ΛΣ: Второй турнир Тринадцатого Легиона | ходы игроков | ⚔ I-Тур: Рыцарь и Чудище

– Что же, и начнем мы сегодня с наиболее интригующего поединка первого тура, ведь волею судеб…



– Я бы сказал – волею судей.



– …в поединке сойдутся два участника, выглядящие явными фаворитами. Как минимум, с точки зрения грубой силы. Ведь право слово, в чем удовольствие от того, чтобы наблюдать, как два ловкача битый час бегают друг за другом по арене. В то время как столкновение двух неодолимых сил, это всегда шикарное зрелище.



В отличии от стоящих на ней бойцов, от самой арены первого тура ожидать каких-то сюрпризов не приходилось. Круглая «лепешка» из хорошо утоптанного крупнозернистого серого базальтового песка, заключенная в кольцо из каменных стен. Достаточно широкое, чтобы было где побегать вокруг противника, метая в него копья, ножи или заклинания, но не настолько большое, чтобы превращать поединок в фарс наподобие гонок на колесницах. Частенько, чтобы это блюдо не было пресным, хитрые механизмы скрывающиеся в полу и стенах добавляют на арену что-то из дополнительных опасностей и возможностей для сражающихся. Но не сегодня.

В конце концов, в первом сражении претендентам следовало зарекомендовать себя и дополнительные «интересности» от этого внимание зрителя лишь только бы отвлекали. А вот как раз своему оппоненту, стоящему от тебя на отмеченном заранее месте для начала боя, расположенному от твоего примерно в пяти шагах, пожалуй, и следовало бы внимание уделить.



Крокодил был огромен, возвыщаясь над Сэром Виктором, который и без того не был хлипкого телосложения, да еще и добавлял себе росту шлемом, словно взрослый человек над подростком. Был ли он всегда таким, или так на него повлияло обретение серой шкуры, но сейчас он явно вступал одной ногой на территорию серошкурых минотавров, тоже, кстати, всегда уважавших именно твердые стихии. Живое осадное орудие во, плоти. Могучее и прочное. Впрочем, кажущаяся привычность этих ухваток, схожих с повадками базальтовошкурых сотрясающих землю рогатых гигантов могла и сыграть с эквитом дурную шутку, если слишком на нее полагаться. Все же рептилия это не бык, другая осанка, другая пластика.

И выучка тоже другая. Смешной на первый взгляд доспех-бронелифчик харакирскийца, если присмотреться к нему скрывал в себе писанный кровью опыт целых поколений воинов-крокодилов, закрывая все те и без того не слишком многочисленные места, куда прочношкурую рептилию можно было бы относительно легко поразить ударом копья. Суставы, затылок, основание шеи. Или вот это его рубило. Что это вообще такое? Глефа, топор, кастет-переросток? Да и штука висящая на спине ничем не лучше. Это что-то вроде тех метательных звезд, что жители страны рисовых полей метают, только одна и во много раз больше? Экзотика какая-то одним словом.

И ведь с одной стороны, классика не спроста становится классикой, каждый народ рано или поздно приходит к концепции таких вещей, как копье например, или удобная дубинка, а не вот этот вот. Не выглядит оно хоть сколько либо эффективной альтернативой ни мечу, ни топору, ли алебарде. А с другой, воин с непривычным оружием, это всегда риск, хотя бы просто потому, что чего от него ожидать ты зачастую просто не понимаешь. А значит, и не всегда можешь отреагировать правильным образом.



С обратной стороны, под взглядом глубоко посаженых, защищенных массивными валами надбровных дуг и имеющих мигательную перепонку глаз «чудовища» представший перед ним рыцарь выглядел… как бы это описать одним словом? Пожалуй, самым подходящим будет – Дорого. И ведь Собекхотеп и сам дома был благородных кровей, и после в вступления в легион жил не бедно, к примеру мог позволить себе заказывать оружие из хорошей стали по бронзовым «чертежам» принесенным из дома. Но светящийся словно волшебная вывеска дорогой едальни противник явно был просто на другом уровне финансового благосостояния.

