[Coriolis] Сага о "Ветрах Потока" | ходы игроков | 1.2. Охота за скрижалью

КЕБАБНАЯ "ЫСЫР (АРТЫК) ЫСЫРМЕЗ"
5-й КРУГ БЕЗДНЫ [Город-Корабль]
Имерисья филаки
13-й день сегмента Куа, 189 год Диаспоры

Закончив трапезу и определившись с дальнейшими планами, наши герои расплатились с улыбчивой, но немногословной Касап-султан, которая как раз принимала заказ у зашедшей пары запти — молодого парня, на котором форма запти сидела, как влитая, и среднего возраста женщины, одетой в штатское; единственное указание на то, что она тоже была констеблем, служил золотой жетон на цепочке, поблёскивавший у неё на груди. Слуги закона с подозрительным интересом разглядывали «Ветра Потока», особенно — Джуму и Катрана, поэтому вся команда «Шершня» решила поскорее отправиться восвояси.


ПТИЧИЙ РЫНОК
4-й КРУГ БЕЗДНЫ [Город-Корабль]
Имерисья филаки
13-й день сегмента Куа, 189 год Диаспоры

саундтрек:  ссылка

Фуникулёр забрал примерно десять минут жизни «Ветров Потока» на то, чтобы они дождались его прибытия, зашли внутрь и подождали, пока едва слышно поскрипывавшее транспортное средство подняло их на один уровень Бездны выше.

Выйдя наружу, наши герои почти сразу же увидели, услышали и унюхали расположение Пернатых Врат — искусно изукрашенной резьбой каменной арки, ведшей внутрь «города в городе», внутрь рынка, где продавали, покупали или меняли Гаруд. Оттуда доносился гомон сотен, если не тысяч голосов — как людей, так и Птиц, звуки ситара и уда, цитры и дудука, а также крики и споры тех, кто пытался продать свою Птицу подороже или доказать сопернику, что именно его Гаруда — самый красивый, умный или ловкий.*

Помимо звуков и шумов — ароматы благовоний, которые любили обитатели Нового Кориолиса, поскольку те заглушали неприятные запахи, доносящиеся с нижних уровней, в особенности — из Турбинных Залов и Аль-Уминевой Бухты, ароматы специй, которые любили поедать Птицы из некоторых стай и пород, запахи лоточной еды, которую коробейники разносили и продавали вместе с чаем и кофе по рядам и лавкам Птичьего Рынка, тут доминировали над всем. Это было царство звуков и запахов.

Просторная и широкая Птичья Аллея была окантована по обе стороны растущими вверх (слева) и вниз (справа) склонами той цилиндрической пещеры, которая стала Бездной по основанию Города-Корабля. Многочисленные лестницы, пестревшие сотнями окрашенных в разные цвета ступеней, уводили посетителя Рынка ввысь, ближе к скалистым стенам пещеры, или вниз, приближая его к реальной бездне, скрытой туманной дымкой Мглы внизу. Рынок состоял не только из торговых точек — тут были и питомники для Птиц, и дома тех, кто свою жизнь посвятил изучению этих невероятных живых артефактов Предтеч, ну и, естественно, лавки и лотки тех, кто был в деле. Нуала знала нескольких из этих дельцов — ну как знала, была осведомлена об их именах и том, что им стоит доверять, а также была в их списках, озаглавленных «Я доверяю этой странной девушке».

«Кяффар… Не особо знает Птиц, но знает тех, кто их знает… Ганийя, милая девушка, слишком романтизирующая Гаруд и всё, что с ними связано… Йелемия, достойный торговец и знаток Гаруд, однако немного сложный в коммуникациях… Гаффари — она неповторима в своём знании Птиц и их стай, но по сравнению с нею Йелемия — ангел во плоти… Реха — он специализируется на стаях из Дальних Траншей, например, из таких систем, как Эльтара или Нимау, но это такая редкая когорта Гаруд… Анидам — рукожоп и дурень, но безумно любит Птиц, порой забывая, что они — не живые существа, ну или не совсем живые, они скорее роботы или артефакты…»





Размышления Нуалы о том, к кому первому стоило бы обратиться за помощью были прерваны внезапным воплем Джумы: ярко-жёлтая, ядовитого оттенка Птица, внезапно спикировала откуда-то сверху, сорвала какую-то блестящую цацку, висевшую на цепочке и украшавшую не особо достойную восхищённых взоров грудь Рифайи, и, издав довольное «куа! куааааа!!!», полетела куда-то вглубь лабиринта домов, лавок и строений Рынка.

