Звон колокольчика | ходы игроков | 0 - динь-динь

  Мёртвая морская гладь сожрала последние лучи солнца, оставляя безоблачное небо во власти восходящей луны. Скоротечно минувший день едва-ли принёс облегчения остаткам выживших в этих чертогах кошмара. Бежать было не куда, прятаться бесполезно, продолжать борьбу за жизнь - тщетно. Те кто мог, уже дали свой последний бой, и теперь станут пищей для падальщиков, для душ же уготована судьба пострашнее. Наступает последняя ночь...

Динь-Динь - проносится по охваченному агонией городу, проникая в самые тёмные его уголки, достигая самых высоких башен и спрятанных глубоко под землёй штолен. Холодные руки древнего, потустороннего существа хватают воздух перед собой в попытке удержать россыпь золотистых огоньков, что вырвались из его ледяной хватки. Те, что он уже считал своей пищей, должны были разделить судьбу остальных обреченных, исчезнув в голодном чреве. Однажды познавшие смерть - вопреки всем правилам вновь возвращаются на доску. Замершие сердца заменяет кусок живого красного камня, заставляя кровь бежать по жилам. Кости и мышцы охватывает алая сеть неведомой паутины и тела вновь послушны заключённым в них душам... Почему? Как? По чьей воли? Ночь не ответит на вопросы, а сознание выстраивает перед воскресшим разумом простые условия "сделки" - спасти город, уничтожить зло, засевшее в Белом Соборе. ЕГО смерть в обмен на чудо истинного воскрешения. Всë так просто? Город делает последний вдох…

Лингар

Для Лингара всë закончилось, когда защитники держали оборону перед воротами внутренних стен, что отделяли Верхний город от нижнего. Каким бы противоречивым не был приказ "закрыть ворота", лишая всех кто остался снаружи последней надежды, ослушаться слов первосвященника для белой братии было сродни предательству, да и закрадись кромольная мысль о неповиновении в столь тёмный час, остальные братья просто не дали бы долго возмущаться. Грех во спасение, или спасение во грехе? По заверению Архиепископа, второго после Первосвященника, внизу боле не оставалось "живых", а все те крики, тени, стоны, мольбы были не чем иным, как происками чудовищ, что заполнили улицы города.

Но долго думать над праведностью исполнения приказов паладину не пришлось. От тяжёлых мыслей и решений его избавила спасительная... смерть. Что-то острое прошило спину воина, выходя из груди кривым ржавым куском стали, ломая ребра и выворачивая кишки. Мысль едва успевала за осознанием того, что происходит... звон звеней ржавой цепи, тело срывается с пролёта лестницы, улетая в объятия тьмы. Глухой удар... сознание к мужчине боле не возвращается.
динь-динь

Бронд

Для Бронда всë закончилось, когда вновь сформированый отряд охотников чёрной церкви зачищал одну из множества улиц, ведущих к главным воротам внутренних стен. Чёрный Первосвященник явил своё слово - стоять за свою паству, свой народ до последнего. Мужчины и женщины в красно-черных одеждах мечом и огнём выжигали лезущую из всех щелей нечисть. Благодаря своему расположению, Черный Храм удалось превратить в настоящую крепость, куда принимали людей со всех уголков города, стаскивали припасы и меж делом увеличивали количество истинно-верующих. Грамотная организация, опытные бойцы, достаток ресурсов - казалось, Новый Кофчег (как прозвали Чёрный Храм в народе) может выстоять, однако в один тёмный час один из разведчиков принёс дурную весть: Правительство, следуя уверениям Белой Церкви решилось на закрытие ворот Верхнего города и придание нижнего города огню. Вторая часть "плана" была тайной и осуществить её должны были самые верные псы "белых". Какая участь ждала тех кто останется по ту сторону высоких каменных стен в преимущественно деревянном нижнем городе, было очевидно. Благодаря не равнодушным друзьям, удалось вскрыть маршруты диверсантов и вырезать их ещё до осуществления страшного плана... по крайней мере тех из них, по чьему следу шёл Бронд со своим отрядом. Когда клинки Черно-Священников окрапила кровь Белых Братьев, оставалось лишь молить Безымянную Госпожу о том, что остальные группы так же добились успеха, а запах свежепролитой человеческой крови привлечет не слишком много чудовищ.

Он почти нечего не почувствовал. Отстраненное сознание вспыхнуло странным замечанием: этот крюк мясника слишком мал для коровьих туш, а вот для свиных в самый раз... звон цепи, факел сжирает тьма и впереди лишь холод и объятия Великой матери.
динь-динь

Атлессия
Для Атлессии всë закончилось, когда её отряд бывших наёмников спас город... почти. По началу идея продать свой клинок за дорого местным толстосумам компании наёмников казалось отличной идеей. Городу нужны были надежные ребята, что и постоят красиво при параде, и в мелких конфликтах на улицах или в добро-соседской сваре лицом в грязь не ударят, а наемникам, как обычно, нужны были деньги. А когда в комплекте с не плохим жалованием шла куча привилегий вроде пожрать-выпить за счёт мэра, крепкие квартиры вместо палатки в поле, то тут уже начинало казаться, что жизнь удалась. В сладкой жизни появились нотки горечи, когда отряд привлекли к подавлению вспышек "массового помешательства". Странная эпидемия, охватившая город началась внезапно. Люди просто сходили с ума по одному или целой улицей. Молитвы и лекари помочь не чем не могли. Власть сколько могла, скрывала происходящее. Затем пришлось прибегнуть к изоляции и "зачистке", в безнадежных попытках купировать проблему. В тот роковой вечер, наёмников позвали на ковер к Кардиналу Мирам, одному из местных "шышек" как среди Белого духовенства, так и хорошо повязаного со светской властью. Бывшие наймиты уже выполняли для него деликатные поручения, так что никто не удивился очередному повороту церковных интриг. Лекарство. По заверению Кардинала, одна из исследовательских групп в торговом квартале смогла найти испытать и даже произвести в некотором количестве лекарство от новой чумы. Группе поручили привести учёных, а если не выйдет - то хотя бы результаты их изысканий. Приключение на пол вечера - зашли и вышли, вернулись героями... богатыми героями. Как сложилась судьба этой авантюры Атлессии уже было не суждено узнать. Этим вечером "заболевших" стало слишком много и там, где вчера можно было особо не таясь пройти не большим отрядом, теперь приходилось прорубаться с боем. Не ушло и от внимания наёмников появление слухов о том, что "психи" не единственная теперь проблема. Говорят, в тенях... рыщет сама смерть. Последнее что помнила девушка, это как жизнь уходит из неё, пока шею сжимает бледная рука с длинными пальцами... до хруста.

