A dark portal to the Realm of Death | ходы игроков | =Призрак полуэльфа=

Этот сон не был похож на нормальный сон, он был слишком реален. Как реален был холод и затяжной страх после того, как Лайо выбрался из ледяной воды. И что его только туда понесло? Срезать путь хотел... Постепенно мысли о том, что всё это уже случалось, отошли куда-то на задворки сознания следопыта, он чувствовал насущную необходимость разжечь костёр и согреться! Но все его вещи, кроме лука и пары стрел, он оставил в реке. Теперь Лайо с ужасом понимал, что, вероятно, это и будет его смертью — найдут замерзший труп в лесу, обглоданный варгами, вот и всё, что запомнят о молчаливом полуэльфе. Поднявшись по склону берега, глубоко утопая в снегу по колено, ты оглядываешься назад, в который раз коря себя за то, что понадеялся на твёрдость вставшего пару недель назад на Росе льда.

Идти в сырой одежде, покрывающейся ледяной коркой, было тяжело, снять её — едва ли поможет. Следопыт весь продрог и, кажется, заплутал в своей попытке поскорее добраться до города, а это было единственной надеждой выжить. В какой-то момент даже показалось, что это конец, ещё немного, и будет невозможно просто переставлять онемевшие ноги. Очень хотелось закрыть измученные глаза и просто прислониться к дереву. Обнять лесной исполин и сдаться. Наконец отдохнуть.

Лайо не сразу его заметил. Но Кот заметил твою дрожащую фигуру давно. Он следил за тобой, наблюдая со стороны за твоей походкой.
Только сейчас, в этот момент, ты понял, что больше не один на один с жестокой природой, готовой тебя убить из-за одной ошибки.
Кот стоял на ветке дерева и смотрел на тебя с сочувствием и легким превосходством, написанным на его хитрой морде.

Только коты умеют с такой убедительностью смотреть на тебя как на полное дерьмо. Как им только это удается! Стоит ему залезть повыше, как он непременно оглянется, обольет тебя презрением, убедится, что ты видишь, каков он, что понимаешь, что ты ваще ничто, ползающее где-то там, внизу. Собаки такой ерундой не занимаются.

Под презрительным взглядом рыжей скотины Лайо почувствовал себя виноватым. Возникло непреодолимое желание оправдаться. В подробностях расписать, как и зачем он пошел по реке. Отметить, что он все же из нее выбрался. Сам. Он даже все это изложил, как ему казалось, вслух. Однако, по реакции кота понял, что нет, не вслух. Видимо, уже спит стоя. А на болтовню сил не осталось.

– Такие дела, мужик, – только и выговорил следопыт, ломая корку застывших штанов и хватаясь за тонкие стволы, чтобы удержаться на ногах. Он не заметил как кот спрыгнул с дерева, не почувствовал как тот потерся о его ногу. Но внезапно обнаружив его внизу, потянулся к животине. Хотелось подхватить его на руки и запихнуть за пазуху. Он ведь теплый. Да разве ж такой дастся в руки. Кот позволил себя погладить и Лайо подумал, что это все же не дичок.

– Слышь, рыжий, а ты где живешь, а? Может покажешь? Домой отведешь? А? Домой, рыжик, домой красавец, – на пробу скомандовал следопыт и кот, повертевшись еще у его ног, куда-то деловито почесал, изредка оглядываясь.

Мявнув с оттенком самодовольства, рыжий котяра отбежал шагов на десять обратно по твоим следам, как остановился, оглянулся с неким покровительственным сочувствием во взгляде. Так, пожалуй, смотрит умудренный жизнью мастер на неопытного подмастерье, которого взял в ученики по прихоти. Впрочем, замерзающему и полуживому Лайо уже могло начать мерещиться всякое, самодовольные умудрённые жизнью коты — это ещё, можно сказать, в пределах нормы.

