ΛΣ: Второй турнир Тринадцатого Легиона | ходы игроков | ⚔ Финал: Реваншизм I

В отличии от стоящих на ней бойцов, от самой арены первого тура ожидать каких-то сюрпризов не приходилось. Круглая «лепешка» из хорошо утоптанного крупнозернистого серого базальтового песка, заключенная в кольцо из каменных стен. Достаточно широкое, чтобы было где побегать вокруг противника, метая в него копья, ножи или заклинания, но не настолько большое, чтобы превращать поединок в фарс наподобие гонок на колесницах. Частенько, чтобы это блюдо не было пресным, хитрые механизмы скрывающиеся в полу и стенах добавляют на арену что-то из дополнительных опасностей и возможностей для сражающихся. Но не сегодня.



В конце концов, пусть у зрителей, судей и даже самих участников и возникает своеобразное «дык же вю», это, как ни крути, финал чемпионата. Или точнее, финал, который совсем финал, схватка в которой «непобежденный чемпион» встречается с «королем неудачников» для того, чтобы окончательно подтвердить свой титул. И было бы довольно неловко, если бы в этот процесс стали вмешиваться некие посторонние факторы. Помимо, конечно, тех, что приведут с собой или сотворят собственными руками сами сражающиеся.

Что же, осталось выяснить, удалось ли Собекхотепу пройдя через «красную» половину турнирной таблицы обрести достаточную силу, чтобы переломить неудачный результат предыдущей схватки и на этот раз выйти победителем? Или выяснится, что сражаясь с другими неудачниками истинной силы не обрести. В конце концов, Виктор тоже не стоял на месте в развитии?

– Аве, Арена! Готов напоить песок кровью, Собекхотеп? – Воздев кулак поприветствовал рыцарь трибуны и старого противника, в качестве дани уважения тому даже постаравшись разобраться в правильном произношении имени, ведь всё же он сумел добраться до финала, хотя крокодила и было даже в чём-то жаль. Особенно после того "боя" с трусливым пепельным олухом, не трудно было представить, что если в чешуйчатом черепе живёт таки любовь к хорошим боям, то он почти наверняка соскучился. По крайней мере для Виктора первый бой всё ещё был самым запоминающимся, и потому в голосе его от столь знакомой сцены вновь звучала радость предвкушения хорошей схватки. Победа или проигрыш теперь вдвойне не так важны, как это!

Однако не смотря на схожесть сцены, и сам рыцарь, и крокодил стали сильнее со времён первой встречи, и потому в повторении прошлого начала было не то что мало смысла, это скорее было бы моветоном. Нужно показать свои новые возможности и ждать неожиданностей от противника. Потому Виктор не спешил двигаться вперёд, вместо того обдумывая, что может случиться после, но твёрдо зная, что он намерен сделать сейчас. Проверить крепость каменной шкуры обсидиановым копьём, весьма и весьма неприятным для такого толка целей, в конце концов чешуйчатая громада ничуть не стала меньше, как не обзавелась и большей защитой. И даже при всё том же странном вооружении, лишь дополненном серпообразным клинком, которого стоило бы поостеречься, коли уж схватка вновь перейдёт на довольно близкую дистанцию. Однако сейчас стоило бы опасаться разве что метательного креста, да попытки подобраться ближе и окунуть себя в болото.

И вот он. Финал. Противник, унизивший его срезанием шкуры со спины. Жалкий человечишка, который сумел одолеть гигантского крокодила. Обзавёлся дымной ручной псиной. Впрочем, крокодил не придал дымному монстру большого значения, полностью сосредоточившись на его хозяине.

Если у Собекхотепа была возможность приготовить себе про запас несколько базальтовых чаликаров до того, как судьи дали отмашку, то именно этим он и занимался непосредственно перед боем. Если же нет, то что же. Остаётся полагаться на то, что есть в лапах.

- Кровь? Ну так покажи мне её.