Лингар, Атлессия и Бронд

Подобие жизни возвращается Лингару и Бронду. Можно ли придумать более интересную встречу приверженцев Единого и Безымянной, чем эта? Какие бы разногласия их не разделяли ранее, сейчас их мало что различало. С подобием жизни вернулись и чувства, в том числе боль. Впрочем все было не так плохо, можно сказать, что как раз к боли новые-старые тела были как буд-то привычны. Да и выносливости поприбавилось, что позволяло протянуть дольше. Однако тут вопрос был уже спорный, благо то или неприятность, ведь оба клирика сейчас висели подвешенные на крюках на высоте человеческого роста. У обоих мужчин крюки насквозь проходили через спину и выходили из груди. Ребра же и органы успели срастись, а алое свечение, что лилось из подобия сердец, пыталось затянуть и плоть в местах где та была порвана крюками. Все это причиняло тягучую тупую боль, но оставляло возможность мыслить, говорить и даже шевелиться. Помещение где висели служители церквей напоминало темный подвал с высоким потолком. А судя по висящий тушам свиней и... людей, различных лотков, разбросанных повсюду окровавленным пилам и топорам, место это принадлежало какой-то мясницкой лавке с хозяевами весьма специфичного вкуса. Первое что бросалось в глаза, оба мужчины видели исходящее друг от друга алое свечение, что словно паутиной расходилось по их телам. От куда то само собой пришло понимание о том что нужно делать, что такие же как они могут помочь, но... как это все провернуть: спасти себя, город, мир, вися на крюке, подсказок не было. Единственным источником света была чадящая масляная лампа, но изменениям подверглось и зрение церковников, так что даже слабого света было достаточно что бы осмотреться и оценить своей положение. Но вот взгляд выхватывает знакомую алую паутину в... куче тел сваленых по какой-то причине у дальней стены. В нос бил едва стерпимый запах гниющего мяса, нечистот и прочих прелестей стихийного склепа. На окнах, что на половину были утоплены в землю, красовались толстые решетки, сквозь которых пробивался лунный свет... или то были уличные фонари? У менее... или более счастливых мертвецов что так же были подвешены, были лишены кто руки-кто ноги, а кто просто выпотрошен буд-то специально так, чтобы кишки свисали до пола.

Послышались тяжёлые шаги... в двойном дверном проеме, так же освещенным чадащим бедным светом, показалась рослая, широкая фигура, что... прошла мимо помещения. Это едва ли можно было назвать человеком. Обзор был плохой, но... размеры легко читались и в двустворчатый проём через который в мясной подвал должно быть, закатывали телеги с целыми коровами или быками для разделки - это подобие человека едва могло бы протиснуться без усилия лицом вперёд. За собой тяжело ступающий монстр тянул цепи, что до боли знакомо позвякивали. А в какой то момент тяжёлые шаги стихли и кто-то заорал голосом, полным боли и ужаса. Кажется голос принадлежал женщине, но когда тебя в сознании тащат нанизанным на крюк по полу, сложно представить на что твой голос будет похож. Рывок цепи, глухой стук и вопль стих. Нечто "ухнуло" словно недовольный медведь и продолжил свой путь, утаскивая в неизвестном направлении свою жертву. Дальше взгляды выхватили брошенное у стены неплохую коллекцию оружия, среди которого можно было заметить и родное, а так же в отдельной кучи какие-то сумки, ещё в одной остатки еды и ещё в одной какую то рванину и куски доспехов. Похоже это жуткое существо увлекалось... сортировкой добычи. Но церковникам везло, их конечности, как и снаряжения были хоть и потрепаны, но оставались на своих местах.

Атлессии хоть и повезло больше - она не висела на крюке, но положение её было не то что бы лучше. Единственный видимый выход был впереди, а там где-то шлялось это чудовище. Ещё придется выбраться из кучи тел тех, кому не повезло оказаться "избранными", как ей... и тем двоим что висят над полом. Взгляд девушки быстро выхватил подъёмный механизм у противоположной стены, которым можно было спустить товарищей(?) на пол. А еще можно было вооружиться и сделать то, что положено делать героям...

Стоило повернуть шею, как та отзывалась болью. Не очень было понятно, настоящая то или фантомная. Но массаж ей явно сейчас не светил, а что светило если побыстрее отсюда не убраться?.. Когда казалось что монстр утопал, его рык, похожий больше на хрип осипшего хряка, послышался прямо за стеной. Возможно он то же почуял "оживших" или просто пришло время для заготовки свежих сарделек. Так или иначе, на раздумье время не было: места в подвале хоть и было не много, но спрятаться можно было. По крайней мере от того, кто не ожидает тут увидеть "живых". На сколько при таком выборе увеличиваются шансы самой девушки на выживание и уменьшаются у висящих мужчин - вопрос был открытым.

......

Морис
Для Мориса все закончилось... неожиданно. Беря в руки меч, арбалет или ружьë, уходя на битву или охоту - человек в любом случае так или иначе осознаёт свою смертность. Куда больше, чем во время похода в магазин или в ресторан. Морис то же был своего рода на охоте, но едва ли от своих жертв он мог ожидать достойного отпора. И не потому что выбирал беспомощных, просто у него всегда был план, он всегда шёл на охоту, не как охотник на опасную дичь, а как аристократ в ресторан отведать новый десерт. Когда город начал погружаться в хаос, зверь себя начал чувствовать куда вольготнее. В пору было и с ума сойти от подобного подарка, когда можно и не таиться вовсе. Печалился ли зверь, что прежний азарт охоты, когда водишь ищеек за нос, выбираешь цель осторожно, и наносишь удар быстро, дерзко и растворяешься в тенях, стараясь не оставлять следов - почувствовать было уже сложно, ибо псы уже не охраняли овец, игра стала совсем иной. Нашел ли он новый подход или ушёл на заслуженный отдых? Может, хотел даже открыть приют для котят? Уже... не важно, ибо по глупой случайности вытащив нож при тех, кого теперь называли охотниками, Морис был принят за одного из тех безумцев, которые сейчас стали настоящей чумой. Мгновение, и сталь пронзает сердце. Её маска была натянута до глаз, глаза... взгляд которых навсегда отпечатался в его душе. Взгляд его убийцы. Хладнокровный, уверенный, взгляд охотника что настиг свою жертву. Но в последний миг... отражение сомнения? Она поняла, или лишь предположила, что могла ошибиться? Кажется судьба и правда решила над ним посмеяться...
динь-динь

Он всë ещё помнил её глаза. Кажется, они никогда его не отпустят, отпечатавшись на самой душе. Даже сейчас... по очередной насмешке судьбы, по воле неведомого небожителя что собирал себе поборников и выбрал его... за талант, за душу, за знания, или то был бог шутов? Осознание себя приходило медленно, будто неведомая рука стягивала с него тёплое одеяло. Так же медленно приходило осознание того, что с ним происходило и что он должен делать. Алые нити, идущие от того места где было сердца, помогли быстрее понять что все это не глупый сон. На груди оставался затянутый шрам от чужого клинка что лишил его жизни, а тело было будто заботливо укрыто длинным чёрным плащом, что носили некоторые охотники, плащем что пропитался ароматом совершенно вздорных, игровых женских духов. ЕË духов. Последний запах что он едва различимо учуял прежде чем сталь пронзила его сердце.

