[R9] Там, за туманами. | ходы игроков | На прииске

Путь был долгим и трудным. И без того сибирская тайга не хотела пускать их дальше. Она топорщилась корягами, занавешивала ветви густой липкой паутиной. Бросала целые ураганы из мошкары и тайфуны остро жалящих комаров. Камни на реках так и норовили ударить по ногам. Вода жадно высасывала тепло из ног, алчно пыталась проникнуть под одежду, заставляя неметь конечности. Казалось, дороге не будет конца. Тем более, что Иван отнюдь не шел самым прямым путем. Он часто петлял, выбирал каменистые или напротив, залитые водой участки, чтобы двигаться вперед. Однажды они целый день шли посредине неглубокой речки. Правда, относительно неглубокой. Порой они проваливались по пояс. Но мужчина наотрез отказывался выйти на берег.
- Понимаешь, Анечка, тут живут такие следопыты, что найдут след и спустя месяц. Обломанная ветка, сдвинутый камень, сбитый мох – все это может навести на след. И тогда мы лишимся источника золота.

Что будет после – он не говорил. И так было понятно. Но при всем при этом Иван отнюдь не стремился запутать девушку. Напротив, он долго, подробно и тщательно описывал все приметы, помогающие найти путь. Правда, не давал ничего записывать. Требовал запоминания. Повторял много раз, пока не убеждался, что она все запомнила. И только после этого шел дальше. Ночевали они почти всегда в холоде. Иван не разрешал разводить костер. Оно и понятно – след от него скрыть очень сложно. Так что их едой стали копченые рыбины, взятые из дома, да жесткая солонина. Даже чаю попить не получалось. Так продолжалось целую неделю. Пока, наконец, они не вышли в узкую долину. Иван обессилено привалился к дереву.
- Дошли, слава те Господи.
Речка тут носила явные следы старательской деятельности. Изрытые берега, срубленные деревья, хилый, но все же домик. Впрочем, укрытый так, чтобы дым не поднимался вверх. Да и сама долина почти не просматривалась с окрестных вершин. Это было воистину потайное место. И было чудом, что Ивану удалось в свое время его найти.

- Ну, Анечка, теперь отдохнем денек.

Он озабоченно посмотрел на небо. И сказал вполголоса
- Надеюсь, хорошая погода простоит хотя бы недельку. А то мыть золотишко в ледяной воде куда сложнее.

И он направился к домику.

Все испытания, пройденные бывшей Лантуховой, дворянкой, волей судьбы, заброшенной на дикие просторы суровой Сибири, были много легче, чем это путешествие вглубь тайги. Не могли сравниться ни снежные бураны, пытающиеся перевернуть, засыпать снегом сани с мчащейся в ней дворянкой; ни долгое путешествие по могучей водной стихии батюшки Енисея, норовящего захватить в свои объятия маленькую лодку дерзких людей; ни встреча с дикими зверями в таёжных лесах, жаждущих полакомиться человечиной, посягнувшей на их территорию; ни подлость людей в редких глухих поселениях, которые сложно было назвать городом, пытающихся выжить любыми средствами. Ничто не сравнимо.

Тайга, словно издевалась над этими двумя настойчивыми существами. Законные жители тех мест жалили, кусали, липли, замедляя их путь. Реки путали и остужали до немоты их ноги. Просторы и расстояния пугали своей бесконечностью. Но остановить были не в силах. Упрямство и непреклонность человека не сравнима ни с одним другим существом. К своей цели он идёт и тогда, когда даже зверь, отмахнувшись, пойдёт искать другую цель. Полегче, послабей посговорчивей.
Анна не раз порывалась сказать Ивану, чтобы они остановились и вернулись обратно. Были моменты, когда готова была остаться на месте и признаться, что больше не в силах двигаться дальше. Но оптимизм и поддержка мужа делали своё дело. К тому же дома их ждал маленький сын. Они должны быть сильными!
Таёжные уроки немного отвлекали, заставляли сосредоточится на запоминании и повторении. Неделя показалась целой прожитой жизнью. И когда Анюта услышала слово «дошли…», тут же рухнула на землю и заплакала. Теперь можно дать волю чувствам. Покрытое волдырями лицо и руки выглядели ужасно, одежда вся промокла и обтрепалась. Только сейчас она поняла, как ужасно это выглядит. Она уткнулась носом в траву и хлюпнула носом, останавливая слёзы. Не расклеиваться! Не сейчас, когда столько вынесла! Осталось найти силы на разжигание огня и приготовления горячей еды. Отдых был необходим. Отдышавшись, она поднялась с земли и пошла за Иваном.