Возможно, потому что вся эта ситуация застала буквально всех в диаметре многих десятков метров врасплох — и даже не из-за поступка Гаруды, но из-за реакции Джумы — и он сам, и Джеф смогли заметить странную фигуру, которая, как подсказало им их подсознание, следовала за ними уже какое-то время. Высокий широкоплечий… мужчина? — сложно было сказать, ибо его лицо было скрыто золотой маской с двумя чёрными прорезями для глаз; одетый в чёрный балахон, он уже какое-то время следовал за «Ветрами» — как минимум, с тех пор, как они вошли на Птичий Рынок. Когда Джума чертыхнулся, а Птица-воровка, издав мелодичный писк, устремилась куда-то прочь от наших героев, эта странная личность сделала всё возможное, чтобы затеряться в толпе…

Увы для него — Джеф и Джума его уже заметили.

Птичий рынок встретил команду буйством запахов, звуков и красок. Со всех сторон давила какафония из птичьего гомона, людских голосов и словно перекрикивающих друг друга инструментов, не всякий из которых уличные, с позволения сказать, музыканты утруждали себя настраивать, и Джеф не без удовольствия прибавил громкости в собственных наушниках. Увы, скафандр разборщика остался на шатле, и так же ловко отфильтровать весь спектр ароматов сотен тел, гниющих отходов, испарений из промышленных районов и целого букета ядрёных специй, пытающихся всё это перекрыть, Джеф не мог. Немного развлекала лишь мысль о том, что их маленькая Принцесса, должно быть, просто в ужасе от этого места. Финштейн представил, как буря негодования сузила до едва заметных щёлок скрытые за цветными стёклами глаза, как полетят вечером в слуг белоснежные одежды с требованием немедленно прокипятить, а то и вовсе сжечь, пропитанный смрадом простого люда наряд.

Такое злорадство, впрочем, хотя и могло вызвать короткую усмешку, никогда не служило Джереми ни оправданием, ни причиной терпеть собственный дискомфорт, и уж тем более не отвлекало от подлинных его источников. А источником дискомфорта, помимо шума и вони, было хорошо знакомое ещё с армейских времён ощущение чьих-то глаз на своей спине. Фигурально выражаясь, разумеется, ведь речь не шла о том случае, когда внезапная взрывная декомпрессия палубы дрейфовавшего в пустоте грузовоза, с которого команда разборщиков снимала уцелевшее оборудование, выбросила на них останки экипажа... Так вот это фигуральное ощущение глаз на спине обрело, наконец, форму, когда непонятно откуда налетевшая Птица бросилась на Джуму и сорвала с его груди какую-то блестяшку. В общей суматохе, когда люди вокруг шарахнулись в стороны от пронёсшегося мимо ядовито-жёлтого снаряда, взгляд Джефа зацепился за широкоплечую фигуру в балахоне и маске. Странно одетых фриков на Городе-Корабле хватало, но этот определённо не был случайным прохожим в толпе. Присутствие "хвоста" даже пересилило желание шутить про длинный ствол,который бы сейчас пригодился разведчику.
- Этот крендель нас пасёт, - кивнул Джеф Ричардсу, хлопнув товарища по плечу. - Плетётся за нами от самого входа, если не раньше.

Всё внимание Финштейна теперь было сосредоточенно на этом странном типе, который теперь явно пытался улизнуть.

  К базарам, рынкам, ярмаркам и праздничным гуляниям у маленькой госпожи Цинь всегда было очень двойственное отношение. С одной стороны, эти места для благовоспитанной девушки не подходят, и появляться на них даже в присутствии родичей мужского пола не то, чтобы предосудительно, но не совсем желательно. И понятно, почему – скопление людей, давка, шум, невозможность поддерживать приемлемую дистанцию, запахи, грязь, сутолока, крики со всех сторон… В общем, полная противоположность той чинной, организованной упорядоченности, какая должна быть в правильном мире.
  С другой стороны, это наглое попрание всех гармоний и стандартов легизма было завораживающим в своем постоянном бурлении. Пестрое, непредсказуемое, наполненное всем, чего только не есть в жизни, так и пышущее жизненной силой и напоминающее собой одновременно и всепоглощающий пожар, и сокрушительное наводнение. А еще весь этот вызов стабильности по-своему завораживающ, затягивая своей нелогичностью и привлекая людей, как огонек привлекает мотыльков. Дома Сяо Мэй несколько раз пробовала легкие одурманивающие вещества – под присмотром старших, конечно же, чтобы знать, что на вкус этот запретный плод вовсе не так хорош – и теперь могла смело сказать, что у базара и дурмана гораздо больше общего, чем могло бы показаться на первый взгляд.

