телом толстяка в мантии, лежавшем на самом краю, вы заглянули внутрь.

  В центре раскопа был здоровенный - метра три длиной и метра два высотой каменный саркофаг, раскопанный по верхний край. Его крышка, судя по всему, теперь превратилась в лежащие рядом каменные обломки. Но не это привлекло ваше внимание, а содержимое саркофага. Анна пискнула и сдавленным шёпотом выругалась - ты услышал в ее интонациях неприкрытый страх.
  Ни ты, ни Анка никогда раньше не видели воителей Хаоса - племена норсов не в счет - но увидев, никогда бы не спутали их ни с кем другим. Массивные, похожие на рыцарские, доспехи с острыми углами, раздутые наплечники с шипами, закрывающий лицо рогатый шлем с жуткой личиной, которая, казалось, рябила, как в тумане, и совершенно чуждые, непонятные глифы на броне. Таков он был - мертвец в саркофаге, чья кираса, помимо прочего, была украшена тускло блестящими из-за патины золотоми птичьими головами и крыльями, никак не складывающимися в сколько-нибудь осмысленный узор.
  Мертвец - мертвец ли? - был прикован к дну саркофага огроменными толстыми цепями, блестящими, словно это было сделано только вчера. Вот только на левой лапище, ладонь которой была немногим меньше твоей головы, цепь болталась коротким обрывком. Вы это видели, потому что рука воителя покоилась на краю гроба, словно он пытался вылезти и, не сумев, решил немного передохнуть.

  Присмотревшись, ты увидел, что воздух вокруг тела чист и кристально прозрачен, и даже как будто немного подрагивает, словно перед грозой. А вот лица в прорези шлема видно не было, да и на доспехах не было ни ржавчины, ни вполне ожидаемой пыли и грязи - ну, хотя бы от ветра. Зато были видны многочисленные царапины и следы от множества ударов по латам.
  - На боку у сердца, - тихим, похожим на писк голосом обратила твоё внимание лежавшая с другой стороны от покойника девушка, - там дыра размером с кулак.
  После указания ты не без труда, но увидел, что показывала тебе кислевитка. Судя по всему, это был след от удара, который и прикончил здоровяка. С твоего места дыру было видно плоховато, и поэтому предположить, как эта рана была нанесена, было затруднительно.
  - Ждём, - голос Анки дрогнул, а вслед за ним в шепоте появилась явно наигранная бравада, - или тебе страшно, и хочется обратно к братам?

В этот раз Магнус не удивился, когда прозвучал звонкий голос за спиной, а на плечо легла лёгкая рука. А все же внутри потеплело, глупая радость накатила. Он улыбался, слушая Анку, а затем повернулся к ней. На мгновение его выражение лица приобрело совершенно серьезные черты, но лишь на мгновение.

- А я привык один. Так что не отставай, Анка.

Магнус двинулся вперёд аккуратно, стараясь не скатиться с пологого склона. Он чувствовал спиной девушку, и это вселяло одновременно и уверенность, и беспокойство. С одной стороны вдвоем - оно, конечно, сподручнее. И разглядеть чего, и зверю какому отпор дать. С другой же - теперь он не мог позволить себе повернуться спиной и дать деру без оглядки. А девка хоть и казалась прыткой, но на длинной дистанции он ее ещё не видел. Да и всякое может случиться: под ногу что подвернётся или ещё чего. В общем где-то беспокойства убавилось, а в другом месте добавилось, и нельзя сказать, что Магнус понимал как ему больше нравилось. Привычнее, разве что, было одному.

Достигнув лощины и края колючих зарослей, Магнус оглянулся и не увидел на вершине братков. Холодок пробежал по спине. Оставалось надеяться, что братки затаились как было велено, а не отправились искать неприятности. Возвращаться было уже поздно, и Магнус, наградив Анку насмешливым взглядом, пошел дальше.

Но все веселье и насмешки стер с лица Магнуса первый же мертвец. А затем он увидел второго, третьего... В какой-то момент юноша поймал себя на мысли, что не может сосчитать их всех, и тогда стало по-настоящему страшно. Искажённые ужасом оплывшие лица заставляли вздрагивать каждый раз, когда Магнус-Петер ловил на себе их взгляды.

Когда Магнус опустился на землю, чтобы подползти к краю, стало ещё хуже. Земля словно пропиталась гнилью и источала настоящее зловоние. Или это запах разложения стелился вдоль земли? Юноше нестерпимо захотелось оказаться как можно дальше от этого места. И не только потому, что здесь было мерзко. Он помнил колонну нежити, которую гнали перед собой некроманты, и отчётливо понимал, что мертвец может стать смертельно опасным.

Но то, что Магнус увидел на дне раскопа, повергло его в настоящий ужас. Сжал зубы так, что они заскрипели. Вцепился пальцами в землю. Застыл. Только и делал, что смотрел неотрывно на порождение Хаоса. А потом зазвучал голос Анки. Смысл слов не сразу дошел до него, но он словно лёд, на который струится ручеек теплой воды, начал оттаивать и приходить в себя. В конце концов Магнус накрыл руку девушки своей, и сжал. Наверное, сильнее, чем собирался. Почувствовал ее тепло, и губы зашевелилась.

- Нет, конечно. - выдавил Магнус, а затем добавил поспешно. - Знаешь, я хотел позвать тебя на танцы. Ты пойдешь со мной сегодня на танцы?

  В коем-то разе Анка не одернула руку, а только сжала ее в кулачок, что позволило тебе накрыть ее руку полностью.
  - Д-да, хорошо, - покладисто согласилась она, - я тоже думаю… - тут до девушки дошло, что ты предлагаешь, и она, наконец, слабо улыбнулась, выдав, - Дурак! – но на этот раз ругательство прозвучало не обидным, а было сказано очень тепло и непривычно мягко. – Все вы, браты, только обо одном и думаете! Хорошо – но бди в четыре глаза. И я, - она сглотнула, - тоже буду.

  Ждать вам пришлось недолго – около квадранса. Ну как – недолго? Квадранс хорошей беседы пролетает незаметно, а квадранс лежания за смердящим трупом и наблюдения за толи мертвым, толи нет хаоситом кажется почти что вечностью. Но и у тебя, и у Анки терпения и упрямства хватало, поэтому вы не стали суетиться и нервничать, а продолжили внимательное наблюдение, за что и были вознаграждены.
  Со стороны саркофага что-то заклокотало, словно гигант полощет род воду, засвистело не ощущаемым кожей ветром – и громадина в доспехах колыхнулась. Раз, другой – и замерла. Но шум не смолкал, разве что став тоньше и протяжней и напоминая зудение комара над ухом. И когда гул стал почти невыносим, что-то лопнуло со звуком порвавшейся струны, и от тела во все стороны начали расходиться синеватые светящиеся волны, похожие на щупальца. И слава Сигмару, Ульрику, Урсуну и всем другим светлым богам, что поднимались они вверх, не зацепив вас.

  Хаосит снова дернулся, но на сей раз куда активнее. С резким металлическим лязгом сжалась на краю могилы стальная перчатка, и тяжелое тело попробовало подняться. Ты видел, как натянулись цепи, как с превеликой силой гигант тянул наверх корпус и руку, практически слышал, как надсадно трется железо о железо. Рывок и рывок, и еще один, и снова. Молчаливый, и от того еще более страшный воин Темных Богов, от которого исходил неестественный свет, пытался освободиться, и становилось ясно, что то, когда он вырвется на свободу – лишь вопрос времени.
  Наконец гигант перестал биться медведем в силках и замер. Свечение плавно втянулось в щели на броне, и перед твоими глазами замерла прежняя картина – неподвижный мертвец в раскопанном могильнике, на первый взгляд выглядящий не живей, чем тела окрест. Сбоку тихо выругалась Анка, и ты слышал в ее голосе одновременно и страх, и облегчение.