- Я так хочу лечь в настоящую кровать и проспать целую вечность, - она с ужасом подумала, а вдруг домик пустой и им придётся спать на досках ещё целую неделю. – Как же мы пойдём обратно? Я не осилю такое второй раз, Иванечка.

А пока нужно было поесть, привести их одежду в порядок и выспаться. Она потянулась за сумкой, вызволяя их запасы еды, оценивая остатки и то время, которое им придётся здесь провести.
- Нам нужно будет заготовить провизию на обратный путь. Мы же не погибнем здесь, охотясь за золотом?
Что такое «мыть золото» она слабо себе представляла.

ОН обнял ее, гладя нежно по волосам. Так, что ее лицо уткнулось ему в грудь.
- Ну что ты, милая, что ты так плачешь. Все самое тяжелое…
Он бы рад был бы сказать – позади. Но это было бы ложью. Путь сюда был тяжек и труден. Но впереди была еще добыча, в стремительно остывающей реке. И путь обратно – по рекам, с грузом золота. Так что обманывать жену ему не хотелось. С другой стороны, тут Анечка займется домиком, а к моменту отъезда успеет отдохнуть.
Глаза его между тем цепко шарили по окрестностям – нет ли там следов других людей?
- .. Обратно будет легче. Путь уже знакомый. Припасов у нас будет мало. Домой ноги сами понесут. Речка будет в Енисей впадать, проще.
Правда, по самому Енисею будет тяжелее выгребать против течения. Но он собирался успокаивать ее, а не ругать или пугать.
Сама избушка была крохотной. Даже оконца не было. Только тяжелая дверь, только очаг на полу. Правда, были широкие полати, все сплошь застеленные густыми шкурами. И хотя было понятно, что в домике давно не жили, запаха плесени там не было. Все было просто и без излишеств.
- Отдыхай, Анечка. Сегодня отдыхай. Ложись. Я сейчас чайку заварю. Да поесть приготовлю. Дошли мы. Дошли.
И он с головой окунулся в мелкие и крупные лагерные хлопоты.

Путь в глубины тайги по реке накапливал много вопросов, Иван отвечал, как мог. Но почему-то у Ани не возникло вопроса про жильё. Она просто не ожидала, что в такой глуши, где сложно найти место, чтобы разбить лагерь вдруг оказался дом. Никакой дворец сейчас не мог сравниться с этой избушкой. Нет, она не ожидала, что там будет застелена пуховая перина и будет самовар с плюшками. Об этом она только могла фантазировать, а ждала жёсткие доски. Поэтому, когда она увидела полати, застеленный шкурами, она несказанно обрадовалась.
Аннюта уже знала, какое тепло они могут сохранять и как под ними бывает сладко спится. Улыбнулась, посмотрев на мужа. Вспомнилась ей харчевня, где им пришлось греться, закутавшись в медвежьи шкуры. Спасаясь от выстуженной комнаты и возвращая тепло в их отношения. Их ночевку у остяков...

- Я не плачу, Иванечка, что ты. Это усталость предательски подступила и навалилась всем грузом. Отдых делает чудеса. Только и ты ведь устал не меньше. Так что, я помогу, а там и отдохнём.

Она принялась наводить нехитрый порядок в комнате.
Шкуры, явно, давно лежали нетронутыми, но таёжная пыль не сделала их ветхими и непригодными. Они были прекрасно сохранены. Анна выволокла их на улицу, встряхнуть и проветрить. Потом принялась раскладывать на столе всё, что у них имелось. Приятной неожиданностью оказались припасы, которые оказались в избе. Оставленный запас дров для нового посещения, чтобы можно было быстро растопить печь, вскипятить воду, согреться, отдохнуть. Чай, засушенные травы, соль, свечи, спички, тёплые вещи …
Приготовила посуду для чая, нарезала остатки их провианта.
Когда простая печка затрещала дровами и на столе появился дымящий чайник, девушка поняла, что они справятся. Наберутся сил. Обратный путь уже не казался таким уж несбыточным.