Взгляд в сторону. Он понимает что лежит, опираясь спиной о стену подворотни, хорошо укрытой от чужих глаз. Дальше, виднеется улица, та самая на которой он расстался с жизнью, уходящая к более приличной части торгового квартала. В другой стороне... клубилась тьма, среди которой.... показалось(?) мелькнул чей-то силуэт и послышалась незамысловатая мелодия из какой то детской считалочки. Разум сопротивляется наваждению, но нечто продолжает его утягивать, играя на чем-то потаенном, тонком, столь непривычном.

......

Шабаш
Если бы кто-то затеял соревнование в нелепости первой смерти среди воскресших, этот парень вполне мог бы претендовать на лидирующую позицию. Для Шабаша все закончилось... когда не для кого вообще ещё ничего не началось. Неведомый артефакт не был вынесен из подземелье, город ещё не охватила эпидемия сумасшествия, никаких охотников не было вовсе, как и монстров прячущихся в тенях. Город был просто городом, величественным, богатым, щедрым... жестоким и местами немного подгнивающим, но в рамках приличия. В тот вечер, когда ночи в длительности вполне были сравнимы с днем, а не тянулись неделю, Шабаш освободился с очередной не очень легальной но очень прибыльной шабашки. На столько удачной, что мог себе позволить и табак поприличнее и настоящий солодовый виски, а не портовый самогон, пришедший на смену джину в деле спаивания маргинальных слоёв общества с пол века назад.

И буд-то решив что удачи радоваться на столько открыто и нагло - совсем не красиво, госпожа фортуна по дурному расположению духа, решила показать Шабашу что у неё под портками во всей красе... с оборотной стороны, кто бы что не подумал.

Стоило свернуть в хорошо знакомую подворотню, где можно было у хорошо знакомого барыги купить хороший виски без аксциз и на треть дешевле чем в этих буэээтиках, перед Шабашем возникла троица хорошо знакомых, не так давно хорошо кинутых им джентельмена.
- Э, ты че?
- А ты че?
- Слышь че?
- На, н-на... (Вольный перевод с высокого портового готика).
В общем оскорбились гневом праведным джентельмены от неучтивого отношения к своим персонам и отказа оплаты неустойки, поддавшись эмоциональному порыву, воткнули рукодельное колющее приспособление в район печени трижды.
динь-динь

Арда
Жизнь авантюриста полна опасностей. Для. Арды все закончилось так же, как и для многих её коллег, что пренебрегали подготовкой, оценкой своих сил и шли на поводу жадности. Пауки... обиднее было бы умереть от стаи крыс, да и тут хвастаться было нечем. Благо яд был быстрым и смертельным, так что смерть была в какой-то мере даже довольно милосердной. Примерно в то же время на улицах города появился первый сумасшедший, что стало началом эпидемии, но для Арды и многих её товарищей то было уже неведомо.

динь-динь

Что случилось после её смерти она обрывочно узнала когда вновь открыла глаза, так же как и свою новую цель, достойную настоящей героине, и... единственный шанс вернуть себе утраченую жизнь. Было холодно. Пещера, в которой она лежала, начинала заполняться ледяной водой. Из хорошего - пауков видно не было, а вот никто из павших товарищей не разделил с ней чудо воскрешения. Присмотревшись не без помощи огнива, девушка обнаружила, какого действительно было её везение - тела, что лежали вокруг, те, кого она звала товарищами... друзьями(?) были обглоданы неведомой тварью. Едва ли пауки на такое способны, даже гигантские. Кучерявый следопыт отряда, сжимающий сломанный лук - был лишён лица, вместо него кровавое месиво. Лидер их группы Добряк Пит выглядел почти в порядке... на половину. Ниже пояса его просто не было - вместо него след из внутренностей и запекшейся на скалистой породе крови, уходящий в отнорок в стене, куда мог пролезть,например, пони. Девчонка, едва ли сильно старше самой Арды, была лишена конечностей, а лицо смотрело в землю. Что-то подсказывало что лучше её не переворачивать. Если её воскресили просто потому что было что воскрешать, кажется ей повезло, что не повезло остальным...

Коридор по которому сюда изначально забрались, обвалился. Похоже порода было не такая устойчивая, или его просто подорвали сбежавшие. Холодная вода поступала снизу из такого же отнорка что вёл в стену. Очевидно, нечто из глубины подземелья спасаясь от потопа, наткнулось на перекус и продолжило путь к спасению. Ещё один факт везучести Арды. Думать о том, воскресла ли она потому, что тут был выход, или выход был потому что она воскресла - очевидный путь к сумасшествию.

Ползти пришлось не мало, по холодному тоннелю, молясь не встретить того кто его прокопал. Грязь забивалась под ногти, одежду, налипала на волосы и без того довольно не свежей девушки. И когда казалось что конца этому тоннелю не будет, она увидела далеко впереди вязь алой паутины, буд-то охватывающей силуэт человеческого тела, подобно тому, что видела в себе...

Де'Тревиль
Для Де'Тревиля все закончилось так же, как для большинства охотников. Не равные бои с чудовищами, попытка спасти невинных, раз за разом он выходил на охоту длинными ночами что обернулись ожившим кошмаром. Он был среди первых, кто встали под знамёна разных фракций, но объединенные одной целью. Он застал рассвет организаций и их падение. Сложно сказать, когда все пошло не так. Первые истребляли монстров невиданной силы, закаляя себя в боях, но те... просто не кончались. И какими бы умелыми они не были, они все же были людьми, людьми что воюют с чудовищами на их территории. Де'Тревиль раз за разом видел, как их становится все меньше. Когда то охотящиеся группами, они становились одиночками и не по той лишь причине что меньшему количеству человек требовалось охватить больше территории, а просто... он видел, как один за другим, они сходили с ума. Те, кто был стоек телом, удачлив достаточно чтобы выживать на этих улицах, становился жертвой тьмы иначе, отдавая ей свой разум, подобно тем психам, что положили начало этому кошмару. Раньше они думали что не подвержены, что защищены, но нет, просто... у них было чуть больше времени, но чем больше они погружались в эту битву, тем быстрее теряли себя. В конце концов почти никого не осталось... из тех кто в состоянии ещё помнить. Лишь кровожадные призраки бродят по улицам, упиваясь своей охотой.

