Crimson | ходы игроков | Crimson

Перевёрнутая вверх ногами тварь приближается.

Успеваешь увидеть дряблую безволосую макушку и непропорционально большую голову, сплошь обтянутую складчатой, болезненно бледной кожей, на которую словно нашито безмятежное младенческое лицо, со ртом, обрамленным венцом сочащихся зеленоватым ихором жвал. Это лицо остаётся, словно выжженное лазером на сетчатке – и только уже зажмурившись понимаешь, что глаза существа были как будто скрыты под уродливыми заплатками свежих наростов кожи.

Клацанье теперь совсем рядом. Хитиновые лапки деловито щелкают по потолку над тобой, смещаются дальше. На плечо комбинезона падает, сорвавшись сверху, густая вязкая капля – и растекается с тихим, едва различимым шипением.

Сердце колотится, отчаянно бьётся о рёбра клетки.

Лапы твари щёлкают прямо над головой, то отдаляясь немного, то возвращаясь к тебе поближе. Не шевелишься, почти не дышишь, только дрожишь всем телом – не смеешь открыть глаза.

Сильнее чем когда-либо прежде тебе хочется оказаться в другом месте, как можно дальше отсюда. В идеале где-нибудь там, среди утопающих в сизой дымке гор и свежести припорошенного снегом хвойного леса.

Осознаёшь с запозданием, что не слышишь перемещений существа уже какое-то время. Ещё совсем недавно лапы клацали где-то рядом, но теперь – кажется, уже минуту или около того, различаешь только отдалённый гул генераторов.

Кажется, оно куда-то ушло?

Мне казалось, что это конец. Просто замереть на месте? Я действительно думала, что это может меня спасти?! Что бы там не говорил Тринадцатый, это всё просто бред!

Успокоиться было сложно. Не знаю, как у меня вообще это получилось. Видимо, в какой-то момент я потеряла контроль над своим телом. И это было к лучшему: думаю, я бы сорвалась в последний момент, попыталась бы убежать, когда тварь приблизилась ко мне настолько, что я смогла её разглядеть. Эти человеческие черты лица… Не уверена, ведь я видела чудовище всего секунду, если не меньше. И всё же мне кажется, что я до конца жизни теперь не забуду это видение.

Удивительно, но в последний момент я уже не боялась. То есть, конечно, боялась, но не так, как могла бы. Я задумалась о том, что Тринадцатый намекал, что эти твари были созданы в этих самых стенах. Создавались ли они из людей? Из… детей? Мысль была ужасной. Мне не хотелось об этом думать. Но ещё ужаснее было другое: я не знала, причастна ли как-нибудь к этому.

За всем этим я не сразу поняла, что ещё я увидела: у твари были закрыты глаза! Да-да, именно поэтому она прошла мимо меня. Невероятно! Неужели, это сработало?! Но что же будет, когда её глаза откроются? И открываются ли они вообще? Я не успела рассмотреть как следует, но ставила на худшее, что при необходимости тварь как-нибудь сбросит эти странные наросты кожи. Меня всю трясло. Может, не буквально физически, но именно так я себя чувствовала. Кто и зачем вообще создал этих монстров?!

Когда мысли в голове наконец-то утихли, я услышала тишину вокруг. Тварь… ушла? Мне надо было сосредоточиться на её передвижении! Ладно, я бы заметила, если бы она вернулась ко мне. Умеют ли они подкрадываться? Или они всегда нападают не скрываясь, лишённые каких-либо охотничьих инстинктов? У меня не было ответов, и из-за этого я ощущала себя ещё более уязвимой.

Что, если я открою глаза, а тварь окажется прямо передо мной, лицом к лицу? Успокойся, Ева, успокойся. Ты бы почувствовала её дыхание. Дышат ли они? Нет, не думай об этом. Если бы она тобою бы заинтересовалась, ты была бы уже мертва. Ты не можешь стоять тут вечно с закрытыми глазами. Это не поможет. Ну, может поможет от тварей, но не поможет тебе выжить в целом.

