[FD] По ту сторону проклятья | ходы игроков | I.1 Hundert Straßen unter den Füßen

  Спокойно доехать до «Трех хвостов» тебе не дали. Расстояние, конечно, было невеликое, но на поле боя нечасто царит спокойствие и безопасность для отдельного всадника – даже если этот бой почти закончен. Тяжело покачиваясь в седле и наблюдая за тем, как зеленокожие начинают отступать от стен, ты упустил момент, как тебя кто-то дернул за ногу в попытке вытащить из седла. На твое счастье, силы у тянущего были невеликими, и ты смог удержаться. На инстинктах скорее, чем осознанно, отмахнул клинком вниз – и получил «ответ» от чавкнувшей под ударом плоти. Самый решительный из посмевших напасть на тебя гоблинов рухнул под копыта жеребчика, а прочие решили, что с них хватит, и с писком порскнули в стороны.

  … К тому моменту, как ты доплелся до ворот трактира, битва уже завершилась. Уцелевшие защитники, которых, к слову, оказалось немало, устало приходили в себя и вяло перешучивались о своих подвигах и промахах соседей. Чуть в стороне, у коновязи, расположились опередившие тебя остатки кавалерийского отряда – у этих потерь было поболе. Твоего подвига толи никто не заметил, толи не счел победу подвигом – никаких фанфар и аплодисментов, по крайней мере, не было.
  Спешившись, а по факту едва не вывалившись из седла, ты нетвердой походкой отправился к стоящей рядом с конюшней бочкой с питьевой водой для лошадей. Судя по мокрой земле вокруг нее, ты был не первым, кто решил воспользоваться ей, чтобы привести себя в порядок. Когда ты, наконец, умылся и перестал походить на собственный трофей, подошел прихрамывающий на одну ногу фон Путц. Лицо рыцаря было усталым и темным даже в свете факелов, но губы кривились в довольной ухмылке:
  - Молодцом, парень. Ни одной стрелы от второй толпы не прилетело! Знатно мы покрошили зеленых, а? Думаю, теперь они на какое-то время зарекутся суда соваться, и будут искать цели помягче!
  В порыве чувств рыцарь даже хлопнул тебя по плечу, что вызвало новую вспышку боли. В свою очередь, ты поинтересовался, знает ли Макс хоть одного целителя, который мог бы осмотреть тебя после драки. Твой собеседник, особо не интересуясь причинами травм, кивнул, крикнув куда-то за спину:
  - Дитрик, после того, как осмотришь бойца, глянь молодого господина – ему тоже прилетело!
  Дождавшись согласия, фон Путц кивнул тебе:
  - Ладно, бывай, парень. А я, пожалуй, пойду внутрь, пропущу чарку-другую. И если они будут не за счет заведения, я из кабатчика всю душу выну!

  Вскоре к тебе подошел крепкий мужик самого разбойного вида – тот самый Дитрик. Лекарем он не был, но долгие годы службы, видать, научили его азам полевой медицины. Он помог тебе раздеться, стянул рубаху, смочив ее предварительно водой, осмотрел тебя, общупал и присвистнул:
  - Н-да-а-а, панич, неплохо тебе прилетело, как кувалдой. Но жить будешь – утробу не отбило, женилку тож. А вот ребрышки-то, походу, треснули. Но не тужуй – не сломались. Сломались бы, ты б сча кровью харкал да помирал бы. А так я счас тебя перевяжу, и через пару седмиц будешь как новенький. Главное, поменьше ерзай и не позволяй тебя снова бить в грудак. На, глотни-ка пока.
  Ты на автомате выпил предложенное. Им оказался чистый самогон, крепкий, как кулак Зеленухи, от которого ты едва не окосел. Дитрик фыркнул в бороду:
  - Вот теперь точно не помрешь!

  Пока тебя перевязывали, ты смог получше рассмотреть трофей. На блестящей цепи, принадлежавшей раньше толи купцу, толи какому-то магистрату, высело несколько грубых металлических орочьих морд, соседствовавших с трофеями: круглой гномьей подвеской, на которой был изображен бородатый лик, парой сигмаритских молоточков и какой-то непонятной спиралью, сделанной из неведомого тебе синего камня. Теперь награбленное перешло к тебе.
  Не успел еще лекарь закончить свою работу, как к тебе подошли Ханс и солдаты, громко и радостно выразившие свою радость от того, что молодой господин уцелел. Не хватало только Йогана – его, как рассказали тебе, прикончил огроменный магический кулак, расплющивший воина, как сапог – таракана. И Слава Сигмару и Ульрику, что зеленых магов на много не хватило, иначе защитникам пришлось бы тяжко!
  Выслушав ребят, ты задал резонный вопрос, а где, собственно, сестра. Ответить точно они не могли, но Петер Большой твердо заявил, что видел молодую фройляйн во дворе уже того, как все улеглось. Этого тебе было достаточно. На вопрос, что делать дальше, ты честно сказал, что дальше к замку Калаи едешь один. Все «почему» натолкнулись на твой тяжелый взгляд, мигом отбивший всякое любопытство. Надо – значит надо!

  По короткому обсуждению твоя свита решила, что отпускать молодого господина одного невместно, и с тобой поедет Збигнев, тогда как остальные останутся с хозяйкой – ей и помощи больше надо, и защитить она саму себя не может. Ты только кивнул, погруженный в свои мысли. Широкий шлях лежал прямо у твоих ног, и мог вывести тебя туда, куда пожелаешь. Весь мир был у твоих ног – нужны были только толика решимости и удача.
  Распрощавшись с остающимися, ты пришпорил жеребчика, погнав его в сторону Хассельхунда – первой крупной промежуточной точки на вашем прежнем маршруте. Толи самогон и перевязка оказали свое благоприятное воздействие, толи молодой организм был достаточно крепок, но держался ты в седле достаточно уверенно. И мог поддерживать пригодный ритм для того, чтобы двигаться быстро. Солдат вопросами не беспокоил, и твой разум был посвящен самому себе.

  В середине дня ты прибыл в Хассельхунд – небольшой торговый городок на тракте, связывающем Вольфенбург и Нордланд. Пускай и некрупный, город имел собственные стены. Пускай и деревянные, и значительный по меркам Остланда гарнизон, включающий в себя даже штатные войска курфюрста. Ничего примечательного в нем более не было, так что ты, заплатив пошлину, направил коня к ближайшему кабаку с простеньким названием «Кружка и рулька», где, плюхнувшись за полутемный стол у стены, заказал себе и Збышко выпивки и, водрузив перед собой голову Босса, хлопнул первую из батарем стоявших перед тобой кружек – «чокнувшись» при этом с покатым лбом молчаливого «собеседника».
  Выпивая и грея уши, ты понял, что в Хассельхунде нормальной работы для парня с мечом нет: максимум, на что ты мог рассчитывать, это за еду прибиться к какому-нибудь каравану, следующему или в столицу, или на север. И там, и там возможностей было явно побольше, как и вариантов. Ну или оставаться в городе и пытаться найти выход на «Чистильщиков» - небольшие отряды, которые за скромную мзду прочищали лес, предгорья и холмы в поисках имеющихся и возможных угро.
  А еще тебе надо было либо решить, как избавиться от приставленного бойца, либо как убедить его в том, что ты действуешь единственно верно.