Светящийся дорогой доспех из алхимической черной бронзы, ничуть не уступающей базальту по теплозащитным свойствам. Светящееся магическое оружие, может быть и не дотягивающее до того, чтобы считаться «артефактным», но разве что чуть-чуть. Ну и конечно медленно колыхающийся за плечами, словно начинка лавовой лампы плащ из магмовой мантии. Впрочем, последний тот, наверняка, наколдовал прямо перед боем. Ведь делать это уже после начала битвы может оказаться некогда. Уж больно неторопливая и энергоемкая это стихия. Но вот сделать вид что это такая деталь костюма и принести «одеяло» подконтрольной стихии за плечами, и правда, не запрещено.



– Итак, думаю, наши участники могут обменяться традиционными приветствиями и оскорблениями. Ну, или поспешить и атаковать, в надежде на то, что решительность и натиск позволят им захватить инициативу и навязать свой стиль боя. Ну, или еще чего. В любом случае, битва начинается.

До объявлений и начала непосредственно матча, крокодил развлекал собравшуюся заранее публику тем, что на их глазах разгрызал принесенный с собой реквизит. С громким щелчком пасти разрывая на куски бронзовые пластины, ломая пополам камни, или превращая в мелкий порошок здоровенные кости. Обычно подбрасывая их в воздух, а затем стремительным рывком ловя их прямо пастью в полёте и демонстрируя расколотый на кусочки предмет, прежде, чем отбросить его назад, куда-то в сторону притащенного мешка. Баловство, конечно, но к чему и самому сидеть без дела, и публику заставлять скучать? Заодно небольшая разминка перед сражением и лишняя тренировка для своего коронного приема. Который, впрочем, судя по начавшему разливаться за спиной противника покрову из магмы, сегодня применить не придётся. Но лишь Птичьему Мудрецу ведомо, что готовит нам будущее.

Собекхотепу неоднократно приходилось сталкиваться с подобными сэру Виктору бойцами. И в качестве своих противников, во времена, когда он ещё был известен как Собекхотеп Кровавый, Привратник Хар'Акира. И сражаясь с ними плечом к плечу, когда ему наконец открыли глаза на истину, и он восстал против предавшего его народа. Или скорее, плечом к поясу, учитывая разницу в размерах? Не столь важно. Даже по меркам повидавшего немало подобных бойцов крокодила, снаряжение пепельного рыцаря впечатляло. Явно изготовленное искусным мастером и стоящее баснословных денег. Хотелось бы верить, что состояние своё он заслужил ратными подвигами, как и полагается настоящему воину. А не выиграл в мехен у Змея Судьбы право родиться в богатом семействе.

Похоже, он будет сражаться своей зачарованной алебардой. Оружие, что довольно высоко ценится в Империи. Собекхотеп даже слышал разговоры о том, что это непревзойденное, лучшее холодное оружие, что только сумел создать разум. Впрочем, каждый мастер говорил подобное о своем любом виде оружия. Но действительно, алебардщики, в боевой формации и держащие строй, были весьма опасны даже для массивных крокодильих воинов. А вот в сражениях один на один, все было уже не так однозначно. И на взгляд Собекхотепа, если алебарда теряла своё преимущество в расстоянии, то она становилась даже хуже, чем бесполезной. Как и любое из оружий на длинной палке, довольно популярных в этой культуре. Придумает ли рыцарь как справляться с этой проблемой - это предстояло выяснить очень скоро.

- Покажи всю свою силу, рыцарь! Не разочаруй нас!

И, в очередной раз громко щелкнув зубами, Собекхотеп неумолимо попёр прямиком на оппонента, громыхая своими лапищами и оставляя глубокие следы на песке арены. Перехватив Гнев в лапу, подобно цестусу, и не сводя своих немигающих, чудовищных глаз с рыцаря.

Собекхотеп намеревался подойти вплотную к противнику и, когда тот начнет защищаться, попытаться отклонить алебарду свои оружием и, сделав резкий рывок вперёд, оказаться совсем близко к пепельному. Возможно это будет стоить зверю раны, но Собекхотеп не слишком переживал по этому поводу. Может из-за того, что верил в свою живучесть и непробиваемость своей шкуры. А может, что это за битва такая, без боли и крови? Сколько ионийских глеф воткнулось в его тело во время битвы в ущелье Шеб, где он и получил своё второе имя? Это не сломило его тогда, не сломят раны и сейчас.

Если всё удастся и дистанция будет разорвана, после этого он начнет вколачивать свой здоровенный базальтовый кулак, вместе с лезвием Гнева, куда-то в верхнюю часть тела рыцаря, в район головы и груди, пытаясь проломить доспехи и превратить в фарш и кровавую пыль то, что скрывается под ними.