Прорычав это в ответ и увидев, что рыцарь начинает создавать в руке некое заклинание, Собекхотеп тут же схватился лапой за чаликар и, выхватив его из-за спины, резким движением могучей лапы направил бросок прямиком в рыцаря. В движениях Виктора вновь не чувствовалось уверенности и смелости. Он вновь будто пытался одновременно и трясти пальму, и не получить кокосом по башке. То есть и метать своё оружие, и нервно метаться, пытаясь уклониться от ответного снаряда. Впрочем, в прошлый раз он вышел победителем, так что, возможно, он всё делал правильно. Но крокодилий воитель собирался действовать по своему. Что сделает ему кусок острого стекла? Подранит? Воткнется куда-нибудь? Да плевать. Одна лучница уже однажды истыкала его обсидианом. Не особо помогло. Главное метнуть снаряд с достаточной силой и попасть достаточно удачно, что бы противнику было больнее, чем крокодилу.

То ли конкурсанты уж слишком впечатлились выступлениями одного рогатого шута, то ли просто решили размяться таким образом, но начало финала оказалось довольно таки неожиданным. И встав на одном месте закованный в броню рыцарь и огромное чудовище словно бы взялись разрешить давний спор о том все-таки базальт или обсидиан является превосходящим материалом для метательных снарядов.

Массивные метальные кресты, уклоняться от которых оказалось не самым простым делом, явно не слишком сочетающимся с тем, чтобы наносить в ответ какой-то ущерб самому. Против бритвенно острых копий, раскалывающихся на куски сразу после того, как прошьют насквозь каменную шкуру. На первый взгляд могло бы показаться, что преимущество полностью на стороне Собекхотепа, снисходительно игнорирующего попадания по себе, для того, чтобы посильнее размахнуться очередным каменным крестом, каждый из которых может быть и создавался в два три раза дольше, чем очередное стеклянное копьецо Виктора, но зато и врезался в него со смачным звоном и грохотом брони а не «чпок-хрусть» и все.

Однако, принцип «сила солому ломит» далеко не всегда приносит свои плоды на арене. В конце концов, разве победить могучего телом и превосходящего его в грубой силе минотавра крокодилу удалось не именно правильным приложением этой силы? «Трусливо трясущий пальму» и «делающий два дела одновременно» Виктор в его то тяжелых доспехах, так и итоге и не смог уклониться ни от одного из брошенных в него крестов… полностью. Но его маневров оказалось вполне достаточно, чтобы получать от них удары по касательной.

Чего вполне достаточно было бы для того, чтобы разорвать на части или хотя бы опрокинуть плашмя, открывая для добивающего удара… если бы речь шла о ком-то ином. Не о том, на чьей стороне выступали прочнейший артефактный доспех и «нерушимая твердыня» умения сохранять правильный баланс в оном. И даже если у явно чувствующего себя внутри той самой кастрюли, по которой лупят половником рыцаря и пошла кровь из ушей и ноздрей, под глухим шлемом, к сожалению, ее было совершенно никак не видно.

Чего нельзя было сказать о самом Собекхотепе, снисходительное отношение которого к атакам противника привело к тому, что под ногами у него уже накапала целая лужица… не столько крови, сколько лавового желудочного сока из пробитого желудка. Растекаясь по израненным застрявшим в них битым стеклом внутренностям тот совершенно не добавлял рептилии приятных ощущений. Добавьте к этому то, что для могучих бросков он активно двигался, еще сильнее перемалывая застрявшие в себе обсидиановые дротики, бывшие, мягко говоря, значительно массивнее, чем крошечные наконечники стрел «одной пепельной» и не сложно сделать вывод, что если так пойдет и дальше, количество скоро перейдет в качество и он рухнет здесь в лужу собственной крови и лавы отключившись из-за перемолотых кишок и внутренних повреждений.

Что же, небольшая разминка закончилась, пора было и к основной части переходить. Не обращая большого внимания на то, что из него сейчас льется желудочный сок, как из дырявого решета, но все же осознав, что такими темпами непобедимого рыцаря ему не победить, Собекхотеп, издав привычный боевой рык, направился вперёд, приготовив Гнев и Ярость к завершению этого сражения.

