[̶̞̊M̴̲̺͒B̶̜̚]̷̟̩̓͘ 👑 🅲🆁🅾🆆🅽 🅾🅵 🆂🅰🅻🆃 | ходы игроков | 🅳🅴🅿🆃🅷🆂

— Не дрейфь. В знамении было, что двое пусть и с трудом, но выберутся. Значит, выберемся.

Оставив тело товарища в окружении расчленённых гоблинов, Альстер и Олли пустились в обратный путь по пещерам, освещаемым лишь искажённым светом соляных кислотных рек. Ворона летела с ними, ни говоря ни слова, но её присутствие почему-то успокаивало. С чем она не могла помочь справиться, так это с иссушающим воздухом, что драл глотки и заставлял пить куда больше воды, чем обычно.

Добравшись до колодца-подъёма, авантюристы один за другим забрались по шаткой лестнице наверх, замирая каждый раз, когда им казалось, что предательские верёвки вот-вот не выдержат их веса — но обошлось. Пейзаж снаружи не изменился, солнце почти зашло — над пустошами дует ветер-суховей, кристаллы соли сыпятся в Глубины шелестящим водопадом.

... Олли догрызал вяленое мясо, который сегодня служила им провиантом. Признаться честно ничто так не разыгрывает аппетит как успешно пройдено испытание смерти.

– Знаешь что, Альстер... господин Альстер... – спросил внезапно Олли, справившись со своей частью порции и пуская слюни на вторую – я всегда хотел спросить – а вот это вот твоя дама, на кой ляд на тебе она вообще? Живая она, мёртвая или приходит тебе только во снах? Богиня она или призрак – кто вообще такая?

И это, я себе гоблинский кинжал себе возьму. Вдруг и мой меч прямо посреди боя прикажет долго жить. Твой-то топор почивший был недавно купленный, а я со своим Крысобоем почитай второй год хожу...А до этого тот дезертир, которому я брюхо вспорол, с ним ещё сколько ходил....

♫ — ссылка

* * *

— Я ее суженый, — улыбнулся Альстер.

У него действительно богатый арсенал улыбок на все случаи жизни. Ободряющие, поддерживающие, просто вежливые — но какими бы они ни были, ранее они не могли разогнать мрачную тень на его лице. Тень фаталистичной сосредоточенности. Тень на лице, обращенном во мрак. Но вот Альстер заговорил (да даже не заговорил, а просто вспомнил и подумал) об Антелии, и всё словно чуть прояснилось. Смягчились черты лица. Разгладились морщины.

Тень развеялась не только на нем самом, но и как будто немного вокруг.

— Да, конечно, она живая. Живая, вечно юная, прекрасная и непорочная. А во снах приходит, потому что может и хочет. Это леди Антелия, Кровавая графиня. Владычица Кергуса, правящая им из Альянса, сердца льдов на самом севере мира. Нет мужчин, способных перед ней устоять, а те, кто отвергли ее при жизни, не могут обрести покой в посмертии. Так и бродят по Долине Несчастных Мертвецов — около дюжины зим назад я упокоил одного такого. У нее много поклонников, но лишь некоторых она приближает к себе, даруя право побороться за ее благосклонность. Эти некоторые становятся рыцарями-сужеными. И я в их числе, — он смочил горло из бурдюка и продолжил: — Увы, ее красота, чары и оккультные силы обернулись для нее проклятием. Она выпивает из мира тепло и краски, как мы с тобой пьем воду из бурдюков. Леди Антелия выпила немного огня и из меня — теперь я не чувствую тепла походных костров. Но многие рыцари-суженые даже этого не могли ей дать. Антелия ищет красок и тепла, взывая к миру, но мир глух к ее мольбам. Согласно шестому псалму Календаря Нечрубели, однажды она выпьет их из мира целиком. До последней капли. Я люблю ее, но не знаю, как это остановить. Только безумец будет приносить ей новые и новые жертвы, чтобы она напилась еще хоть немного тепла. Из этого, наверное, может даже где-то и есть выход. Но лежит он точно не здесь, не в слепом потакании ее хотелкам.

Альстер помолчал.

— Когда я стал рыцарем-суженым, то вообще не знал, что это такое само по себе, "бороться за благосклонность леди Антелии". У меня было наивное представление, будто рыцари отправляются на подвиги и вершат великие дела во ее имя. Выделяются доблестью и мужеством. Очень скоро оказалось, что это не так. И даже более того — те, кому повезло стать сужеными, даже носу из Альянса не кажут. Их борьба иная. Они ходят на каждый бал леди Антелии, ловят каждое ее слово и каждую кроху внимания, как крысы тянут крохи из-под стола. Наушничают. Собирают друг о друге самые грязные и поганые сплетни. Шепчутся. Злорадствуют, когда кто-то из соперников ударяет в грязь лицом. Да и сами способствуют этому — вредят, козни строят всякие. В их войнах воюют чернь и рыцари, не ставшие сужеными — все те, чьи ратные свершения они присваивают, чтобы щегольнуть перед Антелией мордашкой. В общем, у меня не получилось долго это выносить. Так я и пошел этой дорогой. Не такое уж и плохое решение. Во всяком случае, если бы я остался при дворе, то никогда не встретил тех, кому хватило бы отваги отправиться в Глубины.

– И что, все это из-за какой-то б... женщины? – Олли вовремя спохватился, кто его знает, этих рыцарей, назовешь суженую бабой и Альстер все с такой же доброй улыбкой тебе голову снесет одним ударом. Психи, как есть психи, даже язычники были как-то для него понятней. Те, да, тоже на всю голову отсаженные, но они всегда такие, а с суженными этими основная проблема в том, что они на первый взгляд кажутся совершенно нормальными. Хотя конечно спорный вопрос, кто из них нормален. Вот он - Олли, он выживал, ел и делал такое, что вряд ли кто-то счел бы нормальным. А он пожимал плечами и думал – что ж здесь такого.

– Ладно, господин, пойдемте-ка нам бы к ночи вернуться. Не хотелось бы в лесу ночевать...

— Не успеем. Помнишь, как сюда шли? Вышли утром, а все равно пришлось на ночлег вставать в лесу. А сейчас уже светило закатывается. Пойдем лучше норку поукромнее поищем, пока светло.

С укрытием в пустошах проблемы, на то они и пустоши. То есть отыскать какую-то складку земли можно, но это всё равно означает остаться посреди продуваемого ветрами пространства под солёным ветром... Опушка леса-то вот она, недалеко, и заскорузлые стволы дадут какую-никакую защиту, но кто знает, что там бродит во тьме и следит за путниками?

Конечно, можно ещё спуститься назад и переночевать на дне ямы.. но ни Альстеру, ни Олли почему-то не улыбается проделать весь этот путь по болтающейся лестнице вниз, в Глубины.

Альстер окинул унылым взглядом пустошь. Затем не менее унылым взглядом — опушку леса.

— Да ну его нахер. Ты прав, Олли. Давай лучше в город. Уж в пустоши-то нас некому будет застать врасплох. Выспимся днем в таверне.

Олли вспомнил, что он решил снимать красные ленты с веток:

– Разумно. Главное не заблудится. Ты не помнишь, вы меня сразу отругали за то, что я вешки снимал или через какое-то время? Свои то знаки я найду, но ночью это будет конечно сложнее. А потому не будем медлить...

И парень быстро пошел вперед, чтобы пройти как можно больше пока не наступила темнота

Удивительно, но кроме того же самого ощущения незримого наблюдателя на краю зрения, путь через ночной лес прошёл спокойно — лишь какой-то вой в отдалении заставлял порой хвататься за оружие. Стылым утром рыцарь и оруженосец выбрались к окраине Залтбурга, над крышами которого уже курился дымок растапливаемых печей.