      Магнус ехал чуть впереди Збигнева. Чужая лошадь по ним фыркала и артачилась, но юноша твердо вел её вперед. За спиной осталась прошлая жизнь. Теперь уже по-настоящему. И Магнус с легкой грустью вспоминал оставшиеся позади мгновения. Вот он держит за заднюю лапу, а затем с гордостью вручает Сиене еще влажную лягушку. Вот они играют на плацу в догонялки, а затем Магнус убегает от учителя фехтования из дальних южных стран. Вот он ловко уворачивается от очередного удара, а затем натыкается боком на деревянный кинжал и с удивлением смотрит на эталийца. И, конечно, приключение в лесу, которое впоследствии гордо называли "охотой за некромантами". Чем бы ни закончилась та история - все остались живы и почти здоровы. Но все эти приключения остались в глубоком и таком далеком детстве. Уже в юношестве сестра начала отдаляться от Магнуса, а в Розфельсе их пути разошлись вовсе. Теперь же черта была подведена.

      Можно ли было что-то изменить?

      Свидятся ли они когда-нибудь вновь?

      Печаль сдавила грудь сильнее, чем изрядно вмятые ребра. Магнус встряхнул головой, словно какой-то бездомный пес, брызги полетели в стороны, и он поклялся себе, что не станет больше думать о сестрице. Не призывал в свидетели ни Сигмара, ни предков, никого. Просто решил так. Укусил себя за руку со злости, поднял голову высоко и расправил плечи. Впереди открывалось столько дорог. Все то, о чем Магнус мечтал многие годы, живя в отцовском заточении, воплотилось в жизнь.

      Когда Магнус въехал в Хассельхунд, выглядел он все еще как юный панич, но которого изрядно потрепало. Падение с лошади и катания по земле с Боссом не оттереть водой из бочки. Грязь за время дороги высохла, осыпалась и оставила отметины на одежде. Нужна была прачка, а лучше теплая ванна в добром трактире. И кровать!

      «Кружка и рулька» на первый взгляд мало походила на достойное для панича заведение, но у нее было неоспоримое преимущество. Оно первое попалось торнийцам на пути. А потому решение далось Магнусу легко.

      Вопреки опасениям, внутри оказалось спокойно, тепло и почти уютно. Никто не бил морды друг другу, не горланил пьяные песни и не танцевал так, что кружки сбегали со столов. Поэты не читали стихи, не хулили проезжих волшебников, местного господаря, и даже соседских не поминали ни худым, ни добрым словом. Даже разносчицы еды не были настолько красивы, чтобы хотелось ухватить их за известное место, но не вызывали они и желания, чтобы те исчезли поскорее. Не было в «Кружке и рульке» и охотничьих трофеев, достойных упоминания. И даже выставленная на стол клыкастая орочья башка, которая еще вчера находилась на плечах и была настолько грозной, насколько это вообще себе можно представить, не вызвала никакой реакции у окружающих.

      - Видимо здесь так заведено, Збышко. - негромко обратился Магнус к спутнику.

      Збышко, Збышко, Збышко. Что делать с увязавшимся солдатом юный панич думал много, но так и не определился. Точнее, решил ничего не делать с ним. Не хотелось ему решать судьбу служивого человека, о котором он не знал ничего. Можно было подтолкнуть его к тому или иному решению, но правда была в том, что Магнусу было все равно, последует ли Збигнев с ним или нет. Ведь не был он паничу ни другом, ни братом, ни родственником дальним. Просто один из солдат деспота-отца, а что у него внутри - да кто ж его знает. А потому, через несколько кружек, заявил ему прямо.

      - Знаешь, Збышко, не вернусь я в форт Торн. Помолчи, говорю. Решено, не вернусь. Так что ежели тебе надобно вернуться - так забирай зеленуку и воротись, пани Сиену оберегай. А ежели дальше со мной поедешь - то обратного пути долго не будет.

      Магнус накрыл руку Збышко своей и перебил солдата.

      - Ты погоди отвечать. Выпей со мной сначала да обдумай крепко что сказал. А перечить не надобно, пустое оно.

  Твой вопрос заставил Збышко серьезно задуматься. Солдат чокнулся с тобой кружкой дешевого светлого пива, повторил твой жест по «приветствию» Зеленухи и, осушив мигом половину содержимого, бахнул тару об стол так, что остатки едва не вылились.
  - Н-да, дяла-а… - протянул он, и подперев голову рукой, замолчал. Ты не мешал парню думать.
  Спустя еще две твоих кружки – Збышко больше не притронулся к алкоголю – солдат потупился и выдавил:
  - Ну, ежели вы, панич, так решили, то негоже мне перечить. А токмо я слово вашему батюшке, герру капитану давал, и Остландщине всей в его лице. Не могу я с вами поехать, хучь гол мне голове теши. Бегуном живо признают – всю семью под монастырь подведу, и себе крепкую веревку на шею свяжу. Но и взад вертаться сильно спешить не буду, - он слабо и извиняющееся улыбнулся, - чтобы искать вас начали не прям уж сразу.

  На утро вы распрощались со Збышеком. Парень готов был оставить тебе свой панцирь и широкий армейский нож – мелочь, но может помочь в тяжелом случае. Решив, принять подарок или нет, ты выехал из южных ворот по направлению к столице. Тракт здесь был куда ухоженней и шире, чем дорога по северным отрогам Срединных гор: жители расположенных на пути деревень исправно корчевали кустарники на обочинах, минимизируя риск засады, а дорожные патрульные в широких фетровых шляпах с неизменным черно-белым пером встречались регулярно и выглядели не оборванцами, а вполне дельными вояками.
  До следующей точки на маршруте – Дасселя, было чуть больше двадцати пяти миль. С «обозом» в виде повозки ты бы не добрался до него за сутки, а вот будучи в седле сам-один: еще как. Еще солнце не село, как ты въехал за частокол небольшого городка, разросшегося из придорожного села. Все признаки «цивилизации» были на лицо – сразу за воротами начиналась непросыхающая огромная лужа, в которой плескались свиньи, а у стены караулки протяжно зудел просящий подаяния лохматый нищий, от которого разило, как от разгромленной винной лавки. Никаких булыжников на мостовых не было, и основные направления можно было узнать по глубоким, чуть ли не в пол-ладони, тележным колеям. Одна из них вела по направлению к высокой ратуше с острым шпилем, одному из немногих каменных зданий в Дасселле, другая, в обход похожих на форт деревянных казарм городского гарнизона – к Вольфенбургскому тракту. На этом достопримечательности заканчивались: городок несколько раз жгли, и ничего достойного упоминания в нем не осталось.

  Ночь в Дасселе прошла без каких-либо происшествий, да и по кошелку не больно-то сильно ударила. Дальше тебя ждал Вольфенбург, а, вернее, его окраины – ныне ты был не столь обеспечен, чтобы платить въездную пошлину только ради того, чтобы заночевать за каменными стенами. Заседлав коня, ты плотно позавтракал кашей из репы, и вместе с рассветом выехал на тракт.
  Быстро оторвавшись от таких же ранних пташек, только идущих караваном, ты остался один на один со строгостью леса одесную и величественностью горных склонов ошую. Чирикали птицы – «безопасность», наверняка мысленно отметил ты – оставались под копытом ярды за ярдами, и никто не стоял над душой, не понукал и не требовал от тебя ничего такого, чего ты не хочешь. Весь мир у твоих ног и все дороги открыты!

