Мгла | ходы игроков | Коннор и Тейт

Коннор.



Агент ФБР - это круто. Кто не мечтал побыть им хотя бы в детстве, насмотревшись "Твин Пикс" или "Секретных Материалов"! Чтож, мечты иной раз сбываются, видимо... Хотя ты почти ничего не помнишь о том, как ты оказался агентом, по всей видимости ты им действительно был, причем достаточно долго, раз успел так основательно исписать внушительной толщины блокнот. Но был ли ты успешным агентом или просто тихо сходил с ума беспомощности перед делами, которые невозможно раскрыть? А может быть и сошёл окончательно, раз попал... в эту холодную мглу?

Чем дольше ты блуждал в этих туманах, тем больше сомневался в своем рассудке. Сколько же это длится? Иногда кажется что целую вечность. Во всяком случае достаточно долго, чтобы уже изрядно устать и прийти в отчаяние. Тебе уже доводилось встречать в туманах таких же как и ты сбитых с толку людей... и не только их. Ты пытался вести расследование, но так и не пришел ни к каким выводам. Ни состава преступления, ни подозреваемых, ни орудия преступления - только жертвы в избытке. Ты вполне можешь стать еще одним в их списке.

Снова и снова ты возвращался в эту комнату в мотеле, как в нулевую точку координат, потому что в конечном счете тебе больше некуда было идти и незачем возвращаться. Ты снова остался один, детектив. Выхода нет. Кроме новой попытки раскрыть это дело. Своё собственное дело о Мгле.

Ты в своей комнате в мотеле и уже давно потерял счет дням, проведенным во Мгле. Они кажутся каким-то видением, сном - или скорее кошмаром. Рассудок противится, но единственный способ уцелеть и продвинуться дальше, это не отторгать этот странный причудливый опыт, а принять его, как единственную новую реальность. И тогда, быть может, ты распутаешь этот узел. Тех, с кем тебе довелось общаться уже во Мгле, больше нет. Они были разными: слабыми, сильными, злобными, добрыми. Их. Больше. Нет. Но каждая новая встреча давала тебе новые улики и возможно однажды их хватит, чтобы понять, что здесь творится. Ты обязан выяснить это, чтобы не рехнуться совсем и не погибнуть.

В последние дни твоими типичными занятиями стали вылазки по улицам городка - в основном в дневное время по понятным причинам. Ты не оставляешь надежды найти еще хоть одну живую душу в тумане. Но можно убить время и за попыткой в очередной раз перечитать свои записи, чтобы попытаться найти в них нечто новое.



Тейт.



Ты убежал от них, ты снова переиграл копов! Вот какая мысль молотом била у тебя в висках, когда ты наконец перестал слышать полицейские сирены у себя за спиной, а потом свалился в изнеможении и уснул в какой-то заброшке, забившись под наваленные в кучу старые доски. Было не до удобств - после того, как ты давал волю зверю внутри себя, приходилось заметать следы и выжидать, пока ищейки потеряют твой след. Так что отрезвляющее осознание, что что-то пошло не так, пришло к тебе далеко не сразу.

Ты проснулся утром от холода. Казалось, что стылый воздух забирается тебе за воротник и струится по позвоночнику, словно змея. Пальцы слегка окоченели и первые минуты ты попросту кое-как согревался, переминаясь с ноги на ногу и растирая ладони, а затем осторожно выглянул в разбитое и пыльное стекло: улица тонула в тумане и тишине. Ни единого звука - так что собственный пульс казался громким, как и пронзительный гул в ушах. Ни единого писка чертовой крысы, ни одного кашля бродяги, роющегося в мусорном баке.

"Так не должно быть" - подумал ты. Не сейчас, не в этом районе. Что-то не так. Всматриваясь в туман, ты наконец увидел в нем что-то живое - и пальцы сами стиснули рукоять топора на всякий случай.

Ты переиграл копов - это точно! Но, кажется, убегая от них, ты где-то повернул не туда, потому что оказался в какой-то странной безлюдной версии города, тонущего в тумане. Здесь холодно и неуютно, а дорогу домой ты напрочь забыл, как и кое-какие другие вещи, которые явно знал ранее. Может это из-за той же штуки, которая подталкивает тебя к убийствам, типа какой-нибудь опухоли в голове... Стоило бы показаться врачу, а то этак и помереть не долго, да? Но для начала надо понять, кто там идет в тумане, недалеко от приютившей тебя заброшки. Или наоборот лучше обойти этого "кто" стороной на всякий случай, а то вдруг это офицер полиции?

Холодно. Чёрт побери, холодно.

Кровь перестала разносить по телу адреналин, а вместе с ним ушли и ярость, и крышесносный задор, когда и море по колено. То самое опьянение, которое помогает перемахивать через заборы, забираться на крыши, убегать от собак и сирен... Сейчас это ушло. Будто окружающий туман всё высосал нахер.

Что-то было совершенно не так. И Тейт очень быстро понял, что именно. Звуки. Где сирены? Не обязательно копов, хотя бы службы спасения? Где кашель бомжа, где гул толпы, где звонки мобильников, вопли рекламы, где весь этот городской гул? Он же вот только... Буквально вчера прибил к херам очередную богатенькую семейку. Значит, был очередной особняк. Или это был пентхаус? Почему так путается в голове? Память услужливо подкидывала дырки, как будто в мозгу поработал какой-то червяк, то тут, то там погрызший серое вещество...

Но это значило только одно - здесь есть богатый район. А если есть богатый район, есть и бедный район. А если есть богатый район и бедный район - то где же, ёб твою мать, все эти люди?!

И в тот же самый миг взгляд заприметил какую-то фигуру. Из-за тумана не разобрать. Может, и стоило бы куда-нибудь свалить, чтобы не сверкать своим лицом - вполне возможно, что это фараон какой-нибудь. Но если сдриснуть - то, собственно, куда? Паркер не имел ни малейшего понятия. А, значит, надо пойти на риск. Быть может, подскажут дорогу или объяснят, что тут к херам произошло, пока он спал.

И вот, он снова здесь. Здесь, в этой тесной, захламлённой комнате, в полном одиночестве и давящей тишине. Снова вернулся ни с чем, оказавшись бессильным перед этим бредовым лихорадочным кошмаром. Да, вот что напоминала эта реальность – лихорадочный кошмар, тревожные сны больного человека, после которых он просыпается ещё более усталым и измученным.

Снующий взад-вперёд по комнате Коннор ощущал себя именно так – как больной лихорадкой. Ему было жарко, мозг буквально кипел в голове от напряжённого мыслительного процесса, а лоб блестел от испарины, и в то же время он зябко ёжился от промозглого холода, пробиравшегося снаружи – оттуда, где безраздельно царил молочный туман. Мысли Коннора тоже плыли в мистическом тумане, путаясь в голове и нарушая привычный порядок, царивший некогда в высоко организованном разуме агента Колтрейна. В этом тумане исчезали даты, места, события, лица, и оставались лишь какие-то отдельные, не привязанные ни к чему толком обрывки. Колтрейн отчетливо помнил рецепт приготовления любимого кофе ручного помола и запах в салоне служебного "Форда", но не мог вспомнить название родного города и имя собственной жены, с которой, вероятно, прожил целую жизнь. Неспроста же, разменяв эдак полтинник, он до сих пор носит это обручальное кольцо, след от которого буквально отпечатался на сухой коже безымянного пальца? Туман в голове пожрал не просто воспоминания – он пожрал его личность, его "Я", и оставил лишь вечно усталый призрак человека, мечущийся в своей горячке в четырёх стенах номера дрянного мотеля посреди грёбаной Мглы.

Туман в голове раздражал Колтрейна, и одновременно пугал его до паники, волны которой порою накатывали на него. Туман в голове пугал его не меньше, чем туман за фанерной дверью и окошком с жалюзи и обитающие в нём существа. Ведь что мы вообще есть такое без нашей памяти, без нашего опыта? Одна лишь пустая оболочка, загнанный зверь в человеческом теле, напуганный неизвестностью и забившийся в кое-как обжитую нору. Коннор Колтрейн давно уже не был собой – он стал таким зверем, и сейчас, как этот самый зверь, метался по комнате, словно по запертой клетке, бросаясь то на одну, то на другую стену. Если он не метался по комнате – то сидел на смятой постели, сжимая между пальцами собственные волосы и до рези в глазах вчитывался в собственные записи или в документы, наугад вытащенные из очередной коробки, пытаясь собрать хоть какую-то целостную картину. Иногда он впадал в ярость, и с остервенением рвал, разбрасывал и срывал со стены бумаги, ненавидя их за то, что те не дают ему никаких ответов. Иногда он колотил кулаком в стену и кричал, кричал в потолок, грязно бранясь на кого-то наверху и обвиняя его в том, что он оказался заперт здесь. Иногда – хныкал, лёжа на кафельном полу санузла, свернувшись в позу эмбриона и дрожа, как осиновый лист. Это были систематические припадки безумия – так из него выплёскивалось всё накопившееся отчаяние и весь пережитый им страх. Потом наступала тупая апатия и мысли о том, чтобы покончить со всем этим раз и навсегда. Разбежаться и врезаться головой в стену, чтоб расплескать по дешёвым обоям остатки мозгов, или вспороть себе горло осколком разбитого зеркала. Но в конце концов Коннор всегда снова брал себя в руки.

Взял и сейчас. Встал с пола ванной, взглянув на себя в зеркало и вновь отметив свой усталый, безумный вид. Закинулся парой таблеток глицина из аптечки – в банке их осталось не больше десятка, на самом донышке. Налил себе кофе – термос ещё не иссяк, а кофеин здорово успокаивал нервы и унимал дрожь в руках. Потом Коннор вновь затягивал галстук потуже, поправлял воротник и рукава, приглаживал волосы и вновь умащивал их своим гелем – забота о причёске как будто бы была знаком того, что Колтрейн не сдался. Вновь посмотрел в отражение – хорошо, Коннор, держишься. Ты всё ещё на коне. Потом Колтрейн быстро рассовал по карманам весь свой нехитрый скарб – особое место в нём занял блокнот, само наличие которого во внутреннем кармане непромокаемой куртки вселяло в Колтрейна уверенность в своих силах. На поясе нашёл своё место фонарь – профессиональный, служебный, огромный, с длинной ручкой и мощной светодиодной лампой. Сколько там ещё осталось заряда в батарейках? Хватит ли ещё на одну вылазку? Кто его знает. Колтрейн с досадой коснулся пустой кобуры, и руки ощутили фантомное прикосновение к рифлёной рукояти "Беретты", утерянной ещё когда-то давно – в памяти лишь смутно мелькнули отзвуки давних выстрелов и сухой щелчок затвора, вставшего на задержку, а потом жесткий удар по руке. Без пистолета Коннор ощущал себя будто бы голым. А ещё без него производило заметно-меньшее впечатление его удостоверение, спрятанное в другом внутреннем кармане непромокаемой куртки. Но всё же – он был готов. Собран, спокоен и готов вновь действовать.

Снова изучать записи Коннор не стал. Он делал это уже сотню раз до этого момента, и ещё сотню раз сделает после, когда вернётся сюда. Сейчас Колтрейну нужно решить вопросы более насущного выживания. Найти батарейки, чтобы однажды не остаться совсем без света. Найти другие источники освещения, чтобы не высаживать заряд батареек в фонаре. Найти какое-нибудь оружие, чтобы иметь возможность дать бой порождениям Мглы, таящимся за углом. Найти, наконец, ещё хоть одну живую душу в этом молчаливом чистилище, и надеяться, что она не канет во Мглу, как те, другие, чьи портреты Колтрейн уже запечатлел на бумаге, а потом снабдил короткой подписью: "Погиб". Возможно, в процессе найдутся и какие-нибудь ответы – его комната, очевидно, не сможет дать сильно больше, чем дала сейчас. Возможо, смогли бы дать записи "прошлого Коннора", но к ним Колтрейн сможет вернуться в любой момент. Верный блокнот всегда при себе.

Тейт.

Кто-то идет там, в тумане. Вот и возможность выяснить, куда все подевались... Но чем ближе ты подходил к размытому силуэту и чем лучше видел его, тем меньше был уверен в том, что ты собственно видишь. Первоначальное удовлетворение от того, что движущаяся фигура вроде бы имеет женские пропорции (с бабами как-то поменьше риска, в случае чего можно припугнуть или применить силу), схлынуло, когда ты понял, что движется она как-то... ненормально.



Едва касаясь голыми пятками асфальта, она медленно дрейфовала в тумане, словно дохлая медуза в воде, которую кто-то зацепил крючком и тянет вперед. Руки, длинные черные волосы и голова девки бессильно висели, как у трупа, и вся она выглядела так, будто ее только что достали из болота - бледная и покрытая какой-то то ли грязью, то ли тиной с черными потеками. При этом в ее движении явно имелся вектор и она медленно ползла в неизвестную тебе точку где-то там, за туманом. В памяти воскресло странное воспоминание: ты, еще маленький шкет, пробовал запустить с бумажным парашютом солдатика - и того примерно так же тащил по асфальту ветер, чуть приподнимая над землей. Только побыстрее, конечно.

Всё это выглядело как сон или галлюцинация наяву. Не то чтобы тебя шокировал вид трупа - скорее наоборот, обычно он вызывал оживленный интерес и яркие переживания, - но вот это было ненормально, так не должно быть. Возможно, как раз тебя это и смутило больше всего: трупы всегда в твоей власти, они просто вещи и принадлежат тебе, торжествующему над ними, но это нарушило твое ощущение контроля над мертвецами.

Но что-то произошло - и девка остановилась. А потом медленно, будто провернувшись на невидимой леске, повернулась к тебе, всё так же свисая длинными черными волосами и безжизненными руками вниз. Может быть ты подошел слишком близко, невольно стремясь рассмотреть и понять то, что видишь.

Отлично, нечего сказать: тут какая-то жуть в виде висящей в воздухе мертвой (мертвой же?) бабы. И кажется она - чем бы она ни была, - тебя заметила. Она остановилась и повернулась к тебе, но пока что больше ничего не происходит.

Коннор.

Да, агент с пушкой - это не то же самое что агент без пушки, в этом смысле служащие ФБР были далеки от самураев. Пистолет придает вес каждому слову и действию, он внушает уверенность, даже если так и не будет пущен в ход. Но "Беретта" давно осталась на дне одного из лестничных пролетов ночлежки, когда тебя схватили за руку из темноты и тебе удалось вырваться. Тогда ночлежка буквально кишела тварями и дышала ужасом в спину, так что трудно было жаловаться на конечный исход - во всяком случае ты сумел выбраться из этого места живым.

"В отличие от Барни и Элизабет, они потерялись там" - неожиданно подумал ты и ощутил легкий холодок на своем горле. Кто были эти люди? Кто-то из тех, кого ты нашел во Мгле и потерял снова, чтобы потом уже никогда не встретить. Сколько их еще было? Сколько будет? Лучше не думать.

Проблема была еще в том, что давно обжитое гнездышко не могло порадовать тебя чем-то новым. Всё, что могло быть полезным, ты давно уже выскреб до дна и в основном растратил и растерял, скитаясь во Мгле. Даже насчет фонаря были серьезные сомнения, надолго ли хватит его батареи, ведь он разгонял туман и тьму слишком долго и в последнее время начал светить заметно слабее. Забитая до отказа пепельница, пустые банки растворимого кофе - все эти вещи будто бы намекали тебе, что ты загостился в их уютном мотеле и больше им тебе предложить нечего.

Приложив немного усилий, можно выдернуть из прогнившего водопроводного стояка в туалете трубу - сойдет за оружие, тем более что потоп тебе не грозит, ведь водопровод давно высох. На том придется и ограничиться в новой вылазке, а дальше уж как пойдет. Скитания во Мгле - своего рода лотерея, как ты уже успел не раз убедиться. Или скорее "русская рулетка"... Но пока что тебе везло.

Ты встал на пороге номера, с неизменным легким содроганием вдыхая Мглу, впуская ее в себя. Не впустить невозможно - нужно это принять. Мертвый мотель был тих и спокоен, будто бы это был просто обычный сонный туманный день. Иллюзии, мистер Колтрейн, обманчивые и опасные иллюзии. Там, впереди за мотелем, есть закусочная рядом с заброшенным домом, а за ней небольшой сквер с баскетбольной площадкой и автомастерская. В другой стороне - та чертова ночлежка, железная дорога и мост через реку. Куда ни пойдешь, везде будет Мгла, а во Мгле...

К сожалению, номер в мотеле немногим может тебя порадовать. В последнее время ты поиздержался в плане предметов, полезных во Мгле - и новые находить было всё сложнее и сложнее. Водопроводная труба в качестве трости и, если потребуется, дубинки - вот и всё, на что можно рассчитывать. Ты неплохо изучил город и вряд ли заблудишься в нем, другой вопрос что нет никаких путеводных звездочек и придется рыскать наугад, наудачу, чтобы найти новую зацепку и возможного нового напарника. В любом случае это лучше, чем сходить с ума в четырех стенах. Впрочем, всегда можно попробовать "погадать" на блокноте. Главное только правильно сформулировать свой запрос.

Коннор не рассчитывал найти что-то действительно полезное в номере, но всё-таки надеялся, что где-нибудь в выдвижном ящике прикроватной тумбы осталась закатившаяся к дальней стенке батарея, или в синем пластиковом чемодане в шкафу найдётся жестяная бутыль бензина для зажигалок, но нет – похоже, все здешние ресурсы агент исчерпал. Может, отсюда и вовсе стоило бы переехать? Куда-то, где больше места, где покрепче двери, где можно будет подключить генератор и воспользоваться наконец электроплиткой, чтобы приготовить нормальный кофе... По большому счёту, это стоило бы сделать уже давно, но Колтрейн почему-то отчаянно держался за этот номер, будто бы в нём было что-то важное. И, в общем-то, оно было. Прошлое, которое связано с ним. Все эти маленькие вещи, материальные ниточки, связывающие его с той, прошлой жизнью, следов от которой почти не осталось в памяти. Хотя бы вот эта чашка, размашисто подписанная его инициалами. Или стопка сменных рубашек, абсолютно одинаковых, верных избранному стилю. Или давно разряженный ноутбук, обкленный стикерами на крышке. Это точно было не в стиле Колтрейна – устройство принадлежало напарнику, который явно был моложе и имел более лёгкий, весёлый нрав. Кто он был? Где он сейчас?

Почему Коннор ощущает смутное чувство вины, когда думает об этом?

Что ж, по крайней мере, у Коннора будет оружие. Забравшись под раковину, агент Колтрейн крепко взялся двумя руками за сочленение металлической трубы, упёрся двумя ногами в стену, и с напряжённым кряхтением потянул. Металл протестующе заскрипел, затрещал откалывающийся кафель – а потом агент отлетел к противоположной стенке, держа свою добычу двумя руками. Поднимаясь на ноги, он взвесил в руке оторванный кусок трубы – прямая, тяжёлая, забитая ржавчиной металлическая труба с навершием в виде прямого колена. В век лёгкого и дешёвого пластика – настоящая редкость. В руке лежит хорошо, словно заправская полицейская дубинка, а оттягивающий руку вес внушает уверенность, что даже какому-нибудь чудовищу, порождённому Мглой, мало не покажется. Толстая металлическая стенка даёт понять, что труба выдержит не один удар, прежде чем прийти в негодность. Её бы ещё обмотать клейкой лентой понизу, чтоб не скользила в руке, но пока что и так сойдёт. Хотя, конечно, и не пистолет. Совсем не чета пистолету.

Уже стоя в проёме раскрытой настежь двери, Коннор усомнился в своих дальнейших действиях. Зная о закусочной, о доме, о ночлежке и железной дороге, агент догадывался, что, скорее всего, уже побывал в этих местах. Наверное, из той закусочной он выгреб все эти сигареты, что забили собою пепельницу, и там же он нашёл все эти банки с растворимым кофе. В ночлежку возвращаться не хотелось – он не смог справиться с ужасом, обитающим там, когда у него был пистолет, и едва ли справится с ним при помощи трубы. А ещё – не хотелось бы снова встретиться с Барни и Элизабет.

Каждая минута во Мгле стоила ему здоровья и рассудка. Каждой минутой надлежало распоряжаться по уму, и выходить наружу со знанием того, куда ты собрался идти и как будешь возвращаться. Коннору пришла мысль, что стоило бы записывать те места, где он уже побывал – раз уж на память полагаться не приходится. Может, стоило бы даже зарисовать примерную карту окрестностей, пометив места, куда уже не стоит ходить, поскольку он ничего там не найдёт. Возможно, эта мысль уже приходила в голову Коннора раньше. Нужно было в этом убедиться.

Отойдя от двери, Коннор прислонился спиной к стенке номера, отложил трубу в сторону и, расстегнув внутренний карман куртки, вынул наружу толстый чёрный блокнот в кожаном переплёте. Бережно раскрыв исписанную его рукой книжку, агент начал торопливо листать страницы, лихорадочно бегая по строчкам глазами.
– Куда мне пойти? Куда мне пойти? – Полуразборчиво шептал он под нос, пролистывая страницу за страницей. – Мне нужны хотя бы чёртовы батарейки, если я хочу тут выжить! Ну же, Коннор, ты точно про это писал! Ты же любишь всё записывать в свой блокнотик!

Паркер был убийцей - но не дураком. Всё то, что происходило сейчас, напоминало ночной кошмар наяву или галлюцинации. Но, даже когда он бухал до совершенно свинского состояния, ТАКОГО не видел. И, будто этого мало, загривком хищника чувствовал: всё на самом деле.

Летающий труп, мать его за ногу. Поудобнее перехватил топор. Щас бы трупов бояться, ага. Медленно, не сводя глаз с мертвячки, стал отступать жопой вперёд. Инстинкт подсказывал, что хорошо бы её умертвить повторно. Убедиться, что топор одинаково хорошо работает и на бегающих живых и на летающих мёртвых.

Паркер был убийцей - но не дураком. Своих жертв он выбирал долго, тщательно, спланированно. Будешь ввязываться во всякую муть - быстро окажешься за решёткой.

Но иногда тебе просто не оставляют выбора.

И сейчас, если эта... ЭТО... кинется - ну что же, посмотрим, как сработает верный топор.

А если нет - куда-то же она летела?

Коннор.

В этой ругани на самого себя были по-своему смешные, пусть и с ноткой истерики, нотки. Наверное когда-то ты гордился собственной высокой организованностью, а блокнот был не более чем вишенкой на торте, этаким финальным подтверждением того, что агент Колтрейн всё держит "на карандаше". Сейчас же, когда твой мир погряз во Мгле, страхе и хаосе, блокнот больше напоминает последнюю спасительную соломинку в темном океане безумия. Но и он тоже испорчен Мглой.

Потому что иначе его страницы бы не срывались с привязи, выдавая то горячечный бред, то неразборчивые каракули, то бесполезные списки и коды там, где ты буквально считанные минуты тому назад четко видел и читал собственные записи.

Но, как говорят, и сломанные часы дважды в день могут показать верное время, главное знать, когда на них посмотреть. Может быть как раз пришло время сделать это? Без особого оптимизма, но с изрядной доли злости на бунтующий блокнот, ты принялся листать его в поисках хоть какой-то зацепки.

"...9 4 7 7 3 9 1 1 0 9 7 7 5 9 1 3 6 8 8 8 8 1 0 1 4..."
- и так несколько страниц непонятного шифра. Не то, к черту.

"...Ужасно, это просто ужасно, ужасно, ужасно, мама, это ужасно..."
- эти слова змеятся, закручиваясь пьяной спиралью, а чернила расплываются от водяных разводов. Ты плакал, когда писал эти буквы?

"...Жуки и бабочки = инсектофобия? Женщины = подавленные желания?..."
- агент из тебя вышел получше, чем психоаналитик, наверное. О чем это вообще?

Стоп, вот что-то похожее на то, что ты ищешь. Несколько черточек, напоминающих карту ближайших улиц к твоему убежищу - и жирный крестик на месте закусочной у заброшки. Да еще и кругом обведен! Ниже было подписано твоей рукой:

"...Скоро."

Скоро что? Чертов блокнот! Ты испытал - в очередной раз - сильнейшее желание избавиться от него, но быстро остыл, осознавая что это единственный твой друг во Мгле, пусть и наполовину безумный. И если он говорит, что "скоро" там что-то будет - так оно скорее всего и есть. Так что ты можешь послушаться его и быть начеку, наведавшись в закусочную. А можешь назло себе и ему пойти в другом направлении.

Тейт.

Ты пятишься, не сводя глаз с жуткой висящей в воздухе девчонки - точно марионетка в кукольном театре, у которой оборвались все нити, кроме одной. И чертыхаешься: оно поползло за тобой!

Не накинулось резко, нет, но с той же скоростью несомой течением дохлой медузы этот странный летающий труп начал тебя преследовать, будто привязавшись теперь уже к тебе невидимой леской. Скверное дело. Интересно, если ускорить шаг, то оно отстанет? А если наоборот хряснуть ее топором, то что будет? Вообще что-то будет или она и с расколотой башкой будет вот так неторопливо летать за тобой?

Тебе показалось, что туман стал еще холоднее, тело слегка тряхнуло судорогой и по коже пробежали мурашки.

Эта пакость медленно поползла за тобой следом. Непонятно, может ли оно двигаться быстрее - и как отреагирует на попытку приложить ее топором. Но ясно, что вот так медленно гулять вдвоем по туману можно долго и она вряд ли отстанет.

– Чёрт бы тебя побрал, Колтрейн. – Раздражённо пробормотал агент, глядя на жирный крест, вычерченный с таким нажимом, что его отпечаток остался ещё на нескольких страницах за ним. – Ну почему ты не можешь выражаться яснее?

Резко захлопнув блокнот, Коннор устало прижмурил глаза, потирая самые их уголки. Под словом "скоро" могло скрываться всё, что угодно. С равными шансами это могло быть и что-то хорошее, и что-то чрезвычайно ужасное. К тому же, а какой промежуток времени подразумевается под "скоро"? Час? День? Неделя? Все эти понятия совершенно потеряли своё значение в мире, где время будто остановилось, и Коннор мог ориентироваться лишь на бег стрелок на циферблате своих часов. Сколько оборотов секундной, минутной и часовой стрелки занимает это короткое "скоро"? Чёртов блокнот.

Коннор открыл глаза и взглянул на блокнот в своих руках. В закрытом виде он выглядел совершенно обычной, обыденной, даже скучной вещью. Чёрная, гладкая обложка из кожзама, защищающая спрессованный картон от намокания. Язычок с заклёпкой, чтобы блокнот оставался закрытым. В корешке – специальная выемка, чтобы запихнуть туда авторучку. В нижнем левом углу – оттиск малоизвестного бренда производителей канцтоваров, на который даже внимания не обратишь. Ничего мистического или таинственного – пока не раскроешь.

Иногда Колтрейн думал, что этот блокнот нужно сжечь к чертям собачьим. Иногда ему казалось, что эта штука водит его за нос, и что это вовсе не он писал все эти бредовые шифры. А иногда Колтрейну казалось, что этот блокнот вовсе не был блокнотом, а был... Ну как бы сказать... Отражением его разума, чтоли. Разума, и того плачевного состояния, в котором он пребывал. Это бы немного объяснило, почему записи в блокноте то пропадают, то появляются, и каждый раз находится что-нибудь новое, хотя казалось бы, там уже физически не должно было бы остаться места для такого количества бредовой писанины. Объяснение, конечно, тоже бредовое, но в мире с бредовыми правилами оно звучало почти что разумно.

– Ладно, Колтрейн. – Агент засунул блокнот обратно во внутренний карман и вновь вооружился обрезком трубы. – Уговорил. Посмотрим, что там такое.

А может это всё - ад? И на самом деле он, Тейт, сдох там где-нибудь в подворотне? Догнала шальная пуля фараонов? Тупо замёрз под сраными ящиками? Или всего лишь остановилось сердце? И он уже не ЗДЕСЬ, а ТАМ, и выхода не будет, и дальше - одни сплошные мучения?

Эта мысль пронзила острее, чем леденящий холод. Пальцы добела сжали рукоять топора. Бежать от неё вряд ли выйдет - да и, чёрт возьми, куда?!

"Если уж я попал в ад, - подумал себе Дворецкий, - то топор мне давать точно не стоило...".

И бросился на эту срань из дешёвого ужастика про девочку из колодца.

Тейт.

Топор - это весомо. Топор - это надежно. Мало есть на свете вещей и живых тварей, способных пережить встречу с топором в руках человека, привыкшего им орудовать... Вот только нехорошая мысль кольнула: а здесь, в этом аду - если это действительно ад, - с этой мерзостью всё будет так же?

Но не попробуешь, не узнаешь! Очертя голову и испытывая смешанную с оторопью темную ярость, ты широко замахнулся топором и обрушил его на скрытую под длинными черными волосами голову мертвячки.

Лезвие вошло в плоть и кость с уже хорошо знакомым тебе глухим чавкающим звуком, круша череп и застревая внутри головы, так что на мгновение тебя обдало волной жара от мысли что ты перестарался и оружие может застрять - но тебе удалось выдернуть его и отпрянуть, во все глаза глядя на результат дел своих.

А результаты были, пусть и необычные. Мощный удар в голову нарушил баланс парящего мертвого тела, покачнув ее и заставив завалиться на сторону, открывая теперь ранее скрытое серое опухшее лицо девушки. Ее залитые чернотой глаза безразлично уставились мимо тебя, в то время как из раскроенной головы на асфальт засочилась пахнущая болотом бурая жидкость.

Но она продолжала медленно плыть к тебе, даже изуродованная и истекающая кровью, будто бы невидимый кукловод старался дотронуться до тебя этим трупом. Замахиваясь вновь, ты ощутил острую резь в сердце, жжение в груди и полыхнувшие в глазах темные круги - но всё исчезло, когда под очередным точным ударом будто бы оборвалась незримая нить и изуродованный труп наконец-то безвольно осел на асфальт. Стальные тиски на сердце разжались, пульсация в глазах прекратилась.

Ты... убил ее?

Она выглядела так, будто утонула в реке и лежала там несколько дней. Теперь ты пробил ей череп и разрубил позвоночник. Этого ведь должно хватить, чтобы она померла? Ведь должно же? Тебе поплохело в процессе, когда она оказалась близко к тебе - и стало лучше, когда перестала двигаться. Может быть дело в нервах и сердце, а может и в чем-то другом...

Коннор.

Туман обволакивал этот город - но когда ты бродишь здесь уже целую вечность, то и без карты знаешь, что ждет тебя за следующим углом. Обойти мотель и парковку, прислушиваясь и приглядываясь, не бродит ли где поблизости одно из существ - ты знаешь, как управиться с большинством из них, но нет смысла тратить на них время и силы, если можно обойти их стороной. Затем пройти через квартал дешевых домишек в аренду (типовая мечта американского "нижнего среднего класса" со своей лужайкой) и добраться до большого заброшенного здания с небрежно заколоченными досками окнами и дверями, а там уже и рукой подать до нужного места, в котором скоро должно что-то произойти. Знать бы еще что.

Чутьё агента и развившаяся во время скитаний по Мгле паранойя выручила тебя и на этот раз. Когда уже на подходе к закусочной между клубов тумана показалась неясная тень, ты уже рефлекторно сделал единственно верный шаг: поспешно шагнул к стоящему у обочины грузовичку и пригнулся за ним, чтобы тебя не заметили. Нужно подождать, пока существо сгинет, уйдет куда-нибудь прочь дальше слоняться во Мгле - и тогда ты продолжишь путь. Пальцы сжимали тяжелую трубу в качестве последнего аргумента.

Но ты оцепенел, когда до тебя донеслось из тумана:

– Кто-нибудь... Есть хоть кто-нибудь здесь? Помогите...

Это голос Элизабет. Ты вспомнил ее голос! Но ведь она исчезла во Мгле в той ночлежке вместе с Барни и твоим пистолетом. Неужели она смогла выжить? У тебя комок застыл в горле от осознания, что ты может быть всё еще не один в этом тумане, что тебя зовут на помощь... Но ты помнишь, что у Мглы есть свои правила, написанные болью, страхом и сожалениями. Нужно принять решение, детектив Колтрейн.

Тяжело дыша, Тейт постарался собрать мысли в кучу, а волю - в кулак. Тяжесть топора приятно успокаивала, но сердце всё равно колотилось, как бешеное, словно пытаясь возместить тот болезненный укол.

И убийца начал размышлять. И делать выводы.

Первое, самое приятное - эту тварь можно убить.
Второе, максимально неприятное - почему-то Дворецкий был уверен, что эта дрянь тут не одна. Слишком всё неправильно, слишком... НЕ ТАК. И надеяться на то, что это была единичная встреча - не приходится, это уж точно. И надо готовиться к худшему.
Третье - судя по всему, девка и впрямь была мертва, причём уже давно. Скорее всего - утонула. Или утопилась.
Четвёртое - вряд ли она передвигалась сама по себе. Как будто какая-то воля... тянула её к Паркеру.
Пятое - ему ощутимо стало хуже, когда эта дрянь приблизилась. На здоровье Тейт никогда не жаловался, значит, скорее всего, виновата была ОНА.

Стараясь унять лёгкую дрожь в руках, Дворецкий пошёл в том направлении, куда изначально летела эта тварь. Если её тянет к человеку - и, судя по тому, как ему поплохело в непосредственной близости Дряни (да, Дрянь - хорошее название!) она каким-то образом питалась от живых людей или типа того.

А это значит, что она охотилась - и повелась на него, Тейта, только потому, что он оказался ближе. А значит где-то там ещё есть люди. Убежище. Тепло. Оружие.

ХОТЬ ЧТО-НИБУДЬ, КРОМЕ ЭТОГО ПРОКЛЯТОГО ТУМАНА!!!

Коннор каким-то образом узнал Элизабет, хотя до сих по понятия не имел, кто она такая и что их связывает. Должно быть, ещё одна случайно встреченная во Мгле потерянная душа, и, как казалось Коннору, там же и сгинувшая. И с чего бы ему полагать, что это не так? Люди, поглощённые Мглой, иногда возвращались из неё снова, но возвращались уже не собой. Если бы Элизабет была настоящей – она бы не голосила на всю округу, отчаянно пытаясь привлечь внимание. Уж Коннор бы ей объяснил, насколько это плохая идея. И всё же... Он не мог быть уверен до конца. Нужно убедиться. Просто для очистки своей совести.

Тейт.

Ты выстроил теорию насчет всего, что творится вокруг - настолько логичную, насколько это вообще возможно в подобных обстоятельствах. Тем более что большого желания проводить новые "исследования" в ближайшее время у тебя не было. Твой взгляд снова нет-нет да и покосился на "Дрянь": лежит она неподвижно или нет? На мгновение периферийное зрение обмануло и тебе показалось, что она шевельнулась - но "Дрянь" мирно лежала, словно изломанная кукла, словно любая из твоих прежних жертв.

Будет ли она лежать так же, когда ты отойдешь от нее на десяток-другой шагов?

Но ты решил двигаться дальше, надеясь найти хоть какие-то признаки жизни. Согласно твоей теории, "Дрянь" ползла в сторону человека, надеясь высосать из него жизнь или что-то вроде того. Возможно, так оно всё и было - в таком случае, она подсказала тебе направление, куда следует двигаться.

Оглядываясь на темнеющую на асфальте фигуру, пока ее не скрыло туманом, ты ушел прочь и через сотню шагов оказался у витрины и входа в какую-то забегаловку. Маленькое такое заведение, буквально на пару столиков. Над барной стойкой виднеется старый телевизор - его экран черен и пуст, в зале темно и никого нет. И только на ближайшем к витрине столике стоит табличка: "ЗАРЕЗЕРВИРОВАНО".

Ты прикоснулся к ручке двери - и она поддалась. Войдя внутрь, ты заметил, что за табличкой лежит еще кое-что, а именно старомодная зажигалка в хромированном корпусе, будто бы кто-то припрятал ее от любопытных взглядов прохожих.

Или может быть наоборот оставил ее, чтобы отвлечь внимание? Твое "хобби" с необходимостью скрываться от копов сделало тебя немного параноиком. Но может быть в этом конкретном случае это уже лишнее. Так или иначе, но проложенный "Дрянью" курс привел тебя в забегаловку, где никого нет. Может быть люди где-то поблизости - или же твоя теория неверна. Можно попробовать позвать кого-нибудь, ведь хуже не будет, да?

Коннор.

Ты выглянул из-за грузовика - и твое сердце ухнуло в яму от увиденного. Ты узнал ее. Это Элизабет. Или... ее точная копия. Только выглядит так, будто ей пришлось очень худо с тех пор, как ты потерял ее в темноте вместе с Барни.



Ее платье было вымазано в грязи, как и туфли, на лице тоже потеки грязи, синяк на виске и застывшая испуганная гримаса, а одна рука прижимает вторую, висящую плетью. Вид такой, будто она пробиралась по какой-то пещере или подземной руке. Неужели выбралась через коллектор? Какая-то часть твоего разума принялась без спросу придумывать оправдания за нее, но твой опыт блужданий во Мгле быстро пресек это опасное занятие. Мгла обманчива.

Но надо признать, что если перед тобой ее порождение - то в этот раз Мгла на удивление убедительна и постаралась на совесть. "Элизабет" (настоящая или нет), запинаясь, медленно брела по улице, потерянно оглядываясь по сторонам и время от времени призывая на помощь.

Пожалуй, это смущало тебя больше всего. Та Элизабет, которую ты помнил, знала, что не нужно производить слишком много шума, а одной зачастую может быть безопаснее, чем в компании с другими людьми. Пожалуй, чаще она была даже чрезмерно осторожной. Эта же вела себя так, будто не знала об этих негласных правилах Мглы - или же не помнила об этом.

На откровенного монстра обладатель голоса Элизабет не похожа. Но для той Элизабет, которую ты помнишь, она ведет себя слишком неосторожно. Может быть это результат какой-то травмы - или всё-таки уловка и ложь? Ты должен решить эту дилемму для себя самого, прежде чем двигаться дальше.

Звать никого Тейт и не собирался даже. Сперва, ещё до встречи с Дрянью - от общего давящего чувства тишины. А теперь - из опасения, что она здесь не одна такая. Инстинкт убийцы подсказывал не выделяться, не привлекать к себе внимания.

Поэтому Дворецкий зашёл в забегаловку настолько тихо, насколько вообще умел. Постоянно оглядываясь, полубоком подошёл к столику, чтобы сцапать зажигалку. Интересно, бензин в ней ещё есть? Холод пробирал до костей. В какой-то момент появилось настойчивое желание спалить всю кафешку к чертям собачьим и хотя бы немного согреться. Но для этого надо было проверить жигу и найти хоть какую-то растопку.

Да и в конце концов, приятель, ты же не хотел привлекать внимания, а пожар - это именно оно, огромный сигнальный фонарь. С другой стороны... Может быть, это и нужно?

В любом случае, сначала стоило осмотреться. И убедиться, что никто не прячется за прилавком с дробовиком или в подсобке с ножом или чёрт знает где ещё с чёрт знает чем ещё.

Странное дело. Живых людей с огнестрелом Паркер всё ещё опасался больше любого летающего мертвеца.

Рассчитывая на то, что ситуация относительно Лиз(Коннору было лень каждый раз называть её имя целиком, да и казалось, что они уже находились на нужной для панибратских сокращений стадии знакомства) прояснится, агент Колтрейн лишь сильнее запутался, встав на перепутье.

Главным голосом, который сейчас звучал в его разуме, был голос его паранойи. Этот голос трусливо верещал из своего тёмного угла, чтобы Коннор немедленно нырнул обратно за грузовик, покуда его не заметили, и даже дыхание затаил, чтобы тварь не услышала его одышку. В том, что это тварь, а не человек, голос был абсолютно уверен. Никто не возвращался из Мглы, не будучи поглощён ею! Настоящая Лиз не вела себя так самоубийственно-глупо! Тварь в её облике специально приняла наиболее жалкий, растерянный и беспомощный вид, чтобы очередной беспамятный придурок, проснувшийся в этом месте, бросился ей помогать и нашёл свою погибель! В конце концов, ты же знаешь, что обитающие во Мгле твари чувствуют людей, когда тех становится больше! Лучше быть одному!

Однако, звучал в разуме Коннора и другой голос. Голос, который говорил, что не даст Коннору покоя всю его оставшуюся жизнь, сколько бы там её ни было, если осталась хотя бы малая вероятность, что он прошёл мимо человека, нуждающегося в помощи. И не просто прошёл, а трусливо спрятался, пытаясь спасти свою шкуру от мнимой опасности, и обрёк на гибель другого человека. Этот голос был тих, но настойчив, а когда настанет время одиночества и самокопания – он станет очень громким и просто невыносимым. Он будет точить своего носителя, истязая и мучая его изощрённее, чем любые, самые немыслимые монстры, которых порождает этот проклятый туман. Во Мгле с памятью случаются странные вещи, говорил этот голос. Может, Лиз просто забыла, как здесь выживать? Может, она и правда тогда спаслась? А может, это вообще ты виноват в том, что с ней это случилось?

– М-мать твою... – Шёпотом выругался Коннор сам на себя за такую нерешительность. – Ну и что мы с тобой будем делать, Колтрейн?

Нужно попробовать проверить. Убедиться. Но как? Колтрейну было известно, что порождения Мглы реагируют на свет – он их невыносимо раздражает. Но работает ли это всегда? И если это и правда окажется тварь – а не кончится ли это безнадёжной схваткой, в которой не выиграть? Что там ещё... Помехи! Да, от этих тварей исходит что-то вроде электромагнитных волн, резонирующие в электронной начинке телефонов, раций и приёмников. Но как назло, телефона у Колтрейна не было – сначала аппарат разрядился, а потом он его где-то потерял. Был вариант полезть в блокнот за подсказкой, но сейчас был не вполне удачный момент, чтобы лихорадочно листать странички, вчитываясь в каракули шизофреника. Может, поможет грузовичок, за которым он спрятался? В нём наверняка будет магнитола, а в аккумуляторе мог остаться заряд, достаточный для включения динамиков. Ну, или может его хозяин пользовался рацией, и заряд ещё не вышел – это был бы великий выигрыш. Только-только нырнувший обратно за корпус автомобиля, агент вновь осторожно поднял голову, заглядывая сквозь мутное, покрытое высохшими потёками ветровое окно автомобиля в его салон. Одновременно с этим он плавно, стараясь не издать лишнего шума, потянул ручку открытия двери, проверяя, открыта машина или же заперта.