  Но прежде, чем вы успели что-то предпринять, откуда-то сзади, со стороны холмов, послышался недолгий шум, до зубовного скрежета напомнивший тебе камнепад в горах. Там, где располагались вы с Анкой, не было видно, что стряслось. Зато оставшимся на холме приятелям, судя по всему, картина предстала в полном объеме – и явно им не понравилась. До вас донесся обрывок изумленного вскрика, потом над холмом показалась чья-то голова, а потом все снова почти стихло.
  Почти – потому, что если напрячь слух, сзади все равно доносилось шуршание отдельных падающих камней и какой-то новый, похожий на размеренный стук звук. Но все это было не близко – вокруг по-прежнему царили не самые приятные, но тишина и спокойствие.
  - Кажется, там у них беда, - одними губами прошептала твоя спутница. Рвем туда?

      Когда мертвец трепыхнулся в первый раз, Магнус вжал голову в плечи. Ноги предательски околели, и только присутствие рядом Анки помогло не повернуться спиной к чудищу и не дать деру. Но и девушку знатно потряхивало, сколько бы она ни старалась держаться бодро. Это поразительным образом начало придавать сил. Не ему одному было страшно, а вдвоем ужас делился пополам и как будто бы уже не так все плохо. Магнус с трудом насобирал несколько слов, которые уже собрался обратить в шутку, но хаосит резко дернулся, цепи протяжно завыли, а затем от мертвеца расплескались волны, отдающие синевой. Магнус вжался в землю. Стопы не то что околели - оледенели. А вместе с ними и пальца рук. И щека, которой фон Эберхард прильнул к земле.

      Что они делают здесь? Зачем нужно было ждать и, главное, чего? Пока хаосит вырвется из заточения? Разведка состоялась, есть что сообщить атаману. Никто не погиб. Но нельзя же, нельзя струхнуть перед девчонкой, которая, судя по всему, так и ищет где бы взять реванш за поединок. Или за то, что была поставлена на колени. Сиена рассказывала что-то про дворянскую честь леди, про достоинство и еще немного про манеры, но про последнее Магнус почти ничего не помнил. Может, и Анке не так обидно было бы проиграть бой, если бы Магнус её только разоружил, а не вот так как все произошло. И не лезла бы, может, сейчас в пекло, дикая и неугомонная. А может и лезла бы - кто этих девок знает! А все же зря они задержались у раскопа. Только рискнули напрасно, а ничего нового так и не узнали. Нужно было идти обратно, но сказать это первым? Ну уж нет. Лучше трястись, бледнеть, мерзнуть, но обратно первым повернуть - да ни в жизнь!

      Наконец, хаосит перестал дергаться, затих. И как-то поспокойнее сразу стало. Руки и ноги отошли. Вытянул голову, осмотрелся. Рядом шепотом выругалась Анка, а Магнус улыбнулся украдкой, услышав несколько новых бранных слов, но больше оттого, насколько естественно и легко получилось это у юной дочери атамана, словно не Магнус, а Анка провела несколько лет в неблагополучных районах Розфельса. А может и правда провела, только в каком-нибудь другом городе. Братки, вроде, так не выражались, да и дядька Игнат выражался как какой-нибудь старый барон: по-доброму, но крепко и без ругани. Как пиво темное, выдержанное. Сначала бархатное, плотное, затем терпкое, а чуть погодя крепкое послевкусие с горечью приходит.

      Где-то позади как будто бы обрушились камни. Знатно так посыпались. Обернулся Магнус вместе с Анкой встревоженно, но ничего толком разглядеть не получилось. Голова братка, похоже, мелькнула. Кто-то крикнул вдалеке, а затем все почти стихло. Только стук посторонний остался. Размеренный и тревожный. Не нравился Магнусу этот шум. Как и все, что случилось после нахождения мертвеца в цепях. Поэтому предложение Анки прозвучало как нельзя кстати. Как дождь в пустыне.

      - Беги вперед, я за тобой. - поспешил ответить Магнус и обернулся, чтобы взглянуть в последний раз на мертвеца в гробу.

  Анка посмотрела на тебя, пересохшие губы облизнула. Бросила еще один взгляд на заточенного в саркофаге – приподнялась даже, чтобы лучше увидеть, а потом, сглотнув шумно, снова за мертвецом спряталась.
  - Добро, - головой дернула, - от холма начинаем чередоваться. Или раньше, - дернула она уголком губ, - если приметим чего.
  Стараясь не сильно маячить на виду у возможных врагов, Анна почему-то решила выбираться из ближнего к гробнице круга на четырех мослах: видимо, даже передвижение пригнувшись, на ее взгляд, было опасным. Получилось на удивление быстро, хотя и весьма странно – а ты имел возможность полюбоваться аппетитным зрелищем. Если, конечно, до того было.

  В общем, покинули зону странных мертвецов вы достаточно спокойно. Ритмичный шум не смолкал, а вот братов уже не было видно – толи ретировались, толи замаскировались. Зато хаоситский покойник пока что вел себя тихо, что не могло не радовать.
  До лощины вы добрались без приключений, да и угрозы никакой не было видно. Но расслабляться кислевитка не собиралась: уверенной хваткой держа лук, она даже колчан поближе передвинула, чтобы, случись что, быстрее вытянуть стрелу.
  - Чисто все, - встретила она тебя короткой новостью, после чего, на мгновение задумавшись, уточнила, - вроде бы. Поспешим.

  И вы поспешили, благо дорогу уже знали. Передвигались, правда, уже медленнее, ожидая возможной опасности как на подобии тропы, так и из колючих зарослей боярышника. Анка еще за небом наблюдала, памятуя байки о нетопырях, фуриях и другой крылатой гадости, а ты – за тылом.
  Бдительность принесла свои плоды: скрывшийся в густой тени нависающего холма поворот показался вам двоим странным. Причем изначально было даже непонятно, почему, но все чувства в голос вопили о том, что впереди опасно. Вы замерли, осматриваясь, и поняли, что краем глаза улавливаете какое-то шевеление прямо впереди. И вот тогда, всматриваясь в поворот до рези в глаза, и ты, и Анка поняли, что прямо на тропке клубятся прозрачные, еле видимые человекоподобные тени. Вас двоих они, судя по всему, не видели, а, быть может, просто не могли ничего сделать.
  - Призраки! – озадаченно цыкнула девушка, припав на одно колено и пытаясь разглядеть тени чуть лучше через прищуренные веки.

  Все ее внимание было сосредоточено на призраках, и поэтому она упустила то, что заметил ты – на том холме, где укрылись браты, тоже было какое-то движение. Бросив взгляд наверх, ты увидел медленно поднимающуюся вверх цепочку людей. Шли они очень неспешно, и поэтому были почти неслышимы. «Раз, два, три, четыре, пять»… - кусты, крупные камни, да и в принципе рельеф холмов периодически скрывали неизвестных, и, чтобы проверить их численность, тебе потребовалось некоторое время.
  А пока ты пересчитывал их, то понял, что вверх взбираются не люди, а вполне себе скелеты, замотанные толи в тряпки, толи в шкуры, толи в обрывки одежды. Но без доспехов, вроде как. Ты указал на них Анне, и та зло сплюнула:
  - Как же все не вовремя!

  К ритмичному шуму где-то за холмом снова добавился звук осыпающихся камней, и поднявшаяся девушка, пригладив пятерней волосы, твердо заявила:
  - Кажется, везде задница. Думаю, к призракам лезть не стоит. Попробуем по косой махнуть на вершину, обойдя умрунов этих по дуге? Получится, опередим их и выйдем на гребень, а по нему уже до братов недалече. Или, - она резко дернула себя за длинную прядь, словно вырвать хотела, - просто призраков обойдем?