– Аве, Арена! Напоим песок кровью! – В качестве приветствия трибунам и противнику воскликнул рыцарь, воздев вверх руку в бронзовой перчатке, прежде чем покрепче ухватить древко любимой алебарды, и даже шлем не смог заглушить ту ноту радости, что просочилась в баритон дорого выглядящего латника. О да, он был рад возможности ступить наконец на это поле и рад был доставшемуся противнику. Живая базальтовая скала, да ещё и с экзотичным арсеналом, о этот бой должен выйти занимательным. А ведь ради этого Виктор и явился на турнир. Деньги и слава? Чёрт бы с ними! Хорошая схватка, вот что важнее даже победы или проигрыша!

И Виктор двинулся вперёд, не спеша безрассудно бросаться на зубастую громаду, всё же алебарда великолепное оружие, но супротив подобного даже она несколько теряла своих достоинств в дистанции. Ещё и это странное оружие, чем бы оно там не звалось, но рукоять его явно давала понять - держать его можно разным хватом и в этом то проблема, попробуй угадай, какой из них выберет противник. И даже если он не рванётся сейчас на близкую дистанцию, стоило держать в уме, что тем оружием за его спиной неприятно могло достаться и в дали, всё же тяжёлый кусок металла, есть тяжёлый кусок металла.

Особо гадать о том, каким же хватом ухватит свое оружие крокодил не приходилось, благо, продемонстрировал это он буквально сразу же. И надо сказать, уклониться от такого утяжеленного не маленьким куском металла неправильной формы кулакомахания не составило бы рыцарю такого уж большого труда. Росту и силищи в крокодиле было немеренно, но за переделами змеино быстры укусов пастью, во всем остальном он двигался с размеренной неторопливостью каменной скалы, которой от части и был. Но с другой стороны, в пору ли благородному сэру отступать перед лицом опасности? Чай и сами не лыком шиты.

А потому, не прошло много времени до того, как сойдясь в середине арены два воина огласили ее грохотом и скрежетом обоюдно нанесенных ударов. И Рыцарь, как и обещал, окропил арену красненьким, в демонстрирующем, что далеко не только с судьбой в мехен играть умеет выпаде, использующем во многом саму атакующую силу немного неуклюжего удара крокодила, сорвав тому с руки наруч, распарывая своей дорогой алебардой чещую под ним. Красивый жест, если смотреть «по очкам», как ни как первая кровь. И совершенно неэффективный способ становить тяжелейший удар, летящий ему прямиком в подставленное плечо. Особенно, когда его наносит кто-то совершенно не заботящийся о сохранности своих конечностей.

Впрочем, если Собекхотеп рассчитывал смять и уничтожить этим ударом врага, ему явно предстояло поубавить свои аппетиты. Тройное препятствие на его пути, в виде «подушки» из вязкого плаща магмы, прочнейшего доспеха из черной бронзы и опытного воина, умеющего принимать удары, скрываюшегося под ними, оказались вполне достойной преградой. В результате чего, пустить красненькую в ответ Гневу не удалось. Но зато, он сделал кое-что возможно гораздо более важное.

Ведь будь ты хоть трижды умел и одет в самые дорогие доспехи, огромный кусок условно заточенного металла, удерживаемый еще более огромным «каменным» крокодилом обладает огромной ошеломляющей инерцией, которую не остановить ни плащу из магмы ни прочнейшей броне. А потому, пусть Сэр Виктор и успел сгруппироваться, и не полетел по песку кувырком, подобным ударом его все еще буквально отшвырнуло спиной вперед шага этак на полтора, заставляя тратит драгоценные секунды на то, чтобы «поймать» баланс обратно.

Идеальный момент для Хар'Акирского воина, которого так и подмывало привычным образом развить свой успех, выложив излюбленный козырь и одним стремительным броском сомкнуть на враге мощь своих челюстей. Или был бы, если бы не этот проклятый магмовый плащ. Обойти который укусом навряд ли получится. А давать запихнуть себе его в пасть не выглядит как особенно хорошая идея. Или все-таки рискнуть?

Надо же, действительно, его ожидания оправдывались и силы воина хватало, что бы одним ударом пробить его шкуру, вместе с наручем. Чудесно. Конечно, это всего лишь незначительная царапина. Но многие из противников Собекхотепа не были способны и на подобное.