  Пообедав парой загодя припасенных яиц и напившись воды у придорожного родника, ты отправился дальше, и к четырем часам по полудни достиг Вольфсауга – небольшой деревни в паре миль от столицы. Расположенная на холме, она служила одной из линий защиты сердца Остланда, и потому стены здесь были куда капитальнее дассельских, да и народа с оружием хватало, причем не только в остландских цветах. Проехав насквозь расположившееся у стен торжище, ты остановился в пристойном на вид заведении – «Волчьей пасти». Ехать дальше было уже бессмысленно, если ты не хочешь, конечно, заночевать в лесу на обочине, а следующий вечер должен был как раз привести к Левудальдорфу: свобода свободой, а путь диктует свои правила, которые ты схватывал на лету.
  В трактире было полно народа, но твое явление с Зеленухой под мышкой быстро заставило нескольких мужчин, явно городских ремесленников по виду, вспомнить, что у них есть дела поважнее, и, не вступая в дискуссии, споро освободить тебе стол. Но спокойно поесть тебе не дали: только ты начал наворачивать густой мясной суп, от которого так и шел пар, лавка напротив отодвинулась, и туда плюхнулся широкоплечий дядька в ярко-зеленом доломане. Свисающие до ключиц усы, некогда черные, были теперь почти пегими, как и собранные, не смотря на глубокие залысины, в хвост волосы. Темные глаза смотрели на тебя с усмешкой, а рот кривил вниз широкий шрам.
  Выставив перед собой кружку пива, неизвестный кивнул в сторону трофея:
  - Горазд у тебя приятель, смотрю я. Так как, твоя работа, хлопец, али подарок дивчине от старшака везешь?

      По утру голова гудела словно в ней било раскачивалось от одного уха к другому. Но Магнус нашел в себе силы соскребстись с койки и выйти к Збышеку. Изрядно помятый юноша с трудом улыбнулся, а затем обнял изо всех невеликих сил солдата.

      - За панцирь спасибо, но не мое это. Тяжел больно. А от ножа не откажусь.

      Так у Магнуса появился шестой нож. Четыре из них - чуть изогнутые, короткие и туповатые, но смертельно острые на кончиках и идеально сбалансированы. Еще один - обычный короткий тесак с лезвием с ладонь Збышека. Таким можно и мяса ломоть нарезать, и щеколду дверную поднять с обратной стороны, и карманнику пригрозить. Но если надо что посерьезнее - то уж нет. Армейские же ножи в форте Торн - вещь незаменимая и в быту, и в походе. Они длиннее раза в два обычных, за столом таким орудовать не с руки. Да и не принято в приличном обществе, как слышал Магнус, такими орудовать. Но если надо гвоздь заколотить, веток нарубить на навес или стелы смастерить - лучшего помощника долго искать придется. Как-то Магнус даже древко для копья таким ножом выстругал.

      - А господину и госпоже правду всю говори как есть. Ну все Збышко, ступай.

      Стоило солдату скрыться из виду как Магнус скривился, схватился за голову и повалился на кровать. Поймал себя на мысли, что если бы у волшебников хоть вполовину болела голова так, как у него сейчас, они бы все вмиг перестали заниматься своим колдовством. И провалился в сон. Впрочем, выспаться ему не дали. С петухами в тарктире началось черт знает что, и Магнус поспешил оставить за спиной еще один городишко.

      Чудные виды империи очаровали юношу. В жизни он не видел таких дорог, солдат в разъездах и торговцев. Не стесняясь он рассматривал все, что встречал на пути. Новый мир в первые же дни оправдал все самые смелые ожидания. Разве мог бы он увидеть такое в четырех стенах форта Торн, который всю свою оставшуюся жизнь должен охранять отец? Даже Розфельс блек в сравнении с природой этих земель.

      В Дасселе Магнус смог наконец-то выспаться. На ясную голову он пересчитал сбережения, которые загодя собрал в форте Торн. Получилась горсть монет, большая часть из которых оказались медными, два небольших красиво ограненных камня: один цвета молодой сирени, а другой - крепкого Розфельского пива. К этому богатству добавилось имуществе Зеленуки. Был еще волшебный кинжал, но с ним Магнус расставаться не собирался ни при каких обстоятельствах. На вес выходило немало, но Магнус понял главное: он плохо представлял много это или мало, и как долго он сможет на это жить. В форте Торн он был обеспечен всем необходимым, а в Розфельсе цены отличались от местных. Свыкшись с этой мыслью, Магнус решил не тратиться попусту и двинулся дальше.

      В Вольфсауге в "Волчьей пасти" Магнус удивленно проводил взглядом нескольких мужчин, которые поспешили удалиться и освободить места в битком набитом заведении, а затем занял столик, попросил принести супа и принялся уплетать его с таким аппетитом, какой свойственен лишь юношам, которые после последней ложки будут готовы стать мужчинами.

      Когда скамейка напротив отодвинулась и Магнус мельком увидел мужчину, он возвел очи горе. "Еще один Кислевит" - мелькнула мысль. Но после Магнус рассмотрел собеседника получше. Кривой шрам словно насмехался над Магнусом. "Малыш, что видел ты в этой жизни" - говорил он. А пепельные усы согласно кивали в такт словам. И Магнус сначала оробел. А затем сжался весь, напрягся. Вытащил армейский нож, воткнул в тарелку и вытащил кусок мяса из супа. Посмотрел на него внимательно, но ответа на мучивший вопрос не нашел. Соврать, что не его работа - засмеют, что так открыто Зеленку носит. Сказать правду - не поверят. Но думать долго не стал. Глянул изподлобъя на кислевита и буркнул:

      - Моя.

      А затем принялся откусывать мясо с большого ножа.

  Кислевит никак не отреагировал на твой резкий тон, или, по крайней мере, не подал виду. Только кивнул, сдержанно одобряя:
  - Добрая добыча, такого здоровяка просто так не завалишь. И метода показать себя тоже добрая, сразу внимание привлекает. Так что, воин, работу ищешь, что клинок звонкими марками оценит?
  Ты скользнул взглядом по присутствующим и убедился, что посетители с нескольких столов у противоположной стены присматриваются к вашему разговору. В основном это были степенные дядьки, кислевиты и имперцы, но была и молодёжь - твои ровесники и парни чуть постарше. Все с оружием, неплохо одетые, сидели с пивом и снедью и вели себя спокойно и ровно, не доставляя никому проблем.

  - Ищу, - коротко ответил Магнус, но ложку отложил вместе с ножом.
  Фразу про Зеленуку оставил без внимания. Посмотрел внимательно на кислевита. С недоверием, но беззлобно. Затем окинул взглядом трактир. Оружный люд сразу натолкнул на мысль, что все они или какая-то их часть - спутники этого непредставившегося кислевита. Магнус про себя решил называть его вислоусым или усатым.
  - Только на месте сидеть не стану.
  Дальше Магнусу, согласно этикету, следовало поинтересоваться кто его безымянный собеседник, или представиться, или каким другим образом поддержать разговор, но фон Эберхард зачастую вместо занятий проводил время либо в лесах, либо на узких улочках Розфельса. Да и после недавних событий недоверие к вполне конкретной кислевитке и всем с тем и ко всем урожденным тех земель людям никуда не делось. А потому Магнус вытянул губы в струну и вопросительно посмотрел на собеседника.