      Увидев, как Анка засеменила на четвереньках, Магнус подобрался и поспешил следом. Невольно, перед ним открылось удивительное зрелище. Такое, что юноша разинул рот, зарделся и спешно отвернулся, растрепав волосы. Но двигаться ухом вперёд оказалось совсем неловко, и он снова посмотрел перед собой. Ближе всего к нему были два сапога, которые словно бежали на перегонки, обгоняя друг друга, как какие-нибудь два таракана. И цвета они были такого же. Каблуки - жёсткие, рваные, оббитые бескрайними дорогами. Кожа - сложенная гармошкой, без дыр, но с потёртостями. Порог высокий с загнутыми наружу краями. Из сапог торчали два младых деревца-ноги. Тонкие, почти без мяса, и только выше колена под обтягивающими штанами играли мышцы. Магнус видел как узкие бедра девушки извиваются, словно пытаются вырваться из заточения, но ткань, вторя движениям, растягивалась и сужалась, даже не думая дать трещину. А точно по центру, прямо перед лицом Магнуса, красовалось огромное темное пятно. И чем быстрее девушка двигалась, тем сильнее осыпалась влажная земля с того самого места, через которое отец, за неимением в арсенале других способов, объяснял разные премудрости.

      Когда Анка осмелилась выпрямиться, Магнус находился в весьма растрёпанных чувствах. И в общем-то немало огорчился, что не треснуло ничего там, и продолжения никакого не последовало. А остальную часть пути, когда шёл позади, то и дело опускал взгляд. Как-то приложил руку к заду, потрогал всё как следует, поднес грязную ладонь к лицу и убедился, что и его седалище все в земле и мокрое. Так оно бывает, когда сидишь квадранс с гаком и не двигаешься.

      Впереди показались сначала призраки, а затем скелеты, и мысль Магнуса понеслась в совсем другое русло. Казалось странным, что нет ни криков, ни звуков боя. Это означало, что либо братки затихарились, либо уже мертвы. Петруша не успел сродниться с ними по-настоящему, а все равно чувствовал тревогу и беспокойство. Но сильнее не хотел, чтобы Анна бросилась за ними на орды нежити. А девка эта, как успел убедиться Магнус, - огонь, и если решится на что - удержать ее будет непросто. И словами, и руками. Вырываться же будет. Потрогал невольно место укуса и рукой махнул сначала, а затем передумал. Схватил за предплечье ласково, но твердо, и повернул к себе лицом.

      - И что дальше? С нежитью сражаться до победы? А сколько ее здесь?

      Магнус строго сверкнул серыми глазами, посмотрел испытующе и отпустил руку.

      - Если не дурак Яшка - отходит уже к лошадям. И нам в ту сторону надо. Так что обходим нежить стороной, с которой коней привязали. Там братков и встретим, спускаться будут или отходить уже.

      О том что делать, если братков на пути не окажется, Магнус старался не думать. Рисковать из-за их возможной глупости он не собирался. Анна Игнатовна же - дело совсем другое. Но и она, пока что, на непуокоенных с кулаками и стрелами не бросалась. И Магнус отчаянно надеялся, что девушке хватит чего-нибудь такого, что удержит её от боя с неизвестным врагом.

  Вообще по законам бретонских романов рыцарь, спасший принцессу в отсутствие своих спутников, прямо-таки был обязан увидеть, как его свита гибнет прямо на его глазах, а он не может помочь. Это сразу придавало тексту налет трагизма, и давало рыцарю повод красиво отомстить врагам. Но тебе, с точки зрения романов, и принцесса досталась некондиционная, и спутники были не из тех, кто готовы погибнуть чтобы поярче оценить твою победу. Быть может, потому, что им бабушка не рассказывала сказок о рыцарях и их подвигах. В совокупности все это давало неплохие шансы не только выжить самому, но и увидеть приятелей живыми.

  На твой жест Анка сначала вскинулась, даже руку занесла толи для удара, толи для пощечины, но образумилась прежде, чем что-нибудь сделала:
  - Да подраться-то можно: навродь немного их здесь, а мрут эти мертвяки проще простого, сам знаешь. Но, - она недовольно цыкнула уголком губ, - нам действительно надо встретиться с братами и доложить обо всем батьке. А уж потом… - девушка красноречиво провела пальцем по горлу, и только потом, поняв, что твоя рука продолжает покоиться на ее плече, резким дерганьем освободилась и поднялась. – Ну что, айда? – и протянула тебе руку.

  Дорога назад оказалась более долгой, чем спуск, потому что пришлось заложить крюк, чтобы обойти нежить, зато безопасной настолько, насколько вообще могут быть безопасными прогулки по горам. В итоге к полянке, на которой оставили коней, вы вышли уставшие и взмокшие, зато без ран и травм. Как выяснилось, все лошади были на месте, а вот братов видно не было.
  - Надо идти за ними, - твердо заявила Анка, убедившись, что вы здесь одни. – Своих не бросаем. Если они живы и затихарились, то это не может длиться вечно. Уйдем – можем обречь их. А если все уже мертвы… - она скрипнула зубами, - то надо убедиться в этом. Пошли, что ли?
  В стороне внезапно зашуршали кусты, предательски выдавая чье-то передвижение. Кислевитка вытащила стрелу и уже приготовилась стрелять, как между веток показалась озабоченная физия Збышко. «Они тута!» - радостно крикнул юнак, а вслед за ним показались остальные браты. Все, вроде бы, были живыми и здоровыми, только у Данко под глазом наливался здоровенный синяк.
  - Видали, а, - взволнованно выпалил Яшка, - мертвяки из-под кургану прут! Кажись, здесь у них нора. Надо бы всех поднять, да рассадник дряни этой выкорчевать. Самих нас мваловато для этого дела-то… Но я рад, робяты, - обратился он к вам, что вы тоже решили не силы свои пытать. А то Данко вон, никак не хотел уходить, хэх!
  - В следующий раз я тебе хрюльник начищу, - раздраженно буркнул темноволосый брат. – Но, как по мне, все одно сначала надобно было самим попробовать, а потом к атаману идтить.
  - Будет тебе! Ну что, по коням?

  Оставили за спиной Пограничные холмы вы, не встретив никакой опасности, да и до самого Гренцбурга дорога оказалась спокойной. До встречи с парнями ты с Анкой не успел обсудить, что докладывать, а девушка почему-то решила других братов в подробности не посвящать, отмахнувшись, что ей, дескать, лениво повторяться, и все, что видела она, то скажет именно батьке Игнацу, и никому кроме. Аргумент этот, хоть и без особой охоты, парни приняли, а вскоре за бахвальством о том, как будут топтать мертвяков, и вовсе о нем забыли.
  А вот тебе надо было решить, что говорить дядьке Игнацу, и говорить ли о встрече с хаоситом – если, конечно об этом не скажет Анка. На первый взгляд все казалось простым – там враг, так к чему молчать? Но, с другой стороны, ты не дал бы и медного пфеннинга на то, что бой с таким неприятелем обойдется отряду без больших потерь, если вообще кто-то выживет после столкновения. Надо было крепко подумать, что предпринять и, если что, постараться сделать так, чтобы девушка с твоей идеей согласилась вне зависимости от того, что за мысли сейчас бродят в этой светленькой головке.

