Стукнулись чашки, своим звоном закрепляя просьбу к мирозданию. Выдохнув резко, Линн в один глоток осушила тару – сказывался немалый опыт и учебы в университете, и потом в лётке. Закусив виски шоколадкой – спешно, потому что пошли разговоры, прямо-таки вопиющие к ним присоединиться. Сглотнув, как чайка, чтобы не общаться с набитым ртом, она вежливо кивнула одному из плеяды кумиров подростковых лет:
- Спасибо, господин Алатристе! Сама о том же думала, но… - развела девушка руками. – И насчет долийцев такое же «но» - я не видела. Правда, -сморщила она носик, - и не особо-то смотрела.
Повернувшись на каблуках к Дрофе, О’Нилл пояснила:
- И нет, я не кровожадная! Просто, ну, надо делать так, чтобы они дважды подумали, чем связываться с нами. А то представь – сегодня ты его отпустил, а завтра он собрал десяток приятелей и отправил к земле уже тебя. Оно те надо? Мне – нет. Это не вопрос профессионализма, а банальные логика со статистикой. У нас не деревенская сходка стенка на стенку, и миндальничать я не вижу причины. Нехорошо так, - летчица покраснела, отводя взгляд к полу, - говорить, конечно, да и холодок по загривку от своих собственных слов бегает, но мне кажется, что так правильно. Но если есть приказ отпускать, то оно и ладно – я же не стала сама-одна в погоню идти! В общем, - окончательно запуталась Линн в вопросе, который так для себя и не разрешила, - закрыли тему, ага? Ну пожалуйста!
…На утро лейтенант была в числе тех, кто похмельем не маялся: налито было немного, а догоняться «эн-зэ» она так и не решилась. Это несколько огорчало пилотессу, но не на столько, чтобы делать из этого трагедию – между любовью хорошо посидеть и пьянством есть тонкая грань, которую лучше не перешагивать. Правда, ко всему прочему девушка с самого утра была взвинчена – маменька с папенькой, узнав из утренних новостей о воздушных боях, оборвали телефон дочери и, как дозвонились, устроили ей форменный разнос за молчание. Вернее, устроила мама – отец на заднем фоне молча поддакивал, не решаясь спорить с супругой.
Как итого, королевское обращение лейтенант слушала, пребывая далеко не в лучшем расположении духа, хотя и немного успокоилась от слов о том, что родина не собирается немедленно давать агрессорам симметричный ответ. Не успела О’Нилл похвалить себя за прозорливость, как раздался сначала сигнал алярма, а потом и встревоженный голос коменданта из матюгальника. Растерянная, она на какое-то время застыла посередь залы памятником самой себе, и только долгая матерная тирада Дрофы привела ее в себя. Присовокупив к сказанному ведомым еще пару громких непечатных слов, Чайка с силой вбила бумажный стаканчик с кофе в поверхность стола, умудрившись при этом облиться, и ринулась вслед за остальными, догадываясь, что времени впрыгнуть в комбез, когда счет идет на секунды, вряд ли будет. А, значит, есть риск освежить на практике курс экстренного пилотажа.
Уже сидя в кабине, она выслушала короткий инструктаж Левесона и ответила коротко:
- Сделаем, Роза-один. Сделаем.
И добавила зло, вырубив предварительно связь: «С-суки». И, подняв стекло шлема, с нажимом потерла пальцами глаза, вытерев влагу о рукав.