Лес зимой и лес в остальное время — это не совсем одно и тоже, приходится выбирать дорогу, чтобы не барахтаться в снегу по шею. Но рыжий проводник, пройдя немного по твоим следам, свернул в сторону, туда, где, по твоим представлениям, не стоило даже и думать пройти. Главное, это было совершенно в сторону от привычных тебе троп, на которые ты всё это время надеялся выйти. Заметив твою нерешительность, Кот забрался на дерево и сел на ветке, отряхивая шкуру от снега. Он выглядел совершенно незаинтересованным, словно предоставляя тебе выбор: идти или не идти за ним дальше.

"Э, мужик, что-то ты мухлюешь", – лениво подумал замерзающий следопыт. Но взгляд его уперся в кошачьи следы. То ли снег там плотный, то ли его там мало. Нужно было двигаться. И сохнуть. И если на этом пути он не будет проваливаться по пояс – что ж, уже не плохо.

– Это где ж ты живешь, зарраза?

С одной стороны, плюнуть пора на горе-проводника. С другой… а вдруг к землянке выведет. Лайо не один по лесам бродил. Много тут народу шастало. С разными целями. И, бывало, можно было наткнуться на землянку, или даже избу. В местах знакомых следопыт аж два таких места знал. Сам пользовался, пополнял запасы, коли было чем. Но тут он раньше не был. "Ну давай, покажи, стервец, дорожку", – он проверил колчан. Почти пустой. Присмотрел сосенку сухую, да сшиб себе посох, на ходу сучья обламывая.

– Кис-кис-мяу, шапка ты рыжая.

Рыжий, легко спрыгнув и приземлившись, идёт дальше, выставив хвост трубой. Лайо следует за ним, прощупывая посохом сугробы, иногда приходится обходить ямы и овраги. Но кот-проводник постоянно где-то мелькает среди деревьев, иногда останавливаясь, чтобы дождаться тебя. Так вы идёте, мимо присыпанных снегом тяжёлых ветвей елей и корявых пальцев голого кустарника.

Долго ли коротко, спустя несколько часов по ощущениям путь становится всё твёрже, а снега становится всё меньше. Всюду видна мёрзлая подстилка и застывшая в ледяной корке грязь. Вдруг следопыт вспоминает, что уже давно не замечал Кота. Удивлённо остановившись, ты оглядываешься по сторонам и, стараясь не поскользнуться, двигаешься дальше по направлению, где видел рыжую бестию в последний раз, как вдруг из-под упавшего дерева перед тобой выскакивает чудное существо. Так у него вход в нору, понимаешь ты запоздало!
Зверь шипит на тебя, предупреждая, чтобы ты не приближался к гнезду, угрожающе хлопает крыльями и медленно приближается.
Но внезапно ты замечаешь, что Кот, сверкнув глазами на тебя, тихо крадётся с крупным яйцом в зубах у монстра за спиной...

Предупреждает – это хорошо. Снег не идет – тоже хорошо. Можно отступить по своим следам, медленно, без резких движений. По идее, тварь не бросит гнездо и если уйти подальше, отстанет. Согревшись ходьбой, следопыт готов вернуться к месту, где решил следовать за котом и поискать пути попротореннее. Город и тепло его сейчас интересуют куда больше, чем охота на диковинных петухов. А кот пусть сам свои проблемы решает.

Отступаешь, скользят на льду ноги. Диковинный петух спешит за тобой, смешно подняв голову кверху. Не должен зверь бросать свое гнездо, но этот поступает нелогично. Он явно нацелился не дать тебе уйти! Там позади тебя склон, припорошенный снегом, хватаешься одеревенелой рукой за ветку, и она ломается в руках. Монстр угрожающе клекочет.

Не хочешь по-хорошему – не надо, курица неврастеничная.