      Вообще, по законам бретонских романов, в первую очередь рыцарь должен быть рыцарем. Со своим кодексом чести, добрым одоспешенным конем, хотя бы одним оруженосцем, набором кавалерийских копий, чудовищной гордостью и очаровательными манерами. Из всего этого у Магнуса была только спесь. Потом "принцесса", которая была полной противоположностью Сиены. И если с сестрой хотя бы время от времени фон Эберхард пытался соответствовать высоким требованиям имперского двора, которые, конечно, не шли ни в какое сравнение с изысками потомков Жиля ле Бретона. Да с теми же обетами, что давали рыцари равнин:

      Я отдаю своё тело, сердце и душу Владычице, которую я ищу.

      Никакая мольба о помощи не оставит меня равнодушным.

      Никакие препятствия не встанут передо мной.

      ... то с Анкой стандарты Петера-Магнуса ограничивались тем, чтобы удержаться и не схватиться за один из двух плотно прижатых друг к другу упругих персиков.

      Стоит ли говорить, что бабушкины сказки о доблести, чести и галантности остались в глубоком детстве, а те протухшие останки рыцарственности Магнус без всякой жалости сбросил где-то там, в прошлой жизни, подле предавшей его Сиены.

      Впрочем, о старой жизни он не вспоминал. А если ему о ней что-то напоминало - кривился и гнал дурные мысли прочь.

      Анка согласилась отступить не сразу, но согласилась. И Магнус выдохнул с облегчением. Обратный путь к коням не доставил хлопот и пролетел на удивление быстро, а когда из-за кустов появились братки - то Магнус и вовсе обрадовался. Даже прекратил играть воображением в сочные картинки.

      На обратном пути Анка ещё раз удивила Магнуса, отказавшись рассказывать браткам об увиденном. Но подумав немного, Петер-Магнус решил, что девка хочет щегольнуть перет батькой удалью.

      Вспомнились дохлые лягушки, поход на зелёные огоньки с прекрасной девой и как отгонял от Сиены босяков в Розфельсе. Как добыл в лавке волшебника и оставил на смятой кровати бронзовое кольцо с топазом. Как...

      Не хотелось больше никому ничего доказывать. Тем более дело было сделано. Плата от комменданта будет за полученные сведения, а если Анка хочет немного приукрасить как дело было - так пусть оно так и будет. Магнус кивнет да и дело с концом. Тем более Анка обещалась вечером на танцы, а после... А потом братков ждала новая дорога и охранение.

      Мысль о бое с хаоситом и нежитью в голову Магнуса не просочилась. Он нанялся в охрану каравана, а не очищать окрестности от скверны и нежити. Но если на севере такие порядки, то с ними фон Эберхарду ещё предстояло познакомиться.

  Вскоре вопрос о том, почему Анка не рассказывала об увиденном, разрешился. Сказав, что лично перескажет батьке все увиденное, девушка не стала препятствовать братам идти в местный шинок, а сама, естественно прихватив тебя, отправилась к Игнацу. И вот там-то, глаза в глаза с атаманом, пересказала все, как было, без прикрас и без утайки. Игнац огладил двумя пальцами усы, головой помотал, и протянул задумчиво:
  - Н-да, дела-а-а…
  Какое-то время все сидели молча, и слышно было только, как муха бьется о ставни в попытке протиснуться в узкую щель.
  - Только ты да Петрушка об этом знают? – наконец нарушил молчание дядька.
  - Да, - кивнула отроковица. – Братам я говорить не стала: еще на подвиги потянет кого.
  Добро, добро… - согласился мужчина. – Ну так и не болтайте, робяты – головы у нас горячие есть, и класть их по милости коменданта гарнизона последнее дело. Нехай думают, что там токмо мертвяки, и не пытаются добыть себе славы, як у Мешко Старого да Божидара Евсеевича. А я уж местному крепостному начальству о ходке вашей расскажу: пущай они и думают, что с этим паскудством делать.
  - Тятя, - вскинулась Анка, тряхнув гривой. – А ежели они гроши нам отсыплют, чтобы мы с ними воевали? Добрые гроши да слава добрая – почему б не остаться? Если еще и купчикам простой вынужденный компенсируют, или иную охрану выделят? – глаза девушки горели, как у кошки при виде сметаны.
  - Не, Анка, не пойдем, - при этих словах девушка вся сникла, попробовала поспорить, но была остановлена взмахом широкой ладони. – Не пойдем, я грю. Чтобы с колдунством бороться, жрец или маг надобен могучий, а в нашей дружине такого нет. А будет ли имперец защищать и нас, и своих, это еще бабушка на двое сказала. Даже ежели победим, унесет кто-то в сердце черное проклятье, и посеет зерна его дома. Пол беды, если на своем хуторе, а если в городище? Нет, Анка, не про нас этот бой. Вот Родине бы он угрожал, тогда бы мы бы не беседовали бы даже, а уже коней во весь опор гнали, а тут… - дядька развел руками.
  - Но ведь он может восстать, победить южан и угрожать нам всей силой! – девушка аж подскочила, уронив стул. – Он, конечно, жуткий, и сама-два я бы не вышла, хоть Петрусь и справный воин, - на этих словах ты увидел, как Игнац весело косится на тебя, фыркая в усы, - но дружиной-то мы сдюжим!
  - Я не буду проверять это. И тебе не позволю. Так что никшни, дочь. А завтра выходим по маршруту.
  - Но… - Анка никак не хотела сдаваться.
  - Никаких «но», поняла? – Игнац начал багроветь.
  - Да-а-а… - девушка повесила было голову, но снова вскинулась. – Обещаю. Ну и варп с ним, с этим мертвяком – будет еще и на нашей улице праздник! Верно, - она ткнула тебя локтем под ребро, - Петек?

  После этого разговора вы разошлись. Анка наказала не следить за ней и ждать вестей, и ты пошел к братам. Там уже сидели Яшка, Збышко, Данила и Павло. Кажется, ребята уже достигли той кондиции, когда рассказ требует подвига, и втирали о том, как перебили первый отряд скелетов-в-доспехах. Слушали их внимательно, хотя и посмеивались – старшие дружинники сами прошли через такой возраст, и понимали, что юнакам сказ о «просто разведке» не интересен.
  Тебя тоже позвали выпить и сейчас, и вечером – как командир, Яшка решил отметить свою первую удачную операцию, и был готов поить соратников столько, сколько в них влезет, а потом на оставшееся жалование завалиться всей компанией в бордель, где вдоволь нагуляться. Анка, как сказал молодой дружинник, уже отказалась, потому компания собиралась сугубо мужская.

  Тем временем тебя дернул какой-то малец из местных. Поинтересовавшись, ты ли будешь паном Петром, он кивнул и втиснул тебе в руку клочок бумаги. Там было написано незнакомым тебе размашистым почерком, к краю бумажки становившемся все мельче, вплоть до практически нечитаемости: «Сегодня танцуют на лугу за домом какого-то Большого Марека. Буду ждать».

  - Чё такой? – поинтересовался Яшка, заметив, как ты читаешь послание. – Нешто зазнобой обзавелся тута уже? Познакомишь?
  Товарищи поддержали его одобрительным гоготом.
  - На свадьбу звать будешь, хэх? – развеселившийся дружинник хлопнул тебя по спине.
  - А ты еще и читать умеешь? – уважительно поинтересовался Данко.

И пусть с тобой сейчас жесток я,
Но помни, Сьенка, никогда
Не променяю я свободу
На клетку с видом в облака.