- Как тут всё продумано, Иванечка. Ты всё, всё предусмотрел. Как ты нашёл это место...?, - глаза слипались, и она, не успела услышать ответ.

Горячий чай и еда разморили и сон незаметно овладел путниками.

Утром Иван проснулся ни свет, ни заря. Не так, чтобы мытье золота было его любимой работой. Это сперва, первые пару раз, азарт застил ему глаза. И Иван работал как сумасшедший, чтобы получить еще несколько крупинок драгоценного металла, забывая про сон и еду, пока не начнет резать в глазах, пока не станут подламываться ноги, а руки не смогут уже поднять очередную лопату с золотоносным песком. Видимо, через это проходят все – и это зовется золотой лихорадкой. Сейчас же Иван методично и неторопливо наваливал песок в огромное корыто, частично погруженное в воду быстрой речки. Текучая вода уносила мелкие желтые песчинки. И иногда на дне оставались тяжелые тусклые крупинки металла. И потом все повторялось. Снова песок, берковец за берковцом в бездонную чашу. Снова ледяная вода. Снова клубящаяся муть на дне протоки. И новая порция золота. Он отвлекся только когда проснулась Анечка. Вытирая со лба липкий пот, он разжег очаг. Деревья, кстати, рассеивали дым и гасили искры.
- Вот, утренняя добыча, смотри, Анечка.
Он рассыпал по грубым доскам стола горсточку золота. А сам с напряженным вниманием смотрел на жену. Не загорится ли в ее глазах алчный блеск? Не потянутся ли руки к золоту, дарующему свободу и исполнение желаний? Не окажется ли он лишним в жизни дворянки Лантуховой?
А после снова вернулся к монотонной выматывающей работе.

Между тем, в доме, где-то далеко, в полумраке, разговаривали двое.
- ну, что? Нашел их?
- Да опять как сквозь землю провалились, вот те крест, следил, не сводя глаз.
- Дурак! Как могла лодка потеряться! Да еще с бабой!?
- Да кто же знает как?! Может, он глаза отводить умеет. Раз – и нет его. И все тут. А может быть, ему остяки что-то там наколдовали. Он же с ним дружит!
- Дурья твоя башка! Остяков же ты умеешь выслеживать! И выслеживал! И ловил! А тут ему, значит наколдовали! Прочь пошел, пес шелудивый! Ладно, буду думать дальше. А так бы все хорошо вышло.
- А на обратном пути?!
- Да? А ты знаешь где и когда? Или ты всю реку перегородишь? Близко от Бахты – бестолку, увидят. Далеко – опасно, можно упустить, только зря время потеряем. Да и ночью могут проскочить. Нет уж. Ждать буду. Здесь. И вот тогда ему и каюк настанет.

Кулак с грохотом опустился на тяжелый стол. Но ни Иван, ни тем более Анечка не слышали и не видели этого. Они были далеко.