Лайо бьёт своей веткой размашисто, от души. Но экзотичный монстр успевает клюнуть его в ногу. На обледенелые листья, хрустящие под ногами, падают первые капли крови. Удар не столько болезненный, сколько просто обидный. Всё же держать на расстоянии чудовище с такой длинной шеей — сложная задача. У монстра, кажется, сломано или повреждено крыло. Вдруг позади раздаётся шипение — Кот привлекает внимание твоего противника, давая тебе шанс отступить или контратаковать. Странный петух тут же разворачивается на месте и бросается за рыжим, оскальзываясь на бегу и беспомощно прижимая вывихнутое твоим ударом крыло! Кот успевает забраться на дерево, прежде чем его враг успевает его клюнуть, а ты внезапно ощущаешь странное онемение в месте укуса. Ты больше не чувствуешь боли.

Мельком взглянув с досадой на продырявленный сапог, следопыт думает, что так и ноги отморозить недолго. Холод и идиотизм ситуации раздражает все больше и на спину длинношеего петуха обрушивается очередной удар.

Монстр удивительно проворен для своих габаритов, а он чуть ли не по грудь следопыту. Прежде чем ты поднимаешь палку для удара он уже успевает загнать Кота на дерево. Ты бросаешься следом, но вдруг оказываешься на обледеневшей земле. Раненая нога не слушается тебя и не ощущается до колена! Неужели эта сволочь ещё и ядовита? Плохое предчувствие вдруг оттесняет мысли об идиотизме всей ситуации, резко мотнув головой чудовище снова поворачивается к тебе угрожающе квохча. Ты видишь как раздувается его зоб, выхватываешь горящие словно фонарики глаза пока зверь медленно приближается. Нащупываешь свой посох негнущимися пальцами...

Вот же верткая хреновина. Больше всего расстраивает онемевшая нога. Без огня он ее точно отморозит. Медленно сдвинулся в сторону, не спуская глаз с твари. Нащупал ствол, привалился, чтобы опора была не на раненую ногу, выставил посох перед собой, ждет. Ну давай, чахохбили, шея у тебя тонкая, длинная, на руку бы намотать.

Схватка длилась едва ли несколько минут, но Лайо с трудом проталкивает воздух сквозь лёгкие, рассматривая, как медленно обращается в камень рука. Тогда он успел прислониться к шершавому стволу сосёнки и едва-едва успел выставить палку, как на него налетела эта бестия. Молодому охотнику пришёл бы конец, если бы не бросившийся откуда-то из-за спины рыжий кот не выцарапал глаза ревущему монстру. Тогда-то его и клюнули в плечо, оторвав начисто рукав. Но благодаря передышке ты смог всё-таки поймать вёрткую шею и сломал её! Смотришь без выражения на распростёртый у твоих ног труп и пытаешься прикинуть, сколько тебе осталось жить. Судя по тому, что рука и нога уже почти полностью закаменели и не гнутся, дела уже не смогут стать хуже. Удивительно, но это не больно — так умирать. Холод, обжигавший тебя всё это время, словно отступает, смилостившись напоследок. Солнце садится, и тени вокруг становятся глубже. Кот снова куда-то пропал. Ты сидишь, уперев спину в кривой ствол сосны. Мыслей, идей, как спасти их, просто нет. Как-то не верится, что это конец. Неужели ради вот этого ты сбегал из родной деревни?

Если это яд, то почему курица сама от него не страдает? Потому что в ней же и противоядие. Мысли тоже каменеют и следопыт отстраненно рассматривает труп бестии. И заснеженный лес, где будет стоять его статуя. От же, блин, самому себе памятник. Да ну нахер. Он подтягивает к себе тушку птицы и, доломав шею, впивается в слом, высасывая кровь. Даже если в ней нет противоядия, она хотя бы еще теплая.

От вкуса отвратительно едва тёплой крови на губах тебя отвлекает громкий мяв, с трудом фокусирешь взгляд — шея уже не гнётся. Кот подталкивает к тебе лапой кожистое перекатывающеся по блестящей корке как мешочек яйцо. Лайо с окровавленым лицом некоторое время прислушивается к ощущениям, похоже кровь монстра не помогла. Наверно это какая-то магия, а совсем не яд. Правая рука и левая нога всё ещё слушаются следопыта. Но на этом почти всё.