      Слушая разговор Анки с дядькой Игнацем, Магнус вспомнил содержимое записки, которую оставил Сиене перед тем как покинул форт. И не без удовольствия отметил, что все сделал правильно. Ничего не изменилось с тех пор. Не нужны были ему ни монеты, ни слава мирская, а все что ему было нужно - он имел. Братки, краюха хлеба на столе, койка в тепле да пыль дорог, уходящих за горизонт. А еще он был счастлив, что атаман разрешил дело здраво. Нехай головами рисковать за какие-то побрякушки. Зачем Анка к славе рвется Магнус еще мог предположить, но для чего гроши... Она с братками путь держит, и вроде бы все у нее есть. Куда ей платья и бирюльки? Перед братками в разъездах красоваться? Разве что денег хочет собрать да осесть где. А вернее - сбежать, ведь тятька её не отпустит. Любит он дочь, о ком еще ему заботиться останется? Но зачем ей сбегать? Хоть и ходит, порой, сычем, и носик задирает, но не мог Магнус сказать, что девка несчастлива с братками и тятькой. Столько времени скрывать несчастье свое - не верил Магнус, что такое возможно. А потому к чему Анке монеты - никак не мог понять. И от чего упрямится с тятькой - тоже.

      Почувствовав локоть под ребром, Магнус вскинулся. Все еще непривычно было слышать "Петер", "Петруша", "Петек". Но добрый тычок в бок - совсем другое дело! Заулыбался.

      - А то! Да такой, что до дым до облаков и с песнями до утра.

      Анка сказала ждать вестей, но, вольно или невольно, задела Магнуса за живое. До сих пор он и сам не понимал, как нехватало ему добрых гулянок. Как кутил в Розфельсе и хулиганил. Как бросал камни в прохожих на спор и как дрался, руками, ногтями и зубами. Всякое было, разное, и в ровной жизни были свои прелести. И может оно так и лучше жилось, но в тот миг, когда Анка оставила его одного и ушла, - огоньки в глазах Магнуса поугасли. Не плясали они наглостью, весельем и вызовом. Грустно стало от чего-то, а от чего - кто ж его знает.

      В компании братков пилось легко. История обрастала новыми подробностями, и «Петер» не уставал дивиться воображению соратников. Как можно было «проткнуть насквозь» голого скелета копьем? Да какая разница, зато весело! Дармовую выпивку пил охотно, и уважил Яшку, подняв тост за успешное боевое задание под его командованием. А еще хвалил, как расправились братки с нежитью. Сетовал, что сам такими подвигами похвастаться не может. Но толи еще будет! Анка куда-то запропастилась и Магнус уже порядком разгорячился. Захотелось похвастаться своими подвигами, чтобы утереть нос браткам. И ничего, что праздновали другое! Голову Зененуки он оставил в корчме в Вольфсауге, но разве такое забудешь? Подогретый вином, пивом и еще каким-то дрянным пойлом, Магнус... получил в руки записку.

      
«Сегодня танцуют на лугу за домом какого-то Большого Марека. Буду ждать»

      Рассказы о подвигах отряда Яшки продолжались, а «Петер» с трудом прочел неряшливый текст записки. Его приглашали на танцы, по всей видимости Анка. Она же обещалась отправить весточку. Идти дальше нужника уже никуда не хотелось. Тем более нашел уже «все больше» Петер отдушину в компании братков. А девки - они чаще всего как: поманят глазками, посулят невесть что, а потом косой махнут и тоску наведут. Задумался крепко. Братки - они же все здесь, веселятся и хорошо с ними. Да и бордель никуда не сбежит. А Анка - она и с отцом спорит, и норов у нее как у необъезженной кобылы, и огнем полыхнуть может так, что ожоги останутся. Или следы от зубов. Что делать с ней Магнус решительно не понимал. А все же вспомнил, как носом чуть не уткнулся в Анку, когда та впереди ползла вниз по склону. Как в бок локтем ткнула, да смотрела нахально, делая обманный удар саблей. Как ревела, вцепившись зубами в руку и не отпускала. И решился, все таки сходить, под гогот братков.

      - Думаешь, Яшка, только зазнобы писать умеют? - гоготнул весело Петер.

      - Какая нам свадьба, браток? Но ежели будет - не отделаетесь, все.

      - А читать - по буквам, немного. Учил один святоша, да больше бранился.

      - Спасибо тебе Яшка за угощение, а мне идти надобно. После, после остальное.

      Магнус покинул шинок, а за спиной все еще раздавались веселые крики, тосты и шутки. Грустно было оставлять дружную компанию и идти невесть знает куда. Поймал малька за руку какого-то.

      - Слышь, малой, где тут дом Большого Марека? А где рубахой можно разжиться?

      Узнав все что нужно, Магнус отправился на поиски нужного лотка.

      Не нужно было себя не осматривать, чтобы понять - выглядел он как бродяга. Не смотря на то, что штаны дорого сукна и ладно скроены, они были затерты, кое-где подлатаны и земля с них до сих пор осыпалась. Схожая судьба постигла нижнюю и верхнюю рубахи. А еще от него воняло, как... да как от всех братков! Ополоснуться-то он не успел, а времени было уже впритык. Найти штаны по размеру оказалось не так просто. Вообще-то готовых штанов почти и не было на прилавках. Предлагали либо сшить по меркам, либо ушить шаровары до размера, но все это только завтра. С рубахами же повезло. Удалось прикупить пару почти по размеру. Невесть какие, но главное - они были чистые! Расплатившись, Магнус припустил на постоялый двор. Ополоснулся наспех в тазу, вытряс штаны в окно, протер смоченной в том же тазу ветошью сапоги, облачился в новенькие рубахи и придирчиво посмотрел на себя в медное зеркало, стоявшее в общей зале. Открывшийся вид немало удивил Магнуса. Некогда опрятный и ухоженный, теперь он больше был похож на странника, одолевшего десятки верст. Не то чтобы это было важно, но все же что-то кольнуло Магнуса. Какой-то укор своей неряшливости. Стоило вымыть волосы, остричь ногти и купить какой-нибудь ароматной воды, наверное, но он ограничился тем, чтоб забрал угольно-черные волосы в тугой хвост, выскреб кинжалом грязь из-под ногтей и отправился за дом Большого Марека.

  Ты быстро узнал, что дом Большого Марека находится на выселках за крепостной стеной Гренцбурга. Как выяснилось вскоре, выселки-выселками, а о безопасности здесь думали не меньше, чем у тебя дома – прижавшаяся к крепостной стене деревня была обнесена надежным высоким частоколом, армию не способным остановить, но вполне справляющимся с тем, чтобы не позволять разнообразным налетчикам беспрепятственно врываться в дома и их грабить.
  В свою очередь, искомый луг находился за частоколом, в излучине небольшой речки, которую по летней засухе, наверное, курица могла в брод перейти. И народу собралось на нем, надо сказать, немало – с полсотни, если не больше. Большинство – местные и гарнизонные, но наметанным взглядом ты замечал и охранников караванов, и торговцев, и просто людей, оказавшихся на празднике случайно. Как оказалось, «танцы» были не просто танцами, а завершением какого-то местечкового празднества в честь Шаллии – богини милосердия, врачевания и сострадания. Так что были здесь и бочонки с пшеничным элем, и вкопанный в землю столб, и деревянная статуя женщины с двумя голубками в руках, и какие-то еще развлечения.

  Играли местные музыканты неплохо – живенько так, бодренько. И, судя по их форме, все они были из крепости: оркестр караульного полка, видать. Вообше вояк здесь хватало, и даже явные крестьяне были с оружием – от широких топоров на короткой рукояти до самодельных луков. Празднество празднеством, а к неприятностям жители Гренцштадта были готовы.
  Анку ты признал не сразу – девушка впервые на твоей памяти нацепила широкую клетчатую юбку-солнце и белую рубаху с вышивкой. Голову, правда, покрывать не стала, да и с волосами ограничилась тем, что заплела их в косу, зато в ушах были видны крупные серьги из янтаря. А самое замечательное, что опиралась девушка на длинную, тонкую и крепкую жердину, которую, судя по всему, утащила от навеса над бочками. В отличие от большинства присутствующих, она не танцевала.