Всё реже снилась бывшей дворянке Лантуховой прежняя беззаботная жизнь в родовом гнезде. Новые заботы, другая жизнь в Сибири превратила её столичную жизнь в сказку, которая закончилась и осталось лишь странное ощущение - а была ли она? Если бы не брат Алексей, с которым волею судьбы ей довелось встретиться далеко от дома и быть рядом, не давали забыть теплоту родного дома и безмятежного детства. Когда ей снился дом, она просыпалась с улыбкой на лице.
В дебрях таёжного леса, у дикой реки, в заброшенной избе, укрытая шкурами медведя, проснулась Анна Петровна с улыбкой на устах. Она оглядела бревенчатые стены, огонь в печке, массивный дубовый стол, колодой стоявший посередине. Постепенно сон отходил в небытие, а реальность вступала в свои права. Иван бухнул на стол тряпицу и провёл ладонью, расправляя крупу, что была в неё завёрнута.
Анна приподнялась и, не скидывая с себя шкуру, потянулась к столу.
- Что это? – она потрогала пальцем желтые крупинки, которые муж назвал добычей. – Золото? Такое тусклое и некрасивое? Неужели оно так ценится и за него люди готовы убивать друг друга?
Не то, что дворянка не имела понятия о золоте, но оно, в её понимании, было лишь в украшениях, что оправляли дорогие камни, да в денежном довольстве и состоянии, что приравнивалось к этой металлической валюте. В любом случае, то золото, что она держала в руках когда-то никак не состыковывалось у неё с золотым песком, что намыл Иван.
Этот песок для неё не имел никакого смысла и понимания его ценности. Как это может превратиться в большие деньги и достаток? Анна никогда об этом не задумывалась.
Девушка, живя с родителями часто заставала отца в кабинете за работой. Когда он сидел за столом и увлеченно раскладывал бумаги, что-то писал, бубнил себе под нос и никого не замечал вокруг. Он работал, добывал состояние их семьи. Матушка управляла финансами и вела приходно-расходные книги. Не раз старшая Лантухова говорила дочери, что пытаться свести расходы и доходы — это важно и нелегко. Оплата кредитов, выплаты по залогу, налоги, инвестиции и хоз.траты… Эти слова часто встречались в разговорах родителей. Но, какое имели они значение для юной барышни, вступающий в прелестный возраст романтики.
Последние годы, когда состояние Лантуховых стало стремительно уменьшаться и расходы стали не соизмеримы с доходами настолько, что старый полковник решился на отчаянный поступок … -продать дочь. И теперь Анна смотрела на намытое золото и думала о том, что вот ради этого батюшка решился на такой шаг. Что вот эта горстка невзрачного металла решает судьбы людей.
Иван мог заметить, как загрустила его жена, погрузившись в свои мысли. Она бы с радостью схватила этот узелок с добычей и швырнула его обратно в реку. Но, взяв себя в руки, задала вопрос, который и не требовал ответа. Ей просто хотелось нарушить тишину, которая навился в доме. Иван ждал её реакцию.
- И что мы потом будем с ним делать? Не принесёт ли оно беду? Из-за него рождается завить к нашей семье, а оттуда и злость.
Не всем в Бахте была по сердцу зажиточная для тех мест семья Рябушкиных. Это было самым неприятным в их жизни. Из-за чего Анна уже давно подумывала уехать из деревни. Вот только бы подрос Сашенька и они обязательно вернуться в столицу. Но таких мыслей она пока не высказывала мужу.
Анна посильнее закуталась в шкуру, будто пытаясь спрятаться от чего-то.

Ее реакция смутила Ивана. С одной стороны, он был рад отсутствию алчности во взгляде жены. Слишком часто и слишком многие при виде золота теряли голову, честь и совесть. Дети убивали родителей, жены мужей, брат шел на брата – все ради этих кусочков тяжелого благородного металла. И хорошо, что у Ани такого не было. Но с другой стороны – ради этого самого золота Иван не спал ночей, сбивал ноги в кровь, шагал по пояс в ледяной воде. Сражался с дикой природой. Если бы не это золото, он бы так и остался нищим никудышным крестьянином, живущим от урожая до урожая. Мало того, без этого золота он бы никогда не узнал про Аню. И вот такое равнодушие. Он поджал губы.

- Оно у нас уже есть. Даже если я буду целовать крест, что никогда сюда не приеду, Пахомыч будет стараться узнать это место. Если я расскажу про него – он просто убьет меня, чтобы быть уверенным, что сюда никто не нагрянет. Если я, если мы уедем отсюда – то что будет с остяками? Сибирь, конечно, велика, но они кочуют в определенных местах. И там их можно перехватить. Они все равно будут торговать пушниной. Но могут получать от меня настоящую цену – ружьями, патронами, продуктами. А могут от Пахомыча – водкой. Или спиртом, его проще везти и он быстрее действует. Как ты думаешь, долго они смогут прожить? Или нет?

Он стал собирать добычу. Не валяться же ей здесь, на столе.

- А почему оно так ценится – это мне надо спрашивать. Оно мягкое, со сталью не сравнится. Почему оно так ценится, Анечка? Я не знаю. Тебе виднее, ты же училась в гимназии. Я знаю только одно – с ним я могу куда больше, чем без него. Слишком хорошо я помню свое детство. Знаешь, как у нас говорили? Голод – это не когда хлеб не уродился, голод – это когда не уродилась лебеда. А золото вот это позволило мне вырваться из этого круга. И, надеюсь, оно поможет нашим детям не стоять на паперти.

Он принялся ставить чайник на огонь.

- Знаешь, Анечка, мне кажется, золото оно как топор. В одних руках может сделать избу, в других - погубить человека. И мне кажется, мы с тобой сможем придумать как его использовать на благо. Вот, садись, попей чайку, я тоже немного перекушу. А потом опять промывать. День все короче, а в темноте много не наработаешь. А нам теперь надо много золота – ты, сынок, брат твой..