  - Это верно, - покивал собеседник, - портки на одном месте просиживать негоже: так и корни в землю можно пустить. Пока ты молод, - он с усмешкой огладил пегие усы, - надобно жить шляхом. Мир посмотреть, себя показать, да поучиться тому, что в четырёх стенах не расскажут.
  Шумно отпив пива и вытерев рукавом усищи, вояка продолжил:
  - Меня дядькой Игнацом кличут, я охрану купцам представляю. Куда обоз идёт, с которым договорились, туда и мы следуем. Вот сейчас снова на север, в Прааг, а куда уж дальше там, то одному Урсуну ведомо.
  Ежели интерес у тебя есть, то у меня есть интерес к новым людям - не всегда доходим мирно, сам понимаешь, - Игнац спокойно повёл широкими плечами. - Стол за счёт нанимателя, три марки дружинному за день похода, марка отроку, да боевые сверху. Только не обессудь, хлопчик, трофей трофеем, но, коли интересно тебе, сначала в деле надо себя показать. Хоть прямо тут, на заднем дворе.

  - А меня... Петером звать.
  Магнус назвал первое имя, которое пришло ему в голову. Меньше всего ему хотелось, чтобы кто-нибудь из форта Торн нашел его или хотя бы его след.
  - В Прааг так в Прааг. Ничем не хуже, чем Вольфенбург или Талабекланд.
  Магнус с привычной ему непосредственностью поднялся со стула, оставив миску с недоеденной снедью. Опёрся руками на стол и едва ли не навис над кислевитом. Едва ли, потому что роста ему не хватало. А потому глаза их оказались почти наравне.
  - Показывай, дядька Игнац, куда идти и чего посмотреть хочешь.

  Вислоусый поднялся вслед за тобой:
  - Да что смотреть-то, и так понятно: как клинок держишь, на что в драке сподобишься... Ванька, - гаркнул он так, что взгляды со всех соседних столов устремились на него, - пригляди за снедью да трофеем хлопчика, покуда мы новых другов ищем! Остальные отроки - за мной.
  Так вы, в сопровождении ещё четверых охранников, вышли на утоптанный задний двор, заняв полянку у забора, между хлевом и нужником.
  - Карлуша, давай ты. До первой крови або до того, пока мне станет ясно, что да как, - напутствовал дядька Игнац.
  Против тебя вышел вихрастый парень примерно твоих лет, разве что чутка повыше. Вооружён он был топором и щитом, а доспехов не носил вовсе.
  - Карл Зельцер буду я, - представился он, - отрок, получается. Ну что, попробуем?
  Дождавшись, пока ты подтвердишь, что готов к бою, он попёр на тебя - уверенно, но совершенно безыскусно, явно рассчитывая на щит и длину рук.

  После слов Ваньке, Магнус, ставший теперь Петером, не спеша стянул с себя пыльную дорожную куртку, верхнюю рубашку и повесил одежду на спинку стула. Из-под нижней рубашки проступил заплывшее синевой место удара. Болеть оно не болело, но при резких движениях напоминало о себе. И все же юный панич не задумываясь вышел на задний двор.
  Вооружился Магнуш-Петер одним лишь мечом, недурного качества. Но больше для виду. Едва увидев своего противника, юноша решил, что щит он, наверняка, держать умеет, стало быть в лоб атаковать смыла никакого нет. А танцевать вокруг, пока Карлуша откроется, не хотелось. Вряд ли это продлилось бы долго, ведь соперник пер вперёд совершенно топорно, как отцовский пехотинец на плацу, но желание поскорее разобраться с этим взяло свое.
  Магнус не помнил, чтобы в Розфельсе дрались до первой крови. По крайней мере в тех местах, которые юноша облюбовал. Чаще всего дело заканчивалось, когда противник клюнет носом землю или каменную мостовую. А то и в конскую лепешку по уши погрузится. Такое там любили. Ещё, бывало, нож под лопатку по рукоять засунут и дело с концом. Сам Магнус так не делал и видел такое лишь однажды, но мертвецов в таком состоянии находили. Вот и сейчас фон Эберхард решил не тянуть, и не выделываться приёмами из дальних стран, а дождаться, пока Карлуша откроется, нырнуть под оружную руку или сбоку обойти, как топор опустит, да двинуть как следует под коленку ногой. А потом добавить, чтоб распластался пехотинец да не дёргался.

  Карлуша явно был парень простой, и от тебя ожидал того же: нос к носу, сила на силу, умение на умение, а там уже кто кого. Ты этого сполна насмотрелся в форте Торн, и того же от тебя хотел отец: чтобы ты врос ногами в землю, и ни северянин, ни зверолюд, ни орк ни тебя, ни твоих солдат оттуда не вырвали. Все просто и понятно до боли в зубах - можно даже особо не напрягаться, чтобы понять, как себя будут вести такие стратеги или солдаты.
  Твоего приёма парень явно не ожидал, и не знал, что с этим делать. В итоге и траекторию удара не сменил, и сам не разорвал дистанцию, а только нелепо дернулся, бок открывая и тем ещё больше подставляя себя под удар. Была бы сейчас настоящая схватка, лишился бы отрок или головы, или, если повезёт, руки. Но и того, что случилось, ему хватило: сначала от пинка он со вскриком рухнул на колени, а потом, когда постарался вскочить, огреб яблоком меча по темечку и, охнув, вырубился.
  - Ну вот как-то оно так, - не без удовлетворения хмыкнул дядька Игнац, - а ведь у хлопца ещё вся грудь синяя, как у гоблина рожа. Дельно воюет! Захар, может, ты попробуешь?
  Ражий кислевит с копной нечесаных светлых волос и юной, ещё неровной бороденкой, сделал шаг вперёд, но тут в разговор встрял ещё один голос, высокий и звонкий:
  - Тятя, дозволь мне попробовать?
  Игнац пожевал ус и кивнул:
  - Ну, дерзай, Анка, коли уверена. В любом разе, на второй драчке мы и порешим. А ты, Петруша, - исковеркал он твое "имя", не смотри, что девка пред тобой. Анка, хоть и отроковица, а боец справный и хваткий.
  Против тебя вышла невысокая скуластая девица чуть раскосыми глазами на типично-кислевитском лице и с длинными соломенными волосами, собранными в растрепанную косу. Одета она была по-мужски, смотрела нахально, а в руке крутила саблю. Сразу атаковать, однако ж, не стала, начав обходить тебя по кругу и все также самоуверенно скалясь.