  Ты начал целеустремленно двигаться в ее сторону, и окружающие это мигом смекнули. Мир не без добрых людей – нашлись доброхоты, которые, поняв направление твоего движения, постарались тебя отговорить: дескать, девка видная, да бешенная, и лезть к ней не стоит, если не хочешь получить дрыном пониже спины. И вообще она, это самое, валькирия из норсов, и стоит здесь в поисках того, чью душу бы захватить. Или нет, она – дева-воин Шаллии, и того, кто будет недостаточно милосерден, забьет до смерти, чтобы другим не повадно было.
  Но ты все же решился.

  При виде тебя Анка улыбнулась и кивнула приветственно, смерив тебя оценивающим взглядом:
  - Хорош! Даже сапоги чистые надел, как я посмотрю! На свежую голову, как шуткует Славко.

  Тут как раз заиграли плясовую. Чувствуя у себя на спине добрый десяток взглядов, ты пригласил девушку на танец, и та, воткнув жердь в землю, не стала отказываться. Ловки и подвижный, двигался ты хорошо и четко, да и Анка не отставала. Сложно сказать, были ли вы здесь лучшей парой, но в числе первых были точно. Тем более, что Анка, хотя и позволяла себя вести, задала такой ритм, и отплясывала такие коленца, что тебе пришлось совершенно сконцентрироваться на танце – еще и музыканты, как на зло, ускорили ритм. Но в грязь лицом ты не ударил, и докружил девушку до последней затихшей ноты.
  - Уф-ф-ф, - выдохнула широко улыбающаяся девушка, вытирая со лба пот. - Это было жарко! Не ожидала такого! Ну что, еще на один круг?

  И вы отплясали еще один лихой танец. Выпили пшеничного легкого пива, закусили репой и местными колбасками – пряные, заразы! И потом еще один такой же бодрый выдали. А потом в медленном ритме баллады покружились, обнявшись, и светлая голова Анки лежала на твоем плече. И опять без перерыва задорную джигу.
  Раскрасневшаяся, растрепанная, весело смеющаяся и отбривающая всех остальных кавалеров девушка была счастлива, так что не удивительно, что, в какой-то момент вы поцеловались. По-взрослому горячо, требовательно и настойчиво. И не «на отвали», по крайней мере, со стороны Анны – она сама положила тебе руки на плечи, сама прижалась всем телом, сама тянулась продолжать. И одним богам известно, сколько бы он длился и что было бы дальше, если бы вокруг не заулюлюкали, не захлопали, и не начали считать.
  Девушка нехотя оторвалась от тебя и, стрельнув глазами по сторонам, предложила:
  - Может, отдохнем от плясок, и развеемся чем-то еще?

      Магнус ожидал увидеть задний двор с от силы десятком танцующих пар и, в лучшем случае, одного музыканта с лирой, но в этот раз интуиция подвела юношу. «Танцы» на поверку оказались настоящим фестивалем в честь Шаллии, и не было ничего удивительного, что фон Эберхард с любопытством озирался по сторонам, разглядывая местные развлечения, прилавки, оркестр и людей. Празднующие оказались не робкого десятка, и каждый имел при себе либо топор, либо рогатину, либо какую еще оглоблю. Убранный за пояс кинжальчик хоть и был заметен, но выглядел на фоне другого «вооружения» блекло. Нет, Магнус ни за что не променял бы удобный и острый кинжал катайской стали ни на какой сельскохозяйственный и даже плотницкий инструмент, но на фоне других мог показаться беззащитным. Может поэтому, когда юноша увидел Анку и решительно двинулся к ней, нашлось столько «доброжелателей» и советчиков. Сначала удивился. Затем гнев начал подниматься изнутри. Какое им всем дело до того, куда идет братишка Петер? Но гнев быстро сменился удивлением и невесть откуда взявшимся весельем. Оставалось решительно непонятным: как Анка умудрилась за столь короткое время сколотить себе такую репутацию? И сколько молодчиков успели проверить твердость шеста, которым вооружилась девка? Поэтому если сначала и хотелось ответить резковато добродетельным горожанам, то чуть позже Магнус ухмылялся да посмеивался. Да жалел, что не поспел увидеть своими глазами такое представление. А пока шел, завороженно рассматривал наряд двушки. Магнус и не знал, что ему нравится крупная клетка темных оттенков. Ничего подобного ни в форте Торн, ни в Розфельсе Магнус не видел. Жердина выглядела громоздко и аляповато. Рубаха как рубаха, а серьги невольно притягивали взгляд.

      Бравурный тон девушки не застал врасплох подогретого пивом Магнуса.

      - Да и ты нарядилась как на пир, я погляжу. С шестом танцевать будешь или со мной?

      Девушка не отказала, и Магнус вновь стал Магнусом. Толи дело было в вине, толи вновь хлебнул беззаботной праздной жизни, но отплясывал с таким пылом, что щеки налились румянцем, а хвост тут же расползся. И чем быстрее музыканты играли, чем с большим азартом отплясывал юноша, крепко ведя Анку в танце. Затем был еще один круг, и Магнуш нехотя отпустил девушку, но лишь для того, чтобы обозначить завершение танца. Почти сразу он взял девушку за руку и увлек за собой.

      - Пойдем, выпьем что-нибудь. Думаешь пиво здесь дрянное или отстойное?

      Пиво оказалось добрым. Хмель почти не чувствовался, а пшеничный легкий вкус быстро утолял жажду. В Розфельсе такое было не найти. Колбаски же оказались еще лучше. Сочные, ароматные, со стекающим жирком. С большим трудом Петер остановился на четвертой, да и то только потому, что не хотел танцевать с набитым животом. Магнус держал Анку за руку, гуляя от одной палатки к другой, и не обращал внимание ни на что. Его мир сузился до него и девушки. Все остальное было не важно. А затем музыканты заиграли протяжно-лиричную мелодию. Голова Анки лежала на плече Магнуса, а он, крепко прижав девушку к себе, перебирал пальцами кончики её волос цвета нульнуского золота и мечтал, чтобы этот миг не кончался. А затем Магнус почувствовал влажные губы Анки и забыл обо всем. Только прижал девушку к себе сильнее. Попытался запустить руку в волосы. Нащупал туго заплетенную косу, и обхватил ладонью шею. А затем под хлопки и люлюканье Анка отстранилась. Но Магнус еще какое-то продолжал держать девушку за талию, не желая отпускать, но все же перехватил за руку и охотно согласился на предложение.

      - Давай прогуляемся вдоль реки. Здесь стало слишком шумно.

  Твое предложение было воспринято вполне позитивно – опершись на твою руку, девушка неспешно проследовала за тобой. Какой-то пьяный хлопец с заломленной на бок шляпой с мятыми жеваными полями попытался было потребовать продолжения поцелуев и танца, но ты на него шикнул, и тот отвял. Остальные в большинстве своем переключились на другие развлечения, благо их на празднике хватало.
  Какое-то время, пока шум от праздника звучал слишком уж громко, вы молчали. Наконец и яркий и шумный луг, и громада форта остались по левую руку, и стало тише. Впереди тянулся торговый шлях, по краям которого горели стойки с факелами, скорее чадя, чем освещая путь. Естественно, такая роскошь была только рядом с городом – уйди еще на полмили, и всякое искусственное освещение иссякнет. А за речкой, которую тракт пересекал по широкому деревянному мосту, стоял бескрайний лес, черный и мрачный, выглядящий угрожающим даже не смотря на то, что рядом с Гренцбургом его изрядно проредили в целях безопасности.