Последний, кого встречал из "своих" Де'Тревиль, был Себастиан, охотник, бывший стражник. Как и Де'Тревиль тот понимал, к чему все идет, но надежды не терял. Чувствуя приближение своего конца, как охотника-разумного, отдал Де'Тревилю, также бывшему на грани, некий пузырёк. Выпив его охотник понял, что странная пелена окутавшая разум развеялась. Потом был бой между товарищами и старый наставник умирает на руках товарища, всучив тому карту с отметками и рассказав, как когда-то его с товарищами отправили добыть лекарство от всей этой заразы. По дороги стражники нарвались на засаду монстров, многие погибли. Но остатки добрались до места, но лишь чтобы обнаружить разграбленную лабораторию с жалкими остатками обещанного лекарства и тела учёных. И до этого дня, бывшие наёмники, бывшие стражники, объединенные знанием о существовании этого лекарства, положили жизни на его поиски. Кто как и зачем... вопросы что вновь оставались без ответа, но ценою жизней они добыли карту, что вела в тайную лабораторию в соборном квартале на территории одного из поместий. Следуя карте, Де'Тревиль и оказался здесь, на балкончике нижних уровней канализации, пав в бою с очередным чудовищем. Ведь он... был просто человеком. Без сна отдыха и пищи в городе где за каждым углом смерть он лишь на мновение прикрыл глаза...

динь-динь

Проснувшись, он понял что тогда... он умер. Но по капризу судьбы или благословению (или проклятию) высших сил, вновь готов продолжить свою битву, пусть и в облике себе ненавистным. Алая паутина тёплым светом разрастается по телу, возвращая одного из первых в игру.

Де'Тревиль, Шабаш, Арда

Наконец Арда выползла из этой отвратительной норы, прямиком... на нижний уровень канализации. И первое что увидел очнувшись Шабаш (да, не уважаемые джентельмены его просто выбросили в канализацию!) - была сильно помятая, пахнущая не лучше него, явно бывшая не в себе девушка(?), что вылезла из стены тоннеля, где была разбита кладка и зияла дыра. Взглянув друг на друга оба без слов поняли... такой же. Знакомиться и строить планы впрочем этой парочке придется как-нибудь позже, ибо вяло текущая вода канализации в пол десятке метров от них, идущая куда то вдаль большого тоннеля, забурлила и над ней показалось с пол дюжины щупалец, что обрушились на берег и, извиваясь, вытянули нечто не прилично огромное для обитателей канализаций, смахивающее на помесь осьминога и огромной пиявки.

Все это с балкончика отлично видел Де'Тревиль. Так же он мог оценить шансы товарищей по посмертию против знакомого вида чудовищ, как, если те видели его впервые, ниже среднего. А если те ещё и охотниками не были...

На раздумия не было времени, схватив валяющиеся рядом арбалет и прицелившись в тварь там внизу, Авантюрист на секунду замешкал, вспоминая был ли заряжен арбалет и сколько там осталось болтов. К черту! сейчас нет на это времени нужно воспользоваться неожиданностью пока эта мерзость его не видит...выстрел, выстрел, еще один, полетели болты в направлении чудовища.
- Бегите!!! крикнул Де'Тревиль силуэтам внизу. и сам рванул в сторону ища укрытие для перезарядки арбалета.

... Я не затем... Шла сюда... Чтобы сдохнуть... Давай убьём всех тварей... © Left 4 Dead 2

Страдания — это весь путь из утробы матери в усыпальницу, и если уж страдать, то надо хотя бы наполнить страдания смыслом.

   Мой взор застилает тьма, отец... Отец... Мысли Атлессии, в её последние секунды жизни, поначалу улетели далеко в детство. Потом вдруг, когда боль ушла, и разум стал угасать, Атлессия задумалась над тем, над чем она никогда не размышляла при жизни. О своих грехах. Атлессия никогда не считала себя верующим человеком. Почему сейчас?

   Атлессия была наёмником. Она не сражалась за честь короля, не сражалась за милость богов, она сражалась за деньги. Но она никогда не брала деньги тех, кто не чурается убийством детей, женщин и стариков. Она никогда не обижала слабых и беззащитных. И уж тем более она никогда не предавала своих друзей, боевых товарищей, с которыми билась бок о бок, и всегда помогала им, когда они нуждались, даже из собственного кармана. Но сейчас, все они скорее всего уже мертвы... Когда силы покинули Атлессию и сопротивляться холодной хватки смерти стало бесполезным, по щеке девушки прокатилась слеза...

   И всё же Атлессия не святой отшельник, не одно добро творила в жизни. Как и у любого наёмника, на плечах её немало грехов, а на руках кровь невинных. Атлессия всегда знала, что её будет ждать печальный конец, и рано или поздно её настигнет смерть. И как всякий воин, она думала о смерти с улыбкой на лице. Она выросла среди солдат, и давно научилась умирать... Так почему же сейчас она плачет?

Проснитесь и пойте,мистер Фримен, проснитесь и пойте...

   Пробуждение было тяжёлым. Звон колокольчика бил по голове, словно тысячи колоколов верхнего города. Голова гудела и кружилась. Дышать было тяжело. Однако Атлессия дышала...

   Девушка вскочила резко, и стала выбираться из груды трупов, руками распихивая их по сторонам, прокладывая себе путь на поверхность. Адреналин разом прошёлся по венам, тревога и страх окутали воительницу. Выбравшись из под завалами, Атлессия сделала глубокий глоток затхлого воздуха и огляделась.

   Тёмное помещение, горы трупов, мясницкие крюки, тусклый свет лампы, и рычание монстра за дверью. Дело плохо. Доспехи девушки,изрядно поломанные, были покрыты кровью и грязью, как и её волосы и лицо. Руки мелко дрожали. Атлессия вытерла со щёк засохшие полоски слез и стала осторожно пробираться дальше. Горло и всё тело нещадно болело, но это могло означать лишь одно — она жива, раз испытывает боль. Неважно каким чудом ей удалось выжить, важно лишь одно — пора отсюда сваливать.

   Однако Атлессия к счастью, а может быть к сожалению, не была единственной выжившей в этой комнате. Девушка сразу приметила двух мужчин, подвешенных на крюки, но по какой-то причине живых. Мельком воительница изучила их, разочаровавшись тем, что ни один из них не из числа её бойцов. Атлессия, осторожно ступая по полу камеры, сначала вооружилась щитом и мечом, а затем ступила к механизму лебёдки.

- Не знаю кто вы, и за какую сторону воюете, но в нашей ситуации не всё ли равно, так ведь? - прошептала Атлессия мужчинам, - Поблагодарите меня позже...

Первым, что почувствовал Лингар, когда очнулся, была боль. Что-то твердое пронзило его тело, и теперь его собственный вес давил на препятствие, доставляя мучительную, застилающую глаза боль.

Возвращение. Прихоть богов. Второй шанс. Лингар всю свою жизнь посвятил служению, но никогда он не был так близок к своему Богу, как после смерти. Но вместо покоя получил лишь новую битву. Раз такова Его Воля - Лингар будет делать то, что умеет лучше всего. Сражаться.

Что-то изменилось вокруг. Мир пришел в движение, ноги коснулись твердого пола, боль ослабла. Лингар не удержался, упал на колени, с приглушенным криком вырвал проклятый крюк из тела. Пошатываясь, встал на ноги, огляделся.