  На счастье – или к сожалению, это с какой стороны посмотреть, Птичий рынок этим критериям соответствовал не в полной мере: все же его товары были более однородными и специализированными, и хаос в нем был более упорядоченным. К тому же товар на нем был все же штучным, поэтому закрыть глаза на его существование было совершенно невозможно. Маленькая госпожа точно знала, что сюда периодически наведываются некоторые из ее старших братьев – дацзэ, и даже в целом понимала, почему. И в том числе поэтому она верила, что сумеет снизойти сюда, сохранив благопристойный облик: пускай ее сопровождают не родичи, но крепкие мужчины, что тоже в целом пристойно… будь они слугами. Но, с другой стороны, можно же и компаньонов счесть людьми, от статуса свиты недалеко ушедшими?
  Реальность, как это обычно и бывает, оказалась не столь простой. Остановившись в самом начале Птичьей Аллеи, девушка на несколько секунд застыла, оглушенная пестротой перьев, оглушительным птичьим гомоном и запахами, которые стали еще более концентрированными. Все это отдаленно напоминало Эдемские Кущи из легенд или вершину горы Кунльлунь с ее дворцом Си Ван Му и персиками бессмертия – только вместо молчаливых деревьев здесь были люди, люди, люди. Не самое приятное наполнение, но с ним приходилось мириться.

  Покопавшись в сумочке, кориолитка достала запасной платок и побрызгала на него духами, понимая, что это – единственный способ отделаться от запаха. Правда, он не гарантировал, что все это зловоние не впитается в кожу и одежду, создав насущную необходимость или помыться, или, как минимум, сменить наряд. Догнав своих спутников, чтобы не потеряться в толпе, Сяо Мэй пристроилась за широкой спиной Рико, громко прокомментировав:
  - Нам надо не спешить, чтобы не оторваться друг от друга. И, раз уж мы здесь, надо будет зайти к некоторым торговцам, передать привет от моих дацзэ, иначе это будет невежливо. А личные контакты пригодятся не только братьям, но и нам. И вообще…

  Что еще хотела сказать Сяо Мэй, осталось неизвестным, потому что на отряд внезапно было совершено разбойное нападение. И ладно бы людей – какой-то Гаруда принял Рифайи за ходячий набор приманок, и сорвал одно из сокровищ для себя. Естественно, дожидаться, пока трофей отберут, Птица не стала, и, шумно хлопая крыльями, ринулась прочь. Вся эта сцена, не исключаяч выражения лица Джумы, выглядела настолько забавно, что девушка не удержалась от искреннего смеха:
  - Ну что, пора кричать «держи-и вора»? И плюнуть на пословицу, что «ворон ворону глаз не выклюет»?

  Закончив трапезу в кебабной, капитан пребывал в приподнятом расположении духа. Казалось, жизнь налаживается, — правда, это ощущение стремительно улетучивалось с каждым шагом, что приближал Ветров к выгребной яме, которая по недосмотру Трёх Капитанов гордо именовалась Птичьим Рынком. Остановившись перед воротами, Рико понял, почему место, не способное существовать в приличном социуме, называлось птичьим. Нет, не потому, что здесь торговали пернатыми, а потому, что большая часть торговцев и их товара обитали здесь на птичьих правах и при первом же рейде разлетались в разные стороны, поджав свои пышные хвосты, которые столь охотно распушали перед потенциальными клиентами. Кебаб деликатно попросился наружу.

  Ароматы рынка заслуживали отдельного упоминания в картотеке памяти где-то между казармой после марш-броска и нарядом вне очереди по чистке сортиров. Если бы не пережитый опыт, закаливший характер и выносливость пустотного волка, Ричардс без зазрения совести последовал бы примеру Сяо Мэй. Но нет, пришлось закурить, дышать неглубоко и с завистью коситься то на респиратор Нул, спасавший её от какофонии ароматов, то на наушники Джефа, оберегавшие уши. Градус раздражительности медленно приближался к критической отметке, но кэп стоически переносил все тяготы службы.

  Местная публика так же не внушала доверия бывшему телохранителю. В каждой улыбке он видел фальшь, в каждом жесте — угрозу, в каждом товаре — оружие. Будь Ветры его подопечными, он бы наотрез отказался посещать это место, не заручившись поддержкой парочки головорезов из СБ, чтобы взять охраняемый объект в треугольник. СБшников, увы, не было. Были Джеф и Джума, а ещё Мэй и Нул. И только двое первых с натяжкой подходили на роль надёжного заслона. Джеф тараном шёл вперёд, а Рико взял на себя тыловое обеспечение, незаметно и как-то органично переместившись в хвост колонны. Теперь он вертел головой на триста шестьдесят градусов и ревностно пресекал любую попытку сближения с Ветрами.

