Дым над Тотли Тауэрс | ходы игроков | Славный поход

- Для сэра Уоткина? – девица в явном удивлении подняла бровь. – Так опоздали вы… доблестные рыцари. Он нынче утром в действующую армию укатил: войска инспектировать.

Оп-па! Если сказанное высокородной фифой правда, ситуация даже не из разряда серпом по яйцам. Это хоть и по тем же яйцам – да из сверхтяжёлой стенобитной бомбарды. Раскалённым, мать его, ядром.

Если правда… А если нет? Если брешет дамочка как сивый мерин? Тогда всё, конечно, не так мрачно; да только как проверить? Затащить в ближайшую комнату – и пытать-пытать-пытать до кровавых соплей? Вариант, но паршивый. Секирщик с мечником-то хоть ремеслу заплечному учились? Или постигали (как многие в наши дни) по балладам знаменитого миннезингера Ютубиуса Гуглогемского, с некоторых пор прозванного Неторопливым? Да и прекрасной жертве – как и другой высокородной хартлендке, героине давно минувших дней – будет «достаточно просто закричать». Причём способ крикнуть барышня, думается, отыщет, чем бы ни заткнули её хорошенький ротик.

А если не пытать – тогда что? Вежливо сделать принцессе-герцогине ручкой да побродить ещё по замку: дабы убедиться в полном наличии отсутствия вожделенного Бассета под крышей дома своего? Или наоборот – разговорить и подловить, если девушка таки свистит, на каких-то нестыковках? Людьми Джон с Олдвином были, может, и простыми – но ведь точно не дураками.

- Зайдите, пожалуй, к графу Сидкапу, – задумчиво выдала белокурая бестия, поправляя корону. – Три этажа наверх, а там не потеряетесь.

- Надо же, какая неприятность, - проговорил Джон задумчиво - только ваша невероятная красота смягчает эту ужасную новость. Сир Бассет очень смел, раз оставил замок прямо перед осадой. Наверняка о его героическом прорыве сквозь строй осаждающих у ворот сложат баллады. Проблема в том, что послание велено передать устно и лично в уши благородному сэру Уоткину Бассету и никак иначе. А вот про благородного сэра Сидкапа ничего не говорилось.

- А Грим... леди Гримхильда здесь, в замке? - решил таки подать голос Олдвин. Когда он услышал новость об отсутствии Бассета, он прямо физически мог ощутить, как петля затягивается на шее. И нахрена это всё было затеяно, если Бассета тут нет? Тот белобрысый видимо вообще наверняка решил действовать, чтобы обеспечить своему хозяину максимальную защиту. При случае надо будет его смазливую мордашку покромсать. Смесь паники, отчаяния и внезапного разочарования вдруг начала переплавляться в первобытную, безумную ярость, которую было почти невозможно контролировать. Уехал из замка? Ну тогда он к чертям разберёт весь этот замок на отдельные камни, сожжёт и порубит тут всё и всех, вынудив его вернуться. И тогда уж точно он доберётся до Бассета. Но путь к нему вдруг стал в несколько раз длинней, и это не могло не злить Оуквелла.

Терять было уже нечего, так что он решил и про ту самую леди узнать. Вдруг повезёт. А если нет... Он всё равно здесь всё сравняет до земли.

- Ну, нет так нет, – девушка улыбнулась Джону. Вполне искренне улыбнулась: как хорошему (даром что малознакомому) другу и соратнику. – Дорога на фронт отсюда одна: скачите, авось догоните.

Сказано это было без подколки, без вызова. Блондинка, похоже, была до донышка уверена, что имеет дело с теми, с кем делает одно дело. И явно намеревалась продолжить путь к неизвестной воинам цели – когда Олдвин распахнул рот.

- Мам… то бишь леди Гримхильда на месте, – красавица кивнула. – Должна быть у себя. Вверх по лестнице до упора, а там брат Диметриус подскажет.

Вот так, легко и просто. При отсутствии со стороны гостей замка новых вопросов или попыток задержать её, красавица кивнула бы Джону с Олдвином на прощание да, отшагав немного по тому коридору, из которого явились воины, скрылась бы за дверью с бронзовой табличкой «Трапезная».

Путь «вверх до упора» – уж не в ту ли самую Башню, о которой говорил Зорин? – был как будто свободен.