Чёрт! Но если тварь ушла вперёд, то куда же теперь идти мне? Назад в шахту? Тварь ушла из шахты и теперь там пусто. Пусто ли? Твари могут оказаться где угодно! И впереди тоже. Почему? Почему я вообще оказалась в этой ситуации?!

Сперва видишь только размытую дрожащими веками багровую темень, в которой проступают меняющие очертания пятна. Ты зажмурилась настолько сильно, что теперь глазам требуется несколько секунд чтобы снова приспособиться к скудному освещению. Ты видишь знакомый, утопающий в карминовых тонах и уходящий вдаль, коридор.

Пока не можешь расслабиться – ещё неизвестно, что скрывает та часть, что осталась у тебя за спиной. Уже жалеешь, что вообще решила закрыть глаза – а что если тварь находится где-то сзади, и любое неосторожное движение способно спровоцировать чудовище на атаку?

Медленно выдыхаешь и, внезапно поддавшись неосознанному порыву, приподнимаешь подбородок и смотришь вверх.

И, конечно же, оно там.

Бугристый силуэт среди бледно-красного полумрака под потолком, скрюченный нарост плоти, ощетинившийся изгибами и отростками, и широко раскинувший “цветком” в стороны размашистые, полутораметровые лапы. Только голова безвольно свисает вниз на непропорционально короткой, бугристой шее – и лицо, что в вязкой и густой тишине “смотрит” прямиком на тебя. Снова видишь уродливые заплатки плоти на месте глаз, жвалистую округлую пасть – теперь различаешь в её недрах уходящие вглубь глотки концентрические кольца заострённых, почти акульих зубов. Капля слюны срывается с одного из клыков, на миг зависает в воздухе на растянутой склизкой нити, и разбивается о той лоб.

В очередной раз, по, казалось бы, бесконечному кругу, закрутились у меня в голове мысли, вопросы, которые я задавала сама себе далеко не единожды и на которые я так и не нашла никаких ответов. Снова я подумала, что вот это теперь точно конец, не иначе. За краткий миг у меня перед глазами скоротечно пробежала вся моя жизнь, точнее только та недолгая её часть после пробуждения в поде. Почти всё, что я помню. Если бы на каждой развилке, на каждом повороте я выбрала бы что-то другое, осталась бы я в живых или погибла бы ещё раньше?

Ещё был лес. Лес, утопающий в лёгкой дымке. Холодный, наполненный ароматом хвои воздух. Автомобиль и Логан за его рулём. Когда-то я уже сделала выборы, что привели меня в “Арк”, сюда, в комплекс на отдалённой планете. И сожаления о них, о сделанных выборах, мне никак не помогут.

Почти удивительным образом этот довольно-таки простой вывод помогает не впасть мне в панику снова. Я и раньше убеждала себя, что всё просто: я либо умру, либо нет. Но, кажется, только сейчас смогла это понять и принять. Или нет?

Я смотрела прямо в лицо уродливой твари и была полна непонятной мне решимости. Готова ли я принять смерть? Нет. Я видела на что способны эти чудовища, видела жутко изуродованные трупы и понимала, что и моя смерть будет страшной и мучительной. От этого по спине пробежала волна мурашек. Но я так не умру, нет. По крайней мере, не сейчас.

Я смотрела прямо на заплатки из плоти и знала: тварь меня не видит. Она могла знать, что я рядом как-то ещё, но не знала. Конечно, я не была в этом уверена. И всё же, я была ещё жива. Это очень весомый аргумент.

И всего из-за одной какой-то маленькой детали всё могло внезапно из небезнадёжной ситуации мгновенно превратиться в безвыходную: когда капля слюны ударилась об мой лоб, вся моя уверенность пошатнулась. Какая-то часть меня закричала другим “Беги! Теперь тварь знает, что ты здесь!”, но это казалось ещё более безрассудным поступком, чем раннее принятое решение просто замереть на месте. Когда тварь только появилась в начале коридора, может быть у меня и были шансы спастись, но вряд ли теперь, когда дистанция между нами минимальна.

