Недобрые люди | ходы игроков | 01. Диана

    — …Роберто Рего, — прошелестел Ткач Снов.

    Вспышка света разрезала бесконечность спин и ключиц в толпе. В неожиданном проблеске Джек увидел своего понурого собеседника. Присев на край шезлонга, худой как скелет посредник глядел в столешницу и ковырял её крашенным ногтем. Его не смущала прошедшая сквозь него девушка в сером и серебристом. Он вдруг вскинул глаза как мученик на иконе, не сводя их с лица Джека. Его тихий голос был страшно слышен в грохоте дискотеки. В нём звучало неподдельное сострадание.

    — Твоя цель, Джек. Человек, которого ты должен убить.

Джек ответил на рукопожатие с лисьей улыбкой.

— Приветствую, сеньор Рего! Что ж, похоже, акулам придётся сегодня поголодать! Кстати, должен заметить, что ваши парни держались достойно...

«... не считая подкупа, угроз и похищения свидетеля».

Глаза скользнули по окружению. Дурной советчик в голове вопил: «давай! убей! сейчас! закончи это!» Схожее чувство может неожиданно прийти, когда стоишь на краю крыши высотки и смотришь вниз, и всего один шаг может легко всё закончить, избавив от любых беспокойств. Но Джек понимал, что это всего лишь защитный механизм мозга — в попытке устранить неопределённость как немедленную угрозу он порой стремится показать воображению опасные крайности, чтобы спрогнозировать последствия, актуализировать своё отношение к ним и выбрать образ действий.

«Я тебя убью».

— Ваша яхта — Восьмое чудо света, — сыну рыболова не пришлось даже врать. — Просто фантастика...

«Но не сейчас».

— Ах, да. С моей спустницей, вы, похоже, уже знакомы?

    Ткач Снов кивнул с пониманием и печалью. Так прокуратор Пилат кивал Христу в солнечный день нисана.

    — Разумеется! — без тени неловкости захохотал миллиардер. — Элиша, meu pequeno arminho! Как ты поживаешь?
    — Собираюсь насладиться вечером, дядя Роберто, — расцвела Элиша. За недолгую поездку на катере Джек уже научился подмечать, когда её мимика врёт: в такие мгновения её интонации наполнялись северокорейским восторгом. — Большое спасибо, что пригласили нас.
    — Это тебе спасибо, что развлекаешь нашего американского гостя! — Роберто сделал обнимающий жест, на который никто не ответил, и обеими руками указал в марево над бассейном. — Прошу, называйте меня Роберто. Живу я скромно, Джек, но иногда можно дать себе волю. Карнавал, необычная ночь, праздник… Буду признателен, если удастся на пару слов после всех церемоний. Знаете, они почему-то любят, чтобы я говорил им что-нибудь безумное. Ау, Наталья!

    Из-за спины сеньора Рего проступила сухопарая темнокожая женщина. Её персона казалась практически неотличимой от серого костюма, в который она была одета. Джек мгновенно вспомнил, на ком видел практически такой же костюм — парень на причале, Хавьер Моралес. Костяшки её кулаков были сбиты. Левая подмышка казалась слишком объёмной, как будто она носила там сборник стихов Хемингуэя или автоматический пистолет.

    — Наталья, обеспечь моего нового друга пропуском. Наверх, — Роберто указал бокалом на таинственный ряд иллюминаторов поверх голов. — На палубе для своих куда меньше шума. Можно обсудить дела.
    — Да, сеньор, — кратко ответила женщина и протянула Джеку чёрный бейджик с надписью «Почётный гость».
    — Джек! — заключил Роберто Рего. — Чувствуй себя как дома, развлекайся. Яхта и впрямь неплоха. А после полуночи буду ждать тебя в кают-компании. Тебя, и…

    Его взгляд скользнул по атласному платью Элиши. Та ничего не ответила.

«Возможно, у акул ещё есть шанс...»

Не думал Джек, что вип-пропуск сам прыгнет к нему в карман, однако возможность, что цель сама будет заинтересована в личной беседе, изначально закладывалась легендой.

— Охотно! Благодарю, сеньо... Роберто. Спасибо, Наталья.