Крокодильи инстинкты ясно и чётко давали понять, какое действие нужно принимать в текущей ситуации. Рвануть вперёд и сжать свои челюсти на глотке оппонента. Конечно, голову ему он откусит навряд ли, по крайней мере сразу. Всё таки артефактный доспех из черной бронзы это вам не кости разгрызать. Но вот сдавить глотку и придушить рыцаря, или сломать ему шею - могучим крокодильим челюстям вполне по силам. Жажда крови и убийства крокодила заполоняли голос разума воина, но всё же не заглушили его окончательно. И он бы с удовольствием сделал это, если бы не плащ из магмы, обтекающий тело рыцаря. Собекхотеп не был экспертом-магом, но слышал, что магма это такая очень горячая штука, что быстро твердеет по воле заклинателя. И позволить подобному протечь себе в глотку, то есть чуть ли не единственное место, не защищенное прочной базальтовой чешуей, звучало как очень уж нехорошая идея. С другой стороны, магма вроде бы сложная в управлении штука. И сможет ли задыхающийся рыцарь совладать с этой стихией раньше, чем пламя в его глазах погаснет? Пожалуй, не та ставка, на которую он бы переместил свою крокодилью фишку, играя в мехен.

Похоже, сэр рыцарь сейчас работал над тем, что бы удержать равновесие в своём тяжеленом обмундировании и не свалиться на песок от полученного удара. Чем крокодил и решил воспользоваться, схватив его оружие своей свободной лапой за ту самую длинную палку, на которой держится лезвие алебарды, раз уж его внимание сосредоточено на другом. Ну а дальше направится в сторону воина, оружие которого станет довольно таки бесполезным и хорошенько вдарит ему усиленным Гневом кулачищем ещё раз. Ну а если тот отпустит свою верную алебарду, то крокодил просто напросто отшвырнет её в другой край арены, лишив воина его основного оружия.

– Ух, хороший удар. – Был ли рыцарь хоть сколь нибудь огорчён результатом столкновение? Вовсе нет, это было то что нужно, чтобы его чёрное сердце по настоящему забилось в ритме боя. Если не можешь оценить движение противника и получать удовольствие, даже когда в выигрышном положении вовсе не ты - вон с песка Арены, таково было мнение Виктора и таковым оно останется до мраморного гроба. Вот и сейчас, прилетевший от крокодила удар был хорошим, и даже не счёт одной грубой мощи на которую тот полагался, опытом зверюга обделена не была, но ещё есть куда стремиться и подтяни тот технику - положение сейчас было бы ещё серьёзней.

Но то сторонние мысли, главное сейчас было иное, проблема баланса, знакомая, пожалуй, каждому носящему латы, что вопреки досужему мнение не обращали закованного в них в неповоротливую черепаху, но и прогулочной одеждой далеко не были. И сейчас твёрдо встать на ноги необходимо было быстро, для чего не плохо подходило металлическое древко верного оружия, которое можно было использовать как опору, надеясь на собственную скорость, дабы уйти из под очередного удара громады, что может и не был таким критическим, слава Горнилу, но и подставляться лишний раз всё равно не стоило. Да и стоило помнить о возникших вблизи рисках, будь противником человек, пытаться ухватить Альберту за древко с его стороны было бы скорее дуростью, но вот подобные громады могли себе подобное позволить, будь оно иначе, быть может Виктор бы куда реже носил с собой Гронд.

И вот миновал очередной небольшой, но возможно, в чем-то переломный момент боя, за время которого не было нанесено ни одного удара, но каждый из бойцов воспользовался этими несколькими мгновениями для того, чтобы по своему изменить ситуацию на поле боя. Для Сэра Виктора это была успешная попытка твердо встать на ноги. А его оппонент предпочел сосредоточиться на том, чтобы оказавшись рядом сомкнуть могучую крокодилью лапу на древке его оружия. Что, казалось бы давало успешно проделавшему задуманное Собекхотепу тактическое преимущество над «пропустившим ход» оппонентом, но… было ли это в действительности так.