  Внешность нового противника не смутила Магнуса. Видел он разных девок. И таких, что в башнях высоких живут, и тех, что не чураются в чужой карман руку засунуть. Но как саблю держит, и как ноги переставлять начала - приметил. Рука сама легла на рукоять кинжала, да там и осталась. Задумался Магнус, а все же решил, что такое оружие для врагов, а не для тех, с кем дорогу и пищу делить решил. Армейский нож мог бы пригодиться. Не кинжал, но хоть что-то. Но Магнус оставил его в таверне на столе рядом с миской. Скрипнул зубами с досады и отвёл руку за спину. А затем начал кружить в такт шагов Анки.
  Магнус внимательно приметил впалые щеки, невысокий рост и уверенность, с которой держалась девушка. А потому спешить не стал. Такой трюк как с Карлушей с Анкой не пройдет. Решил держать дистанцию, на который все защиты берутся. Ровно как учил сеньор Луис Гомес. И ждать, когда Анка ошибётся. Или устанет. И тогда использовать представившуюся возможность.

  Держала саблю Анка уверенно, двигалась плавно и текуче: чувствовалось, что оружие она в руках держит не первый день. Да и набрасываться сразу не стала, изучая "Петера" внимательно. На подбадривания от других отроков не реагировала, и вообще вела себя так, словно кроме противника ничего больше вокруг нет.
  И все же первой не выдержала именно девушка. Атаковала первой, с нескольких сторон проверяя защиту, а потом сразу отступила, давая тебе возможность на "ответную любезность". Ещё несколько наскоков закончились также безрезультатно.
  Тебе могло показаться, что Анка боится доводить удар и ввязываться в схватку, когда могут ранить - это можно было сказать и по тому, как она себя останавливает, и по выражению лица. Но улица дала тебе немалое преимущество - смотреть, что происходит вокруг, и обращать внимание на все изменения. Например, на то, что выражение растерянности на лице девушки, когда она отступала, её приятели, в том числе и очнувшийся Карл, встречали не насмешками, и поддерживающим хохотком, словно знали, что она делает, и зачем. И это говорило много больше, чем хотела показать противница.
  После ещё одной атаки девушка, кажется, выдохлась. Дышала тяжело, сабля в руках чуть подрагивала, но двигалась по-прежнему уверенно, хотя и немного медленнее, чем раньше.
  Молодые зрители заулюлюкали, требуя кончать бой и дать им, наконец, посмотреть на драку, а не танцульки. Игнац молчал, улыбаясь в сивый ус.

  Магнус взял несколько "приветственных" защит и, не торопясь, ответил Анке тем же. А затем начались те самые "танцульки", которые всегда случаются при встрече двух осторожных фехтовальщиков. Но фехтовальщиком Магнус не был. По крайней мере, опыта соответствующего не имел. Уроки на плацу с эталийцем многое дали юноше, и он охотно впитывал эту науку, но всё же в настоящих поединках участвовать ему почти не доводилось.
  Шаг за шагом, удар за ударом, девушка, казалось, начала уставать. Но эта усталость больше походила на представление для одного зрителя. По крайней мере ни дядька, ни его банда не оценили состояние Анки. А потому и Магнус не спешил пользоваться открывавшимися возможностями. Напротив, он ещё больше взвинтил темп, стараясь обойти девушку то с одной стороны, то с другой. Закружить в танце, дождаться, когда сабля Анки верно окажется внизу, а не по воле девушки. А затем резко сократить дистанцию, на которой клиники становятся бесполезными, и довершить дело захватом, или захватом оружной кисти, или ударом в бок, что чуть выше таза, или подножкой, а то и всеми не совсем честными приёмами сразу. Проиграть этот бой Магнус не хотел, но и не был готов на всё, ради победы.

  Идея взять Анку на скорость оказалась не рабочей. Как бы ты не пытался её переиграть, вся усталость вмиг с неё слетала, и сабля успевала встать на пути меча. Несколько раз она даже переходила в размашистые контратаки, искусно крутя восьмёрку, и только привитая в уличных драках подвижность помогала тебе уходить от удара.
  А потом кислевитка снова изображала из себя усталую бедняжку, выложившуюся в последней атаке. А заодно - действительно отдыхала, переводя дух и игнорируя усиливающиеся пожелания закончить драку. Она явно оценила тебя по достоинству, и не собиралась рисковать: даже когда ты решил сорвать дистанцию, она предпочла молодой козой отпрыгнуть.
  Зато ты убедился, что силы у тебя больше, и при доле везения ты можешь её обезоружить. Вот только для такого мощного удара и хват нужен жёсткий, иначе снова будет патовая ситуация. Надо было решить, рискнуть ли, или продолжать попытки переиграть, или придумать новый план.

  Рисковать Магнус не хотел. Тем более бой начинал раздражать юношу. Не только от того, что быстрой победы достичь не удалось. Сражение превратилось в представление, в то время как режиссер-Игнац прятал довольную улыбку в усы. Озлобленность зашевелилась в чреве юноши. Не любил он плясать почём зря под чужую дудку. Крутанул мечом и крикнул задиристо дядьке:
  - Не насмотрелся ещё, тятька? Точно хочешь, чтобы я девку твою попортил?
  Блеснул в закатных лучах заходящего солнца катайской сталью. Осклабился. Немного наигранно, но хищно. И подмигнул Анке.

  Дядька Игнац только пожал плечами, не вмешиваясь в поединок, а вот отроки восприняли слово "попортил" весьма недвусмысленно, радостным улюлюканьем обозначив, что они обо всем этом думают. Эти скабрезности проняли девушку куда сильнее и твоего подмигивания, и прошлых патовых ситуаций.
  Она налетела на тебя друкхарийской ведьмой, возмущенная и разозленная, и только шипела кошкой. Тебе пришлось, скажем прямо, нелегко - пришлось не только фехтовать, но и извиваться подобно змее, чтобы хищный клинок тебя не достал. Самым неприятным было то, что, отбив один из ударов, ты получил острым кулачком прямо в грудь, в оставленный орком синячину - и, если бы не опыт уличных драк, пришлось бы тяжко.
  В один из моментов ты все же смог вывернуться и, обозначив атаку кинжалом, заставить Анку необдуманно закрыться. Нормально парировать прилетевший с другой стороны меч она уже не успела, и сабля, обиженно зазвенев, отлетела к забору. Капитулировать, однако же, взбешенная кислевитка не стала, попытавшись рыбкой нырнуть вперёд и вернуть себе оружие. Но это уже была чистой воды импровизация, и ты перехватил инициативу.
  От подножки она ожидаемо ушла, а вот от залома - нет. Упав на колени, она сначала попробовала вырваться, а потом, поняв, что это невозможно, вцепилась зубами тебе в руку, едва не прокусив одежду.
  - Хватит, - прогремел голос воеводы. - Хватит, Анка, я сказал! - девушка нехотя разжала зубы и прекратила дёргаться. - Всё, Петруша, можешь отпустить её. Я поглядел, покумекал, и предлагаю тебе жалование дружинника, а не отрока. Ну так что, воин, по рукам?

  "Ведьма" - громко подумал Магнус, стараясь не кривиться от пронзившей грудь боли. Но сладостный вкус победы уже пробежал по всему телу, и юноша нелепо улыбнулся.
  - Хороша. - довольно обронил он и убрал оружие.
  Хотелось что-то ещё сказать девушке, поддержать или подбодрить. Все-таки трюк он использовал хоть и известный, но весьма подленький. Однако слов подходящих не находил. Поэтому решил оставить на другой раз.
  - По рукам, - коротко ответил Петер нанимателю. - Только суп сначала доем.

