[Coriolis] Сага о "Ветрах Потока" | ходы игроков | 1.1. Смерть собрата

  Ироничная и сдержанная улыбка на лице Рико больше походила на оскал сытого хищника. Молодость, несмотря на преимущество в скорости и реакции, всегда проигрывала опыту. Девушка только задумалась о грозящей ей опасности и способах противодействия, а Катран уже мысленно насчитал два выстрела в интервалах между ударами сердца, пока запти переместила пальцы с планшета на кобуру. Ещё два последовали бы в момент извлечения оружия и один на стадии прицеливания.

  Стрелковая подготовка безопасников не была плохой, просто она была иной. Их учили стрелять в тирах, в стерильных и комфортных условиях, со всеми правилами безопасности обращения с пистолетом и в позах “стрелка” для лучшего контроля оружия. Когда-то он сам начинал с тех же основ, но позже обрел весомое преимущество прикладного опыта, стреляя из самых неудобных и невыгодных положений и позиций. А количество произведенных им выстрелов за всю жизнь было в разы больше, чем у целого курса молодых констеблей вместе взятых.

— Рико из фракции Навигаторов. Телохранитель… — Голос прозвучал по казенному сухо, словно треск разломленного надвое сухаря из походного рациона. Ни больше, ни меньше. Короткий ответ чтобы обосновать наличие оружия и отсечь излишние вопросы.

  Выйдя немного вперёд, остановился у правого плеча Цинь, поймав её взгляд, коротко кивнул. Тыл проверен, а фронт он держал в поле зрения и был готов в любой момент спрятать соратницу за спину. Рука по прежнему лежала неподвижно на рукояти скорпиона, на виду у Амиры, без намека на угрозу или враждебность. Поза спокойная и непринужденная, излучающая уверенность и хладнокровие, как и подобает телохранителю.

  Тихий щелчок. Демонстративное снятие оружия с боевого взвода. Пристальный взгляд глаза в глаза, оценка реакции юного констебля на уступку и жест примирения.

— Мы пришли почтить память усопшего, а не множить печали…

  Усмехнувшись, мужчина поджал уголки губ в ответ на начинающуюся перепалку двух мировоззренческих принципов.

— Джеф прав. Проблем не будет, если кто-то проявит немного уважения и терпения. Джума, позволь констеблю самостоятельно сделать себе мнение. В мои планы сегодня не входит скорбь по юному и обаятельному дарованию.

Констебль Харрабан, слыша о желании помянуть усопшего сотоварища и о скорби, с трудом переживаемой всеми здесь присутствующими, несколько раз понимающе кивнула и убрала руку с кобуры; глаза её расширились и наполнились состраданием и пониманием. Однако фраза по личный досмотр и ствол крупного калибра сработал на девушку словно ведро ледяной воды: Амира резко выдернула руку из плена ладоней Джумы, сощурила глаза, сделала шаг в сторону, чтобы не стоять вплотную к Рифайи, и собралась уже снова потянуться к оружию, как заговорил Джефф. Учитывая то, что оба «переговорщика» наговорили много, но так и не представились, как просила запти, уровень подозрительности во взгляде девушки начал достигать опасного предела.

Хвала Трём, ситуацию смог несколько разрядить капитан Ричардс; услышав сказанное им, запти Харрабан вполне заметно успокоилась, достала свой планшет и начала вбивать туда информацию:

— «Рико из фракции Навигаторов», говорите? Редкое имя… красивое. Но вряд ли существуют двое «Рико» в гильдии Навигаторов, если не вообще во всём Новом Кориолисе… Джефф… Джума… Ага. Вы — были в гильдии Навигаторов, а ныне числитесь в гильдии Первопроходцев. Команда №13, «Ветра Потока». Рико Ричардс, Джума Рифайи, Джеффов в списке не вижу, но вижу Джереми Финштейна, а также — две госпожи: Цинь Сяо Мей и Нуала Ни Хонхурь. Все здесь. Прекрасно, господа, можете проходить внутрь, ваш визит зарегистрировано; если бы вы представились с самого начала, нам не нужно было бы переживать эту… — Амира метнула всё ещё неодобрительный взгляд в сторону Джумы, — сцену.

С этими словами девушка сделала ещё несколько шагов в сторону, отойдя от двери в квартиру Левона и с интересом принявшись наблюдать за нашими героями. На самом деле, если вдуматься, само присутствие тут запти было невероятно странным, ведь, если верить словам магистра Мосхи, констебли уже приняли решение об этом деле и закрыли его: самоубийство. Продолжать наблюдать за местом преступления, которое официально признано не преступлением, было в лучшем случае неразумной тратой человеческих ресурсов, но почему-то этот факт ускользнул от внимания наших героев.

Ключ о апартаментов Надджара, который передала «Ветрам» магистр Мосха, заставил замок на двери тихонько пикнуть; две металлические дверные створки с тихим шипением разошлись в стороны, открыв взглядам наших героев узкий сумрачный коридор. Каменные стены были выкрашены во все оттенки бирюзы, что указывало на мирайские корни Левона: бирюза — любимый камень системы Мира в Старом Горизонте, она, как считали мирайцы, успокаивает, настраивает на созерцательный, рефлексивный лад и помогает мыслительным процессам, а ещё она приносит удачу. По правую сторону — крошечный санузел, по левую — душевая, далее небольшая гостиная и дверь в крохотную спальню, в которой даже кровать вмещалась с трудом. В гостиной — одна стена сплошь из стекла, с узкой и высокой стеклянной дверью, ведшей на балкон, с которого открывался завораживающий вид на Бездну, точнее, в неё.

Красноватый свет Джумуа, проникавший в Бездну через стеклянный купол, окрашивал бирюзовые стены в оттенок засохшей крови, освещая некогда уютную и со вкусом продуманную обстановку, которая ныне выглядела так, словно по ней прошёлся многотонный ровер на гусеничном ходу: мебель была изломана и выпотрошена, вещи разбросаны повсюду, книги сброшены с полок, картины сорваны со стен, осколки фарфоровых ваз разбросаны повсюду, перемежаясь с десятками, если не сотнями листков бумаги — как исписанных мелким аккуратным почерком, так и вырванных из книг. В помещении царил запах пыли и клея, которым пропитывают основы книжных переплётов, а также запах чего-то, что так просто не вспоминалось, но вызывало какие-то ассоциации… скорее тревожные, чем неприятные.

  Глядя, как молодая запти наглядно демонстрирует, что не всем женщинам приятны ухватки Джумы, Сяо Мэй впервые за долгое время искренне улыбнулась. Правда, улыбка эта отдавала немалым злорадством – девушка была рада, что парня наконец поставили на место. Может, это научит компаньона впредь вести себя более сдержанно? Вряд ли, конечно: над Джумой еще работать и работать, чтобы сделать из «собачьего мяса» «человека пяти гармоний». И усилия к этому придется прилагать не какой-то случайной знакомой, а ей, и только ей самой – ведь именно у нее есть нужда в спутниках, достойных крови своей цзецзе.
  В общем, если бы не капитан, в очередной раз подтвердивший, что он – правильный человек на своем месте, дело могло бы принять слишком шумный и непривлекательный оборот. Для Харрабан в первую очередь – девочка, кажется, не понимала, что перед ней те люди, который обязательно пройдут туда, куда хотят. А если она попробует остановить их своей «игрушкой», то тогда, скорее всего, ее будет ждать долгий занимательный полет в Бездну, и Амире еще повезет, если она к тому времени будет мертва. Не выработалось у девицы той особой «чуйки», о которой любили рассказывать правоохранители: впрочем, опыт – дело наживное. Для того, конечно, кто успеет до этого момента дожить.

  Амира начала проверять персоны прибывших, быстро дойдя своим умом до того, что перед ней – одна команда. А Сяо Мэй решила в ответ проверить саму запти, чтобы понять, из какого та рода. Тогда можно будет обратиться к девушке не с нейтральным уважением, а со вполне адресным и подчеркивающем осведомленность собеседницы – как говорится, «умному достаточно». А если все же окажется недостаточно, что же: это тоже ответ. Преференции за достоинство предков всегда может быть нивелировано глупостью потомков, и плюс на минус даст ноль – нейтральную вежливость к человеку, особого отношения не заслуживающего.
  Когда помянули ее имя, маленькая госпожа Цинь, не отвлекаясь от планшета, уважительно кивнула:
  - Нин хао, Амира-нюйши.

  Дверь в холостяцкое логово покойного наконец распахнулась, приглашая «страждущих до поминок друзей» поднять бокалы за покойного. Сяо Мэй, бросив еще один короткий взгляд на результаты поиска имени кадета-запти в базах, очистила результаты и, коротким жестом поправив носу темные очки, скупо уведомила остальных:
  - Идите, я догоню.

  Подойдя к Харрабан поближе, кориолитка самую малость извиняющимся тоном поинтересовалась:
  - Амира-нюйши, я вижу, у вас тоже есть дата-пад. Может, вы сможете мне помочь? Мою прежнюю машинку убило неосторожное поведение, - она кивнула головой в сторону двери, куда скрылись компаньоны, и приподняла брови, - некоторых неаккуратных мужчин, а на новой установлена другая система. И я никак не возьму в толк, как на ней осуществлять адресные запросы: не просто по символам, а по их конкретному положению в тексте. Ввожу прежнюю команду, а она, - Сяо Мэй пожала плечами, - не подходит. Сможете глянуть? Все равно компаньонам, - девушка немного поморщилась, - сейчас не до меня.

  Встав рядом с правоохранительницей и предъявив той с ладони экран, исследовательница продолжила чуть брезгливым тоном:
  - А за Рифайи извините – он всегда такой, и при виде любой мало-мальски симпатичной женщины делает стойку. И ничего его не проймет, никакие объяснения, никакие резкие слова. Сколько я с ним намучилась, прежде чем он прекратил видеть во мне только объект удовлетворения своих страстишек – кто бы знал… Но в целом парень неплохой, неглупый, но это его поведение… Эх.
  Тяжело вам с вашей службой – я таких вижу редко, а вам придется встречаться со всяким сбродом постоянно. И как только вы нашли в себе силы духа избрать такой достойный, но нелегкий путь?

  Форсировать разговор и в лоб выяснять, что, как и почему не самая бедная девушка в кадетской форме бездельничает у дверей в квартиру самоубийцы, кориолитка не стала. Надо быть совершенно невоспитанным олухом, «человеком воды и риса», чтобы не придать беседе какие-то пристойные и не относящиеся к делу рамки. И, конечно же, прежде начала разговора засвидетельствовать своему визави уважение и интерес, чтобы тот понял, что собеседник готов не только говорить, но и слушать.

  Старый волк лишь скептически усмехнулся на “комплимент” юной запти. Может и не комплемент вовсе, но все эти речи о красоте имени, мужественности и исключительности давно перестали цеплять за сердце и провоцировать обильное слюновыделение при виде соблазнительной мордашки или упругой задницы. Всё это осталось в прошлом, чувства очерствели с возрастом, уступив место холодному расчету и зрелому прагматизму.

  Не смотря на разряженность обстановки, внутренняя тревога Рико никуда не исчезла, она просто отошла на второй план, став фоновым аккомпанементом для холодного разума. В них не собирались стрелять сразу, но это не значило, что они в безопасности.

  Катран вновь пристально огляделся по сторонам и неслышимой тенью приблизился к Мэй. Его не интересовали словесные этюды, поэтому и в разговор он не вмешивался. Впрочем, мешать “переговорам” он так же не собирался, а потому двинулся дальше, исследуя коридор и придирчиво рассматривая двери, окна, пол и потолки с вентканалами. Сторожевой пёс знал свое дело и прежде, чем беспечно зайти в комнату, он исследовал и обнюхивал всё прилегающее пространство в поисках одних ему ведомых знаков, подсказок и ловушек. То, что квартира может стать ловушкой он не сомневался. Лучше быть живым параноиком, чем мертвым идеалистом.

— Печально видеть в каком месте завершил свой путь славный человек…

  Голос прозвучал тихо, но ровно настолько, чтобы констебль Харрабан могла его слышать. Пусть думает, что старик и правда осматривает “обиталище легенды”.

  Пройдя до конца коридора, командор резко развернулся на каблуках. Пируэт получился четким и по военному грациозным. После, так же неспешно вернулся к двери ведущей в апартаменты Левона Надджара. Несколько мгновений мужчина изучающе смотрел то на Нулл, то на Мэй, то на Амиру, то бросал оценивающий взгляд в недра квартиры, где груды мусора начинались едва ли не с порога.

— Приберусь немного, — Констатировал мужчина, когда появилась подходящая возможность встрять в разговор женщин. — Негоже в таком беспорядке поминать усопшего…

  Сказав так, переступил через порог, опустился на колено и принялся с холодной педантичностью подбирать разбросанные бумажки. Несколько мгновений потребовалось чтобы очистить прихожую и под предлогом дальнейшей уборки прикрыть дверь.

  Проводить полную санацию помещения Рико не собирался, как и далеко отходить от двери, оставляя спутников одних в коридоре, но вот более тщательно исследовать область вокруг двери было не лишним. Частенько обыски не затрагивали эту область квартиры, да и что-то обронить могли из кармана либо при выносе.

Как только девушка резко выдернула руку из его ладони, подвижные черты отвергнутого Джумы сложились в выражение из смеси обиды и разочарования. Цель соблазнения запти, конечно, была корыстной, но даже такой отказ — маленькая боль, которую требовалось пережить. И все это на виду у всех.
Прислонившись к обшарпанной стене, Джума на секунду прикрыл глаза, лицо его разгладилось. Хвала Трем, у его сердца и самолюбия изрядный запас прочности. Как только "Амира-нюйши" дала добро на вход в квартиру покойного, уже вполне оправившийся от поражения дилер поспешил за капитаном. Он быстро прошел вглубь квартиры и остановился только в гостиной перед балконом.
Отсюда тело швырнули в бездну. Как это было? Джума представил, как старик борется с невидимыми демонами, хватается за мебель, сбивает на пол хрупкие вазы, в воздух летят щепки, страницы, осколки. Пока он воображал это, пальцы в кармане бешено крутили перстень, так что острая оправа камня чувствительно царапала кожу. А что, если старика свели с ума, и он в самом деле все сам разгромил? Но где тогда проклятая табличка?
И этот тревожный запах. Может, потому беспокоящий, что напоминает о моменте собственной слабости, уязвимости, страха. Что-то из детства?

— Прибраться?! Рико, чтобы разгрести это, тебе сегмент понадобится! Ну ладно, треть сегмента, если я немного помогу... Что за вонь? Это не из вентиляции?

Нуала уже собиралась было остаться снаружи, но тут, словно бы прочитав её мысли, на эту роль неожиданно вызвалась кориолитка.... Что ж, дело её. Подняв клетку с Алконостом, девушка неторопливо прошла мимо Сяо Мэй, бросив короткий взгляд из под единственной оставшейся чуть приподнятой брови, но, разумеется, ничего не сказала — в чём именно заключался план самой «благородной» из ветров она не знала, а возможности обсудить детали у них сейчас по понятным причинам не оказалось... И не окажется, похоже, ещё какое-то время.

«Всё страньше и страньше» — как говаривала героиня какой-то старющей истории, которую ей читал в детстве отец — только так можно было описать эту ситуацию. Всё здесь было совершенно неправильно. Если запти закрыли дело, то выставлять кого-то на пост перед дверью не имело смысла. Если не закрыли, то никто бы не пустил внутрь никаких «знакомых покойного» — место преступления, как ни крути. Если закрыли официально, но что-то подозревали, то не стали бы действовать так очевидно — для наблюдения за приходящими не обязательно буквально стоять перед дверью, ведь так? Нет, тут должен быть какой-то слой, а то и не один... Но это делало строительство предположений слишком непредсказуемым. Была ли запти кем-то нанята? Или кто-то нанял её начальство? Была ли она вообще запти на самом деле? Куда ушло оповещение, отправленное ей? Куда ушли его копии?

Как бы то ни было, исходить нужно было из того, что куда-то они ушли, а значит времени у них было немного. Раз уж Сяо Мэй будет пытаться разговорить запти, то изложить все детали та вряд ли сможет, по крайней мере, незаметно, но уже изложенного должно быть достаточно, чтобы ожидать, что их мирный междусобойчик в квартире почившего может оказаться под угрозой... Не сразу, но скоро: потенциальному диспетчеру, анализирующему эту информацию, нужно будет связаться с контактом в Первопроходцах, чтобы узнать не существующие в сухих документах детали — то есть то, что никто из них, разумеется, никакого отношения к основателю не имел, — а тому, возможно, в свою очередь придётся спросить кого-то ещё... Это, плюс время на выдвижение контрмер, какими бы они ни оказались, давало им возможность осмотреться, да, но рассчитывать на большее вряд ли стоило.

Гонка началась.

Войдя внутрь, Нуала ускорила шаг чтобы отойти от оставленной приоткрытой двери и, наконец, отперла армированную клетку Алконоста. Небольшие, но яркие жёлтые глаза, эффектно контрастирующие с иредисцентно-синим оперением тут же открылись, позволяя зрачкам схлопнуться в более подходящие для не слишком яркого, но всё же заметно отличного от темноты освещения, и их взгляд остановился на лазурно-голубых глазах девушки, тут же торопливо приложившей палец к респиратору. Гаруды, разумеется, не были разумны —по крайней мере, доказать этого до сих пор не удалось никому, хотя пытались очень многие — но они были весьма прозорливы для... Ну, того, чем бы они ни были, а оттого в том, что Аля поймёт этот жест, Ни Хонхурь не сомневалась. И впрямь — открывшая было клюв Птица лишь тихо щёлкнула им и наклонила голову, осматриваясь... Нуала же тут же подхватила направление её взгляда, пробегаясь собственным по скромной квартире.

Матрейдес не преувеличивала — казалось, что тут пронёсся ураган. Этот хаос выглядел угнетающе, но, возможно, именно в этом и была суть: заставить ищущих что-то среди него рассеять своё внимание попусту, затеряться в беспорядке, и упустить случайно оставленные зацепки... А в то, что зацепок не осталось, бывшая старьёвщица не верила совершенно. Затянув ремень на дожидавшемся своего часа в клетке кожаном наруче, она позволила Алконосту одним коротким прыжком, сопровождавшимся взмахом блеснувших в мерцающем искусственном освещении крыльев, запрыгнуть на её предплечье, и медленно вобрав грудью воздух, начала более внимательный осмотр.

Гостиная, в которую, разумеется, никаких гостей помещать не хотелось бы, была завалена книгами. Не так, как можно было бы ожидать в доме неряшливого библиофила, а в куда более прямом смысле — старые тома беспорядочно валялись на полу, соседствуя с вырванными из них страницами. Это можно было бы, пожалуй, списать на какой-то странный приступ, но взгляд девушки, некоторое время двигавшей туда-сюда кусочки творившегося здесь хаоса протезом, зацепился за то, что далеко не все из «пострадавших» были в одинаковом состоянии. Из большинства были торопливо вырваны всего несколько листов, обычно — прямо в одном месте, после чего их просто бросили на пол. Но вот под ними оказались раненые смертельно: одна, две... три книги.

«Бог-Саламандра: истинное лицо Предтеч», написанная Луханджом Варсисом, «„Надир“ — миф или реальность» за авторством Н. Р. Калифареса, и, наконец, «Книга глифов» — стандартная редакция Гильдии Первопроходцев. Странное сочетание, не слишком выбивавшееся из остальной картины, но всё же несколько подозрительное уже само по себе... Однако было в них кое-что ещё.

Общаться с остальными толком было всё ещё невозможно, поэтому в первую очередь Нуала увеличила громкость голосового синтезатора и ослабила один из ремешков респиратора, позволяя отодвинуть его — для передачи настоящих сведений придётся полагаться на шёпот — и подманила вошедших Джефа и Джуму жестом. Присев над находками, она провела пальцем по обрывкам, оставленным пропавшими страницами, показывая масштабы вандализма, и остановилась на одном из них, на их удачу сохранившим самую малость в остальном потерянного листа. На бумаге кроме собственно печатных букв остались несколько неразборчивых следов — похоже, Левон делал какие-то пометки... Которые кто-то, в свою очередь, либо хотел забрать себе, либо не хотел оставить кому-то ещё. Разумеется, в куче разбросанных страниц ничего подобного найти не удавалось...

— Да уж, тут, конечно, и раньше был тот ещё бардак... но сейчас мы здесь не то что альбомы не найдём, а, глядишь, и сами потеряемся, — отвлечённо произнесла Ни Хонхурь. Слишком долгая тишина по ту сторону двери будет подозрительной. Они пришли сюда с конкретной целью, не так ли? — Давайте-ка, помогите мне немного... Разгребём тут хоть малость.

Выразительно взглянув на мужчин, девушка вновь выпрямилась, но почти тут же замерла и, спустя несколько мгновений, быстрым шагом дошла до полутёмного угла, на который падала тень от опустевшего книжного шкафа. Изогнувшись, она просунула руку в щель между ним и стеной и выудила оттуда длинное синее маховое перо... Такое могло принадлежать только Птице, а не просто птице с буквы маленькой. Пыли на тонких, но прочных волокнах почти не было — свежее, не больше недели. Что-то, что принёс с собой Левон? Или что-то, что случайно оставили позади его убийцы?

— ...Для начала можно просто на стол сложить, а там уж разберёмся, что делать... — продолжала тем временем «Самиэль», сама этого, конечно, не делая, а, вместо этого, коротко продемонстрировав находку, поставила её в клетку Алконоста — если уж пытаться скрыть перо, то именно в Птичьей клетке, справделиво?

Почти сразу после этого обнаружилась ещё одна находка: Джума указал на несколько вмятин и сеточку трещин на одной из стен гостиной, примерно на уровне груди человека, а на полу рядом — едва заметные засохшие капли крови... как будто кто-то впечатал кого-то в стену и хорошенько ему вмазал. Хуже того, подобная отметина нашлась и в ещё одном месте. Нет, гипотеза Матрейдес находила всё больше подтверждений — вряд ли Левон дошёл до того, что бился о стены сам...

Увы, дальше ничего очевидного не вырисовывалось. Минута тянулась за минутой, но имитация приборки больше не приносила плодов: кто бы ни пытался скрыть свои следы, сделали они это довольно успешно. И всё же... всё же что-то не давало Нуале покоя. Что-то было здесь... что-то неправильное. Чуждое... Чем дальше она была внутри этой тесной каморки, тем больше казалось, что на уши ей давит что-то, а в глазах будто бы скапливались тени, танцевавшие едва-едва в поле зрения, ровно так, чтобы не давать рассмотреть себя. В какой-то момент девушка заметно покачнулась, роняя подобранную книгу, и заставляя Аклоноста встревоженно приземлиться на стол рядом, но, к счастью, оказавшийся рядом Джума (ну, как будто тут можно было оказаться где-то ещё) успел подхватить её... но тогда же и сам на короткий, еле заметный миг будто бы почувствовал это же странное ощущение.

— Я в порядке, — хрипло прошептала Ни Хонхурь, торопливо отодвигая респиратор. Её взгляд плясал по гостиной, словно бы выискивая что-то, пока, наконец, не остановился на диване. — Помогите мне... отодвинуть...

Подойдя нетвёрдым шагом к своей цели, она упрямо ухватилась за потёртый подлокотник и потянула. Издав печальный, побеждённый скрип, диван отодвинулся... открывая вид на скомканный пожелтевший листок, лежавший в пыли под ним. Не теряя ни мгновения, Нуала схватила его, разворачивая, и являя остальным тщательную зарисовку, изображавшую нечто вроде каменной таблички с неизвестными символами на ней. Торопливая приписка вверху листа гласила лишь «122Y».



—Спрячьте, — тихо добавила она. — Это и есть то... что пропало из квартиры... Код... из архива.

Поправив респиратор, девушка с шипением втянула воздух, переводя дыхание.

– Хей, Самиэль? Не улетай раньше времени, дождись остальных, – Джума мягко придержал под руку пошатнувшуюся Нуалу. Отстраняться он не спешил, пользуясь моментом, чтобы изучить лицо молодой женщины вблизи. Загадочная и молчаливая, она все время куда-то ускользала, держала дистанцию даже в тесноте "Шершня". Сейчас взгляд Рифайи, полный янтарного любопытства, был обращен прямо на Нуалу, он смотрел не притворяясь, что не замечает шрамов, оценивая густую синеву глаз, будто нарочно совпавших по цвету с опереньем её роскошной Птицы. И вдруг догнала реальность, на секунду его накрыло паникой, словно присел на измену, Джума вспомнил где он и на какое мутное дело подписался. Должно быть, виноват этот приторный навязчивый парфюм, который он ощутил с порога, и наконец-то узнал.

Ведомая своим чутьем Нуала, тем временем, не без помощи Джефа, успела отодвинуть диван.
Беззвучно выругавшись, Джума взглянул на находку через ее плечо и, дав Джефу возможность оценить рисунок, почти выхватил листок из рук Проводника, ловко сложил и засунул куда-то за спину, в тесный задний карман.
Спрятав улику, он выглянул в коридор, где через приоткрытую входную дверь не смог не заметить, как молоденькая запти и Сяо Мэй изящно склонили головки над одним планшетом...

– Мы прибрали все, что было в наших силах, как считаете? – Обратился он к капитану и прочим "скорбящим". – Самое время почтить память, накатить и выдвинуть дальше. Можно в любом порядке.

Доступа к базам данных Навигаторов у Сяо Мэй не было, а другие фракции, включая Первопроходцев не обладали достаточными технологиями и штатом дата джиннов, которые могли бы позволить им завести собственные информационные базы в электронном виде, потому она просто поискала любую доступную информацию о некой «Амире Харрабан». К удивлению (или облегчению), кориолитка довольно быстро отыскала в новостной ленте несколько упоминаний о «запти Харрабан» и «Амире Харрабан, наследнице Митаннив Санайе, кардинально сменившей судьбу». В целом девушка была старшей дочерью Салима Харрабана, основателя и генерального директора концерна «Митаннив Санайе», крупнейшего добытчика благородных газов из газового гиганта Митаннив в системе Новый Ястаполь. По каким-то причинам, которые жёлтая пресса, судя по всему, любила муссировать, она отказалась от своего наследия и перебралась на Город-Корабль, где поступила в ряды запти.

— Я, честно сказать, вряд ли вам смогу помочь, — развела руками запти в ответ на первый вопрос Сяо Мэй. Девушка явно собиралась погрузиться в свой планшет и отвлекающий фактор в виде кориолитки её немного напрягал, хотя, окинув оценивающим взором изящную фигуру Сяо Мэй и её более чем очевидно дорогой наряд и аксессуары, взгляд миндалевидных орехового цвета глаз стал куда теплее, чем был изначально. — Мне этот кирпич, — Амира подняла планшет, словно уточняя, о чём речь, — выдали в нашей штаб-квартире. И я редко его использую для чего-то, кроме работы — поиска данных и коммуникаций со штабом, или для чтения новостей. Ну, порой ещё какой фильм загружаю, но в этой штуке мало оперативной памяти, потому особо не разойдёшься.

Когда же Сяо Мэй спросила Амиру про то, почему она стала запти, взгляд девушки снова стал холодным и колким, и она ограничилась лишь угрюмой фразой, которую едва слышно пробормотала под нос: «Мечтала с детства жить на Новом Кориолисе… Запти — хороший старт, учитывая мои навыки…»

  Беседуя с Амирой, Сяо Мэй привычно оценивала окружающее пространство – незаменимое качество в родном доме, когда «ненужные уши» могли «расти» откуда угодно. Полезное умение – жаль только, что за пределами городских домов оно было не столь полезно: слишком было много незнакомых и отвлекающих факторов. Незакрытая капитаном дверь не осталась без внимания кориолитки, и недвусмысленно свидетельствовала, что разговор сейчас подслушивают.

  Факт был неоспорим, но вот «зачем» - этот вопрос был не столь прозрачен.
  Первой мыслью, естественно, было вполне ожидаемое недоверие: не просто же так один из членов команды оторвался от коллектива, решив побеседовать с потенциальным неприятелем. Сама бы маленькая госпожа Цинь такой поступок без внимания не оставила, и обязательно удостоверилась бы, что никто не ведет двойную игру. Но был один нюанс, не позволяющий порадоваться благоразумию компаньонов – открытая дверь была слишком уж заметна, а уж слова предупреждения не оставляли от незаметности и камня на камне. Слишком уж все топорно, даже для не большого любителя шпионить Ричардса. А, значит, вариант, к сожалению, маловероятен.
  Оставалось предположить, что сохранение команды в условно-едином поле было попыткой обеспечения безопасности – ее в первую очередь, остальных – в следующую. Тогда открытая дверь была чем-то вроде раскрытой кобуры пистолета – не угроза еще, но очень недвусмысленный намек на нее. Тоже слишком явно и небрежно, но зато так, как любят всякие варвары-ди: так что именно этот вариант и похож на правду. И тогда остается только порадоваться, что компаньоны знают, что о своей цзе-цзе надо заботиться и оберегать ее – все осторожные слова и аккуратные замечания не прошли даром!

  Тем временем молодая запти снова вскинулась, демонстрируя слишком много чувств, когда ей показалось, что ее гордость задета. Пришлось совмещать уведомление остальных, что волноваться не стоит, и успокоение слишком уж нервной защитницы правопорядка. Степенно кивнув, Сяо Мэй добавила в голос толику необходимого участия – как специи в рис:
  - Уважаю ваш выбор стать настоящей запти по оценке своих способностей. Я сама выбрала сменить архивы Дома на опасности Гильдии Первопроходцев, потому что мои способности в ней более востребованы. Так что я хорошо понимаю Вас, Амира-нюйши, - ученая дева решила оставить прежнее обращение, вполне соответствующее родовому статусу представительницы дома Харрабан. - Эта девушка позволит дать вам один совет, видя, как Амира-нюйши реагирует на невинный вопрос: пока вы показываете, как вас задевают те или иные слова, недобросовестные люди будут продолжать причинять вам неудобство. Но если вы облачитесь в броню бесстрастия, став непроницаемы, как статуи Капитанов, то ничье злословие вас не проймет, и вскоре сойдет на нет.
  Вы сейчас делаете большое дело – выполняете приказ вашего командира-чжихуэй, и это почетно вне зависимости от того, считают ли этот приказ окружающие мудрым или нет. Вступить на путь службы – это сделать первый шаг на пути добродетели, и достойно выполнять приказы старших по званию – это показывать миру, что вы пребываете с ним в гармонии, не нарушая принципов справедливости и послушания.
  Вы же стоите здесь не по своей воле, Амира-нюйши, верно? – Сяо Мэй плавно качнула длинным рукавом. - Значит, вы на своем месте. Как на своем месте и те, кто пришел засвидетельствовать уважение к покойному, даже если тот совершил ошибку, оборвав нити своей жизни своими же руками. Не так ли?

  Откровенно говоря, Рико никогда не был поклонником чистоты и воспринимал уборку лишь как неизбежную повинность. Если устав требовал застилать кровать — он застилал, если на корабле должен был царить порядок — порядок был. Но за пределами служебных предписаний капитан оставался верен себе: вещи в его каюте лежали только там, где он сам знал им место.

  Этот хаос напоминал ему дом детства. Отец тоже не заботился о порядке: столовые приборы соседствовали с отвёртками, на полке с посудой можно было найти шуруповёрт, а ящик со специями и вовсе прятался под кроватью — рядом с корзиной для белья.

  Разумеется, в чужом жилище убирать было для Рико сомнительным удовольствием. И лишь цель, которую он поставил перед собой, удерживала его от того, чтобы отправить эту затею прямиком в бездну. Задача была важнее: на пути к ней его не мог остановить никакой беспорядок.

  Члены команды один за другим заходили в квартиру, подключаясь к поиску улик. Рико краем глаза следил за тем, что происходило внутри, а слухом — за тем, что могло подстерегать снаружи. Он был незримой страховкой для Мэй на случай непредвиденной беды. До разговоров и пересудов ему не было дела: его внимание ловило лишь звуки, способные выдать приближение настоящей опасности.

  Уловив боковым зрением движение Ветров, Катран усмехнулся краешком губ, нарочито громко покряхтел и прикрыл дверь чуть сильнее. Подставил ногу, не позволяя ей распахнуться даже от удара. И лишь когда улику надёжно спрятали, отступил, давая двери возможность медленно раскрыться под собственным весом.

На миг его взгляд встретился с глазами Мэй. Одним только движением зрачков он дал понять: всё спокойно.

— Мы почти закончили с уборкой, — бросил он, отправив собранный мусор в дальний угол. Лёгким движением Рико задвинул диван к стене, освобождая центр комнаты.
— Джеф, можешь открывать. — Он протянул товарищу купленную бутылку и по-восточному уселся на ковёр. Спектакль затягивать не имело смысла, но и обрывать его на полуслове тоже. Действо ради отвода глаз должно было завершиться убедительно.
— Нул, Джума… присядьте. Это ненадолго. — Видя, что спутникам нездоровилось, капитан решил позволить им короткую передышку, прежде чем двигаться дальше и рассмотреть находку, которую с его позиции у двери он так и не смог разглядеть толком.

- Джефа и видишь, - недовольно проворчал механик, протискиваясь мимо запти в квартиру покойного. Тот факт, что мелкая соплюха за пару тыков в свою игрушку выудила на их отряд чуть ли не всю подноготную изрядно раздражал Джефа. При иных обстоятельства он бы разродился длинной и весьма матерной тирадой о цифровом колпаке, под которым обитателей Города-Коробля держит заботливый Большой Брат, о длинном того Брата носе, так и норовящем залезть в каждую задницу и о радужных перспектива общества, живущего под таким тотальным контролем и, капая слюной с изгибов блаженной улыбки, салютующего обманчивой иллюзии процветания и безопасности. Но сейчас, определённо было не лучшее время для таких речей, и Джереми сдержался.

Дело пахло скверно. Не только в буквальном смысле - ароматы и бардак Финштейна не впечатляли.
- Всё ещё лучше, чем моя конура в Корпусном посаде! - усмехнулся он в ответ на замечание Рико.
Дело пахло скверно сразу по множеству причин. Подозрения Матрейдес, торчащая у дверей ищейка, внимание к их именам, натуральный разгром в квартире... Чего в деле не было, так это хотя бы одного факта, вселявшего оптимизм. Не придумав ничего лучше, Джеф принялся собирать с пола книги и вырванные из них страницы, и складывать всё это в одну большую груду на столе. Он понятия не имел, что тут искать, оставалось лишь надеяться, что другим повезёт больше. И им повезло. Сначала Нуала выудила из-за шкафа перо. Потом Джума обнаружил на стене то, что добросовестные запти, буде таковые осматривали бы комнату, наверняка назвали бы следами борьбы. Заметив мучительную попытку проводника справиться с мебелью, Джеф приблизился и лёгким движением подтолкнул видавший виды диван, который подался в сторону с печальным скрипом и, кажется, едва не развалился по пути. Наградой им стал скомканный листок со странной зарисовкой, которую Джума поспешил убрать в карман. Пожав плечами, Финштейн направился на кухню, лелея робкую надежду найти там пяток хотя бы относительно чистых стаканов.

Вернувшись, Джеф, недовольно ворча, уселся напротив капитана и лихо, одним движением, свернул крышку протянутой ему бутылки. Ловко удерживая её за донышко, он принялся наливать. Капитану достался широкий старомодный сужающийся книзу стакан с толстым дном, разведчику - простой прямой стаканчик, подозрительно похожий на те, в которые из огромных кастрюль наливали то, с позволения сказать, чай в столовых академии. Себе же Джеф нацедил в большую керамическую кружку, с годовыми кольцами кофейного налёта на дне.
- Дамы-то навряд ли к нам присоединяться, - пожал плечами Финштейн. - Но если вдруг таки да, на кухне, вроде, ещё пара рюмок найдётся.

- За Левона! - немного помолчав, Джеф поднял кружку над головой. - Все там будем.

  Рико сидел на полу, скрестив ноги, чувствуя, как затекают мышцы и начинают ныть от бездействия. Ковёр под ним был старым и изрядно потертым, пропитанным запахом пыли и чего-то ещё — то ли машинного масла, то ли давно пролитого дешёвого алкоголя. Впрочем, на фоне всего остального в этой квартире — не худший аромат.

  Джеф протянул стакан — тяжёлый, старомодный, с толстым дном и мутноватым стеклом, в котором отражалось тусклое освещение. Подняв его на уровень глаз и чуть качнув жидкость внутри, посмотрел на янтарный отблеск. Напиток был не первой свежести, но сейчас это не имело значения.

— Ну что, — произнёс негромко капитан, и тишина комнаты будто подтянулась ближе, — за того, кто не успел. За тех, кого уже не вернёшь. И за нас, пока ещё живых, чтобы дотянуть до следующего рассвета.

  Сделав короткий глоток, не больше, чем нужно, чтобы согреть горло, и поставив стакан обратно на пол, тихонечко крякнул. Напиток был тёплым, крепким и немного резким, как сама жизнь в этих стенах. В углу что-то тихо щёлкнуло — старый вентилятор, или, может, память о человеке, которого только что вычеркнули из списка живых.

  Остальные молчали. Даже Джеф, обычно громкий, ограничился кивком. У каждого в глазах было что-то своё: у Нуалы — настороженность, будто она всё ещё ждала подвоха; у Джумы — усталое смирение; у Джефа — немой вопрос, на который не хотелось отвечать.

  Несколько минут Ричардс слушал, как поскрипывает потолок над головой, как где-то за стеной хлопает дверь, как город живёт своей обычной, чужой жизнью. Здесь, в этой квартире, казалось, время остановилось. Воздух стал тяжёлым, как перед грозой, и каждая минута растягивалась, будто проверяя на прочность.

Медленно поднялся, опёршись рукой в край дивана, и вдохнул глубже, стараясь не морщиться от затхлости.
— Ладно, — сказал Катран, глядя на присутствующих, — хватит предаваться воспоминаниям. Мёртвым уже не больно, а нам ещё идти.

  Несколько пар глаз смотрели на него словно вопрошая: “Куда, капитан?” И он озвучил ответ на невысказанный вопрос.

— Куда угодно, лишь бы подальше из этого места. Но, если говорить серьёзно… предлагаю перекусить. Со всеми этими поминальными церемониями я изрядно проголодался. Только не здесь. Не в этом районе. Здесь я бы даже котлету не рискнул заказывать. У меня есть сомнения насчёт того, из кого именно тут готовят еду.

Фраза вызвала усталую улыбку — не от веселья, а от желания хоть на миг сбросить напряжение.

— В соседнем районе есть бургерная. Маленькая, немного шумная, с вечно гудящими кондиционерами, но с приличными котлетами. Там, по крайней мере, мясо ещё узнаваемое.

Подняв стакан, допил остатки и поставил его обратно на пол.
— Там и поговорим. Без этих стен, без запаха смерти.

  Команда молча поднялась, собирая вещи. Джума проверил находку, спрятанную в карман; Нуала натянула куртку, поправила ремень. Джеф, по привычке, буркнул что-то про бургер, но бутылку всё равно прихватил.

  Когда все вышли, Рико на секунду оглянулся на квартиру. Внутри по-прежнему царил тот же хаос — книги, вырванные страницы, смятая постель. Только теперь в этом беспорядке было что-то окончательное, словно комната выдохнула вместе с ними.

  Снаружи всё было тихо, всё так же пахло сыростью, отголосками уличной еды и человеческих нечистот. Не лучшая комбинация, но всё же лучше, чем смрад запертых стен. Поправив кобуру, бросил короткий взгляд на Мэй.
— Пошли, город жив, пока мы двигаемся.

  И Ветра двинулись прочь, оставляя за спиной чужое жильё, чужую смерть и тот короткий, но искренний тост, который, быть может, был единственным настоящим за весь день.

КЕБАБНАЯ "ЫСЫ́Р (ÁРТЫК) ЫСЫРМÉЗ"
5-й КРУГ БЕЗДНЫ [Город-Корабль]
Всё ещё проини филаки
13-й день сегмента Куа, 189 год Диаспоры

Амира вяло кивала, соглашаясь со словами Сяо Мэй и с постепенно растущим раздражением поглядывая на кориолитку, на открытую дверь в квартиру Левона Надджара, на свой планшет и на коридор, ведший к лестнице и выходу наружу. Она очевидно хотела поскорее вернуться к тому, что не смога сделать из-за компании Мэй, и когда спутники девушки наконец вышли из квартиры, закрыли дверь и отправились восвояси, позвав с собой учёную, запти закатила глаза в беззвучной молитве Ликам — или иным духам, которым она обычно читала свои молебны. Когда Сяо Мэй присоединилась к своим сотоварищам и начала спускаться по лестнице вниз, краем уха девушка услышала доносимый эхом звук щелчков, свойственный экранной клавиатуре.

Спустя несколько минут прогулки по залитым алым светом Джумуа улицам Пятого Круга, наши герои наконец добрались до забегаловки, о которой говорил капитан Рико. Несмотря на своё сомнительное название «Ысыр (Артык) Ысырмез» (что примерно можно было перевести как «Кусай! Оно (уже) не кусается» с наречия потомков системы Альтаир), запахи, которые встретили «Ветра Потока», были невероятно аппетитными — пахло хорошо промаринованным мясом, душистыми углями, кумином, орегано и чабрецом. Внешность забегаловки, однако, оставляла желать лучшего, но что ещё ожидать от заведения общественного питания на Пятом Кругу Бездны?! Без насекомых, экскрементов или аромата мочи, чистая посуда, столики, разделённые достаточным расстоянием, чтобы гарантировать приватность бесед, вкусная еда, большой выбор напитков — чего ещё желать команде первопроходцев, вставших на след чего-то интересного и, судя по всему, невероятно важного?

Хозяйкой заведения оказалась улыбчивая пожилая дама, назвавшаяся Касап-султан, и, увидев наших героев, входящими в своё заведение, она рассыпалась цветистыми приветствиями, после чего заявила, что «блюда дня сегодня — чечевичный суп, сувлаки из кр… кхм… курицы, маринованной в йогурте с чесноком и цедрой лимона, и кебаб из га… эммм… говядины, с пастой из острого перца и луком; на гарнир — рис и картошка фри. Прочее в меню я тоже приготовлю, но без скидки, как за блюда дня». Приняв заказ у первопроходцев, старушка поковыляла за барную стойку, служившую также и мини-кухней, и начала колдовать над блюдами, которые выбрали себе «Ветра». Кроме них в сей относительно ранний час в «Ысыр Ысырмез» никого не было, и потому ситуация и обстановка располагала для того, чтобы обсудить найденное и узнанное, и составить план последующих действий…

  Разговор с молодой запти прошел в лучшем случае удовлетворительно, и Сяо Мэй была этим недовольна. Не то, чтобы она так уж хотела расположить Харрабан к себе, или убедить ее в чем-то, но все-таки невозможность достучаться до скрытого за костью черепа разума не получилось, и это было по-своему обидно. И пускай основная цель – поспособствовать обыску и отсутствию преждевременной тревоги была достигнута, но все же это был всего лишь необходимый минимум. Любой учитель-шифу, кто дал бы ей подобный экзамен, ознакомившись с результатами, поставил бы ей пять баллов из девяти возможных. Досадно, особенно если учесть, в каких низменных условиях эта беседа происходила.
  Но хотя бы компаньоны решили не засиживаться в обители покойника, а достаточно быстро вышли и сообщили, что все свои дела сделали. Их шицзе оставалось только мысленно возблагодарить Лики за такую оперативность, и за то, что мужчины не решили сидеть до дна бутылки. Чинно попрощавшись с запти и пожелав, чтобы ее служба была исполнена только достоинства, исследовательница подобрала подол платья и отправилась вслед за остальными.

  На вопрос, а куда, спрашивается, сейчас следует команда, Сяо Мэй услышала, что продолжение беседы планируется в какой-то кебабной с глупым названием: месте, наверняка полном нетрезвых вонючих отбросов, запахов пота и прогорклого масла, пережаренного мяса и дикой смеси специй, призванных скрыть вкус гнили на языке. Смерив команду взглядом, девушка показательно поморщилась, но возражать не стала.
  Конечно же, такая покладистость была обусловлена совершенно не тем, что историк не хотела спорить с остальными, или тем, что не могла предложить никакой альтернативы. Все дело было в том, что девушка для себя решила, что наиболее качественно будет указать коллегам на их ошибки, когда эти ошибки будут не предполагаемы, а видны невооруженным глазом. В конце концов, заявление о том, что сохранить конфиденциальность не получится, будет куда убедительнее, если все будут видеть, как толпа обрыганов с Пятого круга во все глаза пялится на одетую в одно белое кориолитку, как на сошедшую с небес богиню, и как эта богиня противоестественно смотрится в убогой атмосфере кебабной с грязными липкими пятнами на столах, ободранной обивкой стульев и расплывающейся поварихой, лезущей в плов немытыми руками.
  Стоит добавить, что к самому формату заведения у маленькой госпожи Цинь были и другие претензии, хотя и не те, которые можно высказать. В годы оные, когда она была совсем юна и еще не вступала ни с кем в конфликт, ее дагэ, старшие братья, частенько уходили по ночам куда-то «пожарить кебаб», и возвращались довольные и радостные – а ее с собой не брали, говоря, что приличной девушке в кебабных не место. Став старше, Сяо Мэй пыталась найти то заведение, но не преуспела: с тех пор у нее появилась нелюбовь к подобного рода заведениям, где одним почему-то хорошо, а другим ноги ступить нельзя.

  К некоторому недовольству уже настроившейся было на лекцию о том, как поступать должно, а как нет исследовательницы, в «Ысырмез» оказалось достаточно чисто, пахло пристойно, а толпы посетителей самого низшего человеческого материала не было – да и других посетителей тоже. То есть все те крючки, которые должны были усилить сказанное, просто-напросто слетели. Но маленькая госпожа Цинь не была бы самой собой, если бы не поджала губы и не процедила:
  - Я боялась, будет хуже. Так и быть, остановимся здесь, но в следующий раз выберем то место, куда согласятся пойти все, и где эти все будут смотреться уместно, а не как как человек в костюме для пустотных работ в центральном парке, - ассоциация, с точки зрения девушки, была так себе, но, по крайней мере, должна была быть понятна всем окружающим.

  Брезгливо посмотрев меню, Сяо Мэй холодно уведомила хозяйку заведения о своем выборе:
  - Цзаошан хао, Касап-ханум. Мне миску желтого риса с яйцом, перцем и имбирем и, если вы не можете поручиться за свой чай, стакан яблочного сока. Заранее благодарна.

  Дождавшись, когда под ее требовательным взглядом протрут стол, хотя тот на первый взгляд выглядел достаточно чистым, девушка устроилась на самом краю стула, чтобы как можно меньше запачкаться, и заколола длинные рукава, чтобы они не собирали всякий мусор. После чего обведя компаньонов строгим взглядом, первая взяла слово, негромко произнеся:
  - Итак, коллеги, что вы узнали, пока я беседовала с запти Харрабан? Кстати, спешу вас уведомить, она – та, за кого себя выдает. Итак, я вся внимание.

Когда Рико и его команда добрались до забегаловки, о которой он упомянул ранее. вывеска светилась алым, будто кто-то намеренно выбрал самый вызывающий оттенок. Надпись слегка мигала, словно заведение сомневалось, открыто ли оно вообще в столь ранний час.
— В следующий раз… В следующий раз, господа Мэй, место выберете Вы! — Учтиво, но не без доли иронии, предложил капитан и остановился перед дверью, прислушиваясь к звукам внутри. За тонкими стенами гудел вытяжной вентилятор, шипели мангалы, и где-то вглубине звучал тихий женский голос — старый, интонационно неуловимый, из тех, что бурчат, когда готовят что-то настоящее.
Он втянул носом воздух.
Пахло жаром углей, маринованным мясом, кумином, чабрецом и чесноком. После сырого запаха квартиры и железного привкуса Джумуа — это было почти райским ароматом.
— Хоть где-то мясо ещё напоминает мясо, — пробормотал он себе под нос.
Внешний вид заведения, впрочем, не вызывал доверия. Потускневшие панели, облупленные стены, стекло со старыми трещинами, за которыми мигал свет потускневшей лампы. Но на Пятом Круге это уже можно было считать комплиментом. Здесь стандартом считалось «без насекомых и запаха мочи» — и, судя по всему, «Ысыр Ысырмез» этот стандарт даже перевыполнял.
Когда они вошли, воздух внутри оказался плотнее — насыщенный ароматами специй и жареного жира, но чистый. За стойкой стояла пожилая женщина с улыбкой, которая мгновенно превращала сомнение в лёгкое уважение. Она представилась Касап-султан, и в её голосе звучала уверенность человека, знающего, что делает своё дело на совесть.
Катран слушал её перечисление блюд с тем самым выражением, каким люди слушают старые песни — вроде бы не всерьёз, но с тёплым вниманием.
Чечевичный суп, сувлаки из курицы, кебаб из… га… эм… говядины. Он отметил это замешательство про себя и позволил себе тонкую усмешку. На Пятом Круге лучше не знать точно, из чего готовят. Вкус решает всё остальное.
Он опустился на ближайший стул, откинулся на спинку и скрестил руки. Тело отозвалось тихим хрустом суставов. Глаза на секунду прикрылись, и тишина, нарушаемая лишь потрескиванием углей, показалась почти комфортной.
— Мне ваше фирменное блюдо, пока не убежало, и чай…
Рико поймал себя на мысли, что повторяет за кариолиткой. Сперва пропустил сигарету при выходе из квартиры, потом в пути не закурил, сейчас тоже сидит и не курит, хотя пальцы нервно теребят корпус медной зажигалки. От пива отказался, но хоть не рис с яйцом заказал и то славно. Удивительно, как близость некоторых людей влияет на поведение, а ведь он уже не молодой, чтобы столь легко отбросить привычки.
Услышав слова Мэй, приоткрыл один глаз и одобрительно кивнул. Пусть стены облуплены, пусть вывеска мигает, но здесь пахло едой, жизнью и теплом.
И это, пожалуй, было лучшее, что можно было себе позволить в Бездне.
— Ты тоже, цветочек, не молчи. Расскажи, что за птичка такая была эта юная запти. Едва удержался, чтобы не “подчистить” хвосты перед уходом, но камеры о которых говорили… Не нравится мне её случайное место, да и после нашего ухода она кому-то слила информацию. Рука руку моет, она тоже продажная, как и её начальница, но вот кому она слила информацию, неясно… Скоро узнаем.

На вкус Джефа забегаловка была вполне обычной, неплохой даже: было чисто и не воняло. Напротив, причудливый букет ароматов специй и дыма от мангала старательно маскировал как всё, чем беззастенчиво пах Пятый Круг, так и весьма специфические запахи мяса, из которого Касап-султан имела спорное удовольствие готовить для разношёрстной братии местных завсегдатаев. А сегодня - и для их команды.
— В следующий раз… В следующий раз, господа Мэй, место выберете Вы!
— И заплатите заодно, — пробурчал вдогонку Джеф куда менее учтиво. — Раз уж не по вкусу еда простых работяг.

Грузно плюхнувшись на стул, механик подался вперёд и, упершись локтями, навалился на выцветшую щербатую столешницу, заставив ножки видавшего виды столика жалобно заскрипеть. Подошедшая хозяйка заведения заставила задуматься о насущном прежде служебного, озвучив меню. Ловко закинув в зубы сигаретку и отодвинувшись в сторону от Нуалы, Джереми с видимым удовольствием закурил, обдумывая предложение.
- Мне, хозяюшка, супца, сувлаки - штук пяток, и кружку пива!

Ожидая заказ, Джеф обдумывал вопрос кориолитки. Обдумывать, впрочем, лично ему было особо нечего: механик совершенно не понимал, что их команда может (и должна) делать с этим столь деликатным заданием.
— Узнали, что Левон был тем ещё засранцем, даже чашку не мыл, — съехидничал Финштейн. — Во всяком случае, в последние дни. А ещё Птица там была. Надо бы выяснить, была ли у Надджара своя и, если была, то куда делась...

  То, что капитан осознал свою ошибку, было приятно: Сяо Мэй вновь и вновь убеждалась в том, что Рико – очень хороший материал для того, чтобы возвысить его над самим собой и сделать человеком. Будь он помоложе, то наверняка смог бы достичь больших высот, совместив природные таланты с благоприобретенными манерами, и стать достойным слугой семьи. А то и младшим ее членом, чем Лики не шутят! Нынешний же возраст такой славной карьере препятствовал, и это было плохо… для Ричардса. Но вот для его маленькой госпожи, напротив, это было плюсом: теперь он сможет остаться только в сфере ее интересов, и послужить своими талантами не патриарху и всей семье в целом, а конкретной ее представительнице. Очень удачно все складывается – амбиции широкого разума подобны полным водам, и всегда подхватывают и оставляют на плаву крепкий бамбук.
  Интересную сентенцию выдал и Фиштейн. Этот мужчина в планах маленькой госпожи не был фигурой, которая должна дойти до конца поля, будучи для этого слишком простым, но как раз эта простота иногда подчеркивала очень важные вещи. Своим предложением «и заплатите заодно» мужчина явно не имел ввиду ничего, кроме финансирования будущего застолья, и наверняка очень удивился бы, если узнал, что у его сентенции есть и второй слой. Сам того не ведая, Джеф только что расписался в том, что готов последовать за старшей сестрой, если со стороны той будет должная отдача – фактически, признал ее право на верховодство и согласился с тем, что она может решать за него. И то, что за такое согласие были нужны материальные блага, как раз укладывалось в концепцию людей «собачьего мяса» - они не видели ничего зазорного в том, чтобы продавать себя. Лучшие из них продавались только тем, кого признавали высшим и достойным, большинство – тому, кто больше заплатит. И милостью Капитанов Джереми Финштейн принадлежал к первой категории – так что его верность стоила гораздо дороже: не в материальном плане, естественно.

  Выслушав мнение старшей по возрасту части команды, маленькая госпожа Цинь сдержанно кивнула:
  - Я сделаю это, потому что не испытываю страха перед выбором. И, конечно, угощу тех, кто последует за мной, - многозначительно закончила она, принимая изъявление верности.
  Распространяться дальше она не стала – умному и тому, кто чует не головным, но спинным мозгом, достаточно. А на тех, кто не поймет, не стоит тратить слова. Сейчас, по крайней мере.

  Когда все уселись за стол, мужчины перешли к делу. Каждый по-своему, и это тоже подчеркивало их характер и отношение к ситуации. Не получившая прямого и четкого ответа на свой вопрос, Сяо Мэй не стала запираться или требовать, а позволила себе быть чуть менее лаконичной и чуть более пространной:
  - Как понимаете, получить полную информацию о госпоже Харрабан, причинах ее присутствия на посту и имени прямого ее начальства за столь короткий срок затруднительно. Особенно после того, как неподабающее общение, - девушка укоризненно улыбнулась и подняла стекла очков к самым глазам, - заставило черепаху спрятаться в панцирь. Но эта юная особа не соответствует тем качествам, которые присущи презревающим волю закона. Рожденная в богатстве и знатности гильдейского рода, Амиира Харрабан отвергла запреты предков, чтобы увидеть себя в служении порядку – и стала запти, не смотря на скандал, связанный с этим. Обращу внимание, что при таких скандалах в основном на свет всплывает грязное белье – про Амиру этого не было, что само по себе свидетельствует, что она не была замешана в чем-то недостойном, что стало бы известно сколько-нибудь широкой публике.
  И пускай она не стала еще человеком Четырех Гармоний, но пытается к ним стремиться. Вряд ли она продажна – но это не значит, что она не может быть фигурой в партии не столь чистоплотного игрока. А для того, чтобы увидеть чужие ниточки, Амира Харрабан недостаточно умна, полагаю. Пока что – в молодости редко кто умеет видеть дальше вытянутой руки, - поняв, что компаньоны могут сравнить возраст ее самой и Амиры, Сяо Мэй добавила, - если их этому специально не учили, конечно.

  В ожидании еды сложив на коленях руки и держа спину предельно прямой, девушка чуть повернула голову в сторону Финштейна:
  - Я так понимаю, что ты имеешь ввиду не ворону или голубя. Мне нужны подробности: какие свидетельства наличия Птицы, насколько давние, насколько точно идентифицируемые?

Джума только и ждал сигнала покинуть квартиру покойника, в два глотка осушил свой стакан жгучего пойла, выдохнул и вскочил на ноги, не утруждаясь себя дальнейшим изображением смирения перед скорбными обстоятельствами.
Идеалистический образ Гильдии Первопроходцев дал трещину, и принятие этого факта наступало скорее, чем Джума мог сам от себя ожидать (отбросим пошлое предположение, что алкоголь капитана стал волшебным катализатором). Он даже не забыл про искреннее пожелание не скучать для красивенькой запти, увы, совершенное не оцененное.
По дороге Рифайи успел рассказать, что узнал специфический запах приторного парфюма, который повис в квартире Левона, – запти Тамар Зараб побывала там недавно и, похоже, провела внутри изрядное время. При этом запах не въелся в мебель и стены, он витал в воздухе, потому вряд ли она была тут завсегдатаем до смерти Левона.

Сделав свой заказ (кебаб из гаэ..овядины с двойной картошкой и ледяной газированный напиток с резким и сладким травянистым вкусом, который разливали в вытянутые стеклянные бутылки с красной этикеткой – "вкус утраченного дома", как уверяла реклама), Джума откинулся на стуле. Потом, прогнувшись в пояснице, чтобы вытащить откуда-то из-за спины сложенный желтоватый листок с иллюстрацией, он с небрежной гордостью, будто находка целиком его заслуга, развернул и водрузил его на стол, пустовавший, пока ничего из заказанного не успели принести.
– По вашей части, госпожа! Как любительницы подышать архивной пылью. С этой уликой я постарался обращаться подобающе... – обратился он, глядя на Сяо Мэй.
– Перо тоже у нас, спрятать его в клетку было отличной идеей, – Джума едва заметно подмигнул Нуале. – Не знаю, насколько простодушно будет сразу отнести его к профессионалу в птичий магазин "Орнитиум", но какие есть другие варианты?

  Древний мудрец Лао Кун учил людей общаться так, чтобы их речи походили не на раскидистое сливовое дерево, но на стройную сосну: так, чтобы за плодами и лепестками слов не терялась суть речей. Впоследствии такую речь назовут лаконичной, и ее авторство припишут другому древнему, но не суть. Главное было в том, что Лао Кун утверждал, что минимум слов должен давать максимум информации. Сама Сяо Мэй, к своему стыду, этим достойным умением владела крайне плохо, но зато, по ее собственному мнению, говорила хоть и немало, но всегда по делу.
  А вот встрявший в разговор Джума попытался быть лаконичным, но в итоге вместо короткого и емкого смысла не сообщил ничего ценного. А ведь его дацзе уже несколько раз сказала, что хочет не только узнать, что нашли ее компаньоны, но и как! Ведь одно дело, если предмет лежал под кроватью и покрылся пылью, и совершенно другое, если он, например, валялся на столе рядом с теми немытыми чашками, которые упомянул Финштейн. Но этот вопрос проигнорировали и капитан с Джефом и, не смотря на повторную просьбу, Рифайи.

  Сяо Мэй почувствовала, как в груди поднимается буря раздражения на такую беспечность и не умение слышать. И, наверное, было бы правильно «познакомить» компаньонов с этой бурей, чтобы впредь они так безответственно себя не вели. Но… устроить скандал в дешевой закусочной означало потерять лицо, и опуститься до уровня тех низких людей, что сюда обычно и ходят. Так что девушка усилием воли заставила себя сдержать прекрасный порыв гнева – и почувствовала натуральную гордость за свою сдержанность и терпеливость к ошибкам тех, кто стоит у подножия холма собственного величия.
  Но совсем промолчать и проглотить оскорбление в форме неуважения было не в правилах маленькой госпожи Цинь, так что она, подвинув к себе двумя пальчиками листок с изображением украшенного глифами артефакта, не удержалась от того, чтобы не прокомментировать:
  - Если кто-то, считающий себя мастером общения с девицами, девушками и женщинами, попытаться вызвать интерес у тех из них, кому близка работа в архивах, то пусть не отзывается так презрительно об «архивной пыли» - это не вызовет никакого расположения. А если девушка задает какой-то вопрос, - последнее слово звякнуло громкой интонацией, - то лучше на него отвечать. Желательно сразу после того, как она его повторила.

  Вытащив из сумочки потрепанную «Книгу глифов» с заломленными страницами и небольшую лупу, исследовательница склонилась над листом с изображением глифа.
  - Ладно. Подумайте пока что, что еще можете мне сказать, а я попытаюсь разобраться, что конкретно здесь изображено. И пока я не разберусь и не выскажу свой вердикт, не беспокойте. И, желательно, сильно не шумите.

  Первично просмотрев изображение и его детали через увеличительное стекло, девушка кивнула самой себе и зашелестела страницами. Увлекшись процессом исследования, Сяо Мэй даже сняла мешавшие очки, что для нее было редкостью. Работала она молчаливо и сосредоточенно, не комментируя процесс изысканий, и только иногда кивала своим невысказанным мыслям. Не прошло и пяти минут, как листок был заботливо вложен в "Книгу глифов", а сама исследовательница, чуть наклонившись вперед, жестом потребовала у собравшихся склониться к ней. Когда появилась возможность говорить негромко и так, чтобы все, кому это нужно, услышали, она начала.
  - Итак, компаньоны, покойный совершил достаточно крупное открытие. Перед нами - репродукция артефакта либо технологии Претдеч, срисованная с архивного образца. Один из глифов с высокой вероятностью означает некую сетку координат, место в пространстве, с учетом современннных технологий, не идентифицируемое. Второй, в зависимости от контекста, обыкновенно трактуется как "Скверна", "Смерть", "Уничтожение", "Мёртвое" и так далее. К сожалению, контекста для правильного перевода у нас нет.
  И, наконец, третий, - глаза, лишенные защиты, блеснули азартом вставшей на след гончей. - Этот глиф отсутствует не только в "Книге", но и в тематических изданиях, посвещенных недоисследованным или новооткрытым глифам. Перед нами новый, ранее не встречавшийся образец, за обнаружение которого и Цинь-гун, и Саадалеец щедро наградили бы исследователя. Проблема в том, на эскизе нет нижней части, глифы на которой могли быть уточняющими к основным изображениям: толи покойному они не требовались, так как он их и без того знал наизусть, толи они в принципе отсутствуют - не могу сказать с уверенностью.
  В любом случае, перед нами открытие, заслуживающее самого пристального внимания даже не смотря на то, что является крайне опасным. И за такое, - девушка выпрямилась, ставя в монологе точку, - действительно могли убить.

Нуала не торопилась вступать в беседу — день уже был долгим, и обещал быть ещё дольше, а потому она до сих пор была занята пополнением запасов энергии через поедание местного супа, приготовленного по особому заказу — с минимумом специй и максимально приближенному к пюре по консистенции. Некоторое время ушло на его помешивание и остужение, а остальное — на медленное, безрадостное поглощение. Ясное дело, прохладная жижа без вкуса и текстуры была далеко не тем, что могло бы понравиться кому-то ещё, но особенного выбора у девушки не было — шрамы остались не только снаружи, но и внутри, превращая бо́льшую часть привычной для остальных еды в сущую пытку.

Когда Сяо Мэй закончила со своими выводами, блестящая стальная тарелка — куда более доступная в новых условиях, нежели пластик или керамика, посуда — уже опустела. Неторопливо отодвинув её в сторону по столу, проводница вновь надела респиратор, выкручивая громкость почти на самый минимум. Сделав несколько вдохов-выдохов чтобы вернуть дыхание в привычный ритм, она всё же включилась в разговор:

— ...Или же он написал их на вырванных страницах, — протрещал, словно шуршавший под ногами гравий, синтетический голос, предлагая альтернативу дилемме, высказанной кориолиткой. — В квартире были разбросаны книги. Из некоторых были выдраны целые куски... Но недостаточно тщательно. Остались следы того, что он делал пометки... Которых, разумеется, мы уже не нашли.

Последние слова сопровождались подтягиванием ремешка маски — увы, постоянное использование, похоже, успело чуть разболтать стяжки.

— Не знаю, случайным ли был его выбор книг для этих заметок... — как обычно, длинное предложение Нуала вынуждена была разбить на части, прерываемые вдохом. — ...но наиболее пострадавшими были три. «Книга глифов» — тут всё, наверное, ясно. Но вот две другие... «„Надир“ — миф или реальность»? «Саламандра: истинное лицо Предтеч»? Связь менее очевидна... Менее гарантирована.

Упрямый ремешок, успевший чуть затвердеть за всё это время, всё же поддался.

— Это можно было бы ещё списать на действия самого покойного..., — продолжила «Самиэль», скорее подводя итоги уже прошедших размышлений, чем размышляя вслух. — Скажем, разочаровался в своих поисках, в сердцах выкинул всё... Вот только не сходятся другие детали. Найденный набросок. Перо, которое лежало чуть не на виду и лежало совсем недолго. И, наконец, следы насилия... Трещины в стенах, капли крови. Слишком маловероятно, что у него не было «гостей»... Но, похоже, именно гостей. Насколько я понимаю, никаких следов взлома мы не нашли... Хотя, конечно, с запти снаружи мы могли и упустить это.

Подведение итогов выдалось довольно долгим, но, раз уж эта задача выпала Нуале, ей пришлось просто вновь перевести дыхание перед тем, как подойти к последнему ключевому моменту:

— Итак, насколько я вижу, у нас есть две зацепки. И три пути. Мы можем направиться в Архив — пометка на листе, уверена, код оттуда. Не знаю, что мы там сможем найти, но... — девушка чуть развела руками. Это было слишком далеко от её компетенции, чтобы пытаться строить гипотезы. — Возможно, оттуда будет виднее, что там с этим неизвестным глифом. Пока я не представляю, куда копать здесь дальше иначе... Или же мы можем попытаться узнать хоть что-то о найденном пере... Птичий Рынок всего на уровень выше, — она кивнула головой вверх, — можем поспрашивать там... Если не выгорит — можно в «Орнитиум» в Серпентине... Но — другой конец астероида.

Смерть из-за высеченного на камне символа... Да, мотивации для убийства бывали самыми разными, но эта почему-то казалась особенно холодной, прямо как, наверное, сама табличка. Уязвлённое эго исследователя, которого опередил выживший из ума реликт? Банальная жажда наживы за новое открытие? Или же тут всё же было что-то ещё? Увы, археолингвистика не была чем-то, в чём Ни Хонхурь разбиралась теоретически или практически, а потому вынуждена была полагаться на чужие предложения. Идея с пером тоже была, конечно, не ахти какой зацепкой, но, по крайней мере, могла дать конкретное направление, если опознать его всё же удастся.

  Судя по отрешенному виду капитана и его повышенному интересу к зубочистке, с которой он игрался в ожидании заказа, озвученная информация ему была далека и непонятна. Ричардс не был ученым, мыслителем или философом, как Левон, не был аналитиком, как Мэй, Нул или Джума, молодым да рьяным, что стремиться доказать всему миру верность своих мыслей. Он был старым псом, натасканным для решения проблем силовыми методами, когда слова теряют ценность. На данный момент проблем не было и Рико напоминал глупенького солдафона из учебки, который пришел перекусить и выпить.

  Заказанное блюдо подверглось тщательному визуально-ароматическому анализу. Даже вилка была пущена в ход, чтобы убедиться в нежизнеспособности предполагаемого обеда. Не найдя ничего подозрительного и шевелящегося в своей тарелке, кэп деловито крякнул, потёр ладони и принялся кромсать кебаб не хуже медика из анатомической лаборатории, препарирующего новый образец для исследования. Кусок за куском исчезали в недрах желудка, даря внутри приятное тепло и тяжесть насыщения. После пришла череда пополнить топливные баки и мужчина с удивлением отметил, что чай не пиво и нужного эффекта достичь не получится. Более того, как он предполагал, сделал непростительную ошибку по мнению Мэй - добавив в чай пару ложек подсластителя. Да и наплевать. Его мозгу нужна глюкоза, а кому не по нраву — тех в шлюз и за борт! В конечном счёте он уже сегодня побыл достаточно хорошим мальчиком и может побыть собой.

  Слушая рассуждения Мэй, а следом и Нул, Катран крутил в руках стакан с чаем и задумчиво хмурил брови, словно силился понять о чём вообще толкуют его яйцеголовые товарищи. Слова знакомые, но смысл словно бы ускользал.

— Очень интересно, но нихрена непонятно! — Подвел итог услышанному капитан и отхлебнул приторно сладкий чай. — Можно сказать, что в изысканиях мы далеко не продвинулись. Если коротко, то у нас есть три глифы: “Координаты”, “разрушение” и “что-то ещё”, а ещё три книжки… Если Левон, со всей своей научной грамотностью не смог найти перевода в “Книге глифов”, то нам, простым смертным это будет в разы сложнее, поскольку не знаем, что вообще мы ищем. “Надир” — вообще легенда, которую знают даже дети и то, что он был не вызывает сомнений. На его слабый сигнал отправилась целая флотилия. А “Саламандра”...

  Рико нахмурил брови, сведя их к переносице, и заглянул в кружку, проверяя сколько там ещё осталось напитка.

— Не знаю, как с вашей, научной, точки зрения, но с военной всё это выглядит предельно однозначно. Первая глифа указывает на точку в пространстве. С учётом второй, это может быть либо оружие, либо испытательный полигон, либо точка откуда приходит эта самая опасность. У всего военного есть секретность, по тому и глифов соответствующих ещё не было найдено. Значит третья глифа имеет военное или научное толкование. Я сперва подумал, что это бред, но когда Нулл озвучила книги, теория обрела смысл. Первую книгу пропустим, скорее всего в ней Левон искал подсказки для новой глифы. А вот вторая и третья. Что их связывает? Правильно - исчезновение при неизвестных обстоятельствах. Надир не дошел до точки назначения, послал слабый сигнал и… Эскадра, что пошла по его следу - не нашла и осели в этой системе. Предтечи тоже пропали! При этом, не сохранилось никаких биологических останков, чтобы мы могли составить представление об их внешнем виде и облике. Напоминает воздействие оружия массового поражения. Вот только кому оно принадлежит? Предтечи сами пострадали от своих разработок или кто-то применил его против них? Может быть Скверна и есть это оружие, а координаты это либо точка базы-лаборатории откуда эта дрянь вырвалась на свободу, либо откуда или куда был нанесен удар, а после уже разнесло скверну кусками по разным частям галактики… И хорошо если это оружие не самостоятельное. Сейчас законсервировано-изолировано где-то в далёком космосе, Может и Надир с ним столкнулся, как и те, кто пошли на его зов. Тогда это уже некая автономная станция получается. И убереги нас Три капитана, чтобы эта станция или корабль не узнали о людях. Тогда эта дрянь сама прилетит и нас постигнет судьба Предтеч.

  Катран допил остатки чая, махнул рукой.

— Никогда бы не подумал, что от чая может так штырить, — хмыкнул Рико. — Не обращайте внимания, просто бред старого параноика. Хотя… параноики живут дольше.

  Поставил кружку и откинулся на спинку стула.
— Что до планов — начнём с Птичьего рынка. Для отвода глаз. Он ближе. Потом — Архив. А если и там пусто, двинем в «Орнитиум» в Серпентине. — Взгляд скользнул по своим товарищам, и капитан усмехнулся коротко, устало, по-кошачьи.