Я закрыла глаза. Не столько потому, что не хотела больше видеть эту чудовищную морду за секунду до своей смерти, сколько потому, что боялась, что слюна затечёт мне в глаза и я не смогу это выдержать.

Я понимала, что если тварь меня обнаружила, то у меня нет шансов. Но если не обнаружила?

Смотришь прямо в уродливую морду безглазого существа.

Вы не шевелитесь – ни ты, ни оно. Эту морду и твоё лицо разделяет чуть больше метра, и временами ты даже можешь почувствовать сладковато-гнилостное зловоние, исходящее из приоткрытой слюнявой пасти. Ты закрываешь глаза, в который раз задумываясь о том, за какие грехи тебе приходится переживать весь этот кошмар. Ты ведь даже не помнишь прошлого – не знаешь, что сделала и из каких соображений принимала решения, которые в итоге привели тебя сюда, в комплекс.

Хочется плакать от обиды и несправедливости, но вместо этого выбираешь вновь зажмуриться и молчать. Новая капля слюны разбивается о лоб и стекает по скуле. Терпишь, стиснув что есть сил зубы.

Дышишь совсем мелко, поверхностно – воздуха хватает едва.

Пока ты остаёшься на месте, абсолютно неподвижно и существо. Временами чуть приоткрываешь глаза, чтобы убедиться – оно ещё там? Минуты тянутся мучительно медленно – не знаешь, сколько простояла вот так, в багровом полумраке и тишине.

Пять минут?

Десять?

Едва ли больше.

Существо по-прежнему свисает прямо над тобой с потолка. Вдруг вздрагиваешь, поражённая внезапной догадкой – а что если оно не охотится, вовсе не выслеживает тебя? А просто дремлет, или даже более того, спит? Потеряло добычу и остановилось на этом месте передохнуть.

И прямо над твоей позицией – просто фантастическое везение!

Везение! Кажется, что именно это слово, внезапно пришедшее мне на ум, совсем неподходящее и такое чужеродное в моей ситуации. С другой стороны, как иначе назвать всё это, как не везением? Я жива, когда как могла быть давно уже мёртвой по целой куче независящих – ну, или малозависящих, – от меня причин! Я могла бы возразить сама себе, что всё же это всё – оказаться не в том месте в не то время – скорее невезение чистой воды. Вот оно, наглядное различие между оптимистами и пессимистами! Но мне сейчас надо быть реалистом, потому что в реальности всё… Да не знаю я, как всё в реальности. Мне хотелось сказать, что в реальности всё по-другому. И, наверное, отчасти это даже было бы правдой. Но всё это, кажется, не имеет смысла. На короткое мгновение я смогла отвлечься от кошмаров реальности глупыми несущественными размышлениями. Но я не могла отвлекаться вечно, игнорируя смертоносную тварь в метре от себя.

Показалась бы твари эта ситуация такой же ироничной, как и мне, когда она бы поняла, что остановилась отдохнуть – поспать? – в одном движении от своей добычи? Конечно, всерьёз я не думала, что эти существа способны на подобные мысли и сложные эмоции. Просто мне надо было думать хоть о чём-то другом, кроме буквально нависшей надо мной опасности, чтобы продолжать контролировать своё тело и разум.

Я хотела уйти, найти безопасное место и перевести дыхание. Но куда мне идти? Я знала, что любой мой выбор будет рискованным. Двери могли защитить меня от этой конкретной особи, но за ними могло оказаться ещё больше этих ужасных существ. Шахта лифта выглядела менее привлекательной, но уже была мною изучена и казалась относительно безопасным местом. Если бы не одно «но»: тварь пришла оттуда. Что я буду делать, если она захочет вернуться обратно? Или если там остались другие?

Вопросы, бесконечные вопросы. На этот раз я не собиралась позволять им надолго задерживаться в моей голове. Осторожный шаг назад. Я просто пойду хоть куда-нибудь. Ещё один. И ещё.