  В ответ тебе было только шипение и сдавленные ругательства, сделавшие бы честь и убеленому сединами ветерану. А пока Анка отряхивалась, злым взглядом прожигая всех вокруг, дядька Игнац плюнул на широкую ладонь и протянул её тебе.
  - Значица, договорились. Я не требую тут же являться в дружину - все одно выходим завтра на рассвете, и добрая половина воинов нонеча гуляет. Подъемные тебе нужно, чтобы в городе закупиться, або все есть?
  Магнус по наитию повторил жест дядьки и ладони громко хлопнули одна об другую. Вопрос про подъёмные оказался неожиданным, и юноша ответил не сразу.
  С одной стороны, у него все было с собой. С другой - кто знает, что может понадобиться в дороге. Может что придет в голову. Но спрашивать совета Магнус не решился, чтобы не прослыть дурачком. И потом деньги никогда лишними не бывают. Немного покрутил в голове эти мысли так и этак - ответил:
  - Не помешают. Кое-что прикупить будет не лишним.

  Кислевит отсыпал тебе два десятка и одну марку – ровно сумма твоего жалования за неделю. Деньги не Сигмар весть какие, но зато их можно было пустить в оборот немедленно. Из того, что ты понял, во время сопровождения каравана вопрос еды и фуража не стоял, а сам путь был явно больше седмицы – то есть, при идеальном раскладе, тебе за время похода не придется тратиться вовсе. Но и заниматься закупками тоже особо-то возможности не будет.
  Фактически у тебя было только два варианта, где можно запастись скарбом, и каждый имел свои плюсы и минусы. Проще всего было метнуться на торжище прямо здесь, в Вольфсауге, и прибрать все необходимое: уж наверняка простое оружие и походное снаряжение здесь сыщутся. Закупишься ты быстро и относительно недорого, и весь вечер будет в твоем распоряжении.
  А можно попытаться рвануть в Вольфенбург, пока городские лавки еще не закрыты: в среднем будет немного дороже, но и выбор будет куда как шире. Однако эта идея таила в себе немало опасностей – вряд ли торгаши будут работать дольше часа-другого в ожидании припозднившихся клиентов, и, не найдя товара в первой паре-другой лавок, есть немалый шанс остаться ни с чем у запертых ставен. Да и если ты припозднишься с возвратом, ворота закроются, и ночевать придется в городе. Не шибко бедово, но к дядьке Игнацу после открытия ворот придется спешить изо всех сил, чтобы тебя не сочли мошенником, разжившемся деньгами и скрывшемся из виду.
  В обшем, следовало решить, чем стоит запастись, и не откладывать дело в долгий ящик.

С первой после боя ложкой супа Магнус решил, что ехать в Вольфенбург не с руки. Ничего такого, что нельзя было купить Вольфсауге там не было. Естественно, из необходимого. Но как раз с необходимостью снарядиться в дорогу и были проблемы. Помимо дорожного скарпа ничего в голову не приходило. Он проглотил ещё несколько ложек супа, почувствовал боль в животе. Анка оставила о себе чувствительную память в нутре. И отодвинул миску со снедью.

Спальник, одеяло, трут, немного портков на смену. Перевязочный материал с крепким вином. Вот и все, что пришло в голову Магнусу. Можно ещё лошадь конюху показать. Кто знает, что там к нее с подковами. Фон Эберхард в этом не разбирался, но помнил, что отец всегда так поступал, перед тем как отправиться в ближайшие деревни. И тут Магнус понял, что хорошо бы обзавестись кольчугой под рубашку. Чтоб не мешала и хоть какую-то защиту давала. А ещё вспомнил про давнюю мечту обзавестись писолем, чтобы ба-бах! И дым кругом. Но быстро подавил в себе эти желания. Денег на эти игрушки у него не было. Да и желания его распростерлись далеко за пределы Вольфенбурга. Таких редкостей и в столице провинции ещё поискать. А уж на закате за городом - безнадежное дело. Поэтому Магнус выдохнул с лёгкой грустью, и спросил у воеводы:

- Тятька, а есть у тебя сведущий хлопец, что на торгу подсобить со скарпом может? - дивчину Магнус спрашивать не стал. Крепко не задалось у него с ними в последние дни. - Я тут впервой и не был ещё на торгу. А за окном вечереет.

  Твой вопрос, кажется, атамана совсем не удивил. Мужчина повел плечами и спокойно изрек очередную очевидную мудрость:
  - Подсобить подсобим, конечно, або как мы тогда бы себе скарб доставали? Правильно мыслишь, паря – ежели можно воспользоваться помощью того, кому сподручней, да без ущерба для себя, так отчего не воспользоваться. К тому ж ты хлопец лет младых, любой лавочник попробует тебя объегорить. А коли не сам-один будешь, так все и дельно будет, верно? Сегодня тебе подсобят, а завтра, гляди, уже и ты будешь кому-то совет добрый давать.
  Токмо, - тебе на плечо легла тяжелая рука, - тятькою меня не кличь: чай, отец у тебя свой есть. А вот дядькой Игнацем – запросто. Все ж я вам всем, и младым, и седомудым, как родич старший быть стараюсь. Ну да заговорился я. Славко, - крикнул он куда-то в сторону столов, - кончай усы в квасе мочить, да подсоби новому братэ-дружинному в поход собраться. Хлопец он оборотистый, широко шагает, да опыта покуда маловато.

  Из-за стола с кряхтением поднялся немолодой уже кислевит, чей бритый череп украшала длинная, почти до груди, косица с каким-то костяным амулетом в основании. Вытерев рот рукавом блекло-синего кафтана, он вразвалочку подошел к тебе и смерил тем насмешливым взглядом, которым взрослые мужики смотрят на гонористую, рвущуюся урвать свое молодую поросль.
  - Ну што, братэ-дружинник, стало быть, а еще усы не отрастил? Ну-ну! – названный Славко мужчина огладил пышную бороду лопатой. – Посмотрим в деле, чего ты стоишь! Но раз дядька Игнац сказал помочь, отчего бы и нет? Кончай хлебать варево, да пошли на ярмарку, носом там поводим. Она, конечно, дурная, но на безрыбье сойдет. Чай не Родина, н-да…

  Не смотря на то, что всю дорогу Славко над тобой подтрунивал, хотя и в основном по доброму, к делу он отнесся совершенно серьезно. Вы прошли несколько торговцев, предлагавших приличный на вид товар, и каждый раз дружинник от покупки отказывался: то крой на спальнике дурной, то сумы из слишком тонкой кожи, то подёву войлочную пальцем проткнуть можно. Наконец, найдя справные вещи у дородной и крикливой тетки, он принялся яростно торговаться, отказываясь брать предлагаемый единый комплект, и требуя выбрать каждую вещь саму по себе. Кажется, удовольствие от процесса получили оба, зато ты, помимо снаряжения, за те же три кроны получил еще и лекарские приспособы: немного, но достаточно для того, чтобы позаботиться о себе, пока не придет лекарь.