Забрав бейджик, Моро повесил его на шею и легонько щёлкнул по ламинату пальцем, ещё раз широко улыбнувшись миллиардеру и худой негритянке.

— Что ж, значит, до полуночи! И замечательного вечера!

    — Увидимся, Джек! — Рего хлопнул его по предплечью. Мощная цепь обнимала его шею под колючим сплюснутым подбородком. Одеколон, шампанское и странное ощущение никогда не спящего азарта окутывали владельца «Дианы». Пожалуй, даже сам Джек не смог бы с точностью определить, виноват в том его инстинкт убийцы или пропитавшая ночь энергия больших денег.

    По трапу за их спинами поднялся следующий пассажир. Киноактёр с короткой стрижкой, которого Моро видел в каких-то бессмысленных боевиках. Роберто со смехом устремился к нему:

    — Эван Хобстоун собственной персоной!

    Джек нашёл взглядом палубу, о которой думал; вернее, её задний борт. В боковой проекции главная и «частная» палубы «Дианы» напоминали съехавшую набок колоду карт. Главная палуба простиралась от носа до кормы яхты. Приблизительно посередине начиналась палубная надстройка, оставляя слева и справа от себя узкие крытые проходы вдоль бортов. Первая из палуб надстройки и была той, о которой говорил сеньор Рего. От бассейна на корме Джек разглядел только смутные силуэты плеч и голов над бортом. Кажется, планировка первой верхней палубы приблизительно повторяла планировку нижней: открытое пространство, затем крытый салон, крышей которому служила вторая верхняя. Однако ни шумной дискотеки, ни вспышек стробоскопа там видно не было. Вероятно, публика наверху предпочитала развлечения потише.

    — Мистер Миллинер… — Элиша коснулась ребра его ладони, увлекая прочь от шумных встреч. — Калибр гостей впечатляет, не правда ли? Я, кажется, видела там жену вице-губернатора. Предпочтёте осмотреться или сразу отправимся к бару?

    Зато на нижней палубе отрывались вовсю. В бассейне плескались парни и девушки в невесть откуда взявшихся плавках. Кто-то не стал утруждаться сменой костюма и рухнул в бурлящую от пузырьков воду прямо в смокинге под хохот компании на краю. Дальше в толпе, над огромным музыкальным пультом, воздел руки худощавый диджей. У него был ёжик мелированных до снежного цвета волос, он был одет в пёструю гавайку и раскачивался в такт ритмичной, быстрой музыке. Та била в уши и кровь с одинаковым остервенением, насыщая электрическим темпом морской ветер.

— Впечатляет, и правда.

Осматривая яхту, Джек невольно задумался о своей профессии.

«Такие как я получают неплохие деньги за то, что избавляют мир... убивают таких, как он... И нанимают нас такие как он... Убирая одних мразей, мы позволяем наживаться на этом другим. И эта яхта — прямой результат нашей работы. И Элиша, её сломанная жизнь, тоже следствие этого... Я здесь затем, чтобы у кого-то появилась подобная яхта, особняк или бизнес...»

Подобные мысли посещали Джека не впервые. Но с каждым разом их осознание становилось всё отчётливее — с каждой новой целью.

— Если позволите, я бы для начала немного освоился. Присоединюсь к вам чуть позже.

    Элиша в шутливом удивлении покачала головой:
    — Сердца юристов сделаны из камня! Что ж, мистер Миллинер, вас должен приманить бар на носу. Там потише. Буду ждать там, ваша юридическая светлость.

    По-видимому, она не вполне понимала, как стоит себя вести и как отвечать. Её нанимали ради эскорта, ради компании. Ради постели. Мужчины, которым Элиша доставалась в виде оплаченной услуги, обладали совсем иными манерами. «Мистер Миллинер» и загадочный намёк, что ему может потребоваться самая разная поддержка, оставались для неё загадкой. Пожалуй, к лучшему. Ничто не будоражит воображение сильнее загадок.

    Стоило Элише исчезнуть в праздничной толпе, как вернулся другой собеседник. Тот, от которого было не заслониться непрозрачными очками или фиктивной биографией.

    — Что будешь делать с этим, юридическая светлость? — заложив тонкие как спички руки за спину, Ткач Снов зашагал бок о бок с Моро, проходя через гостей. — Со своими мыслями, имею в виду. С этим миром. С ней.