Он глотнул обжигающий ароматный чай.

- Жить в страхе, это тоже неправильно, Иванечка. Сколько вот так можно намыть золота? Сколько раз рисковать жизнью наведываясь сюда? Путь нелёгкий, нервы не вечны. Данный прииск должен работать и приносить прибыль. Как открывателю этого места, он тебе должен принадлежать законно. И работать на нём, не трясясь за свою и наши жизни Нанять старателей, наладить работу на прииске. Наладить производство. Мелкая торговля золотом может быть незаконной. И не только Пахомыч может начать охоту на тебя, а любой, что примет от тебя эти кусочки золота, да прознает, что ты один за этим стоишь.
Аня не очень разбиралась в таких делах, но слышала в разговорах старших о золотой лихорадке, о том, сколько людей она погубила. И о тех, кто разбогател на этом. Но то уже были не мелкие, а крупные купцы, что развили артель и наладили золотодобычу.
Раз здесь есть золотой песок, то должна быть золотая жила поблизости. А для её разведки нужны машины, приборы, люди. Для этого нужно получить у правительства право на розыск. Вот для этого и нужно уехать. Совета спросить у отца. Как правильно с твоей находкой обойтись. Тебе нельзя так больше рисковать. Ты не один теперь, есть я, сынок, брат… Давай подумаем над этим. А пока, покажи, что делать, я отдохнула и готова делать то, зачем сюда приехали.

Во всем права была Анечка. Все так. Недаром же в Питере жила она и рядом. Все правильно, все по закону, все именно так. Но закон что дышло, куда повернул, туда и вышло. Чья то земля? Кто владелец ее? Нет ли у кого прав на добычу золота? Какие налоги и пошлины надо платить за разработку? Кто будет охранять прииск? Смотреть за людьми? Подвозить им продукты да забирать добычу? Да мало ли вопросов. Все прииски, которые были крупные и кому-то принадлежали, были вовсе не в руках одиночек. Ими владели крупные гильдии или иные организации, способные собирать сотенные отряды, имеющие мощную поддержку в верхах. Или вообще за границей – вот как Ленские прииски, где вовсю лютовали англичане. Так что не стоило пока светить такой ценный источник. Да и то. А коли не хватит тут золота, чтобы окупить защиту того самого прииска?! Но ничего не сказал Иван жене. И потянулись длинные, наполненные трудом часы, которые складывались в такие же длинные и трудные дни.

Иван вставал еще затемно, когда в Бахте даже петухи не начинали голосить. И почти тут же, не завтракая, шел к реке, промывать золото. Когда солнце вставало, и искры, случись что, были бы не видны издали, он растапливал очаг и торопливо готовил немудрящую еду. А потом опять бежал к реке. Он осунулся, похудел, руки его огрубели. Мозоли были такие, что, казалось, их не прошибить гвоздем. Но кучка золота росла и увеличивалась в размерах. Впрочем, любовались они ею не очень долго – Иван все прятал. Не от Ани, нет, просто, чтобы случись что, золото было укрыто. Тайники-то он ей показал – и в старом бревне, и под неприметным камнем. Вечерами, когда не было сил, перед тем провалиться в глубокий, без сновидений, сон, он просил Аню рассказать о столице Империи. А с какого-то момента стал активно интересоваться какие учебные заведения будут доступны для их сына. И будущей дочки. Правда… В общем, при том внимании, что он уделял ей сейчас, Аня вполне могла состариться, а дочка так и не появиться на свет. Хотя и была пара дней, когда ливни поднимали уровень воды в речке – и работать былонельзя. Тогда Иван отсыпался, отъедался и , кхм, отдыхал за все время работы.
Все заканчивается. Когда, наконец, выпал первый снег, Иван опустился устало – все, мол, в этом году уже все. Пора собираться обратно. А то ждать надо будет до того, как станет Енисей-батюшка. И так они уже рисковали – выследить по снегу их было куда проще. Но Иван надеялся, что они успеют выскочить на речной простор до того, как снег плотно укроет землю холодным одеялом. Так, в целом и вышло. Правда, было труднее грести – теперь течение несло их на север, а им надо было на Юг. Но Иван справлялся. А Бахта становилась все ближе и ближе…