Ведь в тот момент, когда левая ладонь Виктора отпустила Альберту, в правой руке он уже ощущал надежную тяжесть Гронда. Верного товарища, предназначение которого, крушить броню врага, когда сражение проходит «накоротке». То есть как раз на той дистанции, на которую следуя своим инстинктам и боевому опыту прорывался могучий крокодил? Но правда ли это у него здесь было преимущество? Ведь в его длинных сильных руках, сейчас было зажато по большому тяжелому оружию. Клинок, сокрушительно мощный… когда им есть где размахнуться. И чужая алебарда, которую он вообще удерживает за древко под лезвием. В то время как на стороне явно превосходящего его в ловкости, даже несмотря на тяжелые доспехи рыцаря, в руках был короткий но увесистый пернач и магмовый плащ за плечами.

И при том, что один смачный удар этим его гранд-цестусом Виктор уже видел и успел, что называется, прочувствовать в деталях, опытному воину не сложно было оценить, при огромнейшей силе, ни скоростью, ни особенно хорошей техникой исполнения тот не отличается. И если не пытаться ловить тот частями тела специально, поднырнуть под оный может и не гарантированная, но и не то, чтобы такая уж особо сложная задача. Но что еще важнее – пока он будет замахиваться этой штукой, Гронд успеет разок, а то и два, постучаться в его шкуру, чуть ли не в любом месте оной на свое усмотрение. А если уж тот и вовсе соберется терять время в бою на то, чтобы отшвырнуть куда-то далеко чужую алебарду, то здесь речь и о полудюжине беспрепятственных ударов сверху пойти может? Так стоит ли того вообще отступать куда-то с этой дистанции?

И вот, теперь преимущество угодило в закованные в бронзу руки, а что надо делать, получив преимущество над противником? Кинуть в печь все отвлекающие мысли и сосредоточиться на бое дважды, а то и трижды усердней. Во-первых, потому что даже сделав всего один шаг вверх по лестнице, оступиться можно куда больнее, чем стоя ровном на полу, излишни уверовав в своё превосходство и расслабившись. Во-вторых, потому что преимущество надо развивать, из искры поднять поднять трескучий костёр, а тот раздуть до ревущего пожара. Одним словом - сделав верный шаг, делай, чёрт возьми, второй, а не мни себя победителем.

Вот и Виктор не ощущал великого достижения в свершённом, крепко стискивая хватку на втором верном боевом товарище, окидывая взглядом крепкую шкуру громады и размышляя, что же Гронду предстоит опробовать на вкус. Да, он был сотворён сминать броню, но и под прочной шкурой у зверя наверняка была и крепкая мускулатура, от того и пытаться достучаться до каких-нибудь рёбер задачкой было бы нетривиальной, от того и смотреть надо было на что-то иное. Попортить челюсти? Дурная затея, бить кого-то по голове никогда не было лучшей затеей, её как-никак от прямых ударов беречь склонны даже рогатые, исключая, пожалуй лишь минотавров. Некоторым из них она нужна, в основном, чтобы в неё есть. Или вот, например, извечная беда таких громад, возвышавшихся над всеми - ноги, несущие на себе весь немалый вес, а точнее коленные суставы, разумно закрытые металлом, да, от удара в лоб, но что выйдет, если хорошенько приложить по ним булавой сбоку? Вот это и стоило проверить.

Не забывая впрочем, о некоторых деталях, которыми славится крокодилий род, одной из которых тот решил не пользоваться, видимо разумно решив не рисковать зубами, а вторая волочилась сзади, являя собой недурное препятствие для захода за спину. И кто знает, что может прийти рептилии в голову. Попытается всё же щёлкнуть челюстями? Залить бы ему тогда лавы в глотку, да обнять челюсти магмовым "одеялом". Решит крутануться на месте, чтобы задеть хвостом? Стоит держать в уме такой вариант, недалече от шансов простого удара кулаком и того, что здоровяк может попытаться навалиться всей тушей.

Крепко встав на ноги, рыцарь восстановил равновесие и перешел в наступление. Вроде бы. Но глядя на его движения, крокодил не видел в них ничего, кроме жуткой неуверенности в своих силах. Он боялся ответного удара, что может его задеть, потому аккуратно выцеливал ноги, надеясь выиграть себе мгновения, что бы среагировать. Он боялся пасти, что может перекусить его глотку, несмотря на защиту из магмы. Боялся тяжелого хвоста, способного больно ударить его по ребрам и в очередной раз лишить равновесия. Разумеется, Собекхотеп не обладал ни телепатией, ни глубокими знаниями человеческой психологии, что бы оценить это. Он видел это чисто инстинктивно, в движениях сэра Виктора. Как любой хищник, будто приметивший слабого гну в стаде, подошедшем на водопой. Впрочем, зрение здесь было даже не причем. Запах. В миг Собекхотеп, среди запаха песка, собственной крови и плавящейся магмы почувствовал ещё один. От противника отвратительно несло трусостью.