    Он кивнул вслед шоколадной спине Элиши. К сожалению, персональные галлюцинации слишком хорошо знали, что у Джека на уме.

— Считаешь, это удобный момент залезть мне под кожу? — Джек усмехнулся себе и взял с одного из столиков мини-сэндвич с икрой. — Что делать с мыслями — мы с тобой отлично знаем. А вот с миром я ничего пока сделать не смогу — не того уровня я сволочь. И сопереживание ей не входит в наш контракт. Но всё же... может быть, я мог бы ей помочь. Если б знал способ.
Моро приблизился к краю и, облокотившись на бортовые перила, принялся за бутерброд, глядя на тёмные волны.
— Но ей не понравится то, что случится. И едва ли ей это поможет. Взять её с собой как в каком-нибудь клишированном кино про... Ты знаешь хоть один фильм про убийц или шпионов, где девушка в конце выживает?

    — «Залечь на дно в Брюгге», — тут же сказала галлюцинация. — Но там не повезло убийцам. Это ведь игра с ненулевой суммой, Джек. Ты или они. Ты или они…

    Ткач Снов замолчал и со всегдашней тоской посмотрел на лопнувшие икринки. Те обрамляли след от зубов Джека на тосте. В другой жизни он мог бы стать хорошим ортодонтом. В другой жизни всё могло пойти по-другому. Для всех. Для беззаботного миллиардера-социопата. Для девочки из трущоб. Для сына рыбака. Для парня из SWAT, предложившего Джеку первую «другую работу». Для всех.

    Гулкое стакатто музыки окатило их. Вечеринка нашла грусть в своём сердце, настигла её, затоптала децибелами и танцевальными ритмами с Копакабаны. Диджей Марракеш вскинул тонкие руки, унизанные фенечками и браслетами, чтобы обрушить их на пульт. Толпа на палубах дрогнула как многоголовый сверкающий студень. В тенях над чёрной водой скользнул гидроцикл, где стрелок высматривал монстров в глубине, не замечая монстра на верхней палубе.

    — Почти сотня гостей, — прервал паузу Ткач Снов. — Весёлые. Пьяные. Подкуренные. Ты мог бы устроить грандиозную панику. Ты мог бы сбросить Роберто в бассейн и улететь на вертолёте. Ты мог бы выстрелить в него снизу, из толпы. Тебе ведь нравится знать, что ты сильнее их. Волк среди сотни овец.

— Я или они — это нулевая сумма, приятель. Но это не важно. Я труп в двух случаях из трёх. — Дожевав бутерброд, Джек немного покрутил зубочистку между пальцев и взял её в зубы, сместив в уголок рта. — Волк в медвежей берлоге.
Потом Моро обернулся, бросив взгляд в сторону толпы.
— Что бы ты сделал на моём месте? Имею в виду её.

    — Съел бы, — очень серьёзно заявил полупрозрачный гот. — Она уже сыграла свою роль. Адвоката с тёлочкой ни в чём не подозревают. Зачем доверять ей дальше? Знаешь, всё это — устраивать тебе побег на катере, вырубать свет… это не её. Это ночная бабочка для мальчиков постарше. Она больше не нужна. Ам.

    Взгляд Джека завершил круг. Не двигаясь среди гостей, было тяжело понять, кто есть кто. Зато Моро определил, что основные скопления публики — это бассейн у кормы, танцпол ближе к середине и бар на носу. Если Роберто действительно планировал речь с балкона как в аляповатых диктаторских романах, то хороший стрелок имел все шансы достать его от бассейна. Даже с пистолетом. При везении. Везение — главный элемент лотереи, любви и заказных убийств. Бар на носу, в свою очередь, служил чем-то вроде лаунж-зоны для гостей поспокойнее. Общение, интриги, пара сделок под виски и кокаин. Из узких коридоров между палубной надстройкой и бортами, что соединяли нос и корму, можно было незаметно сигануть за борт. Наконец, танцпол был хорошим местом, чтобы посеять панику, как выразился посредник. Он находился прямиком перед палубной надстройкой, однако стрелять с танцпола снизу вверх было почти невозможно. Толпа кипела, дискобол бил по глазам, а из-за угла обзора Джеку были бы видны разве что львиная голова и плечи Роберто Рего.