  Один особо настойчивый торговец всё же решил просочиться в метровую щель между Джефом и Рико, чтобы «предложить очаровательным девушкам самые редкие и ценные товары». Вот только не рассчитал прыти шедшего позади старика и того, что его терпение лопнуло три десятка шагов назад. Кисть в перчатке ударила в грудь торговца, как кузнечный молот, останавливая не хуже бетонного заграждения. В следующее мгновение Рико уже нависал над правым плечом Мэй и смотрел на разинувшего рот торговца так, как смотрит ствол пистолета перед выстрелом. Торговец быстро сообразил, а может, чуйка подсказала, что ещё один шаг или слово — и его тело покроется пулевыми отверстиями. Отпрянул он так же стремительно, как и появился, растворившись в пёстрой, галдящей толпе.

  Пожалуй, из положительного можно было бы отметить уличную еду, если бы её аромат не перебивали зловоние нечистот. Можно было бы отметить обилие товаров, если бы не сложность с их легализацией. Можно было бы отметить цветастость гаруд, если бы они помалкивали. Жаль, что Катрану было не до поиска злата в ночном горшке.

— Нул, Мэй, держитесь ближе, за нами хвост…
  Рико моргнул в ответ на слова Джефа, но даже не обернулся.
— Информатор или соглядатай? Прижать бы его в укромном закутке и допросить…

  Вымученно улыбнувшись, Ричардс коротко кивнул кариолитке.
— Разумеется, мы совершенно не торопимся. Завершайте намеченные дела, пока мы с парнями присмотрим, чтобы к вам в карман не залезли…

  Сглазил. Выискивая в толпе подвох, Рико никак не мог ожидать воришку, что свалится на голову с неба. И если бы это был человек, он бы не дал ему уйти, а вот тягаться с крыльями на земле… Такому его не учили. Но учили сбивать.

  Доля секунды, два щелчка затвора и предохранителя слились в один, взмах руки, прицел, упреждение… Но выстрела не последовало. Мушка и целик сместились, гаруда цвета янтаря скрылась меж построек, а рука заметно потяжелела, пригибаясь к земле и находя новые цели на уровне голов собравшихся. Стрелять из такого положения было нельзя — велика вероятность задеть случайных прохожих. Опуская взгляд, Рико был уверен, что его ранили в плечо или кисть, и уже собирался сменить руку. Но каково же было его нескрываемое удивление, когда вместо раны он обнаружил маленькую Мэй, что всей массой своего тела тянула его руку к земле.

  Последовал шумный и резкий выдох. Рука нехотя расслабилась и поддалась «мягкой силе», как её называла кариолитка. Ещё несколько секунд Рико выравнивал дыхание и учащённое сердцебиение.

— Либо ты знаешь, кому принадлежит воровка, либо у тебя есть веские причины для столь… необдуманного и рискованного поступка. Ты могла пострадать.

  Катран приблизился, пряча пистолет и переходя на шёпот, чтобы только Ветра могли слышать.

— Я заметил направление её полёта. Можем пойти по следу. Надеюсь, там будет тихо, и человек в золотой маске последует за нами. Либо найдём воровку, либо пообщаемся, либо и то и другое…

  Хищно усмехнулся.

— Джума, что ценного она утащила из твоей богатой коллекции?

  Как оказалось, странности на Птичьем рынке исходят не только и не столько от Птиц, но и от людей. Сначала Финштейн бросил непонятную фразу о пастухах, которую Сяо Мэй не сразу смогла идентифицировать, и какое-то время думала, как можно пасти людей, которые не являются даже в теории чьим-то кормом. Только цепочкой ассоциаций и благодаря последующим уточнениям она смогла понять, что за отрядом организована слежка - кажется, если верить прочитанным детективам, такие люди на профессиональном арго назывались "топтунами" и могли работать как на легальные структуры, так и выполнять интересы частных заказчиков.
  Таким образом, сразу возникал целый ряд вопросов, начиная с самого простого - на кого этот "топтун" работает. Но это было только корой астероида - порода внутри была не менее интересна. Один он работает, или таких наблюдателей несколько, передает ли конкретно этот тип эстафету другим, или "ведет" отряд сам от начала до конца, транслирует ли он свои наблюдения в режиме реального времени или нет, должен ли контролировать каждый шаг, или будет держать дистанцию - в общем, целый ворох вопросов, которые надо понять прежде, чем брать наблюдателя за уши.

  Пока девушка формулировала мысль, как конкретно объяснить компаньонам план действий, Ричардс, только что подтвердивший было готовность служить свитой маленькой госпожи при общении с нужными людьми, решил остановить Птицу максимально простым и странны способом - застрелив ее. Ну, то есть, нанести ущерб чужому имуществу, создать панику, которая нанесет имуществу еще больший ущерб, и сделать так, что на всех пришедших со стрелком будут смотреть глазами голодного гуя - и это даже если не брать в расчет, что могут прибежать запти и задержать стрелка до выяснения. Надо было срочно действовать.
  В мозгу Сяо Мэй мысли мелькали, как молнии. "Слова? Шумно, не услышит". "Сбить ствол? Риск задеть людей - новые проблемы". "Хлопнуть по спине? Не почувствует". "Потребовать у Финштейна вмешаться? Долго". "Надо остановить руку. Ладонью? Слабо, нужно весомее." "Может, сумочкой по затылку? Нет, недостойно". "Остается только... Да".