  Вы неспешно шли по берегу реки, мерно разбивавшей волны о земляной берег. В кустах в стороне раздалось какое-то шуршание, перемежаемое бормотанием, а потом под раскатистые охи послышались размеренные шлепки плоть о плоть. Анка, напрягшаяся было, расхохоталась, на что из кустов раздраженный мужской голос предложил вам следовать своей дорогой и не мешаться. Шлепки продолжились, а посмеивающаяся девушка, махнув рукой, предложила вам пройти дальше.
  Так вы дошли до моста. Облокотившись на перила, бывшие толщиной в твою руку, кислевитка подняла глаза к небу. Сегодня оно было чистым и безоблачным, поэтому были видны и звезды, и мягкий свет Маннслиба, отражающийся на воде серебряной дорожкой. Проклятый Моррслиб как всегда прятался, оставшись только полумесяцем на севере, но любой, смотрящий на небо, знал, что Мертвая Луна, Луна Несчастий, ждет своего часа, чтобы с новым Гехаймниснахтом, жуткой Ночью Таинств, обрушить на мир свое проклятье.
  - Красиво все-таки, - протянула девушка, нимало не смещаясь, что ты стоишь рядом, обнимая ее за талию. – Лучше, чем в городе. Тише, спокойнее, и не давит. И река, к тому же – люблю я воду. Даже эта «морда на небе» не смущает сегодня, не находишь? Такое ощущение, что в день Саляк, - назвала она Шаллию ее кислевитским именем, - даже Черная Луна поблекла. Хотя обычно, когда собаки лают на нее, она лает в ответ, - фыркнула Анка. – Все же ласка и милосердие даже на нее влияют, ага?

  Упоминание ласки ты воспринял как призыв к действию, и притянул к себе девушку поближе. Та не стала сопротивляться и охотно откинулась назад, облокачиваясь на тебя. Целоваться из такой позы было не слишком удобно, зато твои руки, как два исследователя, прошлись от плеч по холмам и долинам, чтобы пройтись по отрогам других вершин, пониже. Анка млела в твоих руках, едва не мурлыча, и даже запрокинула голову, что дало твоим губам возможность исследовать тонкую шею, от которой едва уловимо пахло хвоей.
  В какой-то момент она повернулась к тебе, и вы снова начали целоваться, как будто в последний раз. И уж там ты безо всякого сопротивления исследовал и нижние холмы, прикрытые клеткой, и верхние, прикрывавшая которые рубашка поднялась как-то сама собой. Находка одновременно оказалась мягкой и упругой, замечательно помещающейся в руку, и, хотя трогали ее ладони, приятно было внизу. А участившееся дыхание и негромкие стоны девушки были уже сами по себе наградой. Ее теплые ладони лежали у тебя на плечах, глаза были полуприкрыты, а улыбка, когда поцелуй прерывался, была шалой и немного сумасшедшей.

  Ободренный тем, что не было сопротивления, ты запустил руки под юбку. Пока твои пальцы скользили по крутому бедру, укрытому тонкими нижними штанами, Анка продолжала млеть в твоих руках, но когда ты, скользнув по костяшкам бедер, забрался за завязки к обнаженной коже, она вся напряглась. Так как ты тоже был еще как напряжен, тебя это не остановило, и ты продолжил свое исследование дальше, скользнув ладонью по виссенландским равнинам живота и направляясь к Нижним землям и Мариенбургу.
  В грудь тебе уперлась ладошка, вторая рука перехватила твое запястье. Прижавшаяся к парапету мостика Анка, чье лицо в свете Маннслиба казалось белым, отстранила тебя, сипловатым голосом попросив:
  - Н-не надо. Не стоит, - она сглотнула. – Мы только первый день, как под ручку ходим, а ты уже. Больно торопливо, не надо.
  Ее рука все держала тебя за запястье, так что ты продолжал чувствовать под пальцами ее горячую кожу. Не сразу осознав это, девушка, красная, как осенний лес, все же потянула ее вверх. Ты видел, как полуоткрыты ее губы, как расширены глаза, видел серебристую в лунном свете капельку пота на виске и у ключицы, мог наблюдать вздымающуюся и опадающую в такт частому дыханию грудь.
  - Давай просто погуляем, иначе… Давай просто погуляем, а? – она напряженно облизнулась, и ты воочию видел, как в ней борются разум и желание. И разум – или традиции, или привычки, не столь важно – пока побеждал.

      Когда шум гуляк и свет факелов остались позади, Магнус по-настоящему вдохнул полной грудью. Он немного утомился от суеты, танцев, зевак и развлечений. А еще хотелось побыть наедине с Анкой. Не чувствовать спиной чужие взгляды, и не наблюдать, как хлопцы поспешно отворачивают головы. Теперь она принадлежала только ему. Магнус понимал, что это не может продолжаться долго, поэтому в полной мере наслаждался обществом, не слишком стараясь унять огонь в глазах. Впрочем, это было совсем не нужно, ведь обжигающие огненные всполохи с каждым разом становились спокойнее, превращаясь в размеренно колышущиеся язычки. Его губы еще хранили жар поцелуя, но чем дальше пара уходила от тлеющих факелов - тем холоднее они становилось, оставляя легкую сладость.

      «Шлеп-шлеп-шлеп» - раздалось с противоположной стороны. Магнус обернулся на звук. Тот час открылась чужая тайна, и фон Эберхард глухо расхохотался. Помощь занявшей кустарник паре явно не требовалась, и «Петер» с Анкой не стали задерживаться. На мосту Магнус облокотился на перила. Словно невзначай коснулся девушки и посмотрел на нее. В серебряном свете луны Анна казалась ослепительной. Что-то волшебное было в её образе, чарующее и манящее. Магнус еще никогда не видел её такой: спокойной, умиротворенной и... пожалуй, впервые, он не ждал от девушки колкости или чудной выходки. И не чувствовал опасности. Анка смотрела на звезды, и Магнус с любопытством поднял глаза к небу. Безоблачно, звездно и Моррслиб вполовину. Но выслушал восхищения Анки полностью, не останавливая и не споря.

      - Красиво. - легко согласился Магнус. - Знаешь, там где я вырос - воды не было. А вот морд всяких повидал, таким меня не смутишь. Посмотри лучше туда. - он указал рукой на противоположный берег, где возвышались величественные и давящие даже издалека стволы деревьев.

      Чернеющий невдалеке лес ой как манил. И не потому, что там безлюдно, или тихо, или можно провернуть какую-нибудь гнусность и оставить это забытым навсегда. Он напомнил Магнусу фон Эберхардт торнийские леса, где провел детство. Куда любил убегать от шагистики, тренировок строевого боя и патера Йозефа. Где охотился с самодельной рогаткой на глухарей и с камнями на перепелок, где ловил лягушек и залезал на деревья как белка. Этот лес был другой. Магнус сразу это подметил. Деревья казались чернее, просветов между деревьями - меньше, а кроны покачивались из стороны в сторону, словно маятник старинных часов. От него веяло чем-то жутким, пугающим и в то же время пленительно-соблазнительным. Хотелось пробраться между деревьев и заглянуть поглубже, а потом еще и еще. Словно он хранил какую-то тайну, которую непременно нужно было раскрыть.

      - Когда-то я любил гулять по лесу с утра и до самого вечера. Я готов был проводить там дни напролет. В каждом лесу есть тайны, секреты, сокровища. И каждый лес таит опасности. У тебя тоже есть тайны и секреты, а опасность ты даже не таишь. - уголки губ Магнуса поднялись в легкой улыбке, замерли, а затем остывшие губы разжались вновь. - А еще ты - сокровище.