— Побег на катере, говоришь?

Но уцепился Джек за другое. Освещение. Он не стал поднимать голову — только взгляд. Стрельба не входила в план Моро. По крайней мере, в основной. Тем более, что патронов с собой не было, в крайнем случае их предполагалось достать на яхте — в каютах или у охраны.

— Ты прав. Съесть было бы логично и рационально. Но я уже съел бутерброд.

Осмотрев точки освещения, Джек переключился на охрану и видеонаблюдение. Интересовали маршруты вооружённых парней, персонала и точки расположения видеонаблюдения.

— Думаю попробовать с ней кое-что иное. Вряд ли ты оценишь. По крайней мере, сразу.

    Первую идею ждало фиаско, по крайней мере отчасти. Великолепная яхта светилась будто бы изнутри. Оснащённая подсветкой бортов и палуб, встроенными в потолки лампами, неоновыми линиями вдоль контуров надстройки, дискоболом и бразильской луной, то пробивавшейся, то вновь скрытой за низкими тучами, «Диана» не нуждалась в лишней аппаратуре. Здесь не было ни прожекторов на высоких шестах, ни световых щитов. Самой высокой точкой яхты были вертолётная площадка и радиорубка, где в темноте вращались лопасти радара. Стреляя оттуда, с четвёртой верхней палубы, Джек обеспечил бы себе темноту и одиночество. Но: во-первых, туда требовалось попасть. Во-вторых, реальный шанс на успех этого плана дало бы скорее длинноствольное оружие.

    Однако прогулка по яхте принесла и другие наблюдения. Главная палуба, наполненная бесконечным праздником, была избавлена от признаков жестокого мира Джека Моро. Охрана отсутствовала. Несколько матросов на корме, дежурный матрос на носу, официанты в толпе и четверо барменов на носу, без устали разливающих пина-колады. Джек углядел и багровый силуэт Элиши у стойки, склонившийся над неизменным айфоном. Но сейчас было не до неё.

    Попасть на палубную надстройку — то есть, на упомянутую Роберто палубу для своих — было возможно с носа. Распашные белые двери с уютными иллюминаторами предваряли лестницу из наборной древесины. Та изящно поднималась вверх, наверняка ведя на следующий открытый уровень. Уже без дискотеки, но с инвестиционными диалогами, политическими комментариями и сравнением лыж от Баленсиаги. Пройдя мимо, Джек кинул быстрый взгляд сквозь иллюминаторы. Наверху лестницы дежурил смуглый мужчина в уже знакомом сером костюме. Памятуя Хавьера Моралеса на пирсе, следовало предположить, что мужчина был оснащён рацией и пистолетом. Скорее всего, на этом «блокпосту» проверяли пропуск, надетый Джеком на шею.

    Присутствовали и камеры: выпуклый стеклянный глаз таращился на лестничную дверь. Другой следил за баром. Третий и четвёртый — за проходами с носа на корму вдоль бортов. Из-за толпы на танцполе Джек не смог пробиться в центр кормы, но оставалось предположить, что спуск к катерам тоже взят под наблюдение. С другой стороны, ночь и световые помехи — плохие друзья для объективов. Скорее всего, только камера над лестницей, где освещение было относительно стабильным, действительно могла помочь охране. Скорее всего. Фортуна капризна.

    Напоследок Джек приметил и крысиные норы. Двери, расположенные в проходах у бортов, вели вниз — на палубу с каютами. За просторной стойкой носового бара киллер приметил грузовой люк: по-видимому, через него с камбуза на бар доставляли выпивку и канапе с паштетом из единорогов. Оставался и кормовой док — тот, который Джек увидел в момент прибытия. Не считая того, что матросы наверняка удивились бы всплывшему посреди него адвокату. Впрочем, адвокаты тоже капризны.

Вариант стрельбы с точек освещения отпал, но идея с радиорубкой в целом выглядела как рабочая, не считая, что для этого ещё требовалось найти на судне винтовку и желательно с глушителем. Вряд ли кто-то услужливо заготовил подобное оружие специально для Джека. По сравнению с этим, задача пробраться наверх представлялась вполне решаемой. Впрочем, в первую очередь стоило хотя бы отыскать десяток другой патронов 9мм. Вопрос — где? Палуба с каютами? Пока ничего более разумного на ум не приходило.

