Ками с соседней парты | ходы игроков | Перо первое

2 июня 2025 года

Мир изменился за время, что Хикари проспала в яйце под Священным Деревом. Пробуждение было мягким - голос матери в шелесте листвы, свет сквозь кроны, тепло ладоней, принявших её в объятия, шорох золотых крыльев. Семья монастырских жрецов, что веками хранила культ Золотой Птицы, узнала в девочке ту, что должна была появиться - новую ипостась древней ками, Хранительницу Творческого Пути.

Но век интернета, смартфонов и экзаменов не щадит никого, даже Золотую Богиню. Чтобы научиться жить в человеческом обществе, понять их сердца и испытания, Хикари решили отправить учиться в обычную городскую старшую школу под видом обыкновенной школьницы. Её задача: вписаться, наблюдать, помогать. И, возможно, найти тех, кому она сможет вручить свои священные золотые перья, чтобы помочь им преодолеть отчаяние, пробудить вдохновение и обрести дорогу к мечте.

Сложность в том, что ей нельзя будет раскрывать свою истинную сущность, ведь сила ками зависит от веры. Подозрения могут повредить, а вера - исцелить. К тому же, если люди узнают о существовании ками, Хикари будет грозить опасность. Есть много негодяев, которые захотят заполучить её золотые перья, правительство захочет поймать её и отправить на опыты, а другие ками и демоны-они могут быть её смертельными врагами.

...

Это утро в доме Канэми начиналось с тихого шелеста бамбуковых занавесок, пропускавших первые лучи солнца. В воздухе витал аромат свежесваренного риса и травяного чая, а из кухни доносились приглушённые голоса. Комната Хикари, скромная, но уютная, утопала в мягком свете, отражавшемся от деревянных стен. На низком столике у окна лежал аккуратно сложенный комплект школьной формы: тёмно-синий пиджак, белая рубашка, клетчатая юбка и красный галстук-бант - всё непривычное, почти чужеродное для той, что ещё недавно спала в золотом яйце под корнями Священного Дерева. Рядом, на подставке, покоился ритуальный веер с изображением Золотой Птицы, его белоснежные складки чуть колыхались от утреннего сквозняка.

В коридоре послышались шаги, лёгкие, но уверенные. Дверь после короткого стука приоткрылась, и в проёме появилась Каору. Её длинные иссиня-чёрные волосы были собраны в высокую причёску, а тёмно-зелёное кимоно подчёркивало строгую грацию. В руках она держала небольшую деревянную шкатулку, от которой исходил слабый аромат сандала. Каору остановилась у порога, её карие глаза внимательно, но тепло скользнули по комнате.
- Доброе утро, Хикари, - голос её был мягким, но в нём чувствовалась та самая безапелляционная нотка, что заставляла даже ветер замереть. - Сегодня важный день. Я принесла тебе амулет, освящённый у алтаря. Он не защитит от всего, но... поможет сохранить ясность.
Она шагнула ближе и поставила шкатулку на столик рядом с формой.

Из коридора донёсся другой голос, чуть более громкий, с лёгкой насмешкой.
- Каору, не перегружай её с утра мистикой, - это был Сэйджи, приёмный отец. Он появился в дверях, поправляя очки на переносице. Его тёмные волосы с проблесками седины были слегка растрёпаны, а рубашка, заправленная в брюки, уже успела помяться. - Хикари, главное - не опоздай на первый урок. И не забудь про ланч. Я положил туда онигири и немного маринованного имбиря. Рэн уже внизу, но... кхм... не жди, что он будет слишком любезен.

Снизу, из гостиной, послышался звон посуды и тихий, но раздражённый голос Рэна:
- Я не нянька. Если она хочет опоздать, это её проблемы.

Каору слегка нахмурилась, но тут же вернула лицу спокойное выражение. Она повернулась к шкатулке и открыла её, явив небольшой амулет в виде золотого пера, сплетённого из тонких нитей. Свет, падавший из окна, заиграл на его поверхности, будто оно и правда было частью крыла.
- Это не просто украшение, - тихо сказала она, словно делясь секретом. - Если почувствуешь себя потерянной, сожми его в руке. Дерево всегда с тобой.

Сэйджи закатил глаза, но промолчал, лишь бросив взгляд на часы, и деликатно скрылся в коридоре, чтобы не смущать проснувшуюся девушку. В доме пахло утренней суетой, но за этим скрывалась едва уловимая напряжённость - день, когда Золотая Птица впервые шагнёт в мир людей, обещал быть непростым. Издалека, со стороны сада, донёсся звон ветряных колокольчиков, и где-то в глубине дома Фуми-сан напевала старую молитву, вплетая в неё имя Хикари.

  У Хикари были особенные отношения с солнцем. Особенно с первыми его лучами. Когда они проскальзывали сквозь бамбуковые занавески и касались сонного личика молодой ками, ей это от чего-то напоминало прикосновения матери. Тут Золотая птица была довольно солидарна с жаворонками и еще ни разу не пропустила этот странный утренний ритуал - жмурится и улыбаться первым лучам. Кроме того, среди бамбуковых палочек занавесок в ее комнате болталось на ниточках множество разноцветных стекляшек разных форм и размеров, благодаря чему каждое утро комната наполнялась целым табуном солнечных зайчиков. Наблюдением за скачущими по комнате солнечными зайчиками и приемом ранних солнечных ванн девушка могла провести часы, что в общем-то и делала. Она не хотела тревожить свою приемную семью своим ранним пробуждением и потому не покидала кровати, пока не поймет, что домашнии проснулись.

Могло показаться, что ее длинные золотистые локоны впитывают солнечный свет, иначе было сложно объяснить почему те становились куда ярче и живее когда лучи попадали на них, а в пасмурную погоду или при свете луны, напротив, теряли свой золотистый блеск, становились покладистыми. Когда зашла мать, девушка словно по команде села на кровати - застать ее по утру спящей правда было задачей не реальной. Светлая, мягкая улыбка на нежном, и словно то же немного светящемся личике, приветствовало вошедшую женщину. Хикари была совершенно искренне в своих эмоциях и каждой утренней встречи радовалась словно первой.

Даже вылезая из-под одеяла в ночной рубашке, девушка выглядела на удивление опрятно, а волосы словно были только-что тщательно уложены... впрочем это не отменяло того, что Хикари каждое утро ждала своего любимого ритуала с нетерпением - когда мать расчешет и уложит ее волосы большой массажной расческой. В этот момент, когда словно набирающие силу локоны струились меж пальцев Каору, оживая под пупырчатыми гребнями расчески (что удивительно, на расчески никогда не оставалось не единой волосинки) можно было услышать ее тихое пение. Хикари пела очень редко, и по правде, стеснялась своего голоса. Но именно во время этого незамысловатого ритуала, объеденявшего не родных мать и дочь - она не могла удержаться. Ее песня больше походила на распевку, но брала довольно высокие ноты, напоминая перекличку ранних лесных птиц или, как бы пошло это не звучало, лепетание какой-нибудь диснеевской принцессы. Но что бы ей не говорили, пения своего она и правда стеснялась и когда понимала что мама ее слушает, розовела щечками, но... не сбивалась и петь не прекращала.

- Доброе утро, мама. - Скорее пропела, чем проговорила Хикари, свесив ножки с постели. Она стремилась проявить как можно больше расторопности, что бы не заставлять себя ждать и не доставлять не удобств. Откинув одеяло, девушка обнажила пару больших крыльев золотого оперения, что огромным плащом стелились вокруг нее и особо выделялась дюжина тех самых. Конечно она достаточно освоилась со своим телом и без труда могла скрывать все... части своей божественной сути, однако под утро так приятно было кутаться в крылышках, а затем... не одна лишь расческа была источником ее утреннего блаженства. Была еще и щеточка для перышек. Правда в отличие от волос внимания они получали не так много из-за необходимости сохранения ее тайны, да и время у мамы не всегда было возится еще и с этим. Вот и сейчас... молчаливый робкий вопрос, может ли она надеяться этим утром...
... однако стоит женщине лишь бровью повести, как та смиренно крылышки спрячет, не проронив не слова.

- Какой чудесный дар! - Хикари была искренне польщена и благодарна. На столько что в глазах застыли соленые брызги... девушка повернулась, что бы маме было удобно одеть на нее украшение. Стоило ему оказаться на шее, птичка осторожно коснулась его кончиками пальцев, словно боясь испортить или даже запачкать. И как у нее бывало... она будучи по своей сути нахлебницей, в этом мире не имела нечего своего, от чего чувствовала себя довольно не ловко, ведь... так хотелось как-то отблагодарить этих людей за всë!..
- Мама... - Прикрыла глазки, еще больше смущаясь, но вот вновь личико разцветает в совершенно искренней улыбке.

- Доброе утро, папа! - Поприветствовала и мужчину еще до того как его можно было увидеть в дверях.
- Да, поняла... - Она ловила, принимала и дорожила каждым мигом той заботы, что дарил ей этот мужчина. Это было просто... невыносимо мило, а его ворчание еще больше заставляло сердечко дочери искриться счастьем. Такое... милое и родное.
- Да, папа, съем всë до последней крошки! - Заверила отца девушке, одаривая и его милой улыбкой... милой но такой всепроникающей, что даже за дверью не спрячешься.

Слова брата совсем не расстраивали девушку. Конечно она искренне переживала что их отношения оставались в некоторой мере напряжёнными, но это не отменяло ее теплых и светлых чувств. Пожалуй этот парень мог в полной мере ощутить на своей шкуре что такое любящая сестра, которая стремиться окружить своей заботой участием даже когда не просят. Возможно ее аномальная доброжелательность и открытость даже могла немного бесить... и возможно могло показаться что девушка довольно навязчиво пытается донести свою любовь.

И вот, услышав его голос, Хикари счастливо улыбается просто от того что слышит его голос и может разделить с ним поход в школу. Ей было заметно спокойнее, когда понимала что он был рядом, когда она делала свой первый шаг в столь странный, чуждый для нее мир.

Хикари честно старалась разобраться в современной жизни, но перед некоторыми моментами отчаянно пасовала. Вот даже... не могла пока определиться, как правильно обращаться к брату, и потому экспериментировала, пытаясь найти компромисс между собственными представлениями о достойном обращении к дорогому родственнику и современными... трендами(?) И остановилась пока на...
- Доброе утро, дорогой брат! - Проголосила Хикари в ответ на слова Рэна. Конечно она предпочитала видеть того, с кем говорит, но... и подстраиваться была готова! - Я не заставлю себя долго ждать!..

И правда, со сборами следовало поторопиться, и конечно, не без значительной помощи Каору. Хикари откровенно переживала что брат ее не дождется, и не только потому что считала первый день в школе для себя сакральным событием, где роль земного брата была для нее очень важна, но еще и потому, что... к своему стыду дороги она не найдет. Как оказалось, рожденная летать, и вынужденная... ограничиваться лапками... ножками в своих перемещениях, маленькая богиня обладала на редкость отрицательным даром ориентации в пространстве и не то что бы по дороге в школу, но и на заднем дворе вполне могла заблудиться.

На как бы она не была ограниченна во времени, Хикари все же не могла обойти вниманием и Фуми-сан. Вот где был талант к пению, не иначе как ее небесная мать одарила своим даром! Пусть на долгие разговоры времени не было, но она не могла просто так уйти, не проявив учтивость к старшему члену земной семьи. И, чего таить, искренне была бы рада получить от нее благословение. Да, странно звучит, когда дело касается самого божества, но, такая она... Хикари.

Не переставая улыбаться своим мыслям, девушка положила ладошку на свою сложенную форму. Сегодня... очень важный день...

Заметив движение Хикари, Каору мягко улыбнулась, её глаза на миг задержались на золотых локонах, что словно впитали утренний свет. Пальцы женщины, привычные к ритуалам и тонкой работе с амулетами, бережно скользнули к волосам Хикари, едва касаясь золотистых прядей. Расчёска, лежавшая на столике, была старой, с вырезанным на ручке узором в виде крыльев - семейная реликвия, которую Каору использовала только для Хикари. Она взяла её и начала неспешно расчёсывать локоны, позволяя им струиться между пальцами, словно река света. Пение Хикари, звонкое и чистое, как утренний лес, наполнило комнату, и Каору чуть склонила голову, словно прислушиваясь к чему-то большему, чем просто голос. Она не прерывала, лишь изредка бросала взгляд на крылья приёмной дочери, что золотым шлейфом лежали на кровати. Вопрос в глазах Хикари не остался незамеченным, но Каору лишь покачала головой с лёгкой улыбкой.
- Сегодня не будем тревожить твои перья, - тихо сказала она, продолжая расчёсывать волосы. - Они и без того сияют. Но я рада, что ты позволяешь им дышать по утрам. Это правильно.

Она закончила с волосами, аккуратно уложив их так, что они казались почти невесомыми, струящимися, как солнечный свет. Затем Каору взяла амулет и осторожно застегнула его на шее Хикари, её пальцы задержались на мгновение, словно передавая тепло. Тонкие нити пера легли на кожу, и на миг показалось, что украшение чуть засветилось, отзываясь на тепло девушки.
- Ты готова, моя девочка, - голос приёмной мамы был чуть тише, чем обычно, с едва уловимой ноткой гордости и лёгкой тревоги. - Но помни: этот мир тороплив, а ты нет. Не позволяй ему сбить тебя с пути.

Из коридора донёсся скрип половиц - это Фуми, опираясь на трость, медленно двигалась к кухне. Её напев, старый, как само Священное Дерево, вплетался в утренние звуки дома, и слова молитвы, обращённые к Золотой Птице, звучали с мягкой уверенностью. Она остановилась у двери в комнату Хикари, её седые волосы были убраны в аккуратный пучок, а кимоно, тёмно-синее с узором из белых журавлей, чуть шелестело при движении. Фуми посмотрела на Хикари с теплом, её морщинистое лицо осветилось улыбкой.
- Наша маленькая богиня проснулась, - произнесла она, и в её голосе не было ни капли шутки. - Сегодня ты шагнёшь к людям. Они не всегда добры, но у тебя есть дар видеть их сердца. - Фуми протянула девушке крошечный свёрток рисовой бумаги с каллиграфической надписью. - Это тебе, на удачу.

- Умойся и спускайся к завтраку, - улыбнулась Каору. - Рэн уже ждёт, но... не торопись слишком сильно. Всё должно быть правильно. Сколько бы он ни ворчал, без тебя он не уйдёт.

Тем временем внизу, в гостиной, Рэн сидел за столом, перед ним стояла миска с мисо-супом и чашка чая. Его школьная форма была безупречной: пиджак застёгнут на все пуговицы, галстук завязан идеально. Тёмные волосы аккуратно уложены, но взгляд, устремлённый в телефон, был холодным, почти отстранённым. Услышав приветствие Хикари, донёсшееся сверху, он лишь слегка дёрнул уголком рта, но не ответил. Вместо этого отложил телефон и принялся за еду, его движения были быстрыми, будто он хотел поскорее покончить с завтраком. На столе рядом лежала его сумка, уже собранная, а поверх неё - значок школьного совета, поблёскивающий в свете лампы.

Сэйджи, стоя у плиты, перекладывал последние кусочки тамагояки* на тарелку. Он бросил взгляд на Рэна, затем на лестницу, ведущую наверх.
- Рэн, - голос его был спокойным, но твёрдым, - я понимаю, что тебе не в радость, но ты обещал. Просто доведи её до школы. И присматривай за ней там.
Парень коротко кивнул, не отрываясь от миски, но его пальцы на мгновение сжали ложку чуть сильнее, чем нужно. Каору, спустившись следом за Фуми-сан, посмотрела на сына. Её взгляд был мягким, но в нём читалось предупреждение.
- Хикари - часть нашей семьи, - сказала она тихо, но так, что слова повисли в воздухе. - И сегодня ей нужна твоя поддержка, Рэн.
Хмуро кивнув и допив чай, Рэн поднялся из-за стола, бросив короткий взгляд в сторону лестницы.

  С небольшой толикой сожаления, но со всем пониманием в сердце, Хикари спрятала крылья, что словно по волшебству просто растаяли сродни задержавшемуся в объятиях солнца густому туману. Игра в воздухе клубков дымки, россыпь золотистых искр и вот уже нечего не напоминало о нечеловеческой природе девушки. Если не считать волосы что могли вполне вызвать подозрения у... тех кто отличается излишней подозрительностью ко всему вокруг. Искренне поблагодарив мать, Хикари наконец с ее помощью переоделась в школьное, а затем довольно долго крутилась перед зеркалом, осматривая себя со всех сторон. Ками привыкла к куда более традиционной и строгой одежде, от нарядных юкат до простых домашних кимоно, а вот так... и руки и ноги оголять казалось ей довольно странным и, возможно, даже немного не правильным. И ладно при семье, но при большом количестве незнакомцев...

Поймала себя на том, что пытается оттянуть как можно ниже подол юбки, что бы прикрыть побольше коже и какое-то время можно было даже наблюдать немного несчастное выражение ее светлого личика. Но... ее готовили, и она собиралась с гордостью и высоко поднятой головой выдержать все испытания, не посрамив честь семьи! Процесс принятия неизбежного она прошла задолго до этого дня, все же форму ей подбирали и мерили, но в этот судьбоносный день не смогла полностью отпустить свою тревожность, потому пришлось в очередной раз с этим всем бороться. Но она справилась. Нельзя сказать что Хикари полностью отпустила проблему, скорее... приняла факт ее существование, как неизбежность.

Встретив в коридоре Фуми-сан, и приняв ее подарок, следуя на поводу растроганных чувств, поклонилась женщине со всей учтивостью, но и не дала все уйти в формальность, кроме того и слова, преисполненные мягкой, почти совсем детской благодарностью сами собой сорвались с уст.
- Спасибо... бабушка! - Как это не было странно, с этой женщиной девушка чувствовала себя на удивление легко. Кроме того чувствовала себя куда ближе к ней, чем к современной молодежи. Могла часами пить с ней чай и слушать рассказы, с совершенно искренним интересом. А стоило той достать из самых темных кладовок какой-нибудь архаичный музыкальный инструмент... иногда возникало чувство что она со своими ценностями и ощущением жизни промахнулась на пару поколений.

Еще одной досадной мелочью в школьной форме было то, что она не могла спрятать веер в рукав, как всегда делала с кимоно! От чего то этот момент ее волновал едва ли не больше открытости ножек.

  Оказавшись за столом, она с благодарностью приняла еду. Общий прием пищи всей семьей был для Хикари очень ценным ритуалом, и даже не потому что можно было поделиться сплетнями о пообщаться со всеми сразу, скорее... она просто наслаждалась полнотой своего ощущения члена семьи, словно довольная птичка в гнезде. Впрочем и тут она чувствовала некоторую напряженность, что мешало наслаждаться атмосферой на полную, однако она не позволяла себе спорить с родителями, или каким то образом влезать в разговор, ибо считала что ее положение может вызвать совершенно не нужные неудобства и уж тем более подрывать их авторитет. Впрочем... это не мешало пару раз бросить на брата виноватый взгляд, ибо чувствовала что все это... и ее вина. Просто своим присутствием она доставляла брату беспокойство, но... и сделать с этим нечего не могла.

Расправившись с едой и поблагодарив отца, девушка собрала все что ей подготовили, воткнула за пояс веер и поспешила за братом, что бы ему не пришлось ее ждать, пусть то и сокращало привычное размеренное время завтрака. Но... кажется ей не в последний раз приходится идти на жертвы.

Гостиная дома Канэми постепенно пустела, оставляя за собой лишь отголоски утренней суеты. Солнечный свет, пробивавшийся сквозь бумажные сёдзи*, ложился мягкими полосами на деревянный пол, а аромат мисо-супа всё ещё витал в воздухе. Каору, убрав посуду, бросила короткий взгляд на лестницу, где только что скрылась Хикари, и её губы тронула лёгкая улыбка. Она знала, что первый день будет нелёгким, но в сердце жрицы теплилась уверенность, что её девочка справится. Фуми-сан, сидя в углу за низким столиком, перебирала чётки, шепча напутственные молитвы, и её глаза, полные мудрости, следили за каждым движением в доме, будто она видела больше, чем позволял свет. Возможно, она видела обитавших в доме духов?

Рэн уже стоял у входной двери, перекинув сумку через плечо. Его тёмные глаза скользнули по Хикари, когда та появилась внизу, и на мгновение в них мелькнуло что-то - не то удивление, не то лёгкое раздражение. А может, смущение? Ведь он редко видел Хикари настолько... раздетой. Школьная форма на ней сидела аккуратно, но было заметно, как Хикари чуть одёргивает юбку, всё ещё не привыкнув к её длине. Рэн отвернулся, поправляя значок школьного совета на лацкане пиджака, и пробормотал, едва шевеля губами:
- Пошли. Автобус ждать не будет.

Он толкнул дверь, и тёплый июньский воздух ворвался в дом, неся с собой запах цветущей алычи и далёкий гул города. Дорожка от дома к воротам храма, где находилась остановка, вилась между старых сосен, чьи кроны шелестели под лёгким ветром. Рэн шагал быстро, его осанка была прямой, почти военной, а тень от его фигуры падала длинной полосой на гравий. Он не оглядывался, но его пальцы, сжимавшие ремешок сумки, слегка подрагивали, то ли от нетерпения, то ли от чего-то ещё.

За воротами храма, у остановки, уже собралось несколько местных жителей: пожилая женщина с корзинкой, пара школьников младших классов, болтавших о новом аниме, и мужчина в мятом костюме, уткнувшийся в телефон. Автобусная остановка была простой - деревянный навес с облупившейся краской и расписанием, приклеенным скотчем. Рядом рос старый клён, чьи листья чуть дрожали, отбрасывая пятнистые тени на асфальт. Где-то неподалёку журчал ручей, а над головой пролетела стайка воробьёв, чирикая так громко, что их голоса заглушали шум приближающегося автобуса.

Рэн остановился у навеса, бросив взгляд на часы. Его лицо оставалось непроницаемым, но когда он всё же повернулся к Хикари, в его голосе скользнула едва заметная насмешка:
- Надеюсь, ты быстро освоишься в школе. Я не собираюсь водить тебя везде за руку, - видимо, он намекал на её... топографические проблемы.

Он замолчал, заметив, как один из младшеклассников, мальчишка с растрёпанной чёлкой, уставился на Хикари, открыв рот. Её золотистые волосы, даже в тени навеса, будто притягивали свет, и мальчик, не отрывая глаз, ткнул локтем своего друга, шепнув что-то про «принцессу-златовласку». Рэн нахмурился и шагнул чуть ближе к сестре, заслоняя её от любопытных взглядов. Его движение было почти инстинктивным, но тут же он отступил назад, словно спохватившись, и отвернулся к дороге.

Старый автобус с потёртыми боками и рекламой местного кафе на борту показался из-за поворота. Двери с шипением открылись, выпуская запах тёплого пластика и бензина. Рэн молча кивнул в сторону входа, пропуская Хикари вперёд, но его взгляд, хоть и мимолётный, задержался на веере, торчавшем за её поясом. Что-то в в том, как она несла эту реликвию, заставило его губы сжаться в тонкую линию.

  Взгляд Рэна в дверях заставил Хикари смутиться. Может... еще не поздно поменять форму на кимоно? Нет-нет, она не может так подвести тех, кто ей так доверяет. Она была довольно высокой, для девушке, по меркам местных, что так же немного... усугубляло ее ситуацию с юбкой. Девочки по ниже умудрялись даже колени прикрыть, а ей вот... как то это все же неправильно.

На остановке брат выдернул ее из раздумий. Хикари какое-то время выглядела в некотором замешательстве, однако вскоре милая улыбка вновь озарила светлое личико.
- Спасибо, что заботишься обо мне, дорогой старший брат. - Старомодно, вежливо поклонилась. - Я... буду стараться не доставлять проблем. - Кажется она это уже не первый раз заверяла.

Она с любопытством крутила головой, украдкой разглядывая людей, предметы, все вокруг, словно какая-то туристка в музее. Ей все было интересно, но... вот ее уже привычно увлекло пение птиц, да и сама еле удержалась что бы не начать с ними пересвистываться. Конечно это не было похоже на человеческую речь, но эмоции что это пение передать пыталось она понимала на В точно. Сейчас вот пташки радовались теплому утру и искали компанию друг друга... ой... а вот тут лучше не лезть в дела пернатых соседей, она же приличная птичка! В общем ей откровенно везло что Рэн с ней, иначе она рисковала так и остаться на остановке.

  Социализация... оказалась делом не простым. Вновь на какие то мгновения она замешкалась, не зная как реагировать, но вновь упорно в который раз взяла себя в руки. Может стоило выстроить какой-то шаблон поведения, и его придерживаться? Стоит над этим подумать. Ладошка мягко легла на плече брата передавая ему немного спокойствия. Во взгляде читалась благодарность, но в этот раз девушка не была навязчивой.

Мило улыбнувшись малышам, Хикари присела перед ними на корточки, вновь столкнувшись с юбочной проблемой, но все же справилась. Из портфеля достала два золотистых листа плотной бумаги для оригами. Земная мать научила ее некоторым приемам и бевушка откровенно увлеклась, даром что считалось вполне себе традиционным и древним искусством. Немного таланта и много старания. Ей понадобилось не больше пары минут что бы на глазах малышни сложить пару журавликов. Быстрые движения, ровные линии, и вот..
пара бумажных птичек на ее ладонях, что она протягивает мальчикам. Нельзя сказать что она была профессионалом в изготовлении всяких ритуальных штук, у матери точно вышло бы куда лучше, но... все равно она словно вкладывала частичку света в каждую свою работу, делая простые бумажные фигурки чуть более особенными.

В автобус забралась довольно быстро, боясь что вновь доставит кому-то неудобство и поспешила занять место у окна с солнечной стороны. Взгляд Рэна поняла так, что... вновь допустила какой то промах, и списала все на свою нерасторопность, что вновь немного вогнало девушку в небольшое смятение.