      Магнус прижал Анку к себе. Пока руки, едва касаясь девушки, скользили от плеч все ниже, губами он прикоснулся сначала к уху, а затем провел ими до самой шеи. Почувствовал едва уловимый аромат хвои, который смешался с запахом женского тела. Изрядно подвыветрившийся хмель сменился опьянением иного рода. Пламя желания вспыхнуло в глазах Магнуса. Он повернул Анку к себе, и губы вновь слились в безудержном поцелуе, прерывавшемся лишь изредка. Исследование холмов, равнин и низменностей не приносило желаемого результата, а потому Магнус повторял снова и снова в поисках новых секретов и с каждым разом открывая новые тайны.

      Ладошку на животе Магнус почувствовал не сразу, а только когда на запястье легла рука. Еще несколько секунд ему понадобилось, чтобы придти в себя. Стряхнуть пьянящую пелену и понять, что происходит. А когда смысл слов достучался до все еще затуманенного сознания, освободился, положил руки Анке на плечи и резковато развернул от себя. Туго прижался к девушке сзади. И Анку к перилам прижал. Обнял и сцепил ладони замком на животе у девушки. Прикоснулся губами к тонкой шее, глубоко вдохнул, стараясь запомнить аромат волос. Сжал крепче, а потом прильнул щекой к щеке. Взгляд его устремился точно вперед, в бесконечность.

      На виссенландских равнинах, в Нижних землях и в Мариенбурге гулял ветер.

  Какое-то время в так и стояли, молча и неподвижно. Ты чувствовал прерывистое дыхание на шее, ощущал, как быстро колотится девичье сердце. О чем в это время думала Анка – неизвестно, но, вероятно, ее мысли также ходили хороводами вокруг твоей персоны. Наконец она, тяжело вздохнув, несколько грустновато протянула:
  - Пойдем, наверное…
  Поправив одежды, старающаяся не смотреть тебе в глаза девушка взяла в свою холодненькую ручку твою руку, и потянула за собой. Какое-то время вы бесцельно блуждали по округе, пока кислевитка не нашла в себе силы продолжить разговор.
  - Спасибо. Спасибо тебе. И не думай, что… - она дернула уголком губ. – Давай не будем спешить, хорошо? Ты мне правда нравишься, но я пока не готова. Не так… В смысле, не вот прям… А, пропасть! – раздраженно махнула она рукой, напомнив себя прежнюю. – Давай повстречаемся еще какое-то время, постранствуем вместе, погуляем, узнаем получше друг друга, а там все само сложится. Я все ж таки с мальчиками особенно не гуляла. И с юношами, и с мужчинами, - добавила она после некоторой паузы. – Но тренироваться стрелять из лука будем регулярно, - в глазах девушки блеснули озорные искорки, - и подальше, чтобы не мешать братам тренировками!

  …На утро караван вышел из Гренцбурга по направлении к кислевитской границе, и через неполных два часа оказался у преграждающей тракт деревянной заставы. Судя по тому, насколько светлым было дерево, поставили ее недавно, а остатки пепелища рядом подтверждали, что стройка была мероприятием вынужденным. Еще с час вы бездельничали, пока купцы общались с таможенниками, а те выборочно проверяли товар, после чего, следя отмашке вислоусого кряжистого капитана, караван пересек границу между Империей и Кислевом.
  Впервые в жизни ты не только покинул родную провинцию, но и оказался в другом государстве.

  Граница между странами проходила по кромке леса Теней, за которой начинались холодные равнины Восточной области. Не самое привычное для тебя зрелище: как настоящий остландец, ты привык, что на горизонте обязательно есть если не лес, то горы, а здесь взгляд стелился по ровной линии, не находя ни конца, ни края. Ты словно был у всех на виду, и вряд ли такое ощущение тебе нравилось.
  К тому же сразу стало холоднее. Лес надежно защищал путешественников от пронизывающего ветра с севера, а здесь ему ничего не мешало вцепиться в щеки ледяными пальцами, по-змеиному забраться под одежду, трепать резкими порывами волосы. К такой перемене погоды ты не был готов, в отличие от братов, но с их помощью вскоре утеплился. Чей-то запасной теплый плащ и меховая шапка помогли в достаточной мере укрыться от холода, а пальцы, которые было начало покалывать, спрятались в перчатки с высокими раструбами. В общем, жить было можно и здесь, а в доброй компании – тем паче.

  К вечеру вы добрались по широкой дороге до станицы Эмск. По пути ты обратил внимание, что на тракте периодически встречаются небольшие обнесенные частоколом башенки, гарнизон которых, как тебе рассказали, составляют жители местных деревень и станиц. Хотя Западная область и находилась дальше остальных от Норски и Пустошей Хаоса, бандитские налеты северян здесь были все равно не редки, и такая система башенок позволяла быстро заметить очередную шайку и подать соседям сигнал тревоги.
  Сам Эмск в целом напоминал остландские деревеньки, разве что архитектура в нем была чуть более приземистой, а сами дома в длину были побольше имперских. Зато скотни, сеновалы и тому подобные пристройки также были под одной крышей с основным жильем – южнее, как ты слыхал, предпочитали их делать отдельными зданьицами. Вероятно, на строения сказывалось влияние северной культуры – норсканские налетчики, вроде как, и сами жили в подобных «длинных домах». Наверное, самыми явными отличиями от привычных тебе поселений были тотем в форме медведя на центральной площади и сложенный из белого камня храм со странной купольной крышей – явная новостройка, если судить по его чистоте.
  Ну и люди тоже в целом напоминали остландцев, только одеты были потеплее. Да и оружия, на первый взгляд, было поболее. А в остальном все то же – кряжистые крепкие мужчины, чаще светловолосые, заплетающие волосы в косы женщины и шумная, суетная ребятня.

  Старшой каравана и дядька Игнац пообщались со станичным атаманом со смешным именем Федор Федорóвич, и договорились о размещении вас по избам – постоялый двор, как на зло, был полностью занят двумя караванами, следующими из Эренграда в Кислев и куда-то дальше. За постой пришлось заплатить, помимо денег (невеликих, к слову), еще и нарурой – в том смысле, что дрова там поколоть, подправить доски в хлеву и так далее. Зато кормили, как на убой – варево из мяса и овощей в горшках было обжигающим, но сытным, а местный аналог эля под названием квас – легким и расслабляющим.
  После спокойной и тихой ночи караван вышел дальше, к Линскому тракту. Здесь уже равнина сменилась холмами, через которые шло несколько дорог. Учитывая, что холмы эти пользовались дурной славой, Игнац разделил вас, разведчиков, на несколько отрядов, чтобы проверить все доступные пути. Один из этих отрядов досталось возглавить тебе, а Анке, как на зло, достался другой.

  Спустя полчаса движения по дороге, ведущей к станице Горовня, вам повстречался конный разъезд унголов – смуглых людей с раскосыми глазами и лысыми черепами, из которых росла только одна прядь волос, собранная в косицу. После короткой беседы выяснилось, что в районе Горовни замечен отряд конных налетчиков-северян, и местные жители спешно готовятся к бою, рассылая как раз такие патрульные отряды, чтобы не дать врагу обойти станицу с тыла.
  Самый безопасный, по словам унголов, путь сейчас вел к сожженному Форту Хозович – месту, пользующемуся дурной славой после того, как во время предыдущего Шторма Хаоса его сожгли черные колдуны вместе со всем гарнизоном и несколькими тысячами беженцев. Но, помимо всего прочего, дорога через Хозович делала петлю, затягивая движение каравана на сутки, а то и больше. Тебе, как разведчику, надо было решить, какой маршрут по возвращении посоветовать дядьке.