  В итоге девушка повисла на руке стрелка всем своим невеликим весом, и все-таки добилась желаемого. Отпустив руку Рико, кориолитка выпрямилась и, отряхнув невидимую пыль, скупо заявила:
  - Выстрел приведет к неоправданным рискам и расходам, в том числе на их нивелирование, а наш компаньон переживет потерю и извлечет из нее урок. Что же до способа, то именно этот был сочтен наиболее надежным - иные ты мог не услышать или не почувствовать, или не отреагировать с должной быстротой. В итоге от выстрела поднялась бы паника, пострадали товары... Кто за это будет платить? И кого будут искать запти?
  Девушка достала из сумки салфеточку и, сняв очки, начала сосредоточенно их протирать, не поднимая глаз, но и не прерывая разговора.
  - К тому же искать Птицу на Птичьем рынке... Ну-ну. Разве что она уникальная, иначе придется смириться. Так что спокойно делаем свои дела и исподволь посматриваем на поведение наблюдателя, только осторожно, чтобы он не понял, что его засекли. Прежде, чем действовать против него, надо убедиться, что он один, и ни с кем не держит связь, а там уже решать. Возможно даже, нам стоит на время разделиться, чтобы посмотреть, за кем он пойдет, и пойдет ли кто за другой частью группы. А потом... - исследовательница пожала плечами, - как ты там сказал, "пообщаемся", если будет тихое место? Вот оно самое, да.

На рынок, номинально Птичий, но с изнанки пронизанный другой, альтернативной темной сетью, диллер вступил с поднятой головой, не таясь, готовый как собрать все привилегии одного из ткачей этой паутины, так и по этой же причине огрести. Никто не ожидал, что неприятности, вызванные его дерзким и приметным видом, начнутся столь стремительно и с совершенно непредвиденной стороны. У проклятой Птицы был вкус: ожерелье действительно ценный экземпляр из коллекции Джумы – на длинной витой цепочке из яркого белого металла подвеска из множества прозрачных мелких камней, преломлявших свет так, что он рассыпался на тысячи крошечных радужных искр. (Тем утром Рифайя выбрал именно это украшение, чтобы его блеском компенсировать монотонность траурного наряда. Что ж, задумка сработала.)
От неожиданности Джума выругался так, что для любого сомневающегося в том, что он выходец из трущоб Мглы, все сразу бы встало на свои места.

– К скверне подвеску. – Он был зол, но еще в своем уме, чтобы расставлять приоритеты. – Я найду ее потом. Нас пасут!
Он бросился через толпу, следуя за широкоплечей фигурой.

Высокому и тонкому Джуме было легко обозревать толпу и проскальзывать сквозь пеструю публику, тут он был на своем месте, замечал знакомых, чуял когда надо подстраховать свой кошелек от возможных карманников, и даже автоматически отмечал тех беспечных посетителей рынка, у кого мог бы стащить его сам. Но никаких следов фигуры в золотой маске. В ярости от двойного поражения Джума вернулся к товарищам, как раз вовремя, чтобы послушать Нуалу.

— Информатор или соглядатай? Прижать бы его в укромном закутке и допросить…
— Да лови его теперь, как пердёж в скафандре, — усмехнулся Финштейн, оборачиваясь к товарищу. Но при виде командира с пистолетом наголо и повисшей на его руке Сяо Мэй, улыбка мгновенно исчезла с лица механика.
— Ты чего, кэп, рынок с тиром попутал, — мягко начал Джеф, вторя словам Принцессы. Логики и самообладания кориолитке было не занимать, и это определённо делало дерзкой малявке честь в глазах старого пустотного волка. — Или другой оказии ищешь с запти сегодня подружиться?
Глянув в след сорвавшемуся в погоню разведчику, Финштейн совершенно без удовольствия констатировал очевидное:
— Хвоста и след простыл, а уж Птицы подавно. Так что пойдём-ка и мы, пожалуй, по своим делам. Тихонько так, без лишнего шума. Ну и смотреть будем в оба, конечно.

Нуала, до тех пор пребывавшая в раздумьях о тех находках, которые «Ветра Потока» обнаружили в квартире Левона Надджара, внезапно осознала, что вокруг неё творится кутерьма и хаос: Джеф сообщил о «хвосте», какая-то Птица прихватизировала очередную Джумину побрякушку, сам Джума бросился вдогонку «хвосту», Катран попытался застрелить Гаруду-вора, Сяо Мей в кои-то веки, по мнению Нуалы, сделала хоть что-то значимое, остановив выходку Рико.