Возможно, это было связано с тем, что крокодил лишил его той длинной острой палки, на которую он привык полагаться, оставив с "запасным вариантом", к которому, возможно, был уже не так привычен. А может быть просто рыцарь, облачившийся в огромный бронзовый кувшин для хранения вяленых фруктов, слишком уж полагался на своё превосходство в ловкости, вообразив себя прыгучей мартышкой, способной уйти от любой ответной атаки. Но временами крокодилы сжирают и мартышек.

В любом случае, увидев это, Собекхотеп окончательно потерял контроль над собой и животные инстинкты захватили его разум. Вместо разумной защиты и уважения к своему противнику в горящих красными огнями глазах неистового монстра загорелся лишь охотничий азарт и жажда сокрушить возникшую добычу.

Алебарда выпала из разжатых пальцев. Крокодил на мгновение застыл, словно каменной изваяние. Подпуская рыцаря ближе, позволяя сделать удар о его каменную кожу и готовясь к рывку. После чего, наплевав на боль в колене и ведомый волей Крокодильего Бога, господина реки Эль-Нитиль, оттолкнулся от песка, всеми силами стараясь сделать резкий рывок вперёд и свалить рыцаря с ног, прижимая его к песку всем своим весом.

Говорят, некоторые фехтовальщики, почитающие себя большими мастерами, очень любят одну забаву, заключающуюся в том, чтобы дождаться пока противник начнёт вынимать свое оружие из ножен и убить его одним движением, до того как он закончит свое. И дело тут не только в скорости, ничуть не менее важно и умение правильно просчитать момент. Ведь почти любой опытный боец переживший десяток-другой битв умеет так или иначе читать движения и намерения врага. Но одно дело понять откуда тебе сейчас прилетит и суметь защититься. И совсем иное — искусство контрудара. Мастерство начать вторым и ударить первым, обернув преимущество в инициативе у нападающего против него самого. Способное перевернуть ход любого боя... если у тебя все получится. Потому что если ты облажаешься, то окажется в глубокой глубокой заднице. Вот например, как Собекхотеп сейчас.

Ибо, можно было сколько угодно обвинять богатого рыцаря в трусости, за то, что попытавшись потягаться разок в грубой силе с камнешкурым гигантом, тот не особенно желал повторять этот опыт. Но не было ни одной причины считать, что тот при этом ещё и слепой трус, не умеющий тоже отчасти читать чужие движения и намерения. Напротив, именно то, что он держался настороже, судя по всему и помогло ему и вовремя заметить начало крокодильего рывка и вывернуться из под него, не будучи раздавленным. И вот, промахнувшийся охотник лежит плашмя, а за спиной его не состоявшаяся добыча все ещё на ногах. Да ещё и прямо под этими ногами у него лежит злосчастная «острая палка» которую выронили перед броском. И подберет он её явно раньше, чем крокодил успеет на ноги подняться и развернуться. Да ещё и колено, по которому Виктор таки успел вдарить, пусть и всего разок, но от души, теперь ноет. Проворства это бывшему привратнику Хар'Акира определённо не добавит.

В общем, ситуация из просто неоднозначной успела превратиться в такую, что хуже придумать конечно можно, но не сразу. Такой, что в пору или сдаваться с достоинством, чтобы не позориться лишний раз или придумать очень хороший план на счёт того, как перевернуть её обратно с головы на лапы. Если и не вырвав преимущество из рук врага, чтобы проломить тем ему голову, то хотя бы вернув обратно статус ква.

Умных мыслей о контратаках и захвате инициативы в этот момент в голове у Собекхотепа не было. В общем-то, там не было практически вообще никаких мыслей. Лишь сплошная, горячая, животная ярость от этого промаха. Вперемешку с ощущением надвигающейся опасности от оставшегося за его спиной противника, вызывающее в животном разуме ещё большее желание сражаться за свою жизнь. И сдаваться это полное ярости животное, конечно же, не собиралось. Не сдался он в битве при том проклятом ущелье, тем более не сдастся и сейчас. Ушибленное колено и порезанная лапа это сущая мелочь. А плохая ситуация... Сейчас о таких вещах крокодил вообще едва ли был способен задумываться. Оставим эту задачу аналитикам, которые будут марать об этой теме папирусы уже после битвы, ведь задним умом да глядя со стороны все невероятно хороши.