Джек поднял голову, взглянув на охранника и вход в вип-зону. Следующая область для осмотра. Туда он намеревался взять с собой Элишу. Лучше всего уже в статусе подготовленной сообщницы. А значит, тот разговор с ней, который он вначале собирался немного отложить, всё же следовало провести именно сейчас, несмотря на то, что не было ещё даже намёка на основной план. Поэтому, Моро, щёлкнув себя парой лёгких щелбанов по носу, что помогало быстро перенастроиться на нужный лад, крутанулся на носках мокасин и бодро зашагал в сторону девушки с непринуждённым видом человека, чьи дела шли лучше, чем он когда-либо мог подумать, и который определённо не замышляет ничего иного, чем хорошенько выпить и повеселиться.

    Элиша никуда не исчезла за это время. Кожа с оттенком молочного шоколада, багровый бархат, пульсирующая движением лента постов, высокий бокал. Декорации для великой лжи или большого откровения были готовы — осталось выбрать слова.

    — Мистер Миллинер?

— Элиша.

Шагая к ней, Джек усиленно прокручивал в голове разные варианты развития диалога и разные подходы, обдумывал возможные аргументы за и против, возможные альтернативы. Просчитывал риски и возможные последствия. Главная линия беседы была намечена довольно чётко, но многое зависело от того, что творилось у неё в голове: от её взглядов на текущую жизнь, от дальнейших планов, от степени желания отомстить и того, что ещё недавно считалось «выученной беспомощностью». От готовности к риску и переменам. Но ещё — от последствий внезапного «исчезновения» Рего. В зависимости от того, что думала насчёт всего этого Элиша, Джек собирался предложить ей помощь и, возможно, новую жизнь. На вопрос, зачем ему это, ответ уже был готов заранее — более клишированный, чему ему бы хотелось, но относительно честный. Что-то в духе: «вернуть вам вашу жизнь — это хороший способ добавить происходящему смысла и, быть может, что-то изменить в моей жизни, которую я жил, в основном, для себя».

— У меня есть к вам небольшой разговор...

    — Правда — бесцельный риск… — прошептал Ткач Снов. Его силуэт рассеялся в стекле бокалов, когда Джек уселся на табурет и положил локоть на стойку. Темнокожий бармен обернулся к нему.

    Моро, показалось, или призрак современного старца горы стал немного бледнее, когда Джек определился с планом? Да, киллер не предлагал Элише спасение, однако, так или иначе, хотел заключить честную сделку. У таких решений есть последствия.

    …Элиша долго молчала. Нельзя узнать, что творится в голове у человека, не отдавая ничего взамен. Раскрывая карты, Джек прыгал в омут. В прекрасный юный омут с оттенками золотого и алого. В слабый запах орехового парфюма. В печальные глаза за обаятельной улыбкой. Элиша пила брют как воду. Её ногти выбивали на крышке айфона нервную дробь.

    — Я знала, что с вами что-то не так, «мистер Миллинер», — теперь она определённо взяла ном-де-гер Джека в кавычки, — но чтобы настолько?

    Элиша продолжила молчать, глядя в прошлое сквозь стекло. Она вспоминала детство, сестёр, неожиданного благодетеля и цену, которую он запросил за свой труд. Что из обстоятельств, вбитых в её память железными гвоздями, помнил сам Роберто Рего? Стоны, в которых смешались отвращение, презрение к самой себе и вынужденное, подавленное наслаждение? Трясущиеся плечи и всхлипы в ванной? Нож, брошенный на пол к босым ногам? Обжигающую воду в многофункциональном душе, которая лилась не на тело, а на пустоту под кожей? Красные пятна на ней, которые станут синяками от крепко сжатых пальцев. Непонимание в глазах одиннадцатилетней Люсии, когда старшая сестра закричала на неё и выбила из рук новые «эирподс». Кровь на губах. Мерзкий звук оповещения о пополнении счёта. Смятое бельё от «Кики и Монпарнас» с порванной лямкой бюстгалтера. Чем глубже в колодец памяти скользила Элиша, тем чаще вопросительные знаки становились точками. Роберто Рего не помнил такие вещи и не знал о них. А даже узнав, позабыл бы. Не на следующее утро, конечно, Роберто ведь не был психопатом. Скорее через месяц или полгода. Только вот ирония: Роберто позабыл бы не о том, каково ощущать вставший внизу живота комок или глотать гормональный контрацептив. Ему был незнаком сострдательный взгляд медсестры в государственной поликлинике, выписывающей левоноргестрель и не задающей вопросов. Роберто позабыл бы только смуглое и стройное тело на простынях, стёртое чередой других. Люди вроде Роберто Рего плевали на любовниц и жён. Семья — это «чтобы было». Вместо семьи в их мессенджерах закреплены переписки с менеджером активов, исполнительным директором и финансовым офицером. Они роднее, ближе, понятнее.

    Разница между женой и любовницей лишь в том, что жёны миллиардеров нанимают киллеров, чтобы отомстить.

    А их любовницы…

    Шелестело море.

    Палуба «Дианы» покачивалась на слабой волне. Чернота залива вокруг переливалась огоньками вдали. Басы с танцпола пробивали нервную систему дрожью. Мерно вращалась антенна высоко наверху.

    — Я согласна, — без интонаций сказала Элиша. Совершенно естественным движением она поднялась, спокойно размахнулась и швырнула бокал в море под удивлённым взглядом бармена. Вместе с бокалом она выбросила то ли воспоминания, то ли знаки вопроса. Затем она повернулась к Джеку: — Давайте сделаем так, чтобы сеньор Рего исчез сегодня. Всё, чего я хочу — моя жизнь, свободная от него. Моя и моих сестёр. Что от меня требуется?

Взглянув на часы, Джек нахмурился. Время наступало на пятки.
— Договорились. От вас — две вещи. Первая — мы должны безопасно покинуть яхту. Вторая — назовите страну и число пассажиров, я позабочусь о перелёте. Времени для сборов не будет совсем.
Джек ещё раз глянул на часы, незаметно достав капсулу с микрокамерой. Взяв Элишу за руку, он вложил ей в ладонь устройство, мягко улыбнувшись — больше для возможного наблюдателя.
— Ещё момент. Это микрокамера. Сейчас будет речь именинника, но морская болезнь мистера Миллинера не позволит ему присутствовать на ней. Всё же он — сын адвоката, а не рыболова. Постараюсь вернуться до окончания, но до того я должен быть в курсе, что там происходит. По крайней мере, сказанное. В самом крайнем случае выбросите её за борт. Пока это ваше средство связи со мной.

    Их пальцы на мгновение переплелись. Ладонь Элиши была холодной как вода за упомянутым бортом:

    — Я постараюсь что-нибудь… я что-нибудь придумаю, «мистер Миллинер».

    По ней было не сказать, о чём она думает и что происходило в её душе. Мимика Элиши вновь стала фальшиво-гладкой, как на катере. Для Джека прошло два часа, а для молодой проститутки минула целая жизнь.

    — Вы должны уходить, я так думаю. Наверное. Ведь так делаются ваши дела.

— Джек, — поправил не-Миллинер, оперевшись двумя руками на стойку и опустив голову, изображая недомогание. — Раньше я спасал людей. И мне это нравилось.

«...хоть и длилось это недолго»... — добавил он мысленно.

Перед тем, как позвать бармена, чтобы попросить стакан воды, Джек ещё раз взглянул на девушку.
— Не бойтесь, — негромко, но твёрдо сказал он. — Я не обману.

После этого Джеку Миллинеру стало совсем нехорошо.

«Я сам определяю цели, приятель...»

    — Сеньор? — всполошился смуглокожий мужчина в поблёскивающей жилетке и рубашке с перехваченными над локтем рукавами.

    Джек театрально закашлялся, но быстро спохватился, что выглядит как персонаж «Скорой помощи». Элиша усиленно имитировала растерянность. Тем не менее, бармен протянул Джеку стакан с выражением искренней озабоченности:

    — Всё в порядке, сеньор? Постучать по спинке?

Джек покачал головой, шумно вдохнув. Он знал, как выглядит морская болезнь.
— Ничего-ничего. Я в порядке. Всё нормально. Просто немного... Ох, чёрт... наверно, укачало слегонца на пароме... Может, с непривычки... — он кисло улыбнулся бармену. — Где у вас туалеты, приятель?

    Смуглый палец немедленно указал в сторону прохода между бортом и палубной надстройкой. Белая сталь слева, звёздная ночь справа. Казалось, что тропическая Атлантика отражает эхо даже мыслей. На мгновение к Джеку пришло осознание, как далеко от дома он находится. Затем — вопрос, где его дом. Бармену было проще:

    — Там, сеньор. Пройдите по коридору, налево и вниз по трапу. Вы попадёте в курительный салон. Уборная для джентльменов справа от стойки.

    Элиша со скучающим видом поправляла заколку. Джек заметил, что короткая пластиковая трубочка микрокамеры теперь установлена практически над виском девушки, прикрытая непослушной прядью. Его палубные «глаза» были готовы к работе.

Благодарно покивав, "мистер Миллинер" мельком глянул в указанном направлении, припоминая местоположение камер.
— Стойка и курилка... отлично... спасибо, — Джек сосредоточил мутный взгляд на бейджике и назвал бармена по имени, мучительно улыбнувшись. Затем обратился при нём к девушке: — Элиша, вы идите, я прис... присоединюсь к вам через пару... через несколько минут...
Он мягко коснулся её плеча и побрёл в сторону кают, изредка замедляясь и опираясь на что попадётся под руку, стараясь не касаться ничего пальцами.

    Бармена звали Лукаш. Как и полтора процента от всех мальчиков, рождающихся в Бразилии каждый год. Элишу всё ещё звали Элишей. Она неловко улыбнулась Лукашу и указала кончиком ногтя на стакан. Бармен понимающе пожал плечами. В его жизни Джек был не первым богачом, не умеющим пить, и вряд ли последним. Странным, но не подозрительным. Унылым. Заурядным. Проваливающим даже броски пяти шестигранных кубиков. Вселенная нескоро забудет об этом.

    Металл «Дианы» был прохладным несмотря на жаркую бразильскую ночь. Джек чувствовал его сквозь рубашку на плече, пока брёл вдоль стены к трапу вниз. Белоснежная принцесса морей будто подбадривала его ласковым касанием. Маэстро, пустивший её со стапелей какой-нибудь итальянской верфи, наверняка вдохновлялся Даниэлем Дефо, а не Дональдом Трампом.

    Джек повернул медное колесо на овальной двери и нырнул в приятный жёлтый свет. Внутренние помещения яхты были обшиты натуральным деревом. Шаги заглушал пушистый тёмно-синий ковёр с полосками вдоль стен, а фурнитура ламп и иллюминаторов успокаивающе блестела медью. Курительная комната больше смахивала на клубный лаунж где-нибудь в Лондоне: массивные кожаные диваны вдоль стен, бар с обильным выбором классического мужского алкоголя, несколько столов… и неприметная дверка с силуэтом джентльмена в смокинге. Несколько гостей тихо беседовали в сигарном дыму, у бара трое англичан соревновались в национальном спорте. Один из них уже еле стоял. Другой бармен — точь-в-точь Лукаш, только Фелипе, и оснащённый короткой тёмной бородкой — смотрел на них с мучительной укоризной.

    Моро приметил, что коридор вдоль борта продолжается дальше в обе стороны. Курительная была чем-то вроде перекрёстка. Припомнив чертежи, показанные Ткачом Снов, киллер сообразил, что на носу находится несколько VIP-кают, а если он пройдёт в сторону кормы, то последовательно попадёт в столовую, блок кают для пассажиров попроще, а затем в кормовую часть, откуда может добраться или до дока с катерами, или спуститься ещё ниже в машинное отделение, камбузы и прочие хозяйственные помещения.

    Пока его появление осталось незамеченным.

    Зашуршал маленький экран, куда передавались данные с микрокамеры. Тени и плечи скользили по нему — Элиша пробиралась сквозь толпу на палубе, приближаясь к танцполу и бассейну. Оттуда она могла наблюдать за балконом и речью Роберто Рего.