— Катран, твоё счастье, что это — Птица из стаи Чинта, они не особо дорогие… За ущерб от убийства такой Гаруды, ну, пару-тройку циклов отсидел бы в каталажке, а потом ещё полгода был бы без доходов, отдавая всё на оплату штрафа. Ты забыл о законе Совета Гильдий, запрещающем насилие над Гарудами и сурово наказывающем за их убийство? — учитывая проблемы с лёгкими, горлом и голосовыми связками, а также наличие респиратора, голос Нуалы звучал сипло и бесцветно, от чего её слова приобретали несколько зловещий оттенок. — Что же до возможности отыскать эту Птицу, думаю, тут всё как раз очень просто: вся стая отличается поразительным интеллектом и сообразительностью, но при этом параноидально тяготеет ко всему яркому, цветастому и блестящему, потому такие происшествия, — девушка указала на Джуму, который возвращался мрачнее тучи, очевидно, не солоно хлебавши в своей попытке схватить соглядатая, — с Чинта крайне часты, и потому никто их покупать не хочет. Гаруды-Чинта крайне привязаны к своим хозяевам, и часто пытаются порадовать их подобными «трофеями»; я не думаю, что тут имел место злой умысел, и нам лишь стоит отыскать этого самого хозяина. Это не составит труда — благо на Рынке есть фанат этой стаи, который не оставляет надежду, что кто-то да разделит его восторг этими пернатыми вороватыми лимонами-переростками. Пойдёмте, я знаю, где отыскать и сороку-воровку, и её хозяина, ну и как раз порасспрашиваем про наше пёрышко…



С этими словами Нуала развернулась вправо и отправилась к разноцветной лестнице, ведшей наверх, к дальним рядам лотков и строений, в которых располагались лавки, магазинчики и «птичьи школы», в которых профессиональные мастера помогали птицеводам улучшать функционал их Птиц. Сизая вуаль дыма от душистых смол и древесины, тлевших на углях в курильницах, которые были установлены то здесь, то там по всему Птичьему Рынку, окутала наших героев и вскружила голову нежными ароматами мирры, ладана, белого и красного сандала, можжевельника, заставив забыть о той вони, которую «Ветра Потока» ощутили ранее — явление крайне редкое для Птичьего Рынка, славившегося своим ажурным кружевом ароматов и приятных запахов. Очевидно, произошёл какой-то выброс технических газов в Турбинных Залах, но, хвала Ликам, Рынок очень скоро снова закутался в своё привычное душистое одеяло. Здесь и там шла бойкая торговля — кто-то покупал Птиц, кто-то продавал, кто-то закупался стручками кардамона и ванили, зёрнами кориандра, зиры и всех видов перца — черного, белого, красного, зелёного, можжевеловыми ягодами и ягодами барбариса и кизила, звёздочками бадьяна и палочками корицы, бутонами гвоздики и тычинками шафрана, смолой асафетиды и мускатными орехами, листьями кари и лавра — всем тем, что употребляли в качестве «пищи» (а точнее — топлива) Гаруды, сверх их стандартного топлива в виде радиоактивных элементов. Птицы, поедающие душистые специи, функционировали куда надёжнее и были устойчивее невзгодам окружающей среды, и потому Птичий Рынок славился не только своими Гарудами, но и самым разнообразным выбором приправ во всей Картографированной Сфере.

Спустя примерно десять минут блужданий по лабиринтам улочек Рынка, Нуала наконец привела своих сотоварищей в небольшой магазинчик, в которой пахло ванилью и корицей, словно в лавке булочника. Служившие в качестве «двери» бамбуковые занавески весело заторохтели, когда первопроходчица вошла внутрь; наши герои последовали за своей компаньонкой.

Внутри было уютно, хотя и довольно тесно: вазы с цветами, ковры, ещё бамбуковые занавески, клетки, банки со специями, двухуровневый чайник, стаканчики-армуды на миниатюрных блюдечках, даже ещё больше бамбуковых занавесок, толстенные книги об уходе за Гарудами, сами Гаруды всех размеров, цветов и оттенков (хотя преобладали как раз лимонно-жёлтые, режущего глаз неонового оттенка), пухлый низенький дядюшка неопределённого, но уже давно не молодого возраста, одетый в ярко-красный халат, расшитый золотой нитью, и в огромную блестящую изумрудную парчовую чалму, которая, вероятно, должна была компенсировать недостаток роста, но на самом деле лишь перетягивала всё внимание на себя, делая то тело, что крепилось к ней ниже, невидимым для собеседника. В переносном, естественно, смысле, уважаемый читатель — Анидам ибн Фазиль ибн Реджеп иля Курайиш не был невидимкой: его розовые мягкие щёчки, жиденькая бородёнка и огромные, исполненные наивности и тепла глаза были вполне прекрасно обозреваемы. Но эта жуткая парчовая чалма…