Изгибаешь губы в подобии невеселой усмешки, не сбежал "проводник". Кот настойчиво подталкивает свою добычу к твоей рабочей руке, другая навечно вцепилась в тушу убитого монстра обратившись камнем. Рыжий урчит и лижет твои пальцы. Чешешь ему за ухом машинально.

Смеркается, на небо просыпали россыпи звёзд. В детстве ты слышал что это кусочки сахара и крошки хлеба которые просыпали великаны когда пекли лунный пирог.

Логики в тебе, братец, ни на грош. Ты ж ради этого яйца меня сюда и заманил. И что мне с ним делать, спрашивается? Высиживать? Тут ты лучше справишься, вон какой теплый, да пушистый.
Медленно думая ленивые мысли, следопыт подносит к глазам яйцо, надкусывает кожу-скорлупу и на пробу выливает немного на онемевшую ногу, пару капель отправляет в рот и пытается понять, есть ли какой-то эффект.

Кажется, есть эффект, окаменение становится медленнее. Или так только кажется измученному разуму, хватающемуся за любую надежду выжить? Капли ярко-жёлтого, словно солнце, желтка и зеленоватого белка стекают по окаменевшей ноге. Вкус, хотя кого он волнует, довольно неплохой по сравнению с металлическим привкусом крови. Ещё осталось больше половины яйца монстра. Рыжий, слизнув то, что ты вылил себе на ногу, убегает обратно к гнезду, скоро ты замечаешь, как он катит к тебе лапами по покрытой льдом земле ещё одно крупное яйцо. Кот поглядывает на тебя обеспокоенно и чутка мяукает, словно для того, чтобы ты не оставался сосредоточенным, а не засыпал. А мысли Лайо и правда запутанные, холод уже почти не чувствуется, несмотря на то, что к вечеру наверняка успело похолодать.

Если, искупавшись в проруби, ты сидишь, наполовину обратившись в камень, под березкой, а рыжий кот кормит тебя петушиными яйцами, то что вообще может пойти не так.

Лайо шёл через поднявшуюся ночью метель, закрывая от ветра лицо рукой. В лесу, конечно, ветер не так бушевал, как на равнине, но измученному и раненному следопыту хватало и этого. Тебя шатает, но ты упрямо шагаешь за рыжехвостым проводником куда-то. В конце концов, те яйца излечили окаменение, значит, всё же можно немного доверять Коту. В любом случае твоих сил уже не хватит, чтобы возвращаться к знакомым местам, да и куда возвращаться, если поднявшийся ветер заметает следы практически сразу за твоей спиной.

Впереди темнеет что-то чёрное и угловатое. Странное среди изогнутого и подрагивающего на ветру леса. Тяжело оперевшись на посох, Лайо понимает, что это именно то, на что он надеялся, едва встретив рыжего. Впереди стоит небольшая охотничья избушка, если повезёт, внутри найдутся дрова, лекарства и немного еды — именно в таком порядке. Кот ластится к твоей едва не окаменевшей ноге, но его урчание теряется в неистовом свисте острого ветра. Ледяная крупа, бьющая в лицо, кажется, со всё более неожиданных углов, заставляет тебя щурить глаза. Сторожка всего в десяти метрах, но кажется, будто до неё целая миля. Или может это шутки воображения? Не верится до конца в то, что это конец, ты спасся и переживёшь этот неудачный день. Не может ли быть это оптической иллюзией, как в пустыне, когда мозг сам себя обманывает, подпитываемый надеждой на благоприятный исход?

Не останавливаясь, не задерживаясь ни на миг, практически ничего уже не видя и не пытаясь разлепить смерзшиеся ресницы, дошел до стены, уперся рукой, рванул дверь. Внутрь. Закрыться от ветра. Зажечь огня. Дальше нет мыслей. Да и этих нет – одни инстинкты.