И вот ещё ярче загорелась ярость в глазах чудовища. Повернулась голова в сторону рыцаря, а лапа с Гневом в руках, название которого как никогда точно отражало состояние Собекхотепа сейчас, занеслась и вонзилась в песок арены, вместе с оглушительным ревом в сторону противника. И базальтовая мана стала напитывать землю, начиная сотрясать её, дабы вновь лишить воина в доспехах баланса, на сей раз не ударом лапы, но яростью стихии. И вновь уравнять их шансы, свалив уже его на землю и не дав спокойно добить со спины лежачего крокодильего воина.

– Цъ, досадно... – Казалось бы, чего может быть не так, когда противник промахнулся и лежит плашмя на песке? А вот кое что всё таки было, животная ярость, что просматривалась сейчас и в движениях, и во взгляде чешуйчатого, что уже совсем видно затмила тому любые мысли в голове и отчего-то подсаливала крупинкой недовольства благодушный настрой Виктора. Было что-то такое неумолимо раздражающее для рыцаря в том, что противник допустив одну-две ошибки начинал скалиться, свирепеть и вместо того чтобы собраться с духом, отдавался в объятья ярости, раздувшейся как стихийное пламя, ни то забывая, ни то не зная, что самые страшные пожарища всегда были и останутся рукотворными. И ведь хотел предложить хладнокровному оплатить уроки борьбы, а а теперь уж это начинает казаться дурной затеей.

Но ещё не вечер и быть может в крепкий крокодилий череп ещё успеет постучаться пара мыслей, пока сам Виктор постучится в базальтовую шкуру и уже не Грондом, а павшей к ногам верной алебардой, чтобы хорошенько врубиться рассвирепевшему гиганту в бедро ещё не тронутой ноги, чтоб тот точно уже не сумел толком оторваться от песка. Конечно, тот явно сейчас прибегнет к магии и глядя на него не сложно было прикинуть, что будет это нечто вроде толчка, чтобы сбить с ног, или создания каких базальтовых шипов, но чем базальт точно не славился, так это своей скоростью, так и почему-бы не рискнуть? Иначе что ещё оставалось делать? Отбегать подальше и пытаться облить того лавой, чтоб добиться хоть какого-то эффекта? Быть может, если хочется дать тому шанс опять подняться на ноги, всё же это базальтовый крокодил и лава ему, что обычная водица.

И коль уж всё выгорит, то после можно будет и поразмыслить, куда ещё врубиться предстоит Альберте, в бочину ли иль попытаться добраться до хребта, а может и на хвост покуситься. А если всё пойдёт не так, то там и решать предстоит, как выпутываться.

– Апчхи! Зачем было пыль-то такую поднимать?



– Да, исполнение вышло не аккуратное. Но сама-то идея хорошая.



– Так и запишем. Этому в следующий раз песок запекать перед боем.



Говорят, что жизнь чем-то похожа на зебру, то светлая полоса, то темная. Хотя, если подумать, то отношения у зебры с крокодилами довольно так себе, что возможно и объясняет, почему кое-кто оказался в такой жопе. Зато, если так посудить, на самих крокодилов похожа, к примеру удача. Ибо если тебе повезло, и ты сумел ухватить ее за хвост, то это тебе не зебра и копытом в лоб не отоварит. Можешь считать себя в безопасности. Более менее. Потому, что вот упаси тебя Император хотя бы на секунду разжать после этого пальцы. И ты глазом моргнуть не успеешь, как ощутишь прикосновение острых зубов к своим яйцам.

Рассуждения Сэра Виктора же, если так подумать, практически во всем были верными. Ведь и правда базальт не отличается особенной скоростью воплощения своих всяких там пик каменных, и опытный воин, если знает чего ожидать, скорее всего, успешно от них уклонится. Так что, тратя секунду, все го лишь секунду, ну или от силы пару их на то, чтобы наклониться и подобрать свое оружие, вместо того, чтобы воспользоваться уязвимым положением противника тот час же, он не то чтобы совсем не рисковал, но делал это прямо так скажем, в умеренной степени. На первый взгляд.