— Ахлян ва-сахлян ва-мерхабан, йа садати!* — вежливо поприветствовал вошедших забавный человечек-отросток чалмы. — Ах, Нуала-джян, видеть вас в моей скромной лавке — услада для моих очей и отрада для сердца моего! Давненько вы не захаживали к старому Анидаму. Да ещё и с компанией достойных господ! Чем обязан? Если что — лучших Птиц по наинизшим ценам вы не найдёте во всём Новом Кориолисе, потому вы поступили крайне мудро, решив удостоить меня чести лицезреть ваши сиятельные лица!

В этот момент крупная лимонно-жёлтая Птица влетела в магазинчик, выплюнула на столик перед восседавшем на диване Анидамом подвеску с радужными блестяшками на ней — ту самую, которую эта воровка сорвала с шеи Джумы, — и довольно заворковала, мол, я тебе принесла подарок.

Одним движением Джума шагнул вперед, наклонился к столику и сгреб подвеску из под клюва лимонно-желтой Гаруды. Цепочка лопнула, но, все камни, кажется, были на месте. Подняв глаза на опешившего Анидаму, он широко ему улыбнулся.
– Прошу прощения, йа сайиди! Это моя вещь. Меня зовут Джума Рифайи, и мы тут все друзья и коллеги Нуалы-джян.
Джума выпрямился, рука с украшением опустилась в карман.
– Удивительно, как маленькая неприятность обернулась удачей и привела нас к специалисту как раз, когда нам понадобилась небольшая консультация по Птицам.

Улыбка и слова Рифайи были абсолютно искренними. Его собственная досада развеялась без остатка – нелепо обижаться на полуразумную Птицу, но и пресмыкаться перед коротышкой он не собирался – в конце концов, тот отвечал за своего Гаруду, а значит был, в своем роде, теперь им должен.

Он обернулся к команде, сердцем жаждая поддержки, но, вместе с тем, предчувствуя осуждение своей прямоты.

  Укоризненное молчание Рико сказало больше, чем тысяча произнесенных слов. В памяти возник образ отца сжимающего в занесенной руке трехточечный ремень штурмовой винтовки. Следом пришло осознание, что подобный метод воспитания не так уж и плох. Но вот за что больше хотелось всыпать маленькой Мэй? За необдуманность действий и риск быть подстреленной или за то, что чужое имущество она ставила по цене выше имущества Ветров? Да какая-то подвеска, но Бездна вас всех поглоти это наша подвеска, может она дорога Джуме, как память. Опять же попытка ограбления. Кто, как не они сами должны защищать своё имущество? Нет, метод разумеется радикальный, но если попустительствовать, то сперва ты закрываешь глаза на отнятые у тебя вещи, потом на унижение, а дальше что? Отдавать соратников в услужение всякому, кто попытается предьявить на них права? Молча кивать, улыбаться и шире раздвигать ягодицы?

Катран тихонечко рыкнул.

  В его мировоззрении было правило: “Оружие, друзей и кровать никому не отдавать.” Фраза с глубоким смыслом, если вдуматься. Оружие это не только защита, но и возможность заработка. Друзья это люди, что окружают тебя - твоё будущее и поддержка, а кровать символ дома, уютного и безопасного места.

— Неоправданным рискам и расходам. — Угрюмо повторил кэп, косясь на Джуму.
— Ну-ну…

  Похоже, сегодня был не его день. Так бывает, иногда. Поэтому решил не ввязываться и позволить молодым самим набивать собственные шишки на личном опыте.

  Достав сигарету и закурив, огляделся. Выждал несколько мгновений и двинулся следом за Нуалой, распугивая встречных прохожих колючим взглядом из под седеющих бровей. Достигнув же “скворечника птичника”, Рико остановился в дверном проеме, скрестил руки на груди и привалился плечом к косяку, всё так же угрюмо наблюдая за окружением.

— Селям, джанум!

  К некоторому удивления Сяо Мэй, ее позицию поддержала даже молчаливая Нуала. Более того, птицеводка еще смогла определить, где эта птица может обретаться. Вот что значат опыт и специализация – насколько же удобно, когда рядом есть люди, разбирающиеся в узких сферах жизни, не входящих в интерес молодой госпожи, за которой они следуют! Такая осведомленность заслуживала благодарности, и исследовательница удовлетворенно кивнула:
  - Благодарю за информацию, Нуала. Возможно, именно твоими знаниями Рифайи и вернет милую своему сердцу безделицу, прочь от которой он так резво побежал. И, - следующим внимания удостоился Катран, - благодарю за понимание, Рико. Я рада, что мы достигли взаимопонимания по этому вопросу, и надеюсь, что больше к подобным ситуациям возвращаться не придется.