  А о том, что лекарь вснепременно будет, ты уже узнал. Дружинный оказался мужчиной словоохотливым, и на вопросы не отмалчивался, вываливая информации даже больше, чем ты спросил. Так, ты узнал, что отряд Игнаца сейчас состоит из пяти отроков да полутора десятков дружинных. Все верховые, все с луками да привычным оружием для рукопашной. В основном все кислевиты, но есть и имперцы – три остландца, два дружинника и один отрок, один дружинник-остермаркец, он же по совместительству штатный знахарь отряда. А еще есть одна отроковица, родная дочь атамана – с ней ты уже познакомился, и здоровяк-норс – но норс правильный, темных богов отринувший и служащий ныне Урсуну с Тором.
  Сам Славко раньше служил коссарем при князе Пожарском, но вот уже полтора десятка лет без малого ходил с караванами: дело это считалось в Кислеве почетным и уважаемым, и охрана торговых путей была освобождена от обычной воинской службы. Не меньше лет на шляхах провел и дядька Игнац: как минимум последние пять лет руководя собственной дружиной. За подозрительные дела люди Игнаца не брались, всегда берясь охранять «чистый» товар, но если уж брались, то доводили дело до конца. Частенько с потерями – разбойники, конкуренты, зверолюды и гоблины были лишь самым поверхностным списком того, с чем можно было столкнуться. Поэтому и текучка была большая: кто-то помирал, кто-то не выдерживал и уходил сам. Но и оплата за риск того стоила.

  Прикупив снаряжение, дружинник посоветовал тебе обзавестись еще луком и хоть какой-нибудь, но бронькой: лучше добрую кислевитскую кольчугу, но раз уж ее здесь нет, то и нагрудник из дубленой кожи сойдет. Ты согласился – и стал беднее еще на пятнадцать марок. А если бы пошел сам – на все двадцать. Зато теперь ты был готов к любым неприятностям.
  Пока конюх осматривал копыта коня – кстати, как ты его назвал? – Славко сходил обратно в корчму и вернулся с собольей шапкой с мохнатым хвостом, вручив ее тебе как подарок. Такие шапки, как ты узнал, были неофициальным символом отряда и, надев ее, ты стал полноправным членом братства. Именно братства – среди дружинников было принято общаться между собой, называя собеседника братэ.

  Еще за пол-марки ты получил место на лавке в таверне, и провалился в глубокий сон. А на утро, приведя себя в божеский вид, был готов выступить хоть в Прааг, хоть к демонам на рога. Пока торговцы собирали длинный обоз из десятка телег и фургонов, с стобой поравнялся сидящий на широкогрудом битюге дядька Игнац, одетый по случаю выхода в мелкокольчатую кольчугу под все тем же ярким доломаном.
  - Ну што, Петруша, пора нам и отправляться. Ты к чему больше склонен? На повозке сидеть да из лука бить любую тварь в глаз, или впереди скакать разведчиком, опасность высматривая? Или, как большинство, рядом с караваном ехать, готовясь купецкое добро оборонять от любой напасти? Ежели последнее – при мне оставайся, ежели вперед хошь – вон, к Хакону скачи. Тот ярко-рыжий норс с татуировками на лице, видишь? Он у нас за головной разъезд отвечает. А коли луком владеешь также хорошо, как клинком, то примет тебя Серый – да-да, правильно глядишь, тот доходяга в волчьей шкуре на голове. Он тебя посмотрит и определит, где тебе сподручней сидеть. Ну так как, есть мысли?

      Магнус только присвистывал каждый раз, когда Славко воротил нос от спальников и одеял в несметном количестве. Ему они были все одно, но разговорчивый кислевит определенно знал толк и в торговле, и в шитье, и в кожевенном деле, да и Сигмар весь в чем еще. Славко пожил и точно не зазря. Житейской мудрости накопил немало, и юный фон Эберхард с любопытством и даже некоторым удовольствием наблюдал за происходящим. Как Славко крой оценивает, как ткань пальцем тычет и как кожу растягивает. Как кричит на торговку до трясущихся усов. После жизни в форте Торн, все это было в новинку Магнушу, и он ни чуть не пожалел, что попросил дядьку Игнаца подсобить. Сам бы он взял первые предложенные вещи, а как дальше бы дело сложилось - одному Сигмару известно.

      Когда Славко дал смерить дубленый кожаный нагрудник, Магнус больше с интересом надел доспех. Хотелось оценить выбор кислевита на себе. И не ошибся. Юный фон Эберхард считал, что вся броня - только мешает в бою. И был чертовски прав, находясь в форте Торн. Но оказалось, что за пределами родного гнезда есть и другие вещи. Удобные, ладные и которые хоть и не из железа сплетены или выкованы, но не утянут под воду и не свалят с лошади на крутом скаку.

      - Добрая кожа, дядька Славко. - только и успел сказать Магнус, как перед ним появился лук, тетивы и колчан.

      Он скривился, не скрывая своего отношения к предложению, но, нехотя, взял оружие за плечо. Сотник показывал как держать лук, как натягивать тетиву, как накладывать стрелу и все остальные солдатские премудрости, а вернее сказать нехитрости, стрелковой науки. И Магнус даже тренировался! Как и все солдаты в форте Торн. Но тренировки эти случались не часто. Не чаще, чем строевая подготовка. А еще юноша никогда не увлекался этом делом всерьез, за исключением, пожалуй, нескольких месяцев, когда они с Гансом убегали в лес охотиться на куропаток и перепелов.

      Магнус повертел оружие так и эдак. Хотел было отказаться, но вспомнил слова Славко. Он говорил, что все братэ луками вооружены. Наверное, не просто так. Вот только что с ним делать? Не стрелять же из него в самом деле! Магнус не был уверен, что попадет в мишень с тридцати шагов. Но все же, приторочить лук к седлу - мешать сильно не будет. Надо будет - придется научится стрелять. А нет - так и продать потом можно. Придя к этой мысли, Магнус смирился с неизбежностью. Чуть улыбнулся дядьке благодарно, и отсчитал монеты торговцу.

      Со слов Славко выходило, что компания попалась Магнусу недурная. Дядька Игнац подходил к делу обстоятельно, людей подбирал сам, даже дочку свою таскал за собой. Хотелось ему верить и доверять. Но Магнус желанию этому не потакал. Условился с собой посмотреть еще на кислевитскую братию, приглядеться да притереться. А там уже и решить можно: по пути Петеру с ними или нет. А пока все шло к тому, что много новых дорог впереди, и по каждой Магнус жаждал пройти, проскакать или проехать. И только устроившись на твердой лавке, оставил грезы о странствиях и закрыл глаза.

      Но надеждам провалиться в сон не суждено было сбыться. И вной тому оказалась даже не непривычная простецкая "постель". В голове раздался совершенно бесцеремонный стук, а затем возник почти знакомый образ девчонки с пылающими ненавистью глазами. И как ни ворочался Магнус, Анка никак не желала оставить его в покое. Словно в отместку за поражение, танцевала с саблей в руке. То одним боком повернется, то другим, то ускачет горной ланью и появится с другой стороны. Столько дикости было в ней, необузданности. Магнус хоть и заставил её опуститься на колени, заломал ей руки, а не сдалась девка по своей воле. Не победил её Магнуш, ведь отступилась она по повелению отца. И это вызывало много всего, но больше удивления. Сиена и её подружки характер прятали, вели себя по этикету, блюли правила, которых Магнус чурался, убегая то в лес, то скрываясь в темных переулках Розфельса. Анка же пылала так, что обжигала, наверное, всех вокруг. Но Магнусу точно ожог оставила знатный.