Темный подвал, гора трупов и старый знакомый - епископ Бронд. Лингар усмехнулся - вот уж и вправду, мир тесен. И еще незнакомая женщина, судя по виду - воительница-наемница. Измененное зрение Лингара видело красные нити, оплетающие ее тело так же, как и его, и Бронда. Команда мечты.

Враг близко. Знакомство можно оставить на потом. А сейчас встать и шагнуть вперед - вон, из кучи торчит знакомая рукоять. Лингар выудил из кучи барахла свое, сунул руку в петли щита, ухватил поудобнее рукоять меча.

Зло должно быть повержено.

В свою последнюю секунду Моррис улыбался. Чистой невинной улыбкой. Гнева не было, негодования или ещё чего либо. Ведь своим последним шедевром, последней картиной должен был стать он сам. И... Всё произошло неожиданно, но раз уж так произошло, то он отдал своё тело и душу во власть иного художника который и лишил его дара жизни.

Очнувшись же после этого Моррис не сдержался от смешка.
- Кажется у меня есть возможность нарисовать ещё одну прекрасную картину, поднявшись мужчина вновь окинул взглядом окружение, а подняв с земли черный плащ накидывая себе на плечи.

- Какой же сюжет в пьесе участник которой стал я? Надеюсь здесь найдётся место некоторым правкам.

Прикрыв глаза мужчина прислушался к окружающим звукам, надеясь услышать что либо. Крики, проклятия, звуки стали удаляющейся о сталь. Но все что удалось расслышать это лишь песенка считалочка, которой Моррис начал подпевать

Взгляд повернулся в сторону где должен быть дом служителей белой Церкви. Был соблазн податься туда прямо сейчас, но... Раз уж те кто убили его самого в итоге скончались то бросается в бой без какой либо ошибки будет глупо. Руки ощупывали карманы проверяя всё что здесь было.. Метательный ножи, кинжал, несколько дымовых бомб. Ничего впечатляющего. Это была просто очередная вылазка. Для начала не помешало бы осмотреть торговые ряды. И возможно отыскать ещё парочку актёров для этого представления.

Очнувшись, Шабаш резко потянулся к правому боку, ожидая ощутить жгучую боль и нащупать обильно кровоточащие, но совершенно не предусмотренные там быть отверстия. Отверстий не оказалось, а кровь давно запеклась растёкшимся по робе большим жутким пятном. Вместо этого его взгляду предстала вылезавшая из пролома в стене... вероятно, девушка.
- О! Здрасьте... - растерянно пробормотал Шабаш, когда (не лишённый, всё же некоторого джентльменства) попытался помочь сударыне подняться.

Он бы, пожалуй, нашёл, что ещё сказать, но в следующее мгновение вниманием благородного разбойника полностью завладела вылезавшая из воды тварь.
- Здрасьте, мля! - вскрикнул джентльмен в состоянии крайнего охудивления. - Это ещё что?!
Инстинкт подсказывал немедленно забиться в ту дыру, из которой только что выбралась чумазая мазель. Инстинкту вторил и доносившийся откуда-то сверху голос. Но рыцарь не должен демонстрировать трусость в присутствии дамы! Да и бежать, в сущности, было особенно некуда: или вдоль воды, в объятья твари, или в эту странную дыру, из которой неизвестно что ещё полезет следом. Не придумав ничего лучше, Шабаш схватился за нож и принялся яростно кромсать подбиравшиеся щупальца.

Из укутывающей и теплой, словно мягкое одеяло, тьмы, вылезать не хотелось. Но звон колокольчика все усиливался и раздражал все больше до тех пор, пока девушка не подчинилась ему и не проснулась. Арда резко села, открыла глаза и закашлялась. Вокруг была абсолютная темнота. Если не считать ужасного трупного запаха, журчащей воды и слабости во всем теле, то можно подумать, она и не просыпалась. Сложно сказать, сколько времени девушка просидела в пещере, тупо глядя в никуда, но, наконец, память стала возвращаться к ней. Мысли текли вязко и с неохотой, но она все же вспомнила и нападение стаи гигантских пауков, и как вокруг замертво падали ее товарищи, и как она сама упала и стала засыпать, а кто-то тряс ее за плечо и требовал не умирать. Кажется, это был Пит. Арда взглянула на свои руки, покрытые странной красной паутиной, светящейся в темноте. Ах да. Еще кто-то предложил ей второй шанс, а она с радостью согласилась, пообещала все исправить и победить зло. Но это воспоминание было каким-то смутным и далеким.
И тут внезапно к ней пришло осознание всего произошедшего. Она поняла, что она все еще в подземелье. В том самом, где и погибла. Арда встала на ноги и принялась лихорадочно шарить по карманам в поисках огнива. Она оторвала от своего плаща кусок сухой ткани, намотала на какую-то палку и подожгла. Маленький импровизированный факел осветил небольшую пещерку, потихоньку заполнявшуюся водой из дыры в стене. В разных углах пещеры лежали обглоданные неведомой тварью полуразложившиеся человеческие останки.
- Нет! - жалобно всхлипнула девушка, спазм сжал ее горло.
Здесь были почти все ее товарищи и друзья, с которыми она путешествовала почти год. Никто не смог уцелеть. Даже Пит. Арда едва сдерживалась чтобы не разрыдаться. Она подняла свой старый меч и прижала к груди как самую великую ценность. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что выход завалило и единственный способ выбраться отсюда - та странная дыра в стене. Девушка осторожно стала пробираться к этой дыре, стараясь обходить тела людей и не смотреть по сторонам.
- Простите, я должна победить зло, - прошептала Арда не обращаясь ни к кому и нырнула в тоннель.
Непонятно, как долго уже Арда ползла по этому туннелю. Факел давно прогорел, а слезы, что поначалу лились непрерывно лились из глаз, уже высохли без следа, оставив лишь чувство тупого опустошения. Наконец, впереди показался человеческий силуэт, опутанный такой же красной паутинкой. Он помог Арде выбраться из канализации и улыбнулся:
- Здрасьте, - сказал незнакомец, но ответить и даже просто осмотреться она не успела.
Вода в тоннеле неподалеку забурлила и оттуда вылезло что-то похожее на гигантского осьминога. Незнакомец кинулся в атаку, и Арда последовала за ним. Как ни странно, но страха она не испытывала. Видимо, ужас от недавних событий притупил ее чувства. А еще она вдруг поняла, что хочет жить и так просто свою вторую жизнь какому-то монстру не отдаст.

   Атлессия ещё раз огляделась по сторонам. Первичный шок постепенно проходил, и только теперь воительница заметила алое свечение, что исходило от каждого из них. Девушка совершенно не понимала, что всё это значило и думать не торопилась. Все мысли Атлессии были заняты лишь одним — как бы отсюда поскорее удрать, отыскать свой отряд, ежели кто остался живой... А дальше можно и нежить рубать...