- Премного благодарен вам, миледи, что осветили наш день своей добротой, - окончательно понесло Джона. Он и сам до этого не знал, что может заворачивать такие обороты. Не иначе, как мамаша согрешила когда-то с проезжающим мимо виконтом. - Рад бы продолжить наше приятное общение, но долг зовет. Мы с моим уважаемым спутником, пожалуй, поговорим все же с Его Сиятельством.
Джон отвешивает принцесске развязный поклон, после чего смотрит на Олдвина. "Что планируешь?" - как бы говорит его взгляд.
Не то, чтобы Джону не пришла в голову мысль использовать Гримхильдину дочку как заложницу. Но это ж писку не оберешься, да и что с ней делать? Только руки займет и неприятности навлечет.

Олдвин хмыкнул и хлопнул Джона по плечу:
- Не переживай, я сам прикончу её мамашу, - произнёс он, когда девчонка скрылась за дверью. - А ты сможешь её утешить. Скажешь, я сошёл с ума, но ты отомстил. Всё равно я вряд ли с ней снова увижусь.
Он перевёл глаз в сторону лестницы:
- Ну что, айда прямо в это змеиное гнездо? Похоже, есть спрос с этой леди. Как минимум, увидеться с ней всё равно надо. Хотя, надо признать, мне не по душе рубить женщин, но если она и правда стоит за Бассетом и направляет его - чёрт, да это же практически как снести черепушку самому фельдмаршалу. Нельзя упускать такой шанс!

Глаз старика начинал лихорадочно блестеть при мысли о том, что он хоть в каком-то виде доберётся до хозяина Тотли. Уж слишком он задел его, когда пришёл к нему в дом... Не лично, конечно, своими лакеями. И должок то только нарастал, не в том возрасте Оуквелл, чтобы по замкам шнырять да принцесс обманывать.

«Приём окончен». Изящная бронзовая табличка с такой вот лаконичной надписью поджидала двух героев на ручке дубовой двери, в которую упиралась лестница. Но как обитательница покоев могла отчалить с рабочего места – и не прошмыгнуть мимо Джона с Олдвином? Хотя, wait! Oh shi…

* * *

Как и все женщины в её роду, Гримхильда была накоротке с чародейством. До прабабки, Кунилинги Мрачной – которая щелчком пальцев насылала чуму на соседей и мужское бессилие на зарвавшихся любовников – не дотягивала, однако видеть всякие интересности, угодившие на глаза типичной «ведьмовской» живности (разным крысам, паукам и иже с ними) на некотором от себя любимой расстоянии, умела. Поэтому спуск известной части вооружённых голодранцев в подземелья Тотли не прошёл для королевы незамеченным.

Когда лорд Зорин (отличный инженер, искусный любовник… но такой же дебил, как и все до единого мужики) принял голодранских вожаков за посланцев Короля-наездника, Гримхильда поняла: разруливать дело придётся самой. Как (растудыть вас, мужиков, стальным гульфиком направо и налево) всегда, в общем-то. Впрочем, такая перспектива колдунью не пугала: она достаточно потрубила на королевской должности – а на троне задачки щёлкать приходилось и покруче. В те же годы, кстати, и полководческого мастерства нахваталась; свои-то генералы тоже мужиками были, и окромя постельных баталий не годились никуда.

Рисковала ли Гримхильда? Она считала, что нет. Ну какой нормальный мужик подымет руку на сочную двадцатилетнюю симпатяху (а именно так разменявшая пятый десяток королева выглядела сейчас: скинув груз ответственности да пожив некоторое время на хорошем довольствии)? Никакой; если уж подымет – так что другое… но такими вещами колдунью было не напугать и в более юные годы.

Единственным эпизодом, где Олдвин с Джоном могли заподозрить неладное, была история об отъезде Бассета. Гримхильда сказала, что хозяин замка уехал утром, так? Но как бы он в таком случае узнал о подвиге своего шута и, расчувствовавшись, задумал посвятить того в рыцари (о чём поведал «важным людям» Озёрный)? Ведь шут-то геройствовал вечером: когда «кровавая заря вставала над Тотли Тауэрс – и королева-ночь в расшитой звёздами мантии вот-вот должна была принять пост у спешащего прочь дня»!

Могли – но не заподозрили. И оказались в результате на самом верху лестницы, по которой, думается, поднимались уже вызванные Гримхильдой солдаты. Много солдат.

Джон скинул с плеча верный топор.
- Ну, что, старик, зальем тут все кровью?

Олдвин ответил кровожадной ухмылкой, разворачиваясь лицом обратно к лестнице:
- Давно пора!