Кажется, что достаточно любого неосторожного движения, чтобы тварь пришла в себя и сорвалась с места. Поэтому сперва медленно, словно проверяя на ощупь воду, шевелишь рукой, потом — делаешь первый шаг, сконцентрировавшись на том, чтобы ни в коем случае не шаркнуть подошвой. Уже привычный приглушенный гул генераторов вдалеке становится спасительным фоном — достаточным, чтобы скрыть, по крайней мере, быстрый стук сердца. Радуешься тому, что на тебе обтягивающий, эластичный комбинезон, который не сковывает движений и не сопровождает их тихим шорохом ткани.

Пятишься, не сводя глаз с зависшего под потолком существа. Шаг за шагом, оказываешься все дальше. После почти десятка таких шагов тебе все же достает решимости отвернуться, и теперь двигаться уже нормально, лицом вперед. Не держать тварь в поле зрения оказывается куда страшнее — теперь тебе мерещится, что она срывается, атакует. Почти чувствуешь, как когти вонзаются в спину, а зубы — в основание шеи.

Вдоль позвоночника расходится волнами морозная дрожь.

И, тем не менее, несмотря на страх и игры воображения, беспрепятственно добираешься до двери в конце коридора.

Консоль на стене горит желтым, предупреждает.

Я думала, что простояла с закрытыми глазами рядом с монстром целую вечность. Но оказалось, что вечность ждала меня впереди: каждый шаг должен был приближать меня к моей цели, к спасительной двери, но этого не происходило. Я как будто застыла во времени, точнее на одном месте. Двигалась, но не продвигалась.

И я не смогла в полной мере сразу осознать момент, когда всё же оказалась рядом с дверью. Ведь ещё секунду назад я была так бесконечно далеко, лицом к лицу – к уродливой морде – с тварью! А теперь смотрю на ровный, до боли знакомый и такой невыносимый жёлтый свет консоли. Наверное, я должна радоваться, что консоль не горит красным? Но у меня нет на это сил. У меня вообще не осталось сил! Со знанием дела я могла теперь сказать, что застыть на месте и не шевелиться гораздо мучительней и невыносимее, чем упорно забираться в полной темноте по шахте вверх.

Я провела рукой по лицу, убирая остатки чужой слюны и вытирая её о комбинезон. Всё тело пробивала мелкая дрожь то ли от мерзости, то ли от страха, то ли от бессилия. Возможно, от всего сразу. Мне хватило смелости обернуться назад и убедиться, что тварь всё ещё на своём месте, никуда не ушла. Но всё это напускное бесстрашие дарит передышку лишь на пару секунд: стоит мне повернуться обратно к консоли, как страх возвращается.

Только когда нас будет разделять дверь, я смогу почувствовать себя в хоть каком-то подобии безопасности.

Незаметно для себя в моих руках оказывается ключ-карта. У меня будет всего один шанс. Я представляю, как консоль оглушительно громко сообщает, что отказано в доступе. Как в тоже мгновение тварь просыпается и срывается со своего места ко мне. Как её острые зубы впиваются в мою неприкрытую шею. И я действительно ощутила тепло, как если из раны и правда бы полилась свежая горячая кровь.

Рука непроизвольно оказывается на шее. Я пытаюсь убедить себя, что всё это – игра воображения. Я знаю это. Но мне страшно вновь обернуться назад.

Консоль вспыхивает зеленым, и створка сразу съезжает в сторону. В других обстоятельствах, ты наверняка назвала бы ее движение быстрым, плавным, почти бесшумным. В текущих же тебе кажется, что дверь продирается сквозь густую патоку или толщу воды, в то время как едва слышный шелест сервоприводов оглушительно ревет в обманчивой тишине.

Ты сперва скорее чувствуешь затылком, чем слышишь. Как скрюченный свисающий с потолка эмбрион разгибается, как поворачивается в твою сторону слепая морда, покрытая уродливыми заплатками кожи. И только после этого действительно слышишь, как начинает стучать по металлу множество ножек. Створка ползет – еще доля секунды, и ты сможешь протиснуться.