      По утру новый братэ разомкнул глаза с большим трудом. Соскребся с лавки. Ополоснул горло вином. Собрал нехитрый скарп да сложил кое-как в седельные сумки. Натянул тетиву на лук как помнил. Получилось не с первого раза, но результатом Магнус остался доволен. Не порвал тетиву - уже неплохо. А легла, вроде, туго. Хотел было забраться в седло, но остановился. Лошадь-то не его, соратника с трактира, которого орк разрубил. Оседлал её тогда Магнус в бою да и ускакал. Покладистая оказалась, объезженная. Стало быть, кличку дать надо, ведь по дорогам скакать вместе много придется. Согнулся вполовину, рассмотрел что хотел. Не кобыла оказалась. Конь. Похлопал дружески по боку.

      - Будешь у меня Тихий.

      Сунул пожухлое яблоко в зубы, забрался в седло, но к корыту с водой подъехать не успел. Дядька Игнац уж тут как тут. Заговорил по-доброму. Спрашивал, почти советовался. От удивления у Магнуса даже глаза на мгновение округлились, но он быстро совладал с собой. Выслушал спокойно. Огляделся в поисках Анки и, не найдя, ответил:

      - Да где нужнее, дядька Игнац, - там и буду. Только с луком обращаться обучен плохо. И, поглядев на дядьку Славко, точно скажу, что в вещах вовсе не разбираюсь. Могу следы повыглядывать да опасности всякие. Да меч знаю с какой стороны держать.

      Магнус помолчал немного, и добавил:

      - Я городской, пожалуй. Так что тебе лучше знать, где от меня больше проку будет.

  На твое "где нужнее" дядька Игнац только хмыкнул в усы да покачал головой, после чего решил, что нужнее-то оно везде, но ты - парень решительный, хваткий, так что больше пользы принесёшь в головном дозоре, под началом Хакона. К нему тебя и назначили.
  Сам Хакон оказался типичным норсом за тем исключением, что на нем практически не было татуировок, которые так любят северяне. Вскоре ты узнал, что он их все свел, заплатив ведьме немалые деньги. Только одну оставил - Морского змея, обвивающего правую руку: знак своих умений и оберег для ловкости в бою. И то только потому, что Морской змей был сам по себе, никому из Тёмных Богов не прислуживая. В остальном же это был мускулистый, ражий и шумный детина с лысым черепом и завязанной в мелкие косички бородой, который даже при совершенно благоделательном виде источал опасность.

  А еще в авангарде оказалась Анка, которая смерила тебя недовольным взглядом и отвернулась. Слишком демонстративно, за что и получила свою порцию насмешек. Не избежал их и ты - вояки подкалывали тебя по любому поводу и без, но ты на провокации не вёлся. Но где-то через пару дней, к тому моменту, когда вы достигли Волганова, подтрунивать над тобой почти прекратили - устали.
  После темного, мрачного леса, словно давящего на тебя со всей сторон, Волганов был самым настоящим лплотом цивилизации и форпостом человечества среди окружающей дикости. И не зря!
  Укрепленный город построен на скалистой возвышенности, расположенной на перекрестке нескольких дорог, и окружен расчищенной равниной, столь необычной для места в самом сердце Леса Теней. Его стены, как тебе рассказали, выше и толще, чем у любого другого в Остланде, и до сих пор врагу никогда не удавалось проникнуть через них. А с высоких башен, укрепленных дополнительно магией, виден и тракт, и лес, и, конечно же, ситуации, когда кому-то нужна срочная помощь.

  В Волганове ты смог хоть немного отдохнуть, потому что на привалах, когда у дозорных заканчивалась служба, у тебя начиналась учёба. Хакон показывал тебе, как читать следы, рассказывал, на что он обращал твоё внимание в дороге, объяснял, как слушать и слышать лес и дорогу. Наука это была муторная, часто основывающаяся не на знании, а на чутье, но ты старался запоминать все сказанное. Проблема была в том, что помочь тебе хотел не только Хакон, но и остальные браты - а у каждого были свои взгляды и свой подход к тому, на что обращать внимание на шляхе. В итоге от противоречивой информации голова пухла.
  Не легче дело обстояло и со стрельбой из лука - учителем тебе назначили Анку, как сверстницу, к тому же неплохо обращающуюся с этим оружием. Девушка над твоим неумением не насмехалась, но зато быстро вспыхивала, когда у тебя не получалось с первого раза, бранилась, шипела и снова подходила к тебе, ставя руку и показывая, как целиться. Так как для этого фактически ей надо было обнять тебя, от шуточек про жениха и невесту отделаться не получалось, от чего кислевитка еще больше кипятилась. Хвалить она тебя не хвалила, а вот дядька Игнац, когда вы были уже в Волганове, заметил, что ты все схватываешь на лету.

  Все эти дела учебные приводили к тому, что времени поговорить по душам с братами у тебя совершенно не было. Возможно, именно поэтому ты чувствовал некоторую отчужденность от коллектива. Но все изменилось после первого боя.
  Бой, положа руку на сердце, был так - сычкой. По дороге к приграничной крепости Гренцбург вас внезапно - не спасло мастерство никого из разведчиков - напала уже знакомая тебе по окрестностям Торна нежить. Стоило патрульным проехать мимо, как на дорогу высыпало три десятка скелетов - в основном зверолюдских, но было и несколько людских. Голые, они были вооружены в основном острыми обломками костей. А вот вел их крупный мертвец в явно архаичных латах, крепко держащий в костлявых руках ржавый меч и круглый щит.
  Развернув Тихого, ты сшиб грудью ближайшего мертвяка и отмахнул мечом по второму, отправив рогатый череп в полет. Следующего ты встретил, как показывали старшие браты, хорошим пинком, после чего, освободив пространство, снова принялся работать клинком.
  Браты не отставали, да и стрелы Анки справлялись не хуже мечей. А доспешного скелета зарубил Хакон - ты никогда не видел, чтобы тяжелый топор мог летать, как перышко. После победы краткий осмотр поля боя подтвердил, что нежить пришла со стороны мрачных Пограничных холмов, и что других мертвяков в округе нет. Доложив в караван, вы, соблюдая осторожность, двинулись к Гренцбургу.

  В просторном каменном форте, над которым возвышался красивый храм Сигмара с круглым куполом, караван остановился на двое суток - продать часть запасов пограничникам и узнать новые новости из Киселева. Командованию форта о нежити сообщили, и гарнизон обещался принять меры. Но прежде, чем вояки вышли, несколько братов решили сами съездить в холмы и узнать причины появления трупов - тем паче, что за информацию комендант обещал заплатить.
  Дядька Игнац тоже не был против, только поставил условие, чтобы с утра в день отправления все разведчики были в строю. Молодой дружинник Яков, выбранный старшим над выдвигающейся в Холмы группой, предложил тебе отправиться с ними - под насмешливый взгляд Анки, строгавшей запасные стрелы. Заодно парень намекнул, что в курганах наверняка есть золото, и если фартанет... "Ну, ты понял".
  А что решил ты?