Он намеревался сблизиться с рыцарем, топнуть лапой, создавая под ногами лавовое болото и перейти врукопашную. Орудуя обоими своими клинками и выбить все дерьмо из алебардщика, который явно пострадал больше, чем пара мелких царапин. Так ведь? Чем же бить и куда... Сложно было предположить, пока не начнется замес, да не будет понятно, что предпримет противник, да как двигаться будет. Наверное, в первую очередь туда, где доспех особо сильно промялся от бросков базальтового креста да уже не так хорошо защищает кувшинщика. И если тот будет рисковать и подставляться под могучие удары Гнева, то зарядит им. Если же опять будет вертеться, как пальмовый вор, то приложит более стремительными ударами Ярости.

Так или иначе, Собекхотеп не собирался отступать, пока силы окончательно не покинут его и он не свалится безсознательным на песок.

– Ух, позвонили в колокол и хватит. Давай помогу тебе разглядеть кровь под ногами. – Произнёс рыцарь голосом, что не смотря на всё, сквозил довольством к возможному великому неудовольствию рептилии, ибо прошедшую "разминку" уж точно нельзя было назвать плохой. Этакий "массаж" кусками базальта, да чтоб и через чёрную бронзу Горнила помяло, вот уж что получить доводилось ой как не часто и в самых горячих стычках. Да и крокодилу, судя по всему, никто ещё поучительных иглоукалываний обсидианом не проводил и тот стиснув зубы вот так позволил сделать из себя подушку для булавок, а ведь Виктору в своё время и одного куска этого очаровательного стёклышка пришпилившего руку в перчатке к нагруднику хватило, дабы не забывать лишний раз об осторожности при новых встречах. Да и если подумать, сам факт того что чешуйчатый вот так неосмотрительно отнёсся к дротикам прямо таки кричал, что прошлый турнир он и краем глаза не видал или уж больно сильно в свою непрошибаемость верил. Ох уж эта самоуверенная дурость могучих одними телесами.

Впрочем, нечего другого в самоуверенности винить, пока бой не закончен. Стоило отдать должное, с полным брюхом битого стекла Собекхотеп пока держался молодцом, публике, Виктору, да и кажется самой сути Арены по нраву были те, кто мог выиграть в схватке вопреки потерям. А значит и расслабляться пока совсем не стоило, ведь был в его запасе и ещё один трюк, пожалуй даже более неприятный, чем эти метательные кресты, и наверняка он задумал сейчас его использовать, пред тем, как перевести бой не свою излюбленную дистанцию. И было бы это куда неприятней, не умей Виктор сотворить себе твёрдой земли под ногами, а значит мыслить стоило бы о другом - как эту тушу свалить, и вот уж в чём вновь мог подсобить засевший громадине обсидиан. Конечно, ящер наверняка подумал над тем, что делать еже ли кто-то подберётся вблизь и от попыток вновь постучаться в его шкуру Грондом отбиваться станет своим своим новеньким "ножом", вместо более привычного оружия, но вот стоит попасть раз или два в истыканное пилумами брюхо и даже такому здоровяку знатно поплохеет. В прочем зачем сразу мыслить о ударе булавой, когда врубиться туда можно было бы и алебардой, выпустив наружу перемолотые внутренности, да битое стекло. Вопрос лишь оставался в том, кто же из них двоих сейчас окажется ловчее.

Что же, и если кто-то вдруг ожидал чуда, то его не произошло. Крокодил ревел страшным голосом, плевался лавой, молотил со страшной силой обоими руками и даже умудрился сшибить с противника шлем, особенно удачно зацепив своим странной формой оружием оный, да выломав от избытка дури крепления. Но участь его была определенна в тот момент, когда под ногами рыцаря растеклась, создавая надежную опору в «натопанном» болоте магмовая подошва, а в и без того израненное брюхо уперлось проворачивающееся жало алебарды. Как ни крути, а с этим метающимся в яростной агонии гигантом-зверолюдом Виктору уже однажды доводилось справляться. И приобретенный им в прошлой схватке опыт не то, чтобы делал эту задачу сложнее.

Хар'Акирскиец был скалою. Вот и рухнул как скала.