Но вспышка воспоминаний, неожиданная и сейчас непрошенная, пронзает рассудок. Словно прорывая плотину, в память врывается водоворот ощущений, мыслей и образов. Яркие и отчетливые, такие живые, они вытесняют окрашенную в багровые тона удушливую реальность.

Ты смотришь на экран и видишь собственное изображение. Над дисплеем горит зеленым глазок веб-камеры, цифра в левом нижнем углу увеличивается, отсчитывая секунды, рядом с ней мерцает красный кружок индикации записи. Едва ли не впервые задумываешься о том, как ты выглядишь — внимательный, строгий взгляд карих глаз, мягкие черты лица, волнами спадающие на плечи русые волосы. Выглядишь спокойной, сосредоточенный и ухоженной — полной противоположностью той перепуганной, мокрой, дрожащей девочки, которой чувствовала себя беспрестанно с самого момента пробуждения в поде.

Смотришь на мерцающий красный круг в уголке, еще раз убеждаясь, что запись запущена.

– Привет, – говоришь, машинально чуть улыбнувшись. – Ева. Это… так странно.

Мотаешь головой, отгоняя лишние мысли.

Тень улыбки сходит с лица — теперь ты предельно серьезна, сосредоточена.

– Слушай внимательно. На случай, если что-то пойдет не так. Потеря памяти — временное явление и это нормально. Воспоминания должны вернуться чуть позже, если только не… Послушай, что-то не так. Слишком много совпадений, все слишком гладко. В штате комплекса вдруг нашелся сотрудник, биометрика и все показатели которого идеально соответствуют необходимым. Они предлагают очень хороший бонус, и, мне кажется, на данном этапе я не смогу уже отказаться, но… мне все это не нравится. Мне кажется, им нужен был не столько специалист с моими навыками, сколько я. Я уверена, что у Арка есть причины расположить комплекс на периферии, вне фактической юрисдикции Федерации, и что здесь проводятся далеко не только те эксперименты, о которых сообщают сотрудникам.

Твой взгляд соскальзывает вниз, нащупывая ламинированный прямоугольник ключ-карты возле клавиатуры. Видишь знакомый синий маркер уровня доступа, вложенный треугольник корпоративного лого, и свою же улыбчивую, яркую фотографию. Цепляешься за прописанное заглавными печатными буквами имя – “Ева Браун”.

И снова переводишь взгляд на экран.

– Не доверяй никому. Не доверяй Арку, – говоришь сама себе чётко, судорожно сжимая запястье пальцами.

Выдыхаешь, пытаясь собраться с мыслями.

– Давай по порядку, – произносишь.

И вдруг вздрагиваешь, оборачиваешься и смотришь на ведущую в коридор дверь. Слышишь что-то — приглушенные шаги, обрывистый разговор.

Сразу начинаешь действовать спокойно, быстро, сосредоточенно. Останавливаешь запись, выключаешь веб-камеру, переносишь файл записи на небольшой внешний накопитель, устанавливаешь пароль и выключаешь компьютер. Достаешь из ящика стола косметичку и прячешь крошечную флешку в один из самых неприметных отсеков.

Встаешь – как раз вовремя для того, чтобы услышать тихий шелест открываемой двери.

Открывается и другая — тебе требуется по меньшей мере секунда на то, чтобы собраться с мыслями, понять что происходит и вспомнить реальность. Преследует смутное ощущение, что ты все еще забываешь о чем-то значимом, важном, и это что-то напоминает о себе стуком хитиновых лапок по потолку, в неполном десятке метров от тебя, позади.

Делаешь шаг вперед, инстинктивно бьешь ладонью по консоли, нажимая замочек — створка послушно начинает смещаться, возвращаясь в закрытое положение. Хочешь обернуться, взглянуть на тварь — и краем глаза замечаешь какое-то движение, уже в полутемной комнате, справа.