О чем опытный воин и не стыдно сказать, небесталантный маг не подумал, так это о том, что зверолюды, даже, и в особенности те из них, что когда-то были «героями» своего народа, а потом обрели высокий гражданский статус в империи, щеголяя серой шкурой, обычно, не изучают «классические» заклинания имперской магии. Вместо этого, продолжая использовать свои, как правило, довольно грубые и примитивные кустарно-шаманские трюки, которые знали раньше, лишь дополненные и улучшенные благотворным влиянием дара императора. Вот и крокодил, даже если бы и захотел того, воплощать острые базальтовые шипы из под земли не умел. От просто грубо шарахал магией в землю, от чего та ломалась. Примитивный и не сказать чтобы особенно эффективный трюк, у которого тем не менее, было одно небольшое преимущество над более могучими и опасными заклинаниями. Сделать это можно было довольно быстро.

Что будет если взять базальтовую плиту, выстелить ее сверху песком а потом ударить ту «изрутни» здоровенным молотом? Сущий бардак – вот что. Облако пыли, лезущее в щели доспеха изрядно мешая и без того не такому уж и хорошему обзору шлема. Вздыбившиеся и перемешавшиеся с песочной «подушкой» осколки базальтовой плиты, которая под ней скрывалась, определить по которым на глаз на какие из них можно было с уверенностью поставить ногу, а какие под ней немедленно провернутся. В общем, в мгновение ока местность арена под ногами стала «интереснее».

На счастье, ожидавший подвоха рыцарь не только успел подхватить алебарду. Но и пусть ему и пришлось немного «поплясать» ловя уходящую из под ног землю обратно, все-таки не упал. Еще раз воспользовавшись древком алебарды, словно посохом он устоял на ногах! А крокодил за это время уж точно никак не успел бы встать. В таком то хаосе, за с подраненным коленом. Он кстати, в общем-то, и не пытался.

Вместо этого, почувствовавший себя в родной стихии Собекхотеп, для которого все эти вязкие «лужи» песка и неверные «кочки» качающихся обломком базальта под ногами не так уж и сильно отличались от родных болот, в трясущемся хаосе не вставая со своих четырех (пяти, если посчитать вместе с хвостом) костей, просто развернулся вместо задницы к рыцарю пастью. И вот забавный момент – в отличии от тех же минотавров, спиноскрюченные и даже более медлительные «на суше» крокодилолюды прекрасно могут сражаться и стоя на четвереньках. Попасть по башке им в таком состоянии, конечно, становится гораздо проще, но зато и пастью тянуться так даже ближе.

Ну, так, какая на этот раз полоса? Темная или светлая?

И теперь, среди вздыбившегося песка и пыли, Собекхотеп чувствовал себя как дома. Песчаные буры в Хар'Акире были не редкостью. Ландшафт тоже не отличался ровностью и безопасностью. Ну а ползать на четырех лапах было ничем не хуже, чем передвигаться на двух. Даже лучше, в чем-то. Ощущаешь себя гораздо ближе к своей природе. Гораздо более... Рептилией. Крокодилом. Чем человеком. Что в текущем состоянии, когда ярость затмила разум и животное начало взяло верх, было только на лапу чудовищу. Бить в таком состоянии Гневом, конечно, будет крайне неудобно. Но Собекхотеп и не собирался это делать.

Он быстро, насколько мог, полз в сторону в очередной раз воткнувшего свою палку в землю, что бы удержать равновесие, рыцаря. Прекрасно понимая, где тот находится. Чуя его страх. Опаленный не привык сражаться в песке и пыли. Плохо видит, что происходит в своем душном черном кувшине. Плохо понимает, куда ступить. Как сражаться. Не хватило смелости сделать бросок по ослабленной жертве, когда мог. И вот сам из охотника вновь превратился в жертву.

И в данный момент, крокодилу уже было абсолютно наплевать на укрывающее магмовое колдовство. Хищник сломает свою жертву быстрее, чем магма сделает своё дело и зальет его горло. А даже если и зальется, даже если он начнёт задыхаться и умирать, крокодил не отпустит свою добычу, пока она не издохнет в объятьях его клыков.

Доверившись охотничьим инстинктам и выбрав подходящий угол атаки, Собекхотеп бросился вперёд, громко щелкая пастью. И надеясь, что вскоре башка сэра Виктора повторит судьбу тех игрушек, что он разорвал перед их сражением.