Между тем в Бахте все шло своим чередом. Матрена, вырастив своих детей, вовсе не утратила ни навыков, ни сноровки. И маленький Саша под ее присмотром вовсе даже не скучал. Да и то - как ему скучать, да когда? Только проснулся - сразу попить, а заодно и поесть сытного молочка кормилицы. Потом поспать немного, укутанному в теплые шкуры. Затем опять поесть. В перерывах можно испачкать пеленки. Ан нет, нельзя. Матрена, хотя и сокрушалась сперва, но все же послушала остяков. И не стала кутать гузно мальчика в теплую ткань. Замучаешься стирать потом. А вместо этого собирала мох. Он хорошо впитывал жидкость и не только жидкость, его достаточно было выбросить и собрать нового. И Сашенька лежал всегда в тепле, сухости и сытости.
Алексей же сократил дальние выходы в лес, а вместо этого ходил рядом с деревней. Все равно не было скучно. Иногда собирал ягоды, порой грибы. Составлял топографический план Бахты - все не скучал. При этом никогда не расставался с револьвером, иногда давая пострелять мальчишкам. Взрослые, посмотрев поближе, плевались - баловство одно, на зверя не пойдешь, птицу не добудешь, от медведя не отобьешься. Чего таскать лишнюю тяжесть на поясе, ножом оно вернее будет. Но Пахомыч, судя по всему, понял основную опасность этого почти игрушечного оружия. Не охота на зверей, а защита от лихих людей - вот главное его назначение. Но тень на лице его была почти незаметна. А в одной комнате, в час ночной, когда ни огонька кругом на сотни верст, звучало.
- Первым офицерика кончайте. Он и с клинком ладно управляется, и левольвер штука опасная. Сразу шестерых положить может. А стреляет метко и быстро.
- Не боись, снимем издалека, пикнуть не успеет. Может, начнем уже? Пока Ваньки тут с евойной бабой нет. Сначала этих порешим, а лучше поймаем. Потом тех. И все будет сделано.
- А коли убежит кто, да Ваньку предупредит? Или ты хочешь с Приходько воевать?
- Лес большой, уйдем, никто и не найдет.
- От остяков спрятаться решил? Как зверь будешь жить, без хлеба, соли и пуль? Нет уж. Будет как я сказал. Ждем. Пока что ждем. Не может Иван не вернуться сюда.
Между тем Алексей заметил в доме у Пахомыча несколько новых лиц. Угрюмые, явно бывалые, битые и тертые мужики слонялись вокруг, заглядываясь на дом и самого Алексея. Не ругались. Не шумели. Даже не пили почти что. Но что они делали тут?! Пахомыч был словоохотлив, и говорил, что это нанятые им охотники, ждут осени, чтобы уйти в лес. А пока отдыхают, помогают ему по хозяйству да и просто живут. Стреляли те и правда отменно. Но вот София, дочь и вдова охотника, могла заметить некоторую несуразность в их поведении. И в снаряжении. Чуть более короткие ножи, чем пойдут для косолапого. Немного не так ходят. Несколько человек курили трубки, и от них постоянно несло крепким запахом табака. У одного на руке, под рукавом, мелькнул как-то кистень на прочном кожаном ремешке. Ни у кого не было собак. Ни одной. И все по отдельности оно было вроде бы ничего странного, но, собранное вместе, выглядело немного пугающим. За ужином Алексей сказал как-то
- Будь я на войне, я бы точно решил что бородачи Пахомыча проводят рекогносцировку.
Матрена, орудуя ухватом, переспросила
- Реко что? Не знаю слова такого, что оно значит?
- Ну, разведка, перед нападением, чтобы посмотреть на противника, на местность.
- Тьфу, придумают же такое!
- Слово немецкое.
- Вот вот, от немчуры беды одни.
- Матрена, а скоро Ивана Сидоровича обратно ждать?
- Ну, неделю как отъехал. И еще пару недель ждать.
- Скорей бы. А то как-то мне неуютно без него.
Было еще одно. Так как Софья ночевала в комнате маленького Саши, их встречи стали редки и кратки. А ему хотелось большего. Но оставалось только ждать...