- Подождём пока уйдёт, - шепнула девушка своим напарникам, хоть бы только те не ломанулись в проход, биться с чудовищем во имя белого и чёрного.

Де'Тревиль, Шабаш, Арда

Монстр, для которого охотничьими угодьями стали канализационные стоки, явно привык что его жертвы могут только вопить от ужаса и убегать, но никак не рубить его склизкии щупальца, что оказались на удивление гибкими и проворными, но стоило им протянуться к ногам столь аппетитной добычи, как в них воткнулось по арбалетному болту, что прилетели из тьмы. Существо издало пищащий звук, а из щупалец потекла зелёная жижа, похожая больше на ядовитое варево, чем на кровь, что оно щедро разбрызгивало, маша ранеными щупальцами и попадая парня с девушкой. Но парочка не стала дожидаться и, с двух сторон ловко ускользнув от выкинутых под ноги щупалец, отсекла их на половину длинны, увеличивая поток зелёной слизи и усиливая громкость визга разъяренного чудовища. Меж тем потеря пары щупалец и нашпиговывание болтами остальных на пользу проворности монстру не пошло и пиявка уже не казалась такой уж быстрой и страшной. Или дело было в чем-то другом?

Морис

Пение смолкло где - то за спиной, пропадая во тьме подворотни. Перед Морисом предстала картина ночной торговой улицы, что он отлично знал: не высокие дома в два-три этажа преимущественно из дерева, на первых этажах которых располагались лавки, а выше - жилища торговцев и их семей. Напротив переулка красовалась лотки с давно сгнившими фруктами и овощами, чуть в стороне лавка обувника, делившая одно здание с магазином инструментов и мастерской. Тут же по соседству, отражая в осколках витрин свет восходящей луны, грустила разграбленная лавка столового серебра. По правую руку от мужчины - разбитая витрина магазина шляп и цилиндров (хотя товар был почти не тронут). На улице было довольно многолюдно для такого позднего часа. Впрочем, сейчас поздний час приравнивался в сутки, а то и вдвое(?) Разношертная толпа людей, мужчин и женщин, в сопровождении детей и стариков, кто с факелом, кто с палками, кто с вилами, толпились вокруг сложеного прямо посреди улицы костра. Над костром высился объятий пламенем крест с прибитым к нему неизвестным, что был одет в длиннополый плащ, схожий с трофеем Мориса, широкополую шляпу и стильный кожаный костюм. Из-за маски до глаз лица видно не было. Незнакомец никаких признаков жизни не подавал, а судя по костру, развлекались местные уже не первый час, зачем то обливая водой жертву каждый раз из вёдер, когда её касались языки пламени. Со стороны толпы доносилось не стройное мычание и не связное бормотание, а временами кто-то взвизгивал.

От сюда, если не возвращаться в подворотню, можно было попасть к стенам внутренней стены - надо было пройти мимо мясных и рыбных лавок, от которых даже сюда доносился букет тухлых ароматов. В другую сторону улица вела к порту, где, как отлично было известно Морису, можно было отлично "исчезнуть" в подземных лабиринтах канализации и так же неожиданно появиться в другой части города. Но на сколько там безопаснее, чем тут - оставалось вопросом. Но в любом случае придется минуть толпу, расставшись с укрытием теней и попасть под свет уличных фонарей, которые, к слову, прямо сейчас на глазах Мориса, заправлял фонарщик, отрастивший несоизмеримо огромный горб, а ноги походили на толстые колонны. Был ли он таким симпатягой при жизни, или проклятие города так поглумилось?

Прислонившись к колонне спиной к сражавшимся внизу Де'Тревиль тяжело задышал.
-Святая Магдалена! могу поклясться, что минуту назад(?) я был мертв, возле той самой стены где валяются туши нескольких монстров.... черт подери! что здесь происходит? я в чистилище? - взгляд скользнул к рукам к которым тянулись еле видные алые паутины нитей...а с груди сиял такого же цвета свет.
Авантюрист пытался вспомнить последний свой бой с монстрами на этом самом балкончике, как он кружил между ними нанося бесчисленные порезы своим ножом...потом треск ломающейся ноги, удар в лицо и обьятие ужастной твари.

динь-динь....

Он явно слышал колокольчик. именно он его и разбудил. неужели меня обратили? может я теперь вампир? странно но чувства голода не было...

Размышления прервали очередные вопли монстра. вернувшись в реальность . Де' Тревиль на автомате быстро перезарядил арбалет выскочил из за колонны прицелился в пиявку, попытаясь оценить ситуацию и что дальше делать.

-с собой разберемся-потом подумал он....

- Хм..., - задвмчиво проследил за происходящим Моррис. Бевкусность, вот как он мысленно охарактеризовал происходящие. Это было убогая пародия на художество. Нечто внутри требовало подойти поближе и показать как нужно творить.

Взгляд скользил по толпе, затем внимание перетекло на фонарщика.
Это ведь масло? Взгляд вернулся к толпе. Кажется сегодня в расписании этого шоу... Пляска мёртвых.

Бесшумной тенью мужчина двинулся к фонарщику. Склонившись к месту где должно быть ухо Морис негромко заговооил

- «Раз, два, три, четыре, пять…
Мы пойдем с тобой играть?»
Там, за дверью, ждет,
Что сейчас произойдет.

А затем во тьме мелькнуло лезвие клинка стремящиеся впиться в шею фонарщика. А

Арда яростно рубила щупальца, пробиваясь к телу гигантской пиявки. Она не обращала внимания ни на незнакомца, сражающегося рядом, ни на арбалетные болты, пронзающие щупальца пиявки, ни на на кровь чудовища, в которой она измазалась с ног до головы. Сейчас ей владела только ярость. Она злилась на своих товарищей, за то что те так просто погибли. Злилась на бедных родителей, эгоистичных богов и весь этот несправедливый мир. В конце концов, она злилась на эту пиявку, которая выползла из какой-то дыры, чтобы убить её. Но если на богов и мир злиться было бесполезно, то пиявка вот она - рядом. И Арда вовсю упивалась этой злостью и этой битвой, с наслаждением отрубая очередное щупальце.

- Курва восьминог! - ревел Шабаш, вспарывая очередное щупальце. Во вторую руку легла заточка, которую убившие его ублюдки выбросили вместе с телом.
- Я тя с пивом сожру, сука!

Лингар, Атлессия и Бронд

Атлессия успела во время, ибо как бы не хотелось надеяться на иное, чудовище все же шло как раз по их души. Или точнее по их плоть, если взять во внимание декорации вокруг. В двустворчатый дверной проём чудовище прошло боком, ибо его тошнотворная туша лицом просто не проходила. Каждый шаг заставлял дрожать пол, а мерзкий запах гниения и черт знает чего ещё, перебивал даже окружающий трупный. Существо было будто сшито из множества тел грубыми стальными скобами, огромное пузо разорвано, открывая вид на шевелящиеся кишки в перемешку какими то личинками и парой крыс что чувствовали себя там явно очень не плохо. Монстр издавал прерывистые звуки страдающего одышкой хряка, а утопленные в череп глаза излучали ненависть ко всему живому и... кажется это был голод?

Меньше всех повезло Бронду, ибо тот едва успел перехватить оружие и сделать пару шагов, встречая чудовище быстрой молитвой, как оно, проявив неожиданную для него прыть, взмахнуло одной из своих рук, в кулаке которой сжимало связку ржавых цепей, и швырнуло крюк прямо в чёрного церковника. Звук... был до боли знаком Лингару. Именно так оборвалась его жизнь. Похоже, его убийца не собирался соглашаться со вторым шансов для своих жертв.

Крюк, повинуясь скорее какой то магии, а не законам природы, меняя направление прямо в полёте, не давал шанса от него закрыться или увернуться. Победный рев монстра, стон боли и ужаса от осознания необратимости происходящего и скоротечности дарований второй жизни церковника, и тяжёлое тело в латах, словно листок подхваченный ветром, летит на встречу палачу. В этот раз монстр решил не делать из Брома запас и просто взмахом своего тесака располовинил свою жертву.



Де'Тревиль, Шабаш, Арда

Щупальца быстро закончились, и следующей целью заточки и тронутого ржавчиной клинка, стал глаз... или то чем это чудовище смотрело на своих палачей. Глазное яблоко размером с голову человека лопнуло, словно тыква под молотом, окончательно превращая Шабаша и Арду в нечто совсем липкое, зелёное и дурно-пахнущее чем-то рыбным. Де'Тревиль же... оставался сухим и чистым.

Арда не знала, где находилась, разве что могла догадаться по... запаху и архитектуре: городская канализация. Шабаш знал чуть больше - далеко его тело не унесло, так что минут за двадцать он мог бы найти выход обратно в порт, но вот что скрывает лабиринт подземных ходов - тут уже без карты было не обойтись. Ну и самым осведомленным был тот, что и прожил дольше остальных. Ещё при Де'Тревиле охотники пользовались канализацией что бы быстро оказываться в любой части города. Но ходы были столь запутанными, что без карт даже опытные следопыты тут не шарились. Из минусов так же: карты при себе у него не было, так же не за долго до смерти Де'Тревиля от этого способа путешествий охотники отказались просто потому что стало это слишком опасно для одиночек - а собирать группы что бы срезать пару кварталов стало непозволительной роскошью когда самих охотников становились всё меньше. Последний раз он тут был ещё со своим наставником и то пришлось пару раз вступить в тяжёлый бой, ибо канализация сильно ухудшала возможность сбежать. Из плюсов: Де'Тревиль помнил пару маршрутов которыми пользовались чаще всего: один из них вел прямиком к подземному храму Чёрной Церкви что по его памяти оставалась одним из последних оплотов по ту сторону внутренних стен, но находился он на окраине Нижнего Города, что было в совершенно противоположной стороне от их цели. Второй - на соборную площадь, как раз куда им и нужно, правда путь туда был не самый близкий. И, разумеется, на поверхность в портовом квартале он так же путь знал.

Тут же все трое почувствовали некий... зов, на который откликалось то, что заменяло воскрешенным сердца. Прямо в глазном проёме пиявки, среди воняющего зелёного месива, вяло шевелился какой то отросток, светящийся золотистым светом. Понимание пришло буд-то само собой: пища.

...но не та пища что нужна живым, нет... этот не приятный с виду кусок плоти, похожий на толстый язык, стоило проглотить лишь кусочек, мог даровать воскресшему силу...

...но у всего есть плата...

...тот кто поглощает плоть монстров...

...рискует то же стать монстром...

Морис и Борг

Лезвие клинка без труда прошило толстую кожу не подозревавший такой подлости жертвы. Вот только прежде чем упасть замертво, фонарщик издал громкий вопль, похожий на смесь медведя и царапание сотен когтей о сотню стекол. Пришлось закрывать уши руками, что бы ничего из них не вытекло. Так же и для толпы сумасшедших то не осталось не замеченным. Часть валялась буд-то в агонии на земле, часть бросилась прочь, а часть уставилась злобными взглядами на Мориса. Так же где то в отдалении мужчина услышал похожие ответные крики по меньшей мере в количестве пяти штук.

Такой рев и мертвого разбудит! И разбудил...
Для Борга всë закончилось, когда он спасаясь от толпы спятивших сограждан забрался на крышу и с этой крыши упал. Последние дни выживать на улицах города стало особенно сложно. Лавки закрывались, ночью кто то так и норовил сожрать, а от сумасшедших и днем спаса не было. Затем появились охотники и стало вроде по легче, а потом... да много что было потом, но все это уже как то проходило мимо Борга, лежащего в луже своей крови на камнях мостовой.

динь-динь

Похоже за время его отсутствия мало что поменялось. Психи и монстры жрут людей, охотники режут психов и монстров. Именно такую картину перед собой увидел Борг, когда очнулся: поражённые чумой сводящей людей с ума - с пол дюжины злобных, облика не более притязательного чем Борг, с вилами и факелами наступали на мужчину в плаще что носили те самые охотники, а у его ног валялось дохлое одно из чудовищ.

- бух! - послышался глухой звук позади двух перепачканых слизью фигур. Спрыгнув с балкона Де'Тревиль направил арбалет на парочку. Глаза его блестели, мысли путались в голове. - Убей их! - кричал голос внутри охотника - Убей! Чего ты ждешь...

Но авантюрист медлил не сводя с них взгляд. Он в одну секунду мог оборвать их некчемные жизни, но тот свет....такой же как и на нем. Даже сквозь густую слизь его можно разглядеть, густую алую паутину идущую из груди этих двух человек(?) нельзя было не заметить.


-Кто вы такие? И что здесь делаете?- спросил Де тревиль и сделал два шага назад увеличивая дистанцию почти до 5 ярдов

Бронд, старый ты пройдоха... Как иронично и обидно - получить второй шанс и тут же его лишиться. Может быть, что-то пошло не так? Слишком уж вялым выглядел епископ, молчаливым, безынициативным. Ну, хотя бы его жертва помогла Лингару и воительнице - монстр отвлекся на потрошение бывшего клерика, позволив вонам нанести свой удар.

Тело ощущалось немного чужим, но мышечная память, наработанная десятилетиями тренировок никуда не делась. Лингар шагнул вперед, подходя к монстру сбоку, подальше от разрываемого на части Бронда, и вонзил клинок в оскверненную плоть по самую рукоять. А после еще и налег с силой на рукоять, сдвигая сталь в страшной ране.

- Какой славный крик, - на губах против воли образовалась улыбка, пока Моррис прислушивался к ответным крикам. - Ох... Надеюсь вы сыграете для меня сегодня симфонию.

Выдернув клинок убийца обернулся разглядывая приближающихся противников.

- Сколько внимания.... Господа думаю вы переоцениваете мою значимость на этой сцене, - бросок вперед и маленький шарик начинает исторгать из себя дым заполняя окружающее пространство.

- Я знаете предпочитаю тени, - в руках два кинжала и мужчина ныряет в дым а затем два острых кинжала выискивают свои цели. Шеи... Сердца.. Глаза. А с губ срывается та самая считалочка, которую маньяк услышал стоило ему только очнуться.

Вскрикнув от ужаса Борг вскочил и ринулся в бой! А если точнее, то не совсем в бой, а поближе к человеку, охотнику, что сможет защитить бедного оборванца. А ещё попрошайка подозревал что после охотника толпа примется и за него и оставаться одному было бы чудовищной идеей.

– Я.. А.. Аааааааа! — бросился в бой Борг одной рукой - единственной, если точнее - агрессивно и весьма размашисто размахивая немного по середине треснувшей доской, не столько чтобы покалечить, сколько отогнать безумцев и добиться возможности добраться до охотника. Он ведь охотник, он знает что делать, а значить нужно идти за ним! И именно поэтому попрошайка рванул в дым вырвавшийся из бомбочки и на всякий случай крича чтобы охотник не огрел и его за компанию с психами, – Эй! Я Борг, я нормальный!

Единственный глаз твари со смачным чавканьем лопнул под ударом заточки. Словно перезрелый гнойник, окатил при этом парочку чем-то липким.
- От же падаль... - прошипел Шабаш, пытаясь вытереть лицо столь же грязными руками, как вдруг заметил удивительно манящий золотой свет в недрах лопнувшего глаза. Здравый смысл даже столь непритязательного человека противился этому желанию, но внезапно нахлынувший голод оказался сильнее. Прежде чем сообразил, что он делает, Шабаш насадил отросток на заточку и зубами оторвал от него кусок.
- Ух, мля... - внезапно разлившаяся по телу благодать подсказала, что он сделал верный выбор.
- Говорил же, что сожру! - хищно ухмыльнулся Шабаш и отвесил лихого пинка безжизненному щупальцу.

От смакования послевкусия бандита отвлёк глухой удар позади. Быстро обернувшись, он выставил вперёд нож. Заточку с нанизанным на неё трофеем Шабаш протянул в сторону сударыни. Славно дралась, заслужила.
Пристально вглядываясь в темноту он увидел алое свечение. Такое же, как у него самого. Такое же, как у этой девки странной.
- А ты, мля, кто? - рявкнул он в ответ. - Я - Шабаш, меня в порту все знают! Какого хрена тут творится?

- Только попробуй это сожрать и я всажу болт промеж твоих глаз! Не уподобаляйся этому жалкому монстру! - направив арбалет в сторону девушки пробурчал Де'Тревиль не сводя глаз с жулика.

Охотник выжидал только маленького сигнала что6 "разобратся" с этими двумя недочудовищами. Только лишь небольшой намек что с ними что то не так и они не простые люди, а чекнутые психи с поверхности. палец на спусковом крючке дрожал...алое свечение исходившее от этих двоих заставляло его остановится, как будто какая то невидимая стена. В любом другом случае он бы уже разделался с ними и пошел дальше своей дорогой, лишь только по тому что они были не такие как все.

   Все надежды Атлессии избежать сражения разбились со звоном цепей и криком чёрного храмовника. Быть может таким образом судьба подсказывала им, что Бог чёрной церкви все же не был настоящим, раз не уберёг своего почитателя. Алессия не уберегла свой отряд и вот ещё одна жертва пала на её глазах. Не защитила, не успела. Атлессия вздрогнула, заслышав мерзкий звук разрубания человека пополам, а затем вдруг улыбнулась горькой улыбкой, ведь воительницу внезапно посетила благая мысль — у неё теперь появился шанс отомстить за священника, с которым она так и не успела познакомиться. А это хорошее дело для воина.

   Молчаливый паладин среагировал первым — это хорошо. Пусть он неразговорчив, но дело своё хотя бы знает, а значит с ним можно сработаться, Атлессия уважала силу. Вероятно погибший жрец не был сильным, а значит и не суждено было ему выжить...

   Собрав волю в кулак, напряжённая словно стрела Атлессия, подгоняемая адреналином, вскинула щит наизготовку и приготовилась к броску. Тварь, что предстала перед ними слишком тучная и громоздкая, её запросто свалить под собственным весом.

   Издав боевой клич своего отряда, Атлессия "Воительница" бросилась вперёд и что есть мочи врезалась щитом в монстра, будто таран в крепостные ворота.

- Аааааааа!

Глаз чудовища лопнул с чавкающим звуком, забрызгав все вокруг мерзкой жидкостью. Арда, тяжело дыша, села на одно из щупалец чудовища. Правая рука, которой она держала меч, совсем онемела и плохо слушалась от усталости, но Арда чувствовала облегчение. Ей хотелось смеяться и плакать одновременно, но сил ни на то, ни на другое не было.
Тем временем незнакомец, что сражался рядом с ней, выковырял какого-то странного красного червяка из тела монстра, съел половину и остальное протянул девушке. И, хоть выглядело это отвратительно, но Арда почувствовала ужасный голод.
- Я Арда, - ответила девушка и уже потянулась к червяку, как тут ее прервал другой незнакомец в широкополой шляпе и с арбалетом наперевес.
Мужчина не казался дружелюбным, особенно после того как наставил на девушку арбалет. Но он точно так же был окутан красной паутиной. Девушка встала и сказала, надеясь, что это разрядит обстановку:
- Я Арда из группы приключенцев Пита. Мы пришли в этот город ради подземелья. А вы кто такие и как сюда попали? - обратилась она к мужчинам.

- Лингар, - представился паладин, отступая от корчащегося монстра. - Командир... Бывший командир бывшей Храмовой Стражи бывшей Белой Церкви. Спасибо за помощь, храбрая воительница.

В словах его чувствовалась не особо скрываемая горечь. Горечь о погибшем мире, павших воинах и убитых мирных людях. Даже если Зло будет повержено - мир уже не будет прежним. Никогда.

-зачем вы спустились в это богом забытое место? что вы здесь искали? Тут нет ни чего кроме смерти и зловония. - перевел арбалет с девушки на разбойника Де'Тревиль, чувствуя что в девушке нет ни чего опастного. В конце концов она не жрет плоть этого чудовища, что уже само по себе являлось оправданием ее человеческой натуры. Чего нельзя сказать о человеке с ножом напротив охотника.
- Ты! Отойди от нее и брось свою "вилку", ты умреш ранше чем успеешь дернутся! - угрожающе прошептал человек в шляпе.

Де'Тревиль сглотнул слюну неожиданно почувствовав сильную жажду и голод, его взгляд привлек кусок красной мерзости на конце заточки в руках бандита...
съешшшь меняяя..
Охотник смотрел на кусок пытаясь не поддаться чертовому влечению. живот громко заурчал...