[Vaesen] Дети Четверга | ходы игроков | ❅ Ключи от замка

Аксель обрадовался предложению помочь с роспуском слухов:
- Вы очень любезны, херр Эйрикссон, главное чтобы остальные наши коллеги и нынешняя владелица замка согласились на этот маневр. А журналистская братия - это, пожалуй, наилучшая среда для подобных авантюр. У них новость мигом разнесется по всему городу

На вопросы Густава Линнея ответила не сразу; улыбка почти мгновенно сошла с её лица и взгляд старушки затуманился, словно устремившись куда-то за пределы реального мира. В конце концов фрёкен Эльфеклинт глубоко вздохнула и заговорила:

– О причинах того, почему я здесь, а не в замке, я не готова говорить… Пока что не готова. И не думаю, что готовы и вы. Со временем, возможно, а то и вполне вероятно – я объясню вам причины того, почему я предпочитаю проводить время здесь, в лечебнице для душевнобольных, а не в своей квартире в центре города или в замке. Со временем. Не сейчас. Главное, что вам стоит знать – что мои причины и моя история никак не связаны с вами, вам ничего не грозит, даже если вы решите поселиться и начать жить в Йилленкройц. Что же до посещений – я всегда буду рада видеть вас, ведь если вы решите стать членами Сообщества, мы с вами станем пусть и некровной, но всё же семьёй, семьёй людей, объединённых судьбой. Правда… – снова глубокий вздох, – правда, такие ясные дни, как сегодня, меня осчастливливают не постоянно. – Что-то подсказывало нашим героям, что старушка говорит вовсе не про погоду. – Поэтому не обижайтесь, если порой, когда вы придёте меня навестить, вам откажут в посещении. Всё-таки возраст в девяносто с хвостиком лет и перенасыщенная событиями жизнь – это фактор, противостоять которому сложно, и силы у меня уже давно не те для подобных подвигов, – снова улыбнувшись, Линнея кивнула Густаву, после чего переключилась на Акселя:

– Прекрасное прикрытие, херр Густавсон, я абсолютно согласна, что оно будет наиболее оптимальным. Замок официально зарегистрирован та Сообщество и принадлежит тем, кто является его членами… «Принадлежит», однако, лишь в том, что они имеют право распоряжаться его содержимым, реконструировать или перестраивать его, могут жить в нём, пользоваться его имуществом и принимать гостей. У каждого отдельного члена Сообщества нет права продавать замок или его имущество, нет права сдавать его в аренду или превращать в какое-либо коммерческое или некоммерческое заведение. Подобные решения должны быть приняты единогласно всеми членами Сообщества и зафиксированы Advokat och Notariebyrån «Bergström & Hjort»*. Они вот уже почти два столетия ведут все юридические и финансовые дела Сообщества… Старые друзья нашей организации, мы неоднократно оказывали им услуги. Альгот даст вам контакты херра Микаэля Хьорта, одного из нынешних хозяев бюро, который знает истинную природу нашего Сообщества и того, чем мы занимаемся. И, раз уж я снова упомянула херра Фиска… напоследок маленький совет. Наш управляющий – весьма эксцентричный человек, и преклонный возраст только усугубил эту специфику. Просто знайте: в его груди бьётся огромное, полное света и добра сердце, и его преданность Сообществу и его членам так же безгранична, как Уроборос, символ нашей организации. Поэтому делайте поправку на возраст, море горя, которое моему старому другу довелось пережить, и специфику его характера, пожалуйста?

❈❈❈

Выслушивая вопросы наших героев, на морщинистом лице Альгота Фиска не дрогнул ни единый мускул, и даже моргал он, казалось, лишь крайне изредка. Услышав слова о кофе, Пернилла просияла, сделала лёгкий книксен и со словами «Конечно, господа, дама, я сразу же приступлю к работе. Завтрак, кофе и всё к нему будут поданы в течение четверти часа максимум» убежала туда, откуда доносились умопомрачительно вкусные ароматы свежей выпечки.

– Господа, прошу следовать за мной, – только и ответил Альгот, и устремился в том же направлении.

Проведя тех, кто последовал за ним по длинному коридору, на стенах которого висели старинные картины весьма странного, если даже не пугающего содержания, и в котором было множество плотно закрытых дверей, стюард замка привёл наших героев в просторную залитую светом утреннего солнца столовую, в которой стоял длинный, минимум на пару дюжин особ, стол, покрытый белоснежной хорошенько накрахмаленной скатертью. Посреди стола стояла ваза с огромной охапкой хризантем всех размеров и цветов, на столе лежал огромный старинный гроссбух, открытый на одной из страниц, рядом расположилась изящная антикварная чернильница с длинным чёрным пером внутри, а пять массивных стульев с высокими спинками, оббитыми пурпурным шёлком, были отодвинуты в ожидании гостей.

– Пока Пернилла готовится подавать завтрак и кофе, я отвечу на ваши вопросы. Присаживайтесь, пожалуйста.

– Что касается того, как содержится замок. Финансовая и юридическая сторона вопроса – на адвокатском бюро «Бергстрём и Хьйорт», и все нужные отчёты, справки и прочее вы можете получить у них – когда у вас будут на то полномочия. Список необходимых ремонтных работ, смету расходов и всё прочее также можно запросить у адвокатов; постоянного источника доходов у замка нет. Когда Сообщество было активно – его члены регулярно отправлялись на задания, помогать тем, кто просил их о помощи, и чаще всего такие дела не оставались без существенной материальной благодарности, которую Дети Четверга использовали на ремонт и улучшение замка. Согласно Уставу Сообщества, с которым вы можете ознакомиться в библиотеке замка, таково правило Сообщества: инвестиции в замок должны финансироваться исключительно из результатов деятельности Сообщества, никакое меценатство, пожертвования без основания (в виде оказанной помощи) или спонсорство будут отклонены адвокатами, поэтому даже если у вас есть собственные средства, которые вы можете использовать на ремонт здесь и сейчас, к сожалению, нотариальное бюро «Бергстрём и Хьйорт» не пропустит подобную инвестицию; это не их прихоть, так решено было теми, кто основал Сообщество несколько веков тому назад… – Старик едва заметно вздохнул. – И потому, как вы понимаете, ни ремонт, ни улучшения здесь уже давно не проводились. Единственное, что позволили адвокаты (учитывая крайне строгие регуляции Устава Сообщества), это использовать средства фрёкен Эльфеклинт на минимальное поддержание порядка – уборку внутри и вокруг замка, закупку необходимых материалов для уборки, оплату счетов за воду, газ, уголь и дрова, а также оплату муниципального налога на недвижимость. Поэтому если вы хотите свободно передвигаться по замку, вам нужно будет стать полноценными членами Сообщества и вдохнуть в него новую жизнь. Лишь тогда у вас получится возможность отремонтировать заброшенные, запущенные и забытые части Йилленкройц; на данный момент доступ есть только в фойе, в котором мы уже побывали; сюда, в столовую; на кухню и в подсобные помещения; в рабочий кабинет Сообщества; ко всему крылу жилых комнат на втором этаже; а также в библиотеку на третьем этаже. Половина второго и третьего этажей, весь четвёртый этаж, а также три этажа подземных помещений, к сожалению, недоступны – преградой к доступу служит мусор, обрушившиеся части стен, заблокированные дверные проходы, провалы в полах и потолках и прочие несчастья, которые поражают древние строения в том случае, когда их обитатели на почти сотню лет перестают ухаживать за ними. Помимо этого в архивах Сообщества и в счетах на оплату ремонта и сооружения имеются свидетельства того, что в замке полно тайных помещений, потайных комнат и секретных проходов. К сожалению, отсутствие обитателей не способствовало тому, чтобы сохранились сведения о том, где именно располагаются входы в эти самые потайные помещения. И, – Альгот вежливо, хотя и весьма сдержано поклонился Ульме, – лазарет, к сожалению, относится как раз к таким помещениям. Фрёкен Эльфеклинт уже направила запрос херру Хьйорту на поднятие архивов и записей и анализ оных; они оба надеются, что в течение ближайших месяцев мы сможем составить более-менее достоверный список и карту замка, которые смогут стать вам подспорьем. Что же касается могил и их историй… – управляющий на мгновение задумался. – Их истории вы найдёте в архивах Сообщества. Я не лезу туда, что не имеет ко мне отношение, господа, дама; моя задача – насколько позволяют поступающие средства поддерживать замок в жилом состоянии. Всё, что не касается непосредственно этой задачи – не входит в список того, в чём я смогу быть вам полезен, к сожалению, – казалось, вопрос о могилах несколько расстроил или задел старого стюарда.

Пока Альгот отвечал на вопросы наших героев, его племянница начала накрывать на стол; вот пришло огромное многоэтажное блюдо с различными видами выпечки из сдобного, слоёного и песочного теста; вот пожаловала корзина с сочными фруктами – румянобокими яблоками, золотистыми грушами, разноцветными гроздьями винограда; вот пожаловали деревянные доски с нарезками различных видов сыров, а с ними – и маслёнка со свежевзбитым воздушным сливочным маслом; изящное блюдо-лодочка со свёрнутыми в трубочки нарезками колбас и запечённого мяса; глубока тарелка с селёдкой и редисом под сметаной, присыпанная изумрудными крошками нарезанного зелёного лука; две огромные булки горячего (очевидно, только из печи) хлеба – пшеничного и ржаного; две сковородки со скворчащими яйцами – глазунья и омлет с грибами, а также варёные яйца на миниатюрных подставках; и, наконец, огромный серебряный кофейник и поднос с фарфоровыми чашками, на каждой из которой был выгравирован золотом символ Сообщества – коронованная змея, кусающая свой хвост, мифический Уроборос.

Закончив отвечать на вопросы, Альгот указал на старинный манускрипт и чернильницу с пером, расположившиеся в некотором отдалении от яств и наших героев:

– Прежде, чем я смогу передать вам письма от просителей, вы должны принять решение. По Уставу Сообщества читать обращения к нему имеют право только его члены, это конфиденциальная тайна, базирующаяся на сотнях лет доверия между информаторами Сообщества и через них выходящими на Сообщество просителями, и Детьми Четверга. Когда вы будете готовы, впишите свои имена в регистр Сообщества, – старик указал на гроссбух, – и я с радостью принесу вам письма. Гроссбух же отправится в «Бергстрём и Хьйост»; нотариусы официально внесут вас в свой список членов Сообщества и после с радостью ответят на все ваши вопросы и помогут вам со всеми вашими запросами.

С очередным сдержанным, но изысканным поклоном старый управляющий дал знак Пернилле и удалился вместе с нею, оставив наших героев переваривать и его ответы, и завтрак.

Густав первым прервал молчание, повисшее после ухода Альгота, который являл собой классический пример идеального дворецкого.

– Что касается меня, господа и дамы – легкий кивок в сторону Ульмы – я привык принимать решения быстро. Война редко дает много времени на размышления. Поэтому позвольте я первым впишу свое имя в гроссбух. Я не обременен ни семейным положением, ни служебными обязанностями, а прочие вопросы не имеют существенного значения – Густав открыл книгу и вписал свое имя на пожелтевших от времени страницах, после чего подошел к окну и начал осматривать внутренний двор, задумавшись о чем-то своем.

– Единственное, что раз мы так обеспокоились вопросами прикрытия, то полагаю будет нелишним подумать об официальном прикрытии каждого из нас. Ведь если навести справки и сложить все воедино, то будет не так сложно догадаться, что объединяет нас всех. А потому каждому нужно подумать о прикрытии. Я, например, займусь преподаванием фехтования, стрельбы и верховой езды и рассчитываю, что, вы герр Густавсон, станете моим постоянным клиентом. Вам же, фрейлян Бергман, я предлагаю открыть частную медицинскую практику и снять кабинет где-нибудь неподалеку. Можете специализироваться на деликатных женских проблемах и уверен, у вас не будет отбоя от клиенток. Уверен многие шведские женщины уже достаточно образованы, чтобы посещать дипломированного специалиста, а не бабок-повитух. Также – не стану этого скрывать – меня беспокоит вопрос вашей репутации. Вы единственная девушка среди нас и, боюсь, что посещение замка, принадлежащего герру Густавсону, может поставить вас в недвусмысленное положение. Я не знаю вашего текущего положения, однако, если вы не помолвлены и решите стать членом Сообщества, возможно вам стоит рассмотреть вопрос формальной помолвки. Не сочтите это за непристойность, но в случае необходимости я готов предложить вам свою кандидатуру в качестве потенциального жениха. Естественно, это не накладывает на вас никаких обязательств – по первому вашему слову я готов объявить о нашем разрыве, чтобы вы могли связать себя узами брака со своим избранником. Также возможно это могу быть не только я – но про меня ходит так много сплетен, что еще одна мне не повредит. Но уверяю вас, все эти сплетни касаются исключительно моей семьи, моей карьеры и моего душевного здоровья. О вашей репутации можете не беспокоится, а если кто-то вас оскорбит, можете быть уверены, что я найду способ заставить мерзавца забрать свое оскорбление обратно.

Аксель подошел к столу с гроссбухом вторым. Вдохновенная речь херра Гильденхорна послужила дополнительным толчком, все же подтолкнувшим маяк нерешительности инженера. Буквально через мгновение в большой тетради появилась подпись "Аксель Олаф Густавсон, сын Олафа Магнуса Густавсона", оканчивающееся замысловатой завитушкой-вензелем, которая обычно украшала наиболее важные чертежи и документы и право на которую было пожаловано королем после аудиенции. Почему-то мужчина посчитал, что именно так будет правильно, полное родовое имя со всеми привилегиями, и дело было совсем не в попытке кичиться своей семьей или выставлять напоказ богатое родство. Он чувствовал, что подписывая такие документы делает нечто большее, чем просто становится членом "кружка по интересам", но связывает себя и, возможно, потомков с неким пока что незнакомым и таинственным Сообществом и, как выразилась фрекен Эльфенклинт, "изнанкой мира".

Положив перо, Аксель еще мгновение постоял у стола, слушая Густава, после чего негромко сказал:
- Для меня честь если столь прославленный офицер как Вы, херр Гильденхорн, будете считаться моим учителем фехтования и верховой езды. Более того, я полагаю, что разумно будет и в самом деле брать у Вас уроки, потому думаю, что я только что либо сделал самый важный шаг в своей жизни, либо - самую большую ошибку, - лицо инженера было непривычно сосредоточенным и немного отстраненным, взгляд, казалось, смотрит куда-то внутрь.
- В любом случае я не понимаю масштаба и последствий происходящего, как мне кажется, - закончил фразу Аксель.
- Жаль что вряд ли Вам будут интересны мои знания. Баллистику и все, что с ней связано, вы знаете не хуже меня. Но я буду рад платить за уроки ту сумму, какую вы назовете.

В глубине души мужчина восхищался прямотой и искренностью молодого офицера. Особенно тем, что он не забыл и о единственной девушке, которая была в комнате, и последующим предложением. Несмотря на восхищение ее красотой, сам Густавсон на подобное ни за что бы не решился.
- Да, фрекен Бергман, боюсь, не мне соперничать в предложениях с херром Гильденхорном, но со своей стороны могу представить Вас на ближайшем светском приеме у брата как дальнюю родственницу. Эрик не станет спрашивать о деталях и мотивах. А остальные не дознаются правды. Мы с детства привыкли покрывать друг друга. Более того, это никак не противоречит принятию вами предложения господина офицера, но может его дополнить.

Окончив речь, Аксель со спокойной совестью устроился на второй завтрак. Нет, он, конечно, позавтракал довольно плотно, но волнения дня требовали новой порции удовольствия, чему молодой сибарит решил все же не препятствовать. Он отдал должное яичнице с беконом и с удовольствием истинного сладкоежки слопал несколько булочек с кофе, каждый раз блаженно прищуриваясь когда добирался до начинки.

В ответ на слова Виклунда обращаться к нему по имени, Харальд, улыбнувшись, согласился.

- В таком случае, и Вы зовите меня просто Харальд, Эмиль.

- О, вы тоже у нас учились? А давно?

- Лет так... десять назад. Честно, не помню, говорил ли я об этом вчера. - уголки губ Харальда приподнялись в слабой ухмылке - Антропология. Интересно. Насколько мне известно, сейчас ваша дисциплина пользуется большой популярностью - по всему миру открываются сообщества...

Асгер смолк после последнего слова. "Сообщество" невольно натолкнуло его на причину их прихода в это место. После, он добавил:

- Я же учился на факультете филологии и журналистики. Проводил в библиотеке почти каждую ночь с очередным сборником сказок, мифов и энциклопедий животного мира. К слову, довелось мне читать и некоторые работы господина Линнея.

Проследовав за дворецким, Эйрикссон тщательно всматривался в проплывающие мимо них картины, еле успевая оценить прочие элементы внутреннего убранства поместья. Он надеялся, что таким образом лучше поймёт былых обитателей этого места. Следуя со всеми за Альготом, Харальд не успел как следует всмотреться в висящие картины, но он утешил себя тем, что у него ещё будет шанс. "Будет..?"

Речь господина Фиска журналист слушал внимательно, как и во время встречи с Линнеей, конспектируя монолог в блокнот. Достойно восхищения, что Сообщество смогло установить деловое партнёрство с «Бергстрём и Хьйорт», не смотря на... специфику своей деятельности, и подкрепить их словом свой устав. Однако, почти сразу это вызывало у Асгера некоторые вопросы, наводящие, в первую очередь, на скорее символичную роль этого договора. Тем не менее, сам факт его наличия вкупе с рассказом фрёкен Эльфеклинт и размерами поместья Йилленкройц говорили, что "Сэлльскапет" - не просто группа людей, пытающихся помочь другим людям, а организованная структура со своими законами, обширной базой данных, сетью информаторов и главным штабом.

Слушая Альгота, Харальд прерывался, благодарно склоняя голову и улыбаясь маленькой Пернилле, когда она приносила очередное блюдо, и затем вновь натягивал маску серьёзности, возвращаясь к словам дворецкого. В повисшей после его ухода тишине, прямой и уверенный голос Гильденхорна прозвучал подобно грому. Столь прямолинейные слова, подкреплённые столь уверенными действиями, вызвали в Харальде некоторое подобие чувства соревнования, резко диссонирующее с его внутренней неуверенностью. Но вот и Густавсон, размашистым почерком вписал своё имя, а Асгер, проследив несколько мгновений за ним, вернулся к книге со стоящей рядом чернильницей.

Если подумать, то именно к этому он шёл все эти годы. Вступление в Сообщество откроет настежь перед ним двери, в которые он неустанно ломился, и отчаявшийся в попытках пробиться напрямую, стал искать другой, окольный путь, в итоге выведший его на скользкую тропу. Но вот, он вновь стоит перед ними, и в руках у него связка ключей. Нужно только протянуть руку.

И он встал. Подойдя к раскрытому гроссбуху, он взял перо и неспешно вписал своё имя в строку под именем Акселя. Теперь его прежняя жизнь останется позади. Но он не был к ней привязан с той ночи в горном лесу на северо-западе Швеции.

Вернувшись к своему креслу, Харальд чуть ли не рухнул в него, устало откинувшись на спинку. Запах еды напомнил ему, что он так нормально и не позавтракал. Да и вообще не ел подобающим образом с момента приезда в город. Журналист набрал себе комплект из блюд и приступил к завтраку, ненадолго забыв об окружающих.

  Как ни прискорбно, первой мыслью, промелькнувшей в голове доктора Бергман стало "как хорошо, что я привела голову в порядок". Проблемой было, что это единственный порядок, который в и на этой голове присутствовал, мысли неслись вскачь, перепрыгивая друг друга, норовя свернуть вообще непонятно куда. Ну, а эмоции вообще просто затопили, как морские волны Винету. Ошеломление, волнение, вина (Ойген), стыд (да за кого они меня принимают!), возмущение (какие феодальные предрассудки!), бабское любопытство (дуэль! настоящая дуэль!), снова стыд (что, из-за меня?! я разве такая?!), здравый рассудок жалко попытался вклиниться (да какая вообще дуэль...), любовь к авантюрам (загадочная дама из аристократического общества!), осознание абсурдности ситуации (вот встречаю я своих родственников или знакомых семьи и объясняю им...). Девушка как в первый раз взглянула на Густава, не зная, тронута она, разъярена, заинтересована или просто обалдела. На Акселя девушка тоже взглянула с новым интересом, надо же, тоже такой романтик. А вот мне что делать?!
  Привычно-подленько промелькнула мысль, что, похоже, нечисть к кому попало не пристала бы, чуяла в докторе что-то....
  Хорошо хоть херр Эйрикссон проявил полное такта безразличие ко всему этому. Ладно, надо что-то отвечать, а то сидишь тут с горящим лицом, как селянка какая. А-а-а, мы же тут в тайное общество вступаем, да еще и с нотариусом, а обдумать все никаких умственных ресурсов не осталось. Тут вклинились правила этикета, вбитые еще в женской гимназии, где протокол ответа на предложения вбивали, иногда, даже с розгами. Ну и толку? Как отреагировать, как принять, как отказать, как ответить кавалеру старше, как вдовцу, как дворянину... Да.... Да толку от всего этого, вот только не хватало тут жеманную чушь начать нести. Что там на уроках фрекен Ваггенберг говорилось о том, как приличной девушке благопристойно вступить в смертельно опасное тайное общество, чтобы постичь тайны вэсен, и под это дело заключить фиктивную (точно?) помолвку, да еще и приписаться к богатому аристократическому роду с собственным призраком? Как, такая обыденная ситуация не предусмотрена руководством по этикету? Вот она, жизнь, фрейлен, это вам не стеком гимназисток по рукам лупить.
  - Херр Гильденхорн, - ах ты ж, лицо прямо горит, - для меня большая.... Да провалитесь вы, фрейлен, с вашими протоколами вместе! Херр Густав, вы действительно рыцарь, и я просто не нахожу слов, до чего я тронута тем, что вы подумали о моей репутации. Спасибо вам. И вам, херр Аксель, тоже спасибо. Однако до того, как в мою жизнь вмешались вэсен, у меня были некоторые обязательства. Сейчас мои отношения с женихом очень осложнились, но я поступила бы нечестно по отношению к нему и недостойно вашей помощи, если бы, не разрешив нынешнюю ситуацию, согласилась бы втянуть вас в это во все. Кроме того, херр Аксель, мои родственники очень мало знают о том, что происходят, мне еще предстоит им сообщить, что я решила перебраться в Уппсалу, и, если я встречу знакомых, будет трудно объяснить, как я оказалась родственницей вашей семьи. А идея про кабинет очень хорошая, расписание дежурств по больнице могло бы стать проблемой для работы здесь.
  Поколебавшись, девушка добавила.
- Правда, спасибо. Я оценила.
  Затем, все еще с пылающим лицом, Ульма решительно направилась к книге и вписала свое имя так решительно, что чуть не прорвала бумагу пером.

- Лет так... десять назад. Честно, не помню, говорил ли я об этом вчера. - уголки губ Харальда приподнялись в слабой ухмылке - Антропология. Интересно. Насколько мне известно, сейчас ваша дисциплина пользуется большой популярностью - по всему миру открываются сообщества...

- Да, ученые живо заинтересовались своим происхождением. После того как Чарльз Дарвин представил свою теорию эволюции, то многих уже позиция креационистов перестала устраивать. Как мы появились? Что произошло много миллионов лет назад? Сейчас многие ученые бьются над этими вопросами. До недавнего времени и я тоже горел этим, - с легкой грустью сказал Эмиль, - пока не столкнулся с.. новыми фактами. Я долгое время обманывал себя. Продолжал считать себя антропологом, думал, что мне это будет также интересно как и прежде, но... Мне думается, что с тем, чем мы скоро столкнемся уже ничего не сможет сравниться. Впрочем, может быть я и преувеличиваю и во мне просто говорят эмоции. Возможно во мне снова проснется былая страсть к науке и я буду просто совмещать оба занятия, - оптимистично подытожил молодой человек.

Младший из Виклундов не задавался вопросом хочет ли он вступать в сообщество. Он не терзал себя мыслями, не сомневался. Он уже думал, говорил и действовал уже ощущая себя членом Сообщества. Для него это было чем-то само собой разумеющимся. Если бы кто-то из оставшейся группы спросил у него, что он решил по этому поводу, то Эмиль бы посмотрел бы на этого человека недоуменным взглядом, в котором бы читалось: "- В смысле решил? А тут разве есть о чем думать?". Собственно поэтому когда дворецкий проинформировал о том, что им нужно вписать свое имя в Реестр, то он просто взял перо и вписал свое имя. Остальные тоже судя по всему недолго колебались на этот счет, что было воспринято юношей как должное. Ну а как по-другому? Как можно неся в себе такое знание остаться в стороне?

Рассказ же Альгота выслушал Эмиль настороженно. Что за странное правило со сторонними инвестициями? Ладно, запретить сторонним организациям совершать какие-либо пожертвования. Но почему сами члены не могут из своих карманов помочь Сообществу? Он понимал, что что-то не понимал и это его напрягало. Может это как-то связано с соблюдением инкогнито? Но звучит нелогично, ведь деньги от тех, кому была оказана помощь принималась.
"- Надеюсь, этому будет какое-либо объяснение".

Тем временем от офицера поступило предложение, которое очень понравилось юноше и он сразу изъявил его принять.
- Если позволите, то и я бы с радостью присоединился к вашим занятиям. Я имею некоторые навыки ближнего боя, но вряд ли они могут сравнится с вашими, герр Гильденхорн. К тому же навыки стрельбы и верховой езды точно не повредят.

Да, Эмиль согласился на предложение. На предложение обучаться! А вы что подумали?

Другое же предложение Густава он выслушал с некоторым удивлением, так оно было несколько неожиданным. Пока юноша слушал изложение мыслей от офицера, к Эмилю пришло понимание и восхищение находчивостью Густава Гильденхорна. Он говорил очень разумные вещи. Но предлагать свою кандидатуру он все-таки постеснялся. Во-первых датчанин был куда более завидной партией, как казалось Виклунду, во-вторых, что-то в этом было неправильное. Благо, никто его об этом и не просил, так что свои чувства он мог оставить при себе. К тому же фрейлян Бергман отказалась от "великодушного" предложения.

Когда наши герои закончили завтрак и приступили к общению, в столовую почти неслышно вошла Пернилла с огромным подносом, на который убрала посуду со стола. Вслед за не появился и Альгот – как раз к тому времени, когда последний из наших героев поставил свою подпись в гроссбухе. На пальцах правой руки херр Фиск нёс серебряный поднос, на котором лежало несколько писем и какая-то книга. Даже не заглянув в регистр, словно и не сомневаясь, что там появились пять новых записей, управляющий аккуратно поставил поднос на стол, расположив его между новыми членами Сообщества, и прокомментировал:

– Большинство корреспонденции уже устарело – люди писали и просили безотлагательной помощи, но время не ждёт и идёт вперёд. Такие я вношу в каталог корреспонденции в библиотеке, сортируя их по датам и по географической локации, из которой письмо пришло. По желанию и из любопытства вы можете ознакомиться с ними, но их в каталоге за столетия накопились тысячи, поэтому прочтение всех потребует от вас полжизни… если не две, – с едва заметной улыбкой Альгот взглянул на Эмиля. – Из последних сообщений – четыре: три письма (одно из них пришло вместе с фотографией в конверте, одно пришло по почте, как и дóлжно каждому приличному письму, и ещё одно пришло с потрёпанным голубем – вы узнаете его по неприлично скомканному состоянию), а также одна посылка с… кхм… полуписьмом. Я имею в виду – внутри посылки почему-то пришла только половина письма, вторая половина была оторвана. Кроме половины письма в посылке была также и книга, судя по всему – из нашей библиотеки. В мешочке, привязанном к голубиной лапке, кроме письма была ещё какая-то флора... – Управляющий на мгновение встретился взглядом с каждым из присутствующих, после чего продолжил: – Оставляю вас с корреспоненцией, господа, и, если вам больше ничего не нужно, я отправлюсь к нашим адвокатам, чтобы заверить обновление в регистре Сообщества, – с лёгким поклоном старик забрал гроссбух со стола и, прежде, чем выйти из столовой, снова повернулся к нашим героям:

– И сообщите, пожалуйста, Пернилле, сколько жилых комнат подготовить для новых обитателей. Заранее спасибо, господа, дама, – Альгот снова поклонился и оставил Детей Четверга изучать свои первые «письма в Сообщество».

ПИСЬМО 1 ("ПИСЬМО С ГОЛУБЕМ")

Достопочтенное Сообщество,

Простите старика, причиняющего вам беспокойство из такой дали, но я не знаю, что поделать.

Некоторое время назад мой добрый друг, с которым я дружил с младенческих лет — Оскар Мёрк — отошёл в мир иной. Я поклялся ему на смертном одре, что позабочусь о его семье. Будучи старейшиной Шелена

ᴬ

, я обязан присматривать за всей деревней, но по отношению к его родным я всегда чувствовал особую ответственность.

Несколько дней назад его дочь пропала. И не только она. Несколько наших односельчан исчезли без следа, и никто не знает, куда они делись. В последнее время лесные звери ведут себя странно, тревожно, словно что-то их беспокоит, и более того: стало опасно ходить в одиночку не только по лесу, но даже по нашей деревне, особенно в тёмное время суток. Из леса доносятся жуткие звуки, а церковь стоит в запустении с тех пор, как исчез наш священник. Люди начинают шушукаться о том, что Господь Бог покинул наш край, и о Старых Путях и древней магии...

Десятилетиями я выполнял клятву нашего рода, который уже пятое поколение служит Сообществу источником вестей из нашего уединённого края, а также отправляет вам весточки, если что-то подозрительное происходит в округе. Никогда не думал, что теперь я буду тем, кто станет просить вас об услуге, но Господь Всемогущий распорядился иначе. Прошу вас, если есть в вас хоть капля жалости, приезжайте в Шелен и помогите понять, что творится с нашими людьми, но главное – помочь отыскать дочку моего покойного друга, моё сердце разрывается от тревоги за неё. Я стар, разум мой путается, и у меня уже нет сил искать её самому. Что до оплаты услуг – не смотрите на то, что я старик или деревенщина; за долгую жизнь мои ловкие руки и зоркие глаза всегда помогали мне в охоте, а моя репутация – в торговле шкурами и рогами, потому я скопил достойный капитал. Я знаю правила.

С мольбой о помощи,

Ингвар Крансвик
Преданный друг Сообщества

ПИСЬМО 2 ("ПРИЛИЧНОЕ ПИСЬМО" / "ПИСЬМО С ЦВЕТКОМ")

Моя дражайшая Линнея,

Боюсь, я был непростительно небрежен, не поддерживая нашу с вами переписку. В дни моей молодости наши беседы во время ваших визитов в Емтланд, а также наша переписка во все времена была для меня настоящим источником знаний и откровений – и осмелюсь надеяться, что и вам общение со мной приносило некоторое удовольствие. Я по-прежнему увлекаюсь местной археологией и фольклором, коими так богаты наши края.

Как бы мне хотелось написать вам лишь для того, чтобы возобновить наши эпистолярные беседы и вновь обменяться мыслями касательно столь увлекательных тем, но вынужден обратиться к вам по другой, более тревожной, даже зловещей причине. В деревне Сёмндален, в которой я служу викарием, происходят события, заставившие меня вспомнить наши старые дискуссии о легендах, связанных с многочисленными древними каменными изваяниями и с петроглифами, которые во множестве можно обнаружить в округе Алсен, и их связи в народных поверьях с ведьмами, старухами-знахарками и альвами и троллями. Более того – девушка мертва, зверски убита, а её бывший жених находится под угрозой повешения, поскольку его обвинили в этом чудовищном преступлении.

И это ещё не всё. С тех пор как было найдено тело бедняжки, наша деревня словно оказалась во власти жестокой зимы – но ведь на дворе август! Морозы, жестокие, как в феврале, уничтожают наши урожаи, а какой-то зверь – возможно, волк, хотя волков во всём Емтланде не видели уже более четырёх веков – вынужден из-за холода нападать на домашний скот. Другие странные происшествия лишь усугубили страх и тревогу местных жителей, и уже поговаривают о том, что на Сёмндален было наслано проклятие. В былые годы, когда вы часто приезжали в наши края для своих исследований, вы упоминали, что вы и ваши коллеги по Сообществу обладаете некими знаниями или способностями, позволяющими разгадывать подобные тайны.

Если действительно в вашей власти расследовать нашу беду и пролить свет на истину, то умоляю вас оказать мне честь и посетить Сёмндален. Мой дом скромен, но всегда к вашим услугам; я помню, что услуги вашего Сообщества не бесплатны, и наш приход (не говоря уже о родителях ни в чём неповинного парня, обвинённого в убийстве возлюбленной) готов будет оплатить услуги независимых следователей и знатоков в… подобных… расследованиях.

С нетерпением жду вашего ответа и надеюсь вскоре иметь удовольствие вновь встретиться с вами лично.

Искренне ваш,

Эдгар Лонгби, викарий прихода Святого Ботвида
деревня Сёмндален

ᴮ

, округ Áлсен
Провинция Éмтланд, Королевство Швеция

ПИСЬМО 3 ("ПИСЬМО С ФОТОГРАФИЕЙ")

Уважаемые господа и дамы Сообщества!

Мы пишем вам по рекомендации херра Йёсты и фру Сельмы Нистрёмов, владельцев «Krämarhuset»

ꟲ

(они попросили обязательно начать наше письмо с этих слов). Мы – близняшки, Якоб Хегг и Фредерика Лагерлёф (в девичестве Хегг). Пишем вам по весьма деликатному, но чрезвычайно безотлагательному делу.

Наш отец, Бертиль Хегг… Сложно писать о таком, но мы крайне обеспокоены его физическим и духовным благополучием. Видите ли, ему уже 82 года, и последние тридцать лет он живёт один в нашем фамильном имении, не желая переезжать ни к одному из нас – он все эти десятилетия скорбит о преждевременной кончине нашей матери, Халмы Хегг. О нём заботится домоправительница, которая выполняет и службу поварихи, и горничной, и за садом ухаживает, а ещё недавно там поселился ещё один странный тип – некий Али Хасан аль-Азхар, египтянин, утверждающий, что он – из коптов, прямых потомков древних египтян. С возрастом наш отец стал чудаковатым и отстранённым, и всё меньше и меньше желает видеть кого-либо, даже нас, своих родных детей. Редкие визиты нашего семейного врача приносят всё больше и больше тревожных вестей о том, что его здоровье стремительно ухудшается, и что жить на этом свете ему осталось совсем немного. Но он отказывается переезжать к нам, и запрещает нам переселиться в наше имение, чтобы мы могли заботиться о нём – каждый раз, когда мы заводим подобные разговоры, его взгляд туманится, глаза начинают бегать, словно он что-то скрывает, и заканчивается всё скандалом, нет, мол, я буду жить вечно, не дождётесь и тому подобное.

И то, что мы напишем сейчас, нам самим кажется чистейшим безумием, но Фру Сельма и херр Йёста уверили нас, что вы не посчитаете нас сумасшедшими и всё правильно поймёте. Нам кажется Мы уверены, что дом – одержим. Каждый раз, когда мы приходим навестить папеньку, мы слышим странные звуки, ощущаем какое-то невидимое присутствие, словно кто-то постоянно за нами наблюдает, а если пытаемся перенести что-то с места на место или забрать что-либо с собой… это прозвучит полным бредом, но мы оба – и я, Фредерика, пишущая это письмо от нас обоих, и мой брат Якоб – в такие моменты мы ощущали, будто некая невидимая сила мешала нам это сделать.

Нам кажется, что стремительно ухудшающееся здоровье отца и эти сверхъестественные события в нашем имении связаны между собой; а вдруг есть возможность как-то избавиться от того, что, вероятно, высасывает жизнь из и без того уже немощного старика? Подарить и отцу ещё несколько лет жизни, и нам – несколько лет возможности видеть его, быть с ним? Владельцы «Крéмархюсета» поведали нам, что ваше Сообщество занимается расследованием необъяснимых явлений. Мы готовы щедро вознаградить Сообщество за вашу помощь, если вам удастся разобраться с этим… с этой чертовщиной.

Искренне надеемся на ответ,

Фредерика Лагерлёф из Э́ребру

ᴰ

Якоб Хегг из Эребру

P. S.  В последний наш визит мы обратили внимание, что этот египтянин измалевал всю входную дверь в спальню отца странными значками, кажется, это древнеегипетские иероглифы. Мне удалось сфотографировать часть этого богохульства. И в спальне папы пахнет очень странно, словно ладаном, но не ладаном. И какими-то травами.

ПИСЬМО 4 ("ПОЛПИСЬМА" / "ПИСЬМО С КНИГОЙ")

Андре Линну, члену Сообщества

С глубокой благодарностью возвращаю книгу.

Она была для меня неоценимым путеводителем в моих путешествиях, и благодаря ей я обрёл множество драгоценных сведений о славных семьях и великом прошлом нашего отечества. Я так надеялся, что у нас была бы возможность ещё раз встретиться, что у меня была бы возможность поделиться с вами своими невероятными открытиями... О, сколь многому я стал свидетелем!

Я верю, что моё обещание передать вам свои записи в коллекцию вашего Сообщества хоть немного искупит столь длительный срок, в течение которого я удерживал книгу у себя, и что вы простите меня за столь поздний её возврат. Она была мне верным спутником. Для историка, чьи интересы столь схожи с моими, эта книга представляет немалую ценность, но, полагаю, вы вряд ли сильно тосковали по ней. Быть может, именно поэтому я так долго с ней не расставался.

Мой друг! Это – моё...

НАКЛЕЙКА НА ПОСЫЛКУ (ПИСЬМО 4)

Отправитель:  Альберт Нильссон
Почтовая станция:  Свáртвик

ᴱ

, округ Хéрнёcанд, лен Вéстерноррланд, королевство Швеция

Густав внимательно изучил письма и подобно военным рапортам сразу принялся ранжировать их по степени важности на основании имеющейся информации. Первым делом он отмел письмо с книгой. Информации было мало, сведения о тайне были обрывочными, степень угрозы жизням людей не понятна. Возможно, он ошибается и автор письма просто не мог сказать всего – пусть так, но загадка не приходила на ту, от разрешения которой завтра может умереть человек. И это было главной причиной снижения приоритета письма.
Следующим офицер отметил письмо с фотографией. Здесь уже помощь носила более адресный и предметный характер и этим делом можно было заняться, но ситуация угрожала ужизни одного человека. Может Густаву пора было отвыкать судить мерками батальон ценнее роты, рота важнее взвода, взвод стоит одного солдата, но к сожалению в большинстве случаев такой холодный расчет себя оправдывал, правда сон в результате таких выборов крепче не становился. Поэтому письмам, где на кону были жизни нескольких людей и даже целых поселений Густав присвоил наивысший приоритет. Единственное, между чем он не мог выбрать, так это поиском пропавшей девушки и других пропавших и наступлении зимы и связанным с этим нападением волков. Исчезновения могли быть и не связаны с нападением вэсенов, да и Шелен лежал у тролля на загривке в отличие от более близкого Семндалена. Конечно, Густав понимал, что в обоих случаях информации мало, чтобы строить однозначные выводы, но также его военный опыт заставлял действовать даже имея крупицу информации. Ещё одним аргументом было понимание того, что лучше решать проблемы друг за другом, двигаясь по заранее определенному маршруту, а не метаться по всей стране из одного ее конца в конец, что было ещё одним подтверждением в пользу выбора письма с цветком. Да и тот зверь терроризирующий округу – звучит как задача для его винтовки, не так ли.

  Ульма по очереди осматривала письма. Больше всего ее внимание задержало самое короткое, то есть, просто неполное письмо. Невольно девушка вспомнила о другой книге, достала потертый дневник, сравнив почерки. Нет, ничего похожего.
  Однако, письма произвели гнетущее впечатления. Сама доктор Бергман воспринимала свои проблемы как в основном личные, плюс-минус страшные сказки. К тому же, положив руку на сердце, молодая женщина вполне могла понять мотивы, двигавшие некоторыми участниками событий. А вот каково это, если целая деревня оказывается в серьезных проблемах, и обратиться-то за помощью непонятно к кому? К тому же, пугало, что человеческое правосудие могло осудить человека за проделки вэсен, если, конечно, девушку в самом деле убило нечто сверхъестественное. С другой стороны, если староста Шелена был из давних союзников Сообщества, то, получается, у нас есть определенные обязательства. Такие связи налаживались веками, и разрыв не сулит ничего хорошего. История с египетским жрецом как раз не вызвала у девушки особого отклика. Вокруг пожилых людей с деньгами кружатся разнообразные маги, жрецы, спириты и прочее, это обычное дело. Конечно, иногда и палка стреляет, но...
  И тем не менее, неполное письмо не отпускало внимание Ульмы. Вот некий Альберт Нильссон одолжил книгу у Андре Линна из Сообщества, давно одолжил, Линнея говорила, что много лет была единственным живым членом сообщества, остальные умерли, пропали и ли оставили эти дела. Видимо, херр Нильссон не знал, что адресат тут больше не живет. Книжку зажал, но это обычное дело. И вдруг затеял вернуть, написав сопроводительное письмо. Невольно вспомнился добрейший, но внешне суховатый и всегда парадоксальный доктор Джозеф Белл* из клиники в Эдинбурге, где Ульма проходила практику. Доктор отличался способностью прочитать род занятий, характер и даже факты биографии пациентов (и не только) по мелким деталям одежды, манеры двигаться и повадок. Студенты даже как-то раз разыграли его, на спор переодев спившегося моряка в одежду подмастерья мебельной фабрики и посыпав мукой... Ладно, это давние дела, она была так молода, двадцать лет... Сейчас кажется, из другой жизни, когда все было куда понятнее, и казалось, что она поняла превратности жизни. Но главное, Белл мог сказать многое и после осмотра. Итак, пишется письмо, и пишется под влиянием сильных эмоций, высота букв и нажим пера немного пляшут. Но, какие бы не были эмоции, разве в здравом уме можно отправить пол письма? Присмотревшись к краю, Ульма поняла, что лист был аккуратно, но не до конца, разорван, оставив кусок текста из удаленной части письма. "Это – моё..."... последнее письмо? Признание, что съел все креветки в 1860 году? Приглашение на пиво? Что же там было, что это надо было оборвать? Так, а это что?
  До сестры Рагнарссон, грозы младшего медицинского персонала, доктору Бергман было далеко, та могла обнаружить пятнышко с другого конца коридора. Но сейчас и Ульма заметила небольшое бурое пятнышко. В саквояже есть перекись**, проверить?

Душевное равновесие Акселя, так резко покинувшее его перед тем, как он поставил свою подпись в книге Сообщества, постепенно возвращалось под напором кофе и булочек с изюмом, покрытым чудесным маслом, принесенным чудесной девушкой Перниллой, кулинарные таланты которой покорили бы сердце Густавсона-младшего, влюбился бы независимо от ее внешности, будь она чуть постарше. И все же пожалуй, от влюбленности стоило оказаться, с таким-то дядюшкой, черт его побери. Ну что это такое, в самом деле, приносить дела когда кофе и булочки еще не остыли. Прям как владелец той шахты, где Аксель начинал свою карьеру инженера, честное слово. Ну хорошо, херр Фиск все же не противный, просто дело превыше всего. Инженер сыто вздохнул и принялся за чтение писем, взяв их из рук Ульмы.

- Нет, ну это решительно невозможно, - вскричал он, прочитав письмо из Семндалена, - невозможно чтобы зима настала в августе внезапно и бесповоротно. Это против законов природы. Я понимаю почвенные заморозки ночью в июне или начале июля на севере. Но зима в августе, да еще и внезапно, да еще и в таком месте? Нет, господа, я решительно отказываюсь в это верить пока не увижу собственными глазами. Я согласен с херром Гильденхорном, что в это место стоит поехать в первую очередь. В крайнем случае научимся сходу распознавать письма всяких шутников и проходимцев, которые шутки ради или чего еще присылают подобное в замок. Но нам понадобится хорошая карета, господа, и пара или четверка выносливых лошадей

Эмиль отметил улыбку Альгота при упоминании о количестве дней, которое можно потратить на прочтение корреспонденции и улыбнулся в ответ. Быстро же он приобрел репутацию книгочея, что скорее льстило ему чем расстраивало. Впрочем старые письма не сильно привлекли его внимание и пока что стоило ограничиться теми четырьмя, которые герр Фиск им любезно предоставил. Глаза его разбегались и юношеское желание помочь всем разрывало его на части, а иррациональная его часть могла думать только о письме с "незавершенным концом ". Он не мог выбросить его из головы. Он понимал, что будет в меньшинстве, если выскажется за идею о том, чтобы выбрать помощь некоему Альберту. И даже если в нем и была мысль убедить соратников выбрать это задание, то после тирады Акселя, не оставалось ничего другого как быть прагматичным.

-Герр Густавсон, - с улыбкой начал Эмиль, - мне кажется вы никогда не свыкнетесь тем, что наш мир не тот, каким мы его представляли большую часть нашей жизни. Думаю, нам надо быть готовым к тому, что все что мы будем встречать в дальнейшем пошатнет все наши знания о мироустройстве.

Виклунд действительно куда легче принял на веру факт о том, что где-то в Семндалене в августе началась зима.

Аксель пригладил рыжую бороду и, казалось, чуть успокоился, хотя резкие движения рук все еще выдавали волнение инженера:
- Да, герр Виклунд пока не могу, но ведь прошло всего ничего времени с тех пор как мир из понятного места, где зная положение предметов в данный момент по законам механики можно посчитать любое их будущее состояние ибо все подчиняется ее величеству математике, превратился в черт знает что. С призраками, ожившими сказками и черт знает чем еще. Кстати, я слышал что в туманном Альбионе один энтузиаст почти построил машину, которая могла бы это рассчитать. Причем быстрее целого отдела калькуляторов с перьями и логарифмическими линейками.

И Аксель отправил в рот очередную булочку для пущего успокоения нервов

Горячий кофе с молоком и сытная еда улучшили самочувствие Харальда. Журналист не упустил возможности поблагодарить маленькую Перниллу за столь вкусный завтрак, когда она стала уносить еду. Сытость несколько расслабила его разум, прогоняя прочь усталость и напряжение последних дней. От того, когда дворецкий внёс в комнату письма, Харальд начал внимательно их изучать одну за другой вместе с остальными.

Первые два рассмотренные им письма - с фотографией и книгой - не вызвали какого-то особого интереса. Разве что, тривиальная на первый взгляд история отца семейства Хегг могла показаться интересной с точки зрения обретённых их новообразованной группой знаний. Когда же Асгер стал вчитываться в письмо, прибывшее с голубем, то очень быстро приковало к себе всё внимание Эйрикссона. Наклонившись вперёд в своём кресле, он внимательно вчитывался в каждое слово, и на лицо его при этом вернулась былая напряжённость. Харальд пытался сдерживаться, но ноздри его теперь раскрывались шире.

- Уважаемые... коллеги. - не сразу подобрал нужное слово Харальд - Простите мне мой напор, но я убеждён, что нам следует отправиться в Шелен.

Подняв лист, журналист потряс им в воздухе, словно желая добавить веса своим словам.

- Нет, ну это решительно невозможно. Невозможно чтобы зима настала в августе внезапно и бесповоротно. Это против законов природы.

- Позвольте.

Отложив скомканный лист, Харальд подошёл к Акселю и одолжил у него последнее непрочитанное письмо. Быстро пробежавшись глазами по строкам, он вернул его инженеру.

- И всё же я настаиваю на своей позиции. - Харальд говорил обеспокоенно, брови его сместились к переносице, а глаза попеременно обращались ко всем по очереди, лишь ненадолго задерживаясь на Густаве. - Исходя из описанного, жители Шелена нуждаются в нашей помощи сильнее, чем Сёмндален. Через Алсен проходит железная дорога, они находятся ближе к цивилизации и им проще уйти в случае крайней необходимости, в то время как Шелен находится в глуши, и до помощи очень далеко. К тому же, там уже пропали многие жители, в то время как там - кивок на письмо викария - снег посреди лета и одинокий зверь. Из фактических жертв лишь одна девушка, что тоже, разумеется, большая трагедия, но не столь ужасная, как в первом случае. Что скажете?

В последний раз посмотрев на остальных членов их команды, лишь сейчас Харальд задержал свой взгляд на Густаве, чей опыт и навыки давали его слову наибольший вес на данный момент, пока группа ещё не притёрлась друг к другу. Возможно, приведённые доводы и имели свою логику, но проницательный взгляд мог различить, что Асгер говорил не совсем искренне, и был обеспокоен чем-то иным.

Прежде, чем ответить, Густав выждал четверть минуты, словно ожидая, что кто-то другой найдет достойные аргументы, чтобы убедить писателя в необходимости начать со Семндалена. Но так и не дождавшись, решил сделать это сам.

– Я вас прекрасно понимаю, герр Эйрикссон. Первое письмо в отличие от второго полно драматизма и больше чем любое другое похоже на крик о помощи. Действительно, людские потери здесь больше, место глухое, все выглядит так, словно кроме нас им и некому больше помочь. Более того, уверен, что именно так и обстоит дело. Но давайте посмотрим фактам в лицо. Шелен меньше, несколько жителей пропало, защитить гражданских больше некому. Не хочу сгущать краски, но может статься так, что наша помощь может оказаться запоздавшей. Сколько дней, месяцев лежит здесь это письмо? Сколько мы будем добираться туда в эти глухие места? А когда доберёмся можем увидеть, что наша помощь запоздала.

Второе письмо выглядит более спокойным и говорит о проблеме как бы между делом. Это означает, что проблема не стоит пока ещё так остро как в Шелене. Именно поэтому надо начать с него. Потому что это пожар, который не успел ещё разгореться. Но если он разгорится, то пострадать может вся страна. Вы, герр, обращаете внимание на уже свершившиеся жертвы, но нужно думать и о потенциальных жертвах. Округ Ален – житница Швеции, и если изменение погоды распространится на вес регион, боюсь, что это может означать голод в масштабах государства. Может я и преувеличиваю, но если это окажется так, боюсь, что мы можем оказаться в положении людей, что тушили телегу, пока горел их дом. Возможно я покажусь вам циничным, но я предложу спасать батальон, который с высокой степенью вероятности находится в опасной позиции, вместо того выводить взвод, который уже находится под обстрелом. Плюс вы правильно заметили – там проходит железная дорога, а значит уже завтра мы можем быть на месте. Но не спешите огорчаться – если мы справимся с Семндаленом, мы сможем отправиться в Шелен – они находятся не так далеко друг от друга, правда о путешествии с комфортом там уже рассчитывать не стоит. Поэтому, дорогой герр Эйрикссон, я предлагаю начать именно с Семндалена, причем незамедлительно. По крайней мере, там есть телеграф и почта, а значит каждый из нас будет иметь достаточно времени для написания писем родным, близким и предпринять любые дела, для того чтобы утрясти личные вопросы – это можно сделать прямо в поезде по дороге, а на станции сразу отправить. Боюсь, что в случае с Шеленом мы просто исчезнем из жизни всех этих людей, что может вызвать ненужные вопросы. В заключение, дорогой герр Эйрикссон, могу дать вам слово, что после Семндалена я буду первым, кто поддержит вас в намерении отправится в Шелен.

И кстати, раз мы уже является членами одной организации, может уже сбавим градус официальности? Словом, можете обращаться ко мне по имени, как говорят у нас в армии, без чинов и без званий – просто Густав

Веские доводы, поданные холодно-рассудительным голосом окатили Харальда словно вода из ведра, остужая задетый письмом разум. Уголки губ поджались, пока датчанин говорил, но к концу его речи и сам Харальд понял, что в словах того есть правда.

- Вашей рассудительности можно позавидовать, герр... кхм, Густав. - запнулся журналист и поспешил исправиться - Мне приятно осознавать, что среди нас есть человек, способный сохранять трезвость мышления в критических ситуациях. Думаю, в будущем нам это сильно поможет. Ваши доводы убедили меня. Я согласен отправиться в Сёмндален. - как бы признавая свою капитуляцию и одновременно принося извинения, Асегр склонил голову в вежливом поклоне, после чего направился к своему креслу. - И согласен с тем, что выдвигаться стоит как можно быстрее. К слову, раз уж мы переходим на имена, то можете и ко мне обращаться просто по имени.

Закончив фразу, Харальд сел, и ещё раз перечитал письмо от викария Лонгби, на сей раз более вдумчиво.

- Эмиль, предлагаю вместе наведаться в библиотеку. Быть может, вдвоём нам удастся разобраться в тех огромных, по описанию Линнеи и мистера Фиска, архивах и найти что-нибудь, что сможет ответить на описанные здесь... странности.

– Кхм-кхм, – внезапно раздалось тихое покашливание. Альгот Фиск, всё это время незаметной тенью стоявший в тени коридора, соединявшего столовую с фойе замка, сделал пару шагов вперёд, так, чтобы его осветило разноцветье солнечных лучей, окрашенных витражами, которые располагались над огромным окном помещения, выходившего во внутренний сад Йилленкройца. – Если вы решили отправиться в Сёмндален, господа, дама, я должен привнести ложку дегтярного реализма в вашу бочку медвяных представлений о том, насколько легко и быстро вы сможете добраться до округа Альсен. Есть несколько способов, и мой долг – озвучить вам варианты, вы же в свою очередь озвучите мне ваш выбор с тем, чтобы я смог совершить все необходимые подготовления для вашего комфортного путешествия: приобрести билеты, забронировать проживание в гостиницах или на постоялых дворах, разузнать о достойных доверия извозчиках, и тому подобное.

Альгот, как оказалось, всё это время держал в руках какой-то тубус; подойдя к столу, за которым сидели наши герои, управляющий замком вытянул из него огромную карту Скандинавии, разложил её перед всеми и начал своё объяснение, порой проводя пальцем по карте, чтобы показать маршрут:

– Итак, наиболее быстрый и комфортный способ – отправиться поездом из Упсалы до Сундсвалляᴬ, это займёт у вас примерно тринадцать часов пути. Как вы знаете, поезда дальнего следования отправляются рано поутру, поэтому если вы планируете отправиться туда незамедлительно, у вас есть сегодняшний день, чтобы закончить дела в Уппсале перед путешествием. По прибытию в Сундсвалль вы заночуете в отеле, который я забронирую для вас. Оттуда поутру на пароходе вы отправитесь в Эстерсундᴮ, на это уйдёт примерно два дня; на пароходах, курсирующих по Индальсэльвенꟲ и Стуршёнуᴰ, есть общие и частные каюты, а также на борту предоставляют скромное, но сытное питание. В идеальной ситуации озеро Стуршён будет спокойно и вы, возможно, сможете добраться до Эстерсунда за полтора дня, но на дворе осень, Емтланд располагается севернее, потому давайте быть реалистами: вам придётся заночевать в Эстерсунде. Из Эстерсунда до Альсенаᴱ можно добраться или на лодках по протоку, соединяющему озёра Стуршён и Альсеншён, или в карете через густые леса, и то, и другое займёт примерно полдня. Посему если вы отправитесь в путь завтра, в субботу 4 сентября, в Альсене вы будете во второй половине вторника, 7 сентября. Второй вариант предполагает меньшее время в поезде, большее – на борту парохода: добраться на поезде из Упсалы в Евлеꟳ, оттуда на пароходе по Ботническому заливу до Сундсвалля, а дальше – как и в первом варианте. Всё то же самое, только дольше примерно на полдня, посему я настоятельно рекомендую первый. В любом случае, я немедля начинаю подготовку.

Дождавшись формального подтверждения того, что и без того было понятно – если наши герои хотели добраться до охваченной зимой в конце лета деревеньки, и хотели сделать это в кратчайшие сроки, то первый вариант маршрута, озвученного Альготом, был единственным приемлемым, старый домоправитель отправился решать логистические вопросы путешествия, новоиспечённые же члены Сообщества приступили к подготовке: их ждало их первое дело в качестве официальных представителей Сообщества…

– Благодарю вас, Альгот за ценные замечания. Мы безусловно воспользуемся рекомендованным маршрутом. И впредь, попрошу вас, также не сдерживать себя, если вы увидите, что мы допускаем ошибки или предполагаем не самый оптимальный вариант – в вопросах деятельности Общества мы люди новые, а вы человек гораздо более сведущий в некоторых вопросах чем мы вместе взятые. Приступайте к приобретению билетов со всей возможной поспешностью пожалуйста. И еще. Было бы неплохо, если бы по нашему маршруту следования вы отметили контакты доверенных лиц, к которым в случае необходимости мы могли бы обратиться – эти связи могут оказаться очень важными для благополучного исхода дела и чтобы не задержаться в пути сверх необходимого.

Касательно запроса библиотеки. Мне кажется прежде всего нам мнжны сведения о вэсенах, которые могут быть связаны с внезапными изменениями погоды – возможные виды, способы их выявления и противодействия. Эмиль... могу я к вам так обращаться? ... попрошу вас заняться поисками информации в библиотеке, если это вас не затруднит. Не думаю, что способы организации и хранения книжных фондов в замковой библиотеке сильно отличаются от общеустановленных, а нюансы классификации вам как опытному человеку легко объяснит Альгот.

Я же постараюсь подбить наши финансовые возможности. Если кому-либо что либо надо, прошу вас, не стесняйтесь и просите все, что необходимо, даже если ваши личные финансовые возможности ограничены.

Внимательно выслушав управляющего замком, Аксель опять вздохнул. Как же у них тут все быстро делается. Но-то, пожалуй, и отвык уже от такого за полтора года на заслуженной королевской пенсии, единственными обязательными занятиями на которой было посещение папеньки да устраиваемых старшим братом увеселительных светских мероприятий, которые младший Густавссон так и не научился ценить. А тут вот так прям сразу ехать в такую даль. С другой стороны, не он ли сам почти каждое утро начинал с ощущения, что зарастает мхом как камень в старом круге, который они с братом нашли в небольшом лесу неподалеку от усадьбы отца, и прогулки к которому молодой инженер не забывал совершать каждый раз как навещал родителя. И тут как раз подвернулся шанс почувствовать себя вновь полным сил и кипучей энергии. С другой стороны, как же он будет обходиться без маленьких радостей вроде без булочек с кофе или молоком, к которым он так привык и которые поставляла на его стол ворчливая экономка.

И все же - что сделано то сделано. Надо ехать, хоть и все это дело на вкус Акселя попахивало мошенничеством. Слишком уж неправдоподобный события были описаны в это письме с цветком. И слишком странные, особенно в свете рассказанного всеми новыми знакомыми и фрекен Эльфенклинт. Однако бывалый инженер решил пока что не плодить сущностей и выяснить очевидные вещи, которые точно были достойны доверия и не шатали привычный миропорядок.

- Благодарю Вас, герр Фиск, и Вас, милая фрекен Пернилла, - высказался в свою очередь Аксель, - я, пожалуй, пойду и наведаюсь в Королевскую метеослужбу, выясню температурные нормы в округе Альсен для весны и лета, а также - зимы и осени, полагаю. После чего загляну, пожалуй, в библиотеку Университета и постараюсь сделать подробные выписки о животных, которые там водятся. Особенно хищных, ибо мне кажется, что эта информация нам пригодится. Жаль я не взял с собой перо и рабочий журнал, так что придется заехать купить писчей бумаги по дороге. Хотя, захвачу из замка, пожалуй. В конце концов, могу же я взять в своем замке бумаги, - на этом Аксель взглянул на Харальда и подмигнул, улыбнувшись, - тем более что мне нужно еще кое-что написать прямо здесь.

Подойдя к бюро, на котором ранее лежала книга, собравшая автографы всех присмутствующих, Густавсон чуть помедлил. Доверять деньги почти незнакомому датчанину было неразумно, об этом говорила вся переданная отцом наука. И все же нет, люди с такими заслугами не бывают мошенниками. Ну или бывают мошенниками столь искусными, что могут и с папочкой потягаться, а до него оба сына явно не доросли в деловой хватке. С подобными мыслями, он взял лист бумаги и выписал вексель на предъявителя, внизу которого поставил подпись и личную печать, которую имел привычку до сих пор носить с собой всегда, куда бы ни отправлялся:
- Спасибо Вам, герр Гильденхорн, за труд организации всего похода. Прошу Вас взять этот вексель, он на предъявителя. Мою подпись и печать хорошо знают в банках Уппсалы, думаю, что с этим вопросов быть не должно.

Раскланявшись с остальными и договорившись с Альготом Фиском о времени начала завтрашней поездки, Аксель вышел из дверей замка Йилленкройц. Несмотря на светившее солнце, которое в обычный день развеяло бы все тревоги, на душе у него скребли все кошки мира. Все-таки было во всем этом деле что-то неправильное, и интуиция инженера просто кричала о грядущих проблемах. Тем не менее, данного слова он менять не любил ибо знал по опыту, что поспешние решения могут привести еще к большим проблемам, чем заранее неприбыльное дело. Взяв первого попавшегося извозчика, мужчина доехал до службы метеорологов:
- Добрый день, герр Кнудсен, мне опять необходима Ваша помощь, - улыбнулся Аксель, войдя в кабинет дежурного чиновника, - Нет, на этот раз не по поводу дороги, а просто любопытство. Задумал я провести недельку-другую в округе Альсен, житнице Королевства. Да, снять домик на пару недель. Так вот хотел узнать, какие там погоды в разное время, да, чтобы получше выбирать. Не подскажете, у кого я мог бы получить эту информацию?

Получив сведения, Густавссон еще раз совершил поездку, но на этот раз уже в библиотеку Университета, где он был завсегдатаем, стараясь быть в курсе новостей научной и инженерной мысли Европы. Другими частями света он особо не интересовался, полагая, что в Соединенных Штатах не до открытий, эти голодранцы если не перестреляют друшг друга, так кроме бутылки с виски ничего открыть не могут. Ну, а про Азию и говорить нечего, она так крепко засела в своих традициях, что даже английские штыки не смогли ее вытащить из этого болота за все время опиумных войн.

- Герр Линдгрен, добрый вечер. Прошу прощения за поздний визит, но мне бы несколько книжек посмотреть, да, постараюсь успеть до закрытия, спасибо.

Просмотрев и тщательно законспектировав выданные книги, уставший Аксель все же приехал домой, получив порцию ворчания от экономки, недовольной тем, что молодой господин завтра поедет куда-то такую рань, да еще и заказал обильный завтрак, более походивший на обед у порядочного шведа. Сам же мужчина открыл пропахщий нафталином шкаф и, насмотря на свой скептицизм, положил в дорожный сундук теплон шерстяное пальто с меховым воротником, высокие кожаные сапоги с теплыми носками и коробку с цилиндром из толстой вяленой шерсти. И теплый вязаный кардинан на всякий случай. Как подумал молодой сибарит, лучше больше заплатить носильщику на возкале чем мерзнуть если письмо правдиво. После чего добавил несколько рубашек, средства гигиены и дорожные писчие принадлежности с логарифмической линейкой, небольшим ножом и набором инструментов. Все же могут пригодиться. Посде чего полождил еще одну тетрать в толстой обложке. Похоже, вести дневник в этом путешествии будет совсем нелишним, независимо от того, обернется ли все это жульничеством викария или нет. Последняя мысль затсавила инженера добавить ко всему еще и подаренное ему недавно шведское издание книгу "Происхождения видов", перечитать которое он все равно собирался, но сейчас почему-то казалось, что она сможет в случае чего стать мостиком к нормальности и, возможно, уберечь его от падения в бездну неопределенности и жути, которые он помнил по встрече с призраком обманутой братом девушки. Все же, лучше перестраховаться.

Выспавшись за ночь, мужчина обильно позавтракал и чуть не опоздал на вокзал. Все же, привычка к неторопливой и размеренной жизни чуть не сыграла с ним злую шутку.

Вновь поднявшись с кресла, Харальд с интересом наблюдал за пальцем управляющего, проводившим маршрут до пункта назначения. Как журналист, сам Асгер имел некоторый опыт в поездках по стране. И сейчас мог лишь согласиться с предлагаемыми герром Фиском вариантами.

- Как человек, имеющий скромный опыт деловых поездок в отдалённые края нашей родины, должен отметить, герр Фиск, что если бы журналистские издания проявляли такую же заботу при планировании дальних командировок своих работников, наша работа стала бы заметно проще.

- ...Хотя, захвачу из замка, пожалуй. В конце концов, могу же я взять в своем замке бумаги.

Посыл, содержавшийся в улыбке и подмигивании Акселя Эйрикссон не распознал, смущённо улыбнувшись и кивнув в ответ. Однако, это навело его на другую мысль:

- Аксель, могли бы Вы сделать для меня одолжение? Когда зайдёте в университет, не составит-ли Вам труда поискать информацию об этом цветке. - журналист взял со стола пришедшую с письмом флору и протянул Густавсону. - Возможно, это мои домыслы, но его наличие в конверте может иметь некий подтекст, нами в виду неопытности и незнания не различаемый.

Далее обратившись уже ко всем, Харальд продолжил:

- Я немедленно отправлюсь в библиотеку замка и поищу информацию о том, что способно спровоцировать столь радикальные изменения в погоде. Также, если предыдущие члены Сообщества вели записи об... уже закрытых "делах", загляну в архив. Возможно, нечто подобное уже случалось в тех краях. Постараюсь узнать как можно больше, поэтому встретимся, скорее всего, утром, на станции. Господа, дама.

Откланявшись, Асгер попросил Альгота проводить его в святая святых. Ох, как же хотелось ему зарыться по голову в книги об этих сверхъестественных созданиях, читать всё подряд. Но, следуя по затхлым коридорам, Харальд настраивался на рабочий лад, и убеждал себя быть профессионалом и сосредоточиться на деле. У него ещё будет время.

Сохранять концентрацию на деле стало сложнее, когда Альгот сопроводил его, Эмиля и вызвавшуюся им помочь Ульму в библиотеку. Вид сотен и тысяч книг, выставленных по полкам стеллажей, уходящих в потолок, вызвал в душе Асгера благоговение. Он не стал бы утверждать, но ему показалось, что и остальных посетило похожее чувство. С воодушевлением и предвкушением, какого не испытывал давно, он принялся вместе с остальными копаться в каталогах и искать нужные книги среди всего этого великолепного разнообразия. Вскоре, впрочем, нашёл несколько интересных экземпляров и занялся ими, предоставив Ульме продолжить погружение в тонкости творческого беспорядка местной системы каталогизации. Та, вскоре, поставила ему на стол большую стопку книг, за что Харальд благодарно кивнул и улыбнулся юному доктору, после чего погрузился в материал с головой, забыв про внешний мир.

– – – –

Глубокая ночь, темнота, нарушаемая светом нескольких свечей. Харальд рывком поднял голову и осмотрелся. Задремал над одной из книг. Свечи уже приближались к своему естественному концу. Протерев глаза, Харальд потянулся. С плеч спало не сразу замеченное одеяло. Должно быть, Пернилла накинула его. Укутавшись обратно, журналист встал. Нужно было пройтись. Пока шагал туда-сюда по комнате, Асгер заметил лежащий на столе журнал. Его журнал. Он замер на несколько секунд. "Кажется, теперь можно."

Как и в прошлую ночь, устроившись в кресле, Эйрикссон достал ручку и раскрыл журнал на последней записи. Быстро пробежался по строкам, освежая в памяти последнюю запись, после чего перевернул страницу и смело вписал новую дату.

Ночь с 3-го на 4-е сентября, уже, кажется, суббота.

Посетив Линнею, я узнал правду.

Сообщество [...] имеет долгую историю [...] другие, обладающие Взором [...] замок Йилленкройц [...] обширная библиотека [...]

Путь сюда был далёк, но вот он я, среди кучи книг о мире, который все эти годы не давал мне покоя. То, что я уже успел прочитать, представляет для меня сильнейший интерес. Это совсем не отрывочные и полузабытые легенды и мифы, и не какие-то откровенно бердовые книжонки эзотериков-самозванцев, которыми мне приходилось довольствоваться до сих пор. Эти работы скорее напоминают научные статьи и энциклопедические сборники!

Искренне надеюсь, что мы сможем попасть в Шелен до того, как станет слишком поздно. Тот кошмар до сих пор терзает меня в пору самых тёмных ночей и самых страшных кошмаров. Сейчас-же, мне надо сосредоточиться на Алсене и Сёмндалене.

P.S. Нам предстоит долгая поездка. Надо будет не забыть заехать в свою квартиру и собрать всё необходимое.

Асгер карандашом набросал общий портрет мадам Эльфеклинт по памяти, постаравшись передать чопорно-строгий взгляд, после чего, удовлетворившись, с облегчённым вздохом захлопнул дневник и вернулся к прерванному подкравшейся дрёмой процессу.

– – – –

Проведя всю ночь среди книг, статей и рукописей, Асгер, как и планировал, направился в снимаемую им квартиру, как только небо начало светлеть. Сменив официальный наряд, в котором он был на встрече с Линнеей и последующим походом в Йилленкройц, журналист надел более практичный костюм и, самое главное, свои походные сапоги. Побросав всё, что также посчитал полезным, в сумку, и взяв камеру, Харальд направился на станцию.

Перед остальными журналист предстал с заметными синяками под глазами и усталым видом. В руках у него была кипа бумаг с записями найденного полезного материала.

  Глаза доктора Бергман невольно загорелись воодушевлением, когда она услышала долгие описания предстоящих маршрутов. Что ни говори, а путешествие через пол-страны - это интересно. Даже если на практике трястись по деревенским дорогам превратится в мучение, а конечная цель мало того, что смертельно опасна, так и еще и от них будут зависеть жизни людей. И все же... возможно, зря она не сорвалась с места, не переехала сразу же после тех событий.
  И тем не менее...
- Да, конечно, герр Гильденхорн, я внесу свой вклад в общий фонд. Хотела только уточнить - возможно, тем из нас, кто приехал издалека, стоит прикупить теплой одежды? У меня, например, в чемодане ничего на зиму. Если там погода, как в феврале, то мы можем попросту замерзнуть до того, как что-то предпримем. А так - могу помочь с поисками в библиотеке, поиск литературы - дело хлопотное. Герр Фиск, там систематическая классификация, или алфавитная?
  Услышав в ответ, что в обязанности Фиска входит поддержание чистоты, а не ведение каталогов*, Ульма постаралась набраться смирения. У каждого библиотекаря - свой подход к систематизации книг, а разобраться, как располагали материалы давно покинувшие Общество люди... эх, со студенческих времен таким не занималась, нас ждет приключение! И книжная пыль. И лестницы...
  Реальность оказалась даже более впечатляющей. В библиотеке царила залитая приглушенным шторами светом тишина, и легкий, почти забытый запах особой книжной пыли и другой, не сразу узнанный. С первых курсов, как запах формальдегида в анатомических театрах, и запах даже не бумаги - пергамента в старом зале библиотеки. Два яруса соединялись витой лесенкой, а в уголке пристроились стремянки на колесиках, вызвавшие детское желание прокатиться. Однако к тому времени, как Ульма, с помощью Перниллы сложившая вещи в комнате замка, добралась до библиотеки, герр Эйрикссон уже устроился за одним из массивных, с кучей шкафчиков и выдвижных ящиков столов. А герр Виклунд листал огромный фолиант у небольшой кафедры. И Ульме было совестно развлекаться.
  На первый взгляд книги были расставлены просто по алфавиту, причем отдельно на латыни, и отдельно, более поздние - на шведском. Причем по названию, а не по автору. Однако, если в одном шкафу на верхней полке были книги на D, то полкой ниже уже на l... расположены лентой? Точно, проехавшись-таки на лесенке вдоль шкафов доктор нашла продолжение D на верхней полке следующего шкафа. Взяв штурмом неприметный черный шкафчик за столом у входа, Ульма выудила стопку каталогов, самый старый - с пергаментными страницами и закрывающийся на замочек. Почерки тоже менялись, часто попадались какие-то рисунки и схемы на полях, а открыв один каталог девушка чудом не порезалась о тонкий обломанный клинок, использовавшийся как закладка. Исчеркав два листа бумаги, Ульма таки въехала в систему, которой придерживалось большинство библиотекарей. Тройная, алфавит, место и время. Ну, с временем никакой ясности, а вот по алфавиту и месту - попробуем.
  Дело осложнялось тем, что Ульма то и дело зависала, раскрыв какую-то книгу и обнаружив заглавие, рисунок или надпись на полях, которые сложно было удержаться, и не исследовать. Так что, выгрузив пред Харальдом стопку книг, девушка устроилась в большом кресле с ногами, поставила рядом керосиновую лампу с грибом-навершием, и углубилась в тяжеленный Codicis horroris noctem** на латыни, с причудливыми иллютрациями.
  Когда вошла Пернилла с лампой, оказалось, что уже стемнело, Харальд задремал за столом, и Ульма тихонечко вышла, предложив девушке устроить небольшую фику и поболтать за жизнь.

Да, конечно, герр Гильденхорн, я внесу свой вклад в общий фонд. Хотела только уточнить - возможно, тем из нас, кто приехал издалека, стоит прикупить теплой одежды?

Да, это разумные предостережения, согласен с вами. Да и думаю, цены в не сезон на теплую одежду могут быть ниже, чем накануне сезона. Так что мы сможем даже сэкономить. Вы какой мех предпочитаете? Доверитесь моему вкусу или все же выберите сами? А может вы составите мне компанию и поможете с покупками? – Густав невольно улыбнулся, понимая, что делает предложение, на которое любой женщине чрезвычайно сложно ответить отказом. Правда, пока никто не заявлял ничего особенного, но возможно что-то изменится как только у низ появится больше информации. Единственное, что хотел купить сам Густав – карту тех мест

Когда герр Густавсон упомянул о том, что он собирается направиться в Университетскую библиотеку Эмиль уже был готов, что кто-то предложит, чтобы и он тоже поехал вместе с Акселем туда, как недавний выпускник, чего на самом деле он делать совсем не хотел и собирался сопротивляться, но... не все сценарии, созданные в нашей голове обязательно должны происходить наяву. Облегченно вздохнув он с радостью принял предложение Густава поискать информацию в библиотеке.
- Конечно можете, - с широкой улыбкой ответил Эмиль, - надеюсь, это обоюдное согласие, Густав? И да, я немедленно займусь делом. Ну а насчет ресурсов.. В отличии от герра Густавсона, в банках Уппсалы я такой славой пока что не обладаю, мне нужно будет самому кое-куда зайти за своими сбережениями, - закончил бывший студент, думая о своей небольшой шкатулке с деньгами, спрятанной у него дома. Конечно он мог обратиться к родителям за помощью, но он не хотел их в это никак не вмешивать, да и сбережения у него какие-никакие а за эти несколько лет скопились.

Самая большая проблема большинства библиотек - это конечно же его каталогизация и естественно, что чем книг больше тем головная боль у библиотекаря становится сильнее. А еще же коллекция может быть старинная. И библиотекари сменяют друг друга поколениями . И все бы ничего, но порой на пост может вступить крайне деятельный человек, решивший, что предыдущая система каталогизации крайне плоха и надо все в ней менять. И он начинает претворять свою систему в жизнь. И все бы ничего, но через полгода-год новый глава умирает от сердечного приступа. На замену приходит его заместитель, который наконец-то сможет претворить СВОИ идеи в жизнь. Не придется больше спорить с этим упрямым стариком. И он начинает всю работу с самого начала, разрушая все то, что начинал его предшественник. Но он-то молодой и амбициозный и через год его приглашают поработать в столицу. Приходит следующий новатор и начинает все по новой. И так начинает происходить годами. А теперь представьте, что количество книг исчисляется десятками, то и даже сотнями тысяч. И если пустить все на подобный самотек, то судьбе книг можно не завидовать, что собственно часто и бывает.

Придя в библиотеку Эмиль решил взять на себя задачу изучения петроглифов, учитывая тот факт, что во время учебы в Университете он по своей специальности часто имел с ними дело.
Изучая и перелистывая большое количество книг он старался найти любую информацию которая может им помочь. Петроглифы, найденные в округе Алсен. Надо было потратить время на поиски этих исследований и рисунков, а то и фотографий. Может есть описание каких-либо ритуальных обрядов, танцев, в частности связанные с вызовом снега(или приводящие к ним) или изображение неких существ?
"- А еще же есть каменные изваяния", - подумал Виклунд, снова перечитав то самое "Письмо с Цветком".

Работы было немало, и Эмилю приходилось перелопачивать большое количество книг, некоторые из них даже приходилось откладывать с сожалением с твердым намерением вернуться к их прочтению несколько позже. Сперва он пытался взять более узкое направление и попытаться найти то, что ему нужно по таким ключевым словам как "Алсен" и "Петроглифы". Не найдя никаких книг с таким названием, он решил расширить круг поисков, добавив к своему "фильтру":
1. Провинцию Емтланд
2. Провинции Швеции
3. Деревни Двеции
4. Наскальные рисунки
5. Древние стоянки
6. Находки древности.

Очередность была такова. Найти эти рисунки. Его посетила догадка о том, что возможно на этих петроглифах будут изображены Вэсены. Если догадка подтвердится, то уже в других книгах нужно будет искать, какие именно Вэсены там изображены. По прошествии часа выпускник Уппсальского университета обнаружил ровным счетом ничего. Впрочем это никак не мешало ему с каждой новой неудачной находкой быть охваченным необъяснимым азартом. Он не мог так просто сдаться и проиграть каким-то там книжонкам. Он твердо был намерен найти все, что сможет и то, что может им помочь в их путешествии. Но хватит ли ему на это времени?

На каждое обращение к нему Альгот Фиск вежливо кивал, и когда новоиспечённые члены Сообщества закончили обсуждение последующих планов и координацию действий, с лёгким, но изящным и вежливым поклоном ответствовал Густаву и Ульме:

– К сожалению, герр Гильденхорн, фрёкен Бергман, вы, очевидно, не совсем поняли мои функции и мой статус в замке Йилленкройц. Я – управитель замка, его стюард, домоправитель, управляющий, как вам будет угодно. Я забочусь о том, чтобы крыша не протекала, чтобы внутри было тепло и уютно, чтобы счета были оплачены в срок, чтобы сорняки не уничтожили замковый сад, и чтобы на столе всегда было чем полакомиться. Чтобы по желанию обитателей была подготовлена горячая ванна, чтобы вся одежда была тщательно выстирана и аккуратно поглажена, и чтобы корреспонденция, приходящая в замок, всегда была доставлена обитателям, а также – в случае необходимости – сохранена в архиве. И ещё мириады задач входят в список моих каждодневных обязанностей, и я рад их исполнять; это мой долг в ответ на то благо, что Орден Артемиды… кхм… Сообщество совершили в отношении моих сородичей… кхм… моего рода… какое-то время тому назад. Но… Но – на этом всё. Я не член Сообщества, я не веду учёт книгам, я не читаю их, не каталогизирую их и не разбираюсь, в чём отличие одной от другой. Моя задача – чтобы книжные черви и моль не сожрали содержимое библиотеки, и чтобы она не окуталась саваном пыли и грязи. Посему – увы, я никому ничем не смогу помочь ни с классификацией, ни с прочим. Равно как и с контактами: моя задача – получить письмо или послание и доставить его действующим членам Сообщества. Вести учёт отправителей – не моя задача, увы, господа. Да, ссс… кхм… десятилетия службы Сообществу позволяют мне знать тех или иных информаторов или друзей Орд… Сообщества. Но не более того, и, увы, в Емтланде мне не знаком никто.

С очередным лёгким поклоном старый «домоправитель» отправился делать брони и заниматься покупкой билетов для наших героев, а те, в свою очередь, разбрелись по делам насущным.

❅ ❅ ❅

Сверре Кнудсен, глава Королевской Метеослужбы в Упсале и один из ведущих светил новой науки, к которой современники всё ещё относились крайне скептически – метеорологии, просиял дважды: сначала увидев своего старого знакомого, герра Акселя Густавсона, представителя влиятельной семьи не только в Упсале, но и во всей цивилизованной части Швеции, и снова – когда рыжеволосый улыбчивый инженер задал вопрос, ответ на которой, казалось, герр Кнудсен мечтал дать всю свою учёную жизнь:

– Безусловно, дражайший мой друг! Только достоверная информация, как всегда, ведь вы знаете – мой папенька дослужился до старшего прораба в компании вашего дедушки, что позволило моему отцу своевременно и полноценно оплатить моё обучение в Упсальском университете… что, в свою очередь, кардинально изменило мою жизнь и сформировало меня таковым, каким я есть, ваш покорный слуга, герр Густавсон! Итак, что я могу рассказать вам о лене Емтланд в общем и об округе Альсен в частности? Емтланд располагается относительно равноудалённо от больших водоёмов – я имею в виду Норвежское море и Ботнический залив Балтийского, посему климат там – ярко выраженный континентальный. Небольшая (но не существенная) возвышенность над уровнем моря, а также близость норвежского пограничья делают его несколько более прохладным, чем это можно наблюдать в других регионах нашего королевства, равноудалённых от морей и океанов, но, так сказать, без фанатизма, – Сверре тихонько хохотнул.

– В общем, по сей причине зимы в Емтланде суровы и резки; долгие и холодные, они вымораживают мелкие озёра, такие, как, например, Альсеншён, что позволяет местным жителям не только ходить по их поверхности пешком, но даже перевозить грузы на повозках и ездить по глади озёр на лошадях. Вёсны – ну, такое… Грязь, зябко, неуютно, как везде. Зато лето там – тёплое, яркое, уютное, белые ночи, уйма фруктов, ягод и овощей, сочные травы, как кормовые, так и душистые-целебные, коровы и овцы на такой роскоши дают вкуснейшее молоко, а из него местный люд делает неповторимые, самые изысканные во всей Скандинавии сыры… – мечтательная дымка, подёрнувшая взор герра Кнудсена безапелляционно выдала в нём гурмана-любителя.

– Но жарко не бывает никогда, да. Идеальная погода, скажу я вам, и что вдвойне приятно – то, что она влияет и на осень; холода не спешат возвращаться в те края и весь сентябрь, а то и половина октября обычно теплы и уютны, что твой август тут, в Упсале. Редкие штормы и бури случаются, да, всё-таки близость Атлантики не стоит снимать со счетов, мой друг, но даже в таком случае – польёт ливень, повеет ураган, а после снова благодать: солнечно, безветренно, не жарко, но тепло, в общем, если я куда и хочу перебраться, когда выйду на пенсию – так это в Емтланд.

Не менее успешным был визит Акселя и в университетскую библиотеку – пусть он и не смог разобраться, как пользоваться определителем растений, и тайна цветка так и осталась тайной (хотя, как надеялся Аксель, ненадолго: в конце концов викарий Лонгби встретит их там, на месте, и у него можно будет спросить, что значил этот цветок, который он выслал Линнее вместе с письмом), и флора Емтланда осталась для инженера загадкой, фауна без излишней застенчивости раскрыла все свои карты.

Просмотрев несколько книг и дневников, которые по запросу Густавсона были выданы ему библиотекарем – старым ворчливым герром Андерсом Линдгреном, который, несмотря на свой скверный характер, всегда питал какую-то слабость к Акселю, и потому не был с ним как минимум настолько груб, как с другими студентами и посетителями библиотеки Упсальского Университета, – Аксель перенёс в свои записи следующие цитаты:

«В окрестностях Альсена, в лене Емтланд, местность представляет собой смесь бореальных лесов, торфяных болот и цепочки озёр. Фауна здесь весьма разнообразна, особенно в густых лесах и вдоль берегов озера Альсеншён.»

«Среди хищников наиболее распространён красный лис (Vulpes vulpes) и евразийская рысь (Lynx lynx), что крадётся бесшумно сквозь чащи. Серый волк (Canis lupus) встречается в этих краях, особенно в суровые зимы, когда хищники спускаются ближе к поселениям в поисках добычи.»

«Иногда поступают сообщения об осторожной росомахе (Gulo gulo), особенно в более диких частях Емтланда, но это по-прежнему редкий зверь (приписка на полях: "Хвала Иисусу Христу за это!"). Бурый медведь (Ursus arctos) обитает в основном в глубинах лесов и гор, но в голодные сезоны он может приблизиться к человеческим поселениям. Также стоит упомянуть пернатых хищников: беркут (Aquila chrysaetos) гнездится на скалах, а более мелкие ястребы (Accipiter sp.) и совы (Strix sp.) патрулируют лесные просторы.»

«Наконец, добавлю, для полноты картины, что среди местных крестьян бытуют рассказы о существе, куда более древнем, чем медведи и волки: о создании болот и туманов, которое якобы похищает скот в глубокой зиме, не оставляя следов на снегу. Разумеется, никаких научных подтверждений этим рассказам не существует.»

❅ ❅ ❅

Труды Асгера не пропали втуне: после целого дня работы с архивами Сообщества, молодой журналист смог составить такой список сведений, которые он обнаружил в различных книгах, журналах и дневниках, хранившихся в библиотеке:

Выписки из различных книг и дневников

«Некоторые исследователи и путешественники по пустынным землям Дальнего Севера сообщают о довольно распространённой в тех краях вере в существование ᛋᛏᛟᚱᛘᚴᛅᚱᛚ — духа или, быть может, неведомого существа (ᚠᛅᛋᛁᚾ?!*), способного по своей воле управлять ветрами и бурями. Говорят, если вторгнуться в его владения или нарушить его покой, Стормкарл насылает свирепые ураганы и ледяной мороз, чтобы прогнать незваных гостей.»

«В тех же хрониках упоминается и некая ᛏᚱᛟᛚᛚᚴᛟᚾᛅ, что значит «Жена-Тролль», «Тролль Женского Пола», ну или по-простому, грубо (хотя – насколько это разумно, мне не ведомо, кто знает, обладают ли Вэсен способностью чувствовать упоминания о них даже в письменной форме? В устной – доказанный факт; Вэсен знает, когда и где о нём упомянули… Точнее так: чувствует. Не знает; ЧУВСТВУЕТ) – «Троллиха»*. Согласно народной молве, такие женские особи вэсенского вида «Тролль» обитают в забытых курганах и каменных насыпях. Их власть простирается над туманами и бурями, а их гнев, однажды пробуждённый, покрывает землю холодом, острым как лезвие ножа и кровожадным, как упырь.»

«Особый интерес представляет собой явление, которое местные жители называют ᚼᛅᛁᛋᛅᚾᛋ·ᚠᚱᛟᛋᛏ — «Ведьмин мороз». По словам жителей Емтланда, когда зима наступает с неестественной поспешностью, а воды сковывает лёд задолго до срока, это означает, что древняя сила пробудилась или была потревожена в своём сне.»

«Хотя подобные рассказы, разумеется, стоит воспринимать как наивные реликты деревенского воображения, нельзя не заметить закономерность: внезапные заморозки и неожиданные бури часто совпадают с нарушением древних святилищ...»

Листок из дневника безымянного путешественника, около 1773 года

«Проезжал через Альсен под самыми мрачными небесами. Камни — тот зловещий круг на северном склоне — привлекли моё внимание. Обветренные и покрытые лишайником, они стоят безмолвными стражами над долиной. Деревенские жители рассказывают о буре, что случилась много лет назад, когда молния рассекла небо и ударила в самый передний камень. Говорят, фигура, бледная как лунный свет, вырвалась из разбитого монолита и скрылась в лесу, растворившись среди сосен.
Старожилы уверяют: это был дух, заключённый в камне, которого высвободила молния. Здесь говорят так: «Камни Альсена не напоминают об умерших — они хранят в себе беспокойных.» Одна старуха, имя которой я не запомнил, клялась, что в зимние ночи такие камни издают гул, а вокруг их подножий распускаются ледяные цветы даже тогда, когда никакой другой мороз землю ещё не охватил.
Что до меня, место это внушало жуткое беспокойство, и я предпочёл не задерживаться. Мороз по коже – как в прямом, так и в переносном смысле, если вы понимаете, о чём я.»

Рукописные записи на выцветших полях какой-то скучной книжонки о скандинавском фольклоре; датируется около 1797 г.

«Примечание: многочисленные свидетельства из округа Емтланд указывают на существование так называемых ᛒᛁᚾᛑᛁ·ᛋᛏᛁᚾᛅᚱ («биндестенарь» – «сдерживающих камней») — предположительно дохристианского происхождения, назначение которых остаётся неясным. См. рунические источники для возможных перекрёстных упоминаний. Ср. аналогичные камни на западе Норвегии и саксонские пограничные знаки.»

«Вопрос для будущего изучения: если камни служат печатями, кто же их установил?»

❅ ❅ ❅

Эмиль же смог обнаружить следующее:

Выписки из различных источников, в основном – из "Иллюстрированного обзора наскальных изображений Скандинавии" (Упсала, 1872 г.)

«На территории Швеции, особенно в центральных и северных её частях, сохранилось множество памятников древнего наскального искусства. Их возраст, по оценкам учёных, варьируется от позднего каменного века до бронзового века.»

«Наскальные изображения в Емтланде сравнительно редки, что, впрочем, придаёт особую ценность сохранившимся экземплярам. Что особенно важно – артефакты древних культур на территории Емтланда пусть и не настолько многочисленны, как в некоторых других регионах Швеции, но качество, сохранность и степень неповреждённости оных приводит всех антропологов в истинный восторг.

Чаще всего встречаются фигуры животных — лосей, медведей, оленей. Встречаются и изображения лодок, что указывает на важность водных путей в жизни древних общин. Некоторые сцены, как полагают, изображают охоту или ритуальные действа, связанные с почитанием духов природы и предков.»

«Особенно интересны антропоморфные фигуры: вытянутые силуэты с поднятыми руками, словно обращённые в мольбе к небу или солнцу. Некоторые из них украшены подобиями рогов или корон из ветвей — такие изображения исследователи трактуют как шаманов или культовых персонажей, связанных с обрядами плодородия.»

«В районе Альсена существует немногочисленные, но весьма примечательные образцы. Среди них — обнаруженная в одной из пещер в окрестностях Сёмндалена загадочная композиция из переплетённых линий и спиралей, рядом с которой выбиты фигуры, напоминающие женщин с распростёртыми руками и головными уборами из веток или костяных обручей. Местные жители называют это место «Камнями Старой Матери», связывая его с древними верованиями о покровительнице леса и земли, повелительнице ветров и морозов.»

«Нельзя не отметить также стилизованные изображения солнца — круги с расходящимися лучами, символизирующие круговорот времён года и смену сил природы. Всё это указывает на тесную связь между искусством этих мест и представлениями о природных циклах, плодородии и взаимодействии человека с духами окружающего мира.»

❅ ❅ ❅

Промозглый туман и затянутый свинцовыми облаками небосвод ознаменовали первый день первой Тайны новых членов Сообщества. Упсала и её небо словно устроили преждевременный траур по тем, кто отправлялся в необычную, пугающую и, более чем наверняка, опасную неизвестность.

Маршрут, разработанный герром Фиском, был прост на словах и сложен в теле (каждого из тех, кто отправился в это путешествие):

- путь из Упсалы в Сундсвалль: в поезде, пусть и комфортном, пусть и уютном, пусть и немноголюдном, но всё же: двенадцать часов провести сидя в кресле своего люкс-вагона или за столиком вагона-ресторана, с редкими возможностями размять ноги, прогуливаясь по перрону во время очередной пятиминутной остановки там иль тут – это путешествие напомнит вам завтра болью в позвоночнике и в том месте, которым вы сидите, а сознание начнёт ворчать о невероятно скучном и бесполезном времяпровождении, которым вы убили целый день своей жизни;

- путь из Сундсвалля в Эстерсунд: на пароходе по озеру Стуршён, славящемуся своими туманными утрами и вечерами, своей изменчивой погодой, капризными течениями и изобилием мошкары и гнуса в любое время года (за исключением, разумеется, глубокой и морозной зимы) – определённо запомнится вам своей качкой, сыростью, зудом от укусов противных насекомых и раздражением от назойливых торгашей, которые на каждой, даже самой кратковременной остановке, пытаются запрыгнуть на палубу вашего судна чтобы продать вам свои «ручной вышивки платки», «маковые калачи, вот только из печи достали» или «лучшие карпы в Швеции, посмотрите, какие жирные тушки!»;

- и, наконец, путешествие на лодке по реке Индаль от Эстерсунда до Альсена: станет приятным разнообразием. Погода, на удивление, начнёт меняться в лучшую сторону – тепло, солнце и безмятежность, свойственные центральной Швеции в конце августа – начале сентября снова станут тем фоном и той атмосферой, в которой ваши герои будут проживать свою жизнь, а окружающие пейзажи начнут завораживать своей неповторимой красотой первозданной природы – индустриализация ещё не успела добраться в эти края, во всяком случае в таких масштабах, как в иных уголках Скандинавии, и потому вас ошеломят: чистейший воздух, напитанный ароматами хвои и душистых осенних трав, кристально-прозрачные воды реки и озёр, густые, полноцветные леса и оглушающая тишина, которая плавно превращается в негромкое многозвучие птиц и зверей, голоса которых начинают быть слышны лишь тогда, когда сознание городского жителя акклиматизируется к полному отсутствию шумового фона.

Ах да, ещё ночёвка в отеле «Уставший лосось», что на полпути от железнодорожного вокзала Сундсвалля к городскому порту: необычный, уютный, с ужасной кухней и великолепным контингентом – казалось, все самые интересные и самобытные шведы, датчане, финны и норвежцы решили остановиться в «Унылом лососе» (как его называли многие из завсегдатаев) именно в ту ночь, когда там забронировал пять комнат для наших героев герр Фиск. О ночлеге на борту «Летиции», парохода, который вёз Детей Четверга из Сундесвалля в Эстерсунд, можно и не упоминать: как было сказано выше – гнус, мошкара, сырость, туманы, назойливые торговцы нап краткосрочных остановках в мелких прибрежных портах. Но еда, в отличие от «Уставшего лосося» – и даже королевского экспресса Упсала-Сундсвалль – была более чем достойной: простой, непритязательной, но сытной, качественной и приготовленной по-домашнему с любовью.

Как бы то ни было, трёхдневное путешествие подходило к концу – уже к закату сего дня, вторника, 7 сентября 1875 года от Рождества Христова, наши герои должны были приплыть на лодке в Альсен, где их уже ждал викарий Эдгар Лонгби, коего телеграммой уведомил о прибытии членов Сообщества герр Фиск ещё в тот день, когда Дети Четверга отправились в путь. И вместе с тревогой о том, как пройдёт их первое изучение Тайны, их первый – осознанный и добровольный – контакт с миром Вэсен, росла и тревога касательно того, что чем ближе наши герои были к Альсену, тем теплее и «по-летнему» становилось вокруг – ни намёка на внезапную зиму…
  

– Господа, если вы не возражаете, я могу взять на себя учёт наших средств и общего имущества. Ресурсы наши не слишком обильны, но что-то да купить в дорогу мы сможем.

Прежде всего нам нужны медикаменты. Ульма, как врач, скажите, как у нас с инструментами, бинтами и прочим. Чем нам лучше всего закупиться?

Кроме того нам нужна карта. Причем не обычная, а с отметками высот и по возможности запросто полированными курганами и камнями, возможно археологическая. И компас в довесок.

Что ещё господа?

Чуть позже, по дороге к вокзалу Густав, доверившись своему чутью, приобрел инструменты каменщика, когда они проезжали мимо ателье, изготавливающего памятники.

***
Все тяготы и сложности поездки, оказывшейся более длинной и утомительной чем казалось там, сидя в уютной гостинной замка Йилленкройц, не казались Густаву чем-то утомительным. Слишком хорошо он помнил еще жизнь в окопах и блиндажах, вырытых в глубоко промерзжей земле, ночные обстрелы, из-за которых земля была везде и еще долго скрипела на зубах. Густав был бы и рад забыть это все, позволить сознанию вытеснить тяжелые воспоминания куда-нибудь на задворки сознания если бы не они – та самая рота, которую он отправил на самоубийственное задание. Никто из них не сказал ни слова, хотя прекрасно понимал, что шансы выйти оттуда живыми были минимальны. Но их лица, безмолвные, покорные своей участи, все время стояли у него перед глазами, когда он оставался один. Слава богу, вступление в Сообщество прекратило наконец его одиночество, однако стоило ему остаться ненадолго одному и они возвращались. Последнее время ему особенно часто встречался парень с простоватым лицом, голубыми наивными глазами и такими белыми волосами и ресницами, что парень привлекал внимание. Почему именно он, Густав не понимал, пока наконец стоя на палубе парохода он не вздрогнул – Сёмндален, он же был родом из Семндалена! Карл Петерссон. Густав только и запомнил тогда, что парень оказался шведом, который пошел добровольцем в датскую армию – странное дело, учитывая, что сами датчане наоборот всеми силами пытались туда не попасть. Проклятье, неужели он хочет, чтобы я нашел его родных? Но что им сказать? Здравствуйте, госпожа Петерссон, я тот самый офицер, что послал вашего Карла на верную смерть? Хуже наказания и не придумать – сообщать матери о смерти ее ребенка, а уж и быть к этому напрямую причастным, так и врагу такое не пожелаешь... А может ... он действительно это заслужил, раз по мере приближения к их цели Карл все чаще и чаще возникал перед ним, не сводя с него своих голубых, широко распахутых и немигающих теперь глаз.

Незримый спутник сделал Густава более отстраненным и молчаливым, чем обычно. Иногда ему становилось душно, и он выходил на свежий воздух. Иногда наоборот подолгу оставался в купе или каюте. Но призрак приходил без всякой связи – когда ему хотелось. И лишь тогда, когда Густав наконец внутренне согласился с необходимостью сообщить о его смерти матери, призрак исчез и не появлялся до самого Альсена.

Промозглое начало путешествия совсем не радовало "герра инженера" даже несмотря на чудное описание погоды в пункте назначения, полученное от начальника метеорологов в Уппсале. Герр Кнудсен всегда был приятным собеседником, да и вкусы у них с Акселем часто совпадали, будь то музыка или любимые блюда, так что если бы Густавсон-младший и вправду решился снять в Семндаллене летний домик для отдыха, лучшее место было бы найти непросто. Но в этот раз, в кои-то веки, младший отпрыск влиятельной семьи ехал куда-то по делу. Экономка получила вексель на солидную сумму на содержание дома в отсутствие хозяина и наставления сообщать всем интересующимся, что герр Густавсон изволил отдохнуть в сельской местности с друзьями и будет нескоро. По правде говоря, вексель был несколько больше, чем нужно, и честная женщина несколько раз об этом говорила, но Аксель сделал вид, что не слышит, лишь утверждая в ответ, что назад деньги принимать не намерен.

Мужчина чуть улыбнулся, вспомнив эту сцену. Хоть немного разогнать неприятное чувство в душе и серые облака на небе. Сев же в поезд, он полностью преобразился, осознав, что, как он думал, везет своих новых знакомых по своему детищу, от чего со всей гордостью рассыпался в словесах рассказывая о том, как проект на бумаге превратился с помощью королевской казны в великолепную сеть железных дорог, связывающих важнейшие части Королевства подобно стальной паутине. Аксель даже забылся настолько, что буквально завалил своих попутчиков информацией, описаниями различных типов горловин и путевого оснащения различных станций и рассыпаясь в похвалах станциям типа "рыбка"*. Несчастные попутчики узнали, хоть и против своей воли, чем разъезд отличается от станции и как дежурный оперирует стрелками, какие знаки должен подавать дежурный и с каким минимальным интервалом могут ходить поезда на разных перегонах. Как формируются составы маневровыми тепловозами и многое-многое другое, без чего бедные слушатели, вероятнее всего прекрасно бы обошлись и наверняка терпели это все из вежливости, тем более что широкое лицо, обрамленное рыжими бакенбардами, светилось неподдельной гордостью и счастьем во время всего этого безобразия.

Вторую же часть путешествия по неспокойному озеру Аксель наоборот молчал и вообще редко показывался из своей каюты. Бедного инженера мучила дикая морская болезнь, от чего он стал похож на огурец - был такой же зеленый, и ничего не ел. Даже приятный запахи, доносившиеся с камбуза, не радовали его нюх, заставляя лишь опять согнуться пополам и бежать в каюту дабы не опозориться перед новыми знакомыми, а в особенности - перед дамой. Так что когда Густавсон увидел опять лодку, то чуть не показал свой завтрак, которому он так радовался в гостинице. И был очень рад, что у страха глаза были гораздо больше реальности. Так что встретившего их викария, Аксель встретил с радостью как старого друга (пока скептицизм опять не проснулся и не поднял голову):
- Добрый вечер, герр Лонгби. Рад познакомиться с достойным служителем церкви, да еще и в столь хорошую погоду. Рад, что она все же теплая, как и полагается погодам в этой части Швеции. Мое имя Аксель Густавсон, инженер, - и Аксель подождал когда все остальные поздороваются с ожидающим священником прежде чем заваливать того вопросами

3 апреля 1870 года

- Моя заявка в Уппсальский университет была принята, - торжественно объявил Эмиль своей семье на семейном собрании, который сам же и созвал. За короткой паузой последовали крики радости, объятия, поцелуи, поздравления и крепкое рукопожатие от отца, который хоть ничего и не сказал, но во взгляде его читалась гордость за единственного сына. Хоть и избранная им предполагаемая будущая профессия, была не вполне понятна для членов семьи, но препятствовать ему в его желании никто не стал и радовались вполне искренне.
Эмиль был на седьмом небе от счастья. Он уже предвкушал, как совершит какое-либо великое открытие, что перевернет все представления об окружающем их мире.

21 июля 1874 года
Путешествие до Готланда планировалось долгим. Через два дня они должны были на поезде добраться на корабля, который должен был отплывать к острову. Подобный способ передвижения для Эмиля был в новинку и приводил его в неописуемый восторг. Ему нравилось слышать стук колес и этот звук его по своему очаровал. Было что-то в этом чарующее... успокаивающее... убаюкивающее...

Наши дни.
" - Жаль, что мы не можем быть вместе."

Он кричал, пытался ее удержать, но силуэт пропадал и превращался в облачко дыма.

... Эмиль резко и беспокойно проснулся, издав испуганный возглас . Снова этот сон. Всегда один и тот же сон. Он устало протер глаза. Стук колес склонил его ко сну и он постепенно приходя в себя, с грустной улыбкой вспомнил свое первое путешествие на поезде. Тогда он также внезапно заснул, прислонившись головой к окну. Посмотрев вниз он увидел, что его пес также мирно посапывал у его ног. Эмиль почесал своего любимца за ухом, но Чарльз* продолжал находится в объятиях Морфея. Решив его больше не беспокоить, давая тому спокойно отдыхать, он глядел в окно и ушел в свои мысли, пытаясь удержать в голове воспоминания из сна, который ему привиделся за мгновения до пробуждения.

***
Остальная часть путешествия прошла без каких-либо происшествий. Эмиль старался поддерживать непринужденную беседу со своими новыми товарищами. В поезде познакомился со студентами. Они играли в кости и Виклунд не удержался, чтобы не присоединиться к их партии. После 5 часов почти беспрерывной игры, он вышел из нее с той же суммой, с которой и зашел. Кто-то скажет, что он попусту потратил свое время, но сам он так не считал, ведь никто не отнимал того факта, что он от проведенного времени получил большое удовольствие.

***

- Добрый вечер, герр Лонгби, меня зовут Эмиль Виклунд. Рад знакомству, - с легкой улыбкой на лице поприветствовал он Викария.
*Чарльз - в честь Чарльза Дарвина