   Но прежде, чем отправиться за ни Хонхурь к хозяину птицы-воровки, Сяо Мэй манящим жестом попросила всех подойти поближе, чтобы сообщить важную вещь, не вопя при этом на весь Птичник.
  - Хочу вас уведомить, компаньоны, что, судя из описаний наблюдателя, по нам работают мои коллеги. Маски Золотого Гаутамы носят лучшие из гашишинов, служащих ряду наших культов. Наших, я имею ввиду кориолитских, если кто не понял. Эти «шашоу» весьма хорошо подготовлены и достаточно мотивированы, чтобы умереть ради воли старших – как, собственно, и полагается добрым и достойным слугам. Непосредственно я с ними не взаимодействовала, но, когда буду дома, обязательно поинтересуюсь.
  Поправив очки, девушка строго продолжила:
  - А пока настоятельно рекомендую делать вид, что мы не знаем о слежке, чтобы не спугнуть его. Это будет тяжеловато после рывка Джумы, но, надеюсь, наблюдатель все спишет на экспрессивность конкретного юноши и то, что остальные ему не поверили. Будем глядеть в оба, потому что если уйдет эта «Маска», так будет кто-то другой, уже более осторожный и скрытный. К тому же нет гарантии, что нами заинтересовалась только одна организация…

  Следуя за птицеводкой, Сяо Мэй заметила, что окружающие перестали морщится, и начали дышать полной грудью. Вряд ли они внезапно претерпелись к вони – значит, что-то изменилось. Исследовательница осторожно отодвинула платок от носа и осторожно вдохнула воздух. Пахло, на удивление, приятно – немного тяжеловато, на ее вкус, но пряно и немного мускусно: так что можно было дышать без дополнительных приспособлений.
  Но возникала иная проблема – куда девать платочек. Выкидывать – жалко, да и осознание того, что им потом будет пользоваться какой-то бедняк, удручало. Убирать в сумку – так все пропахнет, тоже не вариант. Так что маленькая госпожа решила воспользоваться подручными средствами – протянула платок Рико и попросила:
  - Капитан, будьте любезны понести мой платок, пока не разойдемся по домам, я потом заберу. И еще, - цепко и уверенно она взяла мужчину за руку, чтобы не потеряться в толпе и использовать компаньона, как бульдозерный отвал, раздвигающий породу или, в данном случае, людей, - не хотела говорить это при всех наших, чтобы не дискредитировать вас.
  Напомните, у вас есть лицензия на ношение оружия в Городе? Что-то мне подсказывает, что нет. А как вы думаете, что предпримут охраняющие наш покой запти, если задержат за стрельбу на рынке человека без лицензии на оружие? Есть мнение, что они не любят, когда кто-то без причины открывает стрельбу, нарушая законы моего города – и тут я с ними согласна. Последствия обозначить, или они ясны? Я не имею никакого желания оказаться в поминальном белом платье за решеткой, быть опозоренной, ждать, когда за меня… нас внесут залог, потом платить штраф, позориться на суде… Нет, Рико, так вести себя нельзя, когда ты не на передовой и не на Фронтире, так что мне фактически пришлось спасать нашу команду.

  Вскоре Нуала остановилась перед магазинчиком, где, видимо, и обретался хозяин гаруд-воровок. Отцепившись от Ричардса, девушка уверенной походкой подошла к Финштейну и безапелляционным тоном попросила:
  - Джеф, не заходите с нами. Постойте у входа, покурите там, книжку почитайте, я не знаю. Сделайте вид, что вы сами внутрь не хотите. Думаю, не надо объяснять, зачем и по какой причине надо, как вы там сказали, пасти кренделей?

  Войдя в магазин, девушка скользнулавзглядом по не произведшей впечатления обстановке и отстраненно кивнула продавцу:
  - Салям-салям, почтеннейший.
  Встревать в выяснение отношений она не стала – Рифайи сам виноват в своей потере, пускай сам же и возвращает ее назад, а она помогать ему в этом не намерена. Ну или пока что не намерена: если все пойдет по той же наклонной, что и с Амирой Харрабан, вмешаться все равно придется, но не раньше. И Джума не подвел, хотя и слишком поспешил, забирая назад свою цацку, так что слова обернувшегося назад компаньона были встречены неопределенным пожатием плечами и сдержанным кивком – дескать, «все так оно и